Страница:
второй поход,с совершенно определенной и исключительной целью: отомстить Афинам и Эретрии. Это было необходимо, чтобы персам сберечь свою национальную честь. Они покорили всю Азию, и между их знатью жило твердое убеждение, что им надлежит владеть всем миром. Если бы их царь не привел в исполнение свою волю над этими городами ионийцев, то уважение к нему народов его царства могло быть поколеблено. Притом приказание разорить эти города, а их жителей привести в Сузы пленными, не может быть понято буквально, т. к. изгнанный Писистратид Гиппий находился во втором походе при персидском войске, и персы хотели восстановить его власть в Афинах.
Лидийский воин персидской армии с боевой колесницей. Изображение с рельефа Персеполя.
По описанию Геродота, подобные колесницы снабжались специальными серпами на колесах, осях и дышлах. Они должны были начинать битву, врезаясь на всем скаку в неприятельский строй, вызывая в нем смятение и ужас, но на практике против такого сплоченного построения, как фаланга гоплитов, прикрытого стрелками, они оказывались беспомощными.
Предводительство над войском было поручено мидийцу Датису, в помощники которому был дан молодой князь из рода Ахеменидов, Артаферн, и на этот раз персы избрали прямой южный путь в Аттику, через Кикладские острова. Первый город, на который обрушилась месть персов, Эретрия, пал после краткого сопротивления. Город с его храмами был сожжен, часть жителей была посажена на корабли и отослана в Азию. Несколько дней спустя 600 персидских кораблей бросили якорь у берегов Аттики.
<Paaaa
Марафонская битва. Мильтиад
Решительная битва произошла в августе или сентябре 490 г ., у городка Марафон,в северо-восточной части Аттики. У афинян союзников не было. Спартанцы, правда, пообещали прислать вспомогательное войско, но выступление его будто бы замедлилось из-за соблюдения каких-то религиозных формальностей. В Афинах появилось сомнение в возможности борьбы с персами в открытом поле, когда их громадному, как полагали – 100-тысячному, войску можно было противопоставить только 10 тысяч тяжеловооруженных воинов. Между старшинами десяти фил нашелся человек, хорошо знавший персов, то был Мильтиад,из старого знатного афинского рода. Он предложил смелый план: начать оборону с наступления. Выступив против врага, афиняне уже на пути получили неожиданную помощь: повстречали тысячу гоплитов, высланных им на помощь дружественным беотийским городом Платеями. В роще, посвященной Гераклу, на ближайших к морю высотах, спускающихся в прибрежную Марафонскую равнину, афинское войско заняло позицию. Мильтиад начал битву. И в этой первой битве между Востоком и Западом западное военное искусство одержало верх: в то время, когда персы готовились пустить в греков тучу стрел, афинские гоплиты быстро перебежали отделявшее их от врага пространство и произвели на него страшный натиск, в котором выказали всю силу и ловкость мышц, развитых постоянными упражнениями в палестрах. Персы были озадачены и быстро отступили к кораблям, у кораблей афиняне еще раз напали на них, но персы все же благополучно убрались на суда, оставив 6,4 тысячи человек на месте битвы. У них был злой умысел – быстро обогнув мыс Суний, они намерены были произвести высадку близ Афин, в которых Гиппий мог рассчитывать на поддержку со стороны своих тайных доброжелателей. Но Мильтиад угадал их намерение и, оставив небольшую часть войска на поле битвы, поспешил с остальным войском к Афинам, которые и избавил от внезапного нападения. Персы должны были на этот раз удовольствоваться половиной мщения и вернулись домой скорее ожесточенные, нежели оробевшие, т. к. они, конечно, приписывали свое поражение новой, незнакомой им тактике греков.
Надгробие Аристиона, воина, погибшего в Марафонской битве.
