Эллиот Элизабет. Тигровая лилия (Ремингтон - 2)

   -Жаль. - Она повернулась к двери и закрыла ее на задвижку. Действительно, совсем невысоко.
   - Эй, послушайте! - Патриция обеспокоенно выпрямилась и расправила пеньюар. - О чем это вы там говорите?
   Лили подошла к кровати и, понизив голос до еле слышного шепота, спросила:
   - Вы не догадываетесь? - Она отступила на шаг и обернулась к герцогу, взиравшему на нее с некоторым замешательством. - Но рано или поздно она все равно догадается. Или Фэнсворт скажет ей, когда она проболтается ему о нас, и тогда он пойдет прямо к Холибруку. Мы не можем выпустить ее отсюда живой.
   - Скорее всего вы правы. - Он очень надеялся, что отвечает именно то, чего от него ожидают. Ему оставалось только гадать, какие еще ужасы она припасла для этого розыгрыша. Он покачал головой, оставив попытки понять, что у Лили на уме.
   А девушка между тем расхаживала по комнате от двери до кровати, изображая глубокую задумчивость.
   - А где пираты, которых вы наняли, чтобы вынести мумию?
   - Мумию? - Патриция задрожала от страха. - Вы хотите украсть мумию?
   Герцог Ремингтон отвернулся от кровати, чтобы Патриция не увидела его улыбки. Лили, казалось, не обратила на его жест никакого внимания. Она бросила на герцога мрачный взгляд.
   - Вот видите! Я же сказала вам, что она обязательно догадается! Всем известно, как дорого ценятся мумии. А когда ее истолкут в порошок, цена возрастет еще больше. Подумайте об этом, ваша светлость. В Калькутте за унцию этого порошка платят тысячу гиней. Если не больше. А те индийские дервиши заплатят сколько угодно за это возбуждающее средство, ведь считается, что оно усиливает половое влечение. - Она мрачно кивнула на кровать. - Я полагаю, что пираты должны позаботиться и о ней. Вы, по-моему, говорили, что тот, со шрамом, весьма ловко обращается с ножом.
   Герцог в нерешительности поскреб подбородок.
   - Вы - дьявольское создание, леди Лилиан! Если бы я знал, что вы собираетесь вовлечь меня в столь отвратительное, грязное дело, я бы... Вы ведь обещали мне, что не будетникаких убийств.
   - Ну что ж, - она зловеще усмехнулась, - выходит, я вас обманула.
   - Нет! - Патриция соскочила с кровати и с отчаянной решимостью метнулась мимоних к двери.
   Лили в тот же миг двинулась в ее сторону с угрожающе мягкой грацией готовящейся к прыжку пантеры. Патриция тем временем судорожно пыталась отодвинуть задвижку на двери. Вкрадчивым,тихим голосом, которым стараются заманить в ловушку дикое животное, Лили заговорила с ней:
   - Вы никуда не уйдете, леди Фэнсворт. Если вы сделаете хотя бы один шаг наружу...
   Патриция наконец справилась с задвижкой и распахнула дверь как раз в тот момент, когда Лили сделала вид, что хочет ухватить ее за руку. Выбежав из комнаты, леди Фэнсворт с пронзительным визгом помчалась прочь. Лили захлопнула дверь и снова закрыла ее на задвижку.
   - До чего назойливая женщина. И что вы в ней нашли?
   Он пристально на нее смотрел, пытаясь осмыслить то, что только что тут произошло.
   - Лили, вы хоть понимаете, что вы натворили?
   Она приподняла брови и с самым невинным видом, который он так хорошо запомнил еще по первому дню, проведенному ею в его доме, сказала:
   - Спасла наши репутации, как мне кажется.
   - Спасла? - Он покачал головой. - И каким же образом выих спасли? Ведь теперь нас с вами обвинят в том, что мы либо любовники, либо воры и убийцы, а скорее всего, и в том и в другом сразу.
   - Я так не думаю. - Она с беззаботным видом пригладила растрепавшиеся волосы. - Неужели вы думаете, что кто-нибудь поверит рассказу леди Фэнсворт? Ну что вы, ваша светлость! Вы - вор?! Это просто невероятно! А если она расскажет кому-нибудь еще о мумии и пиратах, все решат, что она сошла с ума.
