Эллиот Элизабет. Обрученные (Ремингтон - 3)

   - Надеюсь, у вас было достаточно времени, чтобы отдохнуть.
   - У нас было столько времени, что мы могли бы завоевать половину Шотландии, - пробурчал Кенрик. - Чем ты там занимался?
   - Осторожней, барон, - Фиц-Алан поднялся и налил себе еще один кубок вина, - ты заставляешь мальчика краснеть.
   - Чем я занимался, тебя не касается, - не очень любезно ответил Гай. Затем, повернувшись к Фиц-Алану, он заметил: - Кстати, ты в моем возрасте был уже отцом.
   - Так ты торопишься меня перегнать? - Фиц-Алан вздохнул с преувеличенно обеспокоенным видом. - Надо же, у меня появился соперник. Вина? - предложил он, прежде чем Гай успеть произнести еще что-нибудь. Не дожидаясь ответа, он наполнил кубок. - Клянусь всеми святыми, у тебя отличные погреба. Откуда это вино?
   - Из Бургундии, - буркнул Гай. Он взял кубок и сделал из него большой глоток, стараясь умерить свою раздражительность. Гнев ему не помощник. Гай был младшим в семье, и об этом ему всегда напоминали, хотя теперь он был, по крайней мере, не менее могуществен, чем брат и зять. Обычно он добродушно воспринимал насмешки, когда эта парочка начинала обращаться с ним, как с ребенком, но сейчас был не тот случай.
   - Прежде чем мы начнем разговор, я должен прояснить одну вещь. Я не позволю никому из вас говорить о Клаудии так, как вы это делали сегодня во дворе. Мои люди любят ее, и я не хочу, чтобы несколько неосторожных слов изменили их отношение.
   Подняв темную бровь, Кенрик внимательно посмотрел на брата.
   - Ты играешь с этой шлюхой в опасные игры. Она тебя не доведет до добра. Судя по всему, ты уже получил от нее все, что хотел. Почему бы теперь не отправить ее в тюрьму, где ей самое место, пока она не обнаружила, что ты водишь ее за нос? Или эта сцена во дворе означает, что она уже все поняла? Кто знает, кого она хотела зарезать. По крайней мере, надо отнять у нее кинжал и приставить к ней надежного человека.
   Слова Кенрика настолько ошеломили Гая, что некоторое время он оставался безмолвен. Затем он сообразил, что Кенрик мало что знал о Клаудии - Гай написал ему о ней только однажды, тогда, когда был еще уверен в ее виновности. Он заставил разжаться судорожно сжимавшие серебряный кубок пальцы, пока те не успели деформировать форму сосуда.
   - Я не играю с Клаудией ни в какие игры. Вскоре после того, как я написал тебе, мне стало совершенно очевидно, что она не принимала никакого участия в заговоре. Напротив, она рисковала собственной жизнью, чтобы помочь мне сбежать из Лонсдейла. За прошедшее с тех пор время я обнаружил, что у нее есть все достоинства, которыми должна обладать моя будущая жена. Я намерен жениться на ней. Наша свадьба состоится в течение двух ближайших недель.
   Кенрик негодующе фыркнул.
   - Ты что, совсем ослеп? Она заморочила тебе голову и заставила поверить, что ты в нее влюблен. Ты даже чуть не убил Фиц-Алана, который всего лишь хотел помешать девчонке прирезать одного из нас! Она уже настроила тебя против твоей собственной семьи! - Он покачал головой. Послушай мой совет - запри ее в подземелье, пока она не успела окончательно отравить тебе жизнь.
   Чувствуя нарастающую ярость, Гай с трудом взял себя в руки и произнес преувеличенно спокойным голосом:
   - В отличие от тебя, я не собираюсь заключать в тюрьму свою жену, в чьей невиновности уверен. Мое намерение жениться на Клаудии окончательно.
   Гнев, загоревшийся в глазах Кенрика, быстро угас, и он повернулся к Фиц-Алану.
   - Постарайся пробудить в этом глупце здравый смысл, а то придется открыть ему глаза другим способом.
