Эддингс Дэвид. Обретение чуда

   – Нам все равно не удастся уехать завтра, – вмешался Силк, плюхнувшись на стоящую около двери табуретку. – Нужно еще избавиться от этой репы. Если мы потащим ее обратно из Дарины, это вызовет излишнее любопытство; совсем ни к чему, чтобы нас запомнил кто-нибудь и рассказал какому-нибудь странствующему мергу.
   – Наверное, ты прав, – заметил Волк. – Не хочется терять время, но ничего не поделаешь.
   – Зато дороги подсохнут, – объяснил Силк, – да и лошадям легче тянуть пустые фургоны.
   – Ты уверен, что сможешь продать все это, дружище Силк? – спросил Дерник.
   – Я драсниец! – похвастался тот. – И могу продать все на свете. Пожалуй, еще и прибыль получим.
   – Об этом не волнуйся, – вмешался Волк. – Репа уже сослужила свою службу, главное теперь – отделаться от груза.
   – Но это вопрос принципа, – жизнерадостно возразил Силк, – а кроме того, если отдать все, не торгуясь, это тоже запомнят. Успокойся, продажа много времени не займет.
   – Можно пойти с тобой, Силк? – с надеждой спросил Гарион. – Я совсем не видел города, только этот постоялый двор.
   Силк вопросительно взглянул на тетю Пол. Та, немного подумав, кивнула:
   – Думаю, если ты прогуляешься, особого вреда не будет, да и мне надо кое-чем заняться.
   На следующее утро после завтрака Силк и Гарион с мешком репы на плечах отправились в путь. Коротышка, казалось, был в прекрасном настроении: кончик длинного острого носа подрагивал от возбуждения.
   – Самое главное, – начал он, шагая по замусоренным, выложенным булыжником улицам, – не подавать виду, что очень хочешь продать, ну и знать, каковы цены на рынке, конечно.
   – Разумная мысль, – вежливо ответил Гарион.
   – Вчера я кое-что разузнал. Репа продается на пристани Коту в Драснии по одному серебряному линку за центнер.
   – Что? – переспросил Гарион.
   – Эта драснийская монета, – объяснил Силк, – почти равна серебряному империалу. Перекупщик попытается сторговать наш товар за четверть линка, но ему придется выложить половину.
   – Откуда ты все это знаешь?
   – Обычное дело.
   – А сколько у нас репы? – спросил Гарион, старательно обходя кучу мусора.
   – Тридцать центнеров.
   – Это будет...
   Гарион наморщил лоб, пытаясь произвести сложные вычисления в уме.
   – Пятнадцать империалов, – быстро насчитал Силк, – или три золотых кроны.
   – Золотых? – удивился Гарион. Золотые монеты так редко встречались в стране, что само это слово звучало волшебством. Силк кивнул:
   – Предпочитаю именно золото. Легче нести. Серебро слишком много весит.
   – В какую же сумму обошлась репа?
   – Пять империалов.
   – Фермер получает пять, мы – пятнадцать, а перекупщик – тридцать? – недоверчиво охнул Гарион. – Но это несправедливо.
   – Так уж устроен мир, – пожал плечами Силк и, показав на внушительное здание с широким крыльцом, добавил:
   – А вот и дом торговца. Когда мы войдем, он притворится, что очень занят и не интересуется сделкой, а позже, когда начнем торговаться, обратит на тебя внимание и станет расхваливать.
   – Меня?
   – Посчитает, что ты мой родственник – сын или племянник, и решит, что я растрогаюсь и сбавлю цену.
   – Как глупо с его стороны! – заметил Гарион.
   – Ну я уж наговорю ему с три короба, – пообещал Силк, сверкая глазами.
   Кончик носа так и дергался, слова сыпались, как горох из мешка.
   – Не обращай внимания на то, что буду говорить, и следи, чтобы твое лицо ничего не выражало. Запомни, он будет очень внимательно следить за нами.
   – Собираешься врать? – потрясенно спросил Гарион.
