Федотов Дмитрий. Ветер смерти

   - Здорово, кэп! - я уселся на высокий крутящийся табурет перед ним и вытащил сигареты. - Все толстеешь?
   - Хай! - отозвался Мишка и сотворил еще один стакан с пивом для себя. - Запомни, сынок: живот не от пива, а для пива! - он вынул трубку и поднял стакан. - За встречу!
   - Не последнюю! - поддержал я и отпил половину пенной, терпкой жидкости. - Хорошо! Небось, прямо с завода?
   - А то! - Мишка тоже приложился к напитку. - Туфту не держим-с!
   - Маловато сегодня клиентов? - я оглядел полупустой зал. - Или смена уже в разгаре?
   - Какое там! - он шумно утерся и снова хлебнул из стакана. - Второй день недобор! Как прослышали про этого банкира, как его?.. Вайнштруделя?..
   - Вайнштейна...
   - Ага, про него. Так и труханули резко, - Мишка сунул в рот трубку и смачно затянулся.
   Я тоже прикурил и изготовился слушать, но Сильвер, похоже, не был расположен к длительной беседе.
   - Если тебя это интересует, поболтай с Тутси или Шанель, - заявил он. - Эти "киски" скоро объявятся, - и отошел к новому клиенту на другом конце стойки.
   Я взял свой стакан, перегнулся через парапет и нацедил себе до верху пива из фирменного крана. Потом уселся поудобнее и стал ждать. Минут через двадцать мое терпение было вознаграждено.
   - О, какие люди! И без охраны?! - загорелая до степени молочного шоколада обаятельная дама в беспредельно открытом ослепительно белом сарафане привычно уселась на соседний табурет и положила перед собой на стойку такую же белую сумочку в стиле "ретро".
   - Привет, Тутси! - я галантно коснулся губами капризно подставленной, изящной и тонкой кисти с переливающимися отточенными коготками.
   - Соскучился, Котик? - она метнула в меня профессионально лукавый и призывный взгляд и достала из сумочки золотистую пачку "Данхилла".
   - Я от тебя давно без ума, ты же знаешь! - я постарался не кривить душой, но перед глазами тут же встала Она в зеленом полумраке комнаты, я сбился и, чтобы не выглядеть смущенным, сделал вид, что ищу по карманам зажигалку.
   Тутси, а в миру просто Жанна Витимская, улыбнулась, вытащила сигарету и милостиво дождалась, пока я поднесу ей огоньку.
   - Я не видела тебя целую неделю, неужели не соскучился?
   - Закрутился, извини, - мне окончательно расхотелось с ней любезничать, - и... Жанна, я теперь...
   - Опаньки! Женился?! - она притворно округлила глаза и выпустила струйку дыма. - И кто же она?
   - Да нет пока... Выпить хочешь? - я попытался уйти со скользкой темы.
   - Мартини, - Тутси продолжала иронично поглядывать на меня, изредка затягиваясь сигаретой, пока я делал Сильверу заказ. - Ну и?..
   - Ну и все! Не могу я одновременно, - я начал сердиться и на себя и на нее. - Замнем для ясности?
   - Как хочешь, - она пригубила вино и приняла равнодушный вид.
   - Жанна, мне нужна твоя помощь, - я решил идти напролом. - По старой дружбе.
   - Так и быть, - великодушно кивнула она, выдержав классическую паузу. - Что тебя интересует?
   - Тебе знакомо имя Айрис?
   - Айрис?!.. - Тутси сделала бровки домиком. - Нет, а что?
   - Она твоя коллега, в определенном смысле. Работает по телефону, но и не только...
   - А-а, кажется, я поняла! - Жанна резко развернулась ко мне на табурете и хищно оскалилась. - Это не та самая б..., из-за которой мы тут все второй день без работы?
   - Похоже, она. Ты ее видела? Можешь описать?
   - Люська-Шанель ее срисовала: кошка драная! Ну, тварь!.. - ее возмущение было таким искренним, что мне даже стало жаль девчонку. Попадись она только!
