Колдунья оказалось длинной и тощей, как палубная доска, но, судя по толщине линз, криво сидящих на носу очков, была очень начитанной.
– Колдунья? – уточнил Митрохин, у него сложилось мнение, что девушка совсем не похожа на мага высшей категории, как ее рекомендовали, скорее на студентку филологического факультета, увлеченную благородной латынью и языкознанием.
– Да, – подтвердила «студентка» с готовностью. С недоверием к своей персоне ей приходилось сталкиваться регулярно.
– Значит, дело у меня к тебе важное.
– А денег у вас хватит, господин толстяк?
Митрохин даже крякнул от такой наглости.
– Можешь не сомневаться, – заверил он. – Тебя в школе не учили, что старшим грубить нехорошо?
– В школе научат, – хмыкнула колдунья, – на всю жизнь психологическим уродом станешь. Садитесь, – предложила она, – только не на стул.
Хлипкий он.
– Не такой уж я и тяжелый, – пробасил банкир.
– Да мне все равно. Вот сюда лучше.
– М-да, характерец, – проворчал Митрохин и уселся на софу, пружины под его внушительным весом скрипнули, из-под софы донеслось недовольное мяуканье.
– Какой есть. Так что у вас?
– Может, предложишь чаю?
– Обойдетесь, – отрезала колдунья. – Я вас внимательно слушаю.
– Тьфу на тебя, – обиделся Митрохин.
– Тьфу на вас, – откликнулась девушка, – попрошу больше эту примитивную форму ментального воздействия не использовать.
– Что?! – удивился Иван Васильевич. – Ты про что вообще?
– Я про «тьфу на тебя». Не люблю. Давайте к делу, пожалуйста. У меня время четко лимитировано. Надеюсь, это ясно?
– Ладно, ладно, – пошел на попятную Митрохин, подумал, что подход у девицы, по крайней мере, серьезный, хоть с обхождением и не все ладно.
Разве ж так можно с клиентом? Эх, Россия, Россия. И в сфере магических услуг никакого сервиса. – Ты про Балансовую службу знаешь что-нибудь? – поинтересовался он.
– Кажется, я понимаю, что именно вас интересует.
– Так, так… – подбодрил ее Митрохин. – И что именно ты понимаешь?
– Я-то все понимаю, а вот вас попрошу заметить, либо вы возьмете более вежливый тон, либо у нас ничего не получится!
– Слушай, ну ты совсем, – возмутился Иван Васильевич, – да я в жизни ни с кем вежливее не разговаривал.
– Оно и видно. Ладно. Так и быть. Я знаю, что…
– Что-о? – протянул Митрохин, подбадривая колдунью.
– Не могли бы вы помолчать, пока я говорю?!
Что все в мире взаимосвязано, и у каждого человека имеется балансовый двойник. А балансировкой занимаются некие потусторонние силы. Можно их и Балансовой службой назвать! – «студентка» улыбнулась. – Хотя звучит по-дурацки. Сами придумали?
– Не сам.
– Ну разумеется.
– Слушай, кончай наезжать, – попросил Митрохин. – Я к тебе все-таки по делу пришел.
– Я вся во внимании, – скептически скривилась колдунья.
– Значит, так, – начал банкир. – Можешь ли ты вызвать для меня Балансовую службу? Очень нужно мне, знаешь ли, балансировочку одну произвести… – И добавил едва слышно:
– Так сказать, в обратном порядке…
– Джиннов вызвать?! – задумалась девушка. – Ну я не знаю даже… Не пробовала никогда джиннов вызывать.
– Значит, джиннов! – сквозь зубы выдавил Митрохин.
«Так вот, значит, Джонни, кого ты на меня натравил…»
– Озолочу! – вскричал он, хватая колдунью за плечи. – Будешь самая богатая магичка во всей России! Сделай только то, что я прошу.
Колдунья осторожно высвободилась, поправила очки и с достоинством сообщила:
– Деньги меня не интересуют!
