Внезапно уцелевшие бросились к дырам в обшивке. Они получили сполна. Но, не достигнув отверстий, они остановились. А потом обернулись с диким ликующим криком. Через отверстия лезли новые дулулики.
— Отбрасывай тела. Уводи корабль туда, где они нас больше не достанут, — проревел Грушпаз.
Он бросился за ними а проход, сметая все на своем пути. Он развернулся, рыча от боли из-за копья в спине и, перекатив, скинул тела своих «друзей» с палубы. Оболочка корабля лопнула, пропуская падающие трупы. Через образовавшиеся дыры со свистом вырывался воздух, но это было неважно. Воздух и так свистел в сотнях дыр.
Улисс крикнул остальным, чтобы скидывали оставшиеся тела. Они подняли своих товарищей, перебросили через перила, а потом принялись за летучих. Через дыры, проделанные дулуликами, продолжало поступать подкрепление, но их было не так много, как он ожидал. Около пятидесяти. Вместе с теми кто остался их было теперь шестьдесят. Однако, вполне достаточно, чтобы дюжину раз перебить тринадцать уцелевших.
Он бежал по переходу, пока не миновал люк, ведущий в гондолу управления. Он рванулся вправо, в коридор к пункту обороны и поискал там бомбу. Он собирался поджечь запал и установить ее у газового баллона. Летучие увидели бы, что он задумал, а они поняли бы его жесты. И тогда либо они убрались бы восвояси, либо он взорвал бы бомбу рядом с баллоном и они все мгновенно погибли бы. Возможно, они были настолько фанатичны, что позволили ему сделать это, но у него оставался последний шанс. В любом случае, взорви он бомбу или отбрось ее в последнюю секунду, его экипаж ничего не терял. А летучие были на грани гибели и могли обратиться в бегство.
Но бомб и ракет больше не осталось. Они израсходовали все свои запасы. И это было только к лучшему. Иначе какой-нибудь летучий нашел бы бомбы, поджег, все атакующие снялись бы и улетели, а дирижабль взорвался бы в воздухе.
Улисс развернулся кругом и побежал назад, по коридору, пока не оказался у трапа. Он вспрыгнул на него и стал карабкаться к ферме, державшей основание гигантского газового баллона. Он закричал, пока все головы не повернулись к нему, а потом ударом складного ножа рассек оболочку.
Образовалась крошечная дырка, из которой со свистом начал бить водород. Он отступил назад и вытащил из кармана спичечный коробок. Он доставал его так, чтобы все видели его действия и сделал жест, будто чиркает спичкой. Он надеялся, что летучие слышали о спичках. Иначе все будет напрасно.
Крылатые человечки и его собственные люди издали ужасный отчаянный крик.
— Дулулики, немедленно покиньте корабль, — рявкнул он. — Или я всех уничтожу. Быстрее, а то сгорите, словно моль в печке!
И тут наступила катастрофа. Грушпаз перемахнул через оградительные поручни палубы и грохнулся на нижнюю оболочку. Его тело провалилось сквозь тонкую, как бумага, обшивку корабля и исчезло. Он заплатил свой долг, ему оставалось всего несколько секунд жизни и он прыгнул, чтобы ускорить подъем корабля.
Люди на главной палубе и дулулики на балках, стропах и площадках правого борта замерли. Они не двинулись, даже когда Грушпаз ухнул через поручни. Они уставились на его руки, спичечный коробок и спички.
Командир дулуликов носил алый кожаный шлем, эмблему ранга, равного полковнику. Он скорчился на открытой площадке, зажав в одной руке тонкую пику, а второй держась за оградительные поручни, скривил лицо. Его терзали сомнения.
Тогда вперед выступила Авина, тихо выпрямилась, зажав в руке дубинку. И метнув ее, лопала в командира, разворотив ему лицо. Он упал без единого звука.
Крылатые переглянулись. Их вождь погиб, а остальные в команде лишь терялись в догадках: то ли через несколько секунд умереть всем вместе в гигантском катаклизме, то ли убраться восвояси. Отказавшись уйти, они не сомневались, что их главный враг тоже погибнет. Но…
Улисс мог представить, что они переживали. Жизнь ведь так коротка! Пусть даже жалкая — она была одна. А если уйти, они смогут сражаться вновь. Подобные штампы действовали безотказно, как двадцать миллионов лет назад.
