Страница:
– Только поосторожнее, – предостерег Волк.
Силк засмеялся:
– Кому говоришь? Я недолго. Где этот кабачок, Гарион?
Мальчик объяснил, куда идти. Силк кивнул: глаза блестели, кончик длинного носа дергался. Он повернулся, быстро пошел к выходу и исчез в холодной ночи.
– Как вы считаете, – заметил Бэйрек, – если за нами следят, не разумнее ли избавиться от фургонов и этой убогой одежды, купить хороших лошадей и галопом скакать прямо в Мерос?
Волк покачал головой:
– Думаю, мергам пока неизвестно, где мы. Брилл может быть здесь совсем не из-за нас, просто замышляет какую-нибудь очередную пакость Лучше передвигаться потихоньку. Даже если Брилл по-прежнему работает на мергов, все равно разумнее незаметно улизнуть и оставить их рыскать напрасно по Центральной Сендарии.
Он встал и объявил:
– Я иду наверх. Пол должна знать обо всем, что произошло.
– Все же мне это не по душе, – мрачно пробормотал Бэйрек.
Остальные молча сидели, ожидая возвращения Силка. Дрова в очаге громко затрещали, и Гарион вздрогнул. Мальчику неожиданно пришло в голову, что он сильно изменился с тех пор, как покинул ферму Фолдора. Все тогда казалось таким простым, мир делился на друзей и врагов, но теперь в его жизни появилось так много непредвиденных сложностей! Гарион стал подозрительным, недоверчивым и все больше прислушивался к внутреннему голосу, всегда советовавшему поступать осторожно и скрывать свои мысли. Он научился, кроме того, ни о чем не судить по внешности. Все же мальчик пожалел о потере былой наивности, но знакомый сухой голос возразил, что подобные сожаления глупы и бессмысленны.
Тут сверху спустился господин Волк и подошел к остальным, а еще через полчаса вернулся Силк.
– Совершенно омерзительный тип, – провозгласил он, стоя перед очагом. – По-моему, обыкновенный грабитель.
– Брилл связался с подобными себе, – заметил Волк. – Если он все еще работает на мергов, значит, скорее всего, нанимает таких же разбойников следить за нами, но те будут искать четверых пеших путешественников, а не шестерых, да еще в фургонах. Если сможем пораньше выбраться из Винольда, думаю, мы и от них заодно избавимся.
– По-моему, Дерник и я должны сегодня дежурить всю ночь, – предложил Бэйрек.
– Неплохая идея, – согласился Волк. – Давайте выбираться отсюда часу в четвертом утра. Хорошо бы к восходу удалиться от этого места лиги на две-три.
Гарион почти не спал этой ночью, а когда удавалось задремать, его преследовали кошмары: незнакомец с закрытым лицом бесконечно гонялся за ним по темным узким улочкам, обнажив меч. Когда Бэйрек разбудил их, глаза мальчика чесались так, будто в них насыпали песка, а голова была ужасно тяжелой.
Тетя Пол тщательно задернула занавески на окнах, перед тем как зажечь единственную свечу.
– Должно быть, похолодало, – заметила она, развязывая большой сверток, который попросила принести из фургона. Потом, вынув пару штанов из толстой шерсти и зимние башмаки на овечьем меху, приказала:
– Немедленно надень, Гарион. И не забудь теплый плащ.
– Я уже не ребенок, тетя Пол, – запротестовал Гарион.
– Тебе нравится мерзнуть?
– Нет, конечно, но...
Он замолчал, не в силах объяснить, что испытывает сейчас, и начал одеваться. В соседней комнате слышались неразборчивые голоса; подобным тоном всегда говорят мужчины, поднявшиеся еще до восхода солнца.
– Мы готовы, мистрис Пол, – позвал Силк.
– Тогда идем, – ответила она, опуская на лицо капюшон плаща.
Луна, поздно поднявшаяся на небо этой ночью, ярко сияла, освещая булыжники, покрытые инеем. Дерник запряг лошадей и повел их со двора.
– Доведем их под уздцы до дороги, – тихо сказал Волк. – Не стоит будить жителей деревни.
Силк пошел впереди, и они медленно покинули постоялый двор. Поля за деревней были белыми, а бледный, чуть задымленный лунный свет, казалось, лишил красок весь окружающий мир.
– Как только мы окажемся на достаточном расстоянии, – наставлял Волк, – давайте поедем как можно быстрее. Фургоны пустые, а небольшая пробежка лошадям не повредит.
– Верно, – согласился Силк.
Все расселись по фургонам, и путешествие началось. Звезды ярко сверкали на холодном зимнем небе. Земля отливала серебром, а деревья стояли, как темные молчаливые стражи, по обочинам дороги.
На вершине первого же холма Гарион оглянулся на скопление темных домов в оставленной позади долине. В каком-то окне мигал огонек, одинокий золотой лучик, сверкнув, исчез в черноте.
– Кто-то в деревне не спит, – сказал он Силку, – только сейчас заметил свет.
– Наверное, какой-нибудь любитель вставать спозаранку, – предположил тот, – а может, дело совсем не в этом.
Он слегка встряхнул поводьями, и лошади пошли быстрее; потряс еще раз, и они перешли на рысь.
– Держись, малыш, – приказал Силк, наклонился и ударил поводьями по крупам лошадей.
Повозку раскачивало и трясло, упряжка мчалась все быстрее, холодный ветер бил в лицо.
Все три фургона на полном скаку ворвались в соседнюю долину, оставляя позади замерзшие поля, переливающиеся под лунным светом, деревню и одинокий огонек в окне.
К тому времени как взошло солнце, целых четыре лиги остались позади, и Силк осадил лошадей, от которых шел пар. У Гариона болело все тело, измотанное быстрой ездой по твердой, как железо, дороге, и он очень обрадовался, что получил возможность передохнуть. Силк отдал мальчику поводья, спрыгнул с фургона и пошел назад. Коротко поговорив о чем-то с господином Волком и тетей Пол, отправился обратно.
– Поворачиваем на эту тропинку, – велел он Гариону, растирая пальцы.
Гарион уже хотел отдать поводья, но Силк отказался.
– Будешь сам править. Руки закоченели. Это несложно, лошади сами пойдут.
Гарион щелкнул языком и чуть пошевелил поводьями. Упряжка послушно двинулась вперед.
– Тропинка вьется за этим холмом, – объяснил Силк, показывая подбородком, потому что руки были все еще засунуты под тунику. – На той стороне, подальше, есть рощица. Там лошади отдохнут.
– Думаешь, за нами следят?
– Вот мы и выясним, – кивнул Силк.
