Эшли Дженнифер. О красивом белье и не только

   – А что бы ты сказал, только честно, если бы это твоя мать встречалась с Джерри?
   Он на мгновение задумался.
   – Ну, наверное, сначала удивился бы и даже расстроился.
   – А потом?
   – Потом я бы попытался узнать этого парня получше, чтобы понять, что у него на уме и чего он добивается. Если бы выяснилось, что этот человек не представляет никакой опасности для моей матери и не собирается ее ограбить, я бы оставил все как есть. И просто закрыл глаза на их отношения.
   – Неужели?
   – Именно так я бы и поступил.
   – Понятно. Ну а как насчет твоей семьи? Ты был близок со своими родителями?
   Ник кивнул:
   – Даже очень.
   – И что потом? С ними что-то случилось?
   Лицо Ника вдруг стало жестким и холодным, и мне показалось, что сейчас он попросит меня выйти из машины, а потом поедет домой.
   – Мой отец был трудоголиком, и у него случился инсульт, – наконец произнес Ник каким-то странным голосом. – До этого я не видел его сидящим без дела. Моя мать умоляла отца распродать часть ресторанов, но он всячески сопротивлялся этому. Только болезнь заставила его сдаться. Потом ему стало совсем плохо, и моя мать тоже заболела. – Ник глубоко вздохнул. – Отец был для нее всем. И без него она не захотела жить. Просто не смогла жить…
   Я погладила руку Ника.
   – Мне жаль…
   – Спасибо. – Он снова надолго замолчал.
   Да уж, подумала я, и о чем тут, собственно, говорить? Ник простил бы своей матери все, что угодно, лишь бы только она была жива.
   Прошло минут пять, и потом Ник завел машину. Мы снова проехали по парку, по мосту через Мишен-Бей, а затем через Оушен-Бич направились на юг, к Пойнт-Лома.
   Ник молча припарковался за своим домом и открыл Дверцу, мы прошли по траве через задний двор. Если миссис Панкхерст и сидела на своем наблюдательном посту, то сегодня мы ее точно не потревожили.
   Конечно же, мы снова занимались любовью, но сегодня происходило как-то тихо, если так можно выразиться, однако я поняла, что на этот раз Ник хотел меня как никогда. Не знаю даже, чем это объяснялось – возможно, он искал утешения и пытался таким способом утолить свою печаль…
   Ник страстно целовал меня, а потом, когда он кончил, то просто держал меня в своих объятиях. Он лежал, прижавшись ко мне, и водил пальцами по моей груди; мне даже показалось, что одно мое присутствие рядом доставляет ему наслаждение.
   Через некоторое время Ник снова поцеловал меня, и все началось сначала.
   Мы заснули лишь около трех и проснулись, когда солнце поднялось уже довольно высоко.
   Ник приготовил завтрак, и, когда он позвал меня, я спустилась на кухню. Здесь было тепло, уютно, пахло едой. За окном шел дождь, но не тот сильный и холодный ливень, какой бывает осенью, а теплый мелкий дождичек, брызгающий из висящих над океаном облаков.
   – Мне здесь очень нравится…
   Это были первые слова, которые я произнесла со вчерашнего вечера, если, разумеется, не считать любовного лепета.
   Ник сидел за столом и уплетал свою порцию запеченного картофеля.
   – Ну так и переезжай сюда, – как ни в чем не бывало предложил он.
   Я на мгновение перестала жевать.
   – Что?
   – Переезжай ко мне. – Ник усмехнулся. – Этот дом слишком большой для одного. Кстати, ты даже можешь привезти сюда собственную подставку для зубной щетки, ну и все остальное, что хочешь.
   Я положила вилку на стол, потому что моя рука вдруг задрожала.
   – Ты что, шутишь?
   Глаза Ника сделались немного испуганными.
   – Ты, кажется, хочешь сказать «нет»?
   – Я хочу сказать, что нам не стоит торопиться с этим. Сначала надо все обсудить, поговорить…
   Ник вытер руки салфеткой.