Можно себе представить, как вся Аттика воспрянула духом после этой победы. Без всяких союзников удалось поразить врага; спартанская помощь прибыла несколько дней спустя и могла оказать своим союзникам только военную вежливость: весь спартанский отряд в полном составе: а их было 2 тысячи человек, посетил поле сражения. И они, и весь греческий народ убедились в том, что персов можно было победить, а это было очень важно ввиду дальнейших нападений, которых нужно было ожидать.
Однако эти новые нападения последовали не сразу. В этом сказалась осторожность умного Дария, который, правильно оценив события, убедился в том, что покорение западных ионийцев было не так легко, как полагали его вельможи. Он знал, чем он рискует, и тотчас же принялся за приготовления в таком громадном размере, что неудача предстоящего нападения представлялась уже немыслимой. Его приготовления дали грекам возможность вздохнуть, т. к. по совершенно случайному стечению обстоятельств затянулись на целые 10 лет. Это время греками не было потеряно, но и воспользовались они им не так, как должно было воспользоваться.
<Paaaa
Аристид и Фемистокл
Немногое известно из истории этих десяти лет. Сохранились имена победителей на Пифийских, на Истмийских играх, дошло имя баснописца, или же легенда о том, что аттический поэт Эсхил выступил со своей трагедией в только что отстроенном первом каменном театре в Афинах и получил за это награду. Тем не менее, и в Афинах, и в Спарте были мужи, которые сознавали грозившую Греции опасность и решили противостоять ей. Мильтиада уже не было в их числе; он воспользовался своим значением в Афинах, чтобы побудить афинян (из весьма узких личных целей) к морской экспедиции против острова Парос, а эта экспедиция не удалась. Весьма мягкий приговор гелиеи присудил его к уплате денежного штрафа в 50 талантов, но он не дожил до лучшего времени и умер еще в заточении от раны, полученной на Паросе. Из молодых деятелей на его место выдвинулось двое: Аристид,сын Лисимаха, и Фемистокл,сын Неокла, оба из старинной аттической знати. Оба были люди совершенно разных характеров и потому противоположных политических убеждений. Фемистокл был человеком, как бы созданным для необычайных положений и уже в ранней юности побуждавшим говорить о себе, что "он непременно совершит нечто великое – или великое благо, или великое зло для своего родного города". Аристид – безупречный патриот, высоконравственный человек неподкупной честности, но нерешительный, осторожный и притом страстный приверженец старины. А между тем необычайное время требовало и необычайных средств. Со всей энергией прирожденного властолюбца Фемистокл настаивал на создании сильного флота (смешно сказать, что у афинян в начале этой борьбы было всего 20 кораблей!), и ему удалось воспользоваться возвышенным настроением граждан после Марафонской битвы, чтобы провести эту необходимую меру. С достохвальной готовностью они отказались от своих долей в доходе, получаемом с серебряных рудников Лавриона, дабы флот мог скорее вырасти. Ввиду предстоящей непосильной борьбы с грозным врагом афиняне видели в этом флоте и единственную надежду на спасение, и возможность поискать себе новое отечество где-нибудь на дальнем Западе в случае неудачи… Фемистокл придерживался смелой политики, и ему был неудобен человек, подобный Аристиду. Поэтому он попытался пустить в ход оригинальное средство, которое предоставилось в его руки государственным устройством афинян: он подверг Аристида остракизму, и народ понял, чего он добивался. Аристид, который, конечно, был очень далек от всякого стремления к захвату власти, был устранен на несколько лет с политического поприща. А что время было такое, когда была возможна только беспощадная политика – в этом легко убедиться из того, что в непосредственной близости от Афин у афинян был смертельный враг – соседний остров Эгина, с которым необходимо было расправиться прежде, чем возобновится война с персами.