   - Значит, не видела?
   - Ее счастье! Но и мы не дешевки! У нас свои сыскари найдутся! Тутси в сердцах ткнула окурок мимо пепельницы прямо в полировку стойки. Гадина!
   - Погоди, остынь, - я слегка приобнял ее за голые плечи. - Никуда она не денется, где-нибудь да обломается.
   - А что, правда, что она своих... клиентов химией травит? - природное женское любопытство определенно брало верх.
   - Нет. Но каким-то образом все-таки убивает.
   - Да она просто псих!
   - Вполне может быть. А поэтому я тебя прошу: никакой самодеятельности! Если она вдруг нарисуется, позвони мне. Обязательно! - я взял девчонку за вздрагивающий подбородок и заглянул в расширенные от возмущения глаза. - Ты меня поняла?..
   - Да, - она сердито дернулась. - Пусти!
   - Вот и ладненько! И другим кисулям скажи, мол, Кот просил только ему лично и больше никому, хорошо?.. - я легонько провел кончиками пальцев ей между лопаток.
   Она вздрогнула и быстро стрельнула в меня выжидающим взглядом, но я тут же убрал руку и взялся за пиво. Тутси коротко вздохнула, подхватила сумочку и спрыгнула с табурета.
   - Да, - остановил я ее, - и предупреди всех: если увидят меня здесь в... соответствующем виде, пусть сделают вид, что незнакомы. О'кей?
   - Неужели на "живца" ловить будешь? - Жанна ехидно прищурилась. - А как же та самая, единственная и неповторимая?
   - Работа требует жертв. Временных, разумеется.
   - Ладно уж, потерпим как-нибудь!
   Она упорхнула куда-то в другой конец зала, а я вернулся к своему пиву и весьма серьезному решению, которое только что принял.
   Мягкий зеленоватый полусвет, рассеянный по комнате, слегка размывал очертания предметов, создавая вокруг них легкую ауру, и от этого казалось, что именно они рождают сам свет. Тихая ритмичная музыка тоже будто бы исходила ниоткуда и пронизывала все пространство помещения и предметы, и людей, находящихся в нем.
   Нас было двое, я и Она.
   Я лежал на упругой широкой кушетке лицом вниз, полностью обнаженный, и слушал Ее голос.
   - Закрой глаза, расслабься... Представь, что твое тело спит... Все мышцы отдыхают, им очень нужен этот отдых, без него они больше не смогут управлять твоим телом, дай им шанс отдохнуть!.. Дыши только так, чтобы это было приятно, но не по обязанности... Слушай свое тело, делай только то, что оно хочет... Пусть твой разум не вмешивается, слушай тело!..
   Голос то отдалялся, то снова приближался, он тоже звучал ниоткуда и со всех сторон одновременно. Появилось ощущение плавного покачивания, ритмичного, в такт звучащей музыке и голосу. Это было очень приятно и необычно. Хотелось слушать, слушать... и больше ничего! Потом я почувствовал едва заметные касания, нежные, неуловимые, и от них в тех местах, как бы внутри, под кожей, стали рождаться маленькие горячие пузырьки. Они медленно поднимались к поверхности тела, выходили наружу и лопались, растекаясь по коже горячими щекочущими волнами. Эти волны пересекались, наслаивались друг на друга, порождали другие волны, и так без конца. Постепенно жар с поверхности начал проникать все глубже в тело, как бы растекаясь по тонким разветвленным канальцам или сосудам, и прогревая буквально каждую клеточку в каждом органе и ткани. Касания становились все явственнее и сильнее, и волны жара все напористей и настойчивей заливали все тело, каждый его уголок. Потом появилось чувство, будто я уже переполнен этой мощной, всепроникающей и живительной субстанцией, и она вдруг стала стекать с меня по кончикам пальцев рук и ног, впитываясь в окружающее пространство. Тело мое вздрогнуло и на какой-то миг буквально воспарило над кушеткой, а когда я опомнился, оказалось, что уже сижу и в изумлении таращусь на свои руки. Вся кожа кистей светилась бледным неровным светом, и он крупными каплями действительно стекал с пальцев вниз, но эти капли не достигали пола, а рассеивались в воздухе.