Держа спичечный коробок в левой руке, Улисс приложил головку спички к боку коробка.
— Одна маленькая вспышка! — прокричал он. — И нас больше не будет! Мы сгорим в огне!
Дулулик, носивший зеленый шлем, ранг, эквивалентный майору, откликнулся тонким, срывающимся голосом:
— Тогда мы все погибнем!
Он нагнул свою короткую пику и гаркнул:
— Атакуем!
Не ожидая, последуют ли за ним остальные, он прыгнул с балки, расправив крылья, на Авину. Но воздух здесь оказался разреженнее и он выбрал не совсем правильный угол. Дулулик ударился о поручень точно посередине и Авина врезала ему по голове томагавком. На его удочку клюнуло около двадцати, некоторые из них совершили тот же промах, что и командир, и врезались в ограждение. Остальные были встречены оружием двенадцати уцелевших защитников, которые стояли плечо к плечу, спина к спине, шестеро в одну сторону, шестеро — в другую.
Улисс, увидев, что остальные дулулики потихоньку выбираются из отверстий, через которые пришли, положил спичечный коробок в карман и побежал на помощь своим людям. Он поспел как раз вовремя, подобрал копье и вонзил его в ближайшего летучего. Выжившие после победней атаки четыре дулулика упорхнули прочь и смылись через дыры обшивки.
Они все так устали, что еле двигались, а один вуфеа вдруг осел на пол и умер. Но Улисс велел троим заделать дыру в газовом баллоне, а остальным вернуться в гондолу. Они не заснут, пока «Голубой дух» не окажется в землях нешгаи.
По возвращении он немного соснул. Дирижабль провел пятнадцать часов в борьбе со встречным ветром, пока не начал терять высоту. Экипаж ушел на поиски пробоин, нашел четыре небольших, но остальные обнаружить не смог. До тех пор, пока корабль не покинул Дерева, он шел в низких слоях атмосферы огромной планеты. Это был единственный путь увеличить скорость, потому что там не было ветра. Но зато на рулевых и штурманов легла громадная нагрузка. Им пришлось плыть между стволами и ветками, под ветками, среди переплетений лиан и веток, иногда с трудом протискиваясь между ними. Отойдя на десять миль от Дерева, дирижабль приземлился на травянистой равнине и окончательно развалился.
Уцелевшие выбрались из-под неуклюжей громадины, вытащили свои пожитки, после чего Улисс поджег корабль, дабы быть совершенно уверенным, что тот не попадет в чужие руки. И хотя он не видел ни одного летучего, он хотел действовать наверняка. Он не желал, чтобы дулулики узнали, как строить дирижабли.
Они двинулись по равнине к горам, по другую сторону которых лежала страна нешгаев. Остальные корабли давно ушли вперед. Их двигатели, работая против ветра, быстро устали и корабли смогли бы вернуться, только когда растительные двигатели восполнят свои силы.
Через два дня они увидели приближающийся к ним гигантский контур дирижабля. Как сообщили по радио, корабль возвращался за ними после того, как его моторы отдохнули.
Когда корабль оказался в поле зрения людей на земле, его радио заговорило. К Улиссу обратился Кафби, офицер врумау:
— Нам надо немедленно возвращаться, мой Повелитель. Вся страна по колено в крови. Пока мы отсутствовали, рабы и врумау восстали против нешгаи. Кругом царит хаос. Часть земель в руках нешгаи, другую часть удерживают рабы. Мы успели удрать, а остальные корабли разрушены нешгаями. Теперь мы вернулись за тобой. Рабы и Брумау ждут, что ты поведешь их к победе. Они говорят, что ты — Бог людей и явился из незапамятных времен, чтобы освободить их и избавить мир от слоноголовых чудовищ.
Очень скоро это услышит Дерево, если уже не услышало. Оно созовет дулуликов, соберет орды народов, которые живут на его ветвях, и ударит, пока люди и нешгаи будут резать друг другу глотки. Если бы только люди оставили амбиции, пока не победят своего главного врага, но разумные существа не следуют холодной логике, во всяком случае, не всегда. Они живут в маленьких темных кельях времени.