– А что? Что тебя интересует, родная ты моя?! – взвыл Митрохин. – Хочешь, пиар тебе такой организую, что будешь самой известной магичкой в мире? А? Как насчет пиара?
– Ну… можно, наверное, – девушка поправила очки и залилась краской, тщеславие явно было ей не чуждо.
– Да что наверное! Сделай, да и все! А уж остальное за мной! – проорал Митрохин, словно находился от колдуньи на расстоянии километра, а не в двух шагах. – Внакладе не останешься! Тебя как зовут-то?
– Обойдемся без имен, – холодно откликнулась она, словно какой-нибудь разведчик на встрече со связным.
Митрохин нервно расхохотался:
– Что, боишься, раскрыть могут?
Колдунья обиделась:
– Настоящие маги своих имен никогда не раскрывают!
– Да черт с ним, с именем. Сделай только то, что я прошу. И я уже набираю номер своего человечка с центрального канала. А? Ну как?!
– Ладно, – согласилась колдунья, – так и быть, сделаю. Все равно хотела в этой области как-нибудь поэкспериментировать, да все не было подходящего случая… Сделаю, хоть вы мне и отвратительны.
– Ты тоже не подарок! – вконец обиделся Митрохин. – Чем разговоры разговаривать, начинай экспериментировать!
– Только мне подготовиться нужно, – сообщила колдунья, – почитать кое-что!
– Так читай!
– Что, прямо сейчас?!
– А когда?! Время не ждет!
– У вас, может, и не ждет, а у меня других дел полно.
Ни слова не говоря, Митрохин извлек из кармана специально припасенную пачку долларовых купюр и положил рядом с собой.
– Плачу за срочность наличными!
– Ну, – колдунья растерялась, – ну… даже не знаю.
Митрохин про себя отметил, что хотя «деньги ей не нужны», появление десяти штук баксов заметно ее озадачило. Во всяком случае, она перестала цеплять клиента и начала действовать.
– Ладно. Я сейчас кое-что посмотрю, – сообщила колдунья, прошла к стенному шкафу, немного подумала, достала толстый черный том, озаглавленный «Тайноведение» Рудольфа Штаммера, и углубилась в чтение…
Прошло десять минут. Митрохин начал терять терпение.
– Ну что там?! – поинтересовался он.
– Значит, так, – колдунья пролистнула страницы, – существует всего три основных класса джиннов – гулы, ифриты и силаты. Гулы женского пола – они нас не интересуют, ифриты – джинны обыкновенные, так сказать классические, у них могущества не хватит, чтобы производить балансировку, а вот силаты – как раз и есть, наверное, те, кто осуществляет балансировку. Здесь написано, что их магические навыки весьма значительны.
– А как они выглядят? – поинтересовался Иван Васильевич.
– Двухметрового роста, белые лица…
Глаза Митрохина полыхнули бездымным пламенем, из которого, говорят, Черное божество в незапамятные времена создало джиннов. И гул, и ифритов, и силатов. Всех, без исключения. Иван Васильевич вскочил на ноги.
– Это они! Ну давай, родная моя, скорее организуй мне парочку силатов!
– Спокойнее, пожалуйста, – попросила девушка, – во-первых, я никакая вам не родная. А во-вторых, я еще не все прочитала… так… – Она перелистнула страницу. – Да… так и есть, нам нужны силаты. А может, – задумалась она, – вызвать все же гул?
– Каких еще гул?! – рассердился Митрохин. – Давай мне пару силатов, а гул я себе сам организую потом. У меня вот такие вот гулы есть на примете!
– Вы правы, безусловно, правы, – забормотала колдунья, сильно смутившись, – гулы опасные существа. Очень коварные. И кровожадные. – Она замерла в задумчивости, поправила очки и вздохнула:
– Ладно, хоть это еще опаснее… С гулами проще было бы дело иметь. Они заговору «Наги-наги» поддаются.
– К черту ноги-ноги! – вспылил Митрохин. – Не нужны мне гулы. Давай балансировщиков.