   Он приблизился к Лили и положил руки ей на плечи. Первый раз за все время она почувствовала, что в ее сердце начало закрадываться беспокойство.
   - Вы ужасно сердитесь на меня? - прошептала она.
   - Сержусь? Я сержусь? - повторил он в изумлении. Потом откинул голову и принялся хохотать так заразительно и весело, как он не смеялся уже долгие годы. Он даже согнулся от смеха и уткнулся лицом в ее плечо, не в силах остановиться. Наконец он смог говорить:
   - Ах, моя маленькая, свирепая Тигровая Лилия. Я просто поражен вашей буйной фантазией, - объяснил он растерянно взиравшей на него Лили.
   - А я-то думала, вы собираетесь меня ругать, - пробормотала она. Он поднял голову и взглянул ей в глаза. Наконец она тоже улыбнулась. Согласитесь, для экспромта это было совсем неплохо?
   - Это было блистательно! - Он почувствовал, как его снова одолевает смех. - Боже, мне никогда не забыть лица Патриции! Вы сыграли свою роль безукоризненно!
   - А помните, вы однажды сказали, что актриса из меня никудышная? напомнила она ему, пытаясь состроить обиженную гримасу, но не смогла удержаться от веселой улыбки.
   - Все примадонны из театра на Друри-лейн умерли бы от зависти, увидев ваше сегодняшнее представление! - заявил он, - Но как вам в голову пришла такая душераздирающая история?
   Она пожала плечами, как бы отмахиваясь от комплимента.
   - Понятия не имею. Просто пришла, и все. Впрочем, не скромничайте, милорд, вы сыграли свою роль ничуть не хуже и тоже заслуживаете аплодисментов. - Она с картинным видом прижала руку ко лбу и. бросила на герцога трагический взгляд. А затем, подражая его интонации, воскликнула:
   - "Вы - дьявольское создание, леди Лилиан? Если бы я знал, что вы собираетесь вовлечь меня в столь отвратительное, грязное дело, я бы..." Прекрасно сыграно, ваша светлость! Я очень рассчитываю на ваши актерские способности. Завтра они очень вам понадобятся, чтобы сохранять бесстрастное выражение лица, когда нас обвинят в этом жутком преступлении.
   Он обнял ее за талию.
   - Моя роль в этом фарсе была слишком незначительна. Я был бы счастлив додуматься хоть до одной из ваших реплик.
   Глядя в ее глаза, он вдруг почувствовал, что его веселость уступает место эмоциям гораздо более примитивным. Волшебство ее улыбки заставило его забыть свои собственные, с такой внутренней борьбой принятые решения. Сейчас он не помнил ни о чем, кроме наслаждения, которое испытывал, сжимая ее в своих объятиях. Что же он делает... Он знал, чего хотел сейчас больше всего на свете. Герцог отпрянул, словно она обжигала его.
   - Нам лучше поговорить сейчас, пока еще кто-нибудь сюда не явился. Моя комната, кажется, стала очень популярной сегодняшней ночью.
   Лили вздрогнула, словно от удара. Она засунула руки в карманы своего халата и подошла к камину.
   - Я... ну, я много думала по поводу того вопроса, который вы задали мне той ночью, когда мы ехали от леди Китон. И пришла к определенному решению.
   - О каком вопросе вы говорите? - Ему совсем не хотелось обсуждать тот их разговор, и он заранее знал, что ее решение ни в коем случае ему не понравится. Предчувствия не обманули его...
   - Как раз перед тем, как проводить меня до двери дома, вы спросили, не можем ли мы остаться с вами друзьями, - торопливо продолжила девушка, словно боялась, что, если она замолчит хоть на секунду, смелость покинет ее. - Вы, конечно, знаете, что мне приятно ваше общество, но теперь я поняла, что то, что я испытываю к вам, - чисто дружеская привязанность. Ничего больше. И я... я хотела бы извиниться перед вами за то, что заставила вас поверить в нечто иное.
