Страница:
Энтони Пирс
Время гарпии
Глава 1
ГЛOXA
Взмахивая крыльями, Глоригардия, которую чаще звали просто Глоха, поднялась над гнездилищем гарпий на высоту, откуда перед ней открывался изумительный вид чуть ли не на весь Ксанф от озера Огр-Ызок, на берегах коего обитали свирепые огры, а в водах не менее свирепые зубастые пресмыкающиеся, до Великого Провала, охраняемого страшным шестиногим Провальным Драконом. Внизу расстилались джунгли, населенные многочисленными чудовищами.
Зрелище это радовало взгляд, однако сейчас Глоха не могла позволить себе задержаться и насладиться им, ибо у нее имелось важное и неотложное дело — повстречаться с Добрым Волшебником Хамфри и задать ему Вопрос. Если повезет, то ей удастся получить Ответ и, отслужив за это год, добиться исполнения своего маленького заветного желания.
Выровняв полет, Глоха устремилась к замку Доброго Волшебника. Точно зная его местоположение, она, однако, никогда прежде не предполагала, что ей придется туда отправиться. Такая необходимость возникла лишь после того, как тоскливое, полное всяческих придуманных взрослыми ограничений детство кончилось и ей, по достижении восемнадцати лет, открыли Взрослую Тайну. В результате Глоха к немалому своему изумлению узнала, что для счастливой и полноценной последующей жизни — взрослой жизни — она должна познакомиться с представителем своего племени, относящимся к мужскому роду. Каковых, как ей было прекрасно — хотя что уж тут прекрасного — известно, в Ксанфе не имелось.
Проблема, таким образом, являлась неразрешимой, а стало быть, решить ее можно было единственным способом — обратившись к Доброму Волшебнику Хамфри. Тогда она сможет найти мужчину своей мечты и поселиться с ним вместе, а вскоре они получат возможность безжалостно мучить собственных детей, не позволяя им проникнуть в удивительно простую тайну того, каким манером вызывают аиста.
Глохе минуло девятнадцать, и она надеялась соединиться со своим возлюбленным лет в двадцать и насладиться счастьем прежде, чем по прошествии года они превратятся в скучных, занудных взрослых. Она вовсе не была столь наивной, чтобы вообразить, будто станет другой, непохожей на всех прочих, когда-либо существовавших взрослых. Что поделаешь, если жизнь состоит из двух одинаково унылых периодов детства и зрелости, и лишь вклинившийся между ними краткий миг романтической юности, когда ты уже причастен к Заговору Взрослых, но аист еще не принес тебе младенчика, заставляет сердце взволнованно биться. Глоха знала, что у всех человекоподобных существ дела обстоят именно так, а она, несмотря на крылья и способность летать, несомненно состояла в родстве с людьми.
За этими раздумьями Глоха незаметно приблизилась к замку, но тут ей пришлось замедлить полет, ибо над строением витало весьма неприятное с виду косматое облако, напоминавшее с виду худшую из туч Ксанфа, известнейшую вредину Тучную Королеву. Правда, оставалось непонятным, как она могла здесь появиться — при всей скверности своего нрава Тучная Королева никогда не посмела бы потревожить Доброго Волшебника.
Успокоив себя этой мыслью, Глоха продолжила полет, но по мере ее приближения к замку туча становилась все громаднее и безобразнее. Вскоре девушка поняла, что дело тут не в чарах так называемой «перспективы», волшебным образом заставляющей одни и те же предметы казаться большими вблизи и маленькими вдалеке — туча и вправду надувалась, пыжилась и разбухала от злости. Теперь стало ясно, что это действительно Тучная Королева.
Глоха пошла на снижение, надеясь проскочить под облаком, но Тучная Королева свесила вниз необъятное туманное брюхо. Не удалась и попытка облета — злюка распростерла в сторону загребущие облачные лапы.
— Хо-хо-хо! — злорадно выдул сформировавшийся из водяных паров толстогубый рот.
Вот уж не повезло так не повезло. Глоха всегда недолюбливала Тучную Королеву, но сейчас прямо-таки возненавидела эту гадкую фукалку. Такое впечатление, будто противная туча поджидала ее здесь специально, чтобы позабавиться, не дав ей добраться до цели. Многие замечали, что Тучная Королева обладает магической способностью чувствовать, когда кто-то затевает что-нибудь важное под открытым небом. Соберется, скажем, кто-нибудь на пикник, а она уже тут как тут, висит над головой, ожидая возможности пролиться дождем и испортить все удовольствие.
Глоха была настолько рассержена, что, зависнув в воздухе, погрозила большущей туче маленьким кулачком и — представьте себе — едва не произнесла очень плохое слово.
— Хо-хо-хо! — издевательский хохот Тучной Королевы долетел до Глохи вместе с порывом ветра, бесцеремонно задравшего ее юбчонку и открывшего маленькие стройные ножки.
— А ну прекрати! — в сердцах воскликнула Глоха, торопливо одернув юбку и жалея о том, что не надела в полет брюки. А не надела потому, что хотела выглядеть элегантно и женственно на тот случай, если повстречается с одной из пяти с половиной жен Доброго Волшебника. Такая встреча, разумеется, могла состояться лишь после того, как она справится с тремя испытаниями. Всякому, кто пытался обратиться к Хамфри с Вопросом, приходилось сначала преодолевать препятствия, с помощью которых Добрый Волшебник отпугивал тех, кто пытался беспокоить его по пустякам.
И тут в маленькой хорошенькой головке Глохи вспыхнул свет. Испытание! Должно быть, противная туча оказалась в долгу перед Хамфри и теперь отрабатывает этот долг, отпугивая просителей. Но если так, стало быть, Тучная Королева оказалась здесь не случайно, и на все происходящее следует смотреть совсем иначе. Испытания бывают трудными, даже очень трудными, но никогда не бывают непреодолимыми.
Это представляло ситуацию в совершенно другом свете, и миловидное личико Глохи просветлело. Есть Тучная Королева, есть замок, и есть она — третья, но вовсе не лишняя. Ей всего-то и надо найти способ пробраться в замок, миновав тучу. Способ есть, его не может не быть, только вот в чем он заключается?