– Так вот тут написано. И вот тут… Некоторые из них довольно свирепы и могут неожиданно повести себя не так, как от них ожидает вызывающий.
– Я тебе риск оплачу по двойному тарифу, – пообещал Митрохин, – пиар-кампанию на телевидении проведем. Будешь по всем каналам рассказывать о себе в прайм-тайм. Идет?
– Идет, пожалуй… – замешкалась колдунья. – Только вы, пожалуйста, договор оформите по всем правилам, что не обманете.
– Чего-о? – банкир смерил «студентку» уничтожающим взглядом. Та решительности не утратила, только задрала подбородок повыше.
– Да, именно так, чтобы все без обмана, пиар-кампания так пиар-кампания!
– Да будет тебе известно, – Митрохин возвысил голос, – что я еще никогда и никого не обманывал!..
Колдунья многозначительно молчала.
– Ладно-ладно, если для тебя это так принципиально, будет тебе договор. По всей форме.
– И к нотариусу поедем? – уточнила она.
– А ты случаем не на юридическом учишься?..
– Нет, я в третьем меде, по стоматологии.
– Значит, и зубы можешь вставить в случае чего, – задумчиво разглядывая девушку, сказал Митрохин. Прозвучало угрожающе, но колдунья лица не утратила, только слегка покраснела и заявила:
– Могу и вам вставить, если потребуется.
И вынуть тоже.
Наглость колдуньи повлияла на Митрохина самым странным образом. Раньше слабины он за собой не замечал. А сейчас сник и весь съежился на краешке софы.
– Слушай, ну помоги ты мне по-человечески, – попросил он, – очень мне нужно эту Балансовую службу вызвать. Сил моих нет!
– Проблемы замучили? – с пониманием отозвалась колдунья.
– Да, – Митрохин взглянул на студентку с надеждой. – Мы же даже, может быть, до этого самого нотариуса доехать не сумеем. Кирпич мне на голову упадет, точнее, уронят… или еще что-нибудь случится со мной… неприятность какая-нибудь страшная. Я же по улице ходить не могу – шарахаюсь от каждой тени. Все жду, еще чуть-чуть, и все, кранты мне. Понимаешь?
– Кранты? – удивилась колдунья, приблизилась к банкиру и поводила вокруг него руками, будто что-то нащупать старалась. – Странно, – сообщила она через некоторое время, – проклятия не ощущается. Аура чистая.
– Ну какая она чистая? Какая?! – устало проговорил Митрохин. – И вообще при чем тут аура?
Если бы ты только знала, как тяжко мне. Не доберемся мы с тобой до нотариуса. Боюсь я. Веришь ли, даже из твоей квартиры выходить боюсь.
– А я на вас защитное заклятие положу, " – предложила колдунья, – такое, что с вами точно ничего не случится.
– Положи! – согласился Митрохин. – А еще лучше вызови мне Балансовую службу. Я тебя не обману. Хочешь, поклянусь?
– Поклянитесь, – согласилась она.
– Хорошо. Клянусь…
– Но к нотариусу все равно нужно съездить.
Митрохин тяжело вздохнул. В ту же секунду комната осветилась небесно-голубым светом. По антенному проводу, протянутому от телевизора над самым плинтусом, пробежала шаровая молния.
Глаза колдуньи расширились настолько, что стали походить на два блюдца. Розетки в разных концах комнаты неожиданно взорвались. Обгорелая, оплавленная пластмасса разлетелась по комнате. Лампочки в люстре под потолком полыхнули и лопнули, забросав банкира и колдунью осколками.
– Вот! – крикнул Митрохин. – Это то, о чем я и говорил… Дождалась, зубодерка?!
Он провел ладонью по лицу. Один из осколков оставил на щеке царапину.
– Мд-а-а! – протянула колдунья, она оглядывалась кругом с легким ужасом, очки сползли на самый кончик носа, но она, похоже, забыла о том, что их необходимо время от времени поправлять.
