Страница:
Опыт форсирования р. Царевич тщательно изучался начальниками инженерных войск фронта генералом В.В. Косаревым и 39-й армии – генералом И.Н. Гнедовским, а также офицерами штаба инженерных войск фронта и армии. Было очевидно, что сложные естественные условия форсирования р. Царевич требовали, во-первых, четкого взаимодействия между пехотой, артиллерией и саперами и, во-вторых, хорошего огневого прикрытия работ по организации переправ.
Для обеспечения стремительности наступления оборудование переправ необходимо проводить в короткие сроки, увязывая их с огневым обеспечением. Отсюда был сделан правильный вывод: сроки постройки мостов должны определяться продолжительностью артподготовки атаки, а работы саперов на препятствии обеспечиваются огневым прикрытием.
Инженерные войска фронта стали готовиться к постройке мостов скоростными методами из заранее заготовленных и хорошо подогнанных друг к другу элементов.
Такое строительство было удачно осуществлено при форсировании реки Веленя войсками 39-й армии 14 сентября 1943 года. На этом этапе наступательной операции участвовали 43 и 39-я армии. 43-я армия, как известно, наносила удар своим левым флангом, содействуя наступлению правофлангового корпуса 39-й армии, которая наносила второй удар в центре с рубежа небольшой по ширине (15–25 м) и неглубокой (0,5–2 м), но болотистой реки Веленя.
В подготовительный период командиром 60-го понтонного батальона майором Помазовым была организована тщательная разведка мест для предстоящего строительства.
Поучительные факты этой разведки приводит старший преподаватель Инженерной Академии им. В.В. Куйбышева полковник И.А. Бегишев, бывший в то время старшим лейтенантом и командиром взвода понтонной роты названного батальона. И.А. Бегишев рассказал, что, несмотря на то что наши войска находились у реки Веленя в течение 16–18 суток, командиры подразделений, непосредственно занимавшие оборону на берегу, не имели точных данных о реке. На вопросы о ширине и глубине обычно отвечали, что река неширокая, а глубина «по пояс» или «по горло». На основе таких данных о скоростном строительстве мостов под огнем противника не могло быть и речи. Нужны были точные данные о реке так же, как, скажем, портному нужны точные размеры человека для пошива костюма. Саперам-разведчикам предстояло снять с реки Веленя точные «мерки», по которым можно хорошо «одеть» реку прочно «сшитыми» мостами.
Наряду с организацией разведки начальник инженерных войск фронта провел для подразделений ряд занятий по скоростной сборке мостов из готовых деталей, а для руководящего состава инженерных войск фронта – по строительству мостов.
Подобными тренировками мы добились четкой и слаженной работы понтонеров и саперов: понтонная рота за 30–40 минут собирала мост длиной 20 метров. В то время такой результат считался очень хорошим.
При подготовке строительства мостов на р. Веленя штаб инженерных войск 39-й армии продумал организацию устойчивой связи и обеспечение твердого управления инженерными подразделениями во время форсирования реки. Пункты постройки мостов были связаны со штабами батальонов, КП корпуса и армии по телефону и радио. По ночам в последние двое-трое суток перед атакой саперы 293-го инженерного батальона, которым командовал майор В.Л. Авсеенко, ныне генерал-майор инженерных войск, и понтонеры 60-го понтонного батальона подвозили детали мостов к переднему краю. Автомобили разгружались в овраге на расстоянии одного километра от первой траншеи. Далее детали мостов подносились на руках к первой траншее, где укладывались в 50-100 м от реки и тщательно маскировались.
В 9 часов 14 сентября мощный молот артиллерийской подготовки ударил по немецко-фашистским позициям. Придавленные огнем фашисты не могли мешать строить мосты. Саперы и понтонеры с первым залпом артиллерии приступили к подноске деталей четырех мостов к реке, к пунктам их постройки. Артиллерия подготовила атаку пехоты, с началом которой понтонеры приступили к сборке трех мостов, а в последующем в эту работу включились саперы 293-го инженерного батальона, построившие еще два моста. Отличная подготовка подразделений 60-го понтонного батальона дала свои результаты. За 50 минут после начала атаки два моста были готовы, и по ним пошли танки подвижной группы полковника Ивана Федоровича Дремова. Третий мост вступил в строй позже – через 1 час 30 мин. Строительство его задержалось, так как противник с фланга открыл артиллерийский огонь по району строительства. Среди понтонеров появились раненые и убитые, понтонеры залегли, работа была прекращена. Тут свою роль сыграло твердое управление подразделениями, строившими мосты. В районе строительства третьего моста находился офицер штаба инженерных войск фронта, который связался по телефону с командиром наступавшего стрелкового корпуса и попросил у него подавить ожившую батарею противника. Батарея противника была немедленно уничтожена, и понтонеры закончили сборку третьего моста. Таким образом, четкая организация инженерного обеспечения форсирования р. Веленя в таких же природных условиях, как и р. Царевич, позволила через 50 минут после начала пехотной атаки ввести в прорыв подвижную группу фронта. При этом количество мостов все время наращивалось и к 18 часам 14 сентября на реке было построено пять мостов, что полностью обеспечило стремительно развивавшуюся наступательную операцию. За сутки по мостам р. Веленя было переправлено 150 танков, 92 броневика, 724 орудия с тягачами, 1600 автомобилей и 1710 повозок и орудий на конной тяге. Мосты, построенные на болотистой реке, требовали непрерывного содержания и ремонта, особенно во время переправы танков. В илистом грунте дна р. Веленя рамные опоры быстро оседали, и приходилось периодически наращивать высоту моста новыми пролетными мостовыми блоками.
Тщательная подготовка и четкая организация инженерного обеспечения форсирования р. Веленя оправдали себя не только успешным развитием наступления, но и незначительными потерями в инженерных подразделениях, обеспечивающих форсирование.
Этот опыт в инженерных войсках фронта был всесторонне изучен, а его значение по заслугам было оценено общевойсковыми командирами и войсками фронта. За отличные боевые действия многие солдаты, сержанты и офицеры инженерных войск были награждены правительственными наградами, орденами и медалями. Только в одной 4-й штурмовой инженерной бригаде за эту операцию было награждено 430 человек солдат, сержантов и офицеров, а бригаде приказом Верховного Главнокомандующего присвоено наименование «Духовщинской».