Конечно, было бы неплохо обругать Тучную Королеву так, чтобы она надулась да и лопнула или попросту вышла из себя, то есть взяла да и собственным ветром выдулась наружу. Голем Гранди, тот наверняка поступил бы именно так, но острому языку Гранди завидовали даже гарпии: по части насмешек, оскорблений и ругательств ему не было равных. Будучи наполовину гарпией, дочерью гарпия Гарди, Глоха, конечно же, знала все бранные слова, но, увы, очень не любила их произносить. В этом отношении она походила на свою матушку, красивую и добрую гоблиншу Глори. Окажись здесь брат Глохи Гаргло, он наверняка смог бы своей непристойной бранью прожечь в туче дырку и, понося ее поносными словами, заставить понестись прочь. Однако данное испытание предназначалось для Глохи, и ей надлежало справиться с ним самой, без посторонней помощи.
Итак, на то, что Тучная Королева выйдет из себя и отправится в какое-нибудь другое место, рассчитывать не приходилось. Не было и надежды проскочить мимо — туча нависала над самым замком, надежно перекрывая все подступы. Оставалось одно — перехитрить противную вредину. Конечно, девушка с мозгами в симпатичной головке просто обязана быть умнее какой-то там тучи, у которой если и есть голова, то в ней только туман клубится и ветер свищет, да много ли толку от ума, если Тучной Королеве для достижения ее целей вовсе не надо ни о чем задумываться. Знай виси где висишь да поливай дождем любого, кто сунется к замку.
Ну что ж, решила наконец Глоха, «дождя бояться — по замкам не летать». Мокнуть ей, само собой, не хотелось, но она решила, что это не самое страшное. Не растает, небось не сахарная, вне зависимости от того впечатления, какое она любила производить на окружающих.
Придав своему милому личику очаровательно-серьезное выражение, Глоха решительно взмахнула крыльями и устремилась прямиком к замку.
Тучная Королева вздулась, словно волдырь, сложила трубочкой толстые туманные губы и выдала порыв зловонного, холодного и влажного ветра, мгновенно покрывшего очаровательные крылышки Глохи тонким слоем грязного льда. Ее милые глазки заслезились, взор затуманился, носик скривился от противного смрада. Глоха начала терять высоту и, наверное, могла бы упасть и разбиться, но совершенно неожиданно девушку выручило именно то, что ее противница оказалась такой противной. Не выдержав смрада, она чихнула, да так, что сила чиха выбросила ее за пределы гадкой воздушной струи, что и позволило остановить неуправляемое падение, проморгаться и оглядеться.
Первым делом Глоха вытащила маленький изящный носовой платочек и вытерла личико. Над ней по-прежнему нависала безобразная и злобная физиономия Тучной Королевы, выдувавшей разноцветные клочья вонючего тумана. Запас пахучих ветров у этой особы казался неисчерпаемым и крылатая гоблинша поняла, что по воздуху ей до замка не добраться.
Что, впрочем, ничуть ее не обескуражило. Обладая крыльями гарпии и проведя большую часть жизни среди крылатых чудовищ, Глоха во всем остальном, представляла собой очаровательный образец прекрасной юной гоблинши, не только с прехорошенькими, но и вполне пригодными для ходьбы быстрыми маленькими ножками. Воспользоваться которыми ей не помешает никакая туча.
Прежде чем Тучная Королева успела сдуть ее в сторону очередным порывом вонючего ветра, Глоха плавно опустилась на землю. Она надеялась найти зачарованную тропу, но когда ее туфельки коснулись земли, оказалось, что таковой поблизости нет, и ей пришлось довольствоваться обычной. Впрочем, девушка еще в полете заметила, что тропка идет в нужном направлении и приведет ее куда следует; просто, следуя ей, следовало следить за окрестностями, остерегаясь чудовищ.
При виде ускользающей жертвы Тучную Королеву охватила холодная ярость, такая холодная, что вместо дождя она разразилась снежным бураном. Столь сильным, что спустя два с половиной мгновения тропу полностью замело.
Глоха растерялась: ведь, двигаясь сквозь пургу наугад, она запросто могла сбиться с пути. У нее даже не было возможности ориентироваться по собственным следам: их заметало чуть ли не то до того, как они успевали появиться. Вдобавок ко всему ее изящные, обутые в легкие туфельки ножки начали замерзать.
Бурю следовало переждать, но для этого необходимо было найти укрытие. Лучше всего подошла бы хорошая одеялия — сорвав одеяльце-другое, можно было укрыться ими и ждать, когда запорошит снегом так, что туча потеряет ее из виду да и улетит восвояси. Только вот ни одеялии, ни подушечницы, ни чего-либо в этом роде поблизости не наблюдалось. Полянка оказалась просто на удивление обделенной мало-мальски полезными растениями, и Глоха чуть было не отчаялась. Ни тебе куста, ни деревца, только какой-то дурацкий сугроб!
«Стоп! — сказала себе девушка. — А откуда здесь мог взяться этакий здоровенный снежный ком?»
Снег только что пошел, везде покрывал землю рыхлым ровным слоем и никак не мог скататься в шар сам собой. Скатать его было под силу невидимому великану, однако им тут и не пахло. А окажись он причастен к этому делу, пахло бы, да еще как — невидимые великаны не отличались чистоплотностью, и от них вечно разило потом.
— Может, этот шар поможет мне нашарить путь? — рассеянно пробормотала Глоха и тут же сообразила, что у нее получился каламбур. А это подсказало ей решение.
Подойдя к сугробу, она протянула руку, которая прошла насквозь, не ощутив холодной поверхности. Набрав воздуху, девушка шагнула вперед и оказалась внутри сугроба, где было тепло и сухо. Сообразительность и удача помогли ей одержать верх над злобной яростью Тучной Королевы и успешно справиться с первым испытанием.
Правда, впереди ее ждали еще два, которые едва ли окажутся легче предыдущего, а удача вовсе не обязательно будет сопутствовать ей и впредь. Однако отступить и вернуться — означало обречь себя на вечное одиночество; такая участь представлялась Глохе еще более тоскливой, чем так называемая семейная жизнь. По здравому размышлению выходило, что лучше уж попытаться добиться своего, ну а отчаяться да поплакать можно будет и потом, если ничего не получится. С этими мыслями она снова решительно шагнула вперед.
Перед ней открылась просторная, хорошо освещенная пещера с затемненными нишами по краям. В дальнем конце начинался коридор, вход в который преграждало чудовище. Встреча с этим чудовищем — тут уж и гадать было нечего — представляла собой следующее испытание. Теперь вместо зловредного облака ее путь преграждало хищное страшилище.
