Страница:
– Нет, у меня есть идея получше.
Она повернулась, оперлась о локоть.
– Какая?
– Может быть, Харри следует исчезнуть.
– Не понимаю. Куда он отправится?
– На тот свет.
Она и глазом не моргнула. Продолжала смотреть на Тома, ожидая продолжения. Абсолютная невозмутимость Алексис подстегнула Тома, помогла ему рассказать остальное. Она внимательно слушала план убийства Харри. Том предлагал утопить его в Средиземном море.
– Это следует сделать поздно ночью, – сказал Том. – После того, как он плотно поест и много выпьет. Тогда мы сможем представить дело так, будто он утонул случайно.
– Я всегда считала, что утопить человека очень трудно, если только не накачать его заранее наркотиками.
– Никаких наркотиков! – с жаром произнес Том. – Это исключено. Я даже выбросил мою «травку». Наркотики ведут к полицейскому расследованию, которого мы хотим избежать. Мой план гораздо более прост. Самое важное заключается в том, чтобы Харри наелся до отвала.
– Почему?
Том восхищался бесстрастностью Алексис.
– Потому что в таком случае когда мы опустим его голову, его горло будет забито пищей. Он втянет в себя морскую воду и захлебнется собственной рвотой.
Похоже, эти зловещие подробности очаровали её.
– Откуда у тебя эти познания?
– Я не умею плавать и в детстве едва не утонул сам. Я только что съел обильный ленч. Мои приятели затеяли со мной игру в общественном бассейне. Они стали в шутку топить меня. Хороша шутка! Я помню это ужасное ощущение мне казалось, что пища пытается выйти через нос. Потом я узнал, что был прав. Именно это происходит, когда человек тонет, основательно наевшись. Все съеденное выходит через нос. Это, конечно, жестокий способ, – он перевел дыхание, – но эффективный. Время года для него идеальное. К ночи на пляже не остается ни единой души.
– Значит, нас никто не увидит.
– Верно.
– Мы сможем выполнить это только вдвоем, – сказала она, словно не желая оставаться сторонним наблюдателем. – Харри достаточно силен, несмотря на его пьянство.
– Да, знаю. Поэтому я и сказал: "когда мы опустим его голову." Конечно, тут потребуются наши совместные усилия. Мы все разделим поровну. Включая деньги.
Он недавно поведал Алексис, какое состояние Харри унаследовал от Сары. Как и ожидал Том, Алексис была потрясена колоссальной суммой.
– Вот это да, – сказала она тогда. – Я и понятия не имела.
– Мы – его единственные наследники.
Похоже, сейчас она это вспомнила. Ее глаза стали ещё более темными, а голос – удивительно спокойным, бесстрастным.
– Если бы не мы, – сказала Алексис, – Харри не достались бы эти деньги, верно?
– Конечно, не достались бы. А что получили мы за все наши старания?
– Ты получил двадцать пять тысяч фунтов, а я – и того меньше, холодным тоном произнесла она.
– Но это – жалкие крохи по сравнению с тем, что мы могли получить.
– По-моему, да.
– Ну? – Он посмотрел на нее. – Что скажешь?
– Твой план хорош.
– Самое замечательное, что мы можем осуществить его на мелководье. Том заговорил с возросшим энтузиазмом. – Когда полицейские возьмут анализ, они обнаружат в крови Харри высокую концентрацию алкоголя. Они решат, что этот человек напился и вздумал искупаться ночью. Что произошло? Он поскользнулся на камнях, отключился в результате сильного опьянения и утонул в полуметровом слое воды. Это надежный способ, уверяю тебя.
– А следы на теле? Следы от наших рук? Полиция обнаружит синяки на его руках или плечах.
Том усмехнулся.
– Я об этом думал. И нашел решение. Мы будем держать его за волосы.
– За волосы? – изумленно сказала она.
– Именно. В нужный момент мы схватим его за волосы. Руки Харри останутся свободными, но не забывай, что нас двое. И мы будем трезвыми. На Харри обнаружат следы только от острых и скользких камней. И больше ничего. Ни единого отпечатка пальца.
Она надолго задумалась. О чем именно? – спросил он себя. О том, смогут ли они добиться успеха с помощью этого плана и избежать разоблачения? Или о том, способна ли она убить Харри без всяких угрызений совести? В любом случае казалось, что Алексис сомневается в чем-то, опасается чего-то.
– Что произойдет потом? – спросила она.
– Когда пыль осядет, мы решим, что хотим сделать. Мы сможем остаться здесь, арендовать другой дом. А ещё лучше – купить. Или мы отправимся куда ты пожелаешь. Как я уже говорил вчера, ты – опытная путешественница. Ты, вероятно, знаешь какое-то место, где хотела бы жить.
– Единственное место, где я всегда хотела жить, это Испания.
– С Харри?
Она отвела взгляд в сторону.
– Да.
– Похоже, все вышло не так, как ты надеялась, – тихо сказал он.
– Да, совсем не так.
Неопределенность мучила Тома. Согласится Алексис или нет?
– Мне кое-что пришло в голову, – внезапно сказала она. – А если Харри не захочет пойти с нами купаться ночью? Полагаю, ты намерен предложить ему это. Вдруг он категорически откажется? Мы не можем силой затащить его в море. Как мы тогда поступим?
Это был хороший вопрос.
– Ты знаешь Харри лучше, чем я. Какой способ, по-твоему, сработает?
– Точно не знаю. Иногда Харри может быть очень упрямым. Ты не думаешь, что ему покажется странным наше желание искупаться в ноябре? Когда здесь холодно и неуютно? Да ещё ночью? Я бы на его месте удивилась бы.
– Да, если только… – Том торопливо думал. – Если только это не будет вызовом. Харри кажется мне человеком, который никогда не проходит мимо вызова, особенно если он пьян и строит из себя отчаянного малого в стиле Джона Уэйна. Мы можем спровоцировать его, сказав, что у него не хватит смелости или что он слишком пьян. Что-то вроде этого.
Алексис замолчала – кажется, на целую вечность. Потом её губы стали медленно растягиваться в улыбке.
– Я знаю лучший способ, – сказала она. – Вместо того, чтобы бросать Харри вызов, я заставлю Харри бросить вызов тебе.
– Мне?
– Конечно. Он воспримет это с энтузиазмом. Он недавно подсмеивался над твоей водобоязнью. Как он тебя назвал?
– El gato, – смущенно сказал Том. – Котом.
– Кот, который боится воды. Прекрасно.
– Я не понимаю.
