– Эта лучше, – резюмировал директор.
Толпа преследователей держалась на почтительном расстоянии от Фредди, Парри и Гормошки. Теоретически все сходились на том, что этих троих мерзавцев надо догнать и убить, но с практической точки зрения все видели, что стало с Асгардом. Так что, по правде говоря, никому не хотелось быть первым, кто догонит Фредди. Так что промежуток между школьным зданием и садами Гордона преследуемые и преследователи преодолели легкой трусцой.
Гордон появился из-за угла своего дома, катя старую деревянную тачку с компостом и грудой инструментов. На нем была его старая мятая панамка, перчатки и его любимые стоптанные башмаки.
– Осторожнее! – предупредил он Гормошку, Парри и Фредди. – Это маргаритки-людоеды! Можете мне поверить, уж я-то знаю!
Гормошка протрусила по узенькой дорожке между клумбами и успела миновать их прежде, чем цветочки заметили ее присутствие.
Парри они уже ждали и пытались его тяпнуть, точно миниатюрные ротвейлеры пастельных тонов. Несмотря на предупреждение, Парри оказался застигнут врасплох. Увидев ряд крошечных оскаленных зубок, он шарахнулся назад – просто от неожиданности, дотянуться до него они никак не могли. Однако, отпрыгнув от них, он приземлился в другую клумбу, и его лодыжки оказались в полном распоряжении маргариток. Парри еле выскочил оттуда и, приплясывая, как очумевший Пиноккио, добежал до Гордонова конца клумбы.
Фредди, в своих тяжелых туристских ботинках из грубой кожи, мог считать себя в безопасности. Однако и ему пришлось затоптать пару обнаглевших цветочков, которые вцепились зубами ему в башмаки и так и не отпустили, несмотря на то, что он выдрал их из земли с корнем.
– Пираньи растительного мира! – гордо сказал Гордон. – На прошлогодней выставке я занял одно из первых мест.
– Ну да, – буркнул Парри, – очень утешительно знать, что они занимают призовые места!
– Ну, – сказал Гордон, глядя им за спины, – если бы я выставил эти, то получил бы первую премию!
Парри оглянулся через плечо. Несколько цветочков уже вымахали вдвое, если не втрое выше, чем были раньше. А одно вообще было уже по пояс и не собиралось останавливаться на достигнутом.
Толпа же тем временем проходила через различные этапы групповой психологии: разумеется, основным приоритетом оставалось линчевание Парри и его дружков, хотя теперь, когда рядом был волшебник, выполнение этой задачи приходилось отложить на неопределенный срок.
Однако была в этом и положительная сторона: теперь им можно было не опасаться кулаков Фредди Виззла. А ведь если им даже и удастся справиться с Фредди, навалившись кучей, тем, кто останется после этого в живых, придется иметь дело с его братцами! А тем, в конце концов, приходится поддерживать свою репутацию, стоившую им немало трудов, а другим людям – немало крови.
Те, кто не имел личных претензий, решили, что их честь будет удовлетворена, если они постоят, поорут и помашут кулаками. В конце концов, они ведь гнались за мерзавцами через всю школу и все спортивные площадки. Это ли не наказание?
Ну а те, у кого были к Парри личные претензии, решили, что с Парри проще будет разобраться, когда он останется один.
– Гигантские маргаритки-людоеды! – предупредил Гордон толпу, неторопливо снимая брезентовые перчатки и надевая резиновые.
– Этот Хоттер изнасиловал Абигейл, Кэтрин и Лизель и бог весть кого еще! – воскликнул какой-то общественный обвинитель.
– Да ну? – переспросил Гордон. – Вы поосторожнее с гигантскими маргаритками-людоедами! И как же ему удалось совершить все эти ужасные деяния?
– Он воспользовался Мерлиновым заклятием «Обман Пендрагона»! – ответил кто-то еще. – Отдайте его нам, мы его линчуем!
– Ты неплохо потрудился! – с усмешкой сказал Гордон, обращаясь к Парри. – Что, метишь в капитаны Де-Сада?
– Пора ему расплатиться за все! – сказал Эвдам, устремив обвиняющий перст в сторону Парри. Маргаритка, которая уже вымахала на голову выше его, расценила этот жест как приглашение. Тяп – и Эвдам остался без руки!
– Ну, я же вас предупреждал! – укоризненно сказал Гордон.
Двое из отважных приятелей Эвдама приблизились к маргариткам, размахивая ква-квад-скими метлами, чтобы выручить товарища. Тот стоял ошеломленный, глядя на обрубок на месте своей руки. Гигантская маргаритка трепала откушенную руку, как собака тряпичную куклу.
– Большие, маленькие, а характер все тот же! – неодобрительно заметил Гордон. – Глаза у них ненасытные. Вечно откусывают больше, чем могут проглотить.
Эвдама оттащили от клумбы. Его товарищи лишились метлы – одно из гигантских растений ухватило ее и вырвало у них из рук, – но в целом они не пострадали, если не считать мелких укусов.
– Вы, наверно, шутите! – сказал Гордон, на этот раз совершенно серьезно. – Этот мальчик неделю назад еще и не слыхивал о магии. Вам не кажется немножко странным, что он сумел менее чем за семь дней овладеть самым сложным и утонченным из заклятий Мерлина? С магической точки зрения он еще и шнурков завязывать не научился! С чего вам вообще пришла в голову такая дурацкая идея?
– Ну как же, – начал кто-то, очень смущенный, – Брейк сказал…
Гордон вскинул брови.
– Ах Брейк? Не тот ли это Брейк, что ненавидит Парри со дня его рождения и который всего несколько дней назад пытался убить Парри за ужином? А?
Преследователи принялись смущенно переминаться с ноги на ногу. Те, у кого ноги были покусаны, заскрипели зубами.
– Идите-ка вы лучше в больницу. Мистер Остолопофф перевяжет ваши раны, а Эвдаму сделает прекрасную руку, прямо как новенькую, – деревянную, конечно, но вполне действующую. Это просто чудо, что этот человек способен творить с заколдованным деревом! Я бы снял перед ним шляпу, но боюсь, что солнце испортит мой цвет лица.
– Но если это был не он… – начал кто-то.
– Вот что я вам скажу, – пообещал Гордон, – я попытаюсь разузнать, кто это был. А теперь бегите!
Гордон подождал немного, убедился, что толпа в самом деле поплелась обратно к школе, и обратился к Гормошке, Парри и Фредди.
– Ну, а вам, пожалуй, лучше зайти ко мне. А я сейчас вернусь, – сказал он, взглянув на гигантскую маргаритку, которая уже выдрала свои корни из клумбы и теперь пыталась шагать на них, словно энт какой-нибудь. – Мне сперва надо разобраться с нашими маленькими друзьями. Сдается мне, Парри, что всему виной твой «нектар власти».
Все трое уставились на него, внезапно сообразив, что именно он сказал. Гормошка заговорила первой:
– Так вы знаете о пророчестве?
– Ну, скажем так: я выбрал время, чтобы кое-что почитать. А теперь, пожалуйста, спрячьтесь в доме, пока вас не слопали. И будь так любезен, Парри, не капай кровью на траву. Ты ведь знаешь, подстригать ее – сущее наказание. А что это за дрянь у тебя в волосах? Ребята, вы не видели, куда я дел свой огнемет?
Арториус Клякс и волшебник Ярварис благоговейно уложили труп казначея на каменную плиту в морге и накрыли его белой простыней.
– Нет-нет, я лично доложу директору. Он должен знать, есть ли у него родные, которым следует сообщить об этом, – сказал Арториус и покачал головой. – Ах, горе-то, горе-то какое!
Волшебники оставили в холодном помещении единственный горящий факел, поднялись по истертым каменным ступеням и затворили за собой дверь морга.
Из теней выступила высокая фигура. Человек откинул с лица темный капюшон и шагнул в круг света, омывающий труп казначея.
– Так-так-так! – сказал Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести. – На этот раз для разнообразия это я призову тебя в тот момент, когда тебе меньше всего этого хочется.
Директор смотрел, как с северо-востока к школе летит грозовое облако, пронизанное вспышками молний и сотрясаемое раскатами грома.
Это само по себе было не столь уж необычно. А вот тот факт, что данное облако явилось одно-одинешенько, посреди абсолютно ясного неба, был и впрямь необычен. А уж то, как оно зависло над восточным крылом школы… «Эге, – подумал себе Бол-д'Арет, – да это недобрый знак!» Он мучительно попытался вспомнить, успел ли он побеседовать об этом с Гордоном или только еще собирался с ним побеседовать.
– Поглядите-ка! – сказала Гормошка. – Это похоже на амулет Эйнманфуса!
Она попыталась взять узорчатую металлическую пряжку в руки, но так и не сумела оторвать ее от каминной полки.
– Круто! Он действительно такой тяжелый, как об этом рассказывают. А вот это, – она обернулась к волшебной палочке, висящей в воздухе посреди стеклянного шкафчика, – это, говорят, Волшебная Палочка Мидаса. Вот здорово!
Гордон стремительно вошел в комнату, отряхивая с куртки хлопья пепла.
– Ах, – сказал он, – ну что же вы стесняетесь, будьте как дома!
Парри примостился на краешке стула, разглядывая свои израненные ноги. Фредди неуклюже стоял посреди комнаты – он из принципа не желал садиться на диванчик, обтянутый ситцем. А Гормошка разглядывала сокровища Гордона.
– Ну, – небрежно сказал он ей, – сама поднимаешь, когда поживешь с мое, то уж непременно обзаведешься чем-нибудь эдаким.
Он взял амулет Эйнманфуса, сдул с него пыль и положил обратно на каминную полку. Тут все трое ребят заметили гримуар Аукинша.
– Знаете что, – сердито сказал Парри, – я, конечно, понимаю, что это шоу древностей жуть какое интересное, но вы, случаем, ничего не забыли? Например, что меня пытаются убить разные сумасшедшие волшебники?
– Ну, – сказал Гордон, протягивая ему аптечку, – по крайней мере Брейк не пытается сделать это сам. Вероятно, он помнит, что у нас с Бол-д'Аретом очень строгие правила насчет убийства учеников. Исключительно с разрешения директора.
– Ага, так, значит, дело стало только за разрешением?!
– Ну, Парри, вероятно, он просто не хочет, чтобы ты попал в руки своего отца…
Тут в дверь постучали. Гордон отодвинул край занавески и выглянул в окно.
– Хотя, конечно, может быть, я и ошибаюсь. Оставайтесь здесь.
Гордон подошел в двери и отворил ее. Он пристально вгляделся в пришедшего.
– Брейк, это вы или не вы? – спросил он.
– С этим именем покончено, – ответил Брейк. – Я теперь Мефисто.
– Если вы пришли за мальчиком, то вы его не получите.
– Если бы я пришел за мальчиком, – ответил Брейк, – вы сейчас были бы там же, где и казначей.
– Ай-яй-яй! – сказал Гордон. – Я как раз хотел вас спросить…
– Казначей служил Тому-Чье-Имя-Нельзя-Произнести. Это было необходимо. Отдайте это мальчику, – сказал Брейк, протягивая Гордону цепочку. На цепочке висел медальон, в который был вделан огненно-красный камень.
– Хм, – сказал Гордон, – если я правильно понимаю, последний амулет, который вы подарили этому мальчику, был устроен с тем расчетом, чтобы младенцу оторвало голову, как только он сунет его в рот.
– Я тогда был слаб! – рыкнул Брейк. – Если бы у меня хватило сил, я бы скорее уничтожил этого ребенка, чем многие годы прозябать в стыде и позоре. Но ныне мои темные годы миновали. Этот ребенок мне не враг, но злой волшебник, который мне его навязал, был и остается моим врагом. Амулет заколдован, он защитит мальчика. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести вот-вот явится сюда. Он нуждается в крови мальчишки, и я не хочу, чтобы он ее получил. Амулет послужит сразу двум целям. Он защитит мальчика и предупредит меня. Не обманывайся, садовник. Я – единственный шанс мальчика.
– Так его родитель – он? – спросил Гордон.
– Воистину так, – с горечью ответил Брейк. – И я буду отмщен!
Он развернулся и удалился.
Гордон затворил дверь и принялся разглядывать амулет. Он провел по нему рукой. На какой-то миг Парри показалось, что амулет сверкнул серебром.
– Так-так-так! – сказал Гордон. – Да, действительно, он обладает именно теми свойствами, что указаны на упаковке.
И протянул амулет Парри.
– Идите к черту! – огрызнулся Парри. – Не буду я это носить!
– Скажем так, – спокойно ответил Гордон, – если Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести тебя все-таки разыщет, эта вещь значительно улучшит твои шансы.
– А каковы мои шансы теперь?
– Хм… Дай подумать… Я бы сказал, что они равны нулю.
Гормошка выхватила амулет из рук Гордона и проворно надела его Парри на шею. Парри все еще перевязывал себе ноги и не успел увернуться.
– Ну вот, амулет при тебе. А теперь нам пора убираться отсюда, срочно! – сказала Гормошка.
– Почему? – спросил Фредди.
– Что случилось? – всполошился Парри.
– Вы че, очумели оба? – осведомилась Гормошка. – Обед скоро!
Глава 10
Толпа преследователей держалась на почтительном расстоянии от Фредди, Парри и Гормошки. Теоретически все сходились на том, что этих троих мерзавцев надо догнать и убить, но с практической точки зрения все видели, что стало с Асгардом. Так что, по правде говоря, никому не хотелось быть первым, кто догонит Фредди. Так что промежуток между школьным зданием и садами Гордона преследуемые и преследователи преодолели легкой трусцой.
Гордон появился из-за угла своего дома, катя старую деревянную тачку с компостом и грудой инструментов. На нем была его старая мятая панамка, перчатки и его любимые стоптанные башмаки.
– Осторожнее! – предупредил он Гормошку, Парри и Фредди. – Это маргаритки-людоеды! Можете мне поверить, уж я-то знаю!
Гормошка протрусила по узенькой дорожке между клумбами и успела миновать их прежде, чем цветочки заметили ее присутствие.
Парри они уже ждали и пытались его тяпнуть, точно миниатюрные ротвейлеры пастельных тонов. Несмотря на предупреждение, Парри оказался застигнут врасплох. Увидев ряд крошечных оскаленных зубок, он шарахнулся назад – просто от неожиданности, дотянуться до него они никак не могли. Однако, отпрыгнув от них, он приземлился в другую клумбу, и его лодыжки оказались в полном распоряжении маргариток. Парри еле выскочил оттуда и, приплясывая, как очумевший Пиноккио, добежал до Гордонова конца клумбы.
Фредди, в своих тяжелых туристских ботинках из грубой кожи, мог считать себя в безопасности. Однако и ему пришлось затоптать пару обнаглевших цветочков, которые вцепились зубами ему в башмаки и так и не отпустили, несмотря на то, что он выдрал их из земли с корнем.
– Пираньи растительного мира! – гордо сказал Гордон. – На прошлогодней выставке я занял одно из первых мест.
– Ну да, – буркнул Парри, – очень утешительно знать, что они занимают призовые места!
– Ну, – сказал Гордон, глядя им за спины, – если бы я выставил эти, то получил бы первую премию!
Парри оглянулся через плечо. Несколько цветочков уже вымахали вдвое, если не втрое выше, чем были раньше. А одно вообще было уже по пояс и не собиралось останавливаться на достигнутом.
Толпа же тем временем проходила через различные этапы групповой психологии: разумеется, основным приоритетом оставалось линчевание Парри и его дружков, хотя теперь, когда рядом был волшебник, выполнение этой задачи приходилось отложить на неопределенный срок.
Однако была в этом и положительная сторона: теперь им можно было не опасаться кулаков Фредди Виззла. А ведь если им даже и удастся справиться с Фредди, навалившись кучей, тем, кто останется после этого в живых, придется иметь дело с его братцами! А тем, в конце концов, приходится поддерживать свою репутацию, стоившую им немало трудов, а другим людям – немало крови.
Те, кто не имел личных претензий, решили, что их честь будет удовлетворена, если они постоят, поорут и помашут кулаками. В конце концов, они ведь гнались за мерзавцами через всю школу и все спортивные площадки. Это ли не наказание?
Ну а те, у кого были к Парри личные претензии, решили, что с Парри проще будет разобраться, когда он останется один.
– Гигантские маргаритки-людоеды! – предупредил Гордон толпу, неторопливо снимая брезентовые перчатки и надевая резиновые.
– Этот Хоттер изнасиловал Абигейл, Кэтрин и Лизель и бог весть кого еще! – воскликнул какой-то общественный обвинитель.
– Да ну? – переспросил Гордон. – Вы поосторожнее с гигантскими маргаритками-людоедами! И как же ему удалось совершить все эти ужасные деяния?
– Он воспользовался Мерлиновым заклятием «Обман Пендрагона»! – ответил кто-то еще. – Отдайте его нам, мы его линчуем!
– Ты неплохо потрудился! – с усмешкой сказал Гордон, обращаясь к Парри. – Что, метишь в капитаны Де-Сада?
– Пора ему расплатиться за все! – сказал Эвдам, устремив обвиняющий перст в сторону Парри. Маргаритка, которая уже вымахала на голову выше его, расценила этот жест как приглашение. Тяп – и Эвдам остался без руки!
– Ну, я же вас предупреждал! – укоризненно сказал Гордон.
Двое из отважных приятелей Эвдама приблизились к маргариткам, размахивая ква-квад-скими метлами, чтобы выручить товарища. Тот стоял ошеломленный, глядя на обрубок на месте своей руки. Гигантская маргаритка трепала откушенную руку, как собака тряпичную куклу.
– Большие, маленькие, а характер все тот же! – неодобрительно заметил Гордон. – Глаза у них ненасытные. Вечно откусывают больше, чем могут проглотить.
Эвдама оттащили от клумбы. Его товарищи лишились метлы – одно из гигантских растений ухватило ее и вырвало у них из рук, – но в целом они не пострадали, если не считать мелких укусов.
– Вы, наверно, шутите! – сказал Гордон, на этот раз совершенно серьезно. – Этот мальчик неделю назад еще и не слыхивал о магии. Вам не кажется немножко странным, что он сумел менее чем за семь дней овладеть самым сложным и утонченным из заклятий Мерлина? С магической точки зрения он еще и шнурков завязывать не научился! С чего вам вообще пришла в голову такая дурацкая идея?
– Ну как же, – начал кто-то, очень смущенный, – Брейк сказал…
Гордон вскинул брови.
– Ах Брейк? Не тот ли это Брейк, что ненавидит Парри со дня его рождения и который всего несколько дней назад пытался убить Парри за ужином? А?
Преследователи принялись смущенно переминаться с ноги на ногу. Те, у кого ноги были покусаны, заскрипели зубами.
– Идите-ка вы лучше в больницу. Мистер Остолопофф перевяжет ваши раны, а Эвдаму сделает прекрасную руку, прямо как новенькую, – деревянную, конечно, но вполне действующую. Это просто чудо, что этот человек способен творить с заколдованным деревом! Я бы снял перед ним шляпу, но боюсь, что солнце испортит мой цвет лица.
– Но если это был не он… – начал кто-то.
– Вот что я вам скажу, – пообещал Гордон, – я попытаюсь разузнать, кто это был. А теперь бегите!
Гордон подождал немного, убедился, что толпа в самом деле поплелась обратно к школе, и обратился к Гормошке, Парри и Фредди.
– Ну, а вам, пожалуй, лучше зайти ко мне. А я сейчас вернусь, – сказал он, взглянув на гигантскую маргаритку, которая уже выдрала свои корни из клумбы и теперь пыталась шагать на них, словно энт какой-нибудь. – Мне сперва надо разобраться с нашими маленькими друзьями. Сдается мне, Парри, что всему виной твой «нектар власти».
Все трое уставились на него, внезапно сообразив, что именно он сказал. Гормошка заговорила первой:
– Так вы знаете о пророчестве?
– Ну, скажем так: я выбрал время, чтобы кое-что почитать. А теперь, пожалуйста, спрячьтесь в доме, пока вас не слопали. И будь так любезен, Парри, не капай кровью на траву. Ты ведь знаешь, подстригать ее – сущее наказание. А что это за дрянь у тебя в волосах? Ребята, вы не видели, куда я дел свой огнемет?
Арториус Клякс и волшебник Ярварис благоговейно уложили труп казначея на каменную плиту в морге и накрыли его белой простыней.
– Нет-нет, я лично доложу директору. Он должен знать, есть ли у него родные, которым следует сообщить об этом, – сказал Арториус и покачал головой. – Ах, горе-то, горе-то какое!
Волшебники оставили в холодном помещении единственный горящий факел, поднялись по истертым каменным ступеням и затворили за собой дверь морга.
Из теней выступила высокая фигура. Человек откинул с лица темный капюшон и шагнул в круг света, омывающий труп казначея.
– Так-так-так! – сказал Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести. – На этот раз для разнообразия это я призову тебя в тот момент, когда тебе меньше всего этого хочется.
Директор смотрел, как с северо-востока к школе летит грозовое облако, пронизанное вспышками молний и сотрясаемое раскатами грома.
Это само по себе было не столь уж необычно. А вот тот факт, что данное облако явилось одно-одинешенько, посреди абсолютно ясного неба, был и впрямь необычен. А уж то, как оно зависло над восточным крылом школы… «Эге, – подумал себе Бол-д'Арет, – да это недобрый знак!» Он мучительно попытался вспомнить, успел ли он побеседовать об этом с Гордоном или только еще собирался с ним побеседовать.
– Поглядите-ка! – сказала Гормошка. – Это похоже на амулет Эйнманфуса!
Она попыталась взять узорчатую металлическую пряжку в руки, но так и не сумела оторвать ее от каминной полки.
– Круто! Он действительно такой тяжелый, как об этом рассказывают. А вот это, – она обернулась к волшебной палочке, висящей в воздухе посреди стеклянного шкафчика, – это, говорят, Волшебная Палочка Мидаса. Вот здорово!
Гордон стремительно вошел в комнату, отряхивая с куртки хлопья пепла.
– Ах, – сказал он, – ну что же вы стесняетесь, будьте как дома!
Парри примостился на краешке стула, разглядывая свои израненные ноги. Фредди неуклюже стоял посреди комнаты – он из принципа не желал садиться на диванчик, обтянутый ситцем. А Гормошка разглядывала сокровища Гордона.
– Ну, – небрежно сказал он ей, – сама поднимаешь, когда поживешь с мое, то уж непременно обзаведешься чем-нибудь эдаким.
Он взял амулет Эйнманфуса, сдул с него пыль и положил обратно на каминную полку. Тут все трое ребят заметили гримуар Аукинша.
– Знаете что, – сердито сказал Парри, – я, конечно, понимаю, что это шоу древностей жуть какое интересное, но вы, случаем, ничего не забыли? Например, что меня пытаются убить разные сумасшедшие волшебники?
– Ну, – сказал Гордон, протягивая ему аптечку, – по крайней мере Брейк не пытается сделать это сам. Вероятно, он помнит, что у нас с Бол-д'Аретом очень строгие правила насчет убийства учеников. Исключительно с разрешения директора.
– Ага, так, значит, дело стало только за разрешением?!
– Ну, Парри, вероятно, он просто не хочет, чтобы ты попал в руки своего отца…
Тут в дверь постучали. Гордон отодвинул край занавески и выглянул в окно.
– Хотя, конечно, может быть, я и ошибаюсь. Оставайтесь здесь.
Гордон подошел в двери и отворил ее. Он пристально вгляделся в пришедшего.
– Брейк, это вы или не вы? – спросил он.
– С этим именем покончено, – ответил Брейк. – Я теперь Мефисто.
– Если вы пришли за мальчиком, то вы его не получите.
– Если бы я пришел за мальчиком, – ответил Брейк, – вы сейчас были бы там же, где и казначей.
– Ай-яй-яй! – сказал Гордон. – Я как раз хотел вас спросить…
– Казначей служил Тому-Чье-Имя-Нельзя-Произнести. Это было необходимо. Отдайте это мальчику, – сказал Брейк, протягивая Гордону цепочку. На цепочке висел медальон, в который был вделан огненно-красный камень.
– Хм, – сказал Гордон, – если я правильно понимаю, последний амулет, который вы подарили этому мальчику, был устроен с тем расчетом, чтобы младенцу оторвало голову, как только он сунет его в рот.
– Я тогда был слаб! – рыкнул Брейк. – Если бы у меня хватило сил, я бы скорее уничтожил этого ребенка, чем многие годы прозябать в стыде и позоре. Но ныне мои темные годы миновали. Этот ребенок мне не враг, но злой волшебник, который мне его навязал, был и остается моим врагом. Амулет заколдован, он защитит мальчика. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести вот-вот явится сюда. Он нуждается в крови мальчишки, и я не хочу, чтобы он ее получил. Амулет послужит сразу двум целям. Он защитит мальчика и предупредит меня. Не обманывайся, садовник. Я – единственный шанс мальчика.
– Так его родитель – он? – спросил Гордон.
– Воистину так, – с горечью ответил Брейк. – И я буду отмщен!
Он развернулся и удалился.
Гордон затворил дверь и принялся разглядывать амулет. Он провел по нему рукой. На какой-то миг Парри показалось, что амулет сверкнул серебром.
– Так-так-так! – сказал Гордон. – Да, действительно, он обладает именно теми свойствами, что указаны на упаковке.
И протянул амулет Парри.
– Идите к черту! – огрызнулся Парри. – Не буду я это носить!
– Скажем так, – спокойно ответил Гордон, – если Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести тебя все-таки разыщет, эта вещь значительно улучшит твои шансы.
– А каковы мои шансы теперь?
– Хм… Дай подумать… Я бы сказал, что они равны нулю.
Гормошка выхватила амулет из рук Гордона и проворно надела его Парри на шею. Парри все еще перевязывал себе ноги и не успел увернуться.
– Ну вот, амулет при тебе. А теперь нам пора убираться отсюда, срочно! – сказала Гормошка.
– Почему? – спросил Фредди.
– Что случилось? – всполошился Парри.
– Вы че, очумели оба? – осведомилась Гормошка. – Обед скоро!
Глава 10
Четверо волшебников судачили, гадая, кто же мог такое сотворить, и говоря, что он, в сущности, был неплохой мужик. А казначей так и вовсе отличный. И где же теперь взять нового? Вдруг дверь морга треснула и разлетелась в щепки. Босые ноги зашлепали по холодному каменному полу коридора.
Холодные глаза окинули оценивающим взглядом одеяния всех четверых. Это слишком велико, это маловато, такого уже год как не носят…
Четвертое подошло ему во всех отношениях.
