Эриксон Линн. Безрассудство

   – Уверена, вы проголодались, – сказала Нина. – Наверное, в больнице ели очень мало. Я по себе знаю.
   – Вы лежали в больнице?
   – Да. Разве Дэвид не рассказал? У меня было уже две операции по пересадке костного мозга. Ничего не поделаешь, рак.
   – Как грустно это слышать.
   Нина взмахнула рукой.
   – Ничего, я привыкла. Тем более что сейчас, кажется, полегчало.
   Появился Дэвид с сумками Сары.
   – Дорогой, неси это прямо в гостевую комнату. Джейк, ты останешься поужинать?
   Джейк неловко мялся у входной двери.
   – Я лучше поеду домой.
   – Да ладно вам, дядя Джейк, оставайтесь, – протянул Шон.
   Дядя Джейк.
   Его начали уговаривать все, но он был неумолим.
   – Скоро сюда должен прибыть дежурный полицейский. – Джейк повернулся к Саре. – Так что вы будете в полной безопасности. Не волнуйтесь.
   – А я и не волнуюсь, – сухо отозвалась та.
   Савиль уже собрался уходить, но напоследок оглянулся.
   – Просто так, для вашего сведения: вы поступаете совершенно правильно.
   – Спасибо, утешили, – отозвалась Сара и повернулась к нему спиной.
   Спустя примерно пять минут после ухода Джейка к дому подъехал полицейский автомобиль. Затем Нина позвала всех ужинать.
   Еда была простая – салат, спагетти, чесночный хлеб^[9]. Кармайклы вели себя непринужденно – передавали друг другу тарелки, непрерывно говорили, перешучивались.
   Сара вспоминала ужины в родном доме. Отец вечно пьяный, мать сдерживает слезы, атмосфера холода и напряжения. Она, разумеется, знала, что не все семьи такие, но впервые сидела за столом среди по-настоящему счастливых людей.
   – Откуда вы родом? – спросила Нина. – Возможно, Дэвид мне говорил, но я забыла.
   – Из Филадельфии.
   – О, конечно. Знаете, мои родители тоже живут на восточном побережье. В Бостоне. Мне очень нравятся тамошние города. В Денвере замечательно, но постройка 1890 года здесь считается чуть ли не самой древней.
   – Я тоже обратила на это внимание.
   – Ники, перестань брызгаться томатным соусом. Дэвид, следи, пожалуйста, за своим сыном.
   – Моим сыном? А я думал, он твой.
   Ники посмотрел на Сару.
   – Они все время так. – Мальчик улыбнулся, обнажив пластинки для исправления зубов. – Наверное, думают, что это забавно.
   – Но это действительно забавно.
   – Вам нравится? – оживился Шон.
   – Конечно.
   Старший, Ники, был явно в отца. Причем очень непосредственный. А Шон больше похож на мать, худощавый, светловолосый. Озорной.
   – Почему дядя Джейк не остался?
   – Он устал, – ответил Дэвид.
   – Мам, ведь когда ты готовишь спагетти, он всегда остается ужинать.
   – Дяде Джейку нужно было поехать домой, – сказала Нина твердым голосом.
   – Может быть, у него назначено свидание? – предположил Ники.
   – С кем это? – удивился Шон.
   – Как это? Ты что, не знаешь, с кем бывают свидания? Конечно, с какой-нибудь девушкой.
   – Совсем обалдел, да? – проговорил младший брат, откусывая большой кусок чесночного хлеба. – С какой еще девушкой? Откуда она взялась? – И громко засмеялся с полным ртом.
   В этой семье все любили друг друга – это для Сары было очевидно. Она это видела, слышала, чувствовала. Между родителями и детьми не было никакого напряжения. Им очень нравилось подтрунивать друг над другом.
   – Пап, а у тебя сегодня что-то лысина увеличилась.
   – Это потому, что на нее светят твои зубные пластинки. Они в последнее время что-то сильно начали блестеть.
   – Перестаньте.