<Paaaa
Положение Спарты
В довершение всего не следует забывать, что не Афины, а Спарта первенствовали в Греции. А в это время в Спарте были большие нелады. Один из спартанских царей, Демарат, был изгнан другим, жестоким и хитрым Клеоменом, который вскоре умер в цепях, наложив на себя руки в порыве безумия. Царь Леотихид, заместивший Демарата, не пользовался в Спарте достаточным уважением, чтобы изгладить следы этих раздоров. Да и вообще государственная машина в Спарте во всем, что не касалось непосредственно военных целей, двигалась очень туго. А это затруднительное положение, в котором находилась Спарта, значительно ухудшалось тем, что персидский двор становился сборным местом всех недовольных, всех изгнанных из Эллады. И изгнанный спартанцами царь Демарат, и изгнанный афинянами Гиппий одинаково находили себе приют в Персии, и как там, так и в Греции пользовались влиянием и связями.
<Paaaa
Смерть Дария. Ксеркс I. 485 г .
Замедлению войны между Персией и Грецией способствовало также восстание, разразившееся в Египте в последний год жизни Дария ( 486 г . до н. э.), и это восстание еще не было усмирено, когда 73-летний Дарий на 35-м году своего царствования скончался ( 485 г . до н. э.). Последние годы жизни этого государя были омрачены обычным явлением всех восточных дворов – интригами по поводу престолонаследия.
Место погребения Дария близ Персеполя.
Наследником его был назначен первый из порфирородных сыновей Ксеркс,30-летний молодой человек в полном расцвете сил. Ксеркс в противоположность Киру и Дарию легко поддавался сторонним влияниям, легко бросался из одной крайности в другую, однако не был таким смешным и ничтожным, каким его рисуют авторы популярных исторических произведений. С египетским восстанием он справился очень скоро, и затем ему на разрешение должен был представиться неизбежный вопрос: как ему быть с планами его великого предшественника по отношению к европейской Греции? Этот вопрос, если верить греческому историку, разбирался очень долго и был предметом бурных прений между придворными партиями. Ксеркс долго колебался. Наконец взяла верх воинственная партия, во главе которой стоял Мардоний, прямо указывавший на то, что честь великого Персидского царства затронута. В том же направлении на Ксеркса влияли и греческие изгнанники, и персидская знать, которая не могла себе представить ничего более совершенного по устройству, чем их Персидское царство, в котором, в противоположность непонятной им и вечно тревожной Греции, царил нерушимый порядок и спокойствие под мощной охраной царской власти.
<Paaaa
Приготовления персов
Итак, в Сузах решили воевать, и три года подряд вся Азия гремела приготовлениями к войне. Очень многие представляют себе, что люди, руководившие делами при персидском дворе, действовали под влиянием какого-то ослепления и глупой самоуверенности. На самом деле это было не так, что ясно доказывается характером и размерами производимых ими приготовлений, которые были предприняты в самых громадных размерах, и войско было приготовлено к походу такое, которое своим безукоризненным составом могло почти ручаться за успех предприятия.
<Paaaa
Греки
Приготовления греков не отличались ни таким единством, ни такой разумностью. Душой обороны были Афины, главным образом афинянин Фемистокл. Один писатель справедливо замечает о нем: "Он знал, что Ксеркс – человек, а не бог". И этим он выказал действительно такое величие души, какое в подобных, по-видимому, отчаянных положениях является достоянием немногих в высших классах. Все, кому опасность была очевидна, медлили и выказывали нерешительность, а он один увлек за собой толпу, не рассуждающую и не вникающую в дело, но способную верить и дерзать, по примеру того выдающегося человека, который во главе ее и верит, и дерзает. Так было в Афинах, где вождь, подобный Фемистоклу, мог взывать и к популярности демократического правления, и к свежим, не поблекшим еще воспоминаниям о славной Марафонской битве. Среди спартанцев действовала иная сила, едва ли когда-либо проявлявшаяся так сильно среди людей – их воинственный дух. Повелевать и повиноваться, владеть оружием при воинских массовых передвижениях или в отдельном бою, один на один, презирать смерть – все это спартанцы всасывали с молоком матери. Несколько лет не было врага, с которым спартанцы не решились бы сразиться, которого они не надеялись бы сломить и одолеть. И вот между этими двумя совершенно различными государствами – Спартой и Афинами – был заключен воинский союз, к которому, кроме государств Пелопоннеса, тесно связанных со Спартой, пристало еще значительное количество городов. Общее их число доходит до 31, по сохранившейся до настоящего времени надписи. На Истмийском перешейке собрались выборные представители, посланные городами для совещания. Здесь же был избран и постоянный военный совет для руководства общими военными действиями. Влиятельные люди были разосланы по всем направлениям требовать усиления союзного войска.
