У Квито появились горб, короткие ногти и мощные руки, такие же, как в той жизни. Смерчи все убыстряли свой хоровод.
— Когда мы войдем, Хозяин? Когда?
— Когда тела окончательно вырастут. Пока это все равно лишь формы. Мое почти готово, твое — нет.
Теперь настала очередь внутренних органов, крови и костей уродливых чудовищных, бесформенных. И все это было пылью. Но эта пыль под влиянием агглютинации застывала, и обретала жизнь. Магия творила чудеса. Магия спасала чародея и его верного ученика и превращала прах в форму. Скоро мертвая плоть обретет жизнь.
— Удалось, Хозяин! Удалось! Это мое тело!
— Почти. Еще немного времени на затвердевание!..
Тень аулхока коснулась подоконника. Хищная птица нырнула в комнату, высматривая ящерицу на полу.
Зверек нырнул в кучу сброшенной одежды. Аулхок ринулся на него, схватил и понес к тому месту, где столько месяцев провел связанным. Усевшись на черепе, птица открыла клюв и мгновенным движением оторвала голову ящерице.
— Хозяин! Хозяин!
— Он сейчас уберется! Должен убраться.
Аулхок пожирал несчастную жертву. Вдоль стены кралась еще одна ящерица. Хищник захлопал крыльями, рассеивая пыль, разбрасывая частицы праха, вновь делая из трупов безликие манекены.
Зато ему удалось схватить добычу.
— Хозяин!
— Она улетит, Квито! Мы сможем ожить, пока прах остается невредимым.
Аулхок снова вернулся на насест и приступил к кровавой трапезе. Из открытого ключа капала багровая влага, летели куски мяса.
— Хозяин! Хозяин!
— Она насытится и заснет. Аулхоки — ночные птицы.
Хищник прикончил вторую ящерицу, повернул голову и расправил крылья.
— Хозяин, она…
Третья ящерица пробежала через полку, заставленную стеклянными пузырьками и ретортами. Искушение было слишком велико. Аулхок выпустил когти и взлетел.
Крылья взметнули пыль, клубящееся облако на миг скрыло из вида происходящее. Когти вонзились в зеленоватую шкуру.
Кровь забрызгала пол. Кончики перьев задели за стоявшую на полке посуду. С грохотом разбились мензурки, покатились и разлетелись на куски бутылка, за ней другая.
Осколки полетели прямо в неподвижные фигуры из пыли; потревоженный прах медленно взметнулся, осел беспорядочной грудой.
Но невозмутимая птица отнесла добычу на насест, начала пожирать. Зеленое пламя вырвалось из разбитой бутылки, что-то затрещало, появился дым.
— Хозяин! Хозяин!
— Не бойся! Если я выживу, сумею вернуть тебя назад, если не в образе Квито, то в виде предмета или магического зелья.
— Но, Хозяин, не хочу я быть зельем!
— Будешь, чем придется! Проклятая птица, я войду в тебя и…
Аулхок поднялся с насеста, уронив недоеденную ящерицу, уселся на самой высокой полке, сбивая коробки, шкатулки и пузырьки, которые падали и разбивались с ужасным шумом и неожиданно снова взлетев, исчез за окном.
— Хозяин! Хозяин!
— Гнусная тварь, почему он не подождал!
Пляшущие зеленые языки лизали стены и пол комнаты.
— Хозяин! Хозяин, я таю!
— О, какая недостойная смерть! Погибнуть из-за птицы!
— Хозяин, Хо…
Зеленое пламя выплеснулось из окна и охватило крышу. Еще минута… и в горящей комнате не осталось никого — живого, полуживого или имеющего хоть какую-нибудь надежду выжить.
ЭПИЛОГ
— Когда мы войдем, Хозяин? Когда?
— Когда тела окончательно вырастут. Пока это все равно лишь формы. Мое почти готово, твое — нет.
Теперь настала очередь внутренних органов, крови и костей уродливых чудовищных, бесформенных. И все это было пылью. Но эта пыль под влиянием агглютинации застывала, и обретала жизнь. Магия творила чудеса. Магия спасала чародея и его верного ученика и превращала прах в форму. Скоро мертвая плоть обретет жизнь.
— Удалось, Хозяин! Удалось! Это мое тело!
