Эллиот Элизабет. Тигровая лилия (Ремингтон - 2)

   - На двести двадцать, - напомнила ему леди Холибрук и принялась с воодушевлением рассказывать о дочкиной свадьбе.
   За столом шел оживленный разговор, однако Лили не принимала в нем участия. Она была слишком занята своими собственными мыслями. Весь этот день прошел как в тумане, она помнила только тот момент, когда они вошли в часовню, ну и, конечно, саму церемонию. Стоя перед алтарем, Ремингтон повернулся и взглянул на нее. Сила и нежность его взгляда буквально притягивала, она физически ощущала это притяжение и, подчиняясь этой силе, сама не зная как, очутилась подле своего жениха.
   - Вообще-то невесты обычно почему-то улыбаются в день своей свадьбы, тихо сказал он ей и, найдя под скатертью ее руку, ласково пожал. - Ты счастлива, Лили?
   - Пока я настолько ошеломлена всем этим, что ничего не соображаю, призналась она. - Но я, конечно же, счастлива.
   Она взглянула на него и увидела, как его губы медленно расползаются в улыбке. Никогда еще она не видела его таким красивым, таким опасно обаятельным. И теперь он - ее муж! Вскоре они поднимутся наверх, и он сделает ее своей женой не только на словах. Тайна предстоявших ей сегодня ночью открытий и возбуждала, и пугала ее, наполняя сердце необъяснимым волнением.
   Звук отцовского голоса отвлек Лили от ее мыслей, она прислушалась к разговору и поняла, что обсуждают какую-то редкую находку.
   - Это великолепная возможность прикоснуться к сокровенным тайнам столь загадочной древней культуры, мой Друг. Я смею считать себя знатоком и почитателем древнегреческой культуры, но поверьте, мне никогда не приходилось видеть ничего более значительного для науки, чем ваша мумия. Скажите, нет ли возможности открыть гроб до нашего отъезда?
   - Нет! - Испуганный возглас Софи привлек всеобщее внимание. Она схватила за руку свою тетушку. На ее лице отразилась такая мука, будто ее настигла острая боль. - Вы не должны ни в коем случае открывать его, лорд Холибрук! На эту мумию наложено проклятие!
   - Софи, прошу тебя, - проворчала тетушка. - Ты не должна так волноваться. Помнишь, что сказал тебе врач? - И повернулась к лорду Холибруку: - Понимаете, наш дворецкий - египтянин. И вот полюбуйтесь: забил Софи голову, прямо скажем, впечатляющими рассказами о мумиях и проклятиях.
   Лорд Холибрук обернулся к Софи.
   - Я вижу, эта тема очень расстраивает вас, мисс Стэнхоуп. Я думаю, наша мумия не станет возражать, если мы подождем несколько недель - до тех пор, пока доктор Александр сможет сам участвовать в этом волнующем событии.
   Софи чуть пожала плечами.
   - Благодарю вас, сэр.
   Лорд Холибрук кивнул, затем его взгляд обратился к сэру Малкольму.
   - Египтянин-дворецкий, а? Надеюсь, вы позволите мне поболтать с этим парнем, когда я в следующий раз навещу вас? Думаю, что это будет необыкновенно интересный разговор. - Лорд Холибрук принялся рассказывать о своих приключениях во время последнего путешествия в Египет, и проклятия больше не поминали. После обеда женщины собрались вокруг Софи, а джентльмены удалились в библиотеку, чтобы выпить по стаканчику портвейна и насладиться чисто мужскими разговорами. Леди Байнбридж и леди Холибрук с увлечением вспоминали собственные свадьбы и свои волнения и переживания. Слушая их. Лили пыталась себя убедить, что она стала женой! Женой герцога Ремингтона! Если бы не специальное разрешение и не церемония перед алтарем, это был бы обычный вечер, когда все собираются пошутить, поболтать с друзьями. Мысли у Лили разбегались, она никак не могла сосредоточиться на том, что говорили женщины.
