Егер Оскар. Всемирная история. Древний мир

Магнесии, у северного склона Сипильских гор. В многочисленном войске Антиоха были перемешаны греко-македонские и восточные составные части; тут были и фаланги в 16 тысяч человек, рядом с древнеазиатскими воинскими колесницами, которые не могли иметь никакого значения в битве против правильно организованного римского войска. Победа досталась римлянам очень дешево. И когда она склонилась на их сторону, азиатские элементы войска Антиоха тотчас же подались и вовлекли лучшие составные части в общее поражение. Сам царь бежал в Сарды; вслед за ним рассеялось и все его войско, которое уже по своему составу было неспособно к правильному отступлению. Эта легкая победа – первая, одержанная римлянами на азиатской почве, – тотчас же повела к заключению мира, который был принят царем "на полной воле римлян". Публий Сципион и в данном случае поступил по основному принципу, уже и прежде им высказанному, по которому победа или поражение, в важных вопросах, не могли влиять на решение римского народа. Условия мира были те же, какие еще до битвы были указаны царю. Антиох уступил все свои владения на запад от Тавра и р. Галис, выплатил 15 тысяч талантов за военные издержки, выдал своих военных слонов (значительно повредивших ему в последней битве) и свои военные корабли, кроме десяти, выдал заложников и отказался от всякого вмешательства в дела Запада. Мыс Сарпедон, на южном берегу Малой Азии, был указан ему крайней западной границей, за которую не должны были заходить его военные корабли. Оставаясь царем в своей сфере, в восточном мире, он, с другой стороны, должен был довольствоваться скромным титулом "друга римского народа". Выдачи римского врага, Ганнибала, потребовали у него, кажется, только для соблюдения формальности и для вида.

<Paaaa
Мир 189 г . Раздел завоеванных земель.
Римский сенат и назначенная от его имени комиссия при полководцах с великим бескорыстием распорядилась теми обширными земельными приобретениями, которые достались римлянам по этому миру ( 189 г . до н. э.). К непосредственному обладанию этими отдаленными странами римляне не готовились. Карияи Ликия, прекраснейшие местности на юго-западном малоазийском берегу, были переданы Родосской республике во владение. Эллинские города на берегу Малой Азии от Илиона, который уже был как бы официально признан метрополией Рима, до Милетабыли объявлены независимыми. Вернейший и полезнейший из римских союзников, царь Эвмен Пергамский, получил в Азии Мизию, Ликию, обе Фригии и в Европе фракийский Херсонес с Лисимахией. Таким образом была создана посредствующая сила между Сирией и Македонией и установлено нечто вроде системы равновесия в восточных странах. Меньшие государства – царство Вифинское, царство Каппадокийское, Галатия – остались прежними. Только царь Филипп Македонский был вознагражден за свою помощь довольно скупо: ему был возвращен г. Деметриада и некоторые соседние местности в Фессалии и Фракии. Ахейцам достался Пелопоннес вместе со Спартой, который им удалось завоевать (после того, как царь Набис пал от руки одного из своих этолийских союзников) при помощи стратега Филопемена– отличного воина. Этолийцы, которые вновь начали было отчаянную войну в своих горах, наконец были усмирены, получили мир на довольно снисходительных условиях, но зато у их правителей и стратегов окончательно было отнято право вступать во внешнюю политику. Римляне приняли в свое непосредственное управление только острова Закинф и Кефаллению. Римский писатель сообщает о речи, которую посол дружественных Афин держал в Риме в защиту этолийцев, и в ней виден ужасающий пример того рода красноречия, которое теперь, в период падения Греции, было обычным явлением. По словам этого оратора, жизнь этолийцев, представлявшая собой вполне спокойное море, вдруг вздулась волнами, когда с одной стороны поднялись два бурных вихря – Фоант и Дикеарх, а с другой стороны – Менест и Демокрит, и возбудили тот ураган, который и произвел крушение народа о скалу Антиох.