   – От меня этого ожидают. Торговец тоже будет лгать напропалую. Кто сумеет лучше обмануть, тот и в выигрыше.
   – Но это нечестно!
   – Просто игра, – расплылся в улыбке Силк. – Очень азартная игра, в нее играет весь мир. Искусные игроки богатеют, плохие – остаются ни с чем.
   – А ты хороший игрок? – полюбопытствовал Гарион.
   – Один из лучших, – скромно признался Силк. – Иди сюда.
   И повел Гариона в дом. Торговец был одет в бледно-зеленый костюм с меховой опушкой. На уши натянута шапка. Вел он себя почти так, как и предсказал Силк: встретил их, сидя за столом, и, сосредоточенно нахмурясь, деловито листал какие-то сшитые пергаменты, пока Силк и Гарион терпеливо ждали, когда он наконец заметит гостей.
   – Ну хорошо, – наконец сказал он. – У вас что, дело ко мне?
   – Привезли немного репы, – довольно униженно ответил Силк.
   – Не повезло, дружище, – сочувственно заявил торговец, – пристань Коту завалена репой. Даже если я куплю у тебя товар за мизерную цену, вряд ли смогу сбыть его с рук.
   – Ну что ж, – пожал плечами Силк, – может, чиреки или олгары купят. Их рынки не так изобильны, как ваши, – и, повернувшись, позвал Гариона:
   – Пойдем-ка, парень.
   – Минуту, минуту, дружище, – поспешно перебил торговец. – Вижу по твоей речи, что мы земляки. Может, сделаю тебе одолжение, куплю репу.
   – Зачем же отнимать ваше драгоценное время? Если репы много, не стоит и торговаться.
   – Я бы смог найти покупателя в другом месте, – запротестовал торговец, – если товар хорошего качества.
   Взяв у Гариона мешок, он заглянул внутрь. Мальчик, словно зачарованный, слушал, как вежливо торгуются эти двое, пытаясь перехитрить друг друга.
   – Какой милый мальчик! – объявил торговец неожиданно, как бы впервые заметив Гариона.
   – Сирота, – пояснил Силк, – я о нем забочусь, пытаюсь обучить, как вести дела, но он довольно туповат.
   – Вот оно что... – с легким разочарованием кивнул торговец.
   И тут Силк сделал непонятный жест пальцами правой руки. Глаза торговца чуть расширились, но он сделал ответный жест. После этого Гарион совершенно потерял представление о происходящем. Руки спорящих выписывали в воздухе прихотливые узоры, мелькая иногда так быстро, что взгляд не успевал за ними следить. Тонкие длинные пальцы Силка, казалось, исполняют такой-то танец: глаза торговца были прикованы к ним, на лбу от напряжения блестели капли пота.
   – Ну что, по рукам? – спросил наконец Силк, прерывая молчание.
   – По рукам, – с некоторым сожалением согласился торговец.
   – Как приятно иметь дело с честным человеком! – объявил Силк.
   – Многому я сегодня выучился и надеюсь, ты не намереваешься долго заниматься продажей репы, иначе мне придется отдать тебе ключи от кладовых прямо сейчас и избавиться от мук, которые я испытываю при виде твоего лица.
   – Ну, ты достойный противник, дружище торговец, – засмеялся Силк.
   – Я сначала и сам так думал, – признался торговец, покачивая головой, – но до тебя мне далеко. Доставь репу завтра утром, к моему складу на Бедикской пристани.
   Он написал что-то на кусочке пергамента.
   – Мой управляющий заплатит тебе.
   Силк с поклоном взял пергамент.
   – Пойдем, мальчик, – кивнул он через плечо Гариону.
   – Что случилось? – спросил тот, когда они оказались на продуваемой ветром улице.
   – Получили цену, на которую я надеялся, – ответил Силк самодовольно.
   – Но ведь ты ничего не говорил, – возразил Гарион.
   – Наоборот, сказано было много. Разве ты сам не заметил?
   – Видел, как вы вертели пальцами.