   – Мам, а знаешь, Шон носит одну и ту же майку уже две недели.
   – Ничего подобного.
   – Нет, носишь!
   – Останови их, Дэвид, а то Сара может подумать, что у нас дети идиоты.
   Сара ела, отвечала на вопросы, но большей частью слушала.
   Ничего удивительного, что Джейк частый гость в этом доме. Дядя Джейк. Его, наверное, согревает тепло их искренней любви.
   Она снова вспомнила, что Джейк навестил ее родителей в Брин-Мор. Пьянство Роджера и взвинченность Элизабет – не заметить этого он не мог, и, конечно же, о ней у него заранее сложилось определенное мнение.
   «Интересно, какое? Подтвердилось ли оно после знакомства со мной?
   Знает ли Джейк, что моя самая близкая на земле подруга, сестра Констанс, покончила с собой, чтобы сбежать от родителей? Хотелось бы надеяться, что нет. Отвратительно было бы сознавать себя объектом его жалости».
   – Вы, должно быть, устали с дороги, – сказала Нина, отвлекая Сару от грустных мыслей. – Обезболивающие таблетки принимали? Сейчас самое подходящее время выпить одну. Сон будет крепче.
   – Да, мне в больнице дали какие-то.
   – Я понимаю, вам не хочется пичкать себя лекарствами, но, когда не мучают боли, выздоровление идет намного быстрее. Поверьте моему опыту, Сара.
   – Ладно, я приму перед сном.
   Дэвид встал и начал собирать посуду. Мальчики тут же кинулись ему помогать.
   – Они так обо мне заботятся, трое моих мужчин. Хотя я сейчас довольно сносно себя чувствую. Хоть бы не сглазить... – Нина тронула Сару за руку. – Пойдемте в гостиную.
   – У вас чудесная семья, – сказала Сара, усаживаясь в кресло.
   – Вы правы. Я очень счастливая.
   – Я вам завидую.
   – А вот это зря. Посмотрите на меня – тощая, бледная. Кошмар, правда?
   – Вы выглядите замечательно.
   Нина рассмеялась:
   – Замечательно по сравнению с тем, как я выглядела несколько месяцев назад. Сара, если бы вы видели меня после курса химиотерапии, совершенно без волос. Приходилось носить парик. Вот это был видок!
   – Но теперь вы выздоравливаете.
   Нина пожала плечами.
   – Хочется верить. Я уже научилась жить одним днем.
   Внезапно все ее тревоги показались Саре ничтожными по сравнению с тем, что пришлось вынести этой женщине. И еще, наверное, предстоит.
   «Господи, пусть Нина будет жива и здорова. Ради Дэвида и сыновей. Это слишком жестоко и несправедливо, чтобы такая женщина...»
   Сара улыбнулась.
   – Я уверена, что вы поправитесь.
   – Будем надеяться.
   Прежде чем Нина собралась проводить Сару в гостевую комнату, Дэвид подвел ее к окну и показал на стоящую перед домом полицейскую машину.
   – Мой сотрудник будет находиться здесь всю ночь. Не беспокойтесь.
   – Попытаюсь.
   – Гостевая комната наверху, проникнуть туда никто не может. К тому же о том, что вы здесь, знают только трое: я, Джейк и мой начальник. Полицейский в машине считает, что его поставили охранять мой дом от возможного ограбления. Вы в полной безопасности.
   «Какая уж тут безопасность. На улице дежурит полицейский, но убийца, возможно, тоже подстерегает. Не исключено, что он сопровождал нас от самого Аспена и теперь затаился в ожидании удобного момента».
   – Обязательно примите хотя бы одну таблетку, – напомнила Нина. – Спать будете лучше.
   Лежа в постели в гостевой комнате Кармайклов, Сара видела перед собой лицо Нины, когда та сказала: «Будем надеяться».
   «Вот именно, надеяться. Этого мне всегда не хватало – надежды. Но с такой семьей можно надеяться. У меня другое дело. Жестокий пьяница отец, вечно несчастная мать, сестра, наложившая на себя руки в восемнадцать лет, непутевый брат. И я сама, по собственной вине попавшая в ужасный переплет, из которого, похоже, не выбраться».