   - Вы, должно быть, очень устали, - сказала наконец леди Байнбридж, обращаясь к Софи. - Думаю, самое время приказать лакеям, чтобы они отнесли вас наверх в вашу спальню. Врач сказал, вам нельзя слишком переутомляться.
   - Но я совсем не... - Софи поймала выразительный взгляд тети и замолчала.
   - Почему бы вам не подняться к себе, - обратилась леди Байнбридж к Лили. - Уже довольно поздно. Я уверена, ваш муж вскоре присоединится к вам.
   - Моя служанка перенесет ваши вещи в покои герцога, - сказала леди Холибрук. - Я велю ей помочь вам переодеться на ночь.
   - Благодарю вас, в этом нет необходимости, я справлюсь сама. - Лили не хотелось сейчас ничьих услуг. Чужое внимание только еще больше заставит ее нервничать, если, конечно, это вообще возможно.
   Леди Холибрук несколько растерялась, но затем кивнула, принимая пожелание Лили.
   - Клара права, сейчас уже очень поздно. Не хотите ли, чтобы я сопровождала вас наверх, в вашу комнату?
   Лили совсем не считала, что сейчас так уж поздно, и не могла понять, зачем леди Холибрук собирается сопровождать ее: можно подумать, она сама не в состоянии подняться по лестнице. Она нахмурилась и отклонила это странное предложение. Теперь все женщины с некоторой растерянностью взирали на новобрачную. В комнате воцарилось неловкое молчание.
   - Ну что ж, - сказала Лили, - я, пожалуй, пойду.
   Ей совсем не хотелось уходить. Она страшно волновалась, и это всем бросалось в глаза. Ее стул едва не упал, когда она резко поднялась со своего места. Этот досадный промах только еще больше смутил и расстроил девушку, нервы, которой и так были на пределе. Шагая по ступенькам лестницы, она мечтала, чтобы к ней вернулось то оцепенение и безразличие, которые владели ею в течение всего этого невероятного дня. Лили вся дрожала, и ноги плохо слушались ее, так что она едва не пожалела, что отказалась от помощи леди Холибрук. С грехом пополам она все же добралась до спальни герцога Ремингтона. Своего мужа - напомнила она себе. И неожиданно для себя поняла, что совершенно не представляет, что ей теперь делать.
   В камине горел огонь, придавая комнате уютный вид и прогоняя промозглый ночной холод. Языки пламени отбрасывали на стены таинственные причудливые тени. Лили подошла к огню. Как зачарованная, смотрела она на эти яркие извивающиеся оранжевые язычки. Затем протянула руки к теплу очага, потирая друг о друга замерзшие ладони, словно за стенами дома бушевала зимняя вьюга, а не лил теплый, ласковый весенний дождь.
   Прошло не более пяти минут (показавшихся Лили вечностью), как в комнату вошел герцог. Не говоря ни слова, он закрыл дверь и запер ее на щеколду. Внезапно она вспомнила события позапрошлой ночи и подумала о том, как все с тех пор изменилось. Они были одни. Сегодня здесь Их уже никто не потревожит, никакие незваные гости. Раньше его присутствие всегда успокаивало ее, давало ей чувство надежности. Она доверяла ему и знала, что он защитит ее от любой опасности и даже от себя самого. Сегодня же она чувствовала только неуверенность и неловкость - из-за того главного, недосказанного, что было между ними преградой.
   Ремингтон продолжал стоять возле двери, не двигаясь, не делая попыток подойти к ней, однако девушка чувствовала на себе его пытливый взгляд. Уж не относится ли он к тому, что должно произойти между ними сегодня ночью, как к части своих обязанностей, которыми он, как человек порядочный, пренебрегать не может? От этой мысли она почувствовала себя ужасно неловко.
   - Кажется, с тех пор как мы последний раз оставались с вами наедине, прошло так много времени, - запинаясь, сказала Лили. - Я думаю, было бы неплохо, если бы мы все-таки могли немного поговорить.