Они обогнули холм и подъехали к обрамляющим дорогу деревьям. Тут Гарион повернул лошадей и двинулся в тень.
– Прекрасно, – сказал Силк, спрыгнув на землю. – Пойдем.
– Куда?
– Хочу поглядеть на дорогу, по которой мы поехали, – пояснил он. – Пройдем через рощицу на вершину холма и проверим, проявляет ли кто-нибудь к нам интерес.
И он быстро и абсолютно бесшумно стал взбираться в гору. Гарион старался держаться поближе, но под ноги то и дело попадались сухие ветки, издавая оглушительный треск. Наконец он понял, в чем секрет и как нужно ходить, не привлекая внимания. Силк одобрительно кивнул, но ничего не сказал.
Роща кончилась как раз на вершине, и Силк остановился.
Дорога, рассекающая молчаливую долину, была безлюдной, только два оленя вышли на опушку и щипали траву.
– Подождем немного, – прошептал Силк. – Если Брилл и его наемники преследуют нас, они где-то поблизости.
Он сел на пень, не сводя глаз с долины.
Немного погодя по дороге медленно проползла тележка, выглядевшая на расстоянии совсем крохотной. Солнце поднялось выше; друзья зажмурились от яркого света.
– Силк! – нерешительно начал Гарион.
– Да, малыш?
– В чем здесь дело?
Конечно, со стороны Гариона было большой смелостью задать подобный вопрос, но мальчик чувствовал, что Силку многое известно.
– Какое дело?
– То, чем мы занимаемся. Я кое-что слышал и кое о чем догадался, но так до конца и не понял.
– О чем же ты догадался, Гарион? – спросил Силк, настороженно сверкнув глазами.
– Украдена какая-то вещь... очень важная... а господин Волк и тетя Пол... и все мы... пытаемся ее вернуть.
– Правильно, – согласился Силк, – ты не ошибся.
– Господин Волк и тетя Пол совсем не те, кем кажутся.
– И это верно.
– Думаю, они могут делать такое, на что простые люди не способны, – продолжал Гарион, с трудом подбирая слова. – Господин Волк может идти за этой вещью, не видя ее. А на прошлой неделе, в лесу, когда мимо проезжали мерги, они что-то сотворили, даже не знаю, как описать это, ну словно погрузили в сон мой разум. Как у них это получается? И почему?
– Ты очень наблюдателен, – хмыкнув, заметил Силк, но тут же посерьезнел. – Мы живем в особенное время, Гарион, необыкновенное. Вещи, которые могли случиться за тысячу лет и даже больше, сосредоточились и уместились в этом коротком отрезке Вечности. Мир именно таков. Столетия могут пролететь спокойно и безмятежно, но потом всего лишь за несколько лет происходят события настолько важные, что все на земле совершенно меняется.
– Если бы мне предоставили сделать выбор, – мрачно заявил Гарион, – думаю, что предпочел бы эти спокойные столетия.
– О нет, – запротестовал Силк, растягивая губы в жесткой усмешке, – теперь самое время жить, видеть своими глазами, как это происходит, быть частью великих дел. Кровь тогда кипит, а каждый вздох – невиданное приключение.
Гарион пропустил сказанное мимо ушей.
– Но за чем мы идем? – поинтересовался он.
– Лучше тебе даже не знать, как называется эта вещь, – серьезно ответил Силк, – равно как и имя вора. Видишь сам, существуют люди, пытающиеся нам помешать, а если тебе что-то неизвестно, то и выдать это нельзя.
– Но у меня нет привычки болтать с мергами, – сухо заметил Гарион.
– Необязательно говорить с ними. Среди этих людей есть такие, которым ничего не стоит прочитать все, о чем ты думаешь.
– Это невозможно, – возразил Гарион.
– Кто может сказать, что возможно, а что нет? – пожал плечами Силк.
И Гарион вспомнил, как однажды разговаривал с господином Волком о возможном и невозможном.
Силк сидел на пеньке в лучах восходящего солнца, задумчиво глядя на все еще погруженную в полутьму долину, обычный человек в скромной тунике, заплатанных штанах и грубом коричневом плаще с торчащим надо лбом капюшоном.
– Тебя воспитали как сендара, Гарион, – начал он, – а все сендары – солидные, практичные люди, не желающие ничего знать о чародействе, колдовстве и подобных вещах, которые невозможно видеть или осязать. Твой друг Дерник – истинный сендар – может прибить подкову, починить колесо, вылечить больную лошадь, но сомневаюсь, чтобы он сумел заставить себя поверить хоть в самое мелкое волшебство.
– Но я и есть сендар, – возразил Гарион.
Какой-то намек в словах! Силк задел самое больное место мальчика, заставил сомневаться в подлинности собственного происхождения.
Силк обернулся и пристально поглядел на него.
– Нет, – покачал он головой, – это не так. Я сендара с первого взгляда могу распознать, как и заметить разницу между арендом и толнедрийцем или чиреком и олгаром. Посадка головы, разворот плеч, особенный взгляд – вот что отличает сендара, а этого у тебя нет. Ты не сендар.
– Тогда кто же я? – спросил Гарион.
– Не знаю, – недоуменно нахмурясь, протянул Силк, – и это очень странно, потому что меня специально учили различать людей. Со временем, возможно, соображу.
– А тетя Пол – сендарка?
– Конечно, нет, – засмеялся Силк.
– Тогда это все объясняет. Я, возможно, принадлежу к тому же роду, что и она.
Силк резко вскинул голову.
– Что ни говори, она сестра моего отца, – пояснил Гарион. – Сначала я думал, она родня матери, но ошибся. Теперь я понял.
– Этого не может быть, – коротко ответил Силк.
– Не может быть?
– Нет.
– Но почему?
Силк задумчиво закусил губу.
– Пойдем-ка к фургону, – коротко приказал он.
Оба повернулись и пошли мимо темных деревьев; солнечные лучи ласково пригревали спины.
Весь день путешественники ехали узкими окольными тропами. К вечеру, когда солнце начало опускаться в пурпурные облака на западе, они добрались до фермы, где должны были забрать ветчину Мингана. Силк поговорил с приземистым фермером и показал ему кусочек пергамента, который дал торговец в Дарине.
– Буду рад избавиться от них, – обрадовался фермер. – Занимают место, а мне амбар позарез нужен.
– Так всегда бывает, если имеешь дело с толнедрийцами, – заметил Силк, – всегда ухитряются получить немного больше за свои деньги, пусть даже всего-навсего бесплатно пользоваться чужим сараем.
Фермер мрачно кивнул.
– Интересно, – внезапно встрепенулся Силк, будто эта мысль только пришла ему в голову, – вы случайно не встречали одного моего приятеля, Брилл его зовут? Такой среднего росточка, с черными волосами и бородой, косые глаза.