   Боже, как же она завидовала Нине Кармайкл!

* * *

   Спала Сара беспокойно, несмотря на обезболивающие таблетки. Ее будил каждый шорох в незнакомом доме. Все время что-то снилось, но наутро вспомнить она ничего не могла.
   Чувствуя себя опустошенной, она спустилась вниз. Нина мыла посуду после завтрака.
   – Дэвид пошел на работу, мальчики в школу. Звонил Джейк, спросил, как вы, сказал, что идет к окружному прокурору договориться насчет вас. – Нина улыбнулась. – Полиция по-прежнему дежурит у дома.
   – А вы не считаете, что, приютив меня, подвергаете свою семью опасности?
   – Нет. Дэвид сказал, что все в порядке, а я ему полностью доверяю. Он очень хороший полицейский.
   – Вы храбрая.
   – Честно говоря, не очень. К тому же все это продлится пару дней, не больше. А потом Дэвид организует для вас специальную безопасную квартиру.
   Сара опустила глаза.
   – Не представляю, как выпутаться из сложного положения, в которое я себя поставила.
   – Дэвид и Джейк вас вытащат, не беспокойтесь. Хотите кофе? Яйца, тосты, кукурузные хлопья, овсяную кашу?
   – Кофе, пожалуйста, и кусочек тоста. С рукой на перевязи я чувствую себя ужасно беспомощной.
   Нина тоже налила себе кофе и села напротив за кухонным столом.
   – Джейк сказал, что вы работали в горах и что вам там нравилось. Он сказал, что вы очень хорошая лыжница. Знаете, мне кажется, он ужасно переживает, что все так получилось.
   Сара нахмурилась.
   – А вы знаете, что сделал Джейк? Он вам рассказывал?
   – Не очень подробно.
   – Нина, он с первых минут в пансионате начал меня обхаживать. И все время врал.
   – Не может быть.
   – Поверьте. Врал, и не только мне. Всем. Но то, что я поддалась его вранью, так это моя вина. Не надо было быть такой простофилей.
   – Мне бы хотелось узнать, что же он все-таки вам наплел?
   – Да ничего особенного. Обычная туфта. Значит, недавно развелся с женой. Причем она подала на развод как раз в тот момент, когда он проиграл важное дело, связанное с защитой прав людей, которые жили под линией высокого напряжения. Какие-то страшные болезни. В общем, ужасно душещипательная история.
   Нина озадаченно пожала плечами.
   – С женой он действительно развелся. Но насколько я помню, Шейн подала на развод в тот период, когда его лишили лицензии. А вот проигранного дела, конечно, быть не могло, потому что в последние годы он работал в окружной прокуратуре и, разумеется, адвокатской практикой не занимался.
   – Боже, какая я идиотка! – воскликнула Сара. – Верила каждому его слову.
   Затем ей пришлось выслушать грустную историю о том, как у Джейка несправедливо отобрали лицензию юриста, о его разводе, о том, как он в одночасье лишился всего, что имел, и в какой депрессии пребывал.
   Сара сидела, слушала, время от времени кивала, желая только одного: чтобы Нина поскорее закончила. О жизни Джейка знать ничего не хотелось, ей было на него наплевать. Сару так и подмывало сказать, что он сам создал себе проблемы; сам постелил такую постель, пусть и спит на ней. Но не хотелось огорчать Нину.
   – Как ваша рука? – спросила наконец та, к огромному облегчению Сары.
   – Побаливает, – ответила она. – Сегодня как-то окоченела.
   – Дайте-ка мне взглянуть, – попросила Нина.
   Она помогла Саре раздеться и оставила ее принимать душ. Та стояла под благодатным теплым дождем, и вдруг внезапно перед ней возникла сцена в душе из фильма «Психо»: обнаженная женщина, рука с ножом, кровь, стекающая по занавескам и трубам...