— Почти. Еще немного времени на затвердевание!..
Тень аулхока коснулась подоконника. Хищная птица нырнула в комнату, высматривая ящерицу на полу.
Зверек нырнул в кучу сброшенной одежды. Аулхок ринулся на него, схватил и понес к тому месту, где столько месяцев провел связанным. Усевшись на черепе, птица открыла клюв и мгновенным движением оторвала голову ящерице.
— Хозяин! Хозяин!
— Он сейчас уберется! Должен убраться.
Аулхок пожирал несчастную жертву. Вдоль стены кралась еще одна ящерица. Хищник захлопал крыльями, рассеивая пыль, разбрасывая частицы праха, вновь делая из трупов безликие манекены.
Зато ему удалось схватить добычу.
— Хозяин!
— Она улетит, Квито! Мы сможем ожить, пока прах остается невредимым.
Аулхок снова вернулся на насест и приступил к кровавой трапезе. Из открытого ключа капала багровая влага, летели куски мяса.
— Хозяин! Хозяин!
— Она насытится и заснет. Аулхоки — ночные птицы.
Хищник прикончил вторую ящерицу, повернул голову и расправил крылья.
— Хозяин, она…
Третья ящерица пробежала через полку, заставленную стеклянными пузырьками и ретортами. Искушение было слишком велико. Аулхок выпустил когти и взлетел.
Крылья взметнули пыль, клубящееся облако на миг скрыло из вида происходящее. Когти вонзились в зеленоватую шкуру.
Кровь забрызгала пол. Кончики перьев задели за стоявшую на полке посуду. С грохотом разбились мензурки, покатились и разлетелись на куски бутылка, за ней другая.
Осколки полетели прямо в неподвижные фигуры из пыли; потревоженный прах медленно взметнулся, осел беспорядочной грудой.
Но невозмутимая птица отнесла добычу на насест, начала пожирать. Зеленое пламя вырвалось из разбитой бутылки, что-то затрещало, появился дым.
— Хозяин! Хозяин!
— Не бойся! Если я выживу, сумею вернуть тебя назад, если не в образе Квито, то в виде предмета или магического зелья.
— Но, Хозяин, не хочу я быть зельем!
— Будешь, чем придется! Проклятая птица, я войду в тебя и…
Аулхок поднялся с насеста, уронив недоеденную ящерицу, уселся на самой высокой полке, сбивая коробки, шкатулки и пузырьки, которые падали и разбивались с ужасным шумом и неожиданно снова взлетев, исчез за окном.
— Хозяин! Хозяин!
— Гнусная тварь, почему он не подождал!
Пляшущие зеленые языки лизали стены и пол комнаты.
— Хозяин! Хозяин, я таю!
— О, какая недостойная смерть! Погибнуть из-за птицы!
— Хозяин, Хо…
Зеленое пламя выплеснулось из окна и охватило крышу. Еще минута… и в горящей комнате не осталось никого — живого, полуживого или имеющего хоть какую-нибудь надежду выжить.
ЭПИЛОГ
Они собрались в большой палатке, раскинутой на ферме Хэклберри, временной штаб-квартире нового правительства, пока дворец вновь отстраивался. Семьи Хэклберри и Фламбо встретились, позже познакомились, понравились друг другу и вместе начали готовиться к свадьбе Келвина и Хелн. Король Раферт объявил, что прощает обоим фермерам задолженности по налогам в вознаграждение за верную и преданную службу, благодаря которой законный монарх страны вернул себе трон. Чешуя убитых драконов была отправлена в королевскую казну, так что теперь было чем заплатить за восстановление дворца и отдать многочисленные долги.
Было объявлено о налоговой реформе, поэтому фермеры больше не выбивались из сил, стараясь заработать деньги на уплату налогов и, конечно, Рынки Мальчиков и Девочек были уничтожены.
Но какие-то тайны все-таки еще оставались и нужно было раскрыть все до конца.
Из некоторых замечаний матери Хелн они поняли, что тот, кто прикасался к телу девушки во время астрального путешествия, мог понять, что делает в это время ее душа. Оказалось, что с Хелн даже можно было общаться, и хотя она знала, что рядом с кроватью сидит кто-то, готовый выслушать, и хотя не могла сама видеть и слышать этого человека, зато была в состоянии посылать мысли через бесчувственное тело. Они даже попытались провести эксперимент: Келвин, лежа рядом, держал Хелн за руку, пока она путешествовала, и узнал о том, что она испытывала в эти моменты.
После того, как сгорел дворец, рабочие, расчищавшие завалы, обнаружили лестницу, ведущую к подземному причалу, где протекала неизвестная река. По оставшимся следам можно было предположить, что Джон Найт и королева Зоанна успели покинуть рушащийся дворец и уплыли на лодке. Но ручей не впадал в большую реку, протекавшую через столицу, водный путь вел в неизвестное. Рабочие попытались пройти как можно дальше, но ручей так прихотливо извивался между каменными берегами, среди нависающих скал, что оказалось невозможным проследить, куда впадает, а у людей и без того было много дел — нужно было строить дворец заново.
Ни следа Джона Найта или королевы — возможно, они утонули или уплыли слишком далеко. Но узнать о их судьбе было необходимо: если Найт выжил, брак Шарлен с Хэлом Хэклберри считается незаконным, а если королева не погибла — государство в опасности. Поэтому, через неделю после победы Рыцарей, Хелн попросили съесть ягоду и отправиться в астральное путешествие — исследовать подземный лабиринт. Келвин должен был рассказывать о том, что увидела девушка.
Хелн проглотила драконью ягоду.
— Оставайся со мной, дорогой, — прошептала она, опускаясь на постель.
— Конечно, милая, — кивнул он и сжав ее руку, сел на стул.
Многое изменилось, но одно осталось прочным — нежные слова по-прежнему мгновенно повергли его в смущение, заставляя краснеть. Остальные сделали вид, что не заметили.
— Хотела бы я, чтобы кто-то назвал меня «дорогая», — пробормотала Джон, сидевшая по другую сторону Келвина. Она все еще была бледна и слаба от потери крови, но чувствовала себя неплохо.
— Как насчет того мальчика, который помог тебе пробраться во дворец? — осведомился Лес Крамб.
— Томми Йокс? — усмехнулась Джон. — Он мне понравился, но вернулся к своей девушке, как только было объявлено об освобождении всех проданных в рабство.
И, пожав плечами, добавила:
— Думаю, я просто не создана для того, чтобы быть чьей-то девушкой.
Глаза Келвина были закрыты. Дыхание Хелн все замедлялось, руки холодели. Но Келвин не потерял сознание и все видел и слышал.
Джон говорила так тихо, что слышали только те, кто стоял рядом — брат и Лестер.
— Когда меня сбили наземь, — ответил Лес, — я почувствовал, что падаю в какую-то черную пропасть и никогда уже не поднимусь. Потом очнулся, но не мог двигаться и чувствовал себя просто ужасно. Но неожиданно ощутил прикосновение прохладной руки ко лбу и понял: кто-то заботится обо мне, и если встану на ноги, буду обязан этому человеку жизнью.
— Глупо, — передернула плечом Джон. — Твой отец вывез тебя с поля боя. Я только помогла тебя умыть и сидела рядом, пока ты не пришел в себя.
— Да. Я был в горячке и бреду, а когда открыл глаза — узнал тебя. Это было так, словно никогда не видел тебя раньше, не знал, как ты прекрасна.
— Ох, молчи, — смущенно взмолилась девушка.
— Это видение оставалось со мной и после того, как я выздоровел, — продолжал Лес. — Ты все так же прекрасна.
— Что ты говоришь? — пробормотала Джон.
— Я думаю, ты интересуешься совсем другими, ведь ты еще так молода! Но ты проявила настоящее мужество, когда пришла на помощь брату, а когда мне показалось, что умираешь, я…
— Пожалуйста, не могу больше думать о всей этой крови…
— Когда выздоровеешь… я хочу сказать… теперь ты мне кажешься не такой маленькой.
Наконец до Джон дошло.
— Хочешь сказать, что видишь меня как… как…
— Как женщину, — докончил Лес. — И если вдруг поймешь, что видишь во мне… мужчину… я…
Но тут Келвин получил от Хелн первый сигнал.
— Я у подземелья реки, — заговорил он, переводя мысли в слова. В палатке воцарилась напряженная тишина.