<Paaaa
Мирный период после 189 г .
По окончании азиатской войны римскому народу, наконец, удалось воспользоваться более продолжительным периодом спокойствия, от 189 до 171 гг. до н. э., в течение которого он мог, по крайней мере, освоиться со своим новым положением, мог переработать впечатления последних десятилетий. По сравнению со страшной войной 218-201 гг. до н. э. результаты последнего десятилетия были достигнуты легко и вполне были способны наполнить сердце народа сознанием его могущества, а правящую аристократию – гордым сознанием такого высокого преобладания, какого до этого времени не удавалось добиться ни одной политической корпорации. В течение последних 18 лет столичное население Рима не менее 17 раз могло наслаждаться зрелищем триумфов, которое, как бы часто не повторялось, все же льстило народному самолюбию. Среди этих триумфов, наряду с вполне заслуженными и блестящими, были, конечно, и весьма сомнительные, как, например, триумф проконсула Гнея Манлия в 187 г . до н. э. ^{note 58}; были и такие, о которых происходили весьма горячие споры в сенате, причем неоднократно в триумфе бывало отказано. Однако на утверждение притязаний различных полководцев и на удостоение их чести триумфов смотрели теперь уже далеко не так строго, как прежде, и это доказывается повторяющимися из года в год триумфами над лигурийцами и кельтиберами, т. е. чествованием победы над несколькими деревнями или несколькими кланами, которой нетрудно было добиться. Каждый полководец знатного рода, возвращаясь из подобной незначительной экспедиции, имел право требовать себе этой чести, которая, видимо, начинала постепенно утрачивать свое значение.

<Paaaa
Противоречия римской жизни. Катон и Сципион
В этот небольшой период времени, свободный от больших войн, не было недостатка во внутреннем возбуждении. Среди знати было много всяких раздоров и скандалов: древнеримская и новейшая партии боролись между собой, и эта борьба проявлялась в сенате не только при обсуждении всех важных государственных вопросов, но и во всякого рода прискорбных жалобах и процессах. Во главе партии новейшего направления виден победитель при Заме, который, однако, и теперь, как и прежде, не выказывает склонности поднимать голос против сената или опираться на народ. Он занял свое место в сенате – с 198 г . до н. э. был даже первым сенатором (princeps senatus) – и с того времени уже не отделял своих личных интересов от интересов своего сословия. В 194 г . до н. э., будучи консулом, он даже способствовал проведению одной весьма непопулярной новой меры, по которой сенаторам было присуждено отводить особые места на "римских играх". Кроме этой, с его именем не связано никакой сколько-нибудь заслуживающей упоминания политической меры; он был в сущности такой же знатный вельможа, как и многие другие, и отличался от остальных только тем, что в силу своих старых заслуг и при своей новой деятельности (в качестве легата при войне с Антиохом) выказал наклонность пойти дальше буквы существующих порядков. С особенной резкостью и враждебной страстностью выступал всюду против Сципиона и его партии Марк Порций Катон, и по своей природе, и по воспитанию бывший его ярым противником и защитником древнеримских порядков.
 
 

 

    Монета Марка Порция Катона Старшего. АВЕРС. Голова Свободы: надпись no-латыни: "МАРК КАТОН ПРОПРЕТОР РИМА". РЕВЕРС. Сидящая Виктория. Надпись "ВИКТОРИЯ". Серебряная монета рода Порциев.

 
Сципион, один из Корнелиев, родившийся в то время, когда почти ежегодно один из представителей этого рода был избираем в консулы, щедро одаренный всякими дарами природы, беспримерно поощряемый счастьем, был баловнем народа, который извинял ему все промахи, избавлял его от соблюдения порядков и форм, которым все остальные должны были безусловно подчиняться. Его противник, Катон, был сыном плебея, землевладельца средней руки, человеком без всяких родовых связей. Внешним преимуществом и украшением его было только железное здоровье. Медленно, с большим трудом поднимался он со ступеньки на ступеньку по служебной лестнице и, проникнув в сенат, присоединился к тем, кто группировался около старого Фабия, как своего главы. При этом он все большее значение приобретал своими несомненными заслугами и твердостью своих убеждений, равно как и тем бесстрашием и беспощадностью, с которыми он их проводил. Так и стояли эти два мужа лицом друг к другу, как представители двух различных эпох: старой и новейшей. Катон, в связи со своим соседом по имению патрицием из рода Валериев, очень рано избрал себе жизненной задачей противодействие всеми силами врывающемуся в Рим с востока греко-азиатскому развращению нравов. В этом духе он провел и консульство, к которому был призван в 195 г . до н. э. вместе со своим другом-патрицием и единомышленником Луцием Валерием Флакком. Но когда в 190 г . до н. э. он стал добиваться должности цензора, его кандидатура провалилась по интригам Сципионовской партии. В 187 г . до н. э. он нашел возможность отплатить за это и возобновить борьбу против тирании или, как в Риме говаривали, против "царственности" Сципионов. То был один из знаменитейших процессов того времени, который долгое время занимал римское общество: дело в нем шло об укрытых или же неправильно подсчитанных казенных деньгах во время ведения сирийской войны. Двое трибунов подали на это жалобу; в сенате, в народном собрании дело дошло до весьма оживленных сцен, и Катон между прочим также говорил о "деньгах царя Антиоха". Всем известно, как Сципион отразил перед лицом всего народа нападки трибунов, напомнив толпе, собравшейся на форуме, что в тот день праздновалась годовщина битвы
при Заме, а потому и предложил народу отправиться вместе с ним на Капитолий и благодарить богов за дарованную ему некогда такую важную для отечества победу. Таким образом, поднятая против него жалоба закончилась почти триумфальным шествием. Однако эта эффектная сцена дела не исчерпала. Брат Публия Сципиона Луций действительно был осужден по этому делу, в котором, с одной стороны, достаточно ясно выказалось слишком легкомысленное отношение к законным порядкам, а с другой – желание преследовать из ненависти и партийных соображений. Наконец это было замято благодаря весьма деликатному вмешательству трибуна Тиберия Семпрония Гракха. Последние годы своей жизни Публий Сципион, расстроенный и больной, провел вдали от Рима, в Литерне (в Кампании), где и скончался в 183 г . до н. э.

<Paaaa
Смерть Ганнибала
Рассказывают, что в том же году умер и Ганнибал, нашедший себе последнее убежище у вифинского царя Прусия. Не вполне понятно, что именно побудило римский сенат потребовать от Прусия выдачи своего давнего врага, что заставило его не подождать кончины старика. Предполагают, что это требование было обращено к Прусию под влиянием пергамского царя, который постоянно находился в неприязненных отношениях с Прусием и потому считал для себя пребывание у него Ганнибала неудобным.
 
 

 

 
Прусий I, царь Вифинии. С его тетрадрахмы.
Настоятельному требованию римского правительства (Фламинин явился к царю с этой далеко не лестной миссией) Прусий вынужден был повиноваться… Однако Ганнибал остался верен своему великому имени и своему делу: в последнюю минуту, когда римские воины уже окружили дом, где он жил, Ганнибал принял яд, чтобы (таковы были его последние слова) "избавить римский народ от его опасений". По свойственной им суетности, греческие писатели, рассказывающие о смерти Ганнибала, добавляют, что в том же году умер и Филопемен, стратег Ахейского союза. Это был здравый и смелый патриот, достойный древних времен, но среди современных мировых событий ему пришлось играть лишь очень скромную роль. Если сравнить двоих действительных соперников, Сципиона и Ганнибала, то без малейшего сомнения можно прийти к выводу, что последний из них сильно превосходит первого. Он посвятил всю свою жизнь, всю свою необычайную силу духа выполнению одного громадного, но все же выполнимого политического замысла: спасти возможное равновесие национальных элементов того времени от неудержимо возрастающего преобладания римской республики. Он был великим воином и в то же время великим государственным человеком, и, неизменно служа высоким политическим задачам, всю свою жизнь провел в заботах и тревогах, полных смысла и значения. Конец его был трагически величав. Сципион же был второстепенным или даже третьестепенным государственным деятелем, и конец его жизни был весьма обыденным.

<Paaaa
Год вакханалий. 186 г .
Греко-азиатское развращение нравов, начавшее проникать в жизнь и нравы всех сословий Рима, уже на следующий год после окончания азиатской войны, т. е. в 186 г . до н. э., проявилось в одном угрожающем симптоме – в тайном служении Вакху, сопряженном со всякими ужасами и преступлениями.
 
 

 

    Сцена вакханалий. Барельеф из Неаполитанского музея.

 
Это служение успело распространиться по всему Риму и Италии, когда донос одного вольноотпущенника довел об этом тайном культе до сведения властей. Власти приступили к энергичному расследованию, и оказалось, что во всей Италии этот культ уже был принят более чем 7 тысячами человек. Многие были схвачены и с ними покончили быстрой и суровой казнью. Ужасной бытовой чертой в этой мрачной картине, знакомящей с теневыми сторонами быстро возрастающего римского государства, представляется то, что множество женщин, принимавших участие в этом преступном культе, были переданы для казни в дома их родственников, и только тогда, когда никто из близких не решался исполнить произнесенный над ними смертный приговор, они передавались в руки палача.
 
 

 

 
Вакх.
Скульптурная группа, найденная на территории Тускула. В правой руке Вакх держит вазу, а левую поднимает над маленькой фигурой на пьедестале, которую Кларак считает Надеждой.
Драгоценный памятник, сохранившийся от этого времени, передает важный правительственный акт сената в его оригинальной редакции.
Римский сенат этим актом запрещал всякие проявления вакхического культа на территории соединенного римского государства под страхом смертной казни. Через 10 дней после опубликования этого акта в отдельных округах всякий след вакханалий должен был исчезнуть. Тем не менее, сенат должен был признать, что в стране, изобилующей виноградниками, этот важный культ не мог быть и даже не должен быть окончательно истреблен. А потому он приказал, чтобы там, где дело шло о действительно священных сторонах культа, о древних изображениях Вакха и Силена, об алтарях, посвященных им, об освященных обычаем жертвоприношениях и т. п. – обо всем этом было дано знать городскому претору и через него получено соответствующее разрешение сената. Указ сената, запрещающий вакханалии, начертанный на медной доске, был в таком виде разослан по всем округам и прибит всюду на видных местах для всеобщего сведения. В 1640 г . нашего времени одна из подобных таблиц была открыта в древней стране бруттиев.

<Paaaa
Цензорство Катона н Флакка. 185 г .
Эти бесчинства вакханалий, конечно, были только одним из симптомов многих темных сторон римской жизни. Целительным средством против них являлась строгая и суровая цензорская деятельность, и потому на ближайшие годы были избраны выдающиеся сторонники древнеримских нравов – Марк Порций Катон и Луций Валерий Флакк ( 185 г . до н. э.). Это цензорство, с его тягостными налогами на роскошь, с беспощадным изгнанием из сената недостойных представителей знати, с его быстро и бесповоротно действовавшими полицейскими мерами надолго сохранилось в народной памяти, точно так же как и отдельные меткие выражения Катона, вроде, например, известного "Погибели обречен город, в котором рыба стоит дороже пахотного вола!" Но это цензорство, конечно, могло коснуться только некоторых, резко выдающихся симптомов быстро развивающегося недуга, но не главного источника его или, вернее, не тысячи его источников.