   Ему показалось, что он ослышался. Его взгляд впился в ее глаза, ища так хорошо знакомый ему призыв, который всегда сводил его с ума. Однако взгляд ее был безмятежен и чист. Итак, он добился, чего хотел. Он навсегда оттолкнул ее от себя.
   Ремингтона охватило отчаяние. Он сел на кровать, не в силах выдавить из себя ни слова. Итак, в следующем месяце Себастьян Лэкрокс приедет в Англию и сделает ей предложение. Он славный и добрый парень, они с Лили прекрасно подойдут друг другу, ведь у них так много общего. Лэкрокс сделает ее счастливой. Ремингтон попытался представить ее в объятиях Себастьяна - и не смог. Это было выше его сил! Он не мог вынести даже мысли о том, что какой-то другой мужчина будет прикасаться к ней. А ему... ему придется исправно возить депеши от него к ней и обратно, депеши, в которых наверняка зашифрованы не только деловые сообщения, но и нежные слова любви, которые он и сам жаждал ей сказать. Да как смеет этот Лэкрокс забирать у него Лили!
   - Если вы еще готовы терпеть меня, - продолжала Лили, - мы можем остаться друзьями.
   Он покачал головой, не глядя на нее.
   - Нет, Лили, боюсь, это невозможно.
   Услышав его отказ, она сразу сникла.
   - Но почему невозможно... Вы ведь сами сказали, что мы можем быть просто друзьями.
   - А вы на это ответили, что ваше представление о дружбе очень отличается от моего.
   Он поднялся и стремительно к ней подошел. Опершись одной рукой на каминную полку, которая была у нее за спиной, он наклонился, так что его лицо было теперь совсем близко от ее, и стал смотреть в эти светло-карие, искрящиеся золотыми искрами глаза, полные удивления и растерянности. Глаза глубокие, как озера... Он чувствовал, что она не боится его... хотя следовало бы... Лучше бы она боялась!
   - И, как оказалось, вы были правы... - сказал он тихо.
   Лили догадалась о его намерениях только в тот миг, когда сильные руки обхватили ее талию. Она попыталась вырваться, но безуспешно. Ей не оставалось ничего другого, как собрать все свои силы, чтобы не поддаться соблазну - устоять против его неистового желания поцеловать ее, которое так ясно читалось в его глазах. Одной рукой он горячо прижимал ее к своей груди, другой поднял ее подбородок.
   - Лили... - прошептал он с таким страстным благоговением, что она растерялась. - Ну что жемне с тобой делать?
   Она поняла, что блеск в его глазах был вызван не гневом, а неистовым желанием. И ее тело тут же откликнулось на его призыв. Она перестала бороться... она разжала кулаки и положила ладони ему на грудь. Под прохладным шелком его халата она с пронзительной остротой ощутила крепкие мышцы и бешеный стук сердца, отдающийся в ее ладонях. Он склонился еще ниже, и она почувствовала, как в ответ забилось и ее сердце. Он помедлил мгновение, а затем, едва касаясь, провел губами по ее губам - один раз, другой, третий... В этом прикосновении было все - и томительная нежная ласка, и немой вопрос, и невысказанный призыв. Она почувствовала, как рушатся все тщательно возводимые ею бастионы. Лили слышала его вопрос так же ясно, как если бы он задал его вслух. Но как же ей быть? Может ли она принять такую дружбу? И каковы будут последствия? Если она откажет ему сейчас, заговорит ли он об этом когда-нибудь еще? И не будет ли она потом всю жизнь сожалеть о своем благоразумии, тщетно пытаясь представить, чего себя лишила? Она знала, что он все-таки любит ее... Как умеет. Для нее же других мужчин просто не существует. Он единственный нужен ей.
   Чуть помешкав, она решилась ответить на призыв его губ робким, испуганным прикосновением. Он обхватил ладонью ее затылок и впился ей в рот, подтверждая страстным поцелуем их молчаливый уговор. Он целовал ее медленно, с томительной нежностью, втягивая в пучину сжигающего его самого желания. Его язык касался ее губ то медленно и томно, то быстро или толчками, ввергая в трепет все ее тело. Она чуть приоткрыла губы, уступая его настойчивости, и он не замедлил воспользоваться этим, проникнув глубже, лаская языком весь ее рот. Наконец, оторвавшись от ее губ, он обвел кончиком языка ее ухо. От едва сдерживаемого желания его голос чуть-чуть охрип:
   - Дыши, Лили.