   – Мы так беседуем, – пояснил Силк, – это особый язык, тайный, который изобрели мои земляки сотни лет назад, – на нем объясняешься гораздо быстрее, чем словами, и можно говорить в присутствии чужаков, не опасаясь быть подслушанным. Очень сведущие люди могут обсуждать дела и одновременно говорить о погоде.
   – Научишь меня? – с надеждой спросил Гарион.
   – Это займет очень много времени.
   – Но ведь до Мероса долго добираться, – нашелся Гарион.
   Силк пожал плечами:
   – Как хочешь. Дело нелегкое, но поможет скоротать время.
   – Сейчас мы идем обратно на постоялый двор? – спросил мальчик.
   – Не сразу. Нужно раздобыть товар, чтобы был предлог появиться в Меросе.
   – Я думал, мы уедем с пустыми фургонами.
   – Так и будет.
   – Но ты сам только сейчас сказал...
   – Сейчас пойдем к одному торговцу, – пояснил Силк. – Он покупает хлеб и овощи по всей Сендарии и хранит их на фермах, пока в Арендии и Толнедре не поднимутся цены, а потом нанимает людей для перевозки грузов в Мерос или Камаар.
   – Все это очень сложно, – с сомнением протянул Гарион.
   – Да нет, не очень, – заверил Силк. – Пойдем со мной и увидишь.
   Когда Силк и Гарион вошли в контору, торговец, высокий толнедриец в развевающемся голубом одеянии, довольно пренебрежительно беседовал о чем-то с мрачным мергом.
   Как и у всех ранее виденных мальчиком представителей этого племени, лицо мерга было покрыто шрамами, черные глаза впивались в собеседника. При виде его Силк предостерегающе коснулся плеча Гариона и выступил вперед.
   – Прости меня, благородный купец, – униженно начал он. – Не знал, что ты занят. Мы со слугой подождем на улице, пока ты не найдешь для меня времени.
   – Мой друг и я будем заняты почти весь день, – покачал головой толнедриец. – У тебя что-нибудь важное?
   – Хотел только спросить, нет ли у тебя груза для перевозки.
   – Нет, – коротко ответил торговец, – ничего.
   И вновь обернулся было к мергу, но остановился и, вскинувшись, уставился на Силка.
   – Ты не Эмбар из Коту? Я думал, твое занятие – торговля пряностями.
   Гарион вспомнил, что именно так назвал себя Силк у ворот города. Очевидно, коротышка и раньше звал себя Эмбаром.
   – Увы, – вздохнул Силк, – мой последний запас пряностей лежит на дне моря недалеко от берегов Арендии – два корабля, направлявшихся в Тол Хонет. Внезапный шторм – и я нищий.
   – Печальная история, дружище Эмбар, – заметил толнедриец с некоторым самодовольством.
   – Теперь приходится заниматься извозом, – страдальчески продолжал Силк, – три ветхих фургона – вот все, что осталось от богатства Эмбара из Коту.
   – Всякого может постигнуть несчастье, – философски заметил торговец.
   – Так это и есть славный Эмбар из Коту, – тихо, но хрипло, с сильным акцентом произнес мерг, обшаривая глазами Силка. – Счастливый случай свел нас сегодня. Искренне рад встретить столь замечательного человека.
   – Ты слишком добр, благородный господин, – вежливо поклонился Силк.
   – Я Эшарак из Рэк Госка, – представился мерг и обернулся к толнедрийцу: – Мы можем отложить наш спор, Минган. Клянусь, благоденствие снизойдет на тебя, если поможешь столь знатному купцу оправиться от потерь.
   – Ты слишком добр, Эшарак, – повторил, снова кланяясь, Силк.
   Сотня предостерегающих голосов одновременно зазвучали в мозгу Гариона, но всевидящие глаза мерга не позволяли подать Силку ни малейшего знака. Напустив на себя полнейшее безразличие, мальчик чуть прикрыл веки, чтобы не было видно, как лихорадочно мечутся мысли.
   – С радостью помог бы тебе, друг мой, – сказал Минган, – но сейчас в Дарине нет грузов на перевозку.
