Фейст Раймонд. Ночные ястребы

   — Бронуин!
   Тролль оглянулся, и мальчик прыгнул прямо на него. Не успел Локлир поднять свой меч, как на него обрушился клинок тролля.
   В слепой ярости Локлир ударил с плеча, тяжело ранив тролля в шею. Тот зашатался и попытался повернуться, но сквайр заколол его, ударив в подмышечную впадину, — туда, где не было доспехов. Тролль Вздрогнул, меч выпал из его ослабевших пальцев, и он упал на пол.
   Локлир еще раз ткнул его мечом и кинулся к Бронуин. Девушка лежала в луже крови, и Локлир сразу понял, что она мертва. Слезы хлынули у него из глаз, когда он обнял ее и прижал к груди.
   — Прости меня, Бронуин, прости, что накричал на тебя, — зашептал он на ухо мертвой девушке. — Не умирай, я буду твоим другом. Я не хотел кричать. Черт! — Он качался из стороны в сторону, а кровь Бронуин струилась между его пальцами. — Черт, черт, черт.
   Локлир плакал навзрыд, боль раскаленным железом пронзила все его тело, сердце бешено колотилось, все мускулы напряглись. Кожа его горела, как будто ненависть и ярость искали выход через поры на теле, а глаза жгло изнутри. Они вдруг стали слишком горячими и сухими для слез.
   Сигнал тревоги вывел его из состояния оцепенения. Он поднялся и нежно положил девушку на кровать, которую они делили прошлой ночью. Затем он взял меч и открыл дверь. Он глубоко вздохнул, и что-то замерзло в нем, как будто горный лед появился на месте, где мгновением раньше все агонизировало в пламени.
   Перед ним стояла женщина с ребенком, к которой с поднятым мечом приближался гоблин. Локлир спокойно выступил вперед и нанес гоблину удар в шею, хитро перекрутив меч так, что голова гоблина упала с плеч. Локлир оглянулся, заметив краткое мерцание, и вдруг перед ним появился моррел. Локлир ринулся в атаку. Моррел получил рану в бок, но избежал смерти. Однако рана была серьезной, а Локлир неплохо владел мечом. Сейчас он был во власти холодной, управляемой ярости, не заботясь о собственной безопасности, что делало его еще опасней для противника, так как он был готов рисковать, не думая о смерти. Мальчик яростно оттеснил моррела к стене и пронзил клинком.
   Локлир резко повернулся, высматривая очередного противника, увидел, как еще одна фигура появилась на улице в квартале от него, и побежал навстречу гоблину.
   Противник появился в городе повсюду и неожиданно. Когда раздался сигнал тревоги, осажденные расправились с ними, но часть гоблинов и моррелов объединилась и продолжала сражение в разных районах города. Когда появление магически переправляемых в крепость солдат достигло апогея, армия, стоявшая под стенами, начала новый штурм. Создалось опасное положение: если оставить в городе достаточно воинов, чтобы расправиться с телепортируемыми солдатами, в обороне стены появится брешь.
   Гай приказал подвести один резервный отряд к самому горячему месту на стене, а другой отправил на улицы города. Горючее масло и стрелы быстро остановили штурмующих, но появление солдат в городе продолжалось. Арута пытался стряхнуть усталость и, наблюдая за злейшим врагом своего отца, удивлялся, откуда тот черпал силы. Гай был намного старше его, и все же Арута мог позавидовать его энергии. Скорость, с которой он принимал решения, показывала, насколько хорошо он представляет себе, где в какой момент находилось каждое подразделение. Арута так и не смог полюбить этого человека, но он уважал его и, хотя не хотел себе в этом признаться, даже восхищался им.
   Гай смотрел в сторону дальнего холма, где расположился Мурмандрамас. Там мелькнул свет, через мгновение он повторился, потом еще раз. Арута проследил за взглядом Гая и, понаблюдав некоторое время за огнями, спросил:
   — Это оттуда они попадают к нам?