   Она судорожно вздохнула. Но, когда его зубы ласкающим движением ухватили ее за мочку уха, она поймала себя на том, что опять не может дышать, завороженная этой лаской. Его дыхание раздавалось где-то внутри ее самой... У Лили закружилась голова, ноги ее подогнулись, и он подхватил ее на руки.. Она обняла его за шею и, откинув голову, приоткрыла рот, приглашая к новым упоительным поцелуям.
   Положив ее на кровать, он на мгновение отпустил ее, и Лили вдруг охватил страх. Но как только он прижал ее всей своей тяжестью к кровати, страх улетучился, уступив место блаженству. Его обжигающие поцелуи заставили ее забыть обо всем на свете, кроме восхитительной, ни с чем не сравнимой истомы, охватившей ее тело. Он побуждал ее коснуться своего тела, прижав ее руки к своей обнаженной груди. Он гладил ее плечи, затем его ладони скользнули вниз, вдоль ее рук, сомкнулись вокруг талии, потом спустились ниже... к бедрам... а затем снова вверх - пока не накрыли мягкие холмики ее груди, чуть поглаживая и лаская их.
   Эти нежные, мягкие прикосновения пронзали ее как молнии. Она обвила руками его шею, безотчетно стремясь навстречу, прижимаясь к нему, и не в состоянии приблизиться настолько, насколько жаждало ее естество. Он проник языком в ее рот, и она ответила ему тем же, потрясенная внезапным ощущением влечения и инстинктивным пониманием неотвратимо приближающегося финала. Он развел коленями ее ноги, и Лили охватил смутный страх и ожидание неведомого.
   Собрав остатки своей воли. Ремингтон неимоверным усилием заставил себя оторваться от ее губ.
   - Скажи, что хочешь меня, Лили, что ты сама этого хочешь!
   Она колебалась, ей было страшно произнести эти слова. Семь ударов сердца продолжалось ее молчание, и это были самые долгие секунды в жизни Ремингтона.
   - Я хочу тебя, - выдохнула она.
   - Назови мое имя, - молил он, покрывая ее лицо короткими, жаркими поцелуями. - Я хочу услышать, как ты произносишь мое имя.
   - Майлс, - прошептала она. - Я хочу тебя, Майлс.
   Их взгляды встретились, и в это мгновение она позволила ему заглянуть в ее душу, невинную и страстную, которую до сих пор ей удавалось от него прятать. И он не смог больше сдерживаться, его поцелуи обжигали ее, утратив всякую нежность, а объятия стали настойчивыми, властными, выдавая неожиданную для нее силу его страсти. Она отвечала ему со всей пылкостью, на какую была способна, отдавая ему всю себя, тая в его жарких объятиях, изнемогая от огненного желания. Но внезапно она застыла, стряхнув чары и ощущая теперь лишь тяжесть его напряженного, твердого тела, и он не мог понять, был ли страх, отразившийся в ее широко распахнувшихся глазах, вызван его властной настойчивостью, или она испугалась внезапного стука в дверь.
   Стук повторился, но в упоении страсти он просто не понимал, что означает для них этот звук. Наконец он перекатился на спину, тихо выругавшись, уставился в потолок. Огонь желания бушевал в нем, заставляя его люто страдать. Ему достаточно лишь протянуть руку, чтобы погасить эту боль. Лили - в его власти, она готова принадлежать, ему... Дьявольщина! Неужели он окончательно обезумел? Неужели он действительно хочет предаться с ней любовным утехам, в то время как кто-то настойчиво барабанит в его дверь? Он почти забыл, что Лили тут, рядом с ним, изо всех сил стараясь сконцентрировать свое внимание на затейливой лепнине, украшавшей потолок.