— Я полетела сюда, как только отделилась от тела, но теперь придется двигаться медленнее иначе можно пропустить что-нибудь важное. Надеюсь, ты слышишь меня, Кел.
В палатке раздались радостные возгласы. Келвин все понимал.
Юноша не открывал глаза, стремясь как можно лучше сосредоточиться.
— Ручей извивается между огромных, покрытых мхом скал… Он разделяется на несколько рукавов, но чуть дальше они опять сливаются и только один достаточно широк, чтобы могла пройти лодка. Я опять лечу над водой, все быстрее и быстрее и смогу увидеть любое судно, если оно здесь.
Она замолчала — очевидно, кругом не было ничего, достойного внимания.
— Ты правду говоришь? — прошептала Джон, и Келвин понял, что она говорит не с ним.
— Клянусь всем дорогим для меня, — ответил Лес.
У входа в палатку послышался шум.
— Можно войти? — спросил Кайан. — Я знаю, что сражался против вас, но вы ищите моих родителей…
— Входи, — проворчал король Раферт. — Ты следовал велению сердца, и кроме того, приходишься Келвину братом. Мы рады, что ты выжил.
Снова стало тихо. Келвин, слыша учащенное дыхание сестры, понял, что Лес Крамб застал ее врасплох. Но, кажется, его намерения были вполне серьезными.
— Не вижу никакой лодки, — снова заговорил Келвин. — Я дошла почти до…
Ох! Река впадает в Провал. Провал! Исчезает в звездной темноте! Не знаю, смогу ли я последовать за ней… чувствую, это слишком опасно.
— Уходи! — вскрикнул Кайан. — Затанас сказал что-то насчет Провала — это астральный мост… и физический одновременно.
— Улетай! — молил Келвин, надеясь, что Хелн услышит его. Если он был в силах понять девушку, значит, возможна двусторонняя связь…
— Почему-то мне очень не по себе, — продолжал Келвин за Хелн.
— Не доверяю я этому месту. Возвращаюсь в реке, может пропустила что-то.
Келвин услышал общий вздох облегчения. Все считали, что тело Хелн беззащитно, когда душа покидает его, но как оказалось, были места, куда душе было не безопасно летать.
— Что-то мне нехорошо, — сказала Джон. — Не проводишь меня домой, Лес?
— Конечно!
Лес обнял рукой талию девушки, вывел ее из палатки.
«Интересно», — подумал Келвин. Обычно сестра скорее умерла бы, чем согласилась признаться в собственной слабости. Но, правда, она потеряла много крови, а недельного отдыха было явно недостаточно.
— Я кое-что пропустила, — резко сказал Келвин от имени Хелн.
— Не лодку. Боюсь, она исчезла, и те, кто были в ней — тоже. Но у реки один рукав, а может, и приток. Я летела в другом направлении и просмотрела его — он отходит от основного русла под углом и, кажется, шире остальных — берега более пологие, камни чуть менее отполированные, словно это искусственный канал. И ведет… ой!
Казалось, все присутствующие затаили дыхание. Келвин не мог дождаться, пока услышит слова девушки.
— Здесь дверь, совершенно круглая, совсем, как круглые уши, — хмыкнула она. — Я прохожу сквозь нее, хотя она, кажется, наглухо закрытой. Внутри… комната, в форме шара, а… на столе свиток пергамента.
Сейчас… да-да, я смогу прочитать… Тут написано:
«Всем, кого это касается. Если вы нашли эту камеру, значит вы круглоухий, ибо только круглоухие могут проникнуть сюда, не приведя в действие механизм самоуничтожения».
— Я круглоухая! И послание предназначено мне! Но этой комнате, должно быть, много сотен лет! Как могла она… ой! Я продолжаю читать:
«Я Маувар…»
— Маувар! — воскликнул король Раферт.
«И я круглоухий!»
— Круглоухий! — ахнули присутствующие.