   — Могу в этом поклясться. За всем этим стоит колдун или его служитель из племени змеелюдей.
   Арута заметил:
   — Расстояние слишком велико даже для лука Мартина, и, думаю, ни один из ваших лучников не сможет послать стрелу так далеко. Даже катапультами не добросить.
   — Нам не достать этого негодяя.
   К ним подошел Амос.
   — Ситуация под контролем, хотя они продолжают появляться то там, то здесь. Мне доложили о трех в крепости, а один появился во рву и тут же утонул как камень, а теперь… Куда это вы смотрите?
   Арута показал на холм, и Амос некоторое время наблюдал за огнями.
   — Наши катапульты его не достанут. Черт. — Затем лицо старого моряка расплылось в усмешке. — У меня есть идея.
   Гай махнул в сторону двора, где внезапно появился тролль с изумленным выражением лица, на него тут же набросилось трое солдат. Однако пока он сражался, появился другой и бросился вниз по улице.
   — Попробуй, что бы то ни было. Рано или поздно они соберутся в достаточно большой отряд и смогут причинить нам немало хлопот.
   Амос поспешил к катапульте. Он раздал указания, и вскоре на костре грелся котел. Амос посмотрел за подготовкой и вернулся. Прислонившись к стене, он сказал:
   — Теперь в любой момент.
   — Что? — спросил Гай.
   — Ветер переменится. Он всегда меняется в это время суток.
   Арута покачал головой. Он устал, и на ум ему вдруг пришла смешная мысль.
   — Мы что, собираемся подплыть поближе, капитан?
   Внезапно на крепостном валу, моргая от неожиданности, появился тролль. Гай ударил его кулаком, сбросив вниз на камни. Тело упало с глухим стуком.
   — Похоже, первые несколько секунд они не успевают сориентироваться, что очень полезно, — сказал протектор. — Иначе он мог съесть твою ногу на обед, Амос.
   Амос послюнил палец и поднял его вверх. С удовлетворенным вздохом он закричал:
   — Катапульта! Давай!
   Мощная машина раскрутилась и бросила свой снаряд с такой силой, чтобы он перелетел через стену. Снаряд тихо умчался во тьму.
   Долгое мгновение никакого эффекта не было видно, а потом вдалеке в ночи послышались крики. Амос издал ликующий возглас. Арута понаблюдал за холмом и заметил, что свет там больше не вспыхивает.
   — Амос, что ты сделал? — поинтересовался Гай.
   — Ну, Одноглазый, я научился этому трюку у твоих старых друзей кешианцев. Я был в Дурбине, когда одно племя бедуинов решило восстать и осадить город. Генерал-губернатор, эта старая лиса Хазар-хан, обнаружил, что стены просто поливаются стрелами, поэтому он приказал нагреть песок и выстрелить им в осаждавших.
   — Горячим песком? — переспросил Арута.
   — Да, просто нагреваешь песок, пока он не раскалится, и бросаешь его в противника. Ветер относит его довольно далеко, и если он не остыл, то жжет, как адское пламя. Он попадает под латы, под рубашку, залезает в сапоги, в волосы, повсюду. Если Мурмандрамас смотрел в нашу сторону, мы, может, и ослепили этого импотента, сына сифилисной крысы. В любом случае, час-другой ему будет не до заклинаний.
   Арута засмеялся.
   — Думаю, это не надолго.
   Амос достал из-за пазухи трубку и лучину, которую зажег от факела.
   — Что да, то да, — тон его голоса оставался серьезным. — Это верно.
   Все трое опять посмотрели в темноту, ожидая, что же будет дальше.

Глава 14. КОНЕЦ АРМЕНГАРА

   Ветер разносил пыль по всей стене. Арута, прищурясь, наблюдал за всадниками, передвигавшимися вдоль рядов войска Мурмандрамаса. Вот уже три дня противник с неослабной яростью предпринимал атаку за атакой. Сейчас в лагере Мурмандрамаса проходил военный совет или, по крайней мере, так казалось Аруте.