   - Если это снова Патриция Фэнсворт, я скажу ей, что мы вышвырнем ее из окна.
   - Сейчас не до шуток, - яростно прошептала она, с силой его толкая. Поднимайся! Помоги мне спрятаться.
   Он с изумлением на нее уставился.
   - С какой стати тебе прятаться? Мы же разрабатываем с тобой план похищения мумии!
   - Прекрати сейчас же шутить, Майлс, - прошипела она. - И ради Бога, говори шепотом. Моя репутация погибла, если меня кто-нибудь здесь обнаружит!
   Она скорее всего даже не поняла, что назвала его по имени, но все равно, это доставило ему огромное удовольствие. Он повернулся на бок и, опершись на локоть, внимательно осмотрел девушку. Ее волосы были все еще сколоты шпильками, но растрепались, а губы покраснели и распухли от поцелуев. Любой, кто взглянет на нее сейчас, сразу поймет, чем они тут занимались. Он не мог поверить, что она еще совсем недавно предлагала ему невинную дружбу. Они были предназначены друг другу в любовники. Он больше не мог отрицать очевидное.
   Она встала и отошла к камину. Пока они целовались, он снял с нее халат и теперь любовался ее полуобнаженным телом, просвечивающим сквозь тонкую ночную рубашку. Пламя высветило все линии ее изящной стройной фигуры, и он не мог отвести взгляда от мягкой округлости ее бедер и от стройных длинных ног.
   - Кто сказал, что тебя здесь найдут? - сказал он, понизив голос. - Я вовсе не намерен открывать дверь.
   Стук раздался вновь, громче и настойчивее, чем прежде. Ремингтон, точно ничего не слыша, откинулся навзничь и глубоко вздохнул.
   - Я всегда сплю очень крепко. И любому, кто имеет наглость колотить в мою дверь среди ночи, следовало бы об этом знать.
   Лили перестала выкручивать свои пальцы и с тревогой уставилась на дверь.
   - А что, если они не уйдут?
   Он принялся внимательно разглядывать свои ногти.
   - Осмелюсь предположить, что тогда они отобьют себе все руки. - Он похлопал по кровати: - Иди сюда, посиди рядом со мной, пока они не уйдут.
   Казалось, это его приглашение ошеломило ее.
   - Как вы можете думать в такую минуту о поцелуях? - негодующе прошептала она.
   - Я вовсе и не думал ни очем подобном, - с наигранной обидой сказал он. - Стыдитесь, леди Лилиан. У вас воображение развратной женщины!
   - Я нисколько не была развратной до тех пор, пока не встретилась с вами, милорд.
   Ее взгляд снова метнулся к двери, ибо оттуда донесся приглушенный мужской голос:
   - Ваша светлость? Вы не спите?
   Глаза Лили стали совсем круглыми от ужаса.
   - Это лорд Холибрук!
   - Черт его возьми!
   Герцог вскочил с постели. Он мог предположить, что Патриция расскажет мужу о том, что произошло (естественно в своей интерпретации), и рассерженный муж сейчас стоит за его дверью. Однако мечущий громы и молнии хозяин дома - это уже совсем другое дело... Он схватил Лили за руку и потащил ее к двери. Приложив палец к губам, он подтолкнул ее к стене возле самой двери, туда, где ее никто не мог увидеть. Затем распахнул дверь ровно настолько, чтобы полностью был виден только он сам.
   Облаченный в темно-бордовый бархатный халат и домашние туфли, лорд Холибрук тем не менее выглядел весьма грозно. При виде изволившего ему наконец открыть герцога он лишь еще сильнее нахмурился, сдвинув брови:
   - Прошу меня извинить, ваша светлость, что пришлось потревожить вас в такой час. - Он оглянулся, чтобы убедиться, что в холле никого нет, и снова посмотрел на герцога. - Леди Фэнсворт примчалась как безумная и разбудила меня своими криками. Она уверяет, что вы и леди Лилиан покушались на ее жизнь. Я, конечно, ни на мгновение не поверил этой чепухе, однако счел своим долгом все проверить - надеюсь, вы меня понимаете. - Убедившись, что герцог Ремингтон не намерен никак реагировать на его заявление, лорд Холибрук прочистил горло и продолжил: - Да, ну что ж. Моя жена подумала, что лучше прежде всего навестить леди Лилиан, а уж потом побеспокоить вас, ваша светлость. Ей не хотелось никого будить, поэтому она взяла ключи с намерением тихо войти к ней в комнату, однако дверь, которую занимают леди Лилиан и мисс Стэнхоуп, оказалась незапертой.