Однако должен же быть какой-то способ проскочить мимо, не угодив ему в пасть. Возможно, ей удастся додуматься до него, если она осторожно и внимательно присмотрится ко всему, находящемуся в этой пещере.
Глоха так и поступила — обошла пещеру, заглядывая в каждый альков. Надо сказать, что результаты, хотя помещение и являлось проходным, едва не поставили ее в тупик.
В первой нише на возвышении лежали две хрупкие, выбеленные временем человеческие косточки, имевшихся у Глохи скромных познаний в анатомии вполне хватило для того, чтобы понять, что это ключицы. Покачав головой, она двинулась дальше к следующей нише, где к немалому своему удивлению обнаружила не слишком приятного с виду человека в странной полосатой одежде. Перед ним стояла металлическая решетка, а сам он сидел на дощатой скамье. То, что это именно человек, следовало из его роста, каковым этот малый вдвое превосходил Глоху. Как известно, гоблины вполовину выше эльфов и вполовину ниже людей, и крылатая гоблинша, понятное дело, сочувствовала тем и другим: одним по причине их излишней миниатюрности, а другим из-за их прискорбной неуклюжести. Однако, будучи воспитанной девушкой, она никогда не позволяла себе заострять внимание на чужих недостатках и потому решила заговорить с человеком, тем более что тот показался ей ровесником (сами знаете, с ровесником найти общий язык легче). Впрочем, тут она могла и дать маху: не так-то просто определить, каких лет такая здоровенная орясина.
— Послушай, ты умеешь говорить? — спросила она.
— Ну.
— А как тебя зовут? Меня Глоха.
— Сэм.
Похоже, парень не отличался разговорчивостью.
— А можно тебя спросить, Сэм, что ты тут делаешь?
— Сижу. За решеткой.
— А почему? Это что, часть испытания?
— Да.
— А какая у тебя в нем роль?
— Я заключенный.
— Вот тебе на — никогда о таких не слышала.
Сэм промолчал. По всей видимости, он только отвечал на вопросы, причем по возможности кратко. Что и естественно, ему наверняка не велели делиться сведениями с испытуемыми.
— А чем занимаются эти злоключенные? — спросила Глоха.
— Заключенные, — поправил Сэм. — Сама, что ли, не видишь? Сидят. За решеткой.
— А мне от тебя какой прок?
— Никакого.
На сей раз она предпочла бы получить не столь прямой и однозначный ответ, однако, поняв, что ничего другого не добьется, двинулась дальше.
В следующей нише находился горшок с каким-то неказистым растением; покопавшись в памяти, Глоха решила, что это обыкновенская верблюжья колючка, но это ей решительно ничего не подсказало. Оставалось лишь продолжить обход.
Что она и сделала, придя со временем к заключению, что все без исключения странные существа и штуковины, находящиеся в альковах, имеют нечто общее. Но что может объединять обыкновенское магическое устройство под названием то ли тыключатель, то ли мыключатель, то ли выключатель, с толстенной и, наверное, интересной книженцией под названием «Волшебные приключения»? Конечно, в том, что все эти вещи имеют самое прямое отношение к испытанию, сомневаться не приходилось, но следовало понять, какое именно. От этого мог зависеть успех, а стало быть, и ее судьба.
Наконец Глоха остановилась перед четвероногим чудовищем с поджарым задом, широкой грудью и огромной пастью с мощными челюстями. Даже сидя зверюга была много выше крылатой гоблинши, а жуткие клыки могли размолоть девичьи косточки в считанные мгновения.
В отличие от всех прочих, чудовище не сидело в нише, а загораживало проход, и Глоха поняла, что суть испытания как раз в том, чтобы пройти мимо. По приближении девушки страшилище приподнялось и зарычало, однако, хотя и не было сковано или стреножено, не попыталось на нее броситься. Вероятно, по условиям испытания ему полагалось хватать, рвать, кусать и жевать лишь тех, кто норовил проскочить в коридор, не выполнив необходимых условий. Знать бы еще только, каких.
Глоха отчетливо сознавала, что если она хочет пройти, то ей так или иначе придется иметь дело с этим существом, а потому собралась с духом, постаралась унять дрожь в коленках и, держась на весьма почтительном расстоянии, самым любезным тоном, на какой только была способна, сказала:
— Д-д-добрый день. Можно узнать, кто ты?
— Можно, — ответило чудовище, плотоядно глядя на девушку и облизывая страшные зубы. Его длинная, лохматая шерсть была грязной, всклоченной и спутанной, что, похоже, не добавляло ему хорошего настроения. Тем паче что на этих космах болтались какие-то металлические висюльки. — Я Ги-гиена.
Глоха заморгала — имя показалось ей женским, тогда как чудовище вроде бы являлось особью мужского пола. Украдкой присмотревшись — и при этом мучительно покраснев, — она по безошибочному признаку определила, что на сей счет не ошиблась и робко уточнила:
— Ги-гиена?
— Именно, гоблинская пташка, — рыкнуло существо, неожиданно оказавшееся наделенным признаками, столь же безошибочно указывавшими на принадлежность к женскому полу.
— Спасибо, — растерянно пролепетала Глоха, не зная, за что, собственно говоря, благодарит. И кого. Ведь за миг до этого она собственными глазами…
Оказавшись посвященной во Взрослую Тайну, Глоха испытала определенное разочарование: неужто на протяжении всего детства она безуспешно стремилась узнать всего-навсего это? Однако, даже если замеченная ею несколько мгновений назад штуковина была не совсем такой, как у мужчин-гоблинов (каковых она все равно не видела в обнаженном виде), то все-таки… Впрочем, у странного существа менялись не только… некоторые признаки, но и голос.
— Уважаемая Ги-гиена, — промямлила сбитая с толку девушка, — правильно ли я понимаю, что мое испытание заключается в том, чтобы пройти мимо тебя, и сделав это, я смогу перейти к следующему?
— Правильно. Но я, знаешь ли, люблю чистоту, а чтобы расчистить путь, ты должна будешь найти ключ. А не найдешь, я живо схрумкаю твои славные косточки.
Что-то такое Глоха и предполагала. Однако сейчас ее внимание привлекали странно неопрятная по сравнению с вылизанными брюхом и лапами существа грива и скреплявшие космы железяки.