   Противник совещался уже около часа. Арута обдумывал сложившуюся ситуацию. Последние атаки был не менее интенсивными, чем первые. Но им не доставало тревожащей внезапности появления в городе воинов, перенесенных через стены с помощью магии. Аруту озадачивало отсутствие магии при штурме. Вероятно, у Мурмандрамаса была какая-то настоятельная причина не использовать свои чары или же существовал какой-то предел времени, в течение которого он мог колдовать без остановки. Однако он что-то задумал, если созвал всех своих командиров, решил Арута.
   Амос прохаживался вдоль, стены, проверяя посты. Было уже поздно, и солдаты расслабились, так как было очевидно, что нового нападения до утра, скорее всего, не будет. В лагере противника к атаке не были готовы, и, чтобы собраться, им потребовалось бы несколько часов. Амос подошел к Аруте и спросил:
   — Представь, что ты стоишь во главе армии, что бы ты сейчас сделал?
   — Если бы у меня были люди, я бы выкатил мост, сделал вылазку и нанес удар, прежде чем они выстроили бы войска. Мурмандрамас разбил свой командный пункт слишком близко к линии огня, к тому же они, не подумав, перевели отряд гоблинов на другое место, оставив путь к его палатке почти свободным. Если выехать с конными лучниками, то при удаче можно было бы подстрелить несколько офицеров до того, как они успели бы оказать сопротивление. А к тому времени, как они опомнятся, я бы уже был за стенами города. Амос ухмыльнулся.
   — Ну надо же, какой ты смышленый парень, высочество. Если хочешь, можешь поехать повеселиться с нами.
   Арута вопросительно посмотрел на Амоса, и тот наклонил голову. Арута взглянул за его спину и увидел, как во дворе у внутренних ворот выстраиваются всадники.
   — Поехали с нами. У меня для тебя есть лишняя лошадь.
   Арута пошел вслед за Амосом вниз по ступеням к ожидающим всадникам.
   — А что если Мурмандрамас приготовил нам магическую западню?
   — Тогда мы все погибнем, а Гай будет сожалеть, что остался без лучших собутыльников, какие у него были за последние двадцать лет. — Амос сел на коня. — Ты слишком много беспокоишься, парень. Ты знаешь это?
   Арута криво улыбнулся и тоже сел на коня. Ожидавший у ворот Гай сказал:
   — Будьте вдвойне осторожны. Если сможете нанести им потери, хорошо, но никаких героических самоубийств ради того, чтобы добраться до Мурмандрамаса. Вы нам нужны.
   Амос засмеялся.
   — Одноглазый, из всех, кого ты знаешь, я меньше всех претендую на геройское звание.
   Он дал сигнал, и внутренние ворота открылись. Когда они закрылись позади всадников, было слышно, как грохочет выдвигаемый мост. Внезапно внешние ворота распахнулись, и Амос повел отряд на врага. Авангард быстро занял позиции на флангах, а основные силы бросились на армию осаждавших. Поначалу казалось, что враг не понял, что это вылазка, так как никто не давал сигнала тревоги. Они уже почти доскакали до первых рядов армии Мурмандрамаса, когда послышался звук трубы. К тому времени, когда гоблины и тролли схватились за оружие, Амос и его всадники пролетели мимо.
   Арута скакал прямо к холму, где совещались командиры Мурмандрамаса, с боков его прикрывали трое арменгарцев. Он не знал, что им двигало, но его вдруг переполнило желание сразиться с самим темным повелителем. Наперерез Аруте бросился отряд всадников. Прямо перед Арутой встало лицо отступника, который усмехнулся и взмахнул мечом. Арута быстро и умело расправился с ним. Схватка началась.
   Арута посмотрел в сторону шатра Мурмандрамаса и увидел, что тот стоит на самом виду, а рядом с ним — его змеиный спутник. Предводитель моррелов, казалось, равнодушно взирал на кровавую резню в его стане. Несколько арменгарцев попытались приблизиться к холму, но им перерезали путь моррельские всадники. Один из лучников остановил коня и хладнокровно послал стрелу в сторону шатра. Зная о неуязвимости Мурмандрамаса, он выбрал другую цель. К нему быстро присоединился еще один лучник, и двое вождей Мурмандрамаса упали, один явно мертвый, со стрелой в глазу. Еще один отряд пехотинцев побежал к тому месту, где Арута орудовал рапирой, нанося удары гоблинам, троллям и моррелам, прикрывая лучников, пока те стреляли по вражеским офицерам. Какое-то время, показавшееся ему бесконечным, Арута слышал только звон стали и стук крови в ушах. Затем Амос закричал:
   — Начинаем отступление?
   Его крик подхватили другие всадники и передавали, пока все не услышали приказ.
   Арута метнул взгляд на Амоса и увидел, что с той стороны к ним приближается еще один отряд всадников. Арута полоснул очередного неприятеля и повернул коня к Траску. Вновь прибывшие налетели на арменгарцев, замедлив их возвращение. Тогда арменгарцы как один повернулись и атаковали кавалерию Мурмандрамаса, медленно прокладывая себе путь из лагеря, убивая всякого, кто вставал между ними и воротами. В толпе вокруг них появился проход, открытый путь обратно к городу. Арута пришпорил коня и вместе с другими очертя голову бросился к воротам. Обернувшись через плечо, он заметил, как из-за шатра Мурмандрамаса в погоню за ними выезжает отряд одетых в черное всадников. Принц прокричал Амосу:
   — Черные убийцы!
   Амос дал сигнал, и несколько арменгарцев поверх нули обратно, чтобы задержать черных убийц. Они кинулись в атаку, зазвенела сталь, и несколько человек с обеих сторон пали. Затем схватка рассосалась, так как арменгарцы повернули в разные стороны. В это время еще один отряд моррелов приблизился к полю боя. Большинство упавших с коней арменгарцев снова забрались в седла, но не все. Около десяти солдат осталась лежать на песчаной земле равнины.
   Когда отряд Амоса доскакал до стены, ворота были открыты, и, въехав внутрь, всадники осадили коней. За ними спешил арьергард, на скаку продолжая отражать удары черных убийц и других моррелов: дюжина арменгарцев пыталась оторваться от более чем Тридцати преследователей.
   Амос остановился рядом с Арутой, когда черные убийцы срезали двоих всадников.
   — Десять, — сказал Амос, считая оставшихся. Они уже приближались к воротам, но Амос продолжал:
   — Девять, восемь. — А потом:
   — Семь.
   На пыльной равнине волна всадников в черных доспехах обрушилась на шестерых отступающих солдат. Амос произнес:
   — Шесть, пять, четыре. — Затем с гневом крикнул:
   — Закрыть ворота! — Ворота начали закрываться, а Амос продолжал считать:
   — Три, два…
   Два последних всадника совершившего вылазку отряда пали под ударами моррельских мечей.
   Затем сверху донесся звук заработавших катапульт. Через минуту послышались крики умирающих моррелов и ржание лошадей. Когда открылись внутренние ворота, Амос пришпорил коня и сказал:
   — По крайней мере, они дорого заплатили за это. Я видел, как упали по меньшей мере четверо вождей. Двое точно убиты. — Амос оглянулся, как бы пытаясь увидеть противника сквозь массивные ворота. — Но почему этот негодяй не использует магию? Вот этого я никак не могу понять. Он же мог расправиться с нами только так.
   Арута лишь кивнул. Он тоже был удивлен. Поручив коня мальчику, в чьи обязанности входил уход за лошадьми, он поспешил наверх к командному посту Гая.