   Держа кубок с вином за ободок, Фиц-Алан покачивал им, задумчиво рассматривая кроваво-красную жидкость.
   - Твой брат прав, Гай. У этой девчонки есть повод ненавидеть всех нас. Сложно поверить, что она питает к тебе искреннюю привязанность.
   - Сложно поверить, что она стала бы рисковать жизнью ради спасения человека, которого ненавидит, - возразил Гай. - Сегодня утром она хотела с одним кинжалом напасть на тяжеловооруженного рыцаря. Ты несправедлив к ней, Кенрик. Она увидела, что ее любимый вот-вот будет побежден в схватке, и, естественно, не стала медлить и задавать вопросы. Разве не ясно, что больше всего на свете ее страшит моя гибель? Разве это ничего не доказывает?
   - Нет, - ответил Кенрик, - это доказывает лишь одно - девчонка понимает, что в случае твоей смерти у нее не останется защитника. В этом замке есть только один человек, которого она сумела одурачить.
   - Ее зовут Клаудия, - произнес Гай сквозь стиснутые зубы, - не "эта девчонка", не "шлюха" и не... - Он метнул на Фиц-Алана быстрый взгляд. - Что ты имел в виду, когда сказал о поводе ненавидеть всех нас?
   Фиц-Алан пожал плечами.
   - Она сестра Роберто Равеннского. По-моему, вполне достаточный повод. Его брови сошлись у переносицы. - Ты ведь уже знал об этом?
   - Да. - Гай в замешательстве провел рукой по волосам. Теперь ему стала ясна причина их враждебности. Неудивительно, что они так настроены против Клаудии. - А тебе откуда это стало известно?
   Фиц-Алан махнул рукой в сторону Кенрика.
   - Твой брат еще пять лет назад выяснил о Роберто и его семье все, что только мог. Мы знали, что он родственник Лонсдейла. Поэтому твое послание нас не очень удивило - предательство у этих людей в крови.
   - Но почему никто из вас не предупредил меня? - возмущенно спросил Гай. - Если бы я знал о связи Роберто и Лонсдейла, то не вел бы переговоры о Холфорд Холле, а захватил его силой.
   - Когда мы это выяснили, тебя не было в Англии, и в то время Лонсдейл не представлял особой угрозы. Конечно, это был промах с нашей стороны, признал Фиц-Алан. - А ты знаешь, что у нее есть еще один брат?
   - Да, Клаудия рассказала мне о Данте. - Кенрик и Фиц-Алан обменялись понимающим взглядом, и Гай поспешил добавить: - Я знаю, что он наемник короля Эдуарда.
   Последовало долгое молчание. Наконец Кенрик, откашлявшись, произнес:
   - Данте Кьявари не просто наемник. Он...
   - Так он жив? - прервал Кенрика Гай упавшим голосом. Живой брат усложнял дело - хотя даже это препятствие не помешает ему жениться на Клаудии.
   - Да, - кивнул Кенрик, - по крайней мере, он был жив несколько месяцев назад, когда король со своей свитой останавливался в Реммингтоне. Так вот, продолжал он, - он вовсе не обычный наемник, которых у Эдуарда целая толпа. Данте Кьявари - королевский убийца. Если ты не хочешь избавиться от Клаудии просто потому, что она - предательница, сделай это из-за ее брата: стоит ему обнаружить, что ты взял ее в любовницы, и ты можешь заказывать себе гроб.
   Королевский убийца. Два этих слова эхом отдавались в ушах Гая. Брат Клаудии - исполнитель самых грязных замыслов короля. Боже мой, что за семья!
   - Ты уверен? - мрачно спросил Гай.
   - Абсолютно. Король советовался со мной по одному вопросу, и по ходу дела ему пришлось признаться, кто такой Кьявари. Я не могу нарушить слово, данное королю, и передать тебе этот разговор, но поверь мне - Данте Кьявари гораздо опаснее своего брата Роберто.