– Что «мда»?! Что «мда»?! Тут не «мда», а кое-что другое впору кричать! – вскипел Митрохин. – Вызывай скорее джиннов, а не то мы оба тут медным тазом накроемся!
– Хорошо, хорошо, – заторопилась девушка.
– Ага, зашевелилась, как дело жареным запахло, – отметил банкир и наступил в полумраке на хвост какого-то существа. Зверек взвизгнул и метнулся под софу.
– Кеша! – крикнула колдунья.
– Ничего с ним страшного не случилось, – проворчал Митрохин, – хвост только слегка ему прищемил… Выживет твой кошак.
Студентка поглядела на банкира с осуждением, извлекла из шкафа несколько крупных восковых свечей и, установив их в углах комнаты, зажгла.
Свечи, к удивлению Митрохина, занялись странным голубоватым пламенем. Длинные язычки осветили комнату.
– Обои не загорятся?! – поинтересовался он.
– Расстояние четко выверено, – пояснила колдунья.
– Ну-ну… – Иван Васильевич прошелся по комнате и только сейчас заметил, что на паркете то ли фломастером, то ли масляной краской начертаны тонкие линии, а между ними – множество цифр и странных значков. – Ка… кабалистические символы? – поинтересовался он, слегка запинаясь от волнения.
Колдунья поглядела на него с удивлением:
– Да, кабалистические символы. Заметны только при свечах.
– Что, думала, я совсем темный? ан нет. Я в старших классах школы этой чепухистикой, помнится, увлекался, – Митрохин задумался, – любопытно мне было, как мир устроен. Тянуло меня почему-то к этому. Пока в институте выпивать не начал. – Он присел на софу. – Ну и мне, конечно, сразу не до всяких там магий-шмагий стало. Девчонки, гулянки, друзья… А потом работа после института. Опять же не до мистических интересов.
Я как бизнесом начал заниматься, так мне уже ни до чего больше стало. Ты извини, меня чего-то на откровенность потянуло…
– Прощаю, – кивнула колдунья. Митрохина она почти не слушала, металась по комнате, занятая приготовлениями к ритуалу, раскладывала тут и там сухие травяные пучки, сыпала порошок, чертила мелом окружности и прямоугольники поверх множества кабалистических символов.
– А вот ты как думаешь, все колдовство в мире однотипное, да? – заинтересовался Митрохин. – Ну там есть ведь ведьмы, как в Средние века, там помело у них, травки какие-нибудь, а есть шаманы северные, еще жрецы культа вуду – негры, в кино их часто показывают американском, а еще арабские маги есть, джинны эти – шайтаны, как ты говоришь… Я вот думаю, все это – одно и то же. Ну то есть приемы-то одни и те же используются.
– Не-а, – колдунья глянула на Митрохина из-под очков и принялась сдувать с ладони посверкивающую в тусклом свете золотистую пыль. Она осаждалась на полу, покрывая его равномерным сияющим ковром. – Не хочется говорить об этом с дилетантом.
– Не хочешь – не говори! – Банкир помрачнел.
Колдунья ничего не ответила, присела и стала вычерчивать на полу крупные странные символы.
Затем поднялась, отряхивая руки.
– Готово, сейчас установим связь и призовем джиннов.
– А ты уверена, что джинны и Балансовая служба – это одно и то же, – забеспокоился Митрохин, – может, это ты напутала?
– Напутать я просто не могла, – пояснила колдунья, – согласно книгам силаты в настоящее время организовались в то, что условно можно назвать Балансовой службой. Как они себя называют, я не знаю. Знаю только, что благодаря этой могущественной организации в нашем мире все находится в равновесии.
– Они, – решил Митрохин, – силаты, как ты и сказала. И называют себя именно так. Балансовой службой. У-у-у, сволочи! – он погрозил кулаком невидимым врагам.
– Ничего, – успокоила его колдунья, – вы не беспокойтесь, уже очень скоро все будет в порядке.