   – Я уже договорился доставить из Дарины в Медалию три фургона железа, – поспешно вставил Силк, – а оттуда везу меха из Мероса в Камаар. Беда в том, что из Медалии в Мерос придется гнать лошадей порожняком.
   – Медалия? – нахмурился Минган. – Сейчас проверю записи. По-моему, что-то было.
   Он вышел из комнаты.
   – О подвигах твоих ходят легенды в королевствах Востока, Эмбар, – восхищенно сказал Эшарак из Рэк Госка. – Когда я в последний раз уезжал из Ктол Мергоса, за твою голову была назначена огромная награда.
   Силк весело рассмеялся.
   – Небольшое недоразумение, Эшарак, – пояснил он, – просто проверял, настолько ли умны толнедрийцы, как о них говорят, и, возможно, кое-где превысил предел дозволенного, а они это обнаружили. Но поверь, все обвинения, выдвинутые против меня, – ложные.
   – Как же тебе удалось убежать? – спросил Эшарак. – Солдаты короля Тора Эргаса чуть не снесли с лица земли все королевство, пытаясь тебя разыскать.
   – Случайно встретился с благородной дамой из рода таллов, – пояснил Силк, – удалось убедить вывезти меня через границу в Мишарак-ас-Талл.
   – Вот как, – еле заметно улыбнулся мерг, – таллские дамы, как всем известно, легко поддаются уговорам.
   – Но сами крайне требовательны. Ожидают платы полной мерой за любое одолжение. Я убедился, что от нее скрыться гораздо труднее, чем из Ктол Мергоса.
   – Ты по-прежнему выполняешь подобные задания для своего правительства? – небрежно спросил Эшарак.
   – Они со мной и разговаривать не желают, – мрачно признался Силк. – Эмбар – торговец пряностями был им нужен, а вот Эмбар – бедный возчик... совсем другое дело.
   – Конечно, – согласился мерг, но что-то в его тоне явно показывало: он не верит сказанному. Потом мельком, безразлично взглянул на Гариона, и мальчик ощутил странный толчок, будто увидел старого знакомого. Сам не понимая почему, он мгновенно понял: этот Эшарак из Рэк Госка знал его всю жизнь. Взгляд этот был знаком – множество раз за те годы, что рос Гарион, глаза их встречались – Гарион рос, а Эшарак, всегда в черном плаще на черной лошади, пристально наблюдал за мальчиком, а потом исчезал.
   Гарион ответил бесстрастным взглядом, и едва заметная тень улыбки промелькнула на испещренном шрамами лице мерга.
   В комнату возвратился Минган.
   – На ферме около Медалии хранится запас окороков, – объявил он. – Когда ты намереваешься быть в Меросе?
   – Через пятнадцать-двадцать дней, – ответил Силк.
   – Ну что ж, поручаю тебе переправить эти окорока в Мерос. Семь серебряных ноблей за фургон.
   – Толнедрийских или сендарийских? – поспешно спросил Силк.
   – Здесь Сендария, достойный Эмбар.
   – Мы граждане мира, благородный торговец, – указал Силк, – и всегда расплачивались друг с другом толнедрийскими деньгами.
   – Ты всегда был сообразителен, достойный Эмбар, – вздохнул Минган. – Хорошо. Толнедрийские нобли, только ради старой дружбы и потому, что я скорблю о твоих невзгодах.
   – Может, еще встретимся, Эмбар, – пообещал Эшарак.
   – Может быть, – согласился Силк, подталкивая Гариона к выходу.
   – Скряга, – пробормотал он, очутившись на улице, – такса десять ноблей, не семь.
   – А что насчет мерга? – спросил Гарион, снова, как и раньше, почему-то опасаясь говорить о странной, непонятной связи, существующей между ним и темной фигурой, у которой наконец-то появилось имя.
   Силк пожал плечами.
   – Понял, что я неспроста отправляюсь в Мерос, но ничего не знает и, насколько могу понять, сам задумал какую-то штуку. У меня таких встреч десятки были. Пока наши цели не совпадают, мы друг другу мешать не будем. И я, и Эшарак – оба профессионалы.