   – Обсудить? Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, а ты этого не хочешь – что же тут обсуждать?
   – Я только сказала, что сначала надо все обсудить…
   Ник уперся руками в стол.
   – Если бы ты хотела быть со мной, то согласилась бы переехать ко мне без всяких предварительных условий.
   Я опустила глаза.
   – Не знаю, может быть. Ник вздохнул:
   – Ладно, давай забудем об этом. Мы по-прежнему будем встречаться по уик-эндам, а потом… Потом, возможно, ты и сама надумаешь… – Он поднялся из-за стола и подошел к холодильнику. – Хочешь сока?
   – Ник!
   Ник посмотрел мне в лицо, и его рука сильно сжала пакет с апельсиновым соком.
   – Мне казалось, что тебе хорошо со мной, но если ты не хочешь переезжать ко мне, то и не нужно. Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом.
   Мои пальцы впились в край стола.
   – Жить с человеком под одной крышей и просто встречаться с ним – это две совершенно разные вещи…
   – И что?
   – И… И мне нравится встречаться с тобой, я не хочу, чтобы это заканчивалось.
   Выражение лица Ника ничуть не смягчилось.
   – Тебе нравится секс, а то, что идет после, ты не хочешь принимать.
   – Пока не хочу…
   – Ну и хорошо. Я ведь уже сказал, что все в порядке. И не будем больше спорить? – Ник поставил пакет сока на стол и повернулся к плите, делая вид, что собирается ее почистить.
   Боже, что я делаю? У меня сжалось сердце. И все равно я боялась – боялась, что перестану нравиться Нику, как только он узнает меня, настоящую. Я переехала к Ларри, и после этого наши отношения закончились через два месяца. Ларри понял, что не любит меня. Ему не нравилось, что время от времени я разбрасывала по квартире свои вещи, что иногда я оставляла грязную посуду на ночь в раковине. Еще его раздражало то, как я готовила кофе. Я покупала к обеду не ту зелень для салата, я ездила не по тем магазинам, по каким следовало. Я неправильно выгуливала его собаку и не вела светских разговоров с его многочисленными друзьями, большинство из которых мне были незнакомы.
   Когда я пыталась отстаивать свою точку зрения, Ларри тут же ставил меня на место. Он умел сделать так, что я постоянно чувствовала себя маленькой глупой грязнулей и неумехой. Что бы я ни сделала для него, он всегда и всем был недоволен.
   Что, если то же произойдет с Ником, который уже успел познакомиться со смелой, сумасшедшей Брендой, не боящейся быть вызывающе сексуальной? Если я перееду к нему, он сразу обнаружит подмену. Вместо мне-напле-вать-на-все Бренды он увидит невзрачную, испуганную и очень зависящую от своих эмоций серую мышку. Полюбит ли он такую Бренду? Вряд ли. Скорее, он сразу бросится бежать от меня.
   – Бренда… – Голос Ника довольно жестко вернул меня в реальность. – У нас все в порядке, верно?
   Я села на пол.
   – И вовсе не в порядке. Ты думаешь, что я тебя не люблю, так?
   Ник изумленно посмотрел на меня:
   – Не любишь?
   – Ты не ослышался, я именно это сказала. – Из моих глаз хлынули слезы. – Извини, опять я все испортила, смешала в кучу.
   Брови Ника сошлись на переносице.
   – По-твоему, я не захочу больше встречаться с тобой, потому что ты отказалась переезжать ко мне?
   – Да.
   – Выходит, ты мне не доверяешь?
   – Я никому не доверяю. Я уже поверила Ларри, но у нас с ним ничего не получилось.
   Ник озадаченно покачал головой:
   – Знаешь что? Этот парень – Ларри – настоящий неудачник.
   Я подтянула колени к груди.
   – Ну, не скажи. Он один из самых богатых людей в южной Калифорнии.
   – Это лишь означает, что он хороший бизнесмен, но это не мешает ему быть неудачником.