– Послушай, когда Харри спровоцирует тебя, ему придется пойти с тобой, чтобы убедиться в том, что ты не сдрейфил. А я пожелаю составить вам компанию. Ради забавы. Харри сочтет это отличным развлечением.
– Только оно закончится для него печально, – сказал Том, возбужденный оригинальным предложением. – Он окажется совершенно неподготовленным к такому повороту событий, расслабленным. Утопить расслабленного человека гораздо легче.
– Конечно.
Тома охватило воодушевление. Алексис добавила последний штрих к его работе, и в этом заключалась потрясающая ирония. Чем больше Том думал об их замысле, тем сильнее он ему нравился. Он столько месяцев терпел насмешки Харри по поводу своего неумения плавать, что теперь такая смерть казалась ему самым подходящим наказанием для жестокого мучителя.
– Когда нам следует это сделать? – спросил он с учащенным сердцебиением. Она согласилась! – Я бы хотел закончить все поскорей. Не вижу смысла тянуть время. А ты?
– Есть только один момент.
– Какой?
– Я хочу своими глазами увидеть завещание Харри. Пока что мы знаем, что являемся единственными наследниками, только с его слов. Для меня этого мало. Вдруг он солгал? Вдруг оставил деньги кому-то еще?
– Например?
Алексис усмехнулась.
– Приюту для котов.
Они засмеялись. Снова стали заниматься любовью. Теперь, когда они стали соучастниками, Том любил Алексис ещё сильнее. Они убьют Харри и заживут счастливо, как это бывает в сказках. Все было решено, все было чудесно, будущее казалось заманчивым. Однако Том не мог заснуть.
Он испытывал легкую тревогу, которую не мог объяснить. Предложение Алексис проверить завещание было разумным. По правде говоря, ему самому следовало подумать об этом. Харри – хитрый тип. Глупо убивать его только для того, чтобы потом обнаружить, что они вовсе ничего не получат.
Да, они сначала заглянут в завещание. Алексис сказала, что заставит Харри показать ей документ. Каким образом? – подумал Том. Он не спросил её об этом сразу. В конце концов он же доверяет Алексис, верно? Да, конечно. Тогда что его беспокоит? Он не знал ответа. Том повернулся на бок и пожалел, что выбросил «травку». Три затяжки помогли бы ему оказаться в раю.
Тут что-то было не так.
56
57
Она повернулась, оперлась о локоть.
– Какая?
– Может быть, Харри следует исчезнуть.
– Не понимаю. Куда он отправится?
– На тот свет.
Она и глазом не моргнула. Продолжала смотреть на Тома, ожидая продолжения. Абсолютная невозмутимость Алексис подстегнула Тома, помогла ему рассказать остальное. Она внимательно слушала план убийства Харри. Том предлагал утопить его в Средиземном море.
– Это следует сделать поздно ночью, – сказал Том. – После того, как он плотно поест и много выпьет. Тогда мы сможем представить дело так, будто он утонул случайно.
– Я всегда считала, что утопить человека очень трудно, если только не накачать его заранее наркотиками.
– Никаких наркотиков! – с жаром произнес Том. – Это исключено. Я даже выбросил мою «травку». Наркотики ведут к полицейскому расследованию, которого мы хотим избежать. Мой план гораздо более прост. Самое важное заключается в том, чтобы Харри наелся до отвала.
– Почему?
Том восхищался бесстрастностью Алексис.
– Потому что в таком случае когда мы опустим его голову, его горло будет забито пищей. Он втянет в себя морскую воду и захлебнется собственной рвотой.
Похоже, эти зловещие подробности очаровали её.
– Откуда у тебя эти познания?
– Я не умею плавать и в детстве едва не утонул сам. Я только что съел обильный ленч. Мои приятели затеяли со мной игру в общественном бассейне. Они стали в шутку топить меня. Хороша шутка! Я помню это ужасное ощущение мне казалось, что пища пытается выйти через нос. Потом я узнал, что был прав. Именно это происходит, когда человек тонет, основательно наевшись. Все съеденное выходит через нос. Это, конечно, жестокий способ, – он перевел дыхание, – но эффективный. Время года для него идеальное. К ночи на пляже не остается ни единой души.
– Значит, нас никто не увидит.
– Верно.
– Мы сможем выполнить это только вдвоем, – сказала она, словно не желая оставаться сторонним наблюдателем. – Харри достаточно силен, несмотря на его пьянство.
– Да, знаю. Поэтому я и сказал: "когда мы опустим его голову." Конечно, тут потребуются наши совместные усилия. Мы все разделим поровну. Включая деньги.
Он недавно поведал Алексис, какое состояние Харри унаследовал от Сары. Как и ожидал Том, Алексис была потрясена колоссальной суммой.
– Вот это да, – сказала она тогда. – Я и понятия не имела.
– Мы – его единственные наследники.
Похоже, сейчас она это вспомнила. Ее глаза стали ещё более темными, а голос – удивительно спокойным, бесстрастным.
– Если бы не мы, – сказала Алексис, – Харри не достались бы эти деньги, верно?
– Конечно, не достались бы. А что получили мы за все наши старания?
– Ты получил двадцать пять тысяч фунтов, а я – и того меньше, холодным тоном произнесла она.
– Но это – жалкие крохи по сравнению с тем, что мы могли получить.
– По-моему, да.
– Ну? – Он посмотрел на нее. – Что скажешь?
– Твой план хорош.
– Самое замечательное, что мы можем осуществить его на мелководье. Том заговорил с возросшим энтузиазмом. – Когда полицейские возьмут анализ, они обнаружат в крови Харри высокую концентрацию алкоголя. Они решат, что этот человек напился и вздумал искупаться ночью. Что произошло? Он поскользнулся на камнях, отключился в результате сильного опьянения и утонул в полуметровом слое воды. Это надежный способ, уверяю тебя.
– А следы на теле? Следы от наших рук? Полиция обнаружит синяки на его руках или плечах.
Том усмехнулся.
– Я об этом думал. И нашел решение. Мы будем держать его за волосы.
– За волосы? – изумленно сказала она.
– Именно. В нужный момент мы схватим его за волосы. Руки Харри останутся свободными, но не забывай, что нас двое. И мы будем трезвыми. На Харри обнаружат следы только от острых и скользких камней. И больше ничего. Ни единого отпечатка пальца.
Она надолго задумалась. О чем именно? – спросил он себя. О том, смогут ли они добиться успеха с помощью этого плана и избежать разоблачения? Или о том, способна ли она убить Харри без всяких угрызений совести? В любом случае казалось, что Алексис сомневается в чем-то, опасается чего-то.