«Но поскольку местные жители не очень любят чужеземцев, я скрывал уши, чтобы без помех работать среди них. Я использовал технологию построение структуры своего государства, чтобы установить порядок и справедливость, и огласить Пророчество, касающееся моего возвращения или появления любого круглоухого, чтобы будущие поколения не питали к ним неприязни. Орудия создания этой структуры здесь, и вы можете воспользоваться ими, если сочтете необходимым. Если пожелаете связаться непосредственно со мной, ищите меня в моей родной сфере, где я буду находиться в состоянии приостановленного оживления. Указания по использованию Провала с целью проникновения в различные сферы или структуры найдете в книге инструкций, лежащей около этого послания. Пожалуйста, верните все артефакты, которые позаимствуете. Да будут с вами мир и справедливость!»
— Здесь еще пара перчаток — продолжал Келвин. — И что-то вроде оружия круглоухих. И банка с семенами. На ней этикетка: «Астральные ягоды», и что-то называемое «левитационный пояс», и… ой, все, пора, я должна возвращаться.
И через минуту.
— Странно! Они целуются! Не знала, что у них такие отношения.
— Целуются? — переспросил король Раферт. — Никто здесь не целуется! О чем это она?
Но тут веки Хелн затрепетали:
— Ты… ты слышал? — спросила она Келвина.
— Все! — возбужденно воскликнул тот. — Ты нашла убежище Маувара! Он круглоухий!
— Да, но не думаю, что он пришел из мира наших отцов. Маувар говорил о структурах, о книге инструкций… Думаю, Провал ведет во множество миров, и в некоторых у людей острые уши, в некоторых — круглые.
— Мы все узнаем теперь, когда стало известно об этой комнате — объявил король Раферт.
— Вряд ли, Ваше Величество, — проворчал Мор Крамб. — Я конечно ничего не понимаю в магии круглоухих, но знаю, что означает саморазрушение. Только круглоухий может туда попасть.
— Но у нас есть круглоухие!
Келвин и Хелн переглянулись.
— Мы сделаем, как посчитаем нужным, — сказал Келвин. — Эти орудия слишком могущественны, чтобы нести их в этот мир. Мы уже избавились от злой правительницы — даже перчатки, потерянные Мауваром, нам ни к чему. Что до меня, буду счастлив, если в жизни не убью больше ни одного дракона.
— Драконы охраняют астральные ягоды, — заметила Хелн, еще слабая после пережитого, но полная воодушевления. — Пусть продолжают их охранять, и если времена переменятся к худшему, ягоды снова помогут другому Круглоухому из Пророчества.
— Назначаю тебя Хранителем Драконов! — сказал король. — Можешь с помощью ягод облетать всю страну драконов, предупреждать о браконьерах — мы будем забирать золото только у драконов, погибших от естественных причин. Не будем пользоваться магией Маувара!
— Если мне будет позволено говорить, — вмешался Кайан.
Несмотря на многочисленные повязки, он казался очень собранным и решительным.
Король взглянул на него.
— Вряд ли мы можем доверять тебе, после того, что…
— Мой отец… и мать. Они были в этой лодке и, должно, быть исчезли в Провале. Наверное, очутились в другом мире, другой структуре, как называет ее Маувар. Если бы я смог отправиться на поиски!
— Справедливо, — решил Келвин. — Но ты знаешь, Кайан, как это опасно. Ты можешь не вернуться, если потеряешься в Провале.
— Я понимаю, — кивнул Кайан. — Но для меня здесь нет места, и если существует хоть какая-то возможность найти их…
— Согласен, — поспешно сказал король. — Хелн прочтет инструкции, чтобы ты смог благополучно перейти через Провал.
— Благодарю вас, Ваше Величество, — прошептал Кайан.
— А теперь, я ужасно устала, — вздохнула Хелн.
— Все из палатки! — велел король и люди послушно потянулись к выходу.
— Нам еще о многом нужно подумать и многое узнать.
И король тоже удалился, оставив Хелн и Келвина наедине.
— Только одно, перед тем, как я засну, — попросила Хелн.
— Все, что угодно, — согласился Келвин.
— Подари мне то, что Лес дарит Джон.
— Что?!
Но тут он все понял, и нагнулся, чтобы обнять и поцеловать любимую.
Было объявлено о налоговой реформе, поэтому фермеры больше не выбивались из сил, стараясь заработать деньги на уплату налогов и, конечно, Рынки Мальчиков и Девочек были уничтожены.
Но какие-то тайны все-таки еще оставались и нужно было раскрыть все до конца.