   Ремингтон замер.
   - И?
   - Леди Лилиан не оказалось в постели, ваша светлость. - Лорд Холибрук поколебался и неуверенно продолжил: - Прежде чем моя жена поднимет слуг, чтобы обыскать дом, я решил нанести визит вам, полагая, что вдруг - по чистой случайности - вам может быть известно, где она находится.
   Воцарилась оглушительная тишина. Герцог прекрасно понял, что имел в виду лорд Холибрук, а также что это означало для него и для Лили.
   - Я могу дать вам слово, милорд, что леди Лилиан в полной безопасности.
   Лицо лорда Холибрука окаменело - на нем отразилось крайнее неодобрение.
   - Я надеюсь, вы понимаете, что граф Кроффорд - мой друг, и посему я обязан сообщить ему о... сегодняшнем инциденте.
   - Прекрасно понимаю.
   - Ну что ж, тогда... Я скажу жене, чтобы она пришла к леди Лилиан еще разок. Возможно, леди Лилиан не спалось, и она бродила по комнате, так что в тот момент ее просто не было видно с порога. Не обессудьте, если через пятнадцать минут услышите стук в дверь, расположенную напротив вашей. - Лорд Холибрук поспешно отвел взгляд, словно ему было невмочь смотреть на своего гостя. - Спокойной ночи, ваша светлость.
   - Спокойной ночи, милорд.
   Ремингтон шагнул назад и затворил дверь, а затем, прикрыв глаза, прислонился лбом к теплому деревянному косяку. Странное спокойствие внезапно овладелоим, пока он вот так стоял.
   - Он все знает, - прошептала Лили. - Он все знает. - Она повторяла эти слова снова и снова, словно какое-то страшное заклинание.
   Больше всего на свете ему хотелось взять ее за руки, уложить обратно в постель и утешить единственным доступным ему способом. Он очень хотел успокоить ее, сказать, что все обойдется. Но он не знал, обойдется ли. Казалось, она совсем не замечала его участия. Словно в трансе, Лили прошла мимо него, ваяла с кровати халат, затем снова вернулась к двери.
   - Мне надо торопиться, скоро опять придет леди Холибрук.
   Она была права. Меньше чем через четверть часа леди Холибрук будет около ее двери. Обсуждать сложившуюся ситуацию было некогда. К тому же Лили была явно не в состоянии выслушивать что-либо. И вообще, сначала надо все тщательно продумать, а уж потом что-то говорить. На обдумывание более не было времени. Он открыл дверь и проводил Лили до ее покоев.
   - Да, спасибо, леди Холибрук, я чувствую себя прекрасно, - солгала Лили и попыталась выдавить из себя улыбку. - Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, дорогая. - Дверь в королевских покоях наконец затворилась, и Лили тяжело вздохнула. Прямо перед приходом хозяйки дома Лили разбудила Софи и коротко рассказала ей, что произошло, сообщила о намерении лорда Холибрука поставить в известность ее отца о том, что ее застали ночью в спальне герцога. После ухода леди Холибрук она снова уселась на кровать Софи и, глядя на потрясенное лицо подруги, в отчаянии прошептала:
   - Что мне теперь делать, Софи?
   Та от ужаса яростно теребила покрывало.
   - Что... - начала она, но слова застряли у нее в горле. Прокашлявшись, она начала снова: - Что сказал Ремингтон? Что он собирается делать?
   - Он сказал, что мы поговорим об этом завтра, но я не думаю, что он собирается что-нибудь предпринимать. - Лили закусила губу. - Ты ведь знаешь, он не хочет на мне жениться.
   - Но сейчас все изменилось. На карту поставлена твоя честь.