– Одежда залатанная и вечно чем-то недоволен? – спросил здоровяк фермер.
– Точно! – обрадовался Силк.
– Шатался здесь. Говорил, ищет старика с женщиной и ребенком. Вроде обокрали его хозяина, и тот послал его на розыски.
– Давно это было? – спросил Силк.
– Неделю или около того.
– Жаль, что не застал, – вздохнул Силк. – Да и времени нет, а то задержался бы, поспрашивал в округе.
– Не понимаю, зачем вам это надо? – с откровенным недоумением сказал фермер. – Честно говоря, не очень-то мне по душе ваш приятель.
– Да и я не то чтобы люблю его, – согласился Силк, – но, правду сказать, он должен мне некоторую сумму. Конечно, я легко мог бы обойтись и без общества Брилла, но вот без денег сильно тоскую, сами понимаете.
Фермер засмеялся.
– Буду очень обязан, если вы забудете, что я о нем спрашивал, – добавил Силк. – Брилла и так достаточно трудно отыскать, а узнай он, что я здесь побывал...
– Можете на меня положиться, – все еще смеясь, заверил здоровяк. – У меня есть уютный сеновал, где вы и ваши товарищи могут провести ночь. Буду очень рад, если соизволите отужинать с нами в обеденном зале.
– Благодарю, – ответил Силк, слегка кланяясь. – Земля холодная, и мы давно уже не ели домашнего обеда, только наспех приготовленную еду.
– Вы, возчики, ведете жизнь, полную приключений, – заметил почти с завистью фермер. – Свободны как птицы, а за вершиной следующего холма всегда открывается новый горизонт.
– Ну, вы сильно преувеличиваете, – покачал головой Силк, – зима плохое время и для птичек, и для возчиков.
Фермер снова рассмеялся, хлопнул Силка по плечу и показал, куда ставить лошадей.
Еда в его доме была самой простой, но ее хватило всем, а сеновал хотя и немного продувало, зато сено оказалось мягким. Ферма, правда, принадлежала не Фолдору, но все же была чем-то знакомым, привычным, и Гарион наконец почувствовал себя в уюте и безопасности.
На следующее утро после плотного завтрака путешественники погрузили в фургоны окорока, усыпанные кристалликами соли, и дружески распрощались с фермером.
Облака на западе стали собираться еще накануне, и теперь под низко нависшим, серым, холодным небом началось путешествие в Мерос, лежащий в пятидесяти лигах к югу.
Силк засмеялся:
– Кому говоришь? Я недолго. Где этот кабачок, Гарион?
Мальчик объяснил, куда идти. Силк кивнул: глаза блестели, кончик длинного носа дергался. Он повернулся, быстро пошел к выходу и исчез в холодной ночи.
– Как вы считаете, – заметил Бэйрек, – если за нами следят, не разумнее ли избавиться от фургонов и этой убогой одежды, купить хороших лошадей и галопом скакать прямо в Мерос?
Волк покачал головой:
– Думаю, мергам пока неизвестно, где мы. Брилл может быть здесь совсем не из-за нас, просто замышляет какую-нибудь очередную пакость Лучше передвигаться потихоньку. Даже если Брилл по-прежнему работает на мергов, все равно разумнее незаметно улизнуть и оставить их рыскать напрасно по Центральной Сендарии.
Он встал и объявил:
– Я иду наверх. Пол должна знать обо всем, что произошло.
– Все же мне это не по душе, – мрачно пробормотал Бэйрек.
Остальные молча сидели, ожидая возвращения Силка. Дрова в очаге громко затрещали, и Гарион вздрогнул. Мальчику неожиданно пришло в голову, что он сильно изменился с тех пор, как покинул ферму Фолдора. Все тогда казалось таким простым, мир делился на друзей и врагов, но теперь в его жизни появилось так много непредвиденных сложностей! Гарион стал подозрительным, недоверчивым и все больше прислушивался к внутреннему голосу, всегда советовавшему поступать осторожно и скрывать свои мысли. Он научился, кроме того, ни о чем не судить по внешности. Все же мальчик пожалел о потере былой наивности, но знакомый сухой голос возразил, что подобные сожаления глупы и бессмысленны.
Тут сверху спустился господин Волк и подошел к остальным, а еще через полчаса вернулся Силк.
– Совершенно омерзительный тип, – провозгласил он, стоя перед очагом. – По-моему, обыкновенный грабитель.
– Брилл связался с подобными себе, – заметил Волк. – Если он все еще работает на мергов, значит, скорее всего, нанимает таких же разбойников следить за нами, но те будут искать четверых пеших путешественников, а не шестерых, да еще в фургонах. Если сможем пораньше выбраться из Винольда, думаю, мы и от них заодно избавимся.
– По-моему, Дерник и я должны сегодня дежурить всю ночь, – предложил Бэйрек.
– Неплохая идея, – согласился Волк. – Давайте выбираться отсюда часу в четвертом утра. Хорошо бы к восходу удалиться от этого места лиги на две-три.
Гарион почти не спал этой ночью, а когда удавалось задремать, его преследовали кошмары: незнакомец с закрытым лицом бесконечно гонялся за ним по темным узким улочкам, обнажив меч. Когда Бэйрек разбудил их, глаза мальчика чесались так, будто в них насыпали песка, а голова была ужасно тяжелой.
Тетя Пол тщательно задернула занавески на окнах, перед тем как зажечь единственную свечу.
– Должно быть, похолодало, – заметила она, развязывая большой сверток, который попросила принести из фургона. Потом, вынув пару штанов из толстой шерсти и зимние башмаки на овечьем меху, приказала:
– Немедленно надень, Гарион. И не забудь теплый плащ.
– Я уже не ребенок, тетя Пол, – запротестовал Гарион.
– Тебе нравится мерзнуть?
– Нет, конечно, но...
Он замолчал, не в силах объяснить, что испытывает сейчас, и начал одеваться. В соседней комнате слышались неразборчивые голоса; подобным тоном всегда говорят мужчины, поднявшиеся еще до восхода солнца.
– Мы готовы, мистрис Пол, – позвал Силк.
– Тогда идем, – ответила она, опуская на лицо капюшон плаща.
Луна, поздно поднявшаяся на небо этой ночью, ярко сияла, освещая булыжники, покрытые инеем. Дерник запряг лошадей и повел их со двора.
– Доведем их под уздцы до дороги, – тихо сказал Волк. – Не стоит будить жителей деревни.
Силк пошел впереди, и они медленно покинули постоялый двор. Поля за деревней были белыми, а бледный, чуть задымленный лунный свет, казалось, лишил красок весь окружающий мир.