   — Черт бы меня побрал! — приветствовал его протектор.
   Несколько распростертых на земле фигур в черных доспехах начали подниматься, дергая руками и ногами, и направились обратно к лагерю. Их движения быстро стали плавными, и вот они уже бежали, как ни в чем не бывало.
   — Когда ты рассказал мне о них… — начал Гай.
   — …то вы мне не поверили, — закончил за него Арута. — Я знаю. Чтобы понять это, нужно хоть раз увидеть.
   — Как же их можно убить?
   — Огнем, магией или вырезав сердце. Иначе даже мелкие кусочки сумеют объединиться, и сила к ним возвращается с каждой минутой. Других способов остановить их нет.
   Гай посмотрел на отступающих черных убийц.
   — Я никогда не увлекался, как твой отец, магией, Арута, но сейчас я бы отдал половину герцогства — моего бывшего герцогства — за одного хорошего мага.
   Арута задумался.
   — Что-то здесь мне непонятно. Я мало знаю о подобных вещах, но похоже, что, несмотря на всю свою силу, Мурмандрамас почти ничего не делает, чтобы захватить нас. Я помню, как Паг — это маг, которого я знаю, — рассказывал о том, что он когда-то делал… Так вот, все это намного превосходит то, что мы пока наблюдали. Думаю, Паг, если бы захотел, мог бы просто сорвать ворота со стен города.
   — Я ничего не понимаю в таких вещах, — признался Гай.
   Амос все это время стоял позади них, а сейчас подошел поближе.
   — Может, этот свинячий король не хочет, чтобы его армия слишком на него полагалась. — Гай и Арута с открытым удивлением посмотрели на него. — Может, он так поддерживает дух войска.
   Гай покачал головой.
   — Думаю, что все сложнее.
   Арута наблюдал за суетой в лагере неприятеля.
   — Что бы то ни было, нам скоро станет об этом известно.
   Амос прислонился к стене:
   — Уже две недели прошло с тех пор, как твой брат и другие гонцы выехали из города. Если все шло по плану, то сегодня Мартин придет к Каменной Горе.
   Арута кивнул:
   — Если все шло по плану.
   Мартин сидел в лощине, пригнувшись, спиной вжимаясь в мокрый гранит. Скрежет камней под сапогами не прекратился — значит, его ищут. Перед собой герцог держал лук с порванной тетивой. У него в мешке была еще одна, но времени перетягивать ее не было. Если его обнаружат, то он бросит лук и достанет меч.
   Мартин глубоко дышал, стараясь оставаться спокойным. Он надеялся, что судьба пощадила Бару и Лори. Два дня назад они вышли к Вабонским, как им показалось, горам. До сегодняшнего дня не было никаких признаков погони, но сразу после восхода солнца их захватил врасплох патрульный отряд. Гонцы попытались избежать встречи с ним, поднявшись выше в горы над тропой, но моррелы спешились и погнались вслед. К сожалению, Мартин оказался на противоположной стороне тропы, и ему пришлось бежать на запад, в то время как Лори и Бару ушли на юг. Он надеялся, у них хватит разума идти дальше в Вабон, а не искать его. Погоня длилась весь день. Мартин посмотрел вверх, отметив про себя, что солнце уже спускается за горы. До темноты осталось лишь два часа. Если его не схватят до заката солнца, то все будет в порядке.
   Звук шагов стал тише, и Мартин пошел дальше. Он вышел из укрытия и побежал полусогнувшись вверх по ручью. Было похоже, что он где-то недалеко от Каменной Горы, хотя раньше ему никогда не приходилось подходить к горе с северо-востока. Некоторые ориентиры казались смутно знакомыми, и если бы у него не было других забот, он знал, что легко нашел бы гномов.
   Мартин обогнул излучину, и перед ним внезапно возник силуэт моррельского воина. Не колеблясь, Мартин взмахнул луком и ударил моррела тяжелым тисовым оружием по голове. От неожиданности тот пошатнулся, и, прежде чем он успел опомниться, Мартин выхватил меч и сразил его.