– Что произойдет потом? – спросила она.
– Когда пыль осядет, мы решим, что хотим сделать. Мы сможем остаться здесь, арендовать другой дом. А ещё лучше – купить. Или мы отправимся куда ты пожелаешь. Как я уже говорил вчера, ты – опытная путешественница. Ты, вероятно, знаешь какое-то место, где хотела бы жить.
– Единственное место, где я всегда хотела жить, это Испания.
– С Харри?
Она отвела взгляд в сторону.
– Да.
– Похоже, все вышло не так, как ты надеялась, – тихо сказал он.
– Да, совсем не так.
Неопределенность мучила Тома. Согласится Алексис или нет?
– Мне кое-что пришло в голову, – внезапно сказала она. – А если Харри не захочет пойти с нами купаться ночью? Полагаю, ты намерен предложить ему это. Вдруг он категорически откажется? Мы не можем силой затащить его в море. Как мы тогда поступим?
Это был хороший вопрос.
– Ты знаешь Харри лучше, чем я. Какой способ, по-твоему, сработает?
– Точно не знаю. Иногда Харри может быть очень упрямым. Ты не думаешь, что ему покажется странным наше желание искупаться в ноябре? Когда здесь холодно и неуютно? Да ещё ночью? Я бы на его месте удивилась бы.
– Да, если только… – Том торопливо думал. – Если только это не будет вызовом. Харри кажется мне человеком, который никогда не проходит мимо вызова, особенно если он пьян и строит из себя отчаянного малого в стиле Джона Уэйна. Мы можем спровоцировать его, сказав, что у него не хватит смелости или что он слишком пьян. Что-то вроде этого.
Алексис замолчала – кажется, на целую вечность. Потом её губы стали медленно растягиваться в улыбке.
– Я знаю лучший способ, – сказала она. – Вместо того, чтобы бросать Харри вызов, я заставлю Харри бросить вызов тебе.
– Мне?
– Конечно. Он воспримет это с энтузиазмом. Он недавно подсмеивался над твоей водобоязнью. Как он тебя назвал?
– El gato, – смущенно сказал Том. – Котом.
– Кот, который боится воды. Прекрасно.
– Я не понимаю.
– Послушай, когда Харри спровоцирует тебя, ему придется пойти с тобой, чтобы убедиться в том, что ты не сдрейфил. А я пожелаю составить вам компанию. Ради забавы. Харри сочтет это отличным развлечением.
– Только оно закончится для него печально, – сказал Том, возбужденный оригинальным предложением. – Он окажется совершенно неподготовленным к такому повороту событий, расслабленным. Утопить расслабленного человека гораздо легче.
– Конечно.
Тома охватило воодушевление. Алексис добавила последний штрих к его работе, и в этом заключалась потрясающая ирония. Чем больше Том думал об их замысле, тем сильнее он ему нравился. Он столько месяцев терпел насмешки Харри по поводу своего неумения плавать, что теперь такая смерть казалась ему самым подходящим наказанием для жестокого мучителя.
– Когда нам следует это сделать? – спросил он с учащенным сердцебиением. Она согласилась! – Я бы хотел закончить все поскорей. Не вижу смысла тянуть время. А ты?
– Есть только один момент.
– Какой?
– Я хочу своими глазами увидеть завещание Харри. Пока что мы знаем, что являемся единственными наследниками, только с его слов. Для меня этого мало. Вдруг он солгал? Вдруг оставил деньги кому-то еще?
– Например?
Алексис усмехнулась.
– Приюту для котов.
Они засмеялись. Снова стали заниматься любовью. Теперь, когда они стали соучастниками, Том любил Алексис ещё сильнее. Они убьют Харри и заживут счастливо, как это бывает в сказках. Все было решено, все было чудесно, будущее казалось заманчивым. Однако Том не мог заснуть.
Он испытывал легкую тревогу, которую не мог объяснить. Предложение Алексис проверить завещание было разумным. По правде говоря, ему самому следовало подумать об этом. Харри – хитрый тип. Глупо убивать его только для того, чтобы потом обнаружить, что они вовсе ничего не получат.
Да, они сначала заглянут в завещание. Алексис сказала, что заставит Харри показать ей документ. Каким образом? – подумал Том. Он не спросил её об этом сразу. В конце концов он же доверяет Алексис, верно? Да, конечно. Тогда что его беспокоит? Он не знал ответа. Том повернулся на бок и пожалел, что выбросил «травку». Три затяжки помогли бы ему оказаться в раю.
Тут что-то было не так.
56
Дни Харри начинались и заканчивались бутылкой «перно», он проводил большую часть времени в полузабытьи, почти не замечая происходившего вокруг него.
Он напивался до беспамятства, чтобы не думать об Алексис и Томе. Он чувствовал себя виноватым, потому что бросил Алексис и потому что по-прежнему хотел Тома. То, что они нашли в друг друге источник сексуального удовлетворения, рассердило Харри так сильно, что иногда он был готов убить Алексис, как убил когда-то Полетт и Роуз. Один стремительный удар, и они с Томом смогут уехать, куда пожелают, словно ничего не произошло, ничего не изменилось.
Но когда Харри оставался трезвым достаточно долго, чтобы вспомнить свои мысли, его охватывали ещё большее чувство вины и угрызения совести. Он снова тянулся к "перно".
Оно было отличным болеутоляющим средством. Харри с благодарностью принимал облегчение, которое оно давало. Однако только через некоторое время понял, каким сильным может оказаться привыкание. Первые два бокала проскальзывали в желудок с обманчивой легкостью (благодаря лакричному вкусу, напоминавшему о детстве), и коварное воздействие спиртного заставало Харри врасплох, отнимало способность двигаться. Сейчас он уже знал, что имеет дело с динамитом, но не мог ничего предпринять. Ему оставалось только ждать, когда эффект пройдет.
Собираясь лечь вечером в кровать, Харри торжественно обещал себе, что завтра завяжет со спиртным. Но это завтра никак не приходило. Он часто просыпался через несколько часов дрожащим и покрытым испариной. Прикладывался к бутылке, которую держал возле кровати именно на такой случай. Крепкий напиток растекался по телу, успокаивал натянутые нервы и позволял ещё на некоторое время погрузиться в спасительный сон.
Иногда он спал почти весь день, иногда бодрствовал на рассвете. В любом случае щедрая добавка «перно» в черный кофе тотчас временно приводила его в порядок, возвращала к жизни, помогала почувствовать себя человеком. Но через час-другой он забывал про кофе и заливал лед смертоносной жидкостью, наблюдал, как она приобретает молочный оттенок (это стало его любимым занятием), чувствовал, что погружается в состояние мечтательной прострации, забывает обо всем, кроме своих туманных, но приятных мыслей.