   А что, если убийце все-таки удалось проникнуть в дом Кармайклов? Убил Нину или ударил так, что она потеряла сознание. Поднялся вверх по лестнице, зашел в ванную комнату... Сара почувствовала себя совершенно беззащитной. Болезненно колотилось сердце, ее даже немного затошнило. Не может быть. Перед домом дежурит полицейский. Никто сюда не войдет.
   Она быстро закончила принимать душ, подбежала к двери ванной, повернула замок и только после этого перевела дух. Прислушалась. Ничего подозрительного. По радио передавали джазовую музыку, наверное, Нина включила. Больше ничего.
   Вот так, наверное, и сходят с ума.
   Одеться, снова уложить руку на повязку, высушить волосы – все это заняло много времени. Сара подошла к окну. Полицейская машина была на месте, но вместо того чтобы ее успокоить, она показалась ей какой-то зловещей. Полицейский читал газету, рядом стоял пластиковый стаканчик с кофе, работал приемник. Он явно скучал. То же мне стражник.
   День был солнечным, теплым. Прохожие были одеты в рубашки и платья с короткими рукавами. Хорошо бы выйти прогуляться, посидеть где-нибудь на солнышке. Но боязно. Сара вернулась к Нине, отогнав от себя вздорные страхи. Ей это почти удалось. Во всяком случае, некоторое время она ни о чем таком не вспоминала.
   После обеда Сара не смогла удержаться и немного поспала на диване в гостиной у телевизора, завернувшись в шерстяной плед... Передавали какое-то ток-шоу. Проснувшись, она несколько секунд лежала с сильно бьющимся сердцем, не понимая, где находится. Затем медленно начала вспоминать.
   Где Нина?
   – Вот вы и проснулись наконец, – сказала хозяйка, заглядывая в дверь. – Замерзли?
   Сара с трудом расправила плечи.
   – Немножко.
   – Я тоже в первые дни после выписки из больницы засыпала на диване, – сказала Нина. – Кстати, снова звонил Джейк, интересовался, как вы. Дэвид тоже звонил. У них все идет полным ходом.
   «Со мной ничего не может случиться. Я сижу в уютной комнате, в доме Дэвида. Разве он позволит, чтобы его семья подвергалась опасности? Да ни за что на свете».
   Наконец Сара поднялась, предприняла несколько тщетных попыток сложить одной рукой плед и отправилась на кухню. Яркую, солнечную, такую домашнюю. Нина как раз доставала из духовки пирожки.
   – Они у меня все время голодные. Мальчики, я имею в виду.
   – В их возрасте так и положено.
   – Положено-то положено, – улыбнулась Нина. – Но не до такой же степени.
   – Я могу вам чем-то помочь?
   Нина выразительно посмотрела на ее руку.
   – Наверное, нет.
   Покрутившись на кухне, поболтав немного с Ниной, Сара направилась в гостиную и попробовала читать. Не в силах сконцентрировать внимание на тексте, несколько раз пробежав глазами один и тот же абзац, она встала и подошла к окну. На ветвях деревьев начали распускаться почки, отчего сами деревья были окружены весенним бледно-зеленым ореолом. На газоне пробивалась свежая трава. По дорожке на трехколесном велосипеде ехал маленький мальчик. Идиллическая сцена. Воображать себя в опасности? Абсурд. Разве в такой ясный весенний день может кто-то подкрасться и стрелять в женщину?
   «Мне здесь ничего не угрожает. Нина на кухне, скоро из школы вернутся мальчики, а потом и Дэвид придет с работы».
   Она снова проверила, на месте ли полицейский. Боже, он отключился, голова опущена. Неужели заснет? Ей хотелось побежать туда, постучать по окну автомобиля, накричать на него. Какое он имеет право спать, когда его поставили ее охранять!
   Сара осмотрела улицу с напряженным вниманием. На противоположной стороне стоял фургон с логотипом телефонной компании. В скольких фильмах она видела вот такую же ситуацию!
   «На самом деле в нем может сидеть человек, который пришел по мою душу, киллер. Сейчас он наблюдает, прислушивается, выжидает, а к действиям приступит, когда стемнеет. А полицейский простофиля ничего не заметит. Вернее, очухается, когда будет уже поздно. Злодей убьет его, а затем проникнет в дом...»
   Сара отпрянула от окна, похолодев от ужаса, и, тихо плача, прислонилась спиной к стене. Она боялась, что Нина может услышать ее истерику.
   «Это смехотворно, нелепо, – говорила она себе. – Я здесь в полной безопасности. Я в доме полицейского, в конце концов.
   Я здесь в безопасности».

Глава 15

   Джейк сидел в кабинете окружного прокурора Томаса Херда, напротив него, и с трудом сдерживал эмоции. Шутка ли сказать, по сути, сейчас решалась его судьба как профессионала.
   – Должен сказать, Джейк, я шокирован, потому что искренне верил в бытовую версию убийства Тейлора. На ограбление указывали все свидетельства. В номере все было перевернуто вверх дном – вероятно, грабители искали ценности и деньги, тело Тейлора находилось в положении...
   – Полноте, Том. Когда это грабители использовали пистолеты калибра девять миллиметров? А найденный на ковре кусочек металлической мочалки? Может быть, все же часть глушителя? Куда это девать? Не говоря уже о том, что Скотт Тейлор нажил себе врагов среди половины вашингтонских политиков.
   Херд пристально посмотрел на Джейка.
   – Представляю, какие вас сейчас обуревают чувства. Признайтесь, Джейк, это ведь здорово – появиться здесь с ушатом холодной воды и окатить меня с головы до ног.
   – Не в этом дело.
   – Думаю, что и в этом тоже.
   – Хм... – Джейк позволил себе наконец улыбнуться. – Не стану спорить – конечно, приятно доказать свою правоту, но так уж получилось.
   – Ладно. Эта женщина сказала вам, кого видела в тот вечер в номере отеля?
   – Нет. Она собирается сделать официальное заявление.
   Херд подался вперед, впившись в Савиля проницательными черными глазами. Окружному прокурору очень не нравилось, когда его ставили в такое положение, и Джейк это знал.
   – А если все это просто бред собачий? Если она хочет таким способом подставить своего дружка, который ее бросил?
   Джейк отрицательно покачал головой:
   – Нет, Том, она настоящая свидетельница.
   – Кто ее представляет?
   – Уже есть такой человек. – Джейк еще не говорил с Сарой об этом, но ему не хотелось, чтобы Херд это знал, потому что он намеревался сам представлять Сару. Если она согласится. Очень серьезное «если».
   – Кто-то, кого я знаю? – спросил Херд. – Ленни или Хауард?
   – Ни тот и ни другой.
   – Мне бы хотелось знать, с кем я буду иметь дело. Сговорчивый это тип или какой-нибудь мерзавец?
   – О, законченный мерзавец, не сомневайтесь, – спокойно произнес Джейк. – Но существует еще одна проблема. Очень важная. Без предоставления полного иммунитета она свидетельствовать не будет.
   – Вот как? – Херд помрачнел. – Джейк, свидетельница не показывала носа целых восемнадцать месяцев. И требует иммунитета? Это мне не очень нравится.
   – Не будет иммунитета, – встрепенулся Джейк, – не будет показаний. Я полагаю, вам следует на это пойти.
   Херд откашлялся.
   – Я вызываю секретаршу, чтобы она подготовила судебное распоряжение.
   – Полный иммунитет, Том, – упрямо повторил Джейк.
   – Черт возьми, Джейк, я еще даже не слышал показаний этой женщины. Я имею в виду, а что, если она соучастница?
   – Точно нет.
   – Но она была у него в номере?
   – Была. Кандидат в президенты, назовем это так, пригласил ее в гости. А в момент убийства она пряталась.
   – Понимаю. – Херд постучал несколько раз ручкой о крышку полированного стола, продолжая рассматривать Савиля. – Хорошо, дадим ей полный иммунитет от обвинения в недоносительстве. И тем не менее, Джейк, если обнаружится, что эта женщина хотя бы отдаленно замешана в этом деле, я займусь ею вплотную. Можете не сомневаться.
   – А я и не сомневаюсь, Том, – усмехнулся Джейк. – Напротив, уверен, что вы это сделаете.
   – Ее фамилия? – спросил Херд.
   – Джеймисон, – ответил Джейк. – Сара Джеймисон.
   Подготовка документа заняла полчаса. Херд подписал бумагу и передал Джейку с тем, чтобы тот доставил ее в прокуратуру завтра в десять утра с подписью Сары и с самой Сарой.
   Джейк собрался уходить.
   – Это еще вопрос, легко ли будет добраться до убийцы, – сказал Херд. – Не исключено, что у него может оказаться очень хорошее прикрытие.
   Чего Джейк не знал, того не знал. Единственное, что ему было точно известно, – то, что Сару убийца напугал до смерти.
   – Уверен, Том, вы сможете до него добраться, – ответил он. – Кто, собственно, вам может помешать?
   Он покинул здание прокуратуры в центре города, уворачиваясь от автомобилей, быстро перебежал улицу к тому месту, где был припаркован его автомобиль, позади городского административного центра. Стоянка была платная, но, даже раскошеливаясь на семь баксов, он улыбался. Ничто не могло нарушить его приподнятого настроения. Костер, раздутый Джейком Савилем, разгорался.
   Он остановился у своего дома на Лоренс-стрит, чтобы переодеться в джинсы и свитер. Стоя просмотрел подписанный Хердом приказ об иммунитете. Теперь его должна подписать Сара, и она это сделает. Потому что обратной дороги для нее нет.
   Джейк почувствовал, как бьется сердце. Боже, как близок успех, как чертовски близок!
   «Представлять ее должен опытный юрист, который знает все ходы и выходы. Например, я. В законе ничего не говорится о том, что этот представитель должен быть членом коллегии адвокатов. Так что нет причины, которая помешала бы ей назвать меня своим представителем. Кроме личной антипатии».
   Джейк помрачнел, как будто в его костер плеснули немного воды.
   Еще больший кувшин опрокинулся в его костер, заливая пламя, когда он остановился у светофора на бульваре Спир и подумал о Хедер.
   Он уже включил сигнал правого поворота, намереваясь свернуть к Кармайклам, встретиться Сарой, обговорить все и получить ее подпись на документе об иммунитете.
   Черт бы ее побрал, эту Хедер.
   Пришлось выключить сигнал поворота. Джейк выругался и поехал прямо по бульвару. Говорить с сестрой ужасно не хотелось, но он знал, что будет глубоко не прав, если не сообщит ей о происходящем.
   Он нашел Хедер в саду. Стоя на коленях, она сортировала и высаживала свои призовые розы. С грязными руками и запачканным лицом, в рабочей одежде сестра показалась ему совсем молодой. Он улыбнулся ей, в душе проклиная себя.
   – О, Джейк, – произнесла Хедер, поднимаясь на ноги. – Это ты? А я, представь, только что подумала: что-то день сегодня с утра хорошо складывается. Не к добру это.
   Он пропустил колкость мимо ушей.
   – Решил заехать к тебе и ввести в курс дела. Может, зайдем в дом? Выпьешь чего-нибудь...
   – Ты считаешь, что мне нужно выпить?
   – Я имел в виду холодный чай.
   – Пожалуй, мне лучше снова опуститься на колени. Не так больно будет падать.
   – Хедер...
   – Говори же. Что случилось?
   – Я привез свидетельницу в Денвер. Она сделает заявление. Завтра у окружного прокурора.
   – Так скоро? – Хедер прикусила губу. И вдруг засмеялась – пронзительно, истерически. – Боже, какой ты шустрый, когда действительно чего-то очень хочешь.
   Он встретился взглядом с сестрой и тут же отвел глаза.
   – Наверное, мне следует тебе также сообщить, что совсем недавно кто-то покушался на ее жизнь.
   Хедер на секунду опустила голову, а затем быстро подняла.
   – А вот здесь, Джейк, ты опоздал. О том, что в нее стреляли в Аспене, я уже знаю.
   «Неужели... Дэвид? – Джейк задумался. – Зачем это Дэвиду?.. – Размышления заняли у него всего пару секунд. – Конечно, это Дисото. Сукин сын Дисото. Видимо, Хедер все еще с ним встречается».
   – Барри Дисото? – предположил он.
   Хедер пожала плечами.
   – Ты шокирован?
   – Нет. Чего ради? Мне всегда нравился этот парень, когда ты встречалась с ним... ну, во время учебы в школе. А сейчас... это твое личное дело, я не имею права тебя осуждать. Кстати, а Скотт, он?..
   – Нет, он понятия не имел, – ответила Хедер. – Я решила своего верного супруга не обременять ненужной информацией. Впрочем, его бы это вряд ли озаботило.
   – Значит, теперь рыцарь Дисото держит тебя в курсе дела?
   Она кивнула.
   – Ты о чем-нибудь его просила?
   – А как же! Или ты ожидал, что я буду сидеть сложа руки, пока ты тут резвишься? Это моя жизнь, Джейк, моя репутация. А Барри... его это волнует.
   Он видел, как дрожит ее нижняя губа. Было видно, что она прилагает огромные усилия, чтобы не расплакаться. Хедер подняла глаза.
   – Спрашиваю тебя в последний раз: эта твоя свидетельница обязательно должна делать заявление?
   Вместо ответа он тяжело вздохнул.
   – Ясно. А если кому-то от этого будет больно – наплевать. Потому что тебе нужно реабилитироваться. Я угадала?
   – Ты прекрасно знаешь, что дело тут не во мне.
   – Вот как? Только не говори, что с ее помощью не надеешься получить назад свою лицензию. Не осмеливайся даже об этом заикаться.
   – Если я смогу доказать, что меня намеренно подставили, то сделаю это обязательно. Но повторяю, вопрос не во мне. Как ты не понимаешь: совершено злодейское убийство, и его необходимо раскрыть. Наказать преступников. Боюсь, что это много важнее твоей репутации или моей карьеры. Тут ничего изменить невозможно.
   – Конечно, невозможно. – Хедер отвернулась и начала копать. – Мне кажется, ты уже сделал здесь все, что намеревался. – Это была ее последняя реплика перед тем, как снова всадить в землю лопатку.
   Стиснув зубы, он выехал на бульвар, влившись в поток часа пик.
   Гнев Хедер совершенно искренний, это понятно. Но черт возьми, она оставалась со Скоттом все эти годы, потому что воображала, как будет ухаживать за розами в саду у Белого дома.
   Он одернул себя.
   В жизни сестры, несомненно, присутствовал определенный трагический аспект. Она всегда хотела детей, но была лишена способности их иметь. А усыновить или удочерить кого-нибудь Скотт категорически отказывался. Это ожесточило ее. Джейк часто размышлял над иронией судьбы: они оба, он и его сестра, хотели детей, но супруги совершенно не были в этом заинтересованы. Просто какая-то семейная трагедия в греческом стиле.
   Если бы Джейк мог сделать что-то для своей сестры, чтобы избавить ее от переживаний, он бы это сделал. Но что такое эмоции Хедер по сравнению с торжеством законности?
   Теперь он точно знал, какова в этом деле роль Дисото. Этот человек с самого начала сдерживал расследование, которым занимались Джейк и Дэвид.
   «Оберегал свою любовницу, Хедер. Сукин сын. – Джейк горько усмехнулся. – А я принес в жертву все, что имел, лишь бы узнать правду. Черт побери, я даже пожертвовал лучшим, что когда-либо встречалось на моем пути, – Сарой».
   Поток машин еле тащился по Университетскому бульвару, пока наконец Джейк свернул на шоссе 1 – 25. Здесь было посвободнее.