   Ремингтон прислонился спиной к двери, окидывая ее всю внимательным, оценивающим взглядом.
   - Лили, мы вряд ли когда-нибудь сможем ограничиваться только разговорами. Именно по этой причине мы оказались с вами сейчас здесь, связанные узами брака.
   Девушка нахмурилась. Ей не понравилось напоминание о том, что он был вынужден жениться на ней.
   - Да, ну что ж, я как раз хотела поговорить с вами о нашем браке.
   - Боюсь, что теперь слишком поздно менять свое решение! - резко бросил он ей.
   Лили поразилась этой яростной вспышке не меньше, чем тому, что такая перемена могла так беспокоить его. Она присела на скамеечку возле камина и от растерянности принялась крутить на пальце шелковые розовые ленты, свисающие с ее венка.
   - Я не меняю. Я только думала, что... Я надеялась... Вы не могли бы присесть рядом со мной хоть ненадолго?
   Он медленно направился к ней, двигаясь с завораживающе-угрожающей грацией - пантера, готовящаяся к прыжку. Вместо того чтобы сесть рядом, он взял стул, стоящий в стороне, и сел напротив, но совсем близко от нее.
   - Хорошо, Лили. Давайте поговорим.
   Он взял ее руки в свои, так что они почти утонули в его широких ладонях. Наклонившись вперед и опираясь локтями на колени, он заглянул ей в глаза. Этот взгляд и бережность его прикосновений поразили девушку, но больше всего она удивилась тому, что рядом с ним она ощущала не страх, а необыкновенный покой. Она опустила глаза и вновь поразилась тому, с какой нежностью его большие сильные руки касаются ее ладоней. Он никогда не обнаруживал при ней своей огромной физической силы, хотя Лили постоянно чувствовала, как он окутывает ее этой силой, словно защитным коконом, стремясь оградить ее от всех и вся.
   Он осторожно провел большим пальцем по нежному запястью.
   - Лично я хочу попросить вас отныне не бояться быть со мной откровенной. Говорите мне все, что вам захочется. И не бойтесь спрашивать меня... очем угодно.
   Это были такие обезоруживающие слова! Пойманный в сети, вынужденный жениться против воли, он сейчас говорил с ней так, как говорит заботливый, любящий муж. Ну да, конечно, он испытывает к ней некоторую привязанность... Но достаточно ли этого, чтобы рассчитывать на его согласие... в том, что она сейчас ему предложит.
   - Понимаете... я бы хотела обсудить с вами условия нашего брака.
   - Какие еще условия?
   Ему определенно не понравились ее слова, но тем не менее он не выпустил ее руки из своих горячих ладоней и никак не проявил свое недовольство. Просто молча ждал объяснений. Но, Боже, как ему объяснить...
   - Ну, не то чтобы условия, а... просто нам нужно прийти к какому-то взаимопониманию.
   - Лили, это не деловое соглашение. Это брак. Союз мужчины и женщины.
   - Я... я очень рада, что вы так говорите. - Она кивнула, выражая свою благодарность. - Я, конечно, понимаю, что это брак не по любви, вы же сами говорили, что не верите в супружескую любовь и в супружескую верность. И, конечно, я немного обеспокоена тем, что...
   Он чуть сильнее сжал ее руки, выражая нетерпение.
   - Лили, ради всего святого, что вы все-таки хотите мне сказать?
   - Одну только вещь... мне очень хочется надеяться... что это не просто очередное притворство, вроде вашего ухаживания, - прошептала она, прямо взглянув в его глаза. Несмотря на страшное смущение, она не отвела взгляд. Пусть видит, как для нее это важно. Настолько, что она не согласна просто отмалчиваться. Она хочет знать правду. - Я знаю, что для многих семей брак скорее лишь деловое соглашение. В действительности же супруги живут каждый своей жизнью. В тот вечер, когда мы с вами возвращались от леди Китон, вы дали мне понять, что отнюдь не одобряете подобные союзы. Я тоже не хотела бы так жить. Я хочу, чтобы наш брак был настоящим, а не просто какой-то фикцией.
