Эллиот Кейт. Пылающий камень (ч. 2)

   — Это Хатумод! — воскликнул Эрменрих.
   Если бы он этого не сказал, Ивар никогда не признал бы в этой оборванке с грязными ногтями и спутанными волосами ухоженную кузину Эрменриха. Она больше походила на нищенку, чем на благородную даму, которую он запомнил по монастырю.
   — Леди Хатумод! — восторженно воскликнул Зигфрид. — Вас ведь отослали из Кведлинхейма вместе с леди Таллией, которая открыла нам истину. Она с вами?
   — О Господи! — ахнул Болдуин, схватив Ивара за руку так крепко, что тот вскрикнул. — Это она! Она!
   С холма спускалась маркграфиня Джудит. За ней следовали сто пятьдесят всадников в тяжелых доспехах. Рядом с ней ехал капитан, который в одной руке держал ее шлем, а в другой — знамя. Они направлялись к долине, где должно было произойти сражение.
   Болдуин сжался, пытаясь спрятаться за Иваром, но было уже слишком поздно. Возможно, она узнала, где они остановились, просто расспросив солдат, а может, почуяла его, как пантера, которой довелось попробовать нежного мяса годовалого ягненка.
   — Господи! — воскликнул Эрменрих. — Мило держит знамя принца Эккехарда! Идиот! Опусти его! Предполагалось, что мы спрячемся.
   Не стоило надеяться, что они сумеют спрятаться от нее.
   Джудит подняла руку и устремила пристальный взгляд на свою жертву. Болдуин рухнул на колени и, сложив руки, принялся молится. Он устремил глаза в небо, словно надеясь, что Господь Бог предотвратит громы и молнии, которые готовы обрушиться на его голову.
   Снова раздался рев рогов.
   — Куманы! К оружию! К оружию!
   Приближалась вражеская армия. Раздавались топот лошадей и тонкий звон — Ивар даже не предполагал, что свист их крыльев слышен так далеко.
   — Вы будете наказаны за неповиновение, — сказала маркграфиня Джудит. Она походила на кошку, съевшую целую миску сметаны. — И не думайте, что сможете сбежать от меня.
   Джудит взяла из рук капитана свой шлем и водрузила на голову. Капитан поднял знамя, и весь отряд поехал вслед за маркграфиней.
   Мальчики Эккехарда взобрались в седла. Эрменрих схватил за руку Зигфрида, который даже в такой юной компании казался младше всех.
   — Зигфрид, — он вложил руку Хатумод в его, — иди с моей кузиной. Она знает, где обоз. Ты останешься здесь. — Он оглянулся на друзей, словно ожидая возражений, но все молчали. — Он же совсем не умеет сражаться. Вы все знаете об этом! Он не приспособлен для войн. Иди, Зигфрид! — Он оттолкнул друга и залитую слезами Хатумод, потом вскочил в седло. — Ступайте!
   Слуга подал ему забытые на траве копье и щит.
   — С Богом, молодые лорды, — напутствовал их слуга и пошел к обозу.
   Скоро на сером жеребце к ним подскакал принц Эккехард. Он радостно размахивал мечом, а в его новеньких доспехах отражались лучи солнца.
   — Мы должны занять позицию на правом фланге, по северному берегу.
   Ивар приподнялся в стременах, пытаясь определить расстановку сил. Перед холмом встала вендийская легкая кавалерия. «Львы» выстроились в каре за ним. По словам Эккехарда, тяжелая кавалерия принцессы Сапиентии и принца Бояна ожидала в резерве между холмом и рекой. Знамена Сапиентии и Бояна развевались над древними развалинами.
   Ветер дул с северо-запада, и под его порывом знамя Бояна развернулось во всю ширь, солнце внезапно выглянуло из-за туч и осветило герб унгрийского принца — двуглавого орла.
   Люди разразились криками — никто не сомневался, что это было знамение. Господь с ними. Эккехард вместе со своими друзьями поскакал на указанное место. Войско куманов, казалось, заполонило всю землю. Степь ощетинилась копьями куманских всадников.