   - Мало кто знает, как он выглядит, - добавил Фиц-Алан. - Появляясь при дворе, он носит наряд язычника - тюрбан и шарф, скрывающий его лицо. Все лицо - кроме глаз. Зеленых глаз, типичных для семейства Кьявари. - Фиц-Алан покачал головой. - Это так всех пугает, что никто больше не осмеливается лелеять предательские замыслы. Говорят, что тот, кто увидит его лицо, может распроститься с жизнью.
   Гай поглядел на двух людей, которые были так могущественны, что внушали почтительный ужас даже властителям отдаленных стран.
   - Вы и сами как будто боитесь его.
   - У нас нет причин для страха, - ответил Фиц-Алан, - чего нельзя сказать о тебе.
   - Может быть, - задумчиво произнес Гай, - а может, и нет. Клаудия не имеет о Данте никаких новостей уже год. Она не видела его с тех пор, как он покинул Лонсдейл. Если бы его заботила судьба сестры, он давно бы забрал ее к себе. И даже если в последнюю минуту он вспомнит о своих обязанностях, не понимаю, какие возражения он сможет выдвинуть против брака. Наоборот, он должен благодарить меня - я взял на себя роль защитника Клаудии, то есть выполняю его же собственный долг, которым он пренебрег. Если бы не я, у Клаудии бы никого не было. - С молчаливым вызовом Гай посмотрел брату прямо в глаза. - Я т это все, что есть у Клаудии, а она - все, что мне нужно в жизни.
   - В нашей семье нет места такой женщине, - решительно произнес Кенрик. - Я доверяю ей не больше, чем ее братьям. Ты совершил ошибку, сделав ее своей любовницей, но еще не поздно ее исправить. - Он ответил брату тяжелым взглядом. - Женитьба - это не выход. Ты прекрасно знаешь, что легко Можешь разорвать совершенную с помощью обмана помолвку.
   - Так что же ты предлагаешь? - со зловещим спокойствием спросил Гай.
   Кенрик скрестил руки на груди.
   - Она опасна. Не исключено, что она и ее дядя замыслили убить тебя. Отправь ее в темницу, где ей самое место.
   - Где она и умрет, если нам повезет?
   Кенрик равнодушно пожал плечами, и это окончательно взбесило Гая.
   - Ты, конечно, мой брат, но я не позволю...
   - Милорды! - вмешался Фиц-Алан, становясь между ними и успокаивающе поднимая руки. - Этот спор нас никуда не приведет. Гай, в послании ты написал, что подозреваешь леди Клаудию в участии в заговоре. Прежде чем мы продолжим наш разговор, объясни нам, что заставило тебя столь резко поменять точку зрения. Возможно, тогда мы лучше сможем понять тебя. - Произнеся эти слова, Фиц-Алан предостерегающе посмотрел на Кенрика.
   Подумав немного, Гай неохотно кивнул и поведал о событиях последнего времени - значительно подробнее, чем в письме. Он описал побег из Лонсдейла, сообщил содержание доклада Томаса, который подтвердил слова Клаудии относительно замыслов Лонсдейла, затем передал, как Клаудия добровольно предлагала освободить его от навязанной помолвки, как она хотела разыскать Данте в Лондоне. Сперва он хотел объяснить свое желание жениться на Клаудии логическими причинами, но не удержался и пустился в описание лучших черт ее натуры: храбрости и духовной энергии, ума и сообразительности.
   Гай понимал, что в глазах родственников выглядит влюбленным глупцом. Возможно, они никогда не смогут увидеть Клаудию его глазами и принять в свою семью. Поэтому он рассказал больше, чем хотел первоначально, давая понять, что предпочтет Клаудию родне, если Кенрик с Фиц-Аланом вынудят его делать этот выбор. Ему больно будет расстаться с семьей, но он не мог представить себе жизнь без Клаудии. Ради нее он готов на любые жертвы.
   Когда Гай закончил, глубокая тишина воцарилась в комнате. Кенрик стоял у окна, устремив взгляд в безоблачное небо. Фиц-Алан сидел, широко расставив ноги, уперев локти в колени и перекатывая кубок в ладонях. Во взгляде его не было ни тени обычной иронии. Это был плохой знак. Гай приготовился к худшему.