   Герцог долго молчал. Потом отпустил ее руки и, сложив пальцы в замок, опустил на них подбородок. Брови его сдвинулись, и он принялся сосредоточенно изучать ковер под ногами. Лили тоже молчала, нервно теребя золотое колечко, которое он совсем недавно надел ей на палец. Оно было совсем простым, без всяких узоров и камней. На нем не было даже обычной в таких случаях гравировки на внутренней стороне. Во время обеда она сняла этот золотой ободок, в надежде найти на нем хоть какой-нибудь намек на то, что он думал о ней, какое-то слово или хотя бы инициалы. Ничего. Конечно, утешала она себя, у него просто не было времени на то, чтобы зайти к граверу, и все же... Теперь она думала, что ему просто не пришло это в голову.
   - Для меня наш брак вполне настоящий, - сказал он наконец. - Даю вам слово.
   Лили нахмурилась.
   - Вам совсем не обязательно делать вид, что вы меня любите. Если вы не испытываете ко мне никаких чувств, я бы хотела надеяться, что вы будете уважать нашу дружбу и не предадите моего доверия. И еще: я бы очень хотела, чтобы вы были до конца искренни и честны со мной и относились ко мне как к близкому вам человеку.
   Он поднял глаза и все с тем же мрачным выражением произнес:
   - Я всегда честен с вами, и вы для меня - очень близкий человек.
   - Мне почему-то кажется, что мы с вами вкладываем разный смысл в одни и те же слова.
   - Да, вероятно, так оно и есть. Скажу вам без обиняков: я намерен хранить вам верность, Лили, и не собираюсь нарушать клятв, которые сегодня дал вам перед алтарем.
   Он произнес это очень торжественным тоном, даже не прикоснувшись к ней, ни малейшего намека на ласку. Внезапно она догадалась о причине его холодности, но эта мысль показалась ей настолько нелепой... На всякий случай она решилась спросить:
   - Вы полагаете, что я будуих нарушать?
   Плотно сжатые губы были единственным ответом на ее вопрос, но она все поняла.
   - Вы мне не верите?
   - Нет, Лили, верю. - Он бережно потрогал локон на ее плече. - Я знаю ваше искреннее, преданное сердце и не сомневаюсь, что, даже если вы когда-нибудь измените свое отношение ко мне, вы сохраните верность своим клятвам. И это одна из причин, по которым я хотел жениться на вас. Вы обладаете необыкновенными, редкими качествами, которые я ценю более всех других.
   Тронутая его словами, она все же не могла не исправить его нечаянную оговорку.
   - Я ведь знаю, что на самом деле вы не хотели на мне жениться, Ремингтон. Я не настолько глупа и тщеславна, чтобы требовать от вас ложных уверений. Я бы предпочла, чтобы вы были со мной честны.
   Чуть заметная улыбка тронула его губы, и в глазах появился непонятный ей веселый блеск.
   - Неужели вы и в самом деле полагаете, что я согласился бы дать свое имя женщине, на которой не хотел жениться?
   Эти слова сразу пробудили в ее душе самые смелые надежды. Но она решила выяснить все до конца, чтобы не тешить себя напрасными иллюзиями:
   - Вполне возможно, вы действительно хотели жениться на мне, потому что считали это своим долгом, но все же это отличается от того, когда мужчина женится на женщине, потому что... ну в силу иных... более обычных причин. Я знаю, что честь и долг - очень важные для вас понятия.
   - Вы совершенно правы, очень важные, - серьезно сказал он, но она видела, что он просто ее поддразнивает. Сердце ее замерло. - И все-таки дело не только в долге, а вернее, совсем даже не в нем. Я просто знал, что рано или поздно этот день обязательно наступит. Я понял это еще тогда, когда мы впервые встретились с вами и я, заглянув в ваши глаза, увидел там отражение того мужчины, о существовании которого уже давно забыл. - Он нежно провел по ее щеке согнутыми пальцами и улыбнулся. - Кажется, вы совершенно не представляете, о чем я сейчас говорю, правда?