   Над вражеской армией тоже реяло знамя — черное полотнище с тремя белыми полосами. У всадников за спинами трепетали крылья — сколько же птиц они убили?
   Ивар осмотрел линию врагов и понял их тактику. В центре и слева стояла тяжелая кавалерия, справа были легковооруженные воины. У них в руках поблескивали копья, к седлам были приторочены луки и колчаны. Тяжелая кавалерия приготовила длинные копья и щиты.
   — Смотрите! — сказал Болдуин, показывая пальцем на одного из вражеских воинов. Тот стоял рядом со знаменем, но за плечами у него не было крыльев, хотя по тому, как он держался в седле и отдавал приказы, становилось ясно, что это и есть вождь куманов — ужасный князь Булкезу.
   — Что случилось с его крыльями? — Побормотал Мило.
   Ему никто не ответил.
   Обе армии ждали. Лошади нервно фыркали, прядали ушами, переступали с ноги на ногу. Снова раздался звук рога.
   Левее от позиции Эккехарда стоял лорд Уичман со своими людьми. Он непристойно ругался.
   — Он считает, что все знает лучше всех, — заметил Эккехард. — Но принц Боян сказал, что, если послать в атаку эту линию, нас окружат и отрежут от брода и от укрепленного холма.
   — Мы останемся здесь до темноты? — спросил Ивар. Час был поздний, и быстро темнело. — Не думаю, что куманы нападут на укрепленный форт ночью.
   Тогда мы могли бы перебраться через реку и драться в какой-нибудь другой день, пробормотал Болдуин.
   — Нет, — тотчас ответил Эккехард. — Господь дал нам знак. Сегодня обязательно будет битва, и Господь выберет победителя.
   — Смотрите! — воскликнул Эрменрих, который ехал рядом с Мило.
   Из строя куманов выехали три всадника — по одному с флангов и из центра. Каждый вез три копья. Проехав треть расстояния между двумя армиями, они воткнули копья в землю. На каждом копье трепетал красный вымпел.
   На полпути между армиями они воткнули по второму копью, неумолимо приближаясь к вендийской армии. Солдаты заволновались, но звук рожка заставил их остаться на местах.
   Всех, кроме лорда Уичмана. Он вырвался вперед и подскакал к ближайшему куману. Тот поднял последнее копье, а его соплеменники приблизились к вендийской армии и воткнули свои копья в землю совсем рядом, словно желая оскорбить врагов.
   Уичман несся навстречу своему сопернику. Копье кумана скользнуло по щиту Уичмана, не причинив ему никакого вреда. Хотя Уичман не сумел нанести смертельного удара, но древком копья попал в маску кумана, тот упал с лошади, запутавшись ногой в стремени, деревянная рама, на которой крепились крылья, сломалась, повсюду разлетелись перья.
   Лошадь кумана понеслась прямо на позиции вендийцев. Куманский воин потерял свой шлем, копье и теперь нелепо барахтался, пытаясь каким-то образом взобраться в седло. Уичман громко выругался, когда лошадь влетела в ряды вендийцев. Через мгновение голова кумана была поднята на копье. Солдаты радостно закричали, уверенные, что теперь победа им обеспечена.
   Уичман повернул своего коня к куманскому войску, собираясь преследовать двух других всадников, возвращавшихся к своим, но в это мгновение ряды куманов всколыхнулись и двинулись вперед. Войско приближалось неестественно тихо, не слышно было обычных воинственных криков, только стук копыт.
   Когда воины добрались до первого копья, на вендийцев посыпался дождь стрел. Послышалось ржание лошадей, но со своего места Ивар не мог разглядеть, насколько серьезно там обстоит дело. Враги продолжали продвигаться вперед, и у второго копья в вендийцев снова полетели стрелы, а куманы пустились в галоп. Когда они добрались до третьего копья, небо внезапно потемнело, тучи прорезала ослепительная вспышка молнии, а через мгновение раздался раскат грома, в котором исчезло все — и крики, и стук копыт. Первое, что услышал Ивар после этого, — звенящий свист крыльев.