   - Это ничего не меняет, - уверенно сказала она. - Еще в тот раз, когда он первый раз поцеловал меня, он подумал, что я намеренно соблазняю его, чтобы завлечь в ловушку и заставить на себе жениться. Он объяснил мне в самых недвусмысленных выражениях, что отнюдь не считает своим долгом жениться на мне, если я позволю ему себя скомпрометировать. - Лили подошла к своей кровати и присела на самый краешек. - Я погибла, Софи, - обреченно сказала она. - Это конец.
   - Это я виновата, - прошептала Софи. - Прости... прости меня! Я же не знала, что все так обернется.
   Лили покачала головой, глядя в одну точку.
   - Ты тут совершенно ни при чем. Я сама во всем виновата. Я попросила его встретиться со мной наедине. Я заставила его поверить, что эта встреча очень важна, хотя на самом деле все это было совсем неважно.
   - Ты ошибаешься. Лили. - Софи соскользнула с кровати, взяла с тумбочки подсвечник с горящей свечой и, обойдя комнату, зажгла все свечи. Теплый, ласковый свет окружил их мягким сиянием. - По твоим рассказам о Ремингтоне я поняла, что он действительно увлечен тобою. Я подумала, что если ты попытаешься доказать ему, что совершенно к нему равнодушна и спокойно можешь без него обойтись, то очень скоро он поймет очевидную, на мой взгляд, вещь что он любит тебя.
   - Нет, это не любовь, Софи, это всего-навсего вожделение. Надо было объяснить тебе сразу. - Она мрачно усмехнулась. - А я-то удивлялась, когда ты стала убеждать меня отказаться от него.
   - Ты не сердишься?
   - На то, что моя подруга хотела помочь мне? - Лили покачала головой. Если я на кого-то и сержусь, так это на себя. И как это я не догадалась, что ты решила нас в конце концов сосватать. Я должна была понять, что тебе никогда не стоило особых усилий заставить меня что-то делать, достаточно было только задеть мою гордость. О да, ты правильно рассчитала, что я ни за что не потерплю жалости его светлости.
   Софи кивнула, неуверенно глядя на подругу.
   - Между прочим, мой план, кажется, почти сработал, - сообщила она Лили. - Могу поклясться, что сегодня вечером он смотрел на тебя совсем не так, как тогда в экипаже. Он был по-настоящему чем-то обеспокоен.
   - И как оказалось, ему было о чем беспокоиться. - Лили тут же пожалела об этой колкой реплике, увидев, что в огромных зеленых глазах подруги заблестели слезы... Она погладила Софи по руке. - Не кори себя, Софи. Что-то в этом роде все равно рано или поздно должно было случиться. Я не обращала внимания на его предупреждения и то и дело оказывалась у него на пути. Я знала о возможных последствиях такого легкомыслия, но предпочитала не задумываться об этом. И вот теперь пришло время расплачиваться.
   - Возможно, все еще не так уж плохо, - предположила Софи. - Лорд Холибрук наверняка сообщит твоему отцу, но вряд ли он станет повторять эту историю кому-то еще. Ведь он знает, что это может погубить твою репутацию.
   - Станет или не станет, это уже не так уж важно. - Она нахмурилась, увидев недоумение на лице подруги. - Когда лорд Холибрук поймет, что герцог Ремингтон не чувствует за собой никакой вины, он, конечно же, подумает, что я явилась в комнату его светлости без приглашения.
   - Но ведь это не так! Ремингтон сам пригласил тебя!
   - Просто он считал, что в его покоях нас никто не сможет подслушать или увидеть. Чтобы никто не понял, что у нас сугубо личный разговор. Да, он заботился о моей репутации, однако я первая предложила ему встретиться без свидетелей. - Лили нетерпеливым жестом отмахнулась от дальнейших рассуждений на эту тему. - Рано или поздно лорд Холибрук все равно узнает, что мне не на кого пенять, кроме самой себя. А ему-то каково? Его гостья, вроде бы приличная барышня, отправилась в спальню мужчины. Это же скандал. Скорее всего он попросит меня больше не обременять своим присутствием их научные сборища.