— А могу ли я спросить, — нерешительно промолвила она, — что у тебя с гривой? Она такая косматая, нечесаная… И эти железные штуковины.
— Да, — хмыкнула Ги-гиена, обнажив удручающе острые зубищи, — это действительно не ги-гиенично. Не то чтобы мне нравилось расхаживать этакой лахудрой, но поди-ка расчеши гриву, если чуть ли не каждый локон пропущен через скважину замкнутого замка. Вот если бы его разомкнуть, я…
— Что бы ты сделала? — торопливо осведомилась Глоха, почувствовав, что наступил решающий момент.
— О, все что угодно, — вздохнула Ги-гиена. — Конечно, особых сокровищ у меня нет, откуда им взяться у бедного чудовища, но я могла бы…
— Посторониться и пропустить кого-нибудь мимо, не схрумкав аппетитных косточек?
— А ты сообразительная малышка, — хмыкнуло чудовище. — Действуй. Расчеши меня и чеши куда угодно.
Глоха поняла, что разгадка найдена лишь наполовину. Что нужно сделать, дабы пройти мимо чудовища, теперь было понятно, но вопрос, как это сделать, оставался открытым. Уж конечно, этакую гривищу, да еще и с железными висячими замками, не расчешешь ее изящным маленьким гребешком.
Однако решение следовало искать где-то поблизости, в пещере, скорее всего, в одной из ниш. Не зря ведь туда понатыкано всякой всячины, наверняка имеющей отношение к испытанию. Другое дело, что выбрать нужный вариант из множества других совсем не просто, иначе испытание не годилось бы для того, чтобы отпугивать от замка Доброго Волшебника просителей, на самом деле не так уж сильно нуждавшихся в Ответе. А устраивались испытания именно с этой целью: Хамфри не желал встречаться с теми, у кого не было по-настоящему веских оснований. По-видимому, его время было столь драгоценно, что он не мог позволить себе растрачивать его впустую.
Глоха снова пробежала взглядом но нишам, пытаясь сообразить, что из находящегося там могло бы ей помочь. Никакой особой расчески, которая годилась бы для столь спутанной гривы, поблизости не было, да и вряд ли расческой можно отомкнуть замок. Но — тут девушку осенило — замки открываются ключами, а все представленное в нишах так или иначе связано именно с ключом. И выбеленные косточки-ключицы и обыкновенский злоключатель, или как там его, и описанные в книжке приключения и даже не слишком разговорчивый заключенный. Вспомнив о последнем, Глоха покосилась в сторону его алькова, она увидела, что он уже не сидит, а валяется под скамейкой. Не иначе как выпил чего-нибудь не того и отключился.
Правда, оставалось непонятным, какой из этих ключей для нее подходит, и подходит ли хоть один. Не может же она взять да подтащить к Ги-гиене отключившегося заключенного, чтобы попытаться расчесать ее космы его пятерней. Это просто нелепо. Тем паче что ей его и не поднять. Конечно, в том, чтобы принести ключицу, ничего трудного нет, но вдруг тут нужен совсем другой ключ? Ошибешься — и угодишь Ги-гиене на зубок, а она, по челюстям видно, косточки хрумкать мастерица. Боясь попасть впросак, Глоха вернулась к чудовищу и присмотрелась к замкам. Их было множество, разнообразнейших форм и размеров. Некоторые даже сочетали в себе несколько типов одновременно. При ближайшем рассмотрении ее внимание привлек один из них, имевший весьма странную и необычную форму.
— А можно спросить, что это за замок? — обратилась Глоха к Ги-гиене.
— Какой?
Девушка, не зная как правильно описать эту необычную штуковину, указала пальцем. Чтобы взглянуть куда требовалось, Ги-гиене пришлось основательно изогнуться, но в конце концов она сообразила, о чем речь.
— А, тот… Самая паршивая вещица из всех, какие понавешаны на мою прическу. Называется «Замок с привидениями». Что-то непременно должно привидеться, только вот когда он замкнут либо разомкнут — это я запамятовала.
— Но мне кажется, что если подобрать ключ к нему, то разобраться с остальными будет полегче.
— Плевое дело, — охотно согласилась Ги-гиена. — Просто безделица. Но вот если кто-нибудь обнадежит меня, заявив, будто знает как его открыть, но так ничего и не добьется, я очень огорчусь. А от огорчения рассержусь. А сердить меня никому не советую. Кто меня рассердит, тот и минуты не проживет.
Нечто подобное Глоха и предполагала, а потому, не расстраиваясь попусту, вернулась к нишам. Что-то из выставленного там несомненно представляло собой ключ к этом странному замку — «Замку с привидениями». Но что именно? Вот, например, лежит металлическая петля — уключина для весла. Возможно, она и сгодится? Но, с другой стороны, при чем тут весла? Ладно бы замок был сделан в форме если не весла, то хотя бы лодки, а так… Или колючка — кажется, что ею замок колоть, что колотить — все едино. Но если это только кажется?
— Думай, — строго сказала себе крылатая гоблинша, — шевели мозгами. Хоть и говорят, что женщинам для счастья необходимо нечто — не будем уточнять что именно — совершенно иное, но сейчас твое грядущее счастье зависит от твоей сообразительности.
Итак, что мы имеем? В нашем распоряжении множество ключей и ничуть не меньше замков, однако решить вопрос можно, и не подбирая по ключу к каждому из них. Ключевым, если можно так выразиться, замком является «Замок с привидениями». А поскольку замок, он замок и есть, попробуем взглянуть на вопрос другой стороны. Со стороны этих самых привидений. Что сгодится для них, подойдет и к замку.
Какая либо связь привидений с обыкновенскими тыключателями, уключинами для весел и всякого рода колючками представлялась более чем сомнительной. Отключившийся заключенный имел, конечно, шанс обратиться со временем в привидение, однако для того ему надлежало так и умереть в своем заключении, а такой исход маловероятен. Даже если Хамфри за полученный Ответ заставит Сэма просидеть за решеткой весь положенный год, то уж голодом всяко не уморит. Что же остается?
Ключица. Но какое отношение может иметь она к привидениям? На первый взгляд вроде и никакого, но если поразмыслить… Привидениями, как известно, чаще всего становятся беспокойные покойники, от тел которых остаются скелеты. Да и сами привидения порой не прочь привидеться кому-нибудь в виде скелетины, еще и обвешанной скрипучими ржавыми цепями. А ключица, она, как ни крути, часть скелета.