   С холма, на котором находились Боян и Сапиентия, послышался звук рога, и вендийская кавалерия устремилась вперед. Ивар перехватил копье и приготовился отражать атаку.
   У него не было времени на раздумья. Он нанес удар куману слева, тот прикрылся щитом, но в это мгновение Болдуин воткнул в него свое копье. Куман упал. Ивар обернулся — лошадь Мило прижала ему ногу. Ивар отпихнул ее. На земле лежал мертвый Мило, и изо рта у него торчал обломок копья.
   Ивар слишком долго смотрел на Мило. Краем глаза он заметил движение меча, и копье неожиданно выпало из его ослабевшей руки. Он развернул лошадь и поскакал в ту сторону, где сражался Эккехард. Только сейчас он заметил, что на правой руке у него не хватает двух пальцев.
   Как ни странно, он не чувствовал боли. Ивар выхватил длинный нож — единственное оружие, которое у него осталось. Очутившись позади куманского всадника и понимая, что он не сможет ударить в спину врага, прикрытую крыльями, Ивар воткнул нож в круп лошади. Та взвилась на дыбы от боли, Ивар щитом ударил кумана в лицо и проехал вперед.
   Правее трепетало знамя Эккехарда. Принц сражался одновременно с тремя куманами. Крылья одного из них отсвечивали странным металлическим блеском, словно ножи. Болдуин попытался ударить его топором, но всадник опередил его, метнув копье, и юноша упал с лошади. Куман с металлическими крыльями и два его соплеменника направились к Эккехарду.
   — К принцу! — воскликнул знаменосец.
   Ивар направил лошадь прямо в гущу сражения. Он наткнулся на одного всадника, и оба они оказались на земле. Ивар успел увернуться, и удар, который наверняка снес бы ему голову, ушел в землю. Он перехватил занесенную руку врага и, прижав к земле, сломал ее. Раздался вопль. Ивар сорвал с врага шлем и потерял равновесие. Куман оказался молодым человеком, не старше Ивара, с таким красивым лицом, которое была бы рада иметь любая девушка. Куман тотчас занес над ним нож, но Ивар ударил его сорванным шлемом, сминая совершенные черты и превращая их в кровавое месиво.
   Юноша огляделся. Знамя Эккехарда валялось на земле, на нем лежал знаменосец — еще один безмолвный труп среди многих других. Но принц еще держался в седле. Двое солдат пытались защитить его от атак всадника с металлическими крыльями, но тот быстро расправился с ними и налетел на Эккехарда. Принц яростно сопротивлялся, но куман был опытнее. Он сбил Эккехарда с лошади и теперь готовился нанести последний удар.
   Ивар хотел прийти на помощь принцу, но тот был слишком далеко, а ноги Ивара стали неповоротливыми и тяжелыми, как бревна.
   Куманский воин взревел, как лев. Ему наперерез скакал Уичман. Молодой лорд бросился на кумана, и они принялись кружить друг возле друга, нанося удары, но ни один не мог одержать верх. До Ивара доносился сумасшедший смех Уичмана — в пылу битвы он превратился в настоящего берсерка, который не чувствовал ни боли, ни страха.
   — Берегись!
   Ивар прикрылся телом только что убитого им воина. И вовремя — меч кумана отсек мертвецу голову. К Ивару подскакал Болдуин и протянул ему копье, помогая подняться.
   — Принц пал! — крикнул Болдуин.
   Они ничем не могли помочь Эккехарду, единственное, что им оставалось, — спастись самим. Всадник, который только что чуть не зарубил Ивара, промчался довольно далеко и сейчас повернулся к ним лицом, доставая из-за спины лук.
   — Бежим!
   И они помчались к холму. Каждую минуту ожидая, что стрела вонзится в спину, Ивар подумал, что совсем не так хотел бы умереть — словно заколотый поросенок на бойне.
   Небо вновь разорвала вспышка молнии, и землю сотряс удар грома. Начался ливень. Лошади испуганно ржали, но солдатам было не до погоды, они сражались, ни на что не обращая внимания. Ивар решился оглянуться на преследователя, но тот уже лежал на земле.
   Облегченно вздохнув, Ивар и Болдуин вскарабкались на вал, где их уже поджидали два «льва». Они не участвовали в битве. Как только юноши оказались на холме, дождь прекратился так же внезапно, как и начался.
   — Отлично, молодые лорды, — сказал один из «львов», помогая Ивару подняться. — Вы хорошо сражались.
   — Но принц Эккехард пал! — воскликнул Болдуин. — А мы оставили его там!
   — Нет, нет, вы не нарушили присяги. Один из людей лорда Уичмана вытащил принца с поля битвы. Так что он будет жить.
   Их спокойствие привело Ивара в бешенство.
   — Что вы стоите тут и глазеете! ? закричал он. — Ведь вы могли бы помочь нам одержать победу!
   — К сожалению, бой дойдет и до нас, — фыркнул старший. — А если бы мы ушли с холма, то нас мгновенно растерзали бы всадники.
   — И куда бы потом бежали молодые лорды вроде вас? — спросил его товарищ.
   Его слова причиняли Ивару такую же боль, что и раненая рука.
   В землю прямо между «львами» вонзилась стрела.
   — Если вы поспешите, то успеете достичь брода, — посоветовал один из «львов».
   Куманские всадники сгрудились у подножия холма, путь им преграждали земляной вал и рвы. Они не решались пустить лошадей вперед и осыпали противника стрелами.
   На полпути к вершине холма Ивар и Болдуин решились оглянуться. Они увидели, что куманы осыпают стрелами двух «львов», чьи щиты были утыканы стрелами, словно подушечки для булавок.
   Болдуин задыхался.
   — Их слишком много, — сказал он хрипло.
   И действительно, у подножия холма собралось больше сотни куманских всадников. Они толпились в одном месте, и только когда к ним подъехал куман с металлическими крыльями за спиной, они рассредоточились и часть из них направилась к реке.
   — Они идут к броду! — Болдуин побледнел. — Нас сейчас отрежут от остальных!
   — Надо торопиться, — заметил Ивар. Он рассеянно осмотрел свою рану — кровь выплескивалась толчками, но ему нечем было перевязать руку.
   — Шевелись, Ивар! — В голосе Болдуина звучал страх. На западном склоне, по которому они шли, дождь превратил тропинку в грязевой поток.
   — Слава Господу! Друзья! — К ним подскочил Эрменрих, и Болдуин вскрикнул от неожиданности. — Что вы тут делаете?
   Они осмотрелись. Им удалось оторваться от преследователей. Издалека доносились грохот оружия и тонкий звон металлических крыльев, то и дело в небе грохотали раскаты грома.
   — Что с тобой случилось? Куда ты пропал? — спросил Болдуин.
   — Мой щит разрубили надвое, я потерял копье, а потом подо мной убили лошадь. Я решил, что, возможно, Господу неугодно видеть меня в рядах воинов. Поэтому я бежал.
   — Весьма храбро, дорогой Эрменрих, — сказал Ивар.
   — Вижу, у тебя ранена рука. Дай я посмотрю. — Эрменрих оторвал от своей туники полосу и туго обмотал руку Ивара. — Больно?
   — Да. Нет. Не знаю. — Ивар пожал плечами. — Мне попало мечом по руке.
   Они добрались до вершины холма и увидели, что тяжелые всадники принцессы Сапиентии прижали куманов к реке, те сражались, не желая пуститься вплавь и спастись.
   Сапиентии сопутствовал успех, но вот среди куманов вновь появился всадник с металлическими крыльями, и они пошли в атаку. Темнело. Теперь звон невидимых мечей и щитов звучал мирно, словно доносился не с поля боя, а из деревенской кузницы. Протрубил рожок.
   — Это сигнал к отступлению! — выкрикнул Болдуин. — Мы останемся здесь, на этом холме, и ночью куманы вырежут нас спящих!
   Они с Эрменрихом побежали. Сумерки сгущались, но Ивар сумел разглядеть, что принц Боян выводит принцессу Сапиентию с поля битвы, а их отход прикрывают полсотни воинов.
   — Лорды, помогите мне, прошу вас! — раздался снизу тихий голос. Один из «львов», что прикрывали их отступление, истекал кровью, но поддерживал своего товарища. Оба они были изранены стрелами куманов.
   — Мы не можем ждать! — прошептал Болдуин, но Эрменрих уже понял, что им ничего не грозит.
   — Войска принцессы отбросили куманов, и они не станут преследовать нас и взбираться на холм.
   — Но они могут пройти с другой стороны! — Болдуин содрогнулся. — Они нападут на нас сверху.
   — Тогда мы погибнем, — спокойно заявил Ивар. — Впрочем, помнится, ты говорил, что предпочтешь умереть, чем снова оказаться в постели маркграфини Джудит. Так что твое желание может исполниться!
   — Но я не хочу умирать! — завопил Болдуин.
   Эрменрих хлопнул его по спине, и тот мгновенно пришел в себя, деловито подал руку «льву» и помог ему тащить товарища.
   То и дело увязая в грязи, Эрменрих и Болдуин тащили бесчувственного «льва», его товарищ ковылял следом. Нависший над руинами туман превратился в мелкий колючий дождь. Ивар посмотрел вниз: армия принцессы уже перебралась через реку, их отступление прикрывали «львы». К собственному удивлению, Ивар заметил, что дождь кончался в нескольких шагах от строя «львов», поливая только преследователей-куманов. В самом конце процессии двигалась небольшая повозка, скорее дом на колесах. Ивару даже показалось, что кто-то откинул занавеску и выглянул в окно.
   Возле фургона он заметил светловолосую девушку в плаще «орла» — значит, Ханна в безопасности. На востоке все еще раздавались раскаты грома.
   — Мы не успеем, — сказал Эрменрих. — Мы отрезаны.
   — Оставьте нас, — отозвался старый «лев». — Если вы побежите за ними…
   — Не побежим, — проворчал Болдуин.
   — Ты ранен? — спросил Ивар.
   — Нет. Просто не могу больше бегать.
   — Смотрите, — привлек их внимание Эрменрих. — Мы можем укрыться наверху, а ночью перебраться через реку.
   — Куманы наверняка поставят часовых, — возразил Болдуин. — И убьют нас. Нам никогда не догнать своих.
   — И этот человек верит в милость Господа нашего! — усмехнулся старый «лев».
   — Ну, по крайней мере смерть избавит меня от жены, — философски рассудил Болдуин.
   — Хорошо, что Зигфрид и Хатумод в безопасности, — заметил Эрменрих. — И с нами тоже все будет в порядке, если не станем отчаиваться. Вы же знаете, что уныние — грех.
   Ивар, конечно, это знал, но рука у него сильно болела, и единственное, чего он хотел, — лечь и уснуть. Вместе с друзьями он пошел ко рву, надеясь укрыться там до ночи. Они пытались привести в чувство «льва», который не подавал никаких признаков жизни: били его по щекам, плескали ему в лицо водой из рва, но все напрасно. Кто знает, может, он уже умер.
   На вершине холма показался свет.
   — О Господи! — воскликнул Болдуин. — Смотрите, куманы ищут нас с факелами!
   Он бросился в ров, и Ивар последовал за ним.
   Дождь прекратился, облака унеслись на юг, и землю теперь освещала полная луна да еще этот жутковатый свет, лившийся сверху от каменной короны.
   Ивар набрал воды в горсть и напился. Ему сразу стало лучше, он осмотрелся и заметил кусок ровной каменной кладки.
   — Должно быть, древние люди, которые построили старый форт, хранили тут воду, — сказал он.
   На одном из камней Ивар увидел узор. Он сорвал мох, и перед ним оказалось изображение человека с рогами оленя.
   — Смотри! — К нему подошел Болдуин.
   Внутрь холма уходил темный тоннель. Не задумываясь, Ивар проскользнул внутрь. Проход был тесным и темным, вода доходила почти до колен.
   — Болдуин!
   — Ивар? Это ты? — Рядом с ним возник Болдуин.
   — Конечно я! И если правда, что куманы боятся воды, мы вполне можем укрыться здесь. Если только дальше не очень глубоко. — С этими словами он сделал шаг вперед — под ногами по-прежнему было твердое дно. Ивар поднял камень и бросил в темноту, послышался плеск, а потом шлепанье, словно он потревожил что-то живое.
   — Что это? — От ужаса у Болдуина сел голос, и он едва шептал, вцепившись Ивару в руку.
   И тут до них донесся едва слышный стон, словно голос потревоженного призрака.
   — О Господи! — Теперь Ивар вцепился в Болдуина. — Мы, наверное, попали в склеп и теперь будем прокляты!
   — Эт-то вы? — Высокий голос казался незнакомым, он эхом отражался от каменных стен. — В-вы д-друз-зья Эрмменриха?
   — Л-леди Хатумод? — заикнулся Болдуин.
   — С-спасибо з-за л-леди! — Они не видели ее, но голос стал яснее, как будто она подошла ближе. — Б-бедного 3-зигфрида р-ранили в р-руку, а п-потом м-мы пот-терялись. Я м-молили Г-господа, чтобы Он п-подал з-знак, и т-тут м-мы п-попали сюда. 3-здесь с-сухо, и т-тоннель идет д-дальше, н-но я п-побоялась ид-ти т-туда.
   — И что нам теперь делать? — пробормотал Болдуин.
   Теперь Ивар полностью пришел в себя и мог размышлять здраво. Его рука по-прежнему пылала, как в огне, но он знал, как им следует поступить, пусть даже с риском потревожить духов прошлого.
   — Надо привести сюда остальных, а потом мы пойдем вглубь, как можно дальше. Куманы боятся воды и никогда не полезут сюда. Через день или два они уйдут, и мы сможем выбраться наружу.
   — Правда? — спросил Болдуин, не веря.
   — Да, — пообещал Ивар.

2

   Флот собирался к северу от фьолла Хаконин, в заливе Вашинга, а оттуда корабли направились на север к мысу Скагин и дальше к острову Хефри. Они запаслись провизией в рыбачьих деревушках, набив трюмы сушеной рыбой и козлятиной.
   Разведчики донесли, что флот Нокви встал на якорь в заливе Кьялмарсфьорд. Они не смогли подобраться ближе, но узнали, что Нокви поставил свои корабли между двумя скалистыми островками, которые назывались Козленок и Большой Змей.
   Впрочем, это не важно. У Нокви всего семьдесят четыре судна, ведь он рассчитывает на магию альбанских колдунов.
   С ахтердека своего корабля Сильная Рука осмотрел собственный флот — девяносто шесть больших кораблей и бесчисленное множество рыбацких суденышек бороздили море. Ветер дул с севера, поднимая белые барашки, а на небе собирались темные тучи.
   Паруса свернули, и подняли весла. На левом фланге располагались корабли племен Хаконин и Ятарин, на южном — Витнингсей и Рингарин. Сильная Рука с кораблями племени Рикин и новыми союзниками — Скума, Рауфирит и Наммс Дейл расположился в центре. Отсюда он мог приглядывать за всеми.
   Он приказал опустить весла. Барабаны отбивали ритм, и флот двинулся вперед.
   — Сильная Рука. — Десятый Сын Пятого Колена показал на небо. Их преследовали тяжелые грозовые тучи, которые, казалось, были привязаны к морю длинными полосами тумана. — Говорят, атаковать в пасмурный день, когда все небо закрыто тучами, — плохая примета.
   — Это работа колдунов. Но нам тучи помешают гораздо меньше, чем вождю, которого они стараются защитить. Эта магия не может причинить вреда.