   – Ты очень странный человек, Силк, – сказал Гарион.
   Силк весело подмигнул мальчику.
   – Почему ты и Минган спорили о деньгах?
   – Толнедрийское серебро немного чище, поэтому ценится больше, – пояснил Силк.
   – Понятно, – протянул Гарион.
   На следующее утро все вновь расселись по фургонам и доставили репу на склад драснийского торговца, а выгрузив мешки, отправились из Даримы на юг.
   Дождь перестал, но утро было холодным и облачным. На вершине холма Силк повернулся к сидевшему рядом Гариону.
   – Ну ладно, – сказал он, – давай начнем, – и задвигал пальцами у лица мальчика. – Это означает: «Доброе утро».

Глава 8

   После первого дня путешествия ветер выдохся; появилось бледное осеннее солнце. Их путь лежал вдоль реки Дарины, бурного потока, сбегавшего с гор и впадающего в залив Чирека. Местность была холмистой и поросшей лесом, но лошади легко тащили пустые фургоны.
   Гарион почти не обращал внимания на проплывающий мимо пейзаж, пока они проезжали долину Дарины. Внимание его было полностью поглощено пальцами Силка.
   – Не кричи! – наставлял тот.
   – Не кричи? – озадаченно повторил Гарион.
   – Не делай размашистых жестов, не маши руками без толку. Главное, чтобы окружающие не обращали на тебя внимания.
   – Но я только упражняюсь, – защищался Гарион.
   – Лучше сразу учиться правильно, чем потом избавляться от вредной привычки. И не бормочи.
   – Бормочи?
   – Точно изображай все, что хочешь сказать. Не торопись. Скорость приходит со временем.
   На третий день их беседа уже состояла наполовину из слов и наполовину из жестов, и Гарион даже чуть-чуть возгордился.
   Вечером путешественники свернули с дороги в рощицу высоких кедров и, как обычно, выстроили фургоны полукругом.
   – Ну как идет учение? – спросил Волк, спрыгивая на землю.
   – Продвигается, – заверил Силк. – Думаю, дело пойдет быстрее, когда мальчик поумнеет и не будет лепетать как младенец.
   Гарион был уничтожен. Бэйрек, тоже спустившийся с фургона, засмеялся:
   – Я часто думал о том, как полезно знать этот тайный язык, но руки, привыкшие работать мечом, загрубели и недостаточно ловки.
   Вытянув вперед огромную ручищу, он потряс головой.
   Дерник понюхал воздух.
   – Ночью холодно будет, – объявил он, – еще до утра выпадет снег.
   Бэйрек, последовавший его примеру, кивнул:
   – Ты прав, Дерник. Нужно разложить большой костер.
   Порывшись в фургоне, он вытащил топор.
   – Смотрите, всадники! – воскликнула тетя Пол, все еще сидевшая наверху.
   Остальные, мгновенно замолчав, прислушались к тихому цокоту копыт на дороге, с которой только что съехали.
   – Не меньше чем трое, – мрачно проворчал Бэйрек, отдал топор Дернику и полез обратно за мечом.
   – Четверо, – уточнил Силк, подходя к своему фургону и тоже вынимая меч.
   – Мы достаточно далеко от дороги, – заметил Волк, – и если будем вести себя тихо, они проедут мимо.
   – От гролимов не скроешься, – предупредила тетя Пол, – они видят не глазами.
   И быстро сделала два жеста, которых Гарион не понял.
   – Нет, – просигналил Волк, – давай лучше...
   Последовал очередной странный жест.
   Тетя Пол на мгновение всмотрелась в него и кивнула.
   – Все сидите смирно, – приказал Волк и, нахмурясь, обернулся к дороге.
   Гарион затаил дыхание. Стук копыт все приближался. И тут случилось нечто странное: хотя мальчик сознавал, что должен бояться приближающихся всадников и исходившей от них угрозы, что-то вроде приятного дремотного оцепенения нашло на него, будто душа погрузилась в глубокий сон, в то время как тело застыло, а глаза безразлично следили за всадниками в темных плащах, проезжающими мимо.