Неужто это и есть ключ?
Глоха отнюдь не была уверена в безупречности своих рассуждений, однако поскольку все прочие варианты представлялись еще менее подходящими, она собрала по углам пещеры всю свою норовившую спрятаться подальше отнюдь не великую храбрость и сделала первый шаг. А именно — шагнула в нишу и взяла в руку одну из отбеленных косточек, которая никак этому не противилась.
Зрелище это радовало взгляд, однако сейчас Глоха не могла позволить себе задержаться и насладиться им, ибо у нее имелось важное и неотложное дело — повстречаться с Добрым Волшебником Хамфри и задать ему Вопрос. Если повезет, то ей удастся получить Ответ и, отслужив за это год, добиться исполнения своего маленького заветного желания.
Выровняв полет, Глоха устремилась к замку Доброго Волшебника. Точно зная его местоположение, она, однако, никогда прежде не предполагала, что ей придется туда отправиться. Такая необходимость возникла лишь после того, как тоскливое, полное всяческих придуманных взрослыми ограничений детство кончилось и ей, по достижении восемнадцати лет, открыли Взрослую Тайну. В результате Глоха к немалому своему изумлению узнала, что для счастливой и полноценной последующей жизни — взрослой жизни — она должна познакомиться с представителем своего племени, относящимся к мужскому роду. Каковых, как ей было прекрасно — хотя что уж тут прекрасного — известно, в Ксанфе не имелось.
Проблема, таким образом, являлась неразрешимой, а стало быть, решить ее можно было единственным способом — обратившись к Доброму Волшебнику Хамфри. Тогда она сможет найти мужчину своей мечты и поселиться с ним вместе, а вскоре они получат возможность безжалостно мучить собственных детей, не позволяя им проникнуть в удивительно простую тайну того, каким манером вызывают аиста.
Глохе минуло девятнадцать, и она надеялась соединиться со своим возлюбленным лет в двадцать и насладиться счастьем прежде, чем по прошествии года они превратятся в скучных, занудных взрослых. Она вовсе не была столь наивной, чтобы вообразить, будто станет другой, непохожей на всех прочих, когда-либо существовавших взрослых. Что поделаешь, если жизнь состоит из двух одинаково унылых периодов детства и зрелости, и лишь вклинившийся между ними краткий миг романтической юности, когда ты уже причастен к Заговору Взрослых, но аист еще не принес тебе младенчика, заставляет сердце взволнованно биться. Глоха знала, что у всех человекоподобных существ дела обстоят именно так, а она, несмотря на крылья и способность летать, несомненно состояла в родстве с людьми.
За этими раздумьями Глоха незаметно приблизилась к замку, но тут ей пришлось замедлить полет, ибо над строением витало весьма неприятное с виду косматое облако, напоминавшее с виду худшую из туч Ксанфа, известнейшую вредину Тучную Королеву. Правда, оставалось непонятным, как она могла здесь появиться — при всей скверности своего нрава Тучная Королева никогда не посмела бы потревожить Доброго Волшебника.
Глоха пошла на снижение, надеясь проскочить под облаком, но Тучная Королева свесила вниз необъятное туманное брюхо. Не удалась и попытка облета — злюка распростерла в сторону загребущие облачные лапы.
— Хо-хо-хо! — злорадно выдул сформировавшийся из водяных паров толстогубый рот.
Вот уж не повезло так не повезло. Глоха всегда недолюбливала Тучную Королеву, но сейчас прямо-таки возненавидела эту гадкую фукалку. Такое впечатление, будто противная туча поджидала ее здесь специально, чтобы позабавиться, не дав ей добраться до цели. Многие замечали, что Тучная Королева обладает магической способностью чувствовать, когда кто-то затевает что-нибудь важное под открытым небом. Соберется, скажем, кто-нибудь на пикник, а она уже тут как тут, висит над головой, ожидая возможности пролиться дождем и испортить все удовольствие.
Глоха была настолько рассержена, что, зависнув в воздухе, погрозила большущей туче маленьким кулачком и — представьте себе — едва не произнесла очень плохое слово.
— Хо-хо-хо! — издевательский хохот Тучной Королевы долетел до Глохи вместе с порывом ветра, бесцеремонно задравшего ее юбчонку и открывшего маленькие стройные ножки.
— А ну прекрати! — в сердцах воскликнула Глоха, торопливо одернув юбку и жалея о том, что не надела в полет брюки. А не надела потому, что хотела выглядеть элегантно и женственно на тот случай, если повстречается с одной из пяти с половиной жен Доброго Волшебника. Такая встреча, разумеется, могла состояться лишь после того, как она справится с тремя испытаниями. Всякому, кто пытался обратиться к Хамфри с Вопросом, приходилось сначала преодолевать препятствия, с помощью которых Добрый Волшебник отпугивал тех, кто пытался беспокоить его по пустякам.
И тут в маленькой хорошенькой головке Глохи вспыхнул свет. Испытание! Должно быть, противная туча оказалась в долгу перед Хамфри и теперь отрабатывает этот долг, отпугивая просителей. Но если так, стало быть, Тучная Королева оказалась здесь не случайно, и на все происходящее следует смотреть совсем иначе. Испытания бывают трудными, даже очень трудными, но никогда не бывают непреодолимыми.
Это представляло ситуацию в совершенно другом свете, и миловидное личико Глохи просветлело. Есть Тучная Королева, есть замок, и есть она — третья, но вовсе не лишняя. Ей всего-то и надо найти способ пробраться в замок, миновав тучу. Способ есть, его не может не быть, только вот в чем он заключается?
Конечно, было бы неплохо обругать Тучную Королеву так, чтобы она надулась да и лопнула или попросту вышла из себя, то есть взяла да и собственным ветром выдулась наружу. Голем Гранди, тот наверняка поступил бы именно так, но острому языку Гранди завидовали даже гарпии: по части насмешек, оскорблений и ругательств ему не было равных. Будучи наполовину гарпией, дочерью гарпия Гарди, Глоха, конечно же, знала все бранные слова, но, увы, очень не любила их произносить. В этом отношении она походила на свою матушку, красивую и добрую гоблиншу Глори. Окажись здесь брат Глохи Гаргло, он наверняка смог бы своей непристойной бранью прожечь в туче дырку и, понося ее поносными словами, заставить понестись прочь. Однако данное испытание предназначалось для Глохи, и ей надлежало справиться с ним самой, без посторонней помощи.