Из некоторых замечаний матери Хелн они поняли, что тот, кто прикасался к телу девушки во время астрального путешествия, мог понять, что делает в это время ее душа. Оказалось, что с Хелн даже можно было общаться, и хотя она знала, что рядом с кроватью сидит кто-то, готовый выслушать, и хотя не могла сама видеть и слышать этого человека, зато была в состоянии посылать мысли через бесчувственное тело. Они даже попытались провести эксперимент: Келвин, лежа рядом, держал Хелн за руку, пока она путешествовала, и узнал о том, что она испытывала в эти моменты.
После того, как сгорел дворец, рабочие, расчищавшие завалы, обнаружили лестницу, ведущую к подземному причалу, где протекала неизвестная река. По оставшимся следам можно было предположить, что Джон Найт и королева Зоанна успели покинуть рушащийся дворец и уплыли на лодке. Но ручей не впадал в большую реку, протекавшую через столицу, водный путь вел в неизвестное. Рабочие попытались пройти как можно дальше, но ручей так прихотливо извивался между каменными берегами, среди нависающих скал, что оказалось невозможным проследить, куда впадает, а у людей и без того было много дел — нужно было строить дворец заново.
Ни следа Джона Найта или королевы — возможно, они утонули или уплыли слишком далеко. Но узнать о их судьбе было необходимо: если Найт выжил, брак Шарлен с Хэлом Хэклберри считается незаконным, а если королева не погибла — государство в опасности. Поэтому, через неделю после победы Рыцарей, Хелн попросили съесть ягоду и отправиться в астральное путешествие — исследовать подземный лабиринт. Келвин должен был рассказывать о том, что увидела девушка.
Хелн проглотила драконью ягоду.
— Оставайся со мной, дорогой, — прошептала она, опускаясь на постель.
— Конечно, милая, — кивнул он и сжав ее руку, сел на стул.
Многое изменилось, но одно осталось прочным — нежные слова по-прежнему мгновенно повергли его в смущение, заставляя краснеть. Остальные сделали вид, что не заметили.
— Хотела бы я, чтобы кто-то назвал меня «дорогая», — пробормотала Джон, сидевшая по другую сторону Келвина. Она все еще была бледна и слаба от потери крови, но чувствовала себя неплохо.
— Как насчет того мальчика, который помог тебе пробраться во дворец? — осведомился Лес Крамб.
— Томми Йокс? — усмехнулась Джон. — Он мне понравился, но вернулся к своей девушке, как только было объявлено об освобождении всех проданных в рабство.
И, пожав плечами, добавила:
— Думаю, я просто не создана для того, чтобы быть чьей-то девушкой.
Глаза Келвина были закрыты. Дыхание Хелн все замедлялось, руки холодели. Но Келвин не потерял сознание и все видел и слышал.
Джон говорила так тихо, что слышали только те, кто стоял рядом — брат и Лестер.
— Когда меня сбили наземь, — ответил Лес, — я почувствовал, что падаю в какую-то черную пропасть и никогда уже не поднимусь. Потом очнулся, но не мог двигаться и чувствовал себя просто ужасно. Но неожиданно ощутил прикосновение прохладной руки ко лбу и понял: кто-то заботится обо мне, и если встану на ноги, буду обязан этому человеку жизнью.
— Глупо, — передернула плечом Джон. — Твой отец вывез тебя с поля боя. Я только помогла тебя умыть и сидела рядом, пока ты не пришел в себя.
— Да. Я был в горячке и бреду, а когда открыл глаза — узнал тебя. Это было так, словно никогда не видел тебя раньше, не знал, как ты прекрасна.
— Ох, молчи, — смущенно взмолилась девушка.
— Это видение оставалось со мной и после того, как я выздоровел, — продолжал Лес. — Ты все так же прекрасна.
— Что ты говоришь? — пробормотала Джон.
— Я думаю, ты интересуешься совсем другими, ведь ты еще так молода! Но ты проявила настоящее мужество, когда пришла на помощь брату, а когда мне показалось, что умираешь, я…
— Пожалуйста, не могу больше думать о всей этой крови…
— Когда выздоровеешь… я хочу сказать… теперь ты мне кажешься не такой маленькой.
Наконец до Джон дошло.