   Лили облизнула губы и, чуть приподняв плечи, прошептала:
   - Все равно мне очень приятно это слышать.
   - В ту ночь, когда ты, сама того не ведая, завлекла меня в брачные сети, нежданное вторжение лорда Холибрука подсказало мне, что более всего на свете я хочу только одного - иметь право говорить с тобой в любую минуту, он взял ее руку и коснулся нежным поцелуем ладони, затем запястья, - иметь право дотрагиваться до тебя, держать тебя в объятиях вдали от сотен чужих глаз.
   Внезапно она обнаружила, что сидит у него на коленях, а его горячие, сильные руки обвились вокруг ее плеч и талии. Лили тихо, блаженно вздохнула.
   - Я хотел целовать тебя, не боясь, что это может завести нас слишком далеко. - Он притянул ее лицо к своему и прошептал ей прямо в губы: - А наоборот, надеясь, что наши поцелуи уведут нас с тобой в сверкающий, прекрасный мир, где мы будем с тобой вдвоем. Только ты и я.
   Он ничего больше не говорил о причинах, по которым хотел жениться на ней. Он долго-долго не говорил, но его поцелуи сказали ей все, что она хотела бы услышать. Он целовал ее снова и снова, медленно, словно в полусне, так, будто он не хотел ничего иного, только ласкать губами ее лицо, шею, волосы нежными горячими губами.
   Она беспокойно шевельнулась в его руках, и его тело мгновенно отреагировало напряжением каждой мышцы. Чуть напуганная этой внезапной переменой, она слегка отодвинулась и взглянула на него.
   - Ты, кажется, немного... покраснел.
   Он издал какой-то странный горловой звук, словно хотел подавить смех.
   - Кажется, ты готова к следующему уроку.
   Она чуть насмешливо улыбнулась ему:
   - Что ж, звучит очень соблазнительно. - Его улыбка стала еще более нежной. Он снял с ее головы увядший венок из роз и лент и осторожно отложил его в сторону. Затем поднял ее на руки и отнес на кровать. Улегшись с нею рядом, он приподнялся на локте и заглянул в ее полуприкрытые затуманившиеся глаза.
   - Первое правило таково: ты должна говорить мне, что тебе нравится, а что вызывает у тебя неприязнь.
   - Я люблю щенят и терпеть не могу змей, - пошутила она, стараясь скрыть свое волнение и страх перед тем, что ее ожидало.
   Словно читая ее мысли, он сжал губы, словно о чем-то размышляя, а затем с беспокойством спросил:
   - Скажи, тебе кто-нибудь рассказывал о том, что должно произойти сегодня ночью? Например, леди Байнбридж?
   Лили почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Она молча покачала головой.
   Выражение озабоченности на его лице сменилось растерянностью.
   - Скажи, ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, что происходит между мужем и женой в их первую брачную ночь?
   Она покраснела еще больше.
   -? Мы иногда подолгужили в деревне, а там невозможно не увидеть некоторых вещей, которые происходят в конюшне или на скотном дворе. - Она состроила гримасу, затем отвела глаза. - Я чувствую, это будет слишком затруднительно для нас обоих.
   Он чуть отодвинулся от нее и откинулся навзничь, сосредоточенно разглядывая потолок.
   - Я полагал, что кто-нибудь все же просветит тебя, хотя бы в основных чертах.
   - Но я не такая уж невежа. Я переводила некоторые греческие манускрипты и некоторые любовные поэмы, довольно... специфичные. - Она закусила губу и прошептала: - Кузина Софи рассказывала, что сначала это бывает очень больно. Это правда?
   Он притянул ее к себе.
   - Я рад, что ты приберегла все свои вопросы для меня. - Он нежно гладил ее по спине, спускаясь все ниже, охватывая плавными, неторопливыми движениями талию и бедра. - Тебе нравилось, когда мы целовались с тобой? - В ответ на ее смущенный кивок он продолжил: - Когда мы будем любить друг друга сегодня ночью, ты почувствуешь то же самое, только еще лучше.