   Внезапно им овладела ярость. Неужели они так мало доверяют ему? Неужели они считают его неопытным юнцом, способным прельститься хорошеньким личиком и сладкими речами? Господи, Клаудия верит ему больше, чем его собственная родня. Неужели...
   - Возможно, женитьба не такой уж и опрометчивый шаг.
   Гай, не веря своим ушам, уставился на Кенрика. Он предполагал услышать слова понимания от Фиц-Алана, но от Кенрика не ожидал ничего, кроме гневного молчания.
   - Меня по-прежнему совсем не радует перспектива стать родственником Кьявари, - продолжал Кенрик. - Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу полюбить эту девушку. Тем не менее мне очевидно, что ты сделал свои выбор, и я принимаю его. Раньше твое чутье никогда не подводило тебя. Молю Бога, чтобы так случилось и на этот раз.
   Это была не окончательная победа - но Гай даже не надеялся и на такой результат. Он повернулся к Фиц-Алану.
   - А ты принимаешь мои выбор?
   - Да, - сказал Фиц-Алан, тяжело вздыхая. - Ты влюблен по уши, Гай. Это безнадежный случай. Мне кажется, что ты спятил, но то же самое твой брат думал обо мне, когда я попросил руки твоей сестры. Я никогда не жалел о своем решении, и, надеюсь, ты тоже не пожалеешь. - Поднявшись и поставив кубок на стол, Фиц-Алан протянул Гаю руку. - Прими мои наилучшие пожелания. Когда состоится свадьба?
   Облегченно вздохнув, Гай крепко пожал протянутую руку.
   - Утром я разговаривал со священником. В следующее воскресенье мы скрепим наш союз перед Господом.
   - А ты не хочешь пересмотреть сперва брачный договор? - резко спросил Кенрик.
   - Я намерен опротестовать его, - ответил Гай. - Если Лонсдейл будет настаивать на своем, я дойду до самого архиепископа. В его окружении есть люди, которые мне симпатизируют и склонны скорее поверить мне, нежели Лонсдейлу. Человек, замышлявший убить меня, не может рассчитывать на мои деньги.
   - Хорошо, - кивнул Кенрик, - рад видеть, что ты все же не совсем превратился в простака после общения с этой девицей.
   - С Клаудией, - поправил брата Гай.
   - Ладно, ладно. Как бы ее там ни звали, хорошо, что ты не до конца потерял здравый смысл. Может быть, даже ты не столь безумен, как кажешься.
   Гай насмешливо поклонился.
   - Твоя вера в силу моего ума, брат мой, переполняет меня гордостью.
   - Эй, эй, - вмешался Фиц-Алан, - не успели мы прийти к согласию, как вы опять готовы вцепиться друг в друга. Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь более приятном? Например, об осаде Холфорд Холла?
   - Господи, до чего же они противны! - Ленора, держа в одной руке ведро с крысиными трупами, другой зажала нос.
   - Конечно, - согласилась Клаудия, - но живые еще противней.
   Вытряхнув свое ведро в выгребную яму, Клаудия торопливо отошла прочь от воняющей дыры.
   - Вы научите меня делать лавандовое масло? - заискивающе спросила Ленора, последовав примеру госпожи и сопровождая ее обратно в замок. Поймав резкий взгляд Клаудии, она смутилась собственной дерзости. - Конечно, розовое масло тоже чудесно, и моя кожа теперь выглядит такой нежной, но мне ужасно нравится запах лаванды!
   Облегчив душу, Ленора вновь радостно заулыбалась. Последнее время она стала относиться к Клаудии как к эксперту по части всех женских дел, постоянно прибегая к ней советоваться относительно причесок, покроя платьев, вышивок и духов. Клаудия не привыкла, что кто-то интересуется ее мнением и тем более так высоко его ценит. Ленора, казалось, воспринимала ее как старшую сестру. Это неожиданное внимание было так приятно Клаудии, что у нее не хватило мужества осадить Ленору, ставшую чересчур фамильярной.
   - Лавандовое масло делается практически так же, как розовое. Берегись, Ленора, скоро ты будешь знать так много, что барон назначит тебя своим личным парфюмером.