Более подробные сведения сохранились об одном из таких посольств, отправленном к правившему тогда в Сиракузах тирану Гелону,который будто бы потребовал сначала, чтобы в случае его участия ему было предоставлено высшее начальство над всеми силами союзников. Этому, конечно, воспротивились афиняне. Трудно себе представить, чтобы дело происходило именно так. Если Гелон и отказал союзникам в помощи, то его вынудило к этому опасение ближайшего врага, карфагенян, которые могли воспользоваться войной с персами, чтобы вновь утвердиться в Сицилии.
Греческие воины времен греко-персидских войн (современная реконструкция): Гоплиты (слева), у левого щит снабжен особой занавеской, защищающей от стрел. Критский пращник (справа).
Греческие воины времен греко-персидских войн (современная реконструкция):
Фессалийский кавалерист и легковооруженный воин с дротиками и сумкой для камней.
Общего национального воодушевления у эллинов, однако, не видно, особенно отсталыми, не подготовленными к своей великой задаче выказали себя священнослужители при святилищах важнейших оракулов. Бывали даже мгновения, когда нерешительное настроение грозило получить перевес в Средней Греции, и этому немало способствовали неблагоприятные прорицания оракулов, грозивших гибелью и неудачами, и только хитроумные истолкования этих прорицаний, придуманные Фемистоклом, вновь оживили падавший дух его соотечественников. Вскоре из Персии дошли слухи, что персидское войско собралось около Сард и готовится к отплытию. Эти слухи возбудили энергию греков, и на совете союзных военачальников было решено противостоять врагу на первой (крайней к северо-востоку) оборонительной линии Олимп, Эта, Истм. 10 тысяч воинов под началом спартанского полемарха было двинуто в этом направлении. Но оказалось, что этого войска слишком недостаточно для занятия всех горных проходов, а т. к. в тылу у войска оставалась обширная Фессалийская равнина, то в случае обратного движения оно должно было подвергнуться нападению всей многочисленной персидской конницы. Ввиду таких неблагоприятных условий местности пришлось отказаться от выполнения этого плана.
<Paaaa
Третий поход персов. 480 г .
Войско персидского царя перешло через Геллеспонт в Грецию по двум мостам, наведенным при Абидосе эллинскими технитами. Это было целое переселение народов, и притом такое, по которому нетрудно было получить точное понятие о величавом царстве, готовившемся присоединить новый, греческий мир к своим владениям. В царском войске можно было видеть представителей 46 народов, во всем разнообразии их национальной одежды и вооружения. Тут были индийцы с дальнего Востока в белых бумажных одеждах, арабы на своих чудных конях и быстроногих дромадерах, темнокожие эфиопы, ливийцы с юго-западной границы, многочисленные племена богатой народами Малой Азии, и, рядом с былыми владыками Азии вавилонянами, – самое ядро войска, народы арийского племени – мидийцы, гирканы, парфяне, бактрийцы, саки и, наконец, сами персы, господствующее в царстве племя, 800 тысяч пеших воинов и 80 тысяч всадников, как утверждают дошедшие известия. Семь дней и семь ночей подряд персидские войска (и во главе их царская гвардия, 10 тысяч "бессмертных") переходили по мосту, наведенному ниже другого, по которому тянулся громадный обоз. Рядом с сухопутными войсками двигался сильный флот, 3 тысячи транспортных судов, 1,2 тысячи военных кораблей, доставленных финикийцами, египтянами, киликийцами, киприотами, памфилийцами, ликийцами, карийцами и ионийцами Малой Азии (последние в очень малом числе).