   Она недоверчиво взглянула на него. Он улыбнулся ей в ответ.
   - Ты помнишь, как нам нравилось касаться друг друга, когда мы целовались?
   - Еще бы мне не помнить.
   - Я буду так же ласкать тебя во время наших с тобой поцелуев и надеюсь, тебе в ответ тоже захочется прикоснуться ко мне более... интимно.
   - Что ты имеешь в виду?
   Уголки его губ дрогнули в еле заметной улыбке. Прищурившись, обдумывая каждое слово, он сказал:
   - Знаешь, по-моему, будет лучше, если... если ты станешь задавать свои вопросы по ходу дела.
   - Я в этом совсем не уверена. Но ты так и не сказал мне, будет больноили нет.
   - Сначала - да, - признался он. - Но я буду очень нежным и осторожным, и я обязательно скажу тебе, когда наступит этот момент, так что не волнуйся и доверься мне полностью. Ничего страшного или неприятного не будет. Я обещаю, - ласково добавил он.
   Она подняла руку и робко погладила его по щеке.
   - Мне кажется, ты очень терпелив со мной.
   Он подумал, что вполне заслужил ее похвалу.
   - Я просто чувствую, что спешить не стоит. Так мы скорее добьемся желаемого. - Он улыбнулся и прижал ее руку к губам, покрывая запястье жаркими поцелуями. Кончиком языка коснулся той точки, где билась тонкая голубая жилка. Лили тихо вздохнула в ответ. Она была так прекрасна, так восприимчива при всей своей невинности. Она вновь вздохнула. Тонкая ткань ее платья натянулась, четко обрисовывая мягкие холмики грудей... и он мгновенно потерял всякую способность думать.
   - Может быть, мне надеть мою ночную рубашку? - Она села на постели и вытащила несколько шпилек из прически. Густая сверкающая волна волос упала ей на плечи и ниже, окутав ее до талии.
   Он тут же потянулся к этим огненным прядям и, захватив одну, пропустил ее сквозь пальцы, дивясь тому, насколько они мягкие и шелковистые. Но он помнил, что есть еще кое-что нежнее этого шелка - кожа Лили....
   - Так как насчет рубашки? - не дождавшись ответа, снова спросила она.
   Он покачал головой, продолжая ласкать ее волосы.
   - Сегодня она тебе не понадобится.
   Ее глаза чуть округлились, и легкая дрожь прошла по телу. Опять он над ней подшучивает...
   - Но ведь будет холодно...
   - Не думаю. Ну, может быть, совсем чуть-чуть.
   Он улыбнулся и раскрыл свои объятия.
   - Придвинься ко мне поближе. Лили.
   Он едва сдержал стон, когда она приникла к его груди. Его пальцы нащупали сквозь пелену волос меленькие жемчужные пуговки.
   -Что ты делаешь?
   - Расстегиваю. Эти закрытые платья мне кажутся очень неудобными.
   - Вообще-то они не такие уж неудобные. И синяков не видно, - правда, они почти прошли.
   Потемнев лицом при этом напоминании, он торопливо расстегнул ее платье до пояса и осторожно оголил ее шею. Синяки превратились в еле заметные желтоватые пятна, которые через несколько дней совсем исчезнут. Кончиками пальцев он осторожно провел по изгибу ее стройной шеи, затем сделал то же самое губами.
   - Я больше не позволю тронуть тебя хоть пальцем, любовь моя.