   Никто и никогда раньше не называл так мистера Совершенство, наоборот, многие ему подражали, хотели быть похожими на него и даже завидовали. Когда люди встречали Ларри, они начинали нервничать и всегда старались чем-то поразить его. Вот только стоило ему отойти, и за его спиной тут же раздавался вздох облегчения. Точно такие же чувства по отношению к мистеру Совершенство испытывала и я.
   А вот когда рядом со мной был Ник, мне хотелось положить голову ему на колени и замурлыкать.
   – У тебя все лицо испачкано кетчупом, – раздалось над моим ухом, и я, встав с пола, взяла со стола салфетку.
   Промокнув слезы, я потерла щеки, нос, и тут Ник вдруг засмеялся.
   – Иди-ка сюда! – Он поймал меня за локоть и потянул к себе, – а когда я села к нему на колено, взял бумажное полотенце и стал не спеша вытирать мое лицо.
   – Хочешь, я сделаю вид, что поверил тебе? – наконец сказал он.
   – Поверил в чем?
   – Ну, что ты влюблена в меня.
   – Тут нечего верить или не верить, потому что это действительно так. – Я прикоснулась к его щеке. – Разве можно тебя не любить?
   Ник посмотрел на меня долгим взглядом, потом полотенце коснулось кончика моего носа, и он, наклонившись, поцеловал меня в губы.
   Я иногда пыталась представить себе, каково это – заниматься сексом на кухонном столе, и вот этот славный миг настал. Ник заставил меня лечь на живот и снял джинсы. Презерватив оказался у него, как всегда, под рукой, и пока он надевал его, я свисала с края стола и наслаждалась каждой минутой этого процесса. Я уже была почти готова сказать «да», что неудивительно – какая бы девушка отказалась переехать в прекрасный старинный особняк к потрясающему сексуальному парню, который готовит тебе завтрак, а после этого занимается с тобой сексом на кухонном столе?
   Когда Ник кончил, он посадил меня к себе на колени, а потом обнял. Теперь я сидела молча и просто наслаждалась своим счастьем.
   После мы вместе убрались на кухне, и Ник повез меня домой.
   Около своего дома я вышла из машины и стала смотреть, как Ник разворачивается и выезжает со двора. Думаю, это был самый тяжелый момент в моей жизни.
   Я с трудом поднялась в свою квартиру, а когда зашла на кухню, то обнаружила там склонившихся над плитой Клариссу и Дэвида. Длинные волосы Клариссы растрепались и свисали до самой конфорки, казалось, еще мгновение, и они вспыхнут.
   Услышав звук шагов, оба резко обернулись и с удивлением посмотрели на меня.
   – Что ты здесь делаешь? – поинтересовался Дэвид.
   – Я здесь живу, а ты? Ты, кажется, что-то готовишь?
   На лице Клариссы появилась полусонная улыбка.
   – Мы готовим фондю, только и всего. Хочешь попробовать?

Глава 19
ШОКОЛОДНОЕ ФОНДЮ И ХОЛОДНЫЙ ДУШ ОТТОНИБИЛА

   – Фондю? – Чувствуя себя измученной и старой, я плюхнулась на диван. – Какое еще фондю?
   – Это нечто шоколадное. – Кларисса подняла измазанную в шоколаде ложку над кастрюлькой. – Мне кажется, оно получилось жидковатым.
   – Если ты не хочешь пробовать это, то мы тебя не заставляем, – тут же подсуетился Дэвид. – Я-то думал, что ты проведешь уик-энд с этим как-его-там-зовут.
   – Ник, – подсказала Кларисса.
   – Ну да, Ник, – послушно повторил Дэвид. Я прижала руки к груди и громко застонала.
   – Что-то случилось? – Дэвид озабоченно посмотрел на меня. – Надеюсь, вы не расстались?
   – Пока не знаю.
   – Как это не знаешь? – удивился брат, а Кларисса тем временем снова наклонилась над шоколадом и стала его помешивать. – Как это можно не знать?
   – Вот так. Не знаю, и все.
   На лице Дэвида появилось озадаченное выражение. – Бренда, тебе не кажется, что у тебя с мужчинами все происходит как-то уж очень быстро…
   – Еще как кажется. И не говори мне, что это плохо.
   – Ну, если вы имеете в виду Ларри, то он слишком сильно любит себя, и в этом все дело, – рассудительно заметила Кларисса, помешивая свое варево.
   Я подумала, что Кларисса попала в точку. Ларри всегда был очень высокого мнения о себе и считал, что все другие люди думают точно так же, как и он. Вот только при чем тут Ларри?
   Я вздохнула и встала с дивана.
   – Интересно, что именно вы собираетесь есть с этим фондю?
   Дэвид нахмурился:
   – Есть с фондю? Что ты имеешь в виду?
   – Ну, что вы собираетесь макать в это? Крекеры? Клубнику?
   Дэвид и Кларисса обменялись недоуменными взглядами.
   – О!
   Я засмеялась. Наконец хоть что-то смогло развеселить меня.
   – Неужели вы будете просто слизывать шоколад с ложки?
   Кларисса пожала плечами:
   – Возможно.
   – Тогда я пойду и куплю бисквитные кексы и немного фруктов, а вы смотрите не съешьте тут все без меня.
   Поскольку никто не стал возражать, я отправилась в магазин, по дороге думая о том, как бы я предпочла съесть это фондю, если бы мы с Ником делали его вместе. Тогда бы мне точно не потребовались бисквитные кексы, потому что я намазала бы этим шоколадом самого Ника…
   От этой мысли мне стало жарко, и я тут же решила взглянуть на отношения с Ником спокойно и трезво, чтобы в конце концов решить, чего же я хочу от него. Увы, вместо этого я остановилась и почему-то стала представлять себя с Ником под душем, потом Ника, облитого шоколадным фондю, а потом Ника, занимающегося со мной любовью на кухонном столе.
   Когда я наконец направилась к своей машине, пытаясь сконцентрироваться на том, как прекрасно пахла бы кожа Ника, если натереть ее соком манго, старая грязная «тойота» уже стояла на парковочной площадке. Водителя в ней, как всегда, не оказалось. Неожиданно для себя я вдруг подошла к «тойоте» и, пользуясь тем, что стекло на передней дверце было опущено, заглянула в нее.
   Внутри я не увидела ничего особенного – все выглядело так, как и должно было выглядеть в старой обшарпанной машине. На сиденье водителя лежал лист бумаги, мелко исписанный какими-то номерами и знаками, но это для меня ничего не значило. На заднем сиденье я заметила плащ цвета хаки – такие плащи чаще всего бывают у военных. В общем, ничего подозрительного. Номер у машины калифорнийский, и даже указан дилерский центр в Ла-Месса.
   В конце концов я решила, что во всем виновато мое больное воображение. «Тойота» как «тойота». Сев в свою машину, я завела мотор и через минуту уже ехала в ближайший магазин, даже не догадываясь о том, что мои опасения вовсе не лишены оснований.
   Когда я вернулась с кексом, Кларисса и Дэвид по-прежнему стояли над кастрюлькой и смеялись, а их лица были перепачканы шоколадом. Надо же такому случиться, с удивлением подумала я: мой занудный братец, всю жизнь усердно карабкавшийся по лестнице социального успеха, стоит у плиты, хихикает и варит фондю! И все равно мне было приятно снова видеть его смеющимся.
   Я положила кекс на стол, а ананасы и клубнику помыла и выложила на большое блюдо фондю оказалось не слишком удачным, к тому же Дэвид время от времени добавлял в это варево масло, и в конце концов мы выставили на середину стола какую-то скользкую бесформенную массу. Вдобавок кекс оказался слегка сухим, зато фрукты были превосходными.
   Тут зазвонил телефон, и я проворно схватила трубку. Может, это Ник? Хочет пригласить меня к себе на ночь?
   Но когда высветился номер мой матери, я сразу вспомнила вчерашний вечер, и хотя почувствовала себя виноватой, все равно никак не могла решить, ответить ей или нет?
   Я отвернулась от телефона, но внезапно изменила решение и взяла трубку.
   – Алло…
   – Бренда. – На другом конце провода послышался вздох облегчения.
   – Да, я.
   – Я звоню, чтобы сказать… – Мать вдруг замолчала, похоже, на самом деле она не знала, что мне сказать. – Пожалуйста, поблагодари Ника за прекрасный ужин, это было просто чудесно и так любезно с его стороны…
   – Я передам ему.
   – Спасибо. – Мать помолчала, потом заговорила снова, но уже не так уверенно: – Еще я хотела напомнить вам обоим – тебе и Дэвиду, – что в следующее воскресенье Пасха.
   Пасха! Мое сердце опустилось. Каждый год на Пасху мы собирались в мамином доме на обед, и она кормила нас ветчиной, зеленой фасолью и макаронами с сыром. В нашей семье это стало традицией. Правда, с тех пор как Дэвид женился, он перестал приезжать к матери на Пасху, поскольку его жена предпочитала отмечать этот праздник в Чикаго в кругу своих родственников, а после смерти отца только я и мать садились к праздничному пасхальному столу.
   И вот теперь Дэвид был в Сан-Диего, а значит, мы наконец могли все вместе собраться у матери. Джерри, без сомнения, тоже там будет.
   – Да, Пасха. – Я вздохнула. – Так что ты хотела сказать?
   – Я приготовлю наш традиционный обед, все как всегда, и хочу, чтобы ты пришла.
   – Уф, – невольно вырвалось у меня.
   – Ты можешь взять с собой Ника…
   Я заморгала. Хочется мне, чтобы Ник пришел в дом к моей матери и наблюдал за тем, как я и мои родственники бросаем друг на друга злобные взгляды через стол с ветчиной и зеленой фасолью? Кажется, нет.
   К тому же, думаю, Ник просто откажется от моего приглашения. Ему и сейчас не слишком хорошо с Глупой Брендой.
   – Ладно, – неожиданно для себя пробормотала я.
   Мать радостно вздохнула:
   – Ты правда придешь?
   – Я – да, но Дэвид вряд ли.
   – Понимаю. Ты придешь с Ником?
   – Да. – У меня вдруг появилось неприятное предчувствие, и я закрыла глаза. – По крайней мере я приглашу его.
   – Пожалуйста, постарайся уговорить и Дэвида, – заторопилась мать. – Если он хочет, то пусть тоже приведет с собой приятеля или приятельницу.
   Похоже, матери нужна была группа поддержки: как можно большее количество людей должны стать свидетелями этого шоу – торжественного принятия Джерри в семью. Но даже если и так, спорить с матерью мне не хотелось – я слишком устала от всяких споров.
   – Хорошо, я передам ему твои пожелания. – Дорогая, я так на тебя надеюсь!
   – Не могу ничего обещать. – Я вздохнула, и, судя по тому, и новых просьб не последовало, мать наконец сдалась.
   – Я планирую подать обед в два часа, так что приходи в час, чтобы успеть приготовить твой фирменный картофельный салат.
   – Ладно, – не слишком любезно сказала я и повесила трубку.
   Дэвид подошел ко мне и принялся испепелять взглядом.
   – Ну что? Чего она хочет от меня?
   – Ничего особенного. Мама пригласила тебя к себе домой на праздничный обед. Надеюсь, ты не забыл, что скоро Пасха? – Я уселась на стул и положила ноги на журнальный столик. – И еще она хочет, чтобы ты привел с собой приятеля или приятельницу.
   Глаза брата сузились.
   – А Джерри там тоже будет?
   – Да, он там будет.
   Уголки губ Дэвида уныло опустились, выражение лица стало каким-то кислым.
   – Черт бы его побрал…
   Что ж, все ясно: спрашивать Дэвида, пойдет ли он к матери, уже не имело смысла.
   Мне очень хотелось позвонить Нику, но я все время оттягивала этот момент. Он тоже не звонил мне, и это значило, что мы давали друг другу возможность немного побыть свободными. Вот только я не хотела никакой свободы, я хотела Ника.
   Дэвид и Кларисса решили сегодня вечером поужинать в ресторане, и, бросив на меня внимательный взгляд, Кларисса сказала, что будет рада, если я пойду с ними.
   Я не раздумывая приняла приглашение, и мы отправились в довольно шикарный ресторан, находившийся неподалеку.
   Глядя на своих оживленно беседующих спутников, я понимала, что Дэвид и Кларисса не спят друг с другом. Хотя я часто оставляла их одних, они совсем не занимались сексом, и это обстоятельство меня успокаивало: какие шаги могла предпринять бывшая жена Дэвида, узнай она о любовной связи бывшего мужа, оставалось только догадываться.
   Кроме всего прочего, Кларисса была весьма щедрой: она всегда платила за Дэвида, и деньги у нее не кончались, а когда я заверяла подругу, что обязательно верну ей долг, она лишь равнодушно пожимала плечами.
   После ужина мы вернулись домой, и я сразу же бросилась к автоответчику посмотреть, не звонил ли Ник, но звонков не было вообще ни от кого.
   В итоге спать я легла рано, надеясь, что если хорошо высплюсь, то почувствую себя немного бодрее. Кларисса и Дэвид большую часть ночи, как всегда, провели в разговорах, и когда я просыпалась, то слышала из гостиной их приглушенные голоса.
   Все воскресенье я бегала по магазинам и делала те вещи, которые приходится время от времени делать каждому человеку и которые никто за тебя не сделает. Конечно, романтики тут было мало. К примеру, романтические героини никогда не покупают туалетную бумагу, они вообще никогда не заходят в туалеты: видимо, бедняжки все поголовно страдают запорами. Точно так же они никогда не оплачивают телефонные счета и не делают еще много занудных, но необходимых вещей.
   Ник мне так и не позвонил. Интересно, чем он занимается в выходной день?
   Может быть, он тоже отправляется по магазинам за туалетной бумагой и прочей ерундой? Если бы я согласилась переехать к нему, то тогда за туалетной бумагой мы могли бы ходить вместе.
   Тут я опять начала думать, что Ник решил положить конец нашим отношениям, потому что я обидела его, отказавшись к нему переехать. Лежа ночью в постели, я представляла себе, как Ник достает свой блокнот со списком знакомых девушек и вычеркивает из него мое имя, а потом начинает набирать телефон следующей девушки в списке. Имена на Б закончились, и теперь начались на В. Кто же это мог быть? Венди? Вивьен? Вайолет?
   Лежа без сна, я ненавидела этих девушек. Ник и его голубые глаза, взлохмаченные светлые волосы и крепкая попка – все это принадлежало только мне.
   В эту ночь я так и не уснула, поэтому утром в понедельник пришла на работу в весьма мрачном настроении.
   Когда я вышла из машины и направилась к центральному подъезду, у меня вдруг появилось неприятное ощущение, будто кто-то за мной наблюдает. Я оглянулась, но на парковочной площадке стояли только три машины – моя, Тони Била и пикап Марти. Улица тоже выглядела пустынной, и на площади перед парком не было ни одного человека – привычная обстановка для столь раннего утра.
   И все же легкое покалывание между лопаток не проходило, поэтому я снова огляделась по сторонам. Может быть, где-то затаилась белая «тойота»? Но моего неумелого преследователя нигде не было видно.
   Не стоит обращать внимание на какие-то там предчувствия, в конце концов решила я, лучше просто ложиться пораньше и по-человечески высыпаться ночью, а то недосыпание может кого угодно превратить в параноика.
   В студии я застала Тони Била в видавшей виды футболке с надписью «Пинк Флойд». Подпевая пластинке, он самозабвенно пел «Золотые сережки».
   – Решил вспомнить детство? – спросила я, проходя мимо Тони к своему столу.