Периодически он предпринимал слабую попытку сократить свою дозу, но она всегда оказывалась безуспешной. Его страсть к тому, что он называл "моим лекарством", увеличивалась постепенно и неуклонно. Через месяц после приезда Алексис в Испанию он выпивал две бутылки в день.
Когда Харри понял, что уже наступил ноябрь, у него от изумления отвалилась челюсть. Что случилось с октябрем? Куда он делся? Сидя в кровати, Харри ощутил острую боль потери, словно его близкий друг отошел в небытие.
Он узнал о приходе ноября только потому, что вчера в какой-то неясный момент принес в комнату воскресный выпуск "Лондон Таймс". На газете стояла отпечатанная наверху дата: 16 ноября 1975 года. Харри начал листать номер, надеясь, что это поможет ему восстановить четкость зрения. Внезапно кто-то постучал в дверь.
Он не хотел, чтобы его видели в таком состоянии. Недавно в приступе хмельной ярости он велел Алексис и Тому не беспокоить его, когда он «отдыхает», и они выполняли его просьбу. Уже целую неделю никто из них не тревожил Харри. Вероятно, что-то произошло, подумал Харри, нервно поглядев на часы.
Стрелки показывали без десяти минут девять. Утра или вечера? Он попытался понять это, и его охватила паника. Темное небо за окном не могло помочь ему. В это время года при пасмурной погоде оно могло быть таким и утром. Перед встречей с нежданным и нежелательным гостем, так и не разобравшись, утро сейчас или вечер, Харри испытал знакомое и сильное желание. Он схватил бутылку «перно» и быстро отхлебнул спиртное.
– Кто там? – рявкнул Харри.
– Por favor, Senor, – прозвучал робкий женский голос. – Me permite limpiar la habitacion?[66]
О, черт, подумал он. Они наняли служанку.
– Momento,[67] – отозвался Харри. – Momento, Senora.
То, что он был раздет, не смутило Харри. Испанским служанкам часто доводилось видеть обнаженных мужчин. Однако он захотел спрятать бутылку. Крепко завернув крышку, он убрал бутылку и пустой бокал в ящик стола под стопку личных бумаг.
Среди документов находились банковские извещения из Лондона, Нью-Йорка и Аликанте, его паспорт, свидетельства о браке и смерти Сары, отчеты из акционерных обществ и фотокопия завещания (оригинал для большей надежности хранился у адвоката в Гилдфорде).
Что-то связанное с завещанием всколыхнуло затуманенную память Харри. Он вспомнил, что Алексис недавно спрашивала о нем. Когда она заговорила об этом, Харри страдал от сильного похмелья, голова его раскалывалась. Поэтому он запомнил, как Том с ревом уехал в Кампелло чинить глушитель машины.
– С чего ты вдруг так внезапно заинтересовалась моим завещанием? спросил Харри свою сестру, которая красила ногти на ногах рубиновым лаком.
– Это не я им интересуюсь, а Том. Он хочет знать, действительно ли ты сделал его наследником.
– Я сказал ему, что да. В чем дело? Он мне не верит?
– Он опасается, что ты подшутил над ним. Он говорит, что ты – большой любитель розыгрышей.
– Если он сомневается, то почему не придет ко мне?
– Он стесняется задать тебе такой вопрос. Боится, что ты сочтешь его назойливым.
– Поэтому спрашивает мамочка.
Алексис вспыхнула.
– Забудь, что я упомянула этот вопрос. Честно говоря, мне абсолютно наплевать, включил ты его в завещание или нет.
– Конечно. Какая тебе от этого выгода? Будучи моей ближайшей родственницей, ты заинтересована в том, чтобы его там не оказалось, верно?
– Мне плевать, что ты делаешь, Харри. – Красный лак попал не на ноготь, а на палец, и Алексис раздраженно стерла пятно. – По-моему, ты теперь не отдаешь отчета в своих поступках даже самому себе. Посмотри на себя. Ты в таком состоянии, что ничего не соображаешь.
– Возможно, у меня похмелье, но с головой у меня все в порядке, можешь не беспокоиться.
– Это ненадолго, – выпалила она.
Он снова представил себе, как убивает её приемом карате.
– Следи за собой, Алексис. Вы оба можете вылететь из завещания.
– Оба? Что это значит?
– Это значит, что я не солгал Тому. Он получит столько же денег, сколько и ты. Хочешь услышать мой совет, дорогая сестренка? Не будь такой алчной, или я… – Он едва не сказал "убью тебя". Вместо этого Харри пробормотал: – Или я оставлю тебя без единого цента. Ясно?
– Ясно, – сказала Алексис. Пряча улыбку, она покрыла ногти ревлоновским "квик-драй"…
Надежно спрятав «перно», Харри снова лег в кровать и прикрыл простыней нижнюю часть тела. Черт возьми, не стоит демонстрировать свою наготу бедной старой служанке.
– Venga,[68] – сказал он.
В комнату вошла красивая юная блондинка с веником и совком в руках. Она потянула носом воздух и поморщилась.
– Que olor fuerte![69]
Увидев изумленное лицо Харри, она пробормотала слова извинения и спросила, можно ли навести здесь порядок. Он разрешил это сделать, и она начала с того, что широко распахнула окно. В спальню ворвался средиземноморский ветерок. Девушка обрадованно сказала, что это пойдет Харри на пользу.
Ее английский был суховатым, чересчур правильным, словно она учила его по какому-то старинному учебнику. Она сообщила Харри, что её зовут Маргерита и что она приехала из маленького городка с названием Мунера.
– Маргерита из Мунеры, – повторил Харри. – Звучит, как название шлягера.
Она засмеялась и приступила к работе, позволяя ему любоваться её нетронутой красотой. Она была стройной, с тонкой талией, большими карими глазами и волосами, падавшими на плечи мягкими золотистыми волнами. Он не мог представить себе, что Алексис наняла Маргериту (из Мунеры), которая так походила на Салли-Энн (из Пилгрим-Лейка). Возможно, это сделал Том в отсутствие Алексис. Это казалось более правдоподобным.
Человек, нанявший Маргериту, невольно оказался ответственным за внезапную эрекцию Харри. К своему удивлению он ощутил, как разбухает под простыней его член. Это была первая за длительное время эрекция Харри, вызванная присутствием привлекательной женщины. Странное дело – «перно» убил его влечение к женщинам, он никогда не думал о них, привычно мастурбируя.