   Его слова звучали так нежно, и он поцелуем скрепил свое обещание. Она потянулась губами к его губам и, вспомнив его урок, коснулась своим языком его языка. В тот же миг он забыл обо всем на свете, о том, что существует кто-то, кто угрожает Лили, о своих обещаниях уберечь ее. Сейчас для него существовала только сладость поцелуя. Он полностью овладел ее ртом, проникая все глубже, все крепче сжимая ее в своих объятиях. Он чувствовал, как ее тело все больше напрягается. И понимал, что она хочет отдать ему себя всю и что он берет то, что она ему предлагает, слишком поспешно. Но он ничего не мог уже с собой поделать. Его бедра с силой вдавливались в ее нежное тело, а рука невольно потянулась к груди, сжимая и терзая ее, пока он не услышал ее тихие испуганные всхлипывания. В ту же секунду он оторвался от ее губ и, тяжело дыша, откинулся на спину, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Терпение давалосьему все с большим трудом.
   Внезапно она приподнялась и склонилась над ним, сверкающий в пламени свечей каскад ее волос окуталихобоих.
   - Я просто, наверное, немного нервничаю. Но ты ведь не перестанешь целовать меня из-за этого?
   Он улыбнулся и покачал головой. Как он и надеялся, страсть уже начала захватывать и ее. Если он сумеет дождаться той минуты, когда она сама будет пылать и сгорать от желания, ожидающая его награда будет стоить всех его мук. Ее умоляющий тон был ему очень приятен, он решил не торопиться с очередной порцией ласк.
   - Тебе сейчас тепло?
   - О да! Даже слишком.
   - И мне тоже, - сказал он задумчиво. - Ты не поможешь мне раздеться?
   Снисходительный взгляд, который она бросила на него, показал, что она поняла его уловку, но тем не менее согласно кивнула. Он сел и повернулся к ней так, чтобы ей удобнее было снять с него сюртук.
   - Я же расстегнул на тебе все эти пуговички, избавил тебя от этого малоприятного занятия. - Он развязал галстук и отбросил его в сторону, затем взялся за пуговицы на воротнике сорочки. - Ну что, поможешь мне? Эта сорочка очень мне сейчас мешает.
   Лили закусила нижнюю губу и стала расстегивать верхние пуговицы. Ее пальцы чуть дрожали, получалось почему-то очень медленно, хотя она явно старалась. Ремингтон понял, что, когда она доберется до нижней пуговицы, наступит утро. Поэтому, вытянув сорочку из панталон, он быстро расстегнул все нижние пуговицы, оставив ей всего три в середине. Когда последняя пуговица была расстегнута, она взялась за края сорочки, но медлила, словно не знала, что делать дальше. Он попытался ее подбодрить.
   - Ты ведь уже видела меня без сорочки в ту ночь, в моем доме. Уверяю тебя, с тех пор я мало изменился.
   - Я знаю, - прошептала она. - Просто я не совсем уверена, что готова снова увидеть тебя таким голым.
   Он улыбнулся про себя, пытаясь представить, что она скажет, увидев его тело полностью обнаженным.
   - Неужели я выгляжу таким безобразным?
   Она покачала головой.
   - Просто ты выглядишь слишком соблазнительно.
   Он взял ее за запястья и развел руки, раскрывая края сорочки. А затем прижал ее ладони к своей груди.
   - Я очень хотел, чтобы ты вот так прикоснулась ко мне той ночью, признался он. - А еще я хотел коснуться тебя. Я хотел узнать каждый изгиб твоего тела, дотронуться до всех его тайн. Ты это называешь соблазнительным?
   - Да, - прошептала она, не отрывая затуманившегося взгляда от его груди.
   Больше ему не надо было ее подбадривать. Ее руки быстро скользили по его телу, лаская его плечи, и торс, и мускулистые руки, снова и снова - пока сорочка не упала на кровать. Его кожа горела от ее нежных прикосновений. Он потянулся к ней и осторожно принялся снимать с нее платье, спустив его сначала до талии. Только легкая, полупрозрачная ткань нижней сорочки прикрывала округлую грудь, и он замер на мгновение, наслаждаясь этим восхитительным зрелищем.
   Его руки скользнули вокруг ее удивительно тонкой талии, и восхищенная улыбка медленно появилась на его губах.
   - Оказывается, ты не носишь корсета.