   – Вот настоящая музыка, Бренда, это тебе не какой-нибудь коммерческий мусор. Настоящим музыкантам теперь быстро перекрывают кислород, если их альбом не становится сразу же платиновым, и все мы вынуждены это терпеть.
   – Да, грустно.
   – Не просто грустно – это настоящая трагедия! – Тони расправил плечи. – Студии грамзаписи управляются парнями в костюмах, бизнесменами, а диджеи ни на минуту не отрывают глаз от рейтинговых списков. Одни шаблоны, никакого творчества.
   Теперь Тони говорил точно так же, как и мои друзья-хиппи.
   – Долго ты будешь причитать, Тони? И отойди, пожалуйста, от моего стола, мне пора начинать. – Я села в кресло и надела наушники, но Тони, похоже, не собирался никуда уходить.
   – На этой неделе ты берешь интервью, – важно произнес он, – У одного парня, которого зовут Джон Дишард.
   Я сняла наушники.
   – Джон из «Богемиан лав чайлд»?
   – Полагаю, что это именно он.
   – И это одна из тех групп шестидесятых, которым не удалось сразу записать платиновый альбом?
   Тони махнул рукой.
   – Уверен, у него целое полчище фанатов в Сан-Диего. Его агент уже звонил мне.
   – Так у него есть агент? – Я вспомнила маленькое кафе у дороги и сидевших в нем хиппи. – Значит, его дела вдут в гору.
   – Как бы там ни было, он придет к нам в среду, и ты должна обращаться с ним любезно и предупредительно. Подкрась ресницы, и пусть после твоего интервью он расскажет всем своим фанатам, какая Кей-си-эл-пи замечательная радиостанция.
   – Я не крашу ресницы, Тони, и ты это отлично знаешь.
   – Тогда покажи ему свои ноги. Кстати, у тебя очень славные ножки…
   Тони наконец покинул меня, на ходу насвистывая мелодию из «Зед-ЗедТоп», а я снова надела наушники и начала свое шоу. Я почти сразу переключилась на Кей-би-зед, чтобы послушать голос Ника.
   – Всем доброе утро, это Ник Джордан.
   Как только его сладкий, теплый голос зазвучал в нашей студии, я сразу перестала замечать все, что происходило вокруг. Мне вспомнился запеченный картофель с сыром и томатным соусом, разбросанный по кухне, а потом передо мной возникла восхитительная картина – мы с Ником, склонившись над кастрюлей с шоколадным фондю, вдыхаем его непередаваемый аромат.
   Тут Ник стал рассказывать своим слушателям о ресторане «Ле Гранд бистро» в Ла-Джолла.
   – У меня приглашение на обед в «Ле Гранд бистро» на двоих, и его получит девятый дозвонившийся к нам. Поверьте, это действительно романтично. Если вы приведете туда свою девушку, можете не сомневаться, что она тут же влюбится в вас. Хозяин ресторана мой друг, и вам достаточно сказать ему, что я пригласил вас туда. Уверяю, вы не пожалеете о том, что отправились в «Ле Гранд бистро», слово Ника Джордана.
   Что ж, Ник говорил чистую правду. Он уже проверил все на практике – взял с собой в ресторан девушку, и она без памяти влюбилась в него.
   Интересно, будет ли Ник отпускать в мой адрес какие-нибудь саркастические замечания? Вряд ли, это не в его стиле. Ник – настоящий джентльмен. Он открывает дверцу машины для дамы, готовит завтрак и делает круглые глаза, когда я говорю о любви.
   Такой замечательный мужчина встретился мне впервые в жизни, и вот, когда он пригласил меня переехать к нему, я вдруг заупрямилась. Мой страх снова проснулся во мне.
   – Что это она делает? – донесся до меня голос Тоня Била.
   Я не видела Тони, не видела компьютер, не видела кнопки на пульте, которые должна была нажимать: из моих глаз катились слезы, и они мешали мне делать все, что необходимо.
   – Бренда! – Голос Тони звучал теперь где-то около моего уха. – Очнись, Бренда!