   Сперва удивившись, Ленора искренне заинтересовалась этим предположением.
   - В Монтегю нет парфюмера. Вы действительно считаете, что я справлюсь?
   - Если ты не забудешь все то, чему я тебя научила, то у тебя все получится. - Клаудия свернула на ведущую через сад тропу, огороженную высокой изгородью. Не в силах удержаться от искушения, в приступе озорства Клаудия провела рукой по прутьям - совсем как мальчишки, которые на бегу стучат палкой по решетке. Наверное, это просто от ощущения полноты жизни, предположила Клаудия.
   Уже давным-давно у Клаудии не было так легко на сердце - невзирая на то, что всего через несколько часов ей предстояла тягостная встреча с будущими родственниками. Воспоминания о последних нескольких днях, проведенных с Гаем, кружили ей голову. Она постоянно улыбалась, тело трепетало от неизведанной прежде страсти, сердце было переполнено нежностью и любовью. Она никогда еще не была так счастлива. Гай занял такое важное место в ее жизни, что просто не мог теперь исчезнуть. Никто ведь не отважился бы украсть солнце с неба. Гай был особенным человеком, всегда добивающимся того, чего он хочет. Как это ни удивительно, он хотел ее - и теперь Клаудия даже была ему благодарна за это.
   Ленора продолжала болтать о цветах и цветочных ароматах. Мечтательно улыбаясь, Клаудия смотрела на пушистые облака, погруженная в свои думы. Она не заметила, как Ленора, прекратив болтовню, замедлила шаг. Внезапно рука, опустившаяся Клаудии на плечо, заставила ее испуганно вздрогнуть и остановиться.
   - О чем задумалась, малышка? - Заключив Клаудию в объятия, Гай повелительно кивнул Леноре. - Леди будет ждать тебя в ее покоях. Сейчас ты свободна.
   Ленора присела в реверансе, склонив голову, чтобы скрыть улыбку.
   - Слушаюсь, милорд.
   - Ч-что... что вы делаете здесь? - спросила Клаудия, все еще не придя в себя от изумления после его неожиданного появления.
   Забрав у нее ведро и поставив его на землю, Гай увлек Клаудию в укромный уголок, образованный изгородью и склоненными ветвями дерева. Улыбнувшись своей широкой белозубой улыбкой, он положил руки ей на талию, и тела их тесно прижались друг к другу.
   - Поджидаю любимую, конечно же.
   Эти слова, произнесенные столь нежно, как будто он в первый раз признавался ей в любви, заставили Клаудию затрепетать от счастья. Гай крепче сжал объятия и наклонил голову для поцелуя. Сперва Клаудия слабо сопротивлялась - мало ли кто может наткнуться на них здесь. Однако опасность сделала удовольствие еще слаще, рука Гая скользнула к ее груди, и губы Клаудии, в порыве опьяняющей страсти забывшей о требованиях приличия, приоткрылись.
   Гай опомнился первым. С трудом оторвавшись от ее губ, он спрятал лицо у нее на плече.
   - Святые апостолы, я никак не могу насытиться тобой, - он погладил ее бедра и крепко прижал их к себе, чтобы она почувствовала силу его желания.
   - Мне казалось, вы остались довольны мной утром, милорд. - Рука Клаудии проскользнула между их телами. Физическое проявление его страсти сводило ее с ума, и ощущение его горячей плоти пробудило в ней ответный жар. - Если вы хотите вернуться в спальню, чтобы доказать мне мою ошибку, я не смею возражать.
   - Не сейчас, дорогая, - прошептал он, сжав запястье Клаудии и медленно отводя ее руку. Потеревшись лбом о ее плечо, он добавил с улыбкой: - Тебе нравится мучить меня, маленькая ведьма.
   Обвив шею Гая руками, Клаудия наклонила его голову и покрыла быстрыми поцелуями манящие губы.
   - Мне нравится доставлять вам удовольствие, милорд. Если я делаю что-то не так, вы сами виноваты. Пока мы не встретились, я была совершенно неопытна - вы научили меня всему, и теперь должны расплачиваться.