Если у вас неприятности достаточно серьезные, то балансировщики вам помогут. Сможете уже не опасаться ваших колдунов-недоброжелателей.
– Вот и славно… – кивнул Митрохин.
В стену неожиданно ударило с такой силой, что весь дом дрогнул. Пламя свечей запрыгало на стенах.
– Что это?! – испугался Митрохин и вскочил с софы. Звук такой, будто стенобитным орудием саданули.
– Приступаем, – решилась колдунья и подняла ладони, – отойдите, пожалуйста, в сторону. Здесь будет эпицентр.
– Хорошо, – банкир неуклюже попятился, едва не зацепил ногой свечу, замер у двери.
Девушка все стояла, подняв ладони и прикрыв глаза, коснулась лба и неожиданно заголосила, причем так пронзительно, что Митрохину пришлось заткнуть уши, чтобы не оглохнуть. Но и сквозь пальцы пробивался этот чудовищный, нечеловеческий вопль. Орала колдунья с таким неистовым самоотрешением, что делалось страшно. Она брала ноты, какие не взяла бы даже бензопила. Тон ее голоса постепенно возвысился в такие запредельные высоты, что банкиру показалось, будто он скоро покинет границы человеческого восприятия.
Митрохин уже совсем не рад был, что связался с этой странной высокомерной девицей, которая на деле только выглядит, как девица, а на поверку может вопить нечеловеческим голосом и выводить на незнакомом языке такие рулады, что у любого нормального человека начнут поджилки трястись.
От девичьей фигуры заструилось сияние. В комнате сразу сделалось намного светлее. В исходящих от рук, ног и головы девушки лучах вились черные мушки. Постепенно они окутали все ее тело и попеременно то скрывали колдунью от взгляда перепуганного Ивана Васильевича, то вновь обнажали.
Пыль на полу загустела, набухла и поползла вверх.
Митрохина охватило острое чувство нереальности происходящего, он ущипнул себя за руку, будучи не в силах поверить, что все, что он видит, творится наяву…
Балансировщики появились далеко не сразу.
Сначала в воздухе проступили бледные очертания круглых лиц, потом затянутые в джинсу плечи и колени, а за ними уже все остальное. Парни оглядывались кругом с выражением скуки. Они мало чем отличались от своих коллег, призванных раскулачить московского банкира, – та же внушительная стать и габариты, те же простые черты лица и бесцветные бобрики на круглых головах.
И маленькие, черные глазки, больше похожие на крысиные, нежели человеческие. В общем, выпекали парней в одном хлебобулочном цехе. Так прошедшие школу спецслужб молодцы все чем-то напоминают друг друга.
– Ах, какие молодцы! – обрадовался Митрохин, джиннов он разглядывал почти с любовью. – Как вас зовут, друзья мои?!
– Семнадцатый! – представился один.
– Четыреста двадцать четвертый.
– Семнадцатый! Ух ты! Вот это да! – Митрохин даже присвистнул, потирая ладони. – Ты, должно быть, занимаешь высокое место в вашей тамошней иерархии? А? Я прав?
Семнадцатый кивнул со значением.
– Ну парни! – Митрохин вытер вспотевшие ладони о пиджак, раньше у него такой привычки не было – появилась в последнее время, когда нервы начали сдавать. – У меня есть для вас задание. Прямо сейчас.
– Мы внимательно слушаем, – откликнулся Четыреста двадцать четвертый.
– Отправляйтесь-ка в Америку. Поймайте моего балансового двойника, как там его, Джона Смита, – сказал Митрохин, – и для начала переломайте ему все кости. Украдите его, держите взаперти в подвале, заставляйте работать по двадцать часов в сутки. И регулярно колотите головой о стену. Ему это будет полезно.
– И сколько нам это проделывать?! – поинтересовался Четыреста двадцать четвертый.
– Долгие годы! – Митрохин широко улыбнулся. – Долгие, долгие годы! Пока я не положу миллиард долларов на мое имя в лучший швейцарский банк и не дострою виллу на самых теплых островах мира.
– Будет сделано! – Семнадцатый кивнул.
– Ну все, ребята, можете отправляться! – Иван Васильевич хлопнул в ладоши.
Здоровяки немедленно развернулись и потопали прочь. Митрохина так растрогала их крепкая, почти маршевая походка, что он прослезился, перекрестил их и крикнул им вслед, вспомнив, что джинны – создания из арабских сказок:
– Да поможет вам Аллах!..
Митрохин выбежал следом за Семнадцатым и Четыреста двадцать четвертым в коридор, еще долго глядел им вслед и махал ладонью. – Ушли… – банкир вернулся в квартиру и вдруг засомневался:
– Слушай, а как они его найдут? У них же никакой наводки даже нет. Только имя, да и то, наверное, липовое…
– Найдут, – фыркнула колдунья, – 1 – во-первых, У них есть чутье. Они же джинны, а не люди. А во-вторых, судя по тому, что я читала, этот балансовый двойник – вылитый вы. Может, за небольшими изменениями. Нос у него, к примеру, сломан. Или наоборот – сделал себе пластическую операцию, чтобы стать кинозвездой.
– На меня, говоришь, похож, – Митрохин призадумался. – Был у меня в молодости один знакомец. Самый невезучий, скажу тебе, человек на свете.
Начиная с того, что родители его почему-то Светланом назвали. Что это за имя для мужика – Светлан? И потом все у него так и пошло. Вся жизнь наперекосяк. Хотя человек хороший. А похож был, ты не поверишь, на президента Соединенных Штатов Рейгана. Вот я и думаю сейчас, а может, Светлан балансовым двойником Рейгана был. А что, такое вполне возможно. Нет?
– Примитивно вы мыслите, – отозвалась колдунья, она была занята наведением порядка в комнате, водила ладонями над полом, и лиловая пыль сама собой растворялась в пространстве.
– Тьфу ты! – Митрохин даже задохнулся от возмущения. – Характер у тебя стервозный. Молодая ведь еще. Где только успела нахвататься?
– А я способная.
Иван Васильевич уже собирался ответить что-нибудь резкое, но тут случилось непредвиденное. Громоподобный удар потряс квартиру. Стена вместе с окном рухнула, разрушенная неведомой силой.
Митрохина обдало осколками, отшвырнуло к противоположной стене. Он ударился головой и потерял сознание. Когда через несколько минут он пришел в себя, то вместо колдуньи увидел Тринадцатого и Двести тридцать седьмого. С девушкой заклятые враги не стали церемониться, попросту затолкав ее под софу. В разлом стены врывался холодный осенний ветер. Несмотря на то, что квартира располагалась на девятом этаже, банкир совсем не удивился способу, каким воспользовались представители Балансовой службы, чтобы попасть внутрь. Теперь-то он знал, что от них всего можно ожидать.
– Вы что тут делаете?! – Митрохин с трудом поднялся на ноги, держась за стену:
– Вас тут больше быть не должно?!
– Балансировка! – Тринадцатый пожал плечами. – Идея с подвалом мне кажется весьма перспективной, – обратился он к напарнику.
– Хорошая идея, – подтвердил Двести тридцать седьмой, – бери его!
Тринадцатый сграбастал Митрохина и перекинул его через плечо с такой легкостью, словно он совсем ничего не весил…
– Пусти меня! – Иван Васильевич в отчаянии ударил Тринадцатого по спине, но тот в ответ так тряхнул банкира, что Митрохин решил больше не дергаться и повис на плече у джинна, как тряпичная кукла. Представители Балансовой службы выбили дверь и вышли в коридор.
«Что же это происходит?! – растерялся Митрохин. – И что теперь будет?!»
Он сглотнул и едва не застонал от ужаса, потому что ему показалось, что он знает ответ на этот простой вопрос. Его и Джона Смита (балансового двойника и товарища по несчастью) теперь ожидает бесконечная череда изощренных мучений, которым будут подвергать их представители Балансовой службы в надежде добиться обоюдной балансировки, которая теперь попросту невозможна.
– Заварил же ты кашу, Джонни, – пробормотал Митрохин и всхлипнул:
– И чего бы мне тогда не согласиться с Тринадцатым и Двести тридцать седьмым? Высылал бы Джону пару десятков тысяч долларов ежемесячно и жил в свое удовольствие.
В конце концов это мелочь…
Болтаться на плече у джинна было не только неудобно, но и унизительно до слез. Митрохин пришел в такое отчаяние, что в конце концов разрыдался. Тринадцатый и Двести тридцать седьмой не обращали на слезы жертвы никакого внимания.
Поздние прохожие оборачивались, с удивлением глядя на двух здоровяков в джинсовых куртках, уверенно шагающих по одной из центральных московских улиц, оживленной даже в этот час. Представители Балансовой службы не могли не вызывать удивления. Во-первых, одеты они были совсем не по погоде, а во-вторых, один из них нес на себе, словно охотничий трофей, мордатого толстяка, одетого в заляпанный штукатуркой костюм.
Никто не замечал, что в свете фонарей на тротуар ложится только одна тень – от поминутно всхлипывающей ноши. Напротив памятника Юрию Долгорукому странная парочка свернула в подворотню…
* * *
– Господи, что это было? – колдунья попробовала подняться, но ударилась головой о софу, куда ее запихнули балансировщики. – Почему он меня не предупредил?!
В мозгу крутилось: «Разбалансировка, разбалансировка…»
– Кеша, – позвала она.
Кот выбрался откуда-то из самого дальнего угла, весь в пыли. Перепуганные кошачьи глаза пылали зеленым пламенем.
– Вот так, Кеша, – пробормотала колдунья, выпавшее из очков стекло зазвенело на паркете. – За-амечательно… – протянула она. – Просто прекрасно! Оставлю я эту магию ко всем чертям. Говорила мне бабушка – не надо во всю эту чертовщину лезть, и, кажется, она права.
Девушка вылезла из-под софы. Позвала снова:
– Кеша.
Но кот выходить не спешил. Посматривал на хозяйку из темноты зеленым глазом и трогал лапкой усыпанный золотистой пылью и серой штукатуркой пол.
– Не хочешь вылезать – и не надо, – колдунья поднялась на ноги. – Надо убираться отсюда, пока еще чего-нибудь не случилось.
«И правда, уеду к бабушке в деревню, – решила она, – бабушка – сама мудрость. Обязательно посоветует, что мне дальше делать».
* * *
Кота она отдала подруге. Машка всегда ее выручала, когда нужно было оставить Кешу на пару дней и даже недель. В этот раз тоже не отказала.
Спросила только:
– Когда вернешься?
– Не знаю, может, через пару недель. А может, подольше задержусь. Ничего?
– Да ничего, – ответила Машка, – Вадька любит с ним возиться.
Пятилетний сын соседки Вадька в Кеше души не чаял. При каждом удобном случае норовил зайти – «повидаться с котиком».
– Что-то серьезное, Медей? – поинтересовалась Машка. Вот ведь проницательная душа. Даром что лучшая подруга.
– Да так, даже не знаю… Наверное, нет.
От подруги скрывать собственное имя смысла не было, и все же что-то нехорошо екнуло. Показалось, будто кто-то с черными крыльями, сложенными за спиной, стоит за плечом и ухмыляется.
Медея даже обернулась, чем встревожила Машку еще больше.
– Ну смотри, – сказала она серьезно, – а то, если помощь нужна, я могу и ребят подключить.
У меня же брат в милиции работает. Помнишь?
– Да нет, не надо. Я сама разберусь. Ничего такого серьезного, чтобы в милицию обращаться, – ответила Медея.
– Маш! – донесся голос мужа подруги из глубины квартиры. – Ты идешь?