   Я посмотрел на свою целительницу, стоявшую передо мной обнаженной и ничуть не стеснявшейся наготы, и встретил ее открытую, чуть ироничную, но бесконечно теплую и добрую улыбку.
   - Что это?!.. - только и смог вышептать я, протягивая к Ней истекающие светом руки.
   - Это Чи, животворящее начало всего сущего, - бархатным глубоким голосом, от которого меня каждый раз пронизывала приятная дрожь, заговорила Она. - Я разблокировала большую часть шу-пунктов, энергетических "ворот" ко всем внутренним органам и включила твою Свадхистану, священную чакру, хранительницу прародительской Чи. И сейчас ты видишь завершающую стадию очистки своей энергосистемы от различных информационных шлаков, нарушавших нормальную циркуляцию энергии в твоих телах. Эти нарушения большинство людей воспринимают как проявление различных болезненных симптомов, но это не совсем так...
   - Погоди! - я закашлялся: показалось, что в горле беззвучно лопнул большой горячий шар, и тут же прорезался такой голос, будто меня подключили к мощной квадрофонической системе, забыв предупредить об этом. - Ты сказала "в телах"?!.. О, Господи! Что у меня с голосом?!..
   - Не пугайся! - засмеялась Она. - Это один из эффектов снятия блокад: заработала твоя Вишудха, чакра общения, эмоций и коммуникаций, она контролирует в организме, помимо прочего, функцию голосовых связок. Ты просто разучился правильно говорить, как и большинство современных людей. А про "тела" я не оговорилась, у нас их на самом деле не одно, а семь! И болезни, то есть блокады, могут возникать (и возникают!) почти всегда не в одном, а сразу в нескольких телах.
   - И какие же это тела, где они? - я все еще не мог сообразить: шутит Она или говорит всерьез. Что-то, где-то, когда-то я вроде бы слышал или читал про все эти чакры, каналы, энергии, но всегда относился к подобного рода литературе, как к сказкам для взрослых в лучшем случае. И вот теперь?!..
   - Ты видел матрешку?
   - Конечно, в детстве...
   - Ну, так это и есть наши семь тел! Куколки в матрешке как раз и символизируют строение человека. Это ведь очень древняя игрушка и одновременно важнейший в прошлом предмет для обучения управления собственным телом в единении с природой и всем мирозданием! Хотя официально считается, что матрешку завезли в Россию из Японии в восемнадцатом веке, на самом деле эта модель человека была создана около тысячи лет назад в Северной Индии...
   - Погоди-ка, - я все-таки решил перейти на громкий шепот, мой новый голос все еще пугал своей необычной сочностью и глубиной. - Черт! Я что, так и буду теперь всю оставшуюся жизнь "громыхать"?
   - Нет, котик, - засмеялась Она своим удивительным переливчатым смехом, от которого у меня по телу каждый раз пробегала сладко щемящая волна. - День-два, самое большее. Потом твоя энергетика выровняется, Вишудха успокоится, и голос твой станет снова обычным. С той лишь разницей, что отныне при необходимости, ты сможешь пользоваться любым из трех существующих типов речи.
   - Что это еще за три типа? - снова насторожился я.
   - Большинство людей пользуется одним типом речи - горловым, который генерируется непосредственно Вишудхой, - терпеливо продолжала Ирина. Это - уровень бытового общения. Второй тип речи, грудной, генерируется Анахатой или сердечной чакрой. Это уже уровень творческого общения. Им люди пользуются, к сожалению, все реже и реже, в основном служители религиозных культов, некоторые актеры и певцы, еще меньше - разные общественные деятели...