Итак, на то, что Тучная Королева выйдет из себя и отправится в какое-нибудь другое место, рассчитывать не приходилось. Не было и надежды проскочить мимо — туча нависала над самым замком, надежно перекрывая все подступы. Оставалось одно — перехитрить противную вредину. Конечно, девушка с мозгами в симпатичной головке просто обязана быть умнее какой-то там тучи, у которой если и есть голова, то в ней только туман клубится и ветер свищет, да много ли толку от ума, если Тучной Королеве для достижения ее целей вовсе не надо ни о чем задумываться. Знай виси где висишь да поливай дождем любого, кто сунется к замку.
Ну что ж, решила наконец Глоха, «дождя бояться — по замкам не летать». Мокнуть ей, само собой, не хотелось, но она решила, что это не самое страшное. Не растает, небось не сахарная, вне зависимости от того впечатления, какое она любила производить на окружающих.
Придав своему милому личику очаровательно-серьезное выражение, Глоха решительно взмахнула крыльями и устремилась прямиком к замку.
Тучная Королева вздулась, словно волдырь, сложила трубочкой толстые туманные губы и выдала порыв зловонного, холодного и влажного ветра, мгновенно покрывшего очаровательные крылышки Глохи тонким слоем грязного льда. Ее милые глазки заслезились, взор затуманился, носик скривился от противного смрада. Глоха начала терять высоту и, наверное, могла бы упасть и разбиться, но совершенно неожиданно девушку выручило именно то, что ее противница оказалась такой противной. Не выдержав смрада, она чихнула, да так, что сила чиха выбросила ее за пределы гадкой воздушной струи, что и позволило остановить неуправляемое падение, проморгаться и оглядеться.
Первым делом Глоха вытащила маленький изящный носовой платочек и вытерла личико. Над ней по-прежнему нависала безобразная и злобная физиономия Тучной Королевы, выдувавшей разноцветные клочья вонючего тумана. Запас пахучих ветров у этой особы казался неисчерпаемым и крылатая гоблинша поняла, что по воздуху ей до замка не добраться.
Что, впрочем, ничуть ее не обескуражило. Обладая крыльями гарпии и проведя большую часть жизни среди крылатых чудовищ, Глоха во всем остальном, представляла собой очаровательный образец прекрасной юной гоблинши, не только с прехорошенькими, но и вполне пригодными для ходьбы быстрыми маленькими ножками. Воспользоваться которыми ей не помешает никакая туча.
Прежде чем Тучная Королева успела сдуть ее в сторону очередным порывом вонючего ветра, Глоха плавно опустилась на землю. Она надеялась найти зачарованную тропу, но когда ее туфельки коснулись земли, оказалось, что таковой поблизости нет, и ей пришлось довольствоваться обычной. Впрочем, девушка еще в полете заметила, что тропка идет в нужном направлении и приведет ее куда следует; просто, следуя ей, следовало следить за окрестностями, остерегаясь чудовищ.
При виде ускользающей жертвы Тучную Королеву охватила холодная ярость, такая холодная, что вместо дождя она разразилась снежным бураном. Столь сильным, что спустя два с половиной мгновения тропу полностью замело.
Глоха растерялась: ведь, двигаясь сквозь пургу наугад, она запросто могла сбиться с пути. У нее даже не было возможности ориентироваться по собственным следам: их заметало чуть ли не то до того, как они успевали появиться. Вдобавок ко всему ее изящные, обутые в легкие туфельки ножки начали замерзать.
Бурю следовало переждать, но для этого необходимо было найти укрытие. Лучше всего подошла бы хорошая одеялия — сорвав одеяльце-другое, можно было укрыться ими и ждать, когда запорошит снегом так, что туча потеряет ее из виду да и улетит восвояси. Только вот ни одеялии, ни подушечницы, ни чего-либо в этом роде поблизости не наблюдалось. Полянка оказалась просто на удивление обделенной мало-мальски полезными растениями, и Глоха чуть было не отчаялась. Ни тебе куста, ни деревца, только какой-то дурацкий сугроб!
«Стоп! — сказала себе девушка. — А откуда здесь мог взяться этакий здоровенный снежный ком?»
Снег только что пошел, везде покрывал землю рыхлым ровным слоем и никак не мог скататься в шар сам собой. Скатать его было под силу невидимому великану, однако им тут и не пахло. А окажись он причастен к этому делу, пахло бы, да еще как — невидимые великаны не отличались чистоплотностью, и от них вечно разило потом.
— Может, этот шар поможет мне нашарить путь? — рассеянно пробормотала Глоха и тут же сообразила, что у нее получился каламбур. А это подсказало ей решение.
Подойдя к сугробу, она протянула руку, которая прошла насквозь, не ощутив холодной поверхности. Набрав воздуху, девушка шагнула вперед и оказалась внутри сугроба, где было тепло и сухо. Сообразительность и удача помогли ей одержать верх над злобной яростью Тучной Королевы и успешно справиться с первым испытанием.
Правда, впереди ее ждали еще два, которые едва ли окажутся легче предыдущего, а удача вовсе не обязательно будет сопутствовать ей и впредь. Однако отступить и вернуться — означало обречь себя на вечное одиночество; такая участь представлялась Глохе еще более тоскливой, чем так называемая семейная жизнь. По здравому размышлению выходило, что лучше уж попытаться добиться своего, ну а отчаяться да поплакать можно будет и потом, если ничего не получится. С этими мыслями она снова решительно шагнула вперед.
Перед ней открылась просторная, хорошо освещенная пещера с затемненными нишами по краям. В дальнем конце начинался коридор, вход в который преграждало чудовище. Встреча с этим чудовищем — тут уж и гадать было нечего — представляла собой следующее испытание. Теперь вместо зловредного облака ее путь преграждало хищное страшилище.
Однако должен же быть какой-то способ проскочить мимо, не угодив ему в пасть. Возможно, ей удастся додуматься до него, если она осторожно и внимательно присмотрится ко всему, находящемуся в этой пещере.
Глоха так и поступила — обошла пещеру, заглядывая в каждый альков. Надо сказать, что результаты, хотя помещение и являлось проходным, едва не поставили ее в тупик.