   Его корабль имел глубокую осадку, форштевень то взлетал высоко вверх, то снова проваливался вниз. Корпус корабля был окован железными пластинами с шипами. Приближался шторм, и южный ветер нес их корабли прямо на линию вражеских судов. Нокви приказал своим кораблям сосредоточиться в центре, сгруппировавшись по три-четыре, так чтобы получились большие площадки для абордажного боя. На флангах сосредоточились более маневренные суда, а в тылу — ялики со странными мачтами — деревьями, на которых зеленели листья. На яликах были альбанские колдуны, чья сила таилась в деревьях.
   Но их поддержка ничего не значила. То, что Нокви решил обратиться к магии, уже было свидетельством поражения.
   Корабли противников сблизились. Сильная Рука отдал приказ, и Хаконин и Витнингсей двинулись на противника с флангов. Сильная Рука вместе с центральной группой кораблей оставался на месте, не обращая внимания на насмешки и оскорбления, сыпавшиеся с кораблей противника. Впрочем, Нокви не бросал их в бой и приказал убрать весла. Он готовился к шторму.
   Сильная Рука почувствовал, как усилился ветер.
   На левом фланге один из его кораблей сел на риф, а корабль Витнингсей сносило к острову Большого Змея. Но и несколько кораблей Нокви тоже вышли из строя.
   Ветер все крепчал. Палуба мягко раскачивалась под ногами. Корабли Хаконин дрались на фланге.
   Сильная Рука отдал приказ, и его люди приготовили котлы со смолой. И с палубы одного из кораблей Нокви поднимался дым — враги тоже хотели использовать огонь. Три корабля связали канатами и пустили вперед на корабли Нокви, Сильная Рука держался позади.
   В борт плеснула волна и осыпала его лицо холодными солеными брызгами. Он подал последний сигнал, и словно по этому сигналу разверзлись небеса.
   Корабли сближались. Его люди выставили щиты вдоль борта, чтобы защититься от стрел воинов Нокви. Но стрелы противника летели против ветра, и ни одна не достигла цели. Зато люди Сильной Руки осыпали врага дождем стрел.
   Небо почернело, и начался настоящий шторм. Но он причинял гораздо больше вреда кораблям Нокви, которые стояли на подветренной стороне, чем судам Сильной Руки, — они врезались в строй противника, кроша в щепы борта кораблей, а его солдаты осыпали врагов градом камней.
   Котлы с горящей смолой были наготове, но от них не было толку — ветер гасил пламя. Наконец Сильная Рука заметил Нокви, тот стоял на юте, одетый в блестящий пояс из золота, серебра, меди и олова, на котором повторялся узор из кругов, такой же был нарисован на груди. Может, Нокви принял богов мягкотелых, так же как принял их магию?
   Сильная Рука дотронулся до деревянного круга на своей груди и провел по нему пальцем, повторяя его очертания. Надо знать врага и даже учиться у него, но нельзя думать, будто он прав. Этим ты сеешь семена собственного поражения. Как это сделал Нокви, хотя он, вероятно, еще этого не понял.
   Только теперь Сильная Рука подал Жестокому Удару долгожданный сигнал. Сейчас он мог отомстить.
   Его корабль протаранил корабль Нокви, и Жестокий Удар ринулся в бой, потрясая деревянной дубиной, утыканной обсидиановыми шипами. Жестокий Удар обрушил дубину на голову первого противника.
   Когда Нокви увидел, как по палубе пробирается Жестокий Удар, убивая его людей, он сам выскочил вперед с копьем в руке. И когда Жестокий Удар бросился на врага, тот ударил его в горло. Но Жестокий Удар последним усилием отсек Нокви руку, и та вместе с копьем улетела в бушующие волны. Жестокий Удар упал на палубу и испустил дух.
   Сильная Рука видел, что теперь победа ему обеспечена. Некоторые корабли противника еще сражались, но они или сдадутся, или сбегут, как только увидят, что Нокви мертв.