   - ...а третьим уровнем, наверное, теперь никто не пользуется? высказал я смутную догадку, почувствовав грустные нотки в голосе моей любимой.
   - Ты правильно понял, Дима, - Ирина как-то странно вздохнула. Третий тип речи - надчревный, или диафрагмальный. Он генерируется Манипурой, чакрой распределения жизненной энергии. Это уже уровень общения с Творцом. Чтобы овладеть им, людям приходилось отказываться от многого...
   - Ладно, не будем об этом, - поспешил я уйти с явно непростой для нее темы. - Так что ты там хотела рассказать мне про матрешку?
   - Спасибо, - Ирина улыбнулась одними губами и заговорила более уверенно. - Так вот, первая куколка, самая маленькая, представляет наше бренное физическое тело. Оно действительно самое маленькое, слабое, с минимальным запасом живой энергии, и поэтому такое недолговечное и подверженное всевозможным недугам. Вторая куколка - первое из шести тонких, нематериальных тел, эфирное или, точнее, эмоциональное. Оно значительно более насыщено энергией, поэтому непосредственно управляет всеми функциями физического плана и одновременно подпитывает, восполняет потери энергии первого тела. Каждый взрослый человек знает, что язва желудка появляется "от нервов", то есть от сильных эмоциональных потрясений. Перерасход энергии эфирного тела приводит к недостатку энергии тела физического, что и выражается в болезни, например, язве желудка или инфаркте сердца... Понятно?
   - Ну, не такой уж я дурак, как кажусь в профиль! - я почувствовал себя значительно лучше, поняв, что все это не бред, и что Ирина действительно может лечить любую болезнь, владея мощным оружием воздействия на самые тонкие механизмы и реакции, что дают нам жизнь. - Только про остальное, как-нибудь в другой раз, а то, боюсь, мой "компьютер" не справится с такой лавиной новой информации.
   - Конечно, Дима, продолжим на следующем сеансе, дня через два.
   - Ириша, можно тебя спросить?.. - я больше не мог оставаться в неведении о ее ко мне отношении, хотя и понимал, что это глупо.
   - А надо ли? - она как-то по-особенному взглянула на меня.
   - Мне это необходимо! - я решил пойти до конца.
   - Спроси...
   - У меня есть хоть какой-то шанс?..
   Ирина отошла к затененному жалюзи окну, чуть раздвинула упругие полоски, и узкий золотистый поток света облил ее губы.
   - Так жизнь построена из "вдруг", в зеленый круг, игру простую, и все мои "хочу" впустую, помимо глаз, помимо рук! - она лукаво улыбнулась.
   - Понятно, - настроение у меня упало, но я постарался не показать ей этого и сделал то, чего сам от себя не ожидал. - Тогда возьми ключи от моего дома. Так, на всякий случай... Вдруг под дождь попадешь и негде будет обсушиться... Или просто захочешь зайти... в гости.
   - Это предложение? - вполне серьезно спросила она вместо того, чтобы рассмеяться над моей глупостью, как я ожидал.
   - Это просьба, - я немного воспрял духом: она не отказалась! Ура!
   - Спасибо за... приглашение, - Ирина взяла брелок с ключами и зажала их в кулачке. - Буду рада им воспользоваться. Когда-нибудь!
   Вот так! В этом вся Ирина: умница, красавица, ведунья, целительница, обалденная женщина и прочая, прочая, прочая. Ладно, раз влюбился привыкай! Говорить мне не хотелось, а хотелось...
   - Спасибо, родная! - все-таки вырвалось у меня.
   А Ирина вдруг оказалась рядом, и жаркая душистая волна мгновенно окутала меня целиком, погружая в сладкую, безумную и радостную темноту...
   Глава 6.