   Он так и не понял, сколько пришлось стоять, но когда пришел в себя, оказалось, что чужаки исчезли, а солнце садится. Небо стало пурпурным; вечер приближался. По небу неслись обрывки розоватых облаков.
   – Мерги, – спокойно сообщила тетя Пол, спускаясь с повозки, – и один гролим.
   – В Сендарии много мергов, благородная дама, – заметил Силк, поддерживая ее, – и у них здесь много дел.
   – Мерги – это еще ничего, – нахмурясь, вмешался Волк, – но гролимы! Дело плохо. Лучше нам путешествовать вдали от проезжих дорог. Ты знаешь окольные пути в Медалию?
   – Дружище, – скромно ответил Силк, – мне известны окольные пути в любое место.
   – Хорошо, – кивнул Волк, – а сейчас давайте заберемся поглубже в лес. Не стоит рисковать: а вдруг наш костер увидят с дороги.
   Гариону лишь мельком удалось увидеть закутанных в плащи мергов. Мальчик не смог узнать Эшарака, которого он в конце концов встретил после долгих лет, – тогда этот человек представлялся ему всего-навсего безымянной темной фигурой на черной лошади, – но был почти уверен: именно Эшарак только что проехал мимо.
   Мерг последует за ним, куда бы он ни поехал, Гарион точно знал это.
   Дерник оказался прав, когда говорил о заморозках. На следующее утро землю будто серебром покрыло, а дыхание вырывалось изо рта белым облачком. Они ехали по тропинкам и дорогам, поросшим сорняками, гораздо медленнее, чем по главному тракту, но приходилось думать о безопасности.
   Только через пять дней они добрались до деревни Винольд, находящейся в двенадцати лигах к северу от Медалии. Там по настоянию тети Пол они заночевали на убогом постоялом дворе.
   – Я отказываюсь снова спать на земле, – твердо объявила, она.
   Путешественники поужинали в грязной общей зале; потом мужчины мирно уселись в углу с кружками эля, а тетя Пол отправилась наверх в свою комнату, приказав перед этим принести горячей воды для купания. Гарион, однако, под предлогом проверки лошадей выскользнул на улицу. Не то чтобы он намеренно желал обмануть тетю, просто внезапно осознал, что с начала путешествия ни на минуту не оставался один... По природе своей Гарион не так уж любил уединение, но почему-то остро чувствовал, как тяжело постоянно находиться в присутствии взрослых людей.
   Деревня Винольд была небольшой; он обошел ее из конца в конец меньше чем за полчаса, поеживаясь от предвечернего холода, осмотрел все узкие вымощенные улочки. Во многих окнах все еще горели свечи, и у Гариона неожиданно сжалось сердце от тоски по дому.
   И вдруг, завернув за угол, он заметил нечто странное: вспышка света, вырвавшегося из распахнутой двери, озарила знакомую фигуру. Конечно, с такого расстояния трудно было сказать наверняка, но Гарион, отступив в темноту, прижался к стене из грубо тесанного камня.
   Мужчина, стоявший на углу, повернул лицо к свету, и Гарион успел увидеть, как заблестели белки глаз. Брилл! Это Брилл! Неряшливо одетый человек быстро отвернулся, явно не желая, чтобы его заметили, немного отошел в сторону и остановился.
   Гарион еще теснее прижался к стене, наблюдая, как Брилл нетерпеливо топчется на углу. Умнее всего было бы сейчас ускользнуть и отправиться обратно на постоялый двор, но Гарион тут же отказался от этой мысли. Здесь, в тени, его не увидят, а любопытство было слишком велико, чтобы уйти вот так, не узнав, что здесь делает Брилл.
   Время тянулось бесконечно, казалось, прошло много часов, когда наконец в конце улицы показалась еще одна тень. Лицо мужчины скрывал капюшон, но в слабом свете мальчик разглядел, что одет он как обычный сендар: в тунику, узкие штаны-трико и доходящие до щиколоток башмаки. Когда он повернулся, Гарион заметил меч, подвешенный к поясу, что, правда, было совсем нетипичным для простых обывателей Сендарии: хотя закон не запрещал носить оружие, все же подобные люди привлекали всеобщее внимание.
   Гарион попытался подкрасться поближе, чтобы понять, о чем идет речь, но они обменялись всего несколькими словами. Послышался звон монет, потом собеседники разошлись. Брилл осторожно завернул за угол, а человек с мечом пошел вверх по узкой извилистой улочке прямо к тому месту, где стоял Гарион.
   Спрятаться было негде, и как только он подойдет поближе, тут же заметит Гариона. Повернуться и бежать? Еще опаснее. Гарион оторвался от стены и с беззаботным видом зашагал навстречу зловещему незнакомцу.
   – Кто здесь? – резко спросил мужчина, потянувшись к рукоятке меча.
   – Здравствуйте, господин, – ответил Гарион, намеренно повышая голос, стараясь подражать гораздо более юным мальчишкам. – Хорошая ночь, не правда ли?
   Закутанный в капюшон человек что-то проворчал, но при этом явно успокоился.
   Ноги Гариона тряслись от желания побежать, но он медленно прошел мимо незнакомца, чувствуя, как впивается в спину подозрительный взгляд.
   – Мальчик! – неожиданно окликнул мужчина.
   – Что, господин? – обернувшись, спросил Гарион.
   – Ты здесь живешь?
   – Да, – солгал Гарион, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал.
   – Здесь есть какой-нибудь кабачок?
   Гарион только сейчас обошел деревню и поэтому уверенно ответил:
   – Да, господин. Идите по улице до следующего угла, потом поверните налево. Перед входом горят факелы. Вы сразу увидите.
   – Спасибо, – коротко пробурчал незнакомец и пошел по дороге.
   – Доброй ночи, господин, – сказал вслед Гарион, осмелев оттого, что опасность, казалось, прошла мимо.
   Мужчина не ответил.
   Гарион завернул за угол, горя от нетерпения поскорее оказаться среди своих. Сбросив маску простого деревенского увальня, он бросился бежать.
   Задыхаясь, мальчик добрался до постоялого двора и ворвался в дымную залу, где за кружками с элем мирно беседовали мужчины, но в самый последний момент, поняв, какую совершит ошибку, выболтав новости в комнате, где его легко могут подслушать, заставил себя спокойно подойти к друзьям. Встав у очага, будто желая согреться, он тихо сообщил:
   – Только сейчас видел Брилла.
   – Брилл? – спросил Силк. – Кто такой Брилл?
   Волк нахмурился:
   – Батрак с фермы, а в карманах у него слишком много энгаракского золота.
   И коротко рассказал обо всем, что произошло на ферме Фолдора.
   – Тебе нужно было убить его, – прохрипел Бэйрек.
   – Здесь не Чирек, – возразил Волк. – Сендары вряд ли поймут подобное преступление.
   И обратился к Гариону:
   – Он видел тебя?
   – Нет. Я первым заметил его и успел спрятаться в темном месте. Брилл встретился с каким-то мужчиной и дал ему деньги. У этого, второго, был меч.
   Он коротко рассказал обо всем, что произошло.
   – Это меняет дело, – нахмурился Волк. – Думаю, нужно уезжать отсюда раньше, чем мы намеревались.
   – Заставить Брилла потерять к нам интерес вовсе не трудно, – вмешался Дерник. – Я, пожалуй, отыщу его и стукну пару раз обо что-нибудь головой.
   – Заманчиво, – хмыкнул Волк, – но лучше, наверное, просто ускользнуть отсюда пораньше, пусть даже не подозревает, что мы здесь были. Времени нет ввязываться в драку с каждым, кто нам мешает.
   – Все же хотел бы я поближе посмотреть на этого сендара с мечом, – сказал Силк, поднимаясь. – Если он следит за нами, лучше знать его в лицо. Не люблю, когда неизвестно кто преследует меня и моих друзей.