   Мартин оглянулся в поисках спутников моррела. Ему показалось, что где-то далеко он заметил движение, но не был в этом уверен. Он быстро пошел в гору и увидел еще одну излучину ручья. Рядом с ней Мартин обнаружил шесть привязанных лошадей. Значит, каким-то образом ему удалось обойти преследователей и наткнуться на их лошадей. Мартин выбежал к ручью и схватился за седло одной из них. Затем мечом он обрезал подпруги у всех остальных и широким лезвием отогнал их подальше.
   Он повернул своего коня и пришпорил. Если он поедет вниз по оврагу, то выйдет на тропу. Тогда он сможет обогнать моррелов и добраться до Каменной Горы.
   Сверху На утесе появилась темная фигура. Когда Мартин проезжал мимо, она вцепилась в него и стащила с лошади. Мартин покатился по землей, вытащив меч, занял боевую позицию. Моррел сделал то же самое. Пока оба воина смотрели друг на друга, моррел закричал что-то своим спутникам на резком эльфийском диалекте. Мартин ринулся в атаку, но моррел был опытным бойцом и не давал ему подступить поближе. Мартин понимал, что если кинется бежать, то получит клинок в спину, но если останется, то против него скоро выступят пятеро противников. Мартин подкинул ногой камни и гальку, но моррел повернулся боком, избегая попадания пыли в глаза.
   Затем раздался стук сапог по камням, и со всех сторон послышались голоса. Моррел опять закричал, и ему ответили слева от Мартина, с южной стороны. Справа звук сапог становился все громче. Моррел бросил взгляд в ту сторону, и Мартин накинулся на него. Темный эльф едва избежал удара, подставив руку. Мартин постарался использовать это легкое преимущество и, пока моррел был выведен из равновесия, сделал очень рискованный выпад, который оставлял его неприкрытым для ответного удара в случае, если он промахнется. Но он не промахнулся. Моррел замер и упал, а Мартин освободил клинок.
   Мартин не стал ждать. Он кинулся в скалы, стараясь уйти повыше, прежде чем кольцо вокруг него сомкнется. С южной стороны оврага выбежали моррельские воины. Один из них уже замахнулся мечом, но Мартин неожиданно сделал резкий выпад, и моррел пригнулся, промахнувшись. А затем так же неожиданно кто-то схватил Мартина за рубашку.
   Могучие руки подняли герцога Крайди и перетащили его через край оврага. Мартин взглянул вверх и увидел ухмыляющееся лицо с рыжей бородой.
   — Прошу прощения, что пришлось обойтись так грубо, но там внизу, похоже, дела усложняются.
   Гном показал вниз, Мартин повернулся и увидел, что с северной стороны оврага бегут больше десятка гномов. Моррелы увидели, что противник сильно превосходит их числом, и кинулись бежать, но не успели отойти и на десять ярдов, как гномы обрушили на них свои топоры. Сражение быстро закончилось.
   К Мартину подошел еще один гном. Первый протянул Мартину бурдюк с водой. Мартин встал и напился. Потом он посмотрел на обоих гномов, самый высокий из которых едва достигал пяти футов, и сказал:
   — Спасибо вам.
   — Не стоит. В последнее время темные братья все чаще появляются здесь, поэтому этот район хорошо патрулируется. А так как у нас гости, — он показал на гномов, карабкающихся по камням к ним навстречу, — то недостатка в желающих пойти поохотиться нет. Обычно эти трусы убегают, зная, что слишком близко подошли к нашему дому, но на этот раз они замешкались. А теперь, если вы не возражаете, я бы хотел узнать, кто вы и что делаете у Каменной Горы?
   Мартин спросил:
   — Это Каменная Гора?