В первой нише на возвышении лежали две хрупкие, выбеленные временем человеческие косточки, имевшихся у Глохи скромных познаний в анатомии вполне хватило для того, чтобы понять, что это ключицы. Покачав головой, она двинулась дальше к следующей нише, где к немалому своему удивлению обнаружила не слишком приятного с виду человека в странной полосатой одежде. Перед ним стояла металлическая решетка, а сам он сидел на дощатой скамье. То, что это именно человек, следовало из его роста, каковым этот малый вдвое превосходил Глоху. Как известно, гоблины вполовину выше эльфов и вполовину ниже людей, и крылатая гоблинша, понятное дело, сочувствовала тем и другим: одним по причине их излишней миниатюрности, а другим из-за их прискорбной неуклюжести. Однако, будучи воспитанной девушкой, она никогда не позволяла себе заострять внимание на чужих недостатках и потому решила заговорить с человеком, тем более что тот показался ей ровесником (сами знаете, с ровесником найти общий язык легче). Впрочем, тут она могла и дать маху: не так-то просто определить, каких лет такая здоровенная орясина.
— Послушай, ты умеешь говорить? — спросила она.
— Ну.
— А как тебя зовут? Меня Глоха.
— Сэм.
Похоже, парень не отличался разговорчивостью.
— А можно тебя спросить, Сэм, что ты тут делаешь?
— Сижу. За решеткой.
— А почему? Это что, часть испытания?
— Да.
— А какая у тебя в нем роль?
— Я заключенный.
— Вот тебе на — никогда о таких не слышала.
Сэм промолчал. По всей видимости, он только отвечал на вопросы, причем по возможности кратко. Что и естественно, ему наверняка не велели делиться сведениями с испытуемыми.
— А чем занимаются эти злоключенные? — спросила Глоха.
— Заключенные, — поправил Сэм. — Сама, что ли, не видишь? Сидят. За решеткой.
— А мне от тебя какой прок?
— Никакого.
На сей раз она предпочла бы получить не столь прямой и однозначный ответ, однако, поняв, что ничего другого не добьется, двинулась дальше.
В следующей нише находился горшок с каким-то неказистым растением; покопавшись в памяти, Глоха решила, что это обыкновенская верблюжья колючка, но это ей решительно ничего не подсказало. Оставалось лишь продолжить обход.
Что она и сделала, придя со временем к заключению, что все без исключения странные существа и штуковины, находящиеся в альковах, имеют нечто общее. Но что может объединять обыкновенское магическое устройство под названием то ли тыключатель, то ли мыключатель, то ли выключатель, с толстенной и, наверное, интересной книженцией под названием «Волшебные приключения»? Конечно, в том, что все эти вещи имеют самое прямое отношение к испытанию, сомневаться не приходилось, но следовало понять, какое именно. От этого мог зависеть успех, а стало быть, и ее судьба.
Наконец Глоха остановилась перед четвероногим чудовищем с поджарым задом, широкой грудью и огромной пастью с мощными челюстями. Даже сидя зверюга была много выше крылатой гоблинши, а жуткие клыки могли размолоть девичьи косточки в считанные мгновения.
В отличие от всех прочих, чудовище не сидело в нише, а загораживало проход, и Глоха поняла, что суть испытания как раз в том, чтобы пройти мимо. По приближении девушки страшилище приподнялось и зарычало, однако, хотя и не было сковано или стреножено, не попыталось на нее броситься. Вероятно, по условиям испытания ему полагалось хватать, рвать, кусать и жевать лишь тех, кто норовил проскочить в коридор, не выполнив необходимых условий. Знать бы еще только, каких.
Глоха отчетливо сознавала, что если она хочет пройти, то ей так или иначе придется иметь дело с этим существом, а потому собралась с духом, постаралась унять дрожь в коленках и, держась на весьма почтительном расстоянии, самым любезным тоном, на какой только была способна, сказала:
— Д-д-добрый день. Можно узнать, кто ты?
— Можно, — ответило чудовище, плотоядно глядя на девушку и облизывая страшные зубы. Его длинная, лохматая шерсть была грязной, всклоченной и спутанной, что, похоже, не добавляло ему хорошего настроения. Тем паче что на этих космах болтались какие-то металлические висюльки. — Я Ги-гиена.
Глоха заморгала — имя показалось ей женским, тогда как чудовище вроде бы являлось особью мужского пола. Украдкой присмотревшись — и при этом мучительно покраснев, — она по безошибочному признаку определила, что на сей счет не ошиблась и робко уточнила:
— Ги-гиена?
— Именно, гоблинская пташка, — рыкнуло существо, неожиданно оказавшееся наделенным признаками, столь же безошибочно указывавшими на принадлежность к женскому полу.
— Спасибо, — растерянно пролепетала Глоха, не зная, за что, собственно говоря, благодарит. И кого. Ведь за миг до этого она собственными глазами…
Оказавшись посвященной во Взрослую Тайну, Глоха испытала определенное разочарование: неужто на протяжении всего детства она безуспешно стремилась узнать всего-навсего это? Однако, даже если замеченная ею несколько мгновений назад штуковина была не совсем такой, как у мужчин-гоблинов (каковых она все равно не видела в обнаженном виде), то все-таки… Впрочем, у странного существа менялись не только… некоторые признаки, но и голос.
— Уважаемая Ги-гиена, — промямлила сбитая с толку девушка, — правильно ли я понимаю, что мое испытание заключается в том, чтобы пройти мимо тебя, и сделав это, я смогу перейти к следующему?
— Правильно. Но я, знаешь ли, люблю чистоту, а чтобы расчистить путь, ты должна будешь найти ключ. А не найдешь, я живо схрумкаю твои славные косточки.
Что-то такое Глоха и предполагала. Однако сейчас ее внимание привлекали странно неопрятная по сравнению с вылизанными брюхом и лапами существа грива и скреплявшие космы железяки.
— А могу ли я спросить, — нерешительно промолвила она, — что у тебя с гривой? Она такая косматая, нечесаная… И эти железные штуковины.
— Да, — хмыкнула Ги-гиена, обнажив удручающе острые зубищи, — это действительно не ги-гиенично. Не то чтобы мне нравилось расхаживать этакой лахудрой, но поди-ка расчеши гриву, если чуть ли не каждый локон пропущен через скважину замкнутого замка. Вот если бы его разомкнуть, я…
— Что бы ты сделала? — торопливо осведомилась Глоха, почувствовав, что наступил решающий момент.
— О, все что угодно, — вздохнула Ги-гиена. — Конечно, особых сокровищ у меня нет, откуда им взяться у бедного чудовища, но я могла бы…
— Посторониться и пропустить кого-нибудь мимо, не схрумкав аппетитных косточек?
— А ты сообразительная малышка, — хмыкнуло чудовище. — Действуй. Расчеши меня и чеши куда угодно.
Глоха поняла, что разгадка найдена лишь наполовину. Что нужно сделать, дабы пройти мимо чудовища, теперь было понятно, но вопрос, как это сделать, оставался открытым. Уж конечно, этакую гривищу, да еще и с железными висячими замками, не расчешешь ее изящным маленьким гребешком.
Однако решение следовало искать где-то поблизости, в пещере, скорее всего, в одной из ниш. Не зря ведь туда понатыкано всякой всячины, наверняка имеющей отношение к испытанию. Другое дело, что выбрать нужный вариант из множества других совсем не просто, иначе испытание не годилось бы для того, чтобы отпугивать от замка Доброго Волшебника просителей, на самом деле не так уж сильно нуждавшихся в Ответе. А устраивались испытания именно с этой целью: Хамфри не желал встречаться с теми, у кого не было по-настоящему веских оснований. По-видимому, его время было столь драгоценно, что он не мог позволить себе растрачивать его впустую.
Глоха снова пробежала взглядом но нишам, пытаясь сообразить, что из находящегося там могло бы ей помочь. Никакой особой расчески, которая годилась бы для столь спутанной гривы, поблизости не было, да и вряд ли расческой можно отомкнуть замок. Но — тут девушку осенило — замки открываются ключами, а все представленное в нишах так или иначе связано именно с ключом. И выбеленные косточки-ключицы и обыкновенский злоключатель, или как там его, и описанные в книжке приключения и даже не слишком разговорчивый заключенный. Вспомнив о последнем, Глоха покосилась в сторону его алькова, она увидела, что он уже не сидит, а валяется под скамейкой. Не иначе как выпил чего-нибудь не того и отключился.
Правда, оставалось непонятным, какой из этих ключей для нее подходит, и подходит ли хоть один. Не может же она взять да подтащить к Ги-гиене отключившегося заключенного, чтобы попытаться расчесать ее космы его пятерней. Это просто нелепо. Тем паче что ей его и не поднять. Конечно, в том, чтобы принести ключицу, ничего трудного нет, но вдруг тут нужен совсем другой ключ? Ошибешься — и угодишь Ги-гиене на зубок, а она, по челюстям видно, косточки хрумкать мастерица. Боясь попасть впросак, Глоха вернулась к чудовищу и присмотрелась к замкам. Их было множество, разнообразнейших форм и размеров. Некоторые даже сочетали в себе несколько типов одновременно. При ближайшем рассмотрении ее внимание привлек один из них, имевший весьма странную и необычную форму.
— А можно спросить, что это за замок? — обратилась Глоха к Ги-гиене.
— Какой?
Девушка, не зная как правильно описать эту необычную штуковину, указала пальцем. Чтобы взглянуть куда требовалось, Ги-гиене пришлось основательно изогнуться, но в конце концов она сообразила, о чем речь.
— А, тот… Самая паршивая вещица из всех, какие понавешаны на мою прическу. Называется «Замок с привидениями». Что-то непременно должно привидеться, только вот когда он замкнут либо разомкнут — это я запамятовала.
— Но мне кажется, что если подобрать ключ к нему, то разобраться с остальными будет полегче.
— Плевое дело, — охотно согласилась Ги-гиена. — Просто безделица. Но вот если кто-нибудь обнадежит меня, заявив, будто знает как его открыть, но так ничего и не добьется, я очень огорчусь. А от огорчения рассержусь. А сердить меня никому не советую. Кто меня рассердит, тот и минуты не проживет.
Нечто подобное Глоха и предполагала, а потому, не расстраиваясь попусту, вернулась к нишам. Что-то из выставленного там несомненно представляло собой ключ к этом странному замку — «Замку с привидениями». Но что именно? Вот, например, лежит металлическая петля — уключина для весла. Возможно, она и сгодится? Но, с другой стороны, при чем тут весла? Ладно бы замок был сделан в форме если не весла, то хотя бы лодки, а так… Или колючка — кажется, что ею замок колоть, что колотить — все едино. Но если это только кажется?
— Думай, — строго сказала себе крылатая гоблинша, — шевели мозгами. Хоть и говорят, что женщинам для счастья необходимо нечто — не будем уточнять что именно — совершенно иное, но сейчас твое грядущее счастье зависит от твоей сообразительности.
Итак, что мы имеем? В нашем распоряжении множество ключей и ничуть не меньше замков, однако решить вопрос можно, и не подбирая по ключу к каждому из них. Ключевым, если можно так выразиться, замком является «Замок с привидениями». А поскольку замок, он замок и есть, попробуем взглянуть на вопрос другой стороны. Со стороны этих самых привидений. Что сгодится для них, подойдет и к замку.
Какая либо связь привидений с обыкновенскими тыключателями, уключинами для весел и всякого рода колючками представлялась более чем сомнительной. Отключившийся заключенный имел, конечно, шанс обратиться со временем в привидение, однако для того ему надлежало так и умереть в своем заключении, а такой исход маловероятен. Даже если Хамфри за полученный Ответ заставит Сэма просидеть за решеткой весь положенный год, то уж голодом всяко не уморит. Что же остается?
Ключица. Но какое отношение может иметь она к привидениям? На первый взгляд вроде и никакого, но если поразмыслить… Привидениями, как известно, чаще всего становятся беспокойные покойники, от тел которых остаются скелеты. Да и сами привидения порой не прочь привидеться кому-нибудь в виде скелетины, еще и обвешанной скрипучими ржавыми цепями. А ключица, она, как ни крути, часть скелета.
Неужто это и есть ключ?
Глоха отнюдь не была уверена в безупречности своих рассуждений, однако поскольку все прочие варианты представлялись еще менее подходящими, она собрала по углам пещеры всю свою норовившую спрятаться подальше отнюдь не великую храбрость и сделала первый шаг. А именно — шагнула в нишу и взяла в руку одну из отбеленных косточек, которая никак этому не противилась.