Воины армии Ксеркса.
Реконструкция по описанию Геродота, археологическим находкам и рисункам на греческих вазах (слева направо): персидский штандартоносец, армянский и каппадокийский воины.
Воины армии Ксеркса.
Реконструкция по описанию Геродота и археологических находок (слева направо): эфиопский воин, вооруженный мощным луком, половина его тела покрашена в белый цвет; пехотинец из Хорезма; бактрийский пехотинец; арианский кавалерист.
И флот, и сухопутное войско носили на себе исключительно восточный характер, хотя и была заметна некоторая примесь греческого элемента. Вероятно, все распоряжения были сделаны чрезвычайно разумно. В противном случае такая масса людей недалеко бы ушла. Организация была прекрасно обдумана, и в успехе предприятия, очевидно, не сомневались. Все высшее начальство было из персов, и вся царская семья, все Ахемениды были налицо. Эти высшие начальники отдельных корпусов (или, вернее, отдельных народов) армии от себя уже назначали тысяченачальников. Пехота была распределена между шестью главнокомандующими (между ними упоминается и Мардоний); конницей начальствовали три главнокомандующих, из них двое – сыновья Датиса; над царской гвардией стоял особый начальник – Гидарн.
Грозному наступлению войска, которое, как представляется, происходило медленно, по строго выработанному плану, совершенную противоположность представляло нерешительное, неверное, несогласное командование войском у греков. От наступательного ведения войны, от удержания позиции у Олимпа грекам пришлось отказаться. Избрали позицию в горах Эты, позади узкого Фермопильскогопрохода. Но главные спартанские силы еще не прибыли на место, да и вообще между пелопоннесскими войсками начинало преобладать мнение, что следовало бы отступить еще дальше и искать оборонительной позиции на Истме. Всего около 7 тысяч тяжеловооруженных стояло при Фермопилах и при них небольшой отряд легковооруженных, между которыми было очень немного уроженцев Средней Греции. Флот, состоявший уже из 271 корабля, вблизи тех же мест, был собран около северо-восточной оконечности острова Эвбея, близ священной рощи Артемиды. Высшее
начальствование как над сухопутным войском, так и над флотом, было сосредоточено в руках спартанцев: войском командовал один из двоих спартанских царей, Леонид,флотом – спартиат Eвpuбuад.
<Paaaa
Артемисий и Фермопилы
Первые стычки между персами и греками произошли на море, между персидскими и греческими судами, высланными на разведку. Затем эскадра в 200 кораблей отделилась от персидского флота для обхода греческого. Персы предполагали пройти по узкому проливу, отделяющему западный берег Эвбеи от материка Греции и зайти греческому флоту в тыл, в то время когда главные морские силы нападут на греков с фронта. Маневр был задуман ловко и служил прямым указанием на то, что персы действовали по обдуманному плану; если бы этот маневр удался, то, по мнению самих эллинов, ни один из них не ускользнул бы от гибели. Но бурные ветры помешали этой эскадре совершить обход и порядочно ее потрепали; она успела только тогда достигнуть южной оконечности острова Эвбея, когда уже большое морское сражение произошло между греческим и персидским флотами, при Артемисии, и закончилось весьма благоприятно для греков, хотя ничего не решило. А между тем успели начаться битвы и на суше, и позиция у Фермопильского прохода была греками утрачена… Дело происходило так: персидское сухопутное войско, нигде не встречая сопротивления (напротив, всюду персидским глашатаям подносились требуемые ими знаки полного подчинения), подступило наконец к Фермопильскому проходу со стороны равнины, немного южнее города Антикиры. Пять дней подряд персы стояли спокойно, не вступая в битву, и это обстоятельство многими совершенно неправильно истолковывается в том смысле, будто Ксеркс ожидал, что греки уступят ему позицию без боя. Наконец персам было приказано наступать. Мидийские воины двинулись первыми, но в узком пространстве ущелья, перед первыми его "воротами", сейчас же выказалось военное преимущество греческих воинов, особенно спартанских гоплитов, о непреодолимости которых уже и между персами шла молва. Мидийцев сменили киссийские стрелки из лука, их – отряд персидской гвардии, но все было напрасно…
Знатный персидский всадник.