   - Да, у тебя настоящий талант мучить мужчину! - он вновь крепко обнял ее и зарылся губами в ее волосы. - Прости, но сейчас у нас нет времени. Позволь мне просто подержать тебя в объятиях.
   - М-м-м, - закрыв глаза и крепче сжимая его шею, пробормотала Клаудия, - это тоже очень приятно. Почти так же приятно, как и все остальное.
   - Как бы не так, радость моя. Я с ума схожу, до чего мне хочется поднять твои юбки. Вот после этого, быть может, мне вполне достаточно было бы обнимать тебя.
   В его голосе слышалась улыбка, от которой сердце Клаудии забилось чаще. С самого первого раза, когда Гай занимался с ней любовью, она чувствовала его нежность, но теперь она желала большего. Может, он хочет, чтобы она первой произнесла эти слова? Или эта привязанность - все, на что он способен? Гай говорил ей раньше, что нужно искреннее проявлять свои чувства. Теперь настало время быть искренней во всем.
   - Гай, я...
   - Тс-с, - внезапно он встревоженно поднял голову. - Кто-то идет сюда.
   Гай поднял упавшее ведро, затем, выпрямившись, одернул тунику. Нельзя сказать, что она целиком скрывала его возбужденное состояние. Пригладив ее растрепавшуюся прическу, он сказал:
   - Возвращайся к Леноре, девочка. Мне надо вернуться к братьям. Я оставил их в загоне для овец восторгаться новой выведенной мною породой, но, боюсь, они уже заметили мое отсутствие. Мы увидимся в нашей спальне за час до начала пира. - Он прижался к ее губам последним жарким поцелуем. - За час - не забудь, любимая.
   Когда Клаудия, чьи губы все еще горели от поцелуя, открыла глаза, Гай уже исчез. Его как будто и не было здесь - хотя она еще ощущала его объятья. Улыбаясь, Клаудия наклонилась, чтобы подобрать ведро. В то же самое время на тропинке перед местом, где она скрывалась, появились двое солдат. Увидев руку, тянущуюся откуда-то из-за изгороди, один из них от испуга отпрыгнул в сторону и схватился за меч. Видимо, ему показалось, что изгородь ожила.
   - Леди Клаудия! - воскликнул он, увидев, кому принадлежит рука. - Вы так напугали меня!
   Второй солдат воспринял внезапное появление Клаудии спокойнее.
   - Лорд Кенрик велел нам разыскать его брата, - произнес он, быстро осматриваясь. - Вы не могли бы подсказать нам, где мы можем найти барона?
   - Ну-у... точно я не знаю. - Она почувствовала, что краснеет. Интересно, заметили ли это солдаты? - По-моему, он говорил что-то о загоне для овец.
   - Большое спасибо, леди Клаудия, - вежливо поклонившись, солдаты исчезли за поворотом тропинки.
   Клаудия вновь направилась к замку, по пути заглянув на поляну, где находились солнечные часы. Ни за что на свете она не хотела бы пропустить назначенное ей Гаем свидание, прекрасно понимая, почему он захотел ее увидеть за целый час до праздника. Клаудия чувствовала себя самой распутной женщиной на свете, но ее это нимало не беспокоило - настолько хорошо ей было с Гаем.
   Продолжая улыбаться, она решила зайти в гостиную - там тоже надо было собрать мертвых крыс. Она надеялась, что в течение нескольких дней все крысы перемрут. Хотя подбирать трупы этих мерзких грызунов было поистине отвратительным занятием, но дело того стоило - кошмары по ночам больше не мучили Клаудию. Правда, в этом есть и немалая заслуга Гая.
   Застенчивая улыбка, сияющая на лице Клаудии, оказывала странное воздействие на встречавшихся ей по пути обитателей Монтегю - они улыбались ей в ответ, а некоторые даже дружелюбно приветствовали ее. Как же все-таки хорошо жить здесь, где так много добрых людей, где после долгих лет одиночества она, казалось, вновь обрела родной дом - свой собственный дом. Вернее, не только свой - один на двоих с Гаем.