Вместо этого о мечтал о Томе МакКиллапе… снова пил, чтобы вычеркнуть его из памяти… спрашивал себя, возбудит ли его когда-нибудь представитель противоположного пола… боялся, что это никогда не произойдет…
Юная светловолосая служанка, которой не могло быть больше восемнадцати лет, определенно уничтожила его опасения. Харри с интересом наблюдал за её грациозными движениями. Когда она наклонилась, чтобы взбить подушку на кресле, её короткая синяя юбка поднялась ещё выше, и он увидел в вырезе тонкой блузки качнувшиеся вперед груди.
Его член вздрогнул. Если бы он нашел в себе смелость, то немедленно схватил бы девушку, запер дверь и доставил бы им обоим немалое удовольствие. Он едва удержался от того, чтобы не вскочить с кровати и не броситься к Маргерите.
– Где ты живешь? – услышал Харри свой голос.
– Знаете почту в Кампелло?
– Очень хорошо.
– Мой дом расположен в нескольких метрах от почты.
Она жила в самом центре ближайшей деревни. Десять минут езды на машине, подумал Харри. Как близко.
– Ты замужем?
Она засмеялась.
– Нет. Но у меня есть novio.[70] Мы поженимся в следующем году.
Харри так давно не занимался любовью с девственницей, что эта идея показалась ему невероятно заманчивой. Он забыл, что в этом порочном мире ещё оставались восемнадцатилетние девственницы, к тому же красивые. Но он знал, что в католической Испании мужчины не занимаются сексом со своими возлюбленными. За этим они ходили к проституткам.
Да, Маргерита относилась к вымирающему виду, она пришла бы в ужас, посмей он приблизиться к ней. Сейчас ему недоставало только напуганной и дрожащей девушки. Кто знает, что она выкинет? Однако Харри соблазняла перспектива стать её первым любовником, обучить её всем приемам. Она была такой невинной, чистой, свежей, непохожей на него самого и Алексис.
Он заставил себя подумать о другой, менее привлекательной стороне… кровь, борьба, округлившиеся от страха глаза. Возможно, у неё есть старший брат, который может избить его до полусмерти, если не прикончить. Но все минусы и опасности только разжигали желание Харри. Он ещё никогда не нуждался в спиртном так сильно, как сейчас.
– Ваша жена, – сказала Маргерита, подметая пол, – очень красива, правда?
Харри не сразу понял, что служанка имеет в виду Алексис.
– Да, очень, – согласился Харри. – Где она? Дома?
– Завтракает в столовой. – Маргерита улыбнулась с робкой гордостью. Я приготовила завтрак.
– А наш друг, сеньор МакКиллап? Он тоже завтракает?
– Сеньор МакКиллап? – Маргерита растерялась. – Я его не видела. Я убрала комнату вашей жены, но третья спальня заперта. Возможно, сеньор МакКиллап там?
– Возможно.
Харри знал, что Алексис и Том проводят ночи в одной постели. Может быть, они решили в присутствии новой служанки соблюдать приличия и спать раздельно? Это было на них непохоже, они плевали на условности. Может быть, они поссорились. Это могло объяснить, почему они провели эту ночь в своих комнатах.
– Когда моя жена наняла тебя? – спросил Харри.
– О, сеньора не нанимала меня. На прошлой неделе она наняла мою мать. Но вчера с моей матерью произошло несчастье. Она упала и сломала ногу.
Это объясняло загадку с наймом служанки.
– Доброе утро, дорогой. Ты хорошо спал?
Приветливо улыбающая Алексис стояла в дверном проеме. На ней были бледно-зеленые джинсы, зеленый кашемировый свитер и масса золотых украшений. Когда Алексис поцеловала Харри в щеку, демонстрируя Маргерите образчик супружеской нежности, он узнал знакомый аромат "Ле Флер".
– Как твоя голова? – проворковала Алексис. – Снова похмелье, мой дорогой?
Харри растерянно уставился на нее. Можно соблюдать приличия при слугах, но утруждать себя таким спектаклем – это уже чересчур.
– Да, – сказал он. – У твоего дорогого снова похмелье. Как ты догадалась?
Он протянул к Алексис дрожащую руку.
– Мне надо выпить!
Алексис в отчаянии посмотрела на Маргериту и покачала головой, как бы говоря этим, что не может справиться с пагубной привычкой мужа.
– Где бутылка? – спросила она с покорностью в голосе.
– В нижнем ящике стола.
Она достала из-под бумаг бутылку и бокал, налила Харри щедрую порцию. Неразбавленный «перно» напоминает по цвету джинсы и свитер Алексис, подумал Харри, проглотив спиртное и попросив жестом добавки. Смущенная этой неловкой сценкой Маргерита отвела глаза в сторону.
– Тук-тук. Кто-нибудь дома?
Это был бодрый и радостный Том. Он вошел в комнату, когда Алексис протягивала Харри вторую порцию. Том нахмурился.
– Проблемы? – обратился он к Алексис.
– Как обычно, – ответила она, когда Харри проглотил «перно» и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Чего тебе надо? – спросил он Тома.
– Я зашел узнать, как ты себя чувствуешь, amigo.[71]
– Ты это увидел. А теперь можешь проваливать.
Том сочувственно посмотрел на Алексис.
– Не понимаю, как ты это терпишь.
– Я – его жена.
– Жена, нянька и мальчик для битья.
– Ну, все обстоит не так плохо.
– Ты – замечательный товарищ. – Том явно пытался поддержать её. – Я, пожалуй, позавтракаю. Я могу принести тебе чашку кофе, Харри?
– Я уже сказал, что ты можешь сделать.
– Вы должны простить моего друга, – сказал Том, представившись Маргерите. – Он сегодня плохо себя чувствует.
Девушка дипломатично посмотрела на дверь.
– Я огорчен происшедшим с вашей матерью несчастьем, – добавил Том. Передайте ей мои наилучшие пожелания.
– Спасибо, сеньор МакКиллап. – Маргарита застенчиво подняла свои глаза. – Вы очень добры.
– De nada.[72]
– Черт возьми, что здесь происходит? – закричал Харри. – Что это за испанская супервежливость, извинения за мое поведение, приторная театральность?
– Харри, пожалуйста, – прошептала Алексис. – Возьми себя в руки, дорогой.