   На этот раз в отделе уже с утра никого не было, даже "влюбленной пантеры". Вместо нее на моем столе стоял пластиковый стаканчик с букетом незабудок - ее любимых цветов, а на стенке стакана ее любимой алой помадой было нарисовано стилизованное сердце со шкодливой рожицей верхом на букве "л". При виде столь прозрачного намека уши мои непроизвольно зарделись, и я поспешил убрать "компромат" в дальний угол, за ширму, где Леночка создала для нашей дружной компании минибар на один столик.
   Однако, поработать мне тоже не удалось. Едва я расположился в кресле в позе творческой задумчивости (полулежа, ноги на столе), проснулся мой мобильник.
   - Привет писунам и записанцам! - Олег Ракитин был бодр и свеж до такой степени, что это немедленно передалось и мне прямо через эфир.
   - Когда веселятся органы, граждане обычно плачут, - осторожно отозвался я. - Вы что там, вычислили нашего "вампира"?
   - Можно сказать и так, - уклонился Олег от прямого ответа. - Ты не слишком погряз в бумагомарании?
   - Не больше, чем один знакомый сыскарь...
   - Тогда один знакомый сыскарь приглашает одного зажравшегося журналиста посетить адрес: улица Гоголя, дом пятнадцать, квартира три. Желательно - немедленно?..
   - Ну, если у горы разыгрался приступ подагры, тогда ей нужен не Магомет, а ревматолог.
   - Не грубите, гражданин! Это в ваших же интересах. Десять минут на доставку хватит?
   - Может быть "да", а может быть...
   - Между прочим, сей поход в твоих же интересах, - Ракитин был неумолим и неизбежен как баллистическая ракета.
   - А спрятаться нельзя?
   - Если страус, то попробуй!..
   - Ладно, - я притворно вздохнул. - Явиться с вещами, али как?
   - Запасные трусы и зубную щетку разрешаю, - отпарировал Олег. - Не явишься, через двадцать минут высылаю наряд!
   В трубке запиликал сигнал отбоя.
   - Ну вот, началось! - сказал я своему мобильнику, сунул его в карман и рванул к выходу через три ступеньки.
   У двери вышеозначенной квартиры мы с Ракитиным оказались практически одновременно. Однако, за дверью нас ждал сюрприз, резко поубавивший количество эндорфинов в крови. Я даже вздохнул, глядя, как с Олега прошлогодней змеиной шкурой сползает оптимизм вкупе с радостной бодростью. В ответ на длинный звонок и сообщение типа "откройте, милиция!" перед нами возникла благообразная старушка в строгом черном платье и с абсолютно белой пушистой головой, напоминавшей перезрелый одуванчик, и, поджав тонкие сухие губы, строго осведомилась:
   - Чем обязана, молодые люди?
   - Капитан криминальной службы Ракитин, - Олег предъявил свое удостоверение. - Добрый день! Гражданка Крестовская Инесса Павловна?..
   - Графиня Крестовская, господин капитан, графиня! - надменно выпрямилась старушка. - До двенадцатого колена! И весьма этим горжусь!
   - Прошу прощения! - Ракитин мгновенно подтянулся и слегка склонил голову. - Разрешите войти, сударыня?
   - А вы кто, юноша? - графиня оценивающе разглядывала мою потертую джинсу и легкомысленные сандалии.
   - Котов Дмитрий Алексеевич, репортер уголовной хроники из "Вестника", - я тоже попытался изобразить галантность и даже щелкнуть отсутствующими каблуками.
   - Что ж, проходите, - великодушно разрешила хозяйка и, не оглядываясь, двинулась вглубь квартиры.