   Войдя в комнату, Клаудия решила заняться крысами и отложить размышления о будущем счастье на потом - будет для этого и лучшее время. Повернувшись, чтобы закрыть дверь, она окликнула Ленору:
   - Ты когда-нибудь могла предположить, что здесь столько крыс? Готова поспорить... - Она сделала шаг вперед, и при виде открывшейся перед ней картины слова замерли у нее на губах, а ноги приросли к полу. Перед ней стояли братья Гая - вернее, брат и шурин. Кенрик находился всего в нескольких ярдах от нее, а Фиц-Алан сидел в другом конце комнаты. В руках у него был точильный брусок, которым он затачивал свой меч. Клаудия испуганно прикрыла рот ладонью.
   - Простите, милорды, я не знала... - Она стала отступать к двери, но Кенрик, протянув огромную руку, взял ее за локоть.
   - Не торопитесь, миледи.
   Резко высвободившись, Клаудия отодвинулась подальше от гиганта. К несчастью, при этом ей пришлось отступить от двери.
   - Прошу вас, милорд, я... я не люблю, когда меня берут за руки.
   - Ну что ж. - Кенрик спрятал руки за спиной. - Так лучше?
   Клаудия кивнула. Сама того не замечая, она подняла ведро и прижала его к груди, как будто тонкая древесина могла защитить ее от этих людей. Краем глаза она увидела, что Фиц-Алан осторожно отложил меч в сторону, как будто боялся напугать ее.
   - Если вы ищете лорда Гая, то он отправился к загону для овец. Он думал, что вы там.
   - На сегодня с меня достаточно овец. Я насмотрелся на них на всю жизнь вперед, - улыбнулся Фиц-Алан. - Мы полагали найти Гая здесь, поскольку ваша горничная сообщила, что вы вот-вот придете сюда. Легко было предположить, что Гай не оставит вас одну.
   У Клаудии мелькнула мысль сбежать, но быстрый взгляд, брошенный на дверь, лишил ее всякой надежды: массивная фигура Кенрика загораживала выход. Она была в ловушке. Смирившись с неизбежным, Клаудия нашла в себе силы посмотреть великану прямо в глаза.
   - Вы о чем-то хотите поговорить со мной, милорды?
   Вместо Кенрика ответил Фиц-Алан.
   - Поскольку вы здесь, мы хотели бы задать вам пару вопросов. Присядьте и расслабьтесь - так вам будет удобнее разговаривать.
   Клаудия покачала головой - с таким же успехом она могла бы расслабиться в медвежьей берлоге. Прошлой ночью Гай рассказал ей, что Кенрику и Фиц-Алану известно о ее родстве с Роберто. Не скрыл он и то, что Данте жив и действительно находится на службе у короля. Радость ее при известии о Данте была безгранична, но еще сильнее была тревога. Данте - где-то далеко, в Лондоне, а эти двое - здесь, под одной с ней крышей. А теперь еще и в одной с ней комнате. Гай уверял ее, что братья приняли его выбор, но эти клятвы успокаивали Клаудию, только пока она находилась в самом безопасном на свете убежище - в его объятиях.
   - О чем вы хотели спросить меня, милорды?
   - Нас интересует, каким образом вам удалось вовлечь нашего брата в эту женитьбу, - решительно сказал Кенрик.
   К своему удивлению, Клаудия рассмеялась.
   - Но ведь ваш брат не признается, каким образом ему удалось уговорить меня стать его женой. Почему же вы спрашиваете меня?
   Глаза Кенрика сузились от гнева, но из угла, где сидел Фиц-Алан, донесся легкий смешок.
   - Хорошо сказано, леди. Позвольте мне изменить форму вопроса. Лорд Кенрик имел в виду следующее - что вы хотите получить от Гая в качестве свадебного дара?
   - Мне ничего не нужно от вашего брата, - строго произнесла Клаудия. - Я жажду его богатств не больше, чем он - моих. - Внезапно она нахмурилась. Нет, это не совсем верно. Он стремится завладеть Холфорд Холлом, а крепость входит в мое приданое.