Его губы презрительно искривились. Вырвав у Алексис бутылку и запрокинув голову, Харри принялся пить спиртное большими жадными глотками. Потом заорал:
– О'кей, пошли все вон! Исчезните! Проваливайте! Adios! Hasta la vista!!![73]
Алексис кивнула Маргерите, которая вышла вслед за нею и Томом из комнаты. Алексис тихо закрыла дверь. По её щеке потекла слеза.
– Пожалуйста, не плачьте, сеньора, – попросила Маргерита.
– Это так ужасно, – Алексис всхлипнула. – Я чувствую себя бессильной.
– В каждой семье свои печали. – Маргерита взяла веник и совок. – Я приберусь в вашей комнате, сеньор. А вечером помолюсь за сеньора Маринго.
Когда она ушла, Том с надеждой повернулся к Алексис.
– Ну? Что скажешь?
– Она будет прекрасной свидетельницей при расследовании.
– Я тоже так думаю.
– Жаль только, что она такая хорошенькая.
Том усмехнулся.
– Ревнуешь?
– Не говори глупости, – выпалила Алексис. – Из-за чего мне ревновать? Харри больше не интересуется женщинами.
– Он явно заинтересовался Маргеритой.
– Не говори глупости, – повторила Алексис.
Ее голос смягчился, но лицо стало ещё более хмурым. Это выражение, в отличие от крокодиловых слез, было искренним, подумал Харри, с ещё большим нетерпением предвкушая смерть Харри.
Он напивался до беспамятства, чтобы не думать об Алексис и Томе. Он чувствовал себя виноватым, потому что бросил Алексис и потому что по-прежнему хотел Тома. То, что они нашли в друг друге источник сексуального удовлетворения, рассердило Харри так сильно, что иногда он был готов убить Алексис, как убил когда-то Полетт и Роуз. Один стремительный удар, и они с Томом смогут уехать, куда пожелают, словно ничего не произошло, ничего не изменилось.
Но когда Харри оставался трезвым достаточно долго, чтобы вспомнить свои мысли, его охватывали ещё большее чувство вины и угрызения совести. Он снова тянулся к "перно".
Оно было отличным болеутоляющим средством. Харри с благодарностью принимал облегчение, которое оно давало. Однако только через некоторое время понял, каким сильным может оказаться привыкание. Первые два бокала проскальзывали в желудок с обманчивой легкостью (благодаря лакричному вкусу, напоминавшему о детстве), и коварное воздействие спиртного заставало Харри врасплох, отнимало способность двигаться. Сейчас он уже знал, что имеет дело с динамитом, но не мог ничего предпринять. Ему оставалось только ждать, когда эффект пройдет.
Собираясь лечь вечером в кровать, Харри торжественно обещал себе, что завтра завяжет со спиртным. Но это завтра никак не приходило. Он часто просыпался через несколько часов дрожащим и покрытым испариной. Прикладывался к бутылке, которую держал возле кровати именно на такой случай. Крепкий напиток растекался по телу, успокаивал натянутые нервы и позволял ещё на некоторое время погрузиться в спасительный сон.
Иногда он спал почти весь день, иногда бодрствовал на рассвете. В любом случае щедрая добавка «перно» в черный кофе тотчас временно приводила его в порядок, возвращала к жизни, помогала почувствовать себя человеком. Но через час-другой он забывал про кофе и заливал лед смертоносной жидкостью, наблюдал, как она приобретает молочный оттенок (это стало его любимым занятием), чувствовал, что погружается в состояние мечтательной прострации, забывает обо всем, кроме своих туманных, но приятных мыслей.
Периодически он предпринимал слабую попытку сократить свою дозу, но она всегда оказывалась безуспешной. Его страсть к тому, что он называл "моим лекарством", увеличивалась постепенно и неуклонно. Через месяц после приезда Алексис в Испанию он выпивал две бутылки в день.
Когда Харри понял, что уже наступил ноябрь, у него от изумления отвалилась челюсть. Что случилось с октябрем? Куда он делся? Сидя в кровати, Харри ощутил острую боль потери, словно его близкий друг отошел в небытие.
Он узнал о приходе ноября только потому, что вчера в какой-то неясный момент принес в комнату воскресный выпуск "Лондон Таймс". На газете стояла отпечатанная наверху дата: 16 ноября 1975 года. Харри начал листать номер, надеясь, что это поможет ему восстановить четкость зрения. Внезапно кто-то постучал в дверь.
Он не хотел, чтобы его видели в таком состоянии. Недавно в приступе хмельной ярости он велел Алексис и Тому не беспокоить его, когда он «отдыхает», и они выполняли его просьбу. Уже целую неделю никто из них не тревожил Харри. Вероятно, что-то произошло, подумал Харри, нервно поглядев на часы.
Стрелки показывали без десяти минут девять. Утра или вечера? Он попытался понять это, и его охватила паника. Темное небо за окном не могло помочь ему. В это время года при пасмурной погоде оно могло быть таким и утром. Перед встречей с нежданным и нежелательным гостем, так и не разобравшись, утро сейчас или вечер, Харри испытал знакомое и сильное желание. Он схватил бутылку «перно» и быстро отхлебнул спиртное.
– Кто там? – рявкнул Харри.
– Por favor, Senor, – прозвучал робкий женский голос. – Me permite limpiar la habitacion?[66]
О, черт, подумал он. Они наняли служанку.
– Momento,[67] – отозвался Харри. – Momento, Senora.
То, что он был раздет, не смутило Харри. Испанским служанкам часто доводилось видеть обнаженных мужчин. Однако он захотел спрятать бутылку. Крепко завернув крышку, он убрал бутылку и пустой бокал в ящик стола под стопку личных бумаг.
Среди документов находились банковские извещения из Лондона, Нью-Йорка и Аликанте, его паспорт, свидетельства о браке и смерти Сары, отчеты из акционерных обществ и фотокопия завещания (оригинал для большей надежности хранился у адвоката в Гилдфорде).
Что-то связанное с завещанием всколыхнуло затуманенную память Харри. Он вспомнил, что Алексис недавно спрашивала о нем. Когда она заговорила об этом, Харри страдал от сильного похмелья, голова его раскалывалась. Поэтому он запомнил, как Том с ревом уехал в Кампелло чинить глушитель машины.
– С чего ты вдруг так внезапно заинтересовалась моим завещанием? спросил Харри свою сестру, которая красила ногти на ногах рубиновым лаком.
– Это не я им интересуюсь, а Том. Он хочет знать, действительно ли ты сделал его наследником.
– Я сказал ему, что да. В чем дело? Он мне не верит?
– Он опасается, что ты подшутил над ним. Он говорит, что ты – большой любитель розыгрышей.
– Если он сомневается, то почему не придет ко мне?
– Он стесняется задать тебе такой вопрос. Боится, что ты сочтешь его назойливым.
– Поэтому спрашивает мамочка.
Алексис вспыхнула.
– Забудь, что я упомянула этот вопрос. Честно говоря, мне абсолютно наплевать, включил ты его в завещание или нет.
– Конечно. Какая тебе от этого выгода? Будучи моей ближайшей родственницей, ты заинтересована в том, чтобы его там не оказалось, верно?
– Мне плевать, что ты делаешь, Харри. – Красный лак попал не на ноготь, а на палец, и Алексис раздраженно стерла пятно. – По-моему, ты теперь не отдаешь отчета в своих поступках даже самому себе. Посмотри на себя. Ты в таком состоянии, что ничего не соображаешь.
– Возможно, у меня похмелье, но с головой у меня все в порядке, можешь не беспокоиться.
– Это ненадолго, – выпалила она.
Он снова представил себе, как убивает её приемом карате.
– Следи за собой, Алексис. Вы оба можете вылететь из завещания.
– Оба? Что это значит?
– Это значит, что я не солгал Тому. Он получит столько же денег, сколько и ты. Хочешь услышать мой совет, дорогая сестренка? Не будь такой алчной, или я… – Он едва не сказал "убью тебя". Вместо этого Харри пробормотал: – Или я оставлю тебя без единого цента. Ясно?
– Ясно, – сказала Алексис. Пряча улыбку, она покрыла ногти ревлоновским "квик-драй"…
Надежно спрятав «перно», Харри снова лег в кровать и прикрыл простыней нижнюю часть тела. Черт возьми, не стоит демонстрировать свою наготу бедной старой служанке.
– Venga,[68] – сказал он.
В комнату вошла красивая юная блондинка с веником и совком в руках. Она потянула носом воздух и поморщилась.
– Que olor fuerte![69]
Увидев изумленное лицо Харри, она пробормотала слова извинения и спросила, можно ли навести здесь порядок. Он разрешил это сделать, и она начала с того, что широко распахнула окно. В спальню ворвался средиземноморский ветерок. Девушка обрадованно сказала, что это пойдет Харри на пользу.
Ее английский был суховатым, чересчур правильным, словно она учила его по какому-то старинному учебнику. Она сообщила Харри, что её зовут Маргерита и что она приехала из маленького городка с названием Мунера.
– Маргерита из Мунеры, – повторил Харри. – Звучит, как название шлягера.
Она засмеялась и приступила к работе, позволяя ему любоваться её нетронутой красотой. Она была стройной, с тонкой талией, большими карими глазами и волосами, падавшими на плечи мягкими золотистыми волнами. Он не мог представить себе, что Алексис наняла Маргериту (из Мунеры), которая так походила на Салли-Энн (из Пилгрим-Лейка). Возможно, это сделал Том в отсутствие Алексис. Это казалось более правдоподобным.
Человек, нанявший Маргериту, невольно оказался ответственным за внезапную эрекцию Харри. К своему удивлению он ощутил, как разбухает под простыней его член. Это была первая за длительное время эрекция Харри, вызванная присутствием привлекательной женщины. Странное дело – «перно» убил его влечение к женщинам, он никогда не думал о них, привычно мастурбируя.
Вместо этого о мечтал о Томе МакКиллапе… снова пил, чтобы вычеркнуть его из памяти… спрашивал себя, возбудит ли его когда-нибудь представитель противоположного пола… боялся, что это никогда не произойдет…
Юная светловолосая служанка, которой не могло быть больше восемнадцати лет, определенно уничтожила его опасения. Харри с интересом наблюдал за её грациозными движениями. Когда она наклонилась, чтобы взбить подушку на кресле, её короткая синяя юбка поднялась ещё выше, и он увидел в вырезе тонкой блузки качнувшиеся вперед груди.
Его член вздрогнул. Если бы он нашел в себе смелость, то немедленно схватил бы девушку, запер дверь и доставил бы им обоим немалое удовольствие. Он едва удержался от того, чтобы не вскочить с кровати и не броситься к Маргерите.
– Где ты живешь? – услышал Харри свой голос.
– Знаете почту в Кампелло?
– Очень хорошо.
– Мой дом расположен в нескольких метрах от почты.
Она жила в самом центре ближайшей деревни. Десять минут езды на машине, подумал Харри. Как близко.
– Ты замужем?
Она засмеялась.
– Нет. Но у меня есть novio.[70] Мы поженимся в следующем году.
Харри так давно не занимался любовью с девственницей, что эта идея показалась ему невероятно заманчивой. Он забыл, что в этом порочном мире ещё оставались восемнадцатилетние девственницы, к тому же красивые. Но он знал, что в католической Испании мужчины не занимаются сексом со своими возлюбленными. За этим они ходили к проституткам.
Да, Маргерита относилась к вымирающему виду, она пришла бы в ужас, посмей он приблизиться к ней. Сейчас ему недоставало только напуганной и дрожащей девушки. Кто знает, что она выкинет? Однако Харри соблазняла перспектива стать её первым любовником, обучить её всем приемам. Она была такой невинной, чистой, свежей, непохожей на него самого и Алексис.
Он заставил себя подумать о другой, менее привлекательной стороне… кровь, борьба, округлившиеся от страха глаза. Возможно, у неё есть старший брат, который может избить его до полусмерти, если не прикончить. Но все минусы и опасности только разжигали желание Харри. Он ещё никогда не нуждался в спиртном так сильно, как сейчас.
– Ваша жена, – сказала Маргерита, подметая пол, – очень красива, правда?
Харри не сразу понял, что служанка имеет в виду Алексис.
– Да, очень, – согласился Харри. – Где она? Дома?
– Завтракает в столовой. – Маргерита улыбнулась с робкой гордостью. Я приготовила завтрак.
– А наш друг, сеньор МакКиллап? Он тоже завтракает?
– Сеньор МакКиллап? – Маргерита растерялась. – Я его не видела. Я убрала комнату вашей жены, но третья спальня заперта. Возможно, сеньор МакКиллап там?
– Возможно.
Харри знал, что Алексис и Том проводят ночи в одной постели. Может быть, они решили в присутствии новой служанки соблюдать приличия и спать раздельно? Это было на них непохоже, они плевали на условности. Может быть, они поссорились. Это могло объяснить, почему они провели эту ночь в своих комнатах.
– Когда моя жена наняла тебя? – спросил Харри.
– О, сеньора не нанимала меня. На прошлой неделе она наняла мою мать. Но вчера с моей матерью произошло несчастье. Она упала и сломала ногу.
Это объясняло загадку с наймом служанки.
– Доброе утро, дорогой. Ты хорошо спал?
Приветливо улыбающая Алексис стояла в дверном проеме. На ней были бледно-зеленые джинсы, зеленый кашемировый свитер и масса золотых украшений. Когда Алексис поцеловала Харри в щеку, демонстрируя Маргерите образчик супружеской нежности, он узнал знакомый аромат "Ле Флер".
– Как твоя голова? – проворковала Алексис. – Снова похмелье, мой дорогой?
Харри растерянно уставился на нее. Можно соблюдать приличия при слугах, но утруждать себя таким спектаклем – это уже чересчур.
– Да, – сказал он. – У твоего дорогого снова похмелье. Как ты догадалась?
Он протянул к Алексис дрожащую руку.
– Мне надо выпить!
Алексис в отчаянии посмотрела на Маргериту и покачала головой, как бы говоря этим, что не может справиться с пагубной привычкой мужа.
– Где бутылка? – спросила она с покорностью в голосе.
– В нижнем ящике стола.
Она достала из-под бумаг бутылку и бокал, налила Харри щедрую порцию. Неразбавленный «перно» напоминает по цвету джинсы и свитер Алексис, подумал Харри, проглотив спиртное и попросив жестом добавки. Смущенная этой неловкой сценкой Маргерита отвела глаза в сторону.
– Тук-тук. Кто-нибудь дома?
Это был бодрый и радостный Том. Он вошел в комнату, когда Алексис протягивала Харри вторую порцию. Том нахмурился.
– Проблемы? – обратился он к Алексис.
– Как обычно, – ответила она, когда Харри проглотил «перно» и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Чего тебе надо? – спросил он Тома.
– Я зашел узнать, как ты себя чувствуешь, amigo.[71]
– Ты это увидел. А теперь можешь проваливать.
Том сочувственно посмотрел на Алексис.
– Не понимаю, как ты это терпишь.
– Я – его жена.
– Жена, нянька и мальчик для битья.
– Ну, все обстоит не так плохо.
– Ты – замечательный товарищ. – Том явно пытался поддержать её. – Я, пожалуй, позавтракаю. Я могу принести тебе чашку кофе, Харри?
– Я уже сказал, что ты можешь сделать.
– Вы должны простить моего друга, – сказал Том, представившись Маргерите. – Он сегодня плохо себя чувствует.
Девушка дипломатично посмотрела на дверь.
– Я огорчен происшедшим с вашей матерью несчастьем, – добавил Том. Передайте ей мои наилучшие пожелания.
– Спасибо, сеньор МакКиллап. – Маргарита застенчиво подняла свои глаза. – Вы очень добры.
– De nada.[72]
– Черт возьми, что здесь происходит? – закричал Харри. – Что это за испанская супервежливость, извинения за мое поведение, приторная театральность?
– Харри, пожалуйста, – прошептала Алексис. – Возьми себя в руки, дорогой.
Его губы презрительно искривились. Вырвав у Алексис бутылку и запрокинув голову, Харри принялся пить спиртное большими жадными глотками. Потом заорал:
– О'кей, пошли все вон! Исчезните! Проваливайте! Adios! Hasta la vista!!![73]
Алексис кивнула Маргерите, которая вышла вслед за нею и Томом из комнаты. Алексис тихо закрыла дверь. По её щеке потекла слеза.
– Пожалуйста, не плачьте, сеньора, – попросила Маргерита.
– Это так ужасно, – Алексис всхлипнула. – Я чувствую себя бессильной.
– В каждой семье свои печали. – Маргерита взяла веник и совок. – Я приберусь в вашей комнате, сеньор. А вечером помолюсь за сеньора Маринго.
Когда она ушла, Том с надеждой повернулся к Алексис.
– Ну? Что скажешь?
– Она будет прекрасной свидетельницей при расследовании.
– Я тоже так думаю.
– Жаль только, что она такая хорошенькая.
Том усмехнулся.
– Ревнуешь?
– Не говори глупости, – выпалила Алексис. – Из-за чего мне ревновать? Харри больше не интересуется женщинами.
– Он явно заинтересовался Маргеритой.
– Не говори глупости, – повторила Алексис.
Ее голос смягчился, но лицо стало ещё более хмурым. Это выражение, в отличие от крокодиловых слез, было искренним, подумал Харри, с ещё большим нетерпением предвкушая смерть Харри.
57
20 ноября, через четыре недели и два дня после отлета Джинны из Лондона в Нью-Йорк, она приехала в аэропорт Кеннеди, чтобы вернуться домой утренним рейсом компании "БОАС".
Она удивлялась тому, как затянулась её поездка. Это казалось невероятным. Она не думала, что путешествие будет таким долгим, но из-за череды непредвиденных обстоятельств ей пришлось провести в Пилгрим-Лейке больше месяца. Ее пребывание здесь окупилось сторицей. Результаты превзошли самые оптимистичные ожидания.
Но сейчас она спешила вернуться в Англию. Ей предстояло многое сделать. Например, выяснить, не покинул ли страну Том МакКиллап. Что-то подсказывало ей, что он уехал из Англии некоторое время тому назад. Что он удрал вместе с Алексис и Харри. Если она права, это может оказаться важным. Исключительно важным.
Чтобы её не беспокоили, она выбрала место у окна, сказала стюардессе, что не хочет ничего есть и пить, накрылась одеялом и надела темные очки. Соседнее кресло пустовало, а у прохода сидел английский бизнесмен, увлеченный чтением. Отлично. Ее оставят в покое.
Она удивлялась тому, как затянулась её поездка. Это казалось невероятным. Она не думала, что путешествие будет таким долгим, но из-за череды непредвиденных обстоятельств ей пришлось провести в Пилгрим-Лейке больше месяца. Ее пребывание здесь окупилось сторицей. Результаты превзошли самые оптимистичные ожидания.
Но сейчас она спешила вернуться в Англию. Ей предстояло многое сделать. Например, выяснить, не покинул ли страну Том МакКиллап. Что-то подсказывало ей, что он уехал из Англии некоторое время тому назад. Что он удрал вместе с Алексис и Харри. Если она права, это может оказаться важным. Исключительно важным.
Чтобы её не беспокоили, она выбрала место у окна, сказала стюардессе, что не хочет ничего есть и пить, накрылась одеялом и надела темные очки. Соседнее кресло пустовало, а у прохода сидел английский бизнесмен, увлеченный чтением. Отлично. Ее оставят в покое.