– Как только мы окажемся на достаточном расстоянии, – наставлял Волк, – давайте поедем как можно быстрее. Фургоны пустые, а небольшая пробежка лошадям не повредит.
– Верно, – согласился Силк.
Все расселись по фургонам, и путешествие началось. Звезды ярко сверкали на холодном зимнем небе. Земля отливала серебром, а деревья стояли, как темные молчаливые стражи, по обочинам дороги.
На вершине первого же холма Гарион оглянулся на скопление темных домов в оставленной позади долине. В каком-то окне мигал огонек, одинокий золотой лучик, сверкнув, исчез в черноте.
– Кто-то в деревне не спит, – сказал он Силку, – только сейчас заметил свет.
– Наверное, какой-нибудь любитель вставать спозаранку, – предположил тот, – а может, дело совсем не в этом.
Он слегка встряхнул поводьями, и лошади пошли быстрее; потряс еще раз, и они перешли на рысь.
– Держись, малыш, – приказал Силк, наклонился и ударил поводьями по крупам лошадей.
Повозку раскачивало и трясло, упряжка мчалась все быстрее, холодный ветер бил в лицо.
Все три фургона на полном скаку ворвались в соседнюю долину, оставляя позади замерзшие поля, переливающиеся под лунным светом, деревню и одинокий огонек в окне.
К тому времени как взошло солнце, целых четыре лиги остались позади, и Силк осадил лошадей, от которых шел пар. У Гариона болело все тело, измотанное быстрой ездой по твердой, как железо, дороге, и он очень обрадовался, что получил возможность передохнуть. Силк отдал мальчику поводья, спрыгнул с фургона и пошел назад. Коротко поговорив о чем-то с господином Волком и тетей Пол, отправился обратно.
– Поворачиваем на эту тропинку, – велел он Гариону, растирая пальцы.
Гарион уже хотел отдать поводья, но Силк отказался.
– Будешь сам править. Руки закоченели. Это несложно, лошади сами пойдут.
Гарион щелкнул языком и чуть пошевелил поводьями. Упряжка послушно двинулась вперед.
– Тропинка вьется за этим холмом, – объяснил Силк, показывая подбородком, потому что руки были все еще засунуты под тунику. – На той стороне, подальше, есть рощица. Там лошади отдохнут.
– Думаешь, за нами следят?
– Вот мы и выясним, – кивнул Силк.
Они обогнули холм и подъехали к обрамляющим дорогу деревьям. Тут Гарион повернул лошадей и двинулся в тень.
– Прекрасно, – сказал Силк, спрыгнув на землю. – Пойдем.
– Куда?
– Хочу поглядеть на дорогу, по которой мы поехали, – пояснил он. – Пройдем через рощицу на вершину холма и проверим, проявляет ли кто-нибудь к нам интерес.
И он быстро и абсолютно бесшумно стал взбираться в гору. Гарион старался держаться поближе, но под ноги то и дело попадались сухие ветки, издавая оглушительный треск. Наконец он понял, в чем секрет и как нужно ходить, не привлекая внимания. Силк одобрительно кивнул, но ничего не сказал.
Роща кончилась как раз на вершине, и Силк остановился.
Дорога, рассекающая молчаливую долину, была безлюдной, только два оленя вышли на опушку и щипали траву.
– Подождем немного, – прошептал Силк. – Если Брилл и его наемники преследуют нас, они где-то поблизости.
Он сел на пень, не сводя глаз с долины.
Немного погодя по дороге медленно проползла тележка, выглядевшая на расстоянии совсем крохотной. Солнце поднялось выше; друзья зажмурились от яркого света.
– Силк! – нерешительно начал Гарион.
– Да, малыш?
– В чем здесь дело?
Конечно, со стороны Гариона было большой смелостью задать подобный вопрос, но мальчик чувствовал, что Силку многое известно.
– Какое дело?
– То, чем мы занимаемся. Я кое-что слышал и кое о чем догадался, но так до конца и не понял.
– О чем же ты догадался, Гарион? – спросил Силк, настороженно сверкнув глазами.
– Украдена какая-то вещь... очень важная... а господин Волк и тетя Пол... и все мы... пытаемся ее вернуть.
– Правильно, – согласился Силк, – ты не ошибся.
– Господин Волк и тетя Пол совсем не те, кем кажутся.
– И это верно.
– Думаю, они могут делать такое, на что простые люди не способны, – продолжал Гарион, с трудом подбирая слова. – Господин Волк может идти за этой вещью, не видя ее. А на прошлой неделе, в лесу, когда мимо проезжали мерги, они что-то сотворили, даже не знаю, как описать это, ну словно погрузили в сон мой разум. Как у них это получается? И почему?
– Ты очень наблюдателен, – хмыкнув, заметил Силк, но тут же посерьезнел. – Мы живем в особенное время, Гарион, необыкновенное. Вещи, которые могли случиться за тысячу лет и даже больше, сосредоточились и уместились в этом коротком отрезке Вечности. Мир именно таков. Столетия могут пролететь спокойно и безмятежно, но потом всего лишь за несколько лет происходят события настолько важные, что все на земле совершенно меняется.
– Если бы мне предоставили сделать выбор, – мрачно заявил Гарион, – думаю, что предпочел бы эти спокойные столетия.
– О нет, – запротестовал Силк, растягивая губы в жесткой усмешке, – теперь самое время жить, видеть своими глазами, как это происходит, быть частью великих дел. Кровь тогда кипит, а каждый вздох – невиданное приключение.
Гарион пропустил сказанное мимо ушей.
– Но за чем мы идем? – поинтересовался он.
– Лучше тебе даже не знать, как называется эта вещь, – серьезно ответил Силк, – равно как и имя вора. Видишь сам, существуют люди, пытающиеся нам помешать, а если тебе что-то неизвестно, то и выдать это нельзя.
– Но у меня нет привычки болтать с мергами, – сухо заметил Гарион.
– Необязательно говорить с ними. Среди этих людей есть такие, которым ничего не стоит прочитать все, о чем ты думаешь.
– Это невозможно, – возразил Гарион.
– Кто может сказать, что возможно, а что нет? – пожал плечами Силк.
И Гарион вспомнил, как однажды разговаривал с господином Волком о возможном и невозможном.
Силк сидел на пеньке в лучах восходящего солнца, задумчиво глядя на все еще погруженную в полутьму долину, обычный человек в скромной тунике, заплатанных штанах и грубом коричневом плаще с торчащим надо лбом капюшоном.