   Дом этот был неимоверно стар не только снаружи, но и изнутри. Слабо разбираясь в особенностях архитектурных стилей и времен, я рискнул приписать его постройку к середине девятнадцатого века и, видимо, не слишком промахнулся. Вдобавок и большинство предметов обстановки в трех просторных (и непроходных!) комнатах были окутаны паутиной времени. И вместе с тем, квартира содержалась в исключительном порядке и чистоте. Первым контрастом веков оказался супермодный плазменный телевизор "Забава" с плоским метровым экраном, удобно устроившийся в просторной гостиной между старинным массивным сервантом, заставленным хрустальными вазами, салатницами и комплектами для распивания напитков различной крепости, и таким же древним секретером, увенчанным встроенными в него часами с боем каждую четверть часа. Вторым - тот самый "навороченный" телефонный монстр от фирмы "Мещера", собиравший заказы для неуловимой и кровожадной гетеры, и скромно стоявший на каком-то реликтовом до черноты комоде во второй комнате. Но самой виновницы нашего вторжения в этот музей так и не обнаружилось.
   - Итак, - повернулась к нам графиня, - я вас слушаю, господин... ваше имя-отчество?
   - Олег Владимирович, мадам, - он явно старался произвести на хозяйку впечатление, и, похоже, преуспел, потому как обращалась она с этого момента беседы только к Олегу, видимо, посчитав меня его бесплатным приложением.
   - Сударыня, соблаговолите ответить на весьма деликатный вопрос, вы проживаете в этой квартире одна? - Ракитин явно решил поупражняться в светском этикете.
   - Постоянно - да!.. - Крестовская, казалось, не удивилась вопросу, спокойно подошла к секретеру, открыла боковое отделение, вынула оттуда коробку дорогущих папирос "Орлофф", зажигалку "Онега" и хрустальную пепельницу в виде распустившегося цветка водной лилии и расставила все это на огромном круглом обеденном столе посреди гостиной. - Прошу вас, господа, можете курить!
   - Постоянно?.. - Олег тут же сделал профессиональную стойку. - А временно?
   - Ко мне иногда приезжает внучатая племянница, Марина Корсакова, графиня достала из коробки длинную тонкую коричневую папиросу и замерла в ожидании.
   Ракитин тут же схватил "Онегу" и учтиво поднес ей огоньку, а я вытащил свои дежурные "Монте-Карло" питерского производства.
   - Могу ли я узнать, где сейчас находится ваша племянница? - продолжал расшаркиваться наш бравый капитан, и я пожалел, что не захватил с собой диктофона.
   - Она здесь, в городе, сдает сессию на юридическом факультете Университета, а живет у меня, во второй комнате, - Крестовской явно импонировала манера общения Ракитина, и она отвечала все более охотно и подробно.
   - Извините за любопытство, Инесса Павловна, а часто ли ваша племянница не приходит ночевать?
   Я замер: сейчас она нас выгонит и будет права! Господи, не обессудь!.. Но графиня уже целиком находилась во власти очарования учтивым капитаном и даже бровки не нахмурила.
   - Ну, господин Ракитин, кто же из нас не влюблялся в двадцать лет и не гулял теплыми летними ночами!.. А Мариночка очень увлечена одним молодым человеком, к сожалению, не помню, как его зовут! Он тоже будущий юрист, и весьма одаренный!.. Ах, юность!.. - старушка не прочь была удариться в мемуары, но Олег вовремя пресек опасное направление беседы.
   - Пардон, сударыня! А телефонный аппарат в комнате вашей племянницы единственный в квартире? Вы им тоже пользуетесь?
   - Телефон?.. Конечно, один. Мариночка привезла его из Петербурга. Он такой сложный! Я его просто боюсь!.. - Крестовская передернула острыми плечиками.
   - Но ведь вы куда-нибудь звоните по нему? - гнул в нужную сторону Ракитин.
   - Нет, что вы! Мне, в общем-то, некуда звонить. А если возникает такая нужда, то у меня прекрасная соседка, Ольга Борисовна Мещерякова, тоже потомственная графиня. У нее аппарат самый обычный, "Русь-2001" - графиня рассеянно затушила папиросу. - Не хотите ли чаю, господа?
   - Не обременяйте себя, Инесса Павловна, - взмахнул руками Олег. - Мы уже уходим - служба! Последний вопрос, у вас найдется фото мадемуазель Корсаковой?