   Гном махнул рукой, показывая за спину Мартина, и герцог повернулся. Прямо за ним, над краем лощины, в которой он прятался, вздымались высокие деревья. А еще выше, уходя в облака, высилась могучая вершина. Он так был занят погоней и необходимостью прятаться, что видел только камни и овраги. Теперь он узнал эту вершину. Он находился всего в полудне ходьбы от Каменной Горы.
   Мартин осмотрел собравшихся гномов. Сняв правую перчатку, он показал им кольцо-печатку.
   — Я Мартин, герцог Крайди. Мне нужно поговорить с Долганом.
   Гномы отнеслись к этому заявлению скептически, как бы показывая, что это не самый лучший способ для одного из лордов Королевства попасть в залы Каменной Горы. Но они просто посмотрели на своего предводителя.
   — Меня зовут Пакстон. Мой отец — Хартон, военачальник кланов Каменной Горы и вождь деревни Делмория. Идемте с нами, милорд Мартин, мы отведем вас к нашему королю.
   Мартин засмеялся:
   — Значит, он принял корону.
   Пакстон ухмыльнулся.
   — Некоторым образом. После того, как мы несколько лет пилили его, он сказал, что возьмет на себя обязанности короля, но отказался носить корону. Так что она находится в ларце в Длинном зале. Пойдемте, ваша светлость. Мы будем там до наступления ночи.
   Гномы отправились в путь, и Мартин пошел с ними. В первый раз за несколько недель он почувствовал себя в безопасности, однако теперь его мысли вернулись к брату и оставшимся в Арменгаре. «Как долго они продержатся?» — подумал он.
   Лагерь переполнился какофонией барабанного стука, пения труб и криков. На приказы военачальников следовали ответы из всех подразделений. Гай наблюдал за этой картиной, а тем временем заря уступала место первым солнечным лучам. Он сказал Аруте:
   — Прежде чем солнце подойдет к зениту, они обрушат на нас все, что у них есть. Возможно, Мурмандрамас и считал необходимым придержать кое-какие силы до вторжения в Вабон, но сейчас он не может позволить себе ни дня отсрочки. Сегодня он выступит всеми силами.
   Арута кивнул, наблюдая за тем, как отряды выстраиваются перед городом для сражения. Он никогда не чувствовал себя таким усталым. Убийство офицеров Мурмандрамаса на два дня ввергло лагерь неприятеля в хаос, но потом порядок был восстановлен. Арута не знал, какие сделки были заключены и какие даны обещания, но через три дня они, наконец, решили атаковать опять. И так продолжалось всю неделю, но с каждым разом все больше атакующих поднималось на стены. Во время последнего штурма, чтобы сохранить целостность обороны, к потенциальной точке прорыва потребовалось кинуть все резервные силы. Еще несколько минут, и атакующие заняли бы прочные позиции на стене, чтобы еще больше солдат могло взобраться по лестницам, открыв доступ нескончаемому потоку захватчиков. Арута подумал, что уже двадцать семь дней прошло со дня ухода Мартина. Даже если помощь в пути, она подойдет слишком поздно.
   Джимми и Локлир стояли неподалеку, готовые разнести сообщения. Джимми смотрел на своего друга. Со дня смерти Бронуин Локлир стал просто одержимым. Он постоянно искал драки, часто игнорируя приказ оставаться подальше от сражения, чтобы выполнять курьерскую работу. Три раза Джимми видел, как парень ввязывался в схватку, которой можно было избежать. Его владение мечом и скорость стоили многого, и он уцелел, но Джимми не был уверен, что Локлир долго сможет оставаться в живых, и даже не знал, хочет ли он уцелеть. Он пытался поговорить с Локлиром о девушке, но тот отказался. Джимми видел слишком много смертей и разрушений еще до того, как ему исполнилось шестнадцать. Во многом он был менее чувствительным. Даже когда он думал, что Анита или Арута умерли, он не уходил в себя так, как Локлир. Джимми жалел, что мало понимал в таких вещах, и волновался за друга.