Энтони Пирс. Долина прокопиев

   А Эхс еще раз проверил заклинание.
   — Думаю, мне нужен спутник, — наконец сказал он.
   — Не бойся, мы обе пойдем с тобой, — сказала Ветошка.
   — Но я иду в страну огров, — напомнил Эхс. — Никто не знает, какие там ждут опасности.
   — Вот поэтому мы с тобой и пойдем, — сказала Роза. — Вы, мужчины, так неосторожны.
   Он усомнился в правильности ее утверждения, но он сейчас вообще во многом сомневался, потому что после двух последних поцелуев еще не вполне пришел в себя. Усомнился, но спорить не стал. Он понимал, что поцелуи Розы нельзя принимать всерьез; и поцелуи и девушка принадлежат иному миру — Миру Снов, куда в свое время и вернутся, но все же, все же… Как бы ему хотелось встретиться с настоящей девушкой! С настоящей, но при этом похожей на Розу.
   — Займусь-ка я лучше этим заклинанием, — глядя на скатертьюдорожку, озабоченно пробормотал Эхс. — Надо разобраться, что к чему.
   — Да чего там разбираться, — вмешалась Ветошка. — Мы, донные прокляторы, этими катиськолбасками частенько пользуемся. Подними ее вверх, сосредоточься и назови, куда хочешь попасть, а уж она сама покажет.
   Эхс поднял проволоку и уже открыл рот.
   — И что по самой короткой тропе добраться желаешь, не забудь добавить, — спохватилась старушка. — Иначе заклинание тебя так направит, что век бродить будешь, а не добредешь.
   — Спасибо за это маленькое уточнение, милая бабушка, — вполголоса произнесла Роза, но Ветошка все равно расслышала.
   — Что ты сказала, внученька? — тут же повернулась к ней старая прокляторша. — Смотри, обижусь.
   — Да нет, Ветошка, это я так.., тебя поблагодарила.
   — А мне показалось этак.
   «Женщины куда находчивее нас, мужчин, — подумал Эхс. — Даже маленькая Айви без особого труда находит путь в обход запретов своего отца».
   Эхс приготовился включить заклинание. Он сосредоточился и произнес:
   — Кратчайший путь к Огр-Ограде.
   Не успел он и глазом моргнуть, как перед ним развернулась тропа. Не тропа, а загляденье — широкая, утоптанная, гладенькая. Так и хотелось при виде ее сказать: «Эх, скатертью дорога!» Вот только вела эта тропа.., на юг!
   — Но ведь Огр-Ограда на севере! Тропа врет! — возмутился Эхс.
   — Чушь порешь, внучек! — возопила Ветошка. — Заклинания никогда не врут. Им верь, а не себе.
   И Эхс понял, что выбора у него нет. Если, отказавшись от этой странной тропы, он начнет искать другую своими силами, то в путь отправится через неделю, не раньше. И он пошел на юг.
   Ветошка и Роза поспешили за ним. Тропа заставила их отдалиться в ненужном им направлении, провела через дремучие дебри южного Ксанфа, после чего вдруг повернула на север.
   — Вот! Видишь! Заклинание свое дело знает! — сказала Ветошка.
   — Ничего себе кратчайший путь! Такой крюк дали на юг, — пожал плечами Эхс, не собираясь сдаваться.
   — А это для того, чтобы никто не догадался, — настаивала на своем старушка.
   Тропа тем временем забирала влево все круче и круче, пока наконец не пересекла саму себя, образовав петлю. Потом снова устремилась к югу, потом повернула…
   — Да она просто издевается над нами! — вскричал Эхс. — За нос водит.
   — Тропа знает, что делает, — возразила Ветошка. — А ты ее не ругай, не то обидится.
   Целовать тропинку Эхс не хотел и поэтому от дальнейших колкостей удержался.
   А тропа тем временем распрямилась и повела путников на север.
   — Вот видишь, а ты на нее сердился, — сказала старушка. Эхс готов был с ней согласиться, но не успел, потому что клюнул носом землю. Следом плюхнулась старушка, а потом и Роза.
   Почесывая ушибленный лоб, Эхс поднялся.., и снова упал.
   — Да что ж это, братцы, делается! — всплеснула руками Ветошка, не решаясь встать.
   — Уж очень гладкой стала тропинка, — заметила Роза.
   — Скользкой, — добавил Эхс.
   — Кто по скользкой дорожке пойдет, одно горе найдет, — глубокомысленно проговорила старушка и вздохнула:
   — Что делать-то будем?
   Посовещавшись, решили, что вперед продвигаться надо все равно, пусть не пешком, так ползком. И они поползли. Лучше всего это получалось у Розы, чуть хуже у Эхса и совсем плохо у древней Ветошки. Постепенно тропинка начала приходить в себя и наконец перестала быть ледяной, а стала обычной, земляной.
   Но сюрпризы на этом не закончились: тропинка становилась то слишком ухабистой, то вдруг делалась кривой, то крутой. А в какой-то миг вдруг обросла по обочине какими-то вертикальными гладкими штуковинами. «Столбовая дорога, детушки, — со знанием дела заметила Ветошка. — В старину их в Ксанфе было много». Столбы как появились, так и исчезли, а вот земля окрасилась вдруг в густо-коричневый цвет и стала трескаться под их ногами, и в разломах показывалось что-то светлое. Не выдержав, Эхс присел на корточки и царапнул пальцем землю, потом поднес его ко рту и лизнул.
   — Да это же шоколад! — воскликнул он.
   — Ну вот, была тропа скользкая, потом столбовая, а теперь, стало быть, шоколадная, — проворчала старушка.
   Жаль, не было с ними Айви. Она сразу догадалась бы, что это — милки вэй?
   — Скажи нам сразу, тропинка, какие еще сюрпризы ты готовишь? — спросила Роза.
   Вместо ответа на этот вопрос, тропинка привела их к какой-то неширокой речке.
   Эхс остановился.
   — По ту сторону, кажется, нет продолжения, — всмотревшись, сказал он.
   Ветошка и Роза тоже начали всматриваться. Тропа пересекала реку и, действительно, как бы обрывалась.
   — Авось повезет, — сказала вдруг Ветошка и поставила ногу на поверхность.
   И нога не ушла под воду. Поверхность оказалась твердой. Ветошка сделала еще шаг.
   — Так я и думала, — сказала она. — Тропа идет по воде.
   Эхс тоже вступил на водную поверхность. Она была твердой, как лед, но не холодной. «Да как же я раньше не догадался, — мысленно укорил себя Эхс, — ведь недавно шел по такой же тропе!»
   Роза оказалась замыкающей.
   — А тут у вас, снаружи, оказывается так интересно, — сказала она, поднимая юбку.
   Ее ноги отразились в воде. Заметив это, Эхс поспешно отвел глаза, но потом не удержался и снова посмотрел. Ему было неловко. Неловко не только за то, что он как бы подсмотрел, но и еще за то, что ему хотелось подсмотреть.
   — Ты чего такой красный? — спросила Роза. — Не из-за меня ли?
   Вот и еще одна ловушка! Сказать ей, что действительно это она, именно она стала причиной его смущения? Нет, не надо, от этого все еще больше запутается. И Эхс отделался какими-то междометиями.
   Роза в ответ рассмеялась.
   А может, она просто дразнит его? А он, глупый, волнуется. Из-за какой-то медной девушки, которая лишь на миг появилась в его мире и вскоре исчезнет навеки.
   С берега река казалась неширокой, но теперь, когда они дошли до середины, вдруг расширилась.
   А на ее поверхности появилось столько кувшинок, что они полностью, к великому облегчению Эхса, закрыли соблазнительное отражение. Но куда же, в конце концов, клонит эта тропа? Складывалось впечатление, что ей все равно, в каком направлении разворачиваться: то она шла на север, то на юг, а иногда на восток или на запад. Теперь вот решила поплескаться в воде. Не тропа, а просто кладезь юмора!
   Ветошка, с некоторых пор возглавившая поход, вдруг свалилась с тропы. Прямо в реку!
   Эхс лег животом на тропу и протянул руку, чтобы вытащить старушку. Он ухитрился ухватить Ветошку за лодыжку и тут сухонькая ручонка пребольно шлепнула его по руке. Эхс в недоумении уставился на воду.
   Ветошка неожиданно вынырнула на поверхность.
   — Ох, прости Эхс, я думала, пиявка прицепилась или что-то такое. Все хорошо.., тропинка здесь, внизу. Спускайтесь.
   И старушкина голова вновь исчезла под водой.
   — Слушай, а ведь волосы у нее сухие, — указав пальцем туда, куда провалилась старушка, удивленно произнесла Роза.
   Эхс молча окунул руку в речку. Рука осталась сухой.
   Дойдя до места, где тропа обрывалась, Эхс нырнул в воду. Он задержал дыхание, ожидая погружения. Но вместо этого его тело перекувыркнулось и ступни приклеились к изнанке плавучего листа кувшинки. И Эхс понял, что торчит вверх ногами в этой самой реке — не реке.
   Он проверил, может ли дышать, и все оказалось в порядке, даже какая-то рыбешка проплыла мимо, но вода.., это была не вода, а воздух!
   Эхс посмотрел вверх и увидал ножки Розы.
   Очень красивые ножки…
   Тут Роза прыгнула вниз и оказалась рядом с ним. Тоже вниз головой!
   — Осторожно, — сказала она. — А то провалимся сквозь воздух и улетим неизвестно куда.
   И Эхс очень осторожно переставил на соседний лист кувшинки одну ногу, потом вторую. Как оказалось, эти листья не имели стеблей. Они просто висели в воздухе, поддерживаемые таинственной силой.
   Так они двигались, переходя с одного листа на другой. Наверное, это были не просто листья, а липучки. Нога, прикасаясь к ним, приклеивалась, правда, лишь на секунду, но этой секунды хватало, чтобы шагнуть дальше. Но тут то ли липучка попалась изношенная, то ли Эхс просто оступился, только он вдруг полетел вниз головой — а-а-а.., бух!…
   …Эхс осторожно приоткрыл глаз, потом другой и понял.., что сидит на земле. Твердой, настоящей!
   А где же Роза? Где Ветошка?
   Только он об этом подумал, как обе приземлились рядом.
   — Прах побери всех этих колдунов! — заохала Ветошка, потирая ушибленную спину.
   — А у вас тут все интереснее и интереснее! — восторженно сообщила Роза. — Ни в одном сне не приснится!
   У Эхса чуть не сорвалось с языка, что он и сам в этом мире такого еще не видывал. Хотя, с другой стороны, бывалым путешественником его не назовешь.
   Тропинка наконец, как будто утихомирившись, повела их прямехонько, точнехонько на север. Но ее умеренности и аккуратности ненадолго хватило.
   Неожиданно Эхс увидел, что навстречу ему идет.., он сам? Эхс оторопел, но тут же понял — это зеркало? Тропу перегородило зеркало, а значит, перед ним не продолжение тропы, а ее отражение.
   Эхс с огорчением понял, что вид у него довольно потрепанный. Роза выглядела куда лучше. Зато Ветошка — вообще ужасно.
   Эхс заглянул за зеркало. Позади кустились колючие, кишащие чтобтебяками заросли. Вдобавок там и сям виднелись крохотные, но мерзкие деревца зуда и острозубые чесалки. Нет, здесь не пройдешь. Тупик!
   — Но должен же быть какой-то путь, — пробормотала Ветошка. — А может, это дверь? — указала она на зеркало и на всякий случай стукнула по нему пальцем.
   Палец прошел как сквозь пар!
   — Вот оно, нашлось! — обрадовано вскричала старуха, когда ее ладонь, а потом и вся рука исчезли в зеркале.
   — Но мы не знаем, что находится по ту сторону, — встревожено проговорил Эхс, заметив, что Ветошкина рука так и не появилась с обратной стороны зеркала, — Там продолжение тропинки, не иначе, — сказала старуха и сунула голову в зеркало. Она исчезла в нем целиком, но поверхность зеркала даже не поморщилась.
   — Ты какой-то взлохмаченный, — глядя на Эхса, сказала Роза. — Давай-ка я тебя причешу.
   И откуда-то, словно из воздуха, медная девушка достала медную расческу.
   Эхс пробормотал что-то, пытаясь защититься.
   — Ой, опять я тебя смутила? Ну хочешь, извинюсь?
   — Нет, нет, ничуть не смутила!
   — Ничего, лишнее извинение не помешает, — и она обняла Эхса крепко-крепко и поцеловала. Она была вся такая мягкая, теплая, просто невероятная.
   «И совсем она не металлическая, а настоящая», — закрыв глаза, подумал Эхс. Ему казалось, что он летит куда-то ввысь…
   — Ты.., такая теплая, словно и не металлическая вовсе, — повторил Эхс вслух, когда Роза разжала объятия.
   — Я могу быть очень мягкой и теплой, когда захочу, — сказала Роза. — В конце концов, если бы природа не одарила нас гибкостью, мы не могли бы двигаться.
   — Но па.., то есть твоя бедная мать.., как же ее смогли помять?
   — Это огр! Он поднял ее и уронил на медную голову одного офицера, тоже медного.
   Эхс смутно, но все же догадался, где именно могла образоваться эта вмятина.
   — Что же, Бантик так с тех пор и ходит с вмятиной? — на всякий случай спросил Эхс.
   — Так и ходит. Этот изъян неисправим. Хотя мама делает вид, что вмятина у нее с рождения.
   — Тебе есть за что не любить огров, — печально сказал Эхс.
   — Наоборот, я всегда завидовала маменьке. Ведь она пережила такое романтическое приключение.
   Мне бы хотелось повстречать огра., — Я ведь отчасти огр.
   — Я знаю.., ой, ты опять покраснел. Опять я виновата?
   — Да нет, все в порядке.
   Но Роза уже обняла его.
   — А этим лишь бы обниматься, — послышалось шамканье старухи, которая как раз выбиралась из зеркала. — И некому подумать о старой Ветошке, где она, что с ней.
   Эхс хотел уже что-то сказать, но Ветошка опередила его.
   — Погоди, попробую угадать. Опять эта ветреница над тобой трунила?
   — И не хочу, а насмехаюсь, даже самой удивительно, — невинным голоском произнесла Роза. — Наверное, это оттого, что я просто гостья в вашем мире.
   — Вижу, мамзель, всю вашу подноготную, — с усмешкой ответила Ветошка. — Но я здесь для того, чтобы сообщить вам, господа, следующее: тропа имеет продолжение за зеркалом. Зрелище, несомненно, вас удивит, но это именно то, что нам надо.
   И они прошли через зеркальную поверхность.
   Но с изнанки зеркало оказалось обыкновенным стеклом, и сквозь него они увидели тропу, по которой пришли. Одностороннее зеркало — вот так чудо!
   Но на этом чудеса не кончились, а пожалуй, только начались. Тропа по эту сторону зеркала оказалась стеклянной и напоминала заледеневший ручей. И все прочее тоже было стеклянным — трава, деревья… Из-под ног путешественников выскакивали серые стеклянные зайцы и в панике убегали по зеленой стеклянной тропе, и краснокрылые стеклянные птицы поспешно взмывали в поднебесье.
   — Почти как дома, — вздохнула Роза. — Только у нас все медное.
   — Ничего, скоро будешь дома, — успокоил ее Эхс.
   — Да я не тоскую, а просто сравниваю. Мне тут так интересно.
   Стеклянный лес сменился стеклянной равниной, по которой, жуя стеклянную траву, важно передвигались желтые, белые и пятнистые животные с печальными глазами. При виде путешественников они издавали встревоженное «му-у-у» и отходили в сторону.
   И тут навстречу путникам на стеклянном единороге помчался какой-то человек (неужели тоже стеклянный?!) Всадник подъехал и, выхватив сверкающий стеклянный меч, двинулся навстречу компании. Взмахнув мечом, воин проскрежетал: «Срежу башку, как травушку!»
   — Нет, — успел сказать Эхс, почуяв недоброе.
   Стеклянный воин, как видно, передумал. Он развернул своего скакуна и умчался, подняв облако стеклянной пыли.
   — Сердце вещует мне, что ждет нас здесь беда от недружелюбного народа, — трагическим голосом произнесла Ветошка. — Надо побыстрее отсюда убираться.
   Они торопливо зашагали по стеклянной тропе, и вскоре перед ними выросла еще одна вертикальная стеклянная плита.
   — Если то был вход, то это, должно быть, выход, — пробормотала Ветошка. — Но на всякий случай проверю. Полезу. А вы, детишки, не скучайте, моего возвращения дожидаясь. Займитесь своим прежним делом.
   С этими словами старушка прошла сквозь стекло.
   — О каком это прежнем деле старуха сказала? — многозначительно спросила Роза.
   Эхс пожал плечами.
   — А, вспомнила. Я же просила у тебя прощения.
   Не помню за что, но лучше перепрощать, чем недопрощатъ, верно?
   — Нет, зачем же… — начал возражать Эхс.
   Но горячий поцелуй прервал его слова. И Эхс понял, что протестовать бесполезно…
   А тут и Ветошка вылезла из зеркала.
   — Радуйтесь, господа, мы на верном пути! — бравурным тоном произнесла она. — Огр-Ограда, кажется, совсем близко!
   — Откуда же ты это узнала? — полюбопытствовал Эхс.
   — Да там все просто вопиет о присутствии огров. Стволы деревьев изогнуты, все камни в трещинах, драконы бродят тихие, от каждого двуногого шарахаются. Что, мало вам этих подробностей?
   Нет, Эхсу вполне хватило.
   Они прошли сквозь стекло. Эхс оглянулся и увидел свое отражение. Стекло вновь стало зеркалом, а стеклянная страна по ту сторону исчезла начисто. Чудо следовало за чудом!
   … Да, Ветошка не ошиблась, это и в самом деле была страна огров. Эхс очень волновался. На четверть огр, он со своими соплеменниками почти не встречался. И сейчас он не мог предположить, к чему приведет эта встреча.
   Вскоре до них донесся хруст и треск. Кто-то там, впереди, кажется, сшиб дерево. И тут появился огр. Одной волосатой лапищей он сметал со своего пути камни, валуны и прочие преграды, а другой ковырял в громадных желтых зубищах.
   Говорить с таким? Эхс понял, что поступил опрометчиво. Чудовище в два раза выше Эхса и такое страшное, что куда ни взглянет, там сразу все вянет…
   — Какой ужас! — восхищенно пискнула Роза.
   Огр расслышал этот писк и повернул к медяшке свою косматую башку.
   — Ой, девулька, крохотная барабулька! — зверски и вместе с тем радостно осклабился огр.
   — Мы пришли сюда, чтобы поговорить с ограми, — выступил вперед Эхс.
   Тут великан заметил и прочих путешественников.
   — К ограм идтить, чтоб поговорить? — промычал огр.
   — Да, нам надо поговорить, — повторил Эхс. — Пожалуйста, проведи нас к вашему правителю.
   Огр почесал в дремучем затылке, от чего куча мух и прочих насекомых снялась с его кудрей и разлетелась в разные стороны.
   — А ты часом не того — с огром огого? — загадочно спросил великан, но Эхс понял смысл его «вопроса».
   — Мы хотим встретиться с вашим правителем, — еще раз решительно произнес Эхс.
   — Ну, мышки, ни дна вам ни покрышки!
   С этими словами, огр взял Эхса за шиворот, приподнял и бросил в свой огромный заплечный мешок. Туда же полетели Роза и Ветошка.
   — Тешу себя надеждой, что сей могут знает, что делает, — напоследок пробормотала Ветошка.
   Огр потопал вперед, сминая кусты, ломая деревья, а мешок болтался у него за спиной. Троим путешественникам внутри мешка было очень несладко от этой тряски.
   Наконец огр добрался до своего селения, посреди которого пылал костер, а рядом с костром стоял громадный черный котел.
   — Кастрюлька моя, а вот и я! — радостно проревел огр.
   Вскоре вода в котелке забулькала. Огр развязал мешок и вытряхнул пленников.
   — Нет, — сказал Эхс, почуяв недоброе.
   — А обед? — удивился огр.
   — Мы не на обед пришли, а поговорить! — гневно возразил Эхс.
   Тут появились новые огры, среди которых было и несколько дам. Если господа огры были ужасны, то дамы просто кошмарны.
   — Огрюша, а мы пришли кушать! — сообщила одна из дам в предвкушении обеда.
   — Помогите копушам, — из последних сил воззвал Эхс, в душе ругая себя за то, что понадеялся на огров.
   — Сварим и уши! — причмокнула одна из огресс, да так звонко, что птички в страхе упорхнули с далекого дерева.
   — Неужели вы такие тупые? — вскричал Эхс, понимая, что до этих чудовищ ему не достучаться.
   — Огры тупые — желудки пустые! — загоготал огр; который их притащил, а за ним грохнула вся братия, да так страшно, как только огры умеют.
   — Нет, я верю, что вы способны понять… — на свой страх и риск продолжил Эхс, — ..и помочь! — добавил он решительно.
   И тут первый огр задумался, да так, что даже череп у него раскалился, принудив блох покинуть их обжитые места.
   — Огры скучают, потехи желают, — наконец пробубнил он.
   — Хочешь развлечения, касатик? — тут же спросила Ветошка.
   — Ага, баба яга, — кивнул башкой огр.
   — Прекрасно, — потерла сухие ручки Ветошка. — Если мы их развлечем, они нам помогут.
   — А развлечь мы сумеем, — согласилась Роза. — У каждого из нас есть свой талант.
   — Сомнительно… — начал Эхс.
   — Вот я, к примеру, могу быть то твердой, то мягкой, — не дала ему досказать Роза. — Сейчас увидите… Закуси мной, огр! — храбро крикнула она. — Но сначала раскуси!
   Огр не заставил себя упрашивать. Опередив своих сородичей, он ухватил медяшку за ногу и отправил в пасть.
   Через секунду невероятное удивление расползлось по его роже. Потому что огр не смог раскусить медяшку. Она оказалась гораздо тверже кости.
   Огр поставил медяшку перед собой и озадаченно начал рассматривать. Девушка по-прежнему выглядела очень аппетитно.
   — Дядя огр все смог! — прорычал он, пошире открыл ротище и прикусил медяшкину голову.
   Зуб царапнул по металлу, но голова осталась цела.
   — Нет, не все ты смог, огр! — крикнула Роза.
   Но только она оказалась снаружи, тут же следующий огр ухватил ее и вцепился зубами в руку.
   Так крепко, что.., зуб сломался!
   — Крепка девица, не дает раскуситъся, — признался огр.
   — Ну что, хорошее получилось развлечение? — спросила Роза.
   Огры разом кивнули. Развлечение получилось на славу!
   — Теперь мой черед, — подбоченилась Ветошка. — Ну, огрессы-принцессы, кто из вас страшнее?
   Одна из огриц выступила вперед.
   — От такой мордашки и огра хватит кондрашка, — хором произнесли красавицыны подруги.
   Да, она была страшна. Такого мордоворота Эхсу раньше не посчастливилось видеть.
   — А я могу стать еще жутче, — заявила Ветошка.
   Огры так и полегли от хохота. Жутче нашей красавицы? Ну и бабу ля, такое загнула!
   — Не лицом человек страшен, а делом, — наставительно изрекла Ветошка. — Ну-ка покажи, что делать умеешь.
   Громыхающими прыжками огресса помчалась к себе в хижину, распугала там всех летучих мышей и наконец выбралась наружу с кувшином молока в руках. Состроив дикую гримасу, огресса посмотрела на молоко — и оно вмиг скисло.
   Эхс был потрясен. Слышать-то он слышал, что огрицы способны взглядом створожить молоко, но увидеть довелось впервые.
   Теперь настал черед Ветошки. Она вытащила из мешочка какие-то флакончики и коробочки, и начала накладывать краску на лицо.
   — Что это она делает? — спросила Роза.
   — Превращается, — пояснил Эхс, внимательно следя за Ветошкой. — Она ведь актриса.
   Ветошка действительно стала безобразной. Но огры и ухом не повели. Они привыкли к безобразию.
   Ветошка подошла к кастрюле с водой.
   — Поднимите меня, касатики, — велела она.
   Огры, которых разбирало любопытство, исполнили приказ прокляторши, а она, оказавшись над водой, устремила внутрь кастрюли взгляд, да какой…
   Вода не выдержала и скисла?
   «Ну и сильна, старая», — подумал Эхс.
   Огры наверняка подумали то же.
   Но, чтобы убедиться окончательно, один из них сунул в воду палец и облизнул.
   — Не вода, а каша. Ай да мамаша! — восхищенно промычал огр.
   Эхс вспомнил, что и его бабушка, проклятая комедиантка, когда-то изобразила огрессу, да так ловко, что дедушка просто в нее влюбился. Теперь Эхс понял, как она это сделала.
   Теперь настала очередь Эхса. Ну что же ему сделать, чтобы не отстать от Розы и Ветошки?
   Взвинтиться и стать огром? Да что они, огров не видели, что ли? Нет, огра огром не удивишь.
   И тут он догадался…
   — А кто из вас, огры, самый тупой? — обратился Эхс к почтенной публике.
   — Я! Я! — заорали наперебой огры, позабыв рифмы.
 
   Каждый лез вперед, каждый старался доказать, что тупее его нет на свете. Но чуть погодя вперед вышел один, самый громадный, самый непроходимый для любой мысли, самый дремучий. Весь он состоял из бугров, и уши у него были накачанные, бугристые, и даже о том, как расправиться с кусачей блохой, ему лень было подумать.
   — А я все равно тупее. Вот сейчас увидите, — пообещал Эхс.
   Потом он сосредоточился, и от боязни провала в нем проснулась ОГРомная сила. Грозно приблизился он к сопернику, ухватил его за ноги, размахнулся и бабахнул башкой о дерево. Дерево хрустнуло, а ОГр-Орудие даже не почесалось…
   Но о-о-чень рассердилось. Огры не любят, когда ими валят деревья. Они предпочитают делать это сами, при помощи кулаков. Обиженный огр поднял поваленный ствол и замахнулся на Эхса, собираясь сокрушить его одним ударом.
   — Ну что, огры, разве это не верх тупости — бить тупым огром по тупому дереву? — вопросил у собравшихся Эхс.
   Огры задумались. После чего один затрясся от хохота, за ним второй, потом третий, четвертый, а потом и Эхс не удержался. Хохот вздымался до небес, до солнца. От хохота содрогнулось все вокруг, и даже солнце от неожиданности уронило несколько лучиков. Тупым огром по тупому дереву!
   Ох-хо-хо! Га-га-га!
   — Ну и дуралей же ты, внучек Эхс! — хихикала Ветошка.
   — Круглый.., ой, не могу.., осел! — смеялась Роза.
   — Я попал в цель, — гордо заявил Эхс. — Потому что тупее уже не бывает.
   Эхс и доконал огров. После его номера они не устояли и дали согласие помочь Прокопиям.
 
 

Глава 12
КОРОЛЕВА СКАЛДИ

 
   Копуша прокладывал подземный проход к королеве скалдырников Скалди, слушаясь указаний камешка, которым его снабдил быстрый буравчик. Но теперь копуша понимал, что камешек действует наоборот — плохой вкус означает, что он идет правильно, а хороший, что сбился с пути.
   Среди всех Прокопиев именно скалдырники обладали самой мощной пробивной силой. И даже не сами скалдырники, а их личинки. После бракосочетания скалдырница-фемина находила себе уютное местечко среди скал и там свивала гнездо. Вылупившись, юные скалдырники, дырявя скалы, расползались кто куда в поисках места для еды и развития. Но находили лишь единицы, а тысячи гибли от истощения еще в пути.
   В еде скалдырники были ужасно переборчивы.
   То, что нравилось одному, не нравилось его соседу.
   В общем, существовало среди них великое разнообразие вкусов. В этом было их достоинство, но их беда. Каждый камень имеет свой вкус, но не каждому скалдырнику суждено добраться именно до него, единственного и неповторимого. Если обычно вылупливалось несколько тысяч личинок, то до своего рая сквозь скалы пробивались лишь сотни, если не десятки. Иное дело, если бы личинки питались тем камнем, в котором рождались, но мудрая природа все предусмотрела. Если бы родной дом был так же вкусен, как чужбина, то эти тысячи личинок в момент пожирали бы этот дом, а еды хватило б только на половину роста, то есть народ скалдырников постепенно превратился бы в народ подростков, незрелых юнцов и юниц, неспособных к размножению. А без размножения скалдырники все равно бы вымерли. Вот почему природа устроила так, что скалдырники, едва проклевываясь на свет, тут же отправлялись на поиски своего идеала. Таким образом, и дом оставался цел, и у юношества всегда была цель.