Опыт форсирования рек Царевич и Веленя позволил коренным образом пересмотреть организацию и способы строительства мостов при обеспечении форсирования рек. Он показал, что на препятствии при форсировании рек необходимо не строить, а собирать мосты из заблаговременно изготовленных, хорошо подогнанных друг к другу деталей, скрытно сосредоточенных у мест сборки еще до атаки.
Детали готовились двумя способами: легкими рассыпными либо небольшими блоками из двух бревен. Точно подогнанные по размеру детали имели необходимые отверстия для соединяющих штырей и болтов. Такой способ сборки мостов из готовых конструкций, впервые примененный в Смоленской операции, давал возможность силами одной роты собрать за один час 15–20 погонных метров.
В последующих операциях при форсировании рек Зап. Двина, Неман, Прегель и др. инженерные войска, совершенствуя организацию своих работ, широко применяли скоростные способы строительства мостов. В 1944 году во время обеспечения Рижской наступательной операции при форсировании реки Лиелупе темп сборки моста силами понтонной (саперной) роты достигал уже 30–40 погонных метров в час.
С точки зрения развития военно-инженерного искусства Духовщино-Смоленская операция Калининского фронта была плодотворной. Не только генералы и офицеры фронта, но и общевойсковые командиры получили большой опыт в организации инженерного обеспечения наступательной операции в условиях лесисто-болотистой местности, опыт массированного применения инженерных частей и соединений для выполнения в большом объеме работ по строительству дорог и мостов, а также навыки по преодолению минно-взрывных заграждений.
Наступление 39-й армии как ударной группировки фронта обеспечивалось двумя штурмовыми инженерно-саперными бригадами, тремя инженерно-саперными батальонами, приданными подвижным механизированным фронтовым группам, дорожно-мостовой группой фронта в составе пяти инженерных и понтонных фронтовых батальонов и двумя Управлениями оборонительного строительства (УОС). Такая мощная инженерная организация, как УОС, была впервые привлечена в наступательной операции на Калининском фронте. В дальнейшем участие УОС в дорожно-мостовых работах стало систематическим.
Богатый опыт инженерного обеспечения Духовщино-Смоленской наступательной операции был широко и творчески использован при подготовке и проведении Невельской, Городокской и Витебской наступательных операций Калининского и 1-го Прибалтийского фронтов.
С окончанием Духовщинско-Смоленской и Велижско-Демидовской операций войска Калининского фронта развивали наступление на Витебск. Стала на очередь Невельская операция. Невельская операция планировалась нами также заранее. При этом имелось в виду, что как только падет Смоленск, главный удар Калининского фронта обратится на запад – на Витебск, тогда-то и создастся обстановка для проведения Невельской операции. Письменная директива о подготовке этой операции с целью сохранения тайны не отдавалась. Однако командующим 3-й и 4-й ударными армиями были мной лично поставлены задачи на подготовку этой операции.
В течение месяца они готовили Невельскую операцию. Главная цель этой операции, учитывая, что силы обеих ударных армий были весьма ограничены (многое было взято у них и израсходовано в предыдущих операциях), – прорвать фронт противника на узком участке и захватить г. Невель – сильно укрепленный опорный пункт, важнейший узел железных и шоссейных дорог и крупную базу снабжения. Кроме того, овладение Невелем выводило войска Калининского фронта во фланг Витебской группировки гитлеровцев.
27 сентября был отдан приказ[43] командующего Калининским фронтом о дальнейшем развитии наступления войск фронта на витебском и невельском направлениях. Привожу его текстуально.
«Командующим 3 и 4-й ударными армиями, командующим родов войск фронта, начальнику Политуправления инженерных войскам связи и тыла:
1. Противник, разбитый на Смоленском направлении, стремится задержать наступление наших войск на Витебск, выиграть время для подготовки оборонительных рубежей.
2. Войскам Калининского фронта поставлена задача: разгромить 3-ю танковую армию противника и овладеть гг. Витебск и Полоцк.
Приказываю:
а) 3-й ударной армии к исходу 1.10.43 г. создать на своем левом фланге группировку войск в составе 28, 357, 46 и 21-й стрелковых дивизий, 100 и 31-й стрелковых бригад, 78-й танковой бригады. Ближайшая задача этой группы войск – совместно с частями 4-й ударной армии прорвать оборонительную полосу противника на участке Жидки, Масликово и захватить Невель, обеспечивая действия усвятской группы войск с северо-запада;
б) 4-й ударной армии, развивая наступление велижской группы войск в общем направлении на Витебск, к исходу дня 1.10.43 г. создать на своем правом фланге усвятскую группу в составе: 2-й гвардейский и 83-й стрелковый корпуса, 381-я дивизия и 21-я артиллерийские дивизии, 569-й и 765-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, 20-я механизированная бригада, 34-й отдельный гвардейский минометный дивизион, 46-я артиллерийская дивизия ПВО, 236-я и 143-я танковая бригада, 11-й и 203-й танковые полки.
Ближайшая задача войск усвятской группы – совместно с частями 3-й армии прорвать оборонительную полосу противника на участке Безделево-Росседенье.
В дальнейшем, нанося главный удар в общем направлении на Городок, во взаимодействии с армиями разгромить Витебскую группировку противника.
К исходу 9.10.43 г. усвятской группировке выйти на рубеж Машутино, Олище, Городок…»
На следующий день, 28 сентября, командующие обеих армий, войскам которых предстояло осуществить Невельскую операцию, получили следующие конкретизирующие задачи для частей и соединений.
«КОМАНДУЮЩИМ 3-й И 4-й УДАРНЫХ АРМИЙ
Копия: НАЧАЛЬНИКУ ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГШ КА
Указания по планированию Витебско-Невельской операции.
1. Операцию спланировать по следующим этапам:
а) Первый этап – прорыв оборонительной полосы противника, разгром частей 2-го авиаполевого корпуса и выход на рубеж: Бугры, Осетки, Буйные, оз. Глубокое, оз. Завесна, оз. Сенница.
б) Второй этап – разгром подходящих резервов противника, выход войск на рубеж Невель, Мишутино, Селище, Городок и захват гг. Невель, Городок.
2. Сосредоточение войск, намеченных для операции, произвести в районах не ближе, чем в одном переходе от исходного положения для наступления.
3. Исходное положение для наступления занять:
а) артиллерии – в ночь на 2.10.43.;
б) пехоте – в ночь на 3.10.43.;
в) танкам – с началом артиллерийского наступления.
4. Построение боевого порядка. Прорыв произвести на фронте в 8 км.
В первом эшелоне иметь:
– 3-я ударная армия – две стрелковые дивизии;
– 4-я ударная армия – две стрелковые дивизии.
Во втором эшелоне иметь:
– 3-я ударная армия – одну стрелковую дивизию и одну стрелковую бригаду;
– 4-я ударная армия – три стрелковые дивизии.
В группах развития прорыва:
– 3-я ударная армия – одну стрелковую дивизию и одну танковую бригаду;
– 4-я ударная армия – две танковые бригады и два танковых полка.
В резерве иметь:
– 3-я ударная армия – одну стрелковую дивизию;
– 4-я ударная армия – две стрелковые дивизии.
5. В целях обеспечения быстрого прорыва оборонительной полосы противника довести плотность артиллерийского минометного огня до 150 орудий и минометов (без 50-мм минометов и 45-мм орудий) на 1 км фронта прорыва.
С той же целью 82-мм минометы свести в полковые группы по 15–20 минометов в каждой.
Для обеспечения стремительного броска пехоты в атаку в каждой стрелковой дивизии подготовить по 1–2 наиболее сильных штурмовых батальонов, кроме того, в каждой дивизии подготовить не менее двух подвижных отрядов из автоматчиков для их проникновения в глубину противника, его тылы и на фланги во время наступления…
6. При прорыве оборонительной полосы противника нанести мощный удар авиацией и использовать для этой цели 160 штурмовиков и 150 истребителей. Этот удар авиации тщательно согласовать с артиллерийским огнем и действием пехоты, танков…
11. Каждой армии подготовить по 100 человек автоматчиков-парашютистов для выбрасывания их каждую ночь в ближний тыл противника на глубину 10–15 км группами по 20–30 человек в ночь на важнейших направлениях для наведения в рядах противника паники, нарушения управления при его отходе.
12. Дать указания всем соединениям и частям армии по подготовке отрядов разграждения и разминирования…
13. В целях маскировки намеченного прорыва с утра 2.10.43. на всем фронте от Новосокольники до Усвяты провести силовую разведку.
14. В день наступления одновременно с прорывом на участке главного удара нанести вспомогательные удары в 12–15 км от фланга главного участка прорыва с целью сковать противника, его резервы на широком фронте и во взаимодействии с частями ударных групп, охватывающими оборону противника, расширить прорыв»[44].
В связи с тем, что центр тяжести действий фронта перемещался с левого фланга на правый, я, естественно, счел необходимым быть с войсками, которым предстояло решить важнейшую в тот момент задачу. Однако, чтобы создать впечатление в войсках (это могло дойти и до противника), что командующий находится на левом крыле фронта, а значит, здесь и решается главная задача наступления, я побывал в частях и дивизиях 83-го стрелкового корпуса и в других частях 39 и 43-й армий. На месте было принято решение о формировании 60-го стрелкового корпуса в составе 119, 154, 156-й стрелковых дивизий с частями управления. Я побеседовал также с офицерским составом, солдатами и провел короткие совещания с руководящим составом, на которых указал на необходимость решительного продолжения наступления и мерах к улучшению организации и руководства частями в бою.
1 октября я приехал в 4-ю ударную армию с тем, чтобы проверить готовность армии к наступательным действиям по плану Невельской операции и помочь командованию в планировании и организации наступления.
Это была армия, которой я командовал в конце 1941 – начале 1942 г., когда она только что была сформирована. Среди командного состава были теперь новые люди. Командовал армией генерал-майор В.И. Швецов, способный военачальник.
16 октября ему было присвоено звание генерал-лейтенанта. Членом Военного совета являлся генерал-майор Т.Я. Белик, а начальником штаба генерал-майор А.И. Кудряшов.
Тем не менее я встретил на командном пункте многих своих фронтовых друзей. Весело приветствовал меня Артик Михайлович Мурадов, старейшина шоферов Военного совета армии, с которым мы немало поездили суровой зимой 1941/42 г. Он рассказал мне об общих знакомых, в том числе о своем бывшем начальнике М.В. Рудакове, который уехал из армии на должность начальника политуправления Юго-Западного фронта в ноябре 1942 г.
На следующий день я побывал в нескольких дивизиях, основное внимание, однако, уделил 16-й литовской стрелковой дивизии, ею командовал мой старый знакомый – генерал-майор Владис Антонович Карвялис, с которым мы впервые встретились, когда я был назначен начальником Вильнюсского гарнизона в 1940 г., а Владис Антонович командовал 184-й стрелковой дивизией 29-го стрелкового литовского корпуса. Тогда я неоднократно встречался с ним по делам службы и хорошо узнал этого очень исполнительного и вместе с тем инициативного командира, отзывчивого и доброжелательного человека. Помню, как мы готовились к параду, посвященному 23-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Это был первый парад и демонстрация трудящихся в Литве после восстановления Советской власти в республике, причем в возвращенной ей исконной столице Вильнюсе. С благодарностью вспоминал я всегда, что Владис Антонович предложил мне воспользоваться своим замечательным англоарабом, так как мой конь заболел в это время.
Парад был волнующим зрелищем – вся Лукшинская и прилегающие к ней улицы были буквально затоплены населением, восхищенным мощью техники и хорошей подготовкой проходящих войск.
Тогда же я близко познакомился с замечательным сыном литовского народа Антанасом Юозовичем Снечкусом, членом Коммунистической партии с 1920 г. Он принимал самое активное участие в революционном движении, являясь одним из руководителей Коммунистической партии Литвы, неоднократно подвергался арестам со стороны фашистского правительства А. Сметоны.
С августа 1940 г. А.Ю. Снечкус являлся бессменно первым секретарем ЦК КП Литвы. Отзывчивость, душевность, громадный революционный и жизненный опыт буквально покоряли всех, кто имел возможность близко соприкасаться с ним по работе.
Короткая встреча состоялась с воинами-литовцами и генералом Карвялисом, когда 29 сентября литовская дивизия вошла в состав Калининского фронта и совершила переход по маршруту Кунья, оз. Чайца, Сапроново, Гниловатка, Федосеево.
Тогда же решено было, что в 12 часов 2 октября в лесу северо-восточнее дер. Волчьи Горы, которая была еще в руках врага, соберется весь старший и средний офицерский состав дивизии до командира роты включительно. В то же время в дивизию приехал Антанас Юозович Снечкус, с которым мы были добрыми друзьями.
Хотелось бы здесь кратко рассказать об истории формирования и боевом пути литовской дивизии до того, как она вошла в состав Калининского фронта, о чем мне впоследствии поведал Владис Антонович.
В суровые декабрьские дни 1941 г., когда советские войска в битве под Москвой перешли в решительное контрнаступление и разгромили немецко-фашистские полчища, началось формирование литовского национального соединения Красной Армии. По решению Государственного Комитета Обороны СССР от 18 декабря 1941 г. началось формирование 16-й литовской стрелковой дивизии.
Костяк дивизии составили советские и партийные работники, рабочие, крестьяне и интеллигенция Литовской ССР, эвакуировавшиеся в начале войны в глубь Советского Союза, солдаты и офицеры 29-го (литовского) стрелкового корпуса, младшие офицеры, бывшие курсанты Вильнюсского пехотного училища; литовцы, проживавшие в других советских республиках, литовцы – воины Советской Армии. По призыву партии и правительства со всех сторон Советского Союза: из Москвы и Ленинграда, Ташкента и Алма-Аты, Свердловска и Челябинска, Пензы и Уфы и многих других мест собирались в район формирования будущие воины литовского соединения.
Среди будущих воинов литовского соединения были коммунисты и комсомольцы, бойцы и командиры, сражавшиеся с захватчиками с первых дней войны. В создании дивизии активное участие принял участник гражданской войны генерал-майор Феликс Рафаилович Балтушис-Жемайтис, командовавший дивизией с начала ее формирования до апреля 1943 г., а также полковники: Мацияускас, Барташюнас, Жибуркус, в дальнейшем генерал-майоры; офицеры: Стасюлис, Толкявичюс, Мажейка, Мичуда, Сташкевичюс, Дильманас, Соблис и др. Прибыла в дивизию большая группа старших офицеров бывшей литовской народной армии: генерал-майор В. Карвялис, полковники – Шуркус, Киршгнас, А. Урбшас (в дальнейшем генерал-майор), подполковник В. Мотека и младшие офицеры – Луня, Станисловавичюс, Битинайтис (в дальнейшем полковники), Петронис (в настоящее время генерал-майор), Симонайтис, Апейкис, Римас и много других.
Дивизия при формировании была обеспечена всем необходимым для ведения боевых действий и сосредоточилась в Тульской области. Тульским обкомом ВКП(б) дивизии было вручено боевое знамя.
В составе 48-й армии на Курской дуге, под Алексеевкой, дивизия получила первое боевое крещение. Почти на всем протяжении Курской битвы 16-я литовская дивизия принимала активное участие в боях. Она закончила свои боевые действия в этом сражении освобождением деревни с символическим для литовского соединения названием – Литва.
За боевые действия в Курской битве дивизии была объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего и командующих войсками фронта и армии. Больше 2 тыс. солдат и офицеров были награждены орденами и медалями. Успешные боевые действия дивизии на Курской дуге были отмечены Совинформбюро. «Слава героям боев за Родину. Бить немцев так, как советские герои Золотас, Каволюнас, Иоцюс, Гужаускас!» – писала фронтовая газета «Слово бойца» 9 июля 1943 г.
Во второй половине августа дивизия была перевезена по железной дороге вновь в Тульскую область, где была пополнена личным составом, вооружением, техникой, транспортом.
После этого дивизия вошла в состав Калининского фронта. Приехав на КП дивизии, я ориентировал офицеров в общей и частной обстановке, рассказал, какие предстоят боевые действия, дал ряд практических указаний, пожелал дивизии стать гвардейской, наградил капитана Белана, как трижды раненного, орденом Александра Невского и заместителя командира 249-го стрелкового полка по политчасти майора Ганичева, как дважды раненного, орденом Отечественной войны.
Затем выступил А.Ю. Снечкус. Он пожелал воинам дивизии совместно со всеми воинами Красной Армии успехов в борьбе с коварным врагом и сказал, что необходимо сделать все возможное, чтобы приблизить час освобождения Советской Литвы от оккупантов.
Надо сказать, что А.Ю. Снечкус часто посещал литовскую дивизию. В тот приезд он пробыл в дивизии с 2 по 9 октября и, как всегда, побывал во всех частях и подразделениях, проводил с воинами беседы, интересовался их жизнью, боевой и политической подготовкой, вселял уверенность в победе над врагом. В каждом стрелковом полку и саперном батальоне дивизии были созданы отряды разграждения и разминирования.
В 156-м стрелковом полку (командир подполковник А. Кессель) и в 167-м стрелковом полку (командир полковник В. Мотека) были выделены по одному наиболее сильному стрелковому батальону с целью подготовить их как штурмовые, были выделены также отряды автоматчиков в количестве 100 человек, подготовлены и оборудованы в лесу площадки для тренировок этих подразделений.
Вернувшись вечером 2 октября на командный пункт 4-й ударной армии, я постарался помочь командующему армией, имевшему к тому времени еще небольшой опыт руководства крупными объединениями в деле подготовки войск к предстоящему наступлению. Главным из нерешенных оказался вопрос подвоза боеприпасов, в связи с этим пришлось перенести срок начала операции на три дня, хотя это и было крайне нежелательно.
Лишь 4 октября мне удалось приехать в 3-ю ударную армию. Войска этой армии в основном были готовы выполнить приказ о наступлении.
После того как армии подготовились к наступлению, 5 октября были проведены совещания с руководящими офицерами и генералами отдельно в 3 и 4-й ударных армиях, на которых были даны практические указания по реализации плана наступления и по действиям артиллерии, танков, пехоты и инженерных войск. Особое внимание было обращено на внезапность удара и стремительность наступления, а также на взаимодействие пехоты с танками, артиллерией и авиацией.
Для обеспечения стремительности наступления оборудование переправ необходимо проводить в короткие сроки, увязывая их с огневым обеспечением. Отсюда был сделан правильный вывод: сроки постройки мостов должны определяться продолжительностью артподготовки атаки, а работы саперов на препятствии обеспечиваются огневым прикрытием.
Инженерные войска фронта стали готовиться к постройке мостов скоростными методами из заранее заготовленных и хорошо подогнанных друг к другу элементов.
Такое строительство было удачно осуществлено при форсировании реки Веленя войсками 39-й армии 14 сентября 1943 года. На этом этапе наступательной операции участвовали 43 и 39-я армии. 43-я армия, как известно, наносила удар своим левым флангом, содействуя наступлению правофлангового корпуса 39-й армии, которая наносила второй удар в центре с рубежа небольшой по ширине (15–25 м) и неглубокой (0,5–2 м), но болотистой реки Веленя.
В подготовительный период командиром 60-го понтонного батальона майором Помазовым была организована тщательная разведка мест для предстоящего строительства.
Поучительные факты этой разведки приводит старший преподаватель Инженерной Академии им. В.В. Куйбышева полковник И.А. Бегишев, бывший в то время старшим лейтенантом и командиром взвода понтонной роты названного батальона. И.А. Бегишев рассказал, что, несмотря на то что наши войска находились у реки Веленя в течение 16–18 суток, командиры подразделений, непосредственно занимавшие оборону на берегу, не имели точных данных о реке. На вопросы о ширине и глубине обычно отвечали, что река неширокая, а глубина «по пояс» или «по горло». На основе таких данных о скоростном строительстве мостов под огнем противника не могло быть и речи. Нужны были точные данные о реке так же, как, скажем, портному нужны точные размеры человека для пошива костюма. Саперам-разведчикам предстояло снять с реки Веленя точные «мерки», по которым можно хорошо «одеть» реку прочно «сшитыми» мостами.
Наряду с организацией разведки начальник инженерных войск фронта провел для подразделений ряд занятий по скоростной сборке мостов из готовых деталей, а для руководящего состава инженерных войск фронта – по строительству мостов.
Подобными тренировками мы добились четкой и слаженной работы понтонеров и саперов: понтонная рота за 30–40 минут собирала мост длиной 20 метров. В то время такой результат считался очень хорошим.
При подготовке строительства мостов на р. Веленя штаб инженерных войск 39-й армии продумал организацию устойчивой связи и обеспечение твердого управления инженерными подразделениями во время форсирования реки. Пункты постройки мостов были связаны со штабами батальонов, КП корпуса и армии по телефону и радио. По ночам в последние двое-трое суток перед атакой саперы 293-го инженерного батальона, которым командовал майор В.Л. Авсеенко, ныне генерал-майор инженерных войск, и понтонеры 60-го понтонного батальона подвозили детали мостов к переднему краю. Автомобили разгружались в овраге на расстоянии одного километра от первой траншеи. Далее детали мостов подносились на руках к первой траншее, где укладывались в 50-100 м от реки и тщательно маскировались.
В 9 часов 14 сентября мощный молот артиллерийской подготовки ударил по немецко-фашистским позициям. Придавленные огнем фашисты не могли мешать строить мосты. Саперы и понтонеры с первым залпом артиллерии приступили к подноске деталей четырех мостов к реке, к пунктам их постройки. Артиллерия подготовила атаку пехоты, с началом которой понтонеры приступили к сборке трех мостов, а в последующем в эту работу включились саперы 293-го инженерного батальона, построившие еще два моста. Отличная подготовка подразделений 60-го понтонного батальона дала свои результаты. За 50 минут после начала атаки два моста были готовы, и по ним пошли танки подвижной группы полковника Ивана Федоровича Дремова. Третий мост вступил в строй позже – через 1 час 30 мин. Строительство его задержалось, так как противник с фланга открыл артиллерийский огонь по району строительства. Среди понтонеров появились раненые и убитые, понтонеры залегли, работа была прекращена. Тут свою роль сыграло твердое управление подразделениями, строившими мосты. В районе строительства третьего моста находился офицер штаба инженерных войск фронта, который связался по телефону с командиром наступавшего стрелкового корпуса и попросил у него подавить ожившую батарею противника. Батарея противника была немедленно уничтожена, и понтонеры закончили сборку третьего моста. Таким образом, четкая организация инженерного обеспечения форсирования р. Веленя в таких же природных условиях, как и р. Царевич, позволила через 50 минут после начала пехотной атаки ввести в прорыв подвижную группу фронта. При этом количество мостов все время наращивалось и к 18 часам 14 сентября на реке было построено пять мостов, что полностью обеспечило стремительно развивавшуюся наступательную операцию. За сутки по мостам р. Веленя было переправлено 150 танков, 92 броневика, 724 орудия с тягачами, 1600 автомобилей и 1710 повозок и орудий на конной тяге. Мосты, построенные на болотистой реке, требовали непрерывного содержания и ремонта, особенно во время переправы танков. В илистом грунте дна р. Веленя рамные опоры быстро оседали, и приходилось периодически наращивать высоту моста новыми пролетными мостовыми блоками.
Тщательная подготовка и четкая организация инженерного обеспечения форсирования р. Веленя оправдали себя не только успешным развитием наступления, но и незначительными потерями в инженерных подразделениях, обеспечивающих форсирование.
Этот опыт в инженерных войсках фронта был всесторонне изучен, а его значение по заслугам было оценено общевойсковыми командирами и войсками фронта. За отличные боевые действия многие солдаты, сержанты и офицеры инженерных войск были награждены правительственными наградами, орденами и медалями. Только в одной 4-й штурмовой инженерной бригаде за эту операцию было награждено 430 человек солдат, сержантов и офицеров, а бригаде приказом Верховного Главнокомандующего присвоено наименование «Духовщинской».
Опыт форсирования рек Царевич и Веленя позволил коренным образом пересмотреть организацию и способы строительства мостов при обеспечении форсирования рек. Он показал, что на препятствии при форсировании рек необходимо не строить, а собирать мосты из заблаговременно изготовленных, хорошо подогнанных друг к другу деталей, скрытно сосредоточенных у мест сборки еще до атаки.
Детали готовились двумя способами: легкими рассыпными либо небольшими блоками из двух бревен. Точно подогнанные по размеру детали имели необходимые отверстия для соединяющих штырей и болтов. Такой способ сборки мостов из готовых конструкций, впервые примененный в Смоленской операции, давал возможность силами одной роты собрать за один час 15–20 погонных метров.
В последующих операциях при форсировании рек Зап. Двина, Неман, Прегель и др. инженерные войска, совершенствуя организацию своих работ, широко применяли скоростные способы строительства мостов. В 1944 году во время обеспечения Рижской наступательной операции при форсировании реки Лиелупе темп сборки моста силами понтонной (саперной) роты достигал уже 30–40 погонных метров в час.
С точки зрения развития военно-инженерного искусства Духовщино-Смоленская операция Калининского фронта была плодотворной. Не только генералы и офицеры фронта, но и общевойсковые командиры получили большой опыт в организации инженерного обеспечения наступательной операции в условиях лесисто-болотистой местности, опыт массированного применения инженерных частей и соединений для выполнения в большом объеме работ по строительству дорог и мостов, а также навыки по преодолению минно-взрывных заграждений.
Наступление 39-й армии как ударной группировки фронта обеспечивалось двумя штурмовыми инженерно-саперными бригадами, тремя инженерно-саперными батальонами, приданными подвижным механизированным фронтовым группам, дорожно-мостовой группой фронта в составе пяти инженерных и понтонных фронтовых батальонов и двумя Управлениями оборонительного строительства (УОС). Такая мощная инженерная организация, как УОС, была впервые привлечена в наступательной операции на Калининском фронте. В дальнейшем участие УОС в дорожно-мостовых работах стало систематическим.
Богатый опыт инженерного обеспечения Духовщино-Смоленской наступательной операции был широко и творчески использован при подготовке и проведении Невельской, Городокской и Витебской наступательных операций Калининского и 1-го Прибалтийского фронтов.
С окончанием Духовщинско-Смоленской и Велижско-Демидовской операций войска Калининского фронта развивали наступление на Витебск. Стала на очередь Невельская операция. Невельская операция планировалась нами также заранее. При этом имелось в виду, что как только падет Смоленск, главный удар Калининского фронта обратится на запад – на Витебск, тогда-то и создастся обстановка для проведения Невельской операции. Письменная директива о подготовке этой операции с целью сохранения тайны не отдавалась. Однако командующим 3-й и 4-й ударными армиями были мной лично поставлены задачи на подготовку этой операции.
В течение месяца они готовили Невельскую операцию. Главная цель этой операции, учитывая, что силы обеих ударных армий были весьма ограничены (многое было взято у них и израсходовано в предыдущих операциях), – прорвать фронт противника на узком участке и захватить г. Невель – сильно укрепленный опорный пункт, важнейший узел железных и шоссейных дорог и крупную базу снабжения. Кроме того, овладение Невелем выводило войска Калининского фронта во фланг Витебской группировки гитлеровцев.
27 сентября был отдан приказ[43] командующего Калининским фронтом о дальнейшем развитии наступления войск фронта на витебском и невельском направлениях. Привожу его текстуально.
«Командующим 3 и 4-й ударными армиями, командующим родов войск фронта, начальнику Политуправления инженерных войскам связи и тыла:
1. Противник, разбитый на Смоленском направлении, стремится задержать наступление наших войск на Витебск, выиграть время для подготовки оборонительных рубежей.
2. Войскам Калининского фронта поставлена задача: разгромить 3-ю танковую армию противника и овладеть гг. Витебск и Полоцк.
Приказываю:
а) 3-й ударной армии к исходу 1.10.43 г. создать на своем левом фланге группировку войск в составе 28, 357, 46 и 21-й стрелковых дивизий, 100 и 31-й стрелковых бригад, 78-й танковой бригады. Ближайшая задача этой группы войск – совместно с частями 4-й ударной армии прорвать оборонительную полосу противника на участке Жидки, Масликово и захватить Невель, обеспечивая действия усвятской группы войск с северо-запада;
б) 4-й ударной армии, развивая наступление велижской группы войск в общем направлении на Витебск, к исходу дня 1.10.43 г. создать на своем правом фланге усвятскую группу в составе: 2-й гвардейский и 83-й стрелковый корпуса, 381-я дивизия и 21-я артиллерийские дивизии, 569-й и 765-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, 20-я механизированная бригада, 34-й отдельный гвардейский минометный дивизион, 46-я артиллерийская дивизия ПВО, 236-я и 143-я танковая бригада, 11-й и 203-й танковые полки.
Ближайшая задача войск усвятской группы – совместно с частями 3-й армии прорвать оборонительную полосу противника на участке Безделево-Росседенье.
В дальнейшем, нанося главный удар в общем направлении на Городок, во взаимодействии с армиями разгромить Витебскую группировку противника.
К исходу 9.10.43 г. усвятской группировке выйти на рубеж Машутино, Олище, Городок…»
На следующий день, 28 сентября, командующие обеих армий, войскам которых предстояло осуществить Невельскую операцию, получили следующие конкретизирующие задачи для частей и соединений.
«КОМАНДУЮЩИМ 3-й И 4-й УДАРНЫХ АРМИЙ
Копия: НАЧАЛЬНИКУ ОПЕРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГШ КА
Указания по планированию Витебско-Невельской операции.
1. Операцию спланировать по следующим этапам:
а) Первый этап – прорыв оборонительной полосы противника, разгром частей 2-го авиаполевого корпуса и выход на рубеж: Бугры, Осетки, Буйные, оз. Глубокое, оз. Завесна, оз. Сенница.
б) Второй этап – разгром подходящих резервов противника, выход войск на рубеж Невель, Мишутино, Селище, Городок и захват гг. Невель, Городок.
2. Сосредоточение войск, намеченных для операции, произвести в районах не ближе, чем в одном переходе от исходного положения для наступления.
3. Исходное положение для наступления занять:
а) артиллерии – в ночь на 2.10.43.;
б) пехоте – в ночь на 3.10.43.;
в) танкам – с началом артиллерийского наступления.
4. Построение боевого порядка. Прорыв произвести на фронте в 8 км.
В первом эшелоне иметь:
– 3-я ударная армия – две стрелковые дивизии;
– 4-я ударная армия – две стрелковые дивизии.
Во втором эшелоне иметь:
– 3-я ударная армия – одну стрелковую дивизию и одну стрелковую бригаду;
– 4-я ударная армия – три стрелковые дивизии.
В группах развития прорыва:
– 3-я ударная армия – одну стрелковую дивизию и одну танковую бригаду;
– 4-я ударная армия – две танковые бригады и два танковых полка.
В резерве иметь:
– 3-я ударная армия – одну стрелковую дивизию;
– 4-я ударная армия – две стрелковые дивизии.
5. В целях обеспечения быстрого прорыва оборонительной полосы противника довести плотность артиллерийского минометного огня до 150 орудий и минометов (без 50-мм минометов и 45-мм орудий) на 1 км фронта прорыва.
С той же целью 82-мм минометы свести в полковые группы по 15–20 минометов в каждой.
Для обеспечения стремительного броска пехоты в атаку в каждой стрелковой дивизии подготовить по 1–2 наиболее сильных штурмовых батальонов, кроме того, в каждой дивизии подготовить не менее двух подвижных отрядов из автоматчиков для их проникновения в глубину противника, его тылы и на фланги во время наступления…
6. При прорыве оборонительной полосы противника нанести мощный удар авиацией и использовать для этой цели 160 штурмовиков и 150 истребителей. Этот удар авиации тщательно согласовать с артиллерийским огнем и действием пехоты, танков…
11. Каждой армии подготовить по 100 человек автоматчиков-парашютистов для выбрасывания их каждую ночь в ближний тыл противника на глубину 10–15 км группами по 20–30 человек в ночь на важнейших направлениях для наведения в рядах противника паники, нарушения управления при его отходе.
12. Дать указания всем соединениям и частям армии по подготовке отрядов разграждения и разминирования…
13. В целях маскировки намеченного прорыва с утра 2.10.43. на всем фронте от Новосокольники до Усвяты провести силовую разведку.
14. В день наступления одновременно с прорывом на участке главного удара нанести вспомогательные удары в 12–15 км от фланга главного участка прорыва с целью сковать противника, его резервы на широком фронте и во взаимодействии с частями ударных групп, охватывающими оборону противника, расширить прорыв»[44].
В связи с тем, что центр тяжести действий фронта перемещался с левого фланга на правый, я, естественно, счел необходимым быть с войсками, которым предстояло решить важнейшую в тот момент задачу. Однако, чтобы создать впечатление в войсках (это могло дойти и до противника), что командующий находится на левом крыле фронта, а значит, здесь и решается главная задача наступления, я побывал в частях и дивизиях 83-го стрелкового корпуса и в других частях 39 и 43-й армий. На месте было принято решение о формировании 60-го стрелкового корпуса в составе 119, 154, 156-й стрелковых дивизий с частями управления. Я побеседовал также с офицерским составом, солдатами и провел короткие совещания с руководящим составом, на которых указал на необходимость решительного продолжения наступления и мерах к улучшению организации и руководства частями в бою.
1 октября я приехал в 4-ю ударную армию с тем, чтобы проверить готовность армии к наступательным действиям по плану Невельской операции и помочь командованию в планировании и организации наступления.
Это была армия, которой я командовал в конце 1941 – начале 1942 г., когда она только что была сформирована. Среди командного состава были теперь новые люди. Командовал армией генерал-майор В.И. Швецов, способный военачальник.
16 октября ему было присвоено звание генерал-лейтенанта. Членом Военного совета являлся генерал-майор Т.Я. Белик, а начальником штаба генерал-майор А.И. Кудряшов.
Тем не менее я встретил на командном пункте многих своих фронтовых друзей. Весело приветствовал меня Артик Михайлович Мурадов, старейшина шоферов Военного совета армии, с которым мы немало поездили суровой зимой 1941/42 г. Он рассказал мне об общих знакомых, в том числе о своем бывшем начальнике М.В. Рудакове, который уехал из армии на должность начальника политуправления Юго-Западного фронта в ноябре 1942 г.
На следующий день я побывал в нескольких дивизиях, основное внимание, однако, уделил 16-й литовской стрелковой дивизии, ею командовал мой старый знакомый – генерал-майор Владис Антонович Карвялис, с которым мы впервые встретились, когда я был назначен начальником Вильнюсского гарнизона в 1940 г., а Владис Антонович командовал 184-й стрелковой дивизией 29-го стрелкового литовского корпуса. Тогда я неоднократно встречался с ним по делам службы и хорошо узнал этого очень исполнительного и вместе с тем инициативного командира, отзывчивого и доброжелательного человека. Помню, как мы готовились к параду, посвященному 23-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Это был первый парад и демонстрация трудящихся в Литве после восстановления Советской власти в республике, причем в возвращенной ей исконной столице Вильнюсе. С благодарностью вспоминал я всегда, что Владис Антонович предложил мне воспользоваться своим замечательным англоарабом, так как мой конь заболел в это время.
Парад был волнующим зрелищем – вся Лукшинская и прилегающие к ней улицы были буквально затоплены населением, восхищенным мощью техники и хорошей подготовкой проходящих войск.
Тогда же я близко познакомился с замечательным сыном литовского народа Антанасом Юозовичем Снечкусом, членом Коммунистической партии с 1920 г. Он принимал самое активное участие в революционном движении, являясь одним из руководителей Коммунистической партии Литвы, неоднократно подвергался арестам со стороны фашистского правительства А. Сметоны.
С августа 1940 г. А.Ю. Снечкус являлся бессменно первым секретарем ЦК КП Литвы. Отзывчивость, душевность, громадный революционный и жизненный опыт буквально покоряли всех, кто имел возможность близко соприкасаться с ним по работе.
Короткая встреча состоялась с воинами-литовцами и генералом Карвялисом, когда 29 сентября литовская дивизия вошла в состав Калининского фронта и совершила переход по маршруту Кунья, оз. Чайца, Сапроново, Гниловатка, Федосеево.
Тогда же решено было, что в 12 часов 2 октября в лесу северо-восточнее дер. Волчьи Горы, которая была еще в руках врага, соберется весь старший и средний офицерский состав дивизии до командира роты включительно. В то же время в дивизию приехал Антанас Юозович Снечкус, с которым мы были добрыми друзьями.
Хотелось бы здесь кратко рассказать об истории формирования и боевом пути литовской дивизии до того, как она вошла в состав Калининского фронта, о чем мне впоследствии поведал Владис Антонович.
В суровые декабрьские дни 1941 г., когда советские войска в битве под Москвой перешли в решительное контрнаступление и разгромили немецко-фашистские полчища, началось формирование литовского национального соединения Красной Армии. По решению Государственного Комитета Обороны СССР от 18 декабря 1941 г. началось формирование 16-й литовской стрелковой дивизии.
Костяк дивизии составили советские и партийные работники, рабочие, крестьяне и интеллигенция Литовской ССР, эвакуировавшиеся в начале войны в глубь Советского Союза, солдаты и офицеры 29-го (литовского) стрелкового корпуса, младшие офицеры, бывшие курсанты Вильнюсского пехотного училища; литовцы, проживавшие в других советских республиках, литовцы – воины Советской Армии. По призыву партии и правительства со всех сторон Советского Союза: из Москвы и Ленинграда, Ташкента и Алма-Аты, Свердловска и Челябинска, Пензы и Уфы и многих других мест собирались в район формирования будущие воины литовского соединения.
Среди будущих воинов литовского соединения были коммунисты и комсомольцы, бойцы и командиры, сражавшиеся с захватчиками с первых дней войны. В создании дивизии активное участие принял участник гражданской войны генерал-майор Феликс Рафаилович Балтушис-Жемайтис, командовавший дивизией с начала ее формирования до апреля 1943 г., а также полковники: Мацияускас, Барташюнас, Жибуркус, в дальнейшем генерал-майоры; офицеры: Стасюлис, Толкявичюс, Мажейка, Мичуда, Сташкевичюс, Дильманас, Соблис и др. Прибыла в дивизию большая группа старших офицеров бывшей литовской народной армии: генерал-майор В. Карвялис, полковники – Шуркус, Киршгнас, А. Урбшас (в дальнейшем генерал-майор), подполковник В. Мотека и младшие офицеры – Луня, Станисловавичюс, Битинайтис (в дальнейшем полковники), Петронис (в настоящее время генерал-майор), Симонайтис, Апейкис, Римас и много других.
Дивизия при формировании была обеспечена всем необходимым для ведения боевых действий и сосредоточилась в Тульской области. Тульским обкомом ВКП(б) дивизии было вручено боевое знамя.
В составе 48-й армии на Курской дуге, под Алексеевкой, дивизия получила первое боевое крещение. Почти на всем протяжении Курской битвы 16-я литовская дивизия принимала активное участие в боях. Она закончила свои боевые действия в этом сражении освобождением деревни с символическим для литовского соединения названием – Литва.
За боевые действия в Курской битве дивизии была объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего и командующих войсками фронта и армии. Больше 2 тыс. солдат и офицеров были награждены орденами и медалями. Успешные боевые действия дивизии на Курской дуге были отмечены Совинформбюро. «Слава героям боев за Родину. Бить немцев так, как советские герои Золотас, Каволюнас, Иоцюс, Гужаускас!» – писала фронтовая газета «Слово бойца» 9 июля 1943 г.
Во второй половине августа дивизия была перевезена по железной дороге вновь в Тульскую область, где была пополнена личным составом, вооружением, техникой, транспортом.
После этого дивизия вошла в состав Калининского фронта. Приехав на КП дивизии, я ориентировал офицеров в общей и частной обстановке, рассказал, какие предстоят боевые действия, дал ряд практических указаний, пожелал дивизии стать гвардейской, наградил капитана Белана, как трижды раненного, орденом Александра Невского и заместителя командира 249-го стрелкового полка по политчасти майора Ганичева, как дважды раненного, орденом Отечественной войны.
Затем выступил А.Ю. Снечкус. Он пожелал воинам дивизии совместно со всеми воинами Красной Армии успехов в борьбе с коварным врагом и сказал, что необходимо сделать все возможное, чтобы приблизить час освобождения Советской Литвы от оккупантов.
Надо сказать, что А.Ю. Снечкус часто посещал литовскую дивизию. В тот приезд он пробыл в дивизии с 2 по 9 октября и, как всегда, побывал во всех частях и подразделениях, проводил с воинами беседы, интересовался их жизнью, боевой и политической подготовкой, вселял уверенность в победе над врагом. В каждом стрелковом полку и саперном батальоне дивизии были созданы отряды разграждения и разминирования.
В 156-м стрелковом полку (командир подполковник А. Кессель) и в 167-м стрелковом полку (командир полковник В. Мотека) были выделены по одному наиболее сильному стрелковому батальону с целью подготовить их как штурмовые, были выделены также отряды автоматчиков в количестве 100 человек, подготовлены и оборудованы в лесу площадки для тренировок этих подразделений.
Вернувшись вечером 2 октября на командный пункт 4-й ударной армии, я постарался помочь командующему армией, имевшему к тому времени еще небольшой опыт руководства крупными объединениями в деле подготовки войск к предстоящему наступлению. Главным из нерешенных оказался вопрос подвоза боеприпасов, в связи с этим пришлось перенести срок начала операции на три дня, хотя это и было крайне нежелательно.
Лишь 4 октября мне удалось приехать в 3-ю ударную армию. Войска этой армии в основном были готовы выполнить приказ о наступлении.
После того как армии подготовились к наступлению, 5 октября были проведены совещания с руководящими офицерами и генералами отдельно в 3 и 4-й ударных армиях, на которых были даны практические указания по реализации плана наступления и по действиям артиллерии, танков, пехоты и инженерных войск. Особое внимание было обращено на внезапность удара и стремительность наступления, а также на взаимодействие пехоты с танками, артиллерией и авиацией.