— Хочешь сказать, что видишь меня как… как…
— Как женщину, — докончил Лес. — И если вдруг поймешь, что видишь во мне… мужчину… я…
Но тут Келвин получил от Хелн первый сигнал.
— Я у подземелья реки, — заговорил он, переводя мысли в слова. В палатке воцарилась напряженная тишина.
— Я полетела сюда, как только отделилась от тела, но теперь придется двигаться медленнее иначе можно пропустить что-нибудь важное. Надеюсь, ты слышишь меня, Кел.
В палатке раздались радостные возгласы. Келвин все понимал.
Юноша не открывал глаза, стремясь как можно лучше сосредоточиться.
— Ручей извивается между огромных, покрытых мхом скал… Он разделяется на несколько рукавов, но чуть дальше они опять сливаются и только один достаточно широк, чтобы могла пройти лодка. Я опять лечу над водой, все быстрее и быстрее и смогу увидеть любое судно, если оно здесь.
Она замолчала — очевидно, кругом не было ничего, достойного внимания.
— Ты правду говоришь? — прошептала Джон, и Келвин понял, что она говорит не с ним.
— Клянусь всем дорогим для меня, — ответил Лес.
У входа в палатку послышался шум.
— Можно войти? — спросил Кайан. — Я знаю, что сражался против вас, но вы ищите моих родителей…
— Входи, — проворчал король Раферт. — Ты следовал велению сердца, и кроме того, приходишься Келвину братом. Мы рады, что ты выжил.
Снова стало тихо. Келвин, слыша учащенное дыхание сестры, понял, что Лес Крамб застал ее врасплох. Но, кажется, его намерения были вполне серьезными.
— Не вижу никакой лодки, — снова заговорил Келвин. — Я дошла почти до…
Ох! Река впадает в Провал. Провал! Исчезает в звездной темноте! Не знаю, смогу ли я последовать за ней… чувствую, это слишком опасно.
— Уходи! — вскрикнул Кайан. — Затанас сказал что-то насчет Провала — это астральный мост… и физический одновременно.
— Улетай! — молил Келвин, надеясь, что Хелн услышит его. Если он был в силах понять девушку, значит, возможна двусторонняя связь…
— Почему-то мне очень не по себе, — продолжал Келвин за Хелн.
— Не доверяю я этому месту. Возвращаюсь в реке, может пропустила что-то.
Келвин услышал общий вздох облегчения. Все считали, что тело Хелн беззащитно, когда душа покидает его, но как оказалось, были места, куда душе было не безопасно летать.
— Что-то мне нехорошо, — сказала Джон. — Не проводишь меня домой, Лес?
— Конечно!
Лес обнял рукой талию девушки, вывел ее из палатки.
«Интересно», — подумал Келвин. Обычно сестра скорее умерла бы, чем согласилась признаться в собственной слабости. Но, правда, она потеряла много крови, а недельного отдыха было явно недостаточно.
— Я кое-что пропустила, — резко сказал Келвин от имени Хелн.
— Не лодку. Боюсь, она исчезла, и те, кто были в ней — тоже. Но у реки один рукав, а может, и приток. Я летела в другом направлении и просмотрела его — он отходит от основного русла под углом и, кажется, шире остальных — берега более пологие, камни чуть менее отполированные, словно это искусственный канал. И ведет… ой!
Казалось, все присутствующие затаили дыхание. Келвин не мог дождаться, пока услышит слова девушки.
— Здесь дверь, совершенно круглая, совсем, как круглые уши, — хмыкнула она. — Я прохожу сквозь нее, хотя она, кажется, наглухо закрытой. Внутри… комната, в форме шара, а… на столе свиток пергамента.
Сейчас… да-да, я смогу прочитать… Тут написано:
«Всем, кого это касается. Если вы нашли эту камеру, значит вы круглоухий, ибо только круглоухие могут проникнуть сюда, не приведя в действие механизм самоуничтожения».
— Я круглоухая! И послание предназначено мне! Но этой комнате, должно быть, много сотен лет! Как могла она… ой! Я продолжаю читать:
«Я Маувар…»
— Маувар! — воскликнул король Раферт.
«И я круглоухий!»
— Круглоухий! — ахнули присутствующие.