– Отдай мне твою одежду, немедленно! – распорядился ледяной голос.
Волшебники испуганно обернулись.
– Казначей? – спросил один.
– Мне нужна твоя одежда. Сними ее. Отдай ее мне.
– Приятно видеть, что ты очнулся, старина. Погоди, мы отведем тебя в больницу. А мы-то думали, что ты откинулся!
– Твою одежду, – рявкнул казначей, – немедленно!
Он схватил волшебника одной рукой и швырнул через коридор так, что тот впечатался в каменную стену.
– Эй, эй, потише!
– Твою одежду! – потребовал казначей, снова хватая волшебника за грудки и припечатывая о противоположную стену. Волшебник сполз на пол и остался лежать неподвижно.
Три его товарища переглянулись и одновременно воздели палочки.
– Анквишвей! – воскликнули они хором. Но заклятие, рассчитанное на смертного и бессмертного врага, не могло ничего поделать с плотью живого мертвеца. А второго шанса у волшебников уже не было.
– Не, вот класс, а? Оказывается, мои родители – этот бешеный Брейк и еще какой-то дядька, которого я даже не могу назвать по имени, потому что это имя, видите ли, нельзя произнести. А почему, кстати?
– Ну, может, оно польское, – предположила Гормошка.
Парри развернулся в ее сторону, так, что локтем столкнул на пол свою кружку.
– Ну, спасибочки! Это что же получается, мне теперь придется выучить польский и сделаться католиком?
И, злобно ворча, нырнул под стол за упавшей кружкой.
И тут в зал заглянул казначей. Он окинул столы холодным мертвым взглядом. Добычи было не видать. Ну ничего, он подождет… И казначей медленно побрел между столов, наводя по пути порядок.
Парри вылез из-под стола.
– А вроде бы Брейк говорил… – начал Фредди.
– Он просил, чтобы его теперь называли «Мефисто», – поправила Гормошка.
– Ага, – сказал Фредди. – Так вот, Брейк вроде бы говорил, что казначей работает на того мужика с чудным именем?
– Говорил, – сказала Гормошка. – На То-го-Чье-Имя-Нельзя-Произнести.
– А разве он не говорил, что он убит?
– Говорил.
– А тогда чего он тут бродит? – спросил Фредди.
– Ух ты! – восхитилась Гормошка. – Он, наверно, аватара! Ну, знаешь, живой мертвец, служащий чьим-то орудием? Есть еще какое-то слово, из другой мифологии…
– Зомби, что ли? – мрачно подсказал Парри, который это слово знал как нельзя лучше по фильмам ужасов.
– Во-во, зомби! – обрадовалась Гормошка. – Значит, это теперь… казнатар!
Тут она призадумалась и несколько сникла.
– Боюсь, это не так уж хорошо, да? Безжизненный взгляд казнатара встретился со взглядом Парри, и живой мертвец немедленно направился прямиком к парню. На пути у него оказался стол, но это казнатара не остановило. Он разметал сидящих за столом и принялся колотить по столу кулаками, пытаясь сломать его и прорваться к Парри. Парри с Фредди поступили практичнее. Они перемахнули через свой стол и рванули к выходу следом за Гормошкой.
Вскоре все трое были уже у спортивного манежа.
– Как вы думаете, он все еще за нами гонится? – с тревогой спросил Парри.
– Ну-ка, дай подумать. – сказал Фредди. – Значит, так: он – зомби, и он нас еще не догнал. Значит, гонится!
Гормошка высунула голову из-за мусорного бака, за которым они прятались.
– Да, и я его вижу – вон он! – добавила она.
Парри высунул голову с другой стороны.
– Ладно, – сказал он, – это очень, очень важно. Если кто-то оставил тут летающую метлу…
– Фигня, – сказал Фредди, – это тебе не поможет. Пароль надо знать. Каждый устанавливает свой собственный пароль, а на школьных метлах они ежедневно меняются, чтобы не катались на переменках.
– Да ладно, фиг с ним, – сказал Парри. – А вот если, предположим, кто-нибудь забыл выключить метлу после урока летания? Какая команда нужна, чтобы привести ее в действие?
– Алквей нойум, – ответила Гормошка.
– А что нужно сказать, чтобы она летела очень-очень быстро? – спросил Парри.
Гормошка пожала плечами.
– Иддигиум пу аэ галл опус.
– Вот и хорошо, – решительно сказал Парри. Он встал, высунулся из-за угла и притянул к себе парившую в воздухе метлу. Перекинул через нее ногу, покрепче стиснул рукоятку и направил ее в сторону спортплощадок, подальше от надвигающегося казнатара.
– Что ж, ребятки, приятно было познакомиться. Пишите письма. Алквей нойум! Идди-гиум пу аэ галлопус! – скомандовал он.
– Погоди! – вскричала Гормошка.
Но Парри уже унесся прочь. Метла рванула с места в карьер, только не туда, куда нацелился Парри, а прямо в противоположную сторону.
– Интересно, – задумчиво сказала Гормошка, – почему эти придурки все, как один, думают, будто метла летает рукояткой вперед?
– А черт их знает, – ответил Фредди, – но, по-моему, казначею сейчас крепко достанется.
И он был прав.
У покойников реакция куда хуже, чем у живых людей, и поэтому казнатар едва успел сообразить, что в его сторону несется метла, на которой задом наперед сидит подросток, как его смело.
Метла подняла казнатара в воздух, и вскоре оба врезались в стену. Парри повезло: казнатар смягчил удар. Оба остались лежать на земле, оглушенные. Фредди с Гормошкой подбежали к Парри.
– Ты как, живой? – спросил Фредди, ставя Парри на ноги.
– Где я? – растерянно спросил Парри.
– Посмотрите на казнатара! – сказала Тор-мошка.
Тело казнатара было все истерзано, один глаз еле держался в глазнице, кожа с одной руки была содрана напрочь.
– Фу, пакость! – сказал Фредди. – Ну что ж, по крайней мере…
Тело казначея дернулось.
– О господи! – сказала Гормошка. – Ребята, давайте-ка лучше…
Казнатар сел.
– Бежим!!! – завопили все трое. И бросились бежать.
Казнатар с трудом поднялся на ноги. Споткнулся, посмотрел вниз и обнаружил, что левая нога у него волочится. Задрав подол мантии, он увидел, что кость сломана и торчит наружу сквозь кожу. Однако он поплелся дальше, не обращая внимания на сломанную ногу, пока не увидел собственного отражения в оконном стекле. Тогда он неодобрительно цокнул языком, одернул мантию и попытался немного отряхнуться. Потом еще раз внимательно оглядел свое отражение в окне. Разбил стекло, взял осколок поострее и вырезал поврежденный глаз. Пустая глазница засветилась нездешним светом. Потом казнатар обрезал кожу, свисавшую с руки, оставив лишь кости и жилы.
Казнатар заглянул в разбитое окно. За окном была одна из многочисленных школьных мастерских. Заколдованные мечи и разные дьявольские приспособления тоже ведь не из воздуха берутся, сами понимаете. Казнатар увидел в мастерской спецодежду, потянулся и достал оттуда пару защитных очков и перчатку. Перчатку он натянул на поврежденную руку, а темное стекло очков скрыло свечение пустой глазницы. А потом похромал следом за своей добычей.
При той скорости, с какой Гормошка, Парри и Фредди неслись между школьными строениями, остановить их могло очень немногое.
Однако их остановило очень большое.
– Так-так-так! – сказал Дамиан. – Похоже, вам повезло, что вы наткнулись на нас именно сейчас.
– Просто-таки судьбоносное событие! – сказал Ганнибал.
– Да-да, – сказал Дамиан, – вам, несомненно, чрезвычайно повезло!
– Нам? – с подозрением спросила Гормошка, вставая с пола. – Или вон тому казна-тару?
– Ай-яй-яй! – укоризненно покачал головой Дамиан.
– Некоторые, – сказал Ганнибал, – видят в других только плохое!
– Мы хотим вам помочь, – сказал Дамиан. – Мы так понимаем, что кровь нашего друга Парри может оказаться весьма ценным товаром.
– Чрезвычайно ценным! – подтвердил его братец.
– Однако мы так понимаем, что некий родитель пытается ограничить доступ крови Парри в открытую продажу.
– Ай-яй-яй! – вздохнул Ганнибал. – Это очень вредит торговле. К тому же, насколько мы понимаем, если некой личности удастся заполучить себе всю кровь Парри…
– Эй, наш приятель казнатар на горизонте!
– …то названная личность сделается всемогущей.
Дамиан грустно покачал головой.
– А это может навредить бизнесу!
– Ужасно навредить бизнесу, – сказал Ганнибал.
– Если на место нашего добродушного Бол-д'Арета, который живет сам и дает жить другим, воссядет жестокий диктатор, условия для торговли значительно ухудшатся. Жестокие всемогущие диктаторы, как правило, не отличаются снисходительностью к мелким…
– Он идет сюда!
– К мелким предпринимателям.
– Слушайте, мужики, – сказал Парри, – мы, конечно, всегда не прочь с вами побеседовать, но за нами гонится зомби, и он будет здесь с минуты на минуту!
– Я бы сказал, – уточнил Ганнибал, заглянув в хрустальный шар, который он вынул из кармана, – минуты через три, не раньше. Братишка, ты только погляди, как он идет!
Дамиан заглянул в шар.
– Да, эта медленная, но решительная походка…
– Решительная походка, – эхом откликнулся Ганнибал.
– Прихрамывающая, но решительная походка, – поправился Дамиан. – Сразу видно, что, как бы далеко вы ни убежали, он непременно вас догонит рано или поздно.
– Вот именно, – сказал Парри. – Так что, если не возражаете…
– Он все равно будет преследовать вас, пока не настигнет, – сказал Дамиан.
– Непременно настигнет, – подтвердил Ганнибал.
– Он только ради этого и существует.
– Так уйдете вы с дороги или нет? – жалобно взмолился Парри.
– Но ведь мы же можем тебя защитить! – улыбнулся Дамиан.
– За небольшую плату, – сказал Ганнибал, – скажем, восемь унций крови…
– Каждые два месяца, – уточнил Дамиан.
– …до скончания века, мы вполне можем ликвидировать эту непосредственную угрозу твоей жизни. Думаю, где-то через полторы минуты будет здесь, – сказал Ганнибал, снова заглянув в хрустальный шар. – Похоже, это очень целеустремленный зомби.
– Ладно, ладно! – согласился загнанный в угол Парри.
– Чрезвычайно мудрое решение, – одобрил Ганнибал.
– Договор расторжению не подлежит, – сказал Дамиан и распахнул тяжелую металлическую дверь в стене. – Спрячьтесь здесь. Тут вы будете в безопасности, пока мы с ним не разберемся.
Трое подростков шмыгнули за дверь, и дверь за ними гулко захлопнулась. Они немного постояли, привыкая к царящему внутри полумраку. Наконец они увидели какие-то механизмы – огромную машину, доходящую почти до потолка мастерской.
– Где это мы? – спросила Гормошка.
– В типографии, я так понимаю, – ответил Фредди. – Тут, по-моему, «Метрополис» печатают.
– Ага, понятно. А это что? – Гормошка указала на полдюжины хрустальных шаров и столько же раковин, закрученных в форме рога.
Над парой хрустальных шаров парили в ожидании блуждающие глаза. Другие шары показывали то, что происходило в различных уголках школы. А дальше рядком были разложены раковины. Над парой из них парили ракушки поменьше, похожие на прудовых улиток, в то время как в остальных слышались разговоры тех людей, кто был виден в хрустальных шарах. Рядом с раковинами трудились несколько заколдованных перьев, добросовестно записывая услышанное.
– Оборудование для сбора новостей, – предположил Фредди.
– Ага, – сказала Гормошка, схватила один из блуждающих глаз и протянула его Фредди. – Давай-ка поглядим, что там делают твои братцы.
Дамиан с Ганнибалом заняли позицию на сотню шагов ближе к основному зданию, где дорожка была достаточно узкой.
– Вот так. Двух зарядов должно хватить, – сказал Дамиан, устанавливая на землю пару твердых коричневых кирпичиков, завернутых в бумагу. Потом достал из кармана истертый пергаментный конверт. Ганнибал заглянул в свой хрустальный шар, потом положил его на землю и достал из кармана такой же конверт.
– Две унции дегидрированной аквы, – сказал Ганнибал и высыпал содержимое пакета поверх заряда.
– И унция активированного фосфора, – сказал Дамиан, добавив из своего пакетика. – У нас в запасе около пятидесяти пяти секунд.
– Странно, – заметил Ганнибал, – что-то я не припомню, чтобы временная смесь так дымилась…
– А ты уверен, – спросил Дамиан, – что там было именно две унции?
– Ну а как же! Я их сам отвешивал на новых весах, что раздобыл у юного Хоттера на прошлой неделе.
– А они случайно не на стандартные меры веса настроены, а?
– Ага, понятно. Стало быть, в старых, аптекарских мерах это будет…
БАБАХ!!!
Казнатар неторопливо прохромал через дымящееся место взрыва. На краю небольшой воронки он остановился, взглянул на труп Дамиана на одной стороне, труп Ганнибала на другой. Чуть подальше лежал дымящийся коричневый кирпичик. Казнатар попытался затушить его, забросав землей.
Холодные глаза окинули оценивающим взглядом одеяния всех четверых. Это слишком велико, это маловато, такого уже год как не носят…
Четвертое подошло ему во всех отношениях.
– Отдай мне твою одежду, немедленно! – распорядился ледяной голос.
Волшебники испуганно обернулись.
– Казначей? – спросил один.
– Мне нужна твоя одежда. Сними ее. Отдай ее мне.
– Приятно видеть, что ты очнулся, старина. Погоди, мы отведем тебя в больницу. А мы-то думали, что ты откинулся!
– Твою одежду, – рявкнул казначей, – немедленно!
Он схватил волшебника одной рукой и швырнул через коридор так, что тот впечатался в каменную стену.
– Эй, эй, потише!
– Твою одежду! – потребовал казначей, снова хватая волшебника за грудки и припечатывая о противоположную стену. Волшебник сполз на пол и остался лежать неподвижно.
Три его товарища переглянулись и одновременно воздели палочки.
– Анквишвей! – воскликнули они хором. Но заклятие, рассчитанное на смертного и бессмертного врага, не могло ничего поделать с плотью живого мертвеца. А второго шанса у волшебников уже не было.
– Не, вот класс, а? Оказывается, мои родители – этот бешеный Брейк и еще какой-то дядька, которого я даже не могу назвать по имени, потому что это имя, видите ли, нельзя произнести. А почему, кстати?
– Ну, может, оно польское, – предположила Гормошка.
Парри развернулся в ее сторону, так, что локтем столкнул на пол свою кружку.
– Ну, спасибочки! Это что же получается, мне теперь придется выучить польский и сделаться католиком?
И, злобно ворча, нырнул под стол за упавшей кружкой.
И тут в зал заглянул казначей. Он окинул столы холодным мертвым взглядом. Добычи было не видать. Ну ничего, он подождет… И казначей медленно побрел между столов, наводя по пути порядок.
Парри вылез из-под стола.
– А вроде бы Брейк говорил… – начал Фредди.
– Он просил, чтобы его теперь называли «Мефисто», – поправила Гормошка.
– Ага, – сказал Фредди. – Так вот, Брейк вроде бы говорил, что казначей работает на того мужика с чудным именем?
– Говорил, – сказала Гормошка. – На То-го-Чье-Имя-Нельзя-Произнести.
– А разве он не говорил, что он убит?
– Говорил.
– А тогда чего он тут бродит? – спросил Фредди.
– Ух ты! – восхитилась Гормошка. – Он, наверно, аватара! Ну, знаешь, живой мертвец, служащий чьим-то орудием? Есть еще какое-то слово, из другой мифологии…
– Зомби, что ли? – мрачно подсказал Парри, который это слово знал как нельзя лучше по фильмам ужасов.
– Во-во, зомби! – обрадовалась Гормошка. – Значит, это теперь… казнатар!
Тут она призадумалась и несколько сникла.
– Боюсь, это не так уж хорошо, да? Безжизненный взгляд казнатара встретился со взглядом Парри, и живой мертвец немедленно направился прямиком к парню. На пути у него оказался стол, но это казнатара не остановило. Он разметал сидящих за столом и принялся колотить по столу кулаками, пытаясь сломать его и прорваться к Парри. Парри с Фредди поступили практичнее. Они перемахнули через свой стол и рванули к выходу следом за Гормошкой.
Вскоре все трое были уже у спортивного манежа.
– Как вы думаете, он все еще за нами гонится? – с тревогой спросил Парри.
– Ну-ка, дай подумать. – сказал Фредди. – Значит, так: он – зомби, и он нас еще не догнал. Значит, гонится!
Гормошка высунула голову из-за мусорного бака, за которым они прятались.
– Да, и я его вижу – вон он! – добавила она.
Парри высунул голову с другой стороны.
– Ладно, – сказал он, – это очень, очень важно. Если кто-то оставил тут летающую метлу…
– Фигня, – сказал Фредди, – это тебе не поможет. Пароль надо знать. Каждый устанавливает свой собственный пароль, а на школьных метлах они ежедневно меняются, чтобы не катались на переменках.
– Да ладно, фиг с ним, – сказал Парри. – А вот если, предположим, кто-нибудь забыл выключить метлу после урока летания? Какая команда нужна, чтобы привести ее в действие?
– Алквей нойум, – ответила Гормошка.
– А что нужно сказать, чтобы она летела очень-очень быстро? – спросил Парри.
Гормошка пожала плечами.
– Иддигиум пу аэ галл опус.
– Вот и хорошо, – решительно сказал Парри. Он встал, высунулся из-за угла и притянул к себе парившую в воздухе метлу. Перекинул через нее ногу, покрепче стиснул рукоятку и направил ее в сторону спортплощадок, подальше от надвигающегося казнатара.
– Что ж, ребятки, приятно было познакомиться. Пишите письма. Алквей нойум! Идди-гиум пу аэ галлопус! – скомандовал он.
– Погоди! – вскричала Гормошка.
Но Парри уже унесся прочь. Метла рванула с места в карьер, только не туда, куда нацелился Парри, а прямо в противоположную сторону.
– Интересно, – задумчиво сказала Гормошка, – почему эти придурки все, как один, думают, будто метла летает рукояткой вперед?
– А черт их знает, – ответил Фредди, – но, по-моему, казначею сейчас крепко достанется.
И он был прав.
У покойников реакция куда хуже, чем у живых людей, и поэтому казнатар едва успел сообразить, что в его сторону несется метла, на которой задом наперед сидит подросток, как его смело.
Метла подняла казнатара в воздух, и вскоре оба врезались в стену. Парри повезло: казнатар смягчил удар. Оба остались лежать на земле, оглушенные. Фредди с Гормошкой подбежали к Парри.
– Ты как, живой? – спросил Фредди, ставя Парри на ноги.
– Где я? – растерянно спросил Парри.
– Посмотрите на казнатара! – сказала Тор-мошка.
Тело казнатара было все истерзано, один глаз еле держался в глазнице, кожа с одной руки была содрана напрочь.
– Фу, пакость! – сказал Фредди. – Ну что ж, по крайней мере…
Тело казначея дернулось.
– О господи! – сказала Гормошка. – Ребята, давайте-ка лучше…
Казнатар сел.
– Бежим!!! – завопили все трое. И бросились бежать.
Казнатар с трудом поднялся на ноги. Споткнулся, посмотрел вниз и обнаружил, что левая нога у него волочится. Задрав подол мантии, он увидел, что кость сломана и торчит наружу сквозь кожу. Однако он поплелся дальше, не обращая внимания на сломанную ногу, пока не увидел собственного отражения в оконном стекле. Тогда он неодобрительно цокнул языком, одернул мантию и попытался немного отряхнуться. Потом еще раз внимательно оглядел свое отражение в окне. Разбил стекло, взял осколок поострее и вырезал поврежденный глаз. Пустая глазница засветилась нездешним светом. Потом казнатар обрезал кожу, свисавшую с руки, оставив лишь кости и жилы.
Казнатар заглянул в разбитое окно. За окном была одна из многочисленных школьных мастерских. Заколдованные мечи и разные дьявольские приспособления тоже ведь не из воздуха берутся, сами понимаете. Казнатар увидел в мастерской спецодежду, потянулся и достал оттуда пару защитных очков и перчатку. Перчатку он натянул на поврежденную руку, а темное стекло очков скрыло свечение пустой глазницы. А потом похромал следом за своей добычей.
При той скорости, с какой Гормошка, Парри и Фредди неслись между школьными строениями, остановить их могло очень немногое.
Однако их остановило очень большое.
– Так-так-так! – сказал Дамиан. – Похоже, вам повезло, что вы наткнулись на нас именно сейчас.
– Просто-таки судьбоносное событие! – сказал Ганнибал.
– Да-да, – сказал Дамиан, – вам, несомненно, чрезвычайно повезло!
– Нам? – с подозрением спросила Гормошка, вставая с пола. – Или вон тому казна-тару?
– Ай-яй-яй! – укоризненно покачал головой Дамиан.
– Некоторые, – сказал Ганнибал, – видят в других только плохое!
– Мы хотим вам помочь, – сказал Дамиан. – Мы так понимаем, что кровь нашего друга Парри может оказаться весьма ценным товаром.
– Чрезвычайно ценным! – подтвердил его братец.
– Однако мы так понимаем, что некий родитель пытается ограничить доступ крови Парри в открытую продажу.
– Ай-яй-яй! – вздохнул Ганнибал. – Это очень вредит торговле. К тому же, насколько мы понимаем, если некой личности удастся заполучить себе всю кровь Парри…
– Эй, наш приятель казнатар на горизонте!
– …то названная личность сделается всемогущей.
Дамиан грустно покачал головой.
– А это может навредить бизнесу!
– Ужасно навредить бизнесу, – сказал Ганнибал.
– Если на место нашего добродушного Бол-д'Арета, который живет сам и дает жить другим, воссядет жестокий диктатор, условия для торговли значительно ухудшатся. Жестокие всемогущие диктаторы, как правило, не отличаются снисходительностью к мелким…
– Он идет сюда!
– К мелким предпринимателям.
– Слушайте, мужики, – сказал Парри, – мы, конечно, всегда не прочь с вами побеседовать, но за нами гонится зомби, и он будет здесь с минуты на минуту!
– Я бы сказал, – уточнил Ганнибал, заглянув в хрустальный шар, который он вынул из кармана, – минуты через три, не раньше. Братишка, ты только погляди, как он идет!
Дамиан заглянул в шар.
– Да, эта медленная, но решительная походка…
– Решительная походка, – эхом откликнулся Ганнибал.
– Прихрамывающая, но решительная походка, – поправился Дамиан. – Сразу видно, что, как бы далеко вы ни убежали, он непременно вас догонит рано или поздно.
– Вот именно, – сказал Парри. – Так что, если не возражаете…
– Он все равно будет преследовать вас, пока не настигнет, – сказал Дамиан.
– Непременно настигнет, – подтвердил Ганнибал.
– Он только ради этого и существует.
– Так уйдете вы с дороги или нет? – жалобно взмолился Парри.
– Но ведь мы же можем тебя защитить! – улыбнулся Дамиан.
– За небольшую плату, – сказал Ганнибал, – скажем, восемь унций крови…
– Каждые два месяца, – уточнил Дамиан.
– …до скончания века, мы вполне можем ликвидировать эту непосредственную угрозу твоей жизни. Думаю, где-то через полторы минуты будет здесь, – сказал Ганнибал, снова заглянув в хрустальный шар. – Похоже, это очень целеустремленный зомби.
– Ладно, ладно! – согласился загнанный в угол Парри.
– Чрезвычайно мудрое решение, – одобрил Ганнибал.
– Договор расторжению не подлежит, – сказал Дамиан и распахнул тяжелую металлическую дверь в стене. – Спрячьтесь здесь. Тут вы будете в безопасности, пока мы с ним не разберемся.
Трое подростков шмыгнули за дверь, и дверь за ними гулко захлопнулась. Они немного постояли, привыкая к царящему внутри полумраку. Наконец они увидели какие-то механизмы – огромную машину, доходящую почти до потолка мастерской.
– Где это мы? – спросила Гормошка.
– В типографии, я так понимаю, – ответил Фредди. – Тут, по-моему, «Метрополис» печатают.
– Ага, понятно. А это что? – Гормошка указала на полдюжины хрустальных шаров и столько же раковин, закрученных в форме рога.
Над парой хрустальных шаров парили в ожидании блуждающие глаза. Другие шары показывали то, что происходило в различных уголках школы. А дальше рядком были разложены раковины. Над парой из них парили ракушки поменьше, похожие на прудовых улиток, в то время как в остальных слышались разговоры тех людей, кто был виден в хрустальных шарах. Рядом с раковинами трудились несколько заколдованных перьев, добросовестно записывая услышанное.
– Оборудование для сбора новостей, – предположил Фредди.
– Ага, – сказала Гормошка, схватила один из блуждающих глаз и протянула его Фредди. – Давай-ка поглядим, что там делают твои братцы.
Дамиан с Ганнибалом заняли позицию на сотню шагов ближе к основному зданию, где дорожка была достаточно узкой.
– Вот так. Двух зарядов должно хватить, – сказал Дамиан, устанавливая на землю пару твердых коричневых кирпичиков, завернутых в бумагу. Потом достал из кармана истертый пергаментный конверт. Ганнибал заглянул в свой хрустальный шар, потом положил его на землю и достал из кармана такой же конверт.
– Две унции дегидрированной аквы, – сказал Ганнибал и высыпал содержимое пакета поверх заряда.
– И унция активированного фосфора, – сказал Дамиан, добавив из своего пакетика. – У нас в запасе около пятидесяти пяти секунд.
– Странно, – заметил Ганнибал, – что-то я не припомню, чтобы временная смесь так дымилась…
– А ты уверен, – спросил Дамиан, – что там было именно две унции?
– Ну а как же! Я их сам отвешивал на новых весах, что раздобыл у юного Хоттера на прошлой неделе.
– А они случайно не на стандартные меры веса настроены, а?
– Ага, понятно. Стало быть, в старых, аптекарских мерах это будет…
БАБАХ!!!
Казнатар неторопливо прохромал через дымящееся место взрыва. На краю небольшой воронки он остановился, взглянул на труп Дамиана на одной стороне, труп Ганнибала на другой. Чуть подальше лежал дымящийся коричневый кирпичик. Казнатар попытался затушить его, забросав землей.