На шее у него надета гривна, на руках браслеты (признак знатности), шлем аналогичен шлему, найденному в сокровищнице в Дельфах (трофеи Марафонской битвы), доспехи персы обычно надевали под рубаху
Нападение с фронта оказалось невозможным, и персы от него отказались. Возможно, что они и не думали серьезно штурмовать проход, потому что греческую позицию можно было обойти по горной тропинке, которая выводила к деревне Альпен, позади вторых "ворот" Фермопильского ущелья. Геродот сохранил даже имя проводника, который провел по этой тропинке персидский отряд "бессмертных" под начальством Гидарна: его звали Эфиальтом. Тропинка эта охранялась тысячью фокейских воинов, которые, однако, дали застигнуть себя врасплох. Когда об этом узнал Леонид, он тотчас приказал главным силам как можно скорее отступить от Фермопил. Чтобы дать им возможность произвести это, сам царь принял геройское решение – пожертвовать собой, вместе с 300 спартанцами, 700 беотийцами из г. Феспии и 400 фиванцами, которых он также удержал при себе для прикрытия отступления. Тут-то и завязалась битва при Фермопилах – знаменитейшее из арьергардных дел, известных истории. Надо заметить, что настроение войска Леонида, несмотря на ожидавшую его верную гибель, было превосходное. Вступая в неравный, смертный бой, воины шутили и смеялись, стараясь перещеголять друг друга своим грубоватым, чисто солдатским юмором. Битва началась с того, что Леонид из первых "ворот" ущелья ударил на врагов. Произошла страшная сеча, в которой пал сам Леонид и два брата Ксеркса. Но Гидарн явился в тылу горсти храбрецов, они были окружены и пали все до единого.
Сакские воины из армии Ксеркса
Реконструкция по описанию Геродота и археологическим находкам: пеший лучник (слева); конный лучник, вооруженный кроме характерного скифского лука в горите и копья, еще и чеканом, оружием ближнего боя, предназначенным для пробивания доспехов.
С утратой Фермопильского прохода, который, вероятно, можно было бы удержать долее, если б в распоряжении эллинских военачальников было более связи и обдуманности, вся Эллада и сам город Афины, весьма слабо защищенный note 17, были открыты для персов. Ввиду этого и греческий флот поспешил пройти через Эвбейский пролив кратчайшим путем к Саламину, поближе к позиции, занятой сухопутными войсками на Истме. На этом побережье должна была теперь решиться судьба тогдашнего греческого мира.
<Paaaa
Раздоры между греками
В Афинах в этот момент предстояло принять геройское решение, и великим счастьем для Афин было то, что Фемистокл стал тогда как бы полновластным диктатором: он ясно сознавал, чего хотел, и умел сохранить спокойствие духа в то время, когда кругом себя видел только безумие, отчаяние и слепое возбуждение. Дельфийский оракул на вопрос афинян, что им делать, отвечал, что им следует "искать спасения за деревянными стенами Афины Паллады", покровительницы города. Часть афинских граждан пыталась истолковать это прорицание так, что афинянам будто бы следует засесть в Акрополе, где находился храм богини-покровительницы, и там ждать врагов. Но Фемистокл поспешил предложить свое, гораздо более разумное толкование: по его мнению, под "деревянными стенами" следовало разуметь