«Но поскольку местные жители не очень любят чужеземцев, я скрывал уши, чтобы без помех работать среди них. Я использовал технологию построение структуры своего государства, чтобы установить порядок и справедливость, и огласить Пророчество, касающееся моего возвращения или появления любого круглоухого, чтобы будущие поколения не питали к ним неприязни. Орудия создания этой структуры здесь, и вы можете воспользоваться ими, если сочтете необходимым. Если пожелаете связаться непосредственно со мной, ищите меня в моей родной сфере, где я буду находиться в состоянии приостановленного оживления. Указания по использованию Провала с целью проникновения в различные сферы или структуры найдете в книге инструкций, лежащей около этого послания. Пожалуйста, верните все артефакты, которые позаимствуете. Да будут с вами мир и справедливость!»
— Здесь еще пара перчаток — продолжал Келвин. — И что-то вроде оружия круглоухих. И банка с семенами. На ней этикетка: «Астральные ягоды», и что-то называемое «левитационный пояс», и… ой, все, пора, я должна возвращаться.
И через минуту.
— Странно! Они целуются! Не знала, что у них такие отношения.
— Целуются? — переспросил король Раферт. — Никто здесь не целуется! О чем это она?
Но тут веки Хелн затрепетали:
— Ты… ты слышал? — спросила она Келвина.
— Все! — возбужденно воскликнул тот. — Ты нашла убежище Маувара! Он круглоухий!
— Да, но не думаю, что он пришел из мира наших отцов. Маувар говорил о структурах, о книге инструкций… Думаю, Провал ведет во множество миров, и в некоторых у людей острые уши, в некоторых — круглые.
— Мы все узнаем теперь, когда стало известно об этой комнате — объявил король Раферт.
— Вряд ли, Ваше Величество, — проворчал Мор Крамб. — Я конечно ничего не понимаю в магии круглоухих, но знаю, что означает саморазрушение. Только круглоухий может туда попасть.
— Но у нас есть круглоухие!
Келвин и Хелн переглянулись.
— Мы сделаем, как посчитаем нужным, — сказал Келвин. — Эти орудия слишком могущественны, чтобы нести их в этот мир. Мы уже избавились от злой правительницы — даже перчатки, потерянные Мауваром, нам ни к чему. Что до меня, буду счастлив, если в жизни не убью больше ни одного дракона.
— Драконы охраняют астральные ягоды, — заметила Хелн, еще слабая после пережитого, но полная воодушевления. — Пусть продолжают их охранять, и если времена переменятся к худшему, ягоды снова помогут другому Круглоухому из Пророчества.
— Назначаю тебя Хранителем Драконов! — сказал король. — Можешь с помощью ягод облетать всю страну драконов, предупреждать о браконьерах — мы будем забирать золото только у драконов, погибших от естественных причин. Не будем пользоваться магией Маувара!
— Если мне будет позволено говорить, — вмешался Кайан.
Несмотря на многочисленные повязки, он казался очень собранным и решительным.
Король взглянул на него.
— Вряд ли мы можем доверять тебе, после того, что…
— Мой отец… и мать. Они были в этой лодке и, должно, быть исчезли в Провале. Наверное, очутились в другом мире, другой структуре, как называет ее Маувар. Если бы я смог отправиться на поиски!
— Справедливо, — решил Келвин. — Но ты знаешь, Кайан, как это опасно. Ты можешь не вернуться, если потеряешься в Провале.
— Я понимаю, — кивнул Кайан. — Но для меня здесь нет места, и если существует хоть какая-то возможность найти их…
— Согласен, — поспешно сказал король. — Хелн прочтет инструкции, чтобы ты смог благополучно перейти через Провал.
— Благодарю вас, Ваше Величество, — прошептал Кайан.
— А теперь, я ужасно устала, — вздохнула Хелн.
— Все из палатки! — велел король и люди послушно потянулись к выходу.
— Нам еще о многом нужно подумать и многое узнать.
И король тоже удалился, оставив Хелн и Келвина наедине.
— Только одно, перед тем, как я засну, — попросила Хелн.
— Все, что угодно, — согласился Келвин.
— Подари мне то, что Лес дарит Джон.
— Что?!
Но тут он все понял, и нагнулся, чтобы обнять и поцеловать любимую.