<Paaaa
Царь Персей
Важнейшим внешним событием этого времени была кончина царя Филиппа Македонского, последовавшая в 179 г до н. э. Мир с ним не нарушался уже с 196 г . до н. э., и в этой второй половине своей жизни он выказал себя способным человеком и умным правителем. При нем его царство успело окрепнуть и оправиться. Если действительно верно то, что он, как утверждают римские писатели, не оставлял мысли когда-нибудь еще раз вступить в борьбу с римлянами, то его, по крайней мере, следует похвалить за то, что он, умея выжидать, собрал такие средства, при которых способный наследник мог бы успешно провести необходимую войну. Но он в своей семье был несчастлив. У него было два сына, и один из них, родившийся от законного брака, Деметрий, жил в Риме заложником, всецело проникся впечатлением величия и могущества римской республики и сумел завязать личные хорошие отношения с правящими кружками Рима. Весьма было бы желательно, чтобы подобная примирительная политика получила значение в Македонии, после смерти Филиппа. Однако общее мнение большинства правящих людей в Македонии и чувство всей нации было положительно против всякой дружбы с Римом, и на этом настроении основывал свои надежды старший сын, Персей, рожденный от брака с женой не из царственного рода. Притом дело сложилось так, что Деметрий был устранен рукой убийцы, и таким образом Персей остался единственным законным наследником Филиппа.
 
 

 

 
Персей Македонский.
С его монеты.

<Paaaa
Положение Греции
И при этом наследник Филиппа, который, быть может, вовсе не настолько стремился к войне с Римом, как он это выказывал, добившись престола, – мир все же устоял в течение 8 лет. Более всего способствовало нарушению мира еще при Филиппе, а затем и при его преемнике общее крайне ненадежное положение дел во всей Греции. Здесь уже давно управление в отдельных областях было подчинено фразе и неразумным порывам: только в этом смысле современные греки и понимали общественную свободу! Всюду, на ограниченном пространстве греческих областей, на первый план выступали резкие противоположности партий, относившихся друг к другу с величайшей ненавистью, а преобладавшее полное экономическое расстройство еще усугубляло ядовитую резкость этих противоположностей. Так не предвиделось конца усобицам, и если, наконец, возникала небходимость в третейском суде, то оставалось только обратиться к римлянам, которые, конечно, не упускали случая указать грекам на противоречие, существующее между мнимой свободой и фактическим рабством. И если уже, по своей природе, человек вообще более склонен обращать внимание на неудовлетворительность политического положения, чем на его хорошие стороны, то уж в Греции-то при необузданной свободе слова эта сторона выступала еще ярче, чем где-либо. Понемногу во всей Греции не только образовалась сильная антиримская партия, но и вообще общественное мнение получило враждебную римлянам окраску. Недовольство против римлян (на этой горячей почве быстро перерождавшееся в непримиримую ненависть) более всего было направлено против их друзей и особенно против пергамского царя Эвмена. Само собой разумеется, что антиримская партия была в то же время партией македонской, ибо только в тесной связи с Македонией можно было рассчитывать хоть на какой-нибудь успех, а о Македонии не без основания думали, что она теперь значительно окрепла.

<Paaaa
Царь Эвмен Пергамский

Царь Эвмен был затронут за живое быстрым падением своей популярности в Греции. В 172 г . до н. э. он лично поехал в Рим и там о положении дел в Греции подробно донес сенату, которому кое-что уже было известно. Кроме того, он сообщил сведения о тайных вооружениях царя Персея, которого в одинаковой степени считал и своим врагом, и врагом Рима.
 
 

 

    Вид на акрополь Пергама. Реконструкция Р. Бона из отчета о его раскопках.

 
Несомненно было то, что он увеличил свое войско гораздо более того состава, который был определен для Македонии в мирном договоре 169 г . до н. э. Кроме того, по словам Эвмена, уже были приготовлены денежные средства для найма 10 тысяч наемников на 10 лет, а также были собраны запасы оружия и продовольствия для значительного войска.
 
 

 

 
Тетрадрахма-цистофор Пергама (слева).
АВЕРС. Мистическая циста, откуда выползает змея, в обрамлении виноградной лозы и плюща.
РЕВЕРС. Две змеи и тирс; три первые греческие буквы названия города Пергама и монограмма.
Эвмен II, царь Пергама (справа). С его тетрадрахмы.
Покушение на жизнь Эвмена во время обратного путешествия в Азию еще более ухудшило настроение. Римское посольство было принято при македонском дворе очень холодно, на его запросы царь отвечал, что смотрит на прежний договор как на утративший всякое значение, однако он, мол, не прочь заключить с римлянами новый договор на основе равноправия обеих держав. Тогда с другой стороны последовало распоряжение о назначении Македонии провинцией для деятельности одного из консулов, избранных на 171 г . до н. э.

<Paaaa
Третья Македонская война
В этой третьей Македонской войне(171 –168 гг. до н. э.) царь Персей выказал большую нерешительность, которая в борьбе с таким врагом, как Рим, вскоре оказалась пагубной. Ему следовало бы проникнуться убеждением, что при подобной войне оставалось на выбор или победить, или потерпеть поражение. Он не сумел воспользоваться богатыми, издавна припасенными средствами для нанесения быстрого и решительного удара. Он даже вступил в тайные переговоры с римским послом Квинтом Марцием, который некогда был приятелем его отца, и дал себя сманить на перемирие, которое оказалось полезно только для римских вооружений. Когда же после этого, вступив в Фессалию, он наткнулся на римское войско, уступавшее его войску и в качестве, и в количестве, он упустил случай к победе, приказал своей коннице отступать именно тогда, когда она уже одерживала решительный перевес над римской конницей, и опять пытался вступить в переговоры; он даже не сумел воспользоваться тем недовольством, которое всюду в Греции возбудило дурное и связанное со всякими хищничествами против союзников ведение войны римлянами в ее первый год. Не лучше шли дела и в 169 г . до н. э. Командование римском войском перешло к вышеупомянутому Квинту Марцию. С величайшей смелостью он вторгся через Олимп в Македонию, не заботясь ни об укреплениях, расположенных на пути, ни об опасностях отступления. Он, наверное, погиб бы, если бы Персей решился на него напасть. Но царь не решился и дал возможность римскому полководцу выпутаться из его неблагоприятного положения. Не удался и другой план, основанный на совпадении целого ряда случайностей, по которому предполагалось внести войну в саму Италию. Упустил Персей возможность нанять 20 тысяч галльского войска только благодаря своей скупости. Тем же совсем не царственным свойством он оттолкнул от себя и весьма важного союзника, разбойничьего иллирийского царька Гентия, скодрскогоправителя.
Как ни мало был искусен Персей в умении пользоваться своим счастьем, однако медлительность, с которой велась против него война, в восточных странах уже начинала колебать доверие к римской республике. Опять там всплыла мысль об общем союзе против римского преобладания, некогда поднятая Ганнибалом во время войны римлян с Антиохом, и даже Эвмен Пергамский не прочь был в течение некоторого
времени оказать поддержку Персею в его борьбе против Рима. В недобрый час пришло на мысль родосцам сунуться со своим посредничеством в войну между двумя великими державами, т. к. эта война наносила значительный ущерб их торговле, и они отправили посольства к обеим сторонам.
 
 

 

 
Саркофаг, найденный в склепе в Пидне

<Paaaa
Битва при Пидне. 168 г .
В Риме и без всех подобных указаний давно поняли, что в данном случае медлить больше нельзя, что следует избрать человека, более способного к командованию, чем все, бывшие до того. Выбор этих малоспособных людей только указывал на то, в какой степени беззаботной и неосторожной становилась правящая аристократия, ослепленная своим могуществом. В комициях на 168 г . до н. э. был наконец избран настоящий человек, пригодный для дела – патрицианский консул Луций Эмилий Павел, сын павшего в битве при Каннах. Это был человек, выдающийся по своим достоинствам: опытный в ведении войны, сведущий в делах, добросовестный; один из тех немногих, которые с полным сознанием усвоили многостороннее и тонкое греческое образование и в то же время сумели сохранить в себе древнеримскую простоту и правдивость. О нем рассказывают, что прежде чем приняться за эту войну, он занялся серьезным изучением условий, среди которых ее предстояло вести. Не менее характерно и то, что Эмилий, прежде чем отправиться к войску, счел долгом обратиться к народу со строгой речью: серьезно порицал он и бесцельное резонерство, по-видимому, обычное в римском обществе того времени.