— Правитель и Высший Священник убиты, — сказал Кафби. — Теперь правит Шегниф, Великий Визирь. Его силы засели во дворце, и до сих пор мы не в состоянии его взять.
Улисс вздохнул. За ним стояло двадцать миллионов лет крови, ужаса и страданий, и казалось, сколько ни живи, впереди будет то же самое.
Он стоял на огромной равнине рядом с Авиной, ее хвост легонько ударил по его правой ноге и она возбужденно следила за маневрами корабля.
— Мой Повелитель, а что мы будем делать, когда победим нешгаев?
Он потрепал ее по пушистому плечу.
— Мне нравится твой оптимизм. После того как победим? Только не если, верно? Не представляю, что бы я без тебя делал?!
На секунду в его груди что-то екнуло. Сколько раз ее могли убить и по его вине, а что бы он тогда делал дальше?
— Бессмысленно рабам и врумау жертвовать собой, чтобы вырезать всех слоноголовых. По-моему, было бы куда лучше для каждого заключить перемирие и построить новое общество, в котором не существовало бы рабов и хозяев, а нешгаи и люди были бы равны между собой. Мы нуждаемся друг в друге для борьбы против Дерева. Нам нужно подумать о компромиссе, Авина. В компромиссах нет ничего позорного. Наоборот, сила разума — в компромиссах.
— Рабы и врумау жаждут мести, — сказала она. — Они сотни лет страдали под игом своих хозяев. Теперь они хотят рассчитаться сполна.
— Я понимаю, — сказал он. — Но страдания со временем забудутся, тем более, если мы предложим взамен светлое будущее.
— А сможем? — спросила она.
— Да. В мое время старые враги забывали прошлые обиды и оскорбления и становились друзьями.
— Мой Повелитель! — сказала она, качнувшись так, что ее бедро коснулось Улисса, хвост хлестнул его по ноге, а глаза широко раскрылись. — Потом ты скажешь о компромиссе с Деревом, нашим древним врагом. Пожирателем!
«Как знать, — подумал Улисс. — Если один разум плоти может договориться с другим разумом плоти, то почему бы не сделать то же с разумом растения? Как знать...»
— Отбрасывай тела. Уводи корабль туда, где они нас больше не достанут, — проревел Грушпаз.
Он бросился за ними а проход, сметая все на своем пути. Он развернулся, рыча от боли из-за копья в спине и, перекатив, скинул тела своих «друзей» с палубы. Оболочка корабля лопнула, пропуская падающие трупы. Через образовавшиеся дыры со свистом вырывался воздух, но это было неважно. Воздух и так свистел в сотнях дыр.
Улисс крикнул остальным, чтобы скидывали оставшиеся тела. Они подняли своих товарищей, перебросили через перила, а потом принялись за летучих. Через дыры, проделанные дулуликами, продолжало поступать подкрепление, но их было не так много, как он ожидал. Около пятидесяти. Вместе с теми кто остался их было теперь шестьдесят. Однако, вполне достаточно, чтобы дюжину раз перебить тринадцать уцелевших.
Он бежал по переходу, пока не миновал люк, ведущий в гондолу управления. Он рванулся вправо, в коридор к пункту обороны и поискал там бомбу. Он собирался поджечь запал и установить ее у газового баллона. Летучие увидели бы, что он задумал, а они поняли бы его жесты. И тогда либо они убрались бы восвояси, либо он взорвал бы бомбу рядом с баллоном и они все мгновенно погибли бы. Возможно, они были настолько фанатичны, что позволили ему сделать это, но у него оставался последний шанс. В любом случае, взорви он бомбу или отбрось ее в последнюю секунду, его экипаж ничего не терял. А летучие были на грани гибели и могли обратиться в бегство.
Но бомб и ракет больше не осталось. Они израсходовали все свои запасы. И это было только к лучшему. Иначе какой-нибудь летучий нашел бы бомбы, поджег, все атакующие снялись бы и улетели, а дирижабль взорвался бы в воздухе.
Улисс развернулся кругом и побежал назад, по коридору, пока не оказался у трапа. Он вспрыгнул на него и стал карабкаться к ферме, державшей основание гигантского газового баллона. Он закричал, пока все головы не повернулись к нему, а потом ударом складного ножа рассек оболочку.
Образовалась крошечная дырка, из которой со свистом начал бить водород. Он отступил назад и вытащил из кармана спичечный коробок. Он доставал его так, чтобы все видели его действия и сделал жест, будто чиркает спичкой. Он надеялся, что летучие слышали о спичках. Иначе все будет напрасно.
Крылатые человечки и его собственные люди издали ужасный отчаянный крик.
— Дулулики, немедленно покиньте корабль, — рявкнул он. — Или я всех уничтожу. Быстрее, а то сгорите, словно моль в печке!
И тут наступила катастрофа. Грушпаз перемахнул через оградительные поручни палубы и грохнулся на нижнюю оболочку. Его тело провалилось сквозь тонкую, как бумага, обшивку корабля и исчезло. Он заплатил свой долг, ему оставалось всего несколько секунд жизни и он прыгнул, чтобы ускорить подъем корабля.
Люди на главной палубе и дулулики на балках, стропах и площадках правого борта замерли. Они не двинулись, даже когда Грушпаз ухнул через поручни. Они уставились на его руки, спичечный коробок и спички.
Командир дулуликов носил алый кожаный шлем, эмблему ранга, равного полковнику. Он скорчился на открытой площадке, зажав в одной руке тонкую пику, а второй держась за оградительные поручни, скривил лицо. Его терзали сомнения.
Тогда вперед выступила Авина, тихо выпрямилась, зажав в руке дубинку. И метнув ее, лопала в командира, разворотив ему лицо. Он упал без единого звука.
Крылатые переглянулись. Их вождь погиб, а остальные в команде лишь терялись в догадках: то ли через несколько секунд умереть всем вместе в гигантском катаклизме, то ли убраться восвояси. Отказавшись уйти, они не сомневались, что их главный враг тоже погибнет. Но…
Улисс мог представить, что они переживали. Жизнь ведь так коротка! Пусть даже жалкая — она была одна. А если уйти, они смогут сражаться вновь. Подобные штампы действовали безотказно, как двадцать миллионов лет назад.
Держа спичечный коробок в левой руке, Улисс приложил головку спички к боку коробка.
— Одна маленькая вспышка! — прокричал он. — И нас больше не будет! Мы сгорим в огне!
Дулулик, носивший зеленый шлем, ранг, эквивалентный майору, откликнулся тонким, срывающимся голосом:
— Тогда мы все погибнем!
Он нагнул свою короткую пику и гаркнул:
— Атакуем!
Не ожидая, последуют ли за ним остальные, он прыгнул с балки, расправив крылья, на Авину. Но воздух здесь оказался разреженнее и он выбрал не совсем правильный угол. Дулулик ударился о поручень точно посередине и Авина врезала ему по голове томагавком. На его удочку клюнуло около двадцати, некоторые из них совершили тот же промах, что и командир, и врезались в ограждение. Остальные были встречены оружием двенадцати уцелевших защитников, которые стояли плечо к плечу, спина к спине, шестеро в одну сторону, шестеро — в другую.
Улисс, увидев, что остальные дулулики потихоньку выбираются из отверстий, через которые пришли, положил спичечный коробок в карман и побежал на помощь своим людям. Он поспел как раз вовремя, подобрал копье и вонзил его в ближайшего летучего. Выжившие после победней атаки четыре дулулика упорхнули прочь и смылись через дыры обшивки.
Они все так устали, что еле двигались, а один вуфеа вдруг осел на пол и умер. Но Улисс велел троим заделать дыру в газовом баллоне, а остальным вернуться в гондолу. Они не заснут, пока «Голубой дух» не окажется в землях нешгаи.
По возвращении он немного соснул. Дирижабль провел пятнадцать часов в борьбе со встречным ветром, пока не начал терять высоту. Экипаж ушел на поиски пробоин, нашел четыре небольших, но остальные обнаружить не смог. До тех пор, пока корабль не покинул Дерева, он шел в низких слоях атмосферы огромной планеты. Это был единственный путь увеличить скорость, потому что там не было ветра. Но зато на рулевых и штурманов легла громадная нагрузка. Им пришлось плыть между стволами и ветками, под ветками, среди переплетений лиан и веток, иногда с трудом протискиваясь между ними. Отойдя на десять миль от Дерева, дирижабль приземлился на травянистой равнине и окончательно развалился.
Уцелевшие выбрались из-под неуклюжей громадины, вытащили свои пожитки, после чего Улисс поджег корабль, дабы быть совершенно уверенным, что тот не попадет в чужие руки. И хотя он не видел ни одного летучего, он хотел действовать наверняка. Он не желал, чтобы дулулики узнали, как строить дирижабли.
Они двинулись по равнине к горам, по другую сторону которых лежала страна нешгаев. Остальные корабли давно ушли вперед. Их двигатели, работая против ветра, быстро устали и корабли смогли бы вернуться, только когда растительные двигатели восполнят свои силы.
Через два дня они увидели приближающийся к ним гигантский контур дирижабля. Как сообщили по радио, корабль возвращался за ними после того, как его моторы отдохнули.
Когда корабль оказался в поле зрения людей на земле, его радио заговорило. К Улиссу обратился Кафби, офицер врумау:
— Нам надо немедленно возвращаться, мой Повелитель. Вся страна по колено в крови. Пока мы отсутствовали, рабы и врумау восстали против нешгаи. Кругом царит хаос. Часть земель в руках нешгаи, другую часть удерживают рабы. Мы успели удрать, а остальные корабли разрушены нешгаями. Теперь мы вернулись за тобой. Рабы и Брумау ждут, что ты поведешь их к победе. Они говорят, что ты — Бог людей и явился из незапамятных времен, чтобы освободить их и избавить мир от слоноголовых чудовищ.
Очень скоро это услышит Дерево, если уже не услышало. Оно созовет дулуликов, соберет орды народов, которые живут на его ветвях, и ударит, пока люди и нешгаи будут резать друг другу глотки. Если бы только люди оставили амбиции, пока не победят своего главного врага, но разумные существа не следуют холодной логике, во всяком случае, не всегда. Они живут в маленьких темных кельях времени.
— Правитель и Высший Священник убиты, — сказал Кафби. — Теперь правит Шегниф, Великий Визирь. Его силы засели во дворце, и до сих пор мы не в состоянии его взять.
Улисс вздохнул. За ним стояло двадцать миллионов лет крови, ужаса и страданий, и казалось, сколько ни живи, впереди будет то же самое.
Он стоял на огромной равнине рядом с Авиной, ее хвост легонько ударил по его правой ноге и она возбужденно следила за маневрами корабля.
— Мой Повелитель, а что мы будем делать, когда победим нешгаев?
Он потрепал ее по пушистому плечу.
— Мне нравится твой оптимизм. После того как победим? Только не если, верно? Не представляю, что бы я без тебя делал?!
На секунду в его груди что-то екнуло. Сколько раз ее могли убить и по его вине, а что бы он тогда делал дальше?
— Бессмысленно рабам и врумау жертвовать собой, чтобы вырезать всех слоноголовых. По-моему, было бы куда лучше для каждого заключить перемирие и построить новое общество, в котором не существовало бы рабов и хозяев, а нешгаи и люди были бы равны между собой. Мы нуждаемся друг в друге для борьбы против Дерева. Нам нужно подумать о компромиссе, Авина. В компромиссах нет ничего позорного. Наоборот, сила разума — в компромиссах.
— Рабы и врумау жаждут мести, — сказала она. — Они сотни лет страдали под игом своих хозяев. Теперь они хотят рассчитаться сполна.
— Я понимаю, — сказал он. — Но страдания со временем забудутся, тем более, если мы предложим взамен светлое будущее.
— А сможем? — спросила она.
— Да. В мое время старые враги забывали прошлые обиды и оскорбления и становились друзьями.
— Мой Повелитель! — сказала она, качнувшись так, что ее бедро коснулось Улисса, хвост хлестнул его по ноге, а глаза широко раскрылись. — Потом ты скажешь о компромиссе с Деревом, нашим древним врагом. Пожирателем!
«Как знать, — подумал Улисс. — Если один разум плоти может договориться с другим разумом плоти, то почему бы не сделать то же с разумом растения? Как знать...»