– Тебя воспитали как сендара, Гарион, – начал он, – а все сендары – солидные, практичные люди, не желающие ничего знать о чародействе, колдовстве и подобных вещах, которые невозможно видеть или осязать. Твой друг Дерник – истинный сендар – может прибить подкову, починить колесо, вылечить больную лошадь, но сомневаюсь, чтобы он сумел заставить себя поверить хоть в самое мелкое волшебство.
– Но я и есть сендар, – возразил Гарион.
Какой-то намек в словах! Силк задел самое больное место мальчика, заставил сомневаться в подлинности собственного происхождения.
Силк обернулся и пристально поглядел на него.
– Нет, – покачал он головой, – это не так. Я сендара с первого взгляда могу распознать, как и заметить разницу между арендом и толнедрийцем или чиреком и олгаром. Посадка головы, разворот плеч, особенный взгляд – вот что отличает сендара, а этого у тебя нет. Ты не сендар.
– Тогда кто же я? – спросил Гарион.
– Не знаю, – недоуменно нахмурясь, протянул Силк, – и это очень странно, потому что меня специально учили различать людей. Со временем, возможно, соображу.
– А тетя Пол – сендарка?
– Конечно, нет, – засмеялся Силк.
– Тогда это все объясняет. Я, возможно, принадлежу к тому же роду, что и она.
Силк резко вскинул голову.
– Что ни говори, она сестра моего отца, – пояснил Гарион. – Сначала я думал, она родня матери, но ошибся. Теперь я понял.
– Этого не может быть, – коротко ответил Силк.
– Не может быть?
– Нет.
– Но почему?
Силк задумчиво закусил губу.
– Пойдем-ка к фургону, – коротко приказал он.
Оба повернулись и пошли мимо темных деревьев; солнечные лучи ласково пригревали спины.
Весь день путешественники ехали узкими окольными тропами. К вечеру, когда солнце начало опускаться в пурпурные облака на западе, они добрались до фермы, где должны были забрать ветчину Мингана. Силк поговорил с приземистым фермером и показал ему кусочек пергамента, который дал торговец в Дарине.
– Буду рад избавиться от них, – обрадовался фермер. – Занимают место, а мне амбар позарез нужен.
– Так всегда бывает, если имеешь дело с толнедрийцами, – заметил Силк, – всегда ухитряются получить немного больше за свои деньги, пусть даже всего-навсего бесплатно пользоваться чужим сараем.
Фермер мрачно кивнул.
– Интересно, – внезапно встрепенулся Силк, будто эта мысль только пришла ему в голову, – вы случайно не встречали одного моего приятеля, Брилл его зовут? Такой среднего росточка, с черными волосами и бородой, косые глаза.
– Одежда залатанная и вечно чем-то недоволен? – спросил здоровяк фермер.
– Точно! – обрадовался Силк.
– Шатался здесь. Говорил, ищет старика с женщиной и ребенком. Вроде обокрали его хозяина, и тот послал его на розыски.
– Давно это было? – спросил Силк.
– Неделю или около того.
– Жаль, что не застал, – вздохнул Силк. – Да и времени нет, а то задержался бы, поспрашивал в округе.
– Не понимаю, зачем вам это надо? – с откровенным недоумением сказал фермер. – Честно говоря, не очень-то мне по душе ваш приятель.
– Да и я не то чтобы люблю его, – согласился Силк, – но, правду сказать, он должен мне некоторую сумму. Конечно, я легко мог бы обойтись и без общества Брилла, но вот без денег сильно тоскую, сами понимаете.
Фермер засмеялся.
– Буду очень обязан, если вы забудете, что я о нем спрашивал, – добавил Силк. – Брилла и так достаточно трудно отыскать, а узнай он, что я здесь побывал...
– Можете на меня положиться, – все еще смеясь, заверил здоровяк. – У меня есть уютный сеновал, где вы и ваши товарищи могут провести ночь. Буду очень рад, если соизволите отужинать с нами в обеденном зале.
– Благодарю, – ответил Силк, слегка кланяясь. – Земля холодная, и мы давно уже не ели домашнего обеда, только наспех приготовленную еду.
– Вы, возчики, ведете жизнь, полную приключений, – заметил почти с завистью фермер. – Свободны как птицы, а за вершиной следующего холма всегда открывается новый горизонт.
– Ну, вы сильно преувеличиваете, – покачал головой Силк, – зима плохое время и для птичек, и для возчиков.
Фермер снова рассмеялся, хлопнул Силка по плечу и показал, куда ставить лошадей.
Еда в его доме была самой простой, но ее хватило всем, а сеновал хотя и немного продувало, зато сено оказалось мягким. Ферма, правда, принадлежала не Фолдору, но все же была чем-то знакомым, привычным, и Гарион наконец почувствовал себя в уюте и безопасности.
На следующее утро после плотного завтрака путешественники погрузили в фургоны окорока, усыпанные кристалликами соли, и дружески распрощались с фермером.
Облака на западе стали собираться еще накануне, и теперь под низко нависшим, серым, холодным небом началось путешествие в Мерос, лежащий в пятидесяти лигах к югу.
Глава 9
Почти две недели ушло на то, чтобы добраться до Мероса, и этот отрезок пути оказался для Гариона самым тяжелым. Они пробирались заброшенными тропинками по пустынной холмистой местности, и свинцовое небо, похоже, опускалось все ниже и ниже. Иногда выпадал снег, а на горизонте зловеще чернели горы.
Гариону думалось, что он больше никогда не согреется. Все усилия Дерника отыскать побольше сухих дров для костра почти ни к чему не приводили – в огромной ледяной пустыне огонек был таким жалким и затерянным, а земля, на которой они спали, такой твердой и промерзшей, что холод, казалось, проник в самые кости мальчика.
Зато обучение тайному языку драснийцев продолжалось довольно успешно, и Гарион если и не овладел им в совершенстве, стал, по крайней мере, неплохо его понимать уже к тому времени, когда они миновали озеро Камаар и начали спускаться по длинному крутому склону, ведущему в Мерос.
Мерос, раскинувшийся в центре Южной Сендарии, оказался довольно непривлекательным городом с разбросанными в беспорядке домами, но зато был с незапамятных времен местом большой ежегодной ярмарки. Каждый год в конце лета всадники-олгары пригоняли в Мерос огромные стада скота через горы по Великому Северному пути, и покупатели со всего Запада собирались в ожидании их прибытия.
Огромные суммы переходили из рук в руки, потому что олгары обычно старались закупить припасы на целый год и торговцы даже из далекой Найссы на юге страны приезжали, чтобы продать свой товар. Большая равнина, лежащая к востоку от города, обычно отдавалась под загоны для скота, но даже их обычно не хватало, так велики были стада, пригоняемые в разгар ярмарки. За этой равниной находилось более или менее постоянное поселение олгаров.
Именно в этот город поздним утром, когда ярмарка подходила к концу и загоны для скота почти опустели, а большинство олгаров уехали и остались только самые жадные торговцы, Силк и привел три фургона, нагруженных ветчиной, принадлежащей Мингану из Толнедры.
Груз был доставлен по назначению без особого шума, и вскоре возчики уже подъезжали к постоялому двору на северной окраине города.
– Это солидное заведение, благородная дама, – заверил Силк тетю Пол, помогая ей сойти вниз. – Я уже останавливался здесь.
– Будем надеяться, – вздохнула она. – У постоялых дворов в Меросе довольно нехорошая репутация.
– Они все расположены в восточной части города, – деликатно объяснил Силк, – я их хорошо знаю.
– Не сомневаюсь, – фыркнула тетя, подняв брови.
– Моя профессия иногда вынуждает меня посещать места, которые я обычно предпочитаю избегать, – вежливо ответил он.
Гостиница, как заметил Гарион, оказалась удивительно чистой, а постояльцами были по большей части сендарийские торговцы.
– Я думал, здесь, в Меросе, много людей из разных племен, – заметил он, перенося вместе с Силком вещи в комнаты на втором этаже.
– Так и есть, – заверил Силк, – но каждое племя старается держаться подальше от другого: толнедрийцы обитают в одной части города, найсанцы – в другой, драснийцы – в третьей. Правитель Мероса считает, что так спокойнее. Иногда в пылу спора возникают скандалы и драки, а исконных врагов лучше не держать под одной крышей.
Гарион кивнул.
– А знаешь, – вздохнул он, поднимаясь в отведенные им комнаты, – я, по-моему, ни разу в жизни не видел найсанца.
– Значит, повезло – неприятные люди.
– Похожи на мергов?
– Нет. Поклоняются Иссе, Богу-Змее, и поэтому считают необходимым перенимать повадки змей. Лично мне это не очень-то нравится. Кроме того, найсанцы убили короля Райве, и все олорны с тех пор – их смертельные враги.
– У райвенов нет короля, – возразил Гарион.
– Сейчас нет. Но был когда-то, пока королева Солмиссра не решила убить его.
– Когда это было? – заинтересовался мальчик.
– Тысяча триста лет назад, – ответил Силк так небрежно, как будто убийство произошло вчера.
– Не слишком ли долго продолжается вражда? – удивился Гарион.
– Некоторые вещи не прощаются, – коротко ответил Силк.
До вечера оставалось еще много времени, и поэтому Силк с Волком ушли, чтобы снова и снова искать на улицах Мероса эти странные, еле заметные следы, которые Волк, очевидно, видел или чувствовал, могущие указать, проносили ли через город утерянную или украденную вещь. Гарион сидел у очага в комнате, где кроме него поселилась и тетя Пол, пытаясь согреть ноги. Тетя Пол тоже сидела у огня, зашивая ему тунику: блестящая игла быстро мелькала взад-вперед.
– Каким был райвенский король, тетя Пол? – внезапно спросил он.
Тетя перестала шить.
– Почему ты спрашиваешь?
– Силк рассказывал о найсанцах, – пояснил он, – и о том, как их королева убила райвенского короля. Зачем она это сделала?
– Опять задаешь ненужные вопросы? – упрекнула тетя Пол, вновь занявшись шитьем.
– Силк и я о многом беседуем в дороге, – ответил Гарион, подвигаясь еще ближе к огню.
– Не спали подошвы, – предупредила тетя.
– Силк говорит я не сендар и что он сам не знает, кто я, только не сендар.
– Силк слишком много болтает, – заметила тетя Пол.
– Но ты никогда ни о чем мне не рассказываешь, тетя Пол, – раздраженно огрызнулся Гарион.
– Рассказываю только о том, что считаю нужным, – спокойно объявила она, – а пока тебе совсем не обязательно знать о райвенских королях или найсанских королевах.
– Вечно стараешься, чтобы я так и остался невежественным дурачком, – обиделся Гарион. – Дожил до таких лет и даже не знаю, кто я и откуда.
– Я знаю, кто ты, – вздохнула она, не глядя на него.
– И кто же?
– Молодой человек, который вот-вот сожжет башмаки, – ответила тетя.
Гарион быстро отдернул ноги.
– Ты мне так и не ответила?! – негодующе прошипел он.
– Совершенно верно, – все так же раздражающе спокойно подтвердила тетя.
– Но почему?
– Пока тебе еще рано знать. Придет время, все расскажу, но не раньше.
– Но это несправедливо, – настаивал Гарион.
– Мир полон несправедливости, – покачала головой тетя. – А сейчас, раз уж ты чувствуешь себя таким взрослым, почему бы тебе не принести дров: хоть чем-нибудь полезным займешься.
Окинув ее негодующим взглядом, он, громко топая, направился к выходу.
– Гарион! – окликнула тетя.
– Что?!
– Попробуй только хлопнуть дверью!
Волк с Силком возвратились только к вечеру. Обычно жизнерадостный, старик выглядел усталым и раздраженным. Усевшись за столом в общей комнате, он мрачно уставился на огонь.
– Думаю, здесь он не появлялся. Осталось проверить всего несколько мест, – сказал он наконец, – но я почти уверен – в Меросе его не было.
– Значит, теперь в Камаар? – проворчал Бэйрек, расчесывая колючую бороду толстыми пальцами.
– Придется, – кивнул Волк. – По всей вероятности, он отправился сначала туда.
– Ну этого мы знать не можем, – пожала плечами тетя Пол. – С чего он отправится в Камаар, если надо пронести вещь в энгаракское королевство?
– Я совсем не уверен в том, куда ему вздумается пойти, – раздраженно прошипел Волк. – Может, он пожелает оставить ее себе.
И снова уставился в огонь.
– Тогда нам нужно найти груз для перевозки в Камаар, – вмешался Силк.
Волк покачал головой.
– Это сильно замедлит наше путешествие, – возразил он. – Нет ничего необычного в том, что фургоны часто едут порожняком из Мероса в Камаар; придется на время пожертвовать маскировкой ради скорости. До Камаара сорок лиг, и погода все ухудшается. Фургоны могут застрять в снегу, а у нас нет времени всю зиму выбираться из заносов.
Дерник неожиданно уронил нож и вскочил на ноги.
– В чем дело? – быстро спросил Бэйрек.
– Только сейчас видел Брилла, – пояснил кузнец. – Стоял в дверях.
– Ты уверен? – нахмурился Волк.
– Я его знаю, – мрачно подтвердил Дерник. – Брилл, точно.
Силк ударил кулаком по столу.
– Идиот! – выругался он. – Недооценил его!
– Теперь это уже неважно, – ответил Волк почти с облегчением. – Маскироваться больше нет нужды – пора двигаться как можно быстрее.
– Пойду приготовлю фургоны, – вызвался Дерник.
– Нет, – покачал головой Волк, – они будут только обузой, отправляемся в лагерь олгаров за лошадьми.
Он вскочил из-за стола.
– А фургоны? – настаивал кузнец.
– Забудь о них. Лишняя помеха. Оседлай наших лошадей, едем в лагерь олгаров. Захватим только то, что удобно везти. Готовьтесь немедленно покинуть город. Ждите меня во дворе, как только соберетесь.
Он поспешно пошел к выходу и исчез в холодной ночи.
Всего через несколько минут путники, каждый с небольшим узелком, встретились у двери конюшни постоялого двора. Разом потолстевший Бэйрек звенел кольчугой, и Гарион даже на расстоянии чувствовал запах смазанного жиром металла. Редкие снежинки лениво летали в морозном воздухе и крохотными пушинками ложились на твердую землю.
Дерник подошел последним и, задыхаясь, протянул господину Волку горсточку монет.
– Больше не вышло, – извинился он. – Конечно, это ровно половина стоимости фургонов, но содержатель постоялого двора понял, что я спешу, и сбил цену.
И, пожав плечами, добавил:
– По крайней мере мы от них избавились. Не годится бросать ценные вещи – все время сожалеешь о них и не думаешь о деле.
– Дерник, – засмеялся Силк, – ты истинный образцовый сендар.
– Каждый живет в соответствии со своей природой, – ответил кузнец.
– Спасибо, друг мой, – торжественно поблагодарил Волк, опуская в кошелек деньги. – Ну что ж, поведем лошадей, – приказал он, – галопом по этим узким улочкам, да еще ночью, не поскачешь – сразу привлечем внимание.
– Я пойду вперед! – объявил Бэйрек, вынимая меч. – Случись какая-нибудь неприятность, кому, как не мне, справляться с ней!
– Я пойду рядом, дружище Бэйрек, – объявил Дерник, поднимая здоровенное полено.
Бэйрек кивнул, окидывая двор мрачно горящими глазами, и вместе с Дерником вывел лошадей за ворота.
Последовав примеру кузнеца, Гарион, на секунду остановившись у поленницы, подобрал себе палку потяжелее. Она удобно легла в руку; Гарион несколько раз взмахнул оружием, примериваясь, как ею сражаться в случае чего, но тут же, заметив наблюдающую за ним тетю Пол, быстро поспешил за остальными, не дожидаясь замечания.
Гариону думалось, что он больше никогда не согреется. Все усилия Дерника отыскать побольше сухих дров для костра почти ни к чему не приводили – в огромной ледяной пустыне огонек был таким жалким и затерянным, а земля, на которой они спали, такой твердой и промерзшей, что холод, казалось, проник в самые кости мальчика.
Зато обучение тайному языку драснийцев продолжалось довольно успешно, и Гарион если и не овладел им в совершенстве, стал, по крайней мере, неплохо его понимать уже к тому времени, когда они миновали озеро Камаар и начали спускаться по длинному крутому склону, ведущему в Мерос.
Мерос, раскинувшийся в центре Южной Сендарии, оказался довольно непривлекательным городом с разбросанными в беспорядке домами, но зато был с незапамятных времен местом большой ежегодной ярмарки. Каждый год в конце лета всадники-олгары пригоняли в Мерос огромные стада скота через горы по Великому Северному пути, и покупатели со всего Запада собирались в ожидании их прибытия.
Огромные суммы переходили из рук в руки, потому что олгары обычно старались закупить припасы на целый год и торговцы даже из далекой Найссы на юге страны приезжали, чтобы продать свой товар. Большая равнина, лежащая к востоку от города, обычно отдавалась под загоны для скота, но даже их обычно не хватало, так велики были стада, пригоняемые в разгар ярмарки. За этой равниной находилось более или менее постоянное поселение олгаров.
Именно в этот город поздним утром, когда ярмарка подходила к концу и загоны для скота почти опустели, а большинство олгаров уехали и остались только самые жадные торговцы, Силк и привел три фургона, нагруженных ветчиной, принадлежащей Мингану из Толнедры.
Груз был доставлен по назначению без особого шума, и вскоре возчики уже подъезжали к постоялому двору на северной окраине города.
– Это солидное заведение, благородная дама, – заверил Силк тетю Пол, помогая ей сойти вниз. – Я уже останавливался здесь.
– Будем надеяться, – вздохнула она. – У постоялых дворов в Меросе довольно нехорошая репутация.
– Они все расположены в восточной части города, – деликатно объяснил Силк, – я их хорошо знаю.
– Не сомневаюсь, – фыркнула тетя, подняв брови.
– Моя профессия иногда вынуждает меня посещать места, которые я обычно предпочитаю избегать, – вежливо ответил он.
Гостиница, как заметил Гарион, оказалась удивительно чистой, а постояльцами были по большей части сендарийские торговцы.
– Я думал, здесь, в Меросе, много людей из разных племен, – заметил он, перенося вместе с Силком вещи в комнаты на втором этаже.
– Так и есть, – заверил Силк, – но каждое племя старается держаться подальше от другого: толнедрийцы обитают в одной части города, найсанцы – в другой, драснийцы – в третьей. Правитель Мероса считает, что так спокойнее. Иногда в пылу спора возникают скандалы и драки, а исконных врагов лучше не держать под одной крышей.
Гарион кивнул.
– А знаешь, – вздохнул он, поднимаясь в отведенные им комнаты, – я, по-моему, ни разу в жизни не видел найсанца.
– Значит, повезло – неприятные люди.
– Похожи на мергов?
– Нет. Поклоняются Иссе, Богу-Змее, и поэтому считают необходимым перенимать повадки змей. Лично мне это не очень-то нравится. Кроме того, найсанцы убили короля Райве, и все олорны с тех пор – их смертельные враги.
– У райвенов нет короля, – возразил Гарион.
– Сейчас нет. Но был когда-то, пока королева Солмиссра не решила убить его.
– Когда это было? – заинтересовался мальчик.
– Тысяча триста лет назад, – ответил Силк так небрежно, как будто убийство произошло вчера.
– Не слишком ли долго продолжается вражда? – удивился Гарион.
– Некоторые вещи не прощаются, – коротко ответил Силк.
До вечера оставалось еще много времени, и поэтому Силк с Волком ушли, чтобы снова и снова искать на улицах Мероса эти странные, еле заметные следы, которые Волк, очевидно, видел или чувствовал, могущие указать, проносили ли через город утерянную или украденную вещь. Гарион сидел у очага в комнате, где кроме него поселилась и тетя Пол, пытаясь согреть ноги. Тетя Пол тоже сидела у огня, зашивая ему тунику: блестящая игла быстро мелькала взад-вперед.
– Каким был райвенский король, тетя Пол? – внезапно спросил он.
Тетя перестала шить.
– Почему ты спрашиваешь?
– Силк рассказывал о найсанцах, – пояснил он, – и о том, как их королева убила райвенского короля. Зачем она это сделала?
– Опять задаешь ненужные вопросы? – упрекнула тетя Пол, вновь занявшись шитьем.
– Силк и я о многом беседуем в дороге, – ответил Гарион, подвигаясь еще ближе к огню.
– Не спали подошвы, – предупредила тетя.
– Силк говорит я не сендар и что он сам не знает, кто я, только не сендар.
– Силк слишком много болтает, – заметила тетя Пол.
– Но ты никогда ни о чем мне не рассказываешь, тетя Пол, – раздраженно огрызнулся Гарион.
– Рассказываю только о том, что считаю нужным, – спокойно объявила она, – а пока тебе совсем не обязательно знать о райвенских королях или найсанских королевах.
– Вечно стараешься, чтобы я так и остался невежественным дурачком, – обиделся Гарион. – Дожил до таких лет и даже не знаю, кто я и откуда.
– Я знаю, кто ты, – вздохнула она, не глядя на него.
– И кто же?
– Молодой человек, который вот-вот сожжет башмаки, – ответила тетя.
Гарион быстро отдернул ноги.
– Ты мне так и не ответила?! – негодующе прошипел он.
– Совершенно верно, – все так же раздражающе спокойно подтвердила тетя.
– Но почему?
– Пока тебе еще рано знать. Придет время, все расскажу, но не раньше.
– Но это несправедливо, – настаивал Гарион.
– Мир полон несправедливости, – покачала головой тетя. – А сейчас, раз уж ты чувствуешь себя таким взрослым, почему бы тебе не принести дров: хоть чем-нибудь полезным займешься.
Окинув ее негодующим взглядом, он, громко топая, направился к выходу.
– Гарион! – окликнула тетя.
– Что?!
– Попробуй только хлопнуть дверью!
Волк с Силком возвратились только к вечеру. Обычно жизнерадостный, старик выглядел усталым и раздраженным. Усевшись за столом в общей комнате, он мрачно уставился на огонь.
– Думаю, здесь он не появлялся. Осталось проверить всего несколько мест, – сказал он наконец, – но я почти уверен – в Меросе его не было.
– Значит, теперь в Камаар? – проворчал Бэйрек, расчесывая колючую бороду толстыми пальцами.
– Придется, – кивнул Волк. – По всей вероятности, он отправился сначала туда.
– Ну этого мы знать не можем, – пожала плечами тетя Пол. – С чего он отправится в Камаар, если надо пронести вещь в энгаракское королевство?
– Я совсем не уверен в том, куда ему вздумается пойти, – раздраженно прошипел Волк. – Может, он пожелает оставить ее себе.
И снова уставился в огонь.
– Тогда нам нужно найти груз для перевозки в Камаар, – вмешался Силк.
Волк покачал головой.
– Это сильно замедлит наше путешествие, – возразил он. – Нет ничего необычного в том, что фургоны часто едут порожняком из Мероса в Камаар; придется на время пожертвовать маскировкой ради скорости. До Камаара сорок лиг, и погода все ухудшается. Фургоны могут застрять в снегу, а у нас нет времени всю зиму выбираться из заносов.
Дерник неожиданно уронил нож и вскочил на ноги.
– В чем дело? – быстро спросил Бэйрек.
– Только сейчас видел Брилла, – пояснил кузнец. – Стоял в дверях.
– Ты уверен? – нахмурился Волк.
– Я его знаю, – мрачно подтвердил Дерник. – Брилл, точно.
Силк ударил кулаком по столу.
– Идиот! – выругался он. – Недооценил его!
– Теперь это уже неважно, – ответил Волк почти с облегчением. – Маскироваться больше нет нужды – пора двигаться как можно быстрее.
– Пойду приготовлю фургоны, – вызвался Дерник.
– Нет, – покачал головой Волк, – они будут только обузой, отправляемся в лагерь олгаров за лошадьми.
Он вскочил из-за стола.
– А фургоны? – настаивал кузнец.
– Забудь о них. Лишняя помеха. Оседлай наших лошадей, едем в лагерь олгаров. Захватим только то, что удобно везти. Готовьтесь немедленно покинуть город. Ждите меня во дворе, как только соберетесь.
Он поспешно пошел к выходу и исчез в холодной ночи.
Всего через несколько минут путники, каждый с небольшим узелком, встретились у двери конюшни постоялого двора. Разом потолстевший Бэйрек звенел кольчугой, и Гарион даже на расстоянии чувствовал запах смазанного жиром металла. Редкие снежинки лениво летали в морозном воздухе и крохотными пушинками ложились на твердую землю.
Дерник подошел последним и, задыхаясь, протянул господину Волку горсточку монет.
– Больше не вышло, – извинился он. – Конечно, это ровно половина стоимости фургонов, но содержатель постоялого двора понял, что я спешу, и сбил цену.
И, пожав плечами, добавил:
– По крайней мере мы от них избавились. Не годится бросать ценные вещи – все время сожалеешь о них и не думаешь о деле.
– Дерник, – засмеялся Силк, – ты истинный образцовый сендар.
– Каждый живет в соответствии со своей природой, – ответил кузнец.
– Спасибо, друг мой, – торжественно поблагодарил Волк, опуская в кошелек деньги. – Ну что ж, поведем лошадей, – приказал он, – галопом по этим узким улочкам, да еще ночью, не поскачешь – сразу привлечем внимание.
– Я пойду вперед! – объявил Бэйрек, вынимая меч. – Случись какая-нибудь неприятность, кому, как не мне, справляться с ней!
– Я пойду рядом, дружище Бэйрек, – объявил Дерник, поднимая здоровенное полено.
Бэйрек кивнул, окидывая двор мрачно горящими глазами, и вместе с Дерником вывел лошадей за ворота.
Последовав примеру кузнеца, Гарион, на секунду остановившись у поленницы, подобрал себе палку потяжелее. Она удобно легла в руку; Гарион несколько раз взмахнул оружием, примериваясь, как ею сражаться в случае чего, но тут же, заметив наблюдающую за ним тетю Пол, быстро поспешил за остальными, не дожидаясь замечания.