   - О, конечно! - Крестовская, как мне показалось, облегченно вздохнула и быстро извлекла из того же секретера вполне современную цветную фотографию, выполненную на обычном "Полароиде".
   На нас с ехидным прищуром смотрела смазливая мордашка, никак не подходившая под описание элегантной дамы из гостиницы "Северная", данное мне портье-сутенером.
   М-да, похоже, облом!
   - Вы разрешите нам временно воспользоваться этой фотографией, сударыня? - вежливо попросил Ракитин. - Под мою ответственность?
   - Не утруждайте себя, капитан. Мариночка обожает фотографироваться, а по сему и снимков у меня имеется достаточно, - графиня явно устала от нашего любопытства, и только врожденная тактичность, видимо, мешала ей выставить нас вон.
   Переглянувшись, мы с Олегом поспешили откланяться, и уже в патрульной машине, расположившись на заднем сиденье и спокойно закурив, снова внимательно изучили фото.
   - Ну, и что скажешь? - угрюмо поинтересовался Ракитин. - Какова бабуля?
   - А чего ты ожидал? - у меня настроение тоже оставляло желать лучшего. - Голубая кровь да белая кость, а мы кто? Так, псы дворовые...
   - Только без самоедства, Димыч! И так тошно, - отмахнулся Олег. Давай что-нибудь конструктивное.
   Я взял у него фото и еще раз внимательно рассмотрел его. "Мадемуазель" Корсакова позировала перед камерой явно где-то в своем институте: на заднем плане смутно проглядывали очертания большого помещения, наверное учебной аудитории, и силуэты нескольких человек, и мужчин, и женщин. Но глубина резкости изображения не позволяла различить детали.
   - Очевидно, девчонкой просто пользуются, - высказал я первое, что пришло в голову. - Не исключено, за деньги!
   - Аренда номера?
   - Вполне вероятно. Надо бы с этой Корсаковой повстречаться?
   - Обязательно, но без тебя! - Ракитин решительно отобрал у меня фото.
   - Ай-я-яй, капитан, не стыдно? Хочешь финишную ленточку единолично порвать?
   - Шашлык и пиво, - невозмутимо отозвался этот карьерист. - Ладно, на задержание, так и быть, возьму. Выметайся, мне работать надо!
   - Ну, и пожалуйста! Не больно-то и нужно! - я выбрался из патрульной машины и, не оглядываясь, пошел к своей "двадцатке".
   Вдруг снова заверещал мой мобильник, и знакомый взволнованный голосок Жанны протарахтел скороговоркой:
   - Котик, рыбка в банке! Дуй скорее!
   - Понял, Тутси, спасибо! - внутри у меня все подпрыгнуло от сладостного предвкушения охоты и, не удержавшись, я повернулся к Олегу, как раз закрывавшему дверцу. - Эй, капитан, а я все-таки быстрее!
   Не дожидаясь, пока до него дойдет смысл реплики, я нырнул в свою машину и врубил с места третью скорость, рискуя окончательно доломать коробку передач.
   В "Наядах", несмотря на ранний час, уже тусовались две-три компании молодежи в разных концах полутемного зала. Сдвинув столики и заставив их пивом, колой и тарелками с чипсами и орехами, парни и девицы что-то громко, но невнятно бубнили друг другу с набитыми ртами и хохотали, давясь и обливаясь питьем и хлопая товарищей по мокрым спинам. У стойки с бдительным Мишкой посередине на высоких табуретах сидело человек пять. Одной из них оказалась Люська-Шанель (Людмила Аскольдовна Лоран, блондинка, метр семьдесят пять, 26 лет, студентка филологического факультета Университета), которая, завидев меня, притворилась, будто только что "срисовала клиента" и игривой походкой направилась прямо ко мне через зал.
   Я напустил на себя фривольный вид и пошел навстречу так, чтобы столкнуться с ней где-то посередине помещения. Людмила подошла, взяла меня под руку и, улыбаясь во весь рот, быстро проговорила: