Фейст Раймонд. Ночные ястребы

   Разведчики, уехавшие на север, донесли, что армия Мурмандрамаса полностью заняла Сумрачный лес. Все фермы между лесом и городом были эвакуированы, а их жители спрятались за стенами. Принц дал наказ каждому следовать строгому расписанию. Все продовольственные запасы привозились в Сетанон, но, когда время вышло, Арута приказал поджечь оставшиеся фермы. Еще не собранный осенний урожай был сожжен на корню, а фруктовые сады перекопаны и отравлены, все стада, которые находились слишком далеко, чтобы привести в город, были разогнаны. Вокруг не осталось ничего, что могло помочь приближающемуся вражескому войску. Солдаты доложили, что в пути они обнаружили и разграбили по крайней мере тридцать тайных складов Мурмандрамаса. Однако Арута не питал никаких иллюзий. В лучшем случае они нанесли противнику определенный ущерб, но большого вреда не причинили, разве что заставили испытать некоторые неудобства.
   Арута держал совет с Амосом, Гаем, офицерами из Высокого замка и бароном Хамфри. Хамфри, закованный в пышно украшенные гравировкой латы, скорее предназначенные для парада, ч„м для сражения, неловко примостился за столом, держа на коленях шлем с плюмажем. Он с готовностью признал главенство Аруты, так как благодаря своему местоположению Сетанон не располагал опытными боевыми командирами. На ключевые посты Арута назначил Гая, Амоса, де ла Тровилля и дю Масиньи. Сейчас обсуждали дислокацию войск и запасов. Арута прочитал весь список и сказал:
   — В обычных условиях мы могли бы продержаться против армии Мурмандрамаса в течение двух месяцев. Но учитывая виденное мной в Арменгаре и Высоком замке, думаю, условия будут далеки от нормальных. Мурмандрамас хочет захватить город в течение двух, максимум трех недель, иначе его могут застать ранние заморозки. Осенние дожди уже начались, что замедляет наступление, а когда придет зима, его армия начнет голодать. Нет, ему нужно быстро войти в Сетанон и помешать нам использовать или уничтожить припасы. В самом лучшем случае Мартин с армией Вабона в шесть тысяч солдат сейчас проходит мимо Каластийской гряды ниже Ястребиного оврага. Но это значит, что сюда он доберется только через две недели. К этому же времени подойдут подкрепления из Северного форта или Силдена, так что мы должны продержаться не меньше двух недель, а может и все четыре. Еще немного, и помощь придет слишком поздно. — Он встал. — Итак, джентльмены, сейчас нам остается только ждать приближения врага. Будем отдыхать и молиться.
   Арута вышел из зала заседаний. Гай и Амос последовали за ним. Они молчали, как бы вспоминая, что им уже довелось пережить, а потом ожидать атакующую армию каждый пошел по-своему.

Глава 18. ДОМОЙ

   Они шли по Коридору. Он казался длинным проходом, желтовато-белой дорогой с сияющими серебром дверьми через каждые пятьдесят футов. Макрос обвел все вокруг рукой.
   — Сейчас вы находитесь в месте, которое по своей загадочности может сравниться с Городом Вечности. Это Коридор Миров. Зная путь, здесь можно переходить из одного мира в другой. — Он показал на серебряный прямоугольник двери. — Вот портал, через который можно проникнуть в любой мир и покинуть его. Различить эти порталы дано лишь избранным. Некоторые находят нужные двери, тщательно изучая Коридор, другие — путем проб и ошибок. Их можно увидеть, изменяя свое восприятие пространства. Вон там, — махнул он в сторону одной двери, — находится выжженный мир, вращающийся вокруг забытого солнца. — Затем он показал на дверь с другой стороны Коридора. — А там — мир, изобилующий разными формами жизни, смесь культур и общественных устройств, но разумная раса там только одна. — Он на минуту остановился. — По крайней мере, в свое время она станет такой. — Он снова двинулся вперед.
   — Сейчас, я думаю, за этими дверьми существует лишь круговорот горячих газов, по плотности немногим отличающийся от пустоты. В будущем существует совершенное общество, которое использует Коридор для путешествий, ведет меж мирами торговлю, хотя там есть и миры, чье население даже не подозревает о существовании подобного места.
   — Я ничего о нем не знал, — заметил Томас.
   — Валкеру владели иными способами передвижения, — ответил Макрос, кивая на Райата. — Поскольку прямой необходимости не было, они никогда не останавливались, чтобы задуматься над существованием Коридора, а ведь у них были все возможности. Было ли это удачей? Не знаю. Но то, что валкеру не знали об этом месте, позволило избежать многих разрушений.
   — Как далеко уходит этот Коридор? — спросил Паг.
   — В бесконечность. Никто не знает. Коридор выглядит прямым, но на самом деле он изгибается, и если я пойду вперед, то вскоре исчезну из вашего поля зрения. Между мирами расстояние и время не имеют значения.
   С этими словами он повел их вдоль Коридора.
   Следуя указаниям Макроса, Паг сумел переместить их вперед, во времени, и теперь они были довольно близко к собственной эпохе. Используемые заклинания логически вытекали из чар, которые Паг использовал, чтобы ускорить время в ловушке. Он лишь приблизительно представлял себе, в каком они находятся времени, но Макрос уверил его, что когда они приблизятся к Мидкемии, он узнает, сколько еще им надлежит пройти.
   — Макрос, а что произойдет, если кто-нибудь пройдет между дверьми? — спросил Паг.
   Они шли по Коридору, и Паг внимательно рассматривал каждую дверь. Через некоторое время он заметил, что все они разные, спектр серебряного мерцания каждой имел едва различимую особенность.
   — Скорее всего, если сделать это без предварительной подготовки, то можно быстро умереть, — ответил чародей. — Ты оказался бы в пустом пространстве, не имея способностей Райата к навигации. — Он остановился перед одной из дверей. — Здесь мы сможем почти вдвое сократить путь до Мидкемии. Нам придется пройти по другой планете. Расстояние от этих дверей до следующего портала меньше сотни ярдов, но предупреждаю: атмосфера этой планеты смертельна для вас. Задержите дыхание, так как магия здесь не действует, и вы не сможете защитить себя с ее помощью.
   Несколько минут он тяжело дышал, а потом с глубоким вдохом быстро переступил порог.
   За ним последовали Томас, Паг, потом Райат. Паг сощурил глаза и чуть не выпустил весь воздух из легких, так как его глаза обожгли раскаленные пары, а неожиданно большое притяжение пригнуло его к земле. Они перебежали через бесплодную равнину с багрово-красными скалами, над их головами тяжело нависла оранжевая мгла. Земля постоянно вздрагивала, а истекающие огнем горы, сияя в оранжевым свете вулканов, изрыгали гигантские облака черного дыма и газа. По склонам высоких пиков, накаляя воздух, ползла лава. Макрос показал в сторону одной из скал, они подбежали к ней и вернулись в Коридор.
   Макрос погрузился в свои мысли и несколько часов молчал. Затем он резко стряхнул оцепенение и остановился перед одной из дверей.
   — Нужно пройти через тот мир.. Это будет приятно.
   Он провел их через дверь на прекрасную зеленую поляну. За деревьями слышался шум волн, накатывающихся на камни, а воздух был пропитан запахом моря. Они вышли на утес, с которого открывался великолепный вид на океан.
   Паг осмотрел деревья и обнаружил, что некоторые из них растут на Мидкемии.
   — Это место напоминает мне Крайди.
   — Здесь теплее, — сказал Макрос, вдыхая океанский бриз. — Это чудесная планета, и никто здесь не живет. — С грустью в глазах он добавил:
   — Быть может, когда-нибудь я сам поселюсь здесь. — Он стряхнул с себя задумчивость. — Паг, мы находимся уже довольно близко к нашей эпохе, но пока еще в другой стадии. — Он оглянулся по сторонам. — Думаю, мы сейчас где-то за год до твоего рождения. Нужно еще раз ускорить время.
   Паг закрыл глаза и начал длинное заклинание, действие которого было совеем не заметно, если не считать того, что тени на земле стали двигаться быстрее, а солнце ускорило свой бег по небу. Внезапно наступила ночь, и они погрузились во тьму, но за ночью быстро пришел рассвет. Скорость течения времени увеличивалась, и мелькание дня и ночи слилось в один серый цвет.
   Паг остановился и проговорил:
   — Нужно подождать.
   Они присели, наслаждаясь очарованием окружающего их мира. Его красота могла послужить эталоном, с которым можно было сравнить все те странные и удивительные места, где они побывали. Томас казался сильно озабоченным.
   — Все, чему я был свидетелем, заставляет задуматься над возможностями той силы, которой мы пытаемся противостоять. — Он помолчал и добавил:
   — Вселенные так необъятны и бесплотны… — Он внимательно посмотрел на Макроса. Что ожидает эту вселенную, если одна маленькая планета окажется под властью валкеру? Разве мои собратья не правили ею раньше?
   Макрос с участием посмотрел на Томаса.
   — Это правда, но вы стали либо более робкими, либо более циничными. А нам не годится ни один из этих вариантов. — Он пристально посмотрел на Томаса и увидел сомнение в его глазах, в глазах человека, ставшего валкеру. Наконец он кивнул и сказал:
   — После Войн Хаоса вселенная изменилась; пришествие богов возвестило новую эру — образование сложной, регламентированной системы — там, где ранее царили лишь первичные законы Порядка и Хаоса. В этой новой системе валкеру нет места. Иначе было бы гораздо проще перенести Ашен-Шугара в будущее, чем выполнить то, что было задумано. Мне нужна была его сила, но мне нужен был также ум, который был бы на нашей стороне. Без временной связи между ним и Томасом, Ашен-Шугар был бы лишь одним из своих собратьев. Но даже с этой связью Ашен-Шугар был бы неуправляем.
   Томас начал вспоминать.
   — Никто не может себе представить всю глубину безумия, с которым я сражался во время войны с цурани. Я был на волосок от гибели. — Его голос оставался спокойным, но в нем слышался отголосок пережитой боли. — Я стал убийцей. Я убивал беспомощных. Мартин готов был убить меня, таким я был жестоким. — Затем он добавил:
   — А ведь тогда ко мне вернулась лишь десятая часть моей силы. В день, когда я обрел… здравый ум, Мартин мог без труда пронзить мое сердце стрелой. — Он показал на скалу в нескольких футах от них и сделал хватательное движение. Скала рассыпалась в пыль, как будто Томас стиснул ее ладонью. — Если бы мои силы тогда были равны сегодняшним, я мог бы убить Мартина еще до того, как он натянул свой лук — одним усилием воли.
   Макрос кивнул:
   — Ты видишь, как мы рисковали, Паг. Даже один-единственный валкеру представляет собой опасность не меньшую, чем целое войско драконов. В космосе нет силы, способной его удержать. — В его голосе звучало беспокойство. — Нет ни одного существа, если не считать богов, которое могло бы противостоять валкеру. — Макрос слегка улыбнулся. — Конечно, исключая меня, но, даже обладая полной силой, я смог бы лишь выйти живым из битвы с ними, но не победить их. А без магической силы… — Он не стал договаривать.
   — Тогда почему не вмешались боги? — спросил Паг.
   Макрос горько засмеялся.
   — А что, ты думаешь, .мы делаем здесь? В этом и заключается их роль. Мы лишь исполнители.
   Паг закрыл глаза, и на смену серому внезапно пришел обычный дневной свет.
   — Кажется, мы вернулись.
   Макрос взял Пага за руку и, закрыв глаза, почувствовал бег времени через восприятие молодого мага. Через некоторое время Макрос сказал:
   — Паг, мы уже достаточно близко к Мидкемии, чтобы ты мог послать домой сообщение. Думаю, стоит попробовать. — Макрос узнал от Пага о девочке и прошлой удачной попытке связаться с ней.
   Паг закрыл глаза и попытался установить контакт с Гаминой.
   Кейтала подняла глаза от вышивания. Гамина сидела неподвижно, уставившись в одну точку. Она наклонила голову, как бы прислушиваясь. Уильям, читавший старинную, изъеденную жучками книгу, которую ему дал Кулган, отложил ее в сторону и внимательно посмотрел на названую сестру.
   Потом он тихо позвал:
   — Мама…
   Кейтала спокойно отложила шитье в сторону.
   — Что, Уильям?
   Мальчик посмотрел на мать широко раскрытыми глазами и шепотом сказал:
   — Это… папа.
   Кейтала подошла к сыну, присела рядом и обняла его.
   — Что такое с отцом?
   — Он говорит с Гаминой.
   Кейтала взглянула на девочку, которая сидела в забытье, не обращая на окружающих ни малейшего внимания, медленно поднялась, подошла к двери в столовую и тихо толкнула ее. Затем она бегом бросилась в соседнюю комнату.
   Кулган и Элгахар сидели за шахматной доской, а Хочокена наблюдал за их игрой, время от времени подавая игрокам непрошеные советы. В комнате было очень дымно, потому что как всегда после обеда оба тучных мага посасывали свои большие трубки. Они так наслаждались курением, что совершенно забывали о других. Мичем сидел неподалеку и с помощью точильного камня доводил до совершенства свой охотничий нож.
   Кейтала открыла дверь.
   — Идите сюда, все идите!
   Поняв по ее тону, что вопросы придется отложить, все пошли за ней в комнату, где Уильям продолжал наблюдать за Гаминой.
   Кейтала присела рядом с девочкой и медленно провела рукой прямо перед ее глазами. Гамина не реагировала. Она находилась в трансе.
   — Что такое? — прошептал Кулган.
   — Уильям сказал, что она говорит с Пагом, — ответила Кейтала тоже шепотом.
   Обычно сдержанный Элгахар, маг Великой Тропы, подошел поближе.
   — Может, я смогу узнать что-нибудь. — Он присел перед Уильямом. — Ты не поможешь мне кое-что сделать? — Уильям неопределенно пожал плечами. Маг объяснил:
   — Я знаю, что ты иногда слышишь Гамину, как она слышит тебя, когда ты говоришь с животными. Ты позволишь мне услышать, что она говорит?
   — Как? — спросил Уильям.
   — Я изучал, как это делает Гамина, и, думаю, смогу сделать то же. Здесь нет никакого риска, — добавил он, обращаясь к Кейтале.
   Кейтала кивнула.
   — Пожалуйста, я не против, — сказал мальчик. Элгахар закрыл глаза и положил руку на плечо Уильяма. Через минуту он произнес:
   — Я слышу… что-то. — Он открыл глаза. — Она с кем-то разговаривает. Наверное, это Миламбер. — Он называл Пага его цуранийским именем.
   — Жаль, что Доминик вернулся в аббатство, — заметил Хочокена. — Он смог бы услышать, о чем они говорят.
   Кулган, подняв руку, остановил его. Девочка вздохнула и закрыла глаза. Кейтала пододвинулась поближе, боясь, что та потеряет сознание, но Гамина широко открыла глаза, с улыбкой вскочила и восторженно протанцевала по комнате, мысленно выкрикивая:
   — Это был папа! Он говорил со мной! Он возвращается!
   Кейтала опустила руку на плечо девочки.
   — Доченька, потише. А теперь перестань прыгать и повтори, что ты только что сказала, и говори, Гамина, говори.
   И первый раз в жизни девочка заговорила громким голосом, прерывая смехом восторженные возгласы:
   — Я говорила с папой! Он откуда-то позвал меня!
   — Откуда? — спросил Кулган.
   Девочка остановилась и задумчиво наклонила голову.
   — Это было… просто какое-то место. Там был песчаный берег и все такое красивое. Я не знаю. Он не сказал, где это. Просто где-то. — Она прыгала по комнате, а потом потянула Кулгана за штанину:
   — Нам нужно идти!
   — Куда?
   — Папа хочет, чтобы мы встретили его. В каком-то месте.
   — В каком месте, малышка? — спросила Кейтала.
   Гамина еще разок подпрыгнула.
   — В Сетаноне.
   — Это город недалеко от Сумрачного леса, в центре Королевства, — пояснил Мичем.
   Кулган бросил на него сердитый взгляд:
   — Нам это и так известно.
   Ничуть не смутившись, Мичем показал на цуранийских магов.
   — Они не знали… мастер Кулган.
   Кустистые брови Кулгана сошлись на переносице, и он откашлялся. Это было признанием правоты старого друга. И Мичем его прекрасно понял.
   Кейтала попыталась утихомирить девочку:
   — Подожди, не прыгай. Кто должен встретить Пага в Сетаноне?
   — Все. Он хочет, чтобы мы все отправились туда. Прямо сейчас.
   — Почему? — спросил Уильям. Он обиделся, что на него не обращают никакого внимания.
   Настроение девочки резко изменилось, она успокоилась.
   — Что-то плохое, дядя Кулган. Что-то плохое из видения Роугена! Оно там!
   — Она ухватилась за ногу Кулгана.
   Кулган оглянулся на остальных, а Хочокена тихо спросил:
   — Враг?
   Кулган кивнул и обнял девочку.
   — Когда, милая?
   — Сейчас, Кулган. Он сказал, что мы должны идти немедленно.
   Кейтала обратилась к Мичему:
   — Передай всем, чтобы маги готовились к походу. Нужно идти через Ландрет. Там мы достанем лошадей и двинемся на север.
   — Ни одна дочь магии не станет надеяться на такой примитивный вид транспорта, — воскликнул Кулган. Он пытался говорить весело, чтобы снять общее напряжение. — Пагу следовало жениться на другом маге.
   Кейтала сощурила глаза: она была не в настроении шутить.
   — Что ты предлагаешь?
   — Я могу воспользоваться своей способностью передвигаться по линиям в поле зрения, и прыжками перемещать себя и Хочо через три или более мили. Это займет некоторое время, но будет быстрее путешествия на лошадях. Потом мы сможем установить врата у самого Сетанона, а все остальные смогут пройти к ним прямо отсюда. — Он повернулся к Элгахару. — Это даст вам всем время хорошо подготовиться.
   — Я тоже пойду с вами, — заявил Мичем, — на случай, если вы столкнетесь с бандитами или еще кем.
   Гамина заговорила снова:
   — Папа сказал, чтобы мы привели остальных.
   — Кого? — спросил Хочокена, положив руку на ее хрупкое плечико.
   — Других магов, дядя Хочо.
   — Ассамблею, — догадался Элгахар. — Он стал бы просить об этом только в том случае, если на нас надвигается сам Враг.
   — И еще армию.
   Кулган посмотрел на нее сверху вниз:
   — Армию? Какую армию?
   — Ну просто армию!
   Девочка уже исчерпала свой запас терпения и стояла, уперев кулачки в бока.
   — Надо будет послать сообщение гарнизону в Ландрете и Шамате, — сказал Кулган. Он посмотрел на Кейталу. — Учитывая твое положение принцессы королевского дома, возможно, пришло время откопать королевскую печать, которую ты постоянно теряешь. Она понадобится, чтобы скрепить эти сообщения.
   Кейтала кивнула. Она обняла притихшую Гамину.
   — Оставайся с братом.
   Затем она быстро вышла из комнаты.
   Кулган посмотрел на своих цуранийских коллег.
   — Вот оно. Надвигается Тьма, — сказал Хочокена.
   — На Сетанон, — кивнул Кулган.
   Паг открыл глаза. Он устал, хотя и не так сильно, как в первый раз, когда разговаривал с девочкой.
   Томас, Макрос и Райат — все наблюдали за ним и ждали.
   — Думаю, что сумел передать достаточно, чтобы она все рассказала другим.
   Макрос довольно кивнул.
   — Если повелители драконов сумеют ворваться в это время-пространство, то Ассамблея вряд ли окажет им серьезное сопротивление, но они смогут помочь удержать Мурмандрамаса, чтобы мы добрались до Камня Жизни раньше него.
   — Если они вовремя дойдут до Сетанона, — заметил Паг. — Я не знаю, сколько у нас осталось времени.
   — Это, — согласился Макрос, — действительно самая большая проблема. Я знаю, что мы сейчас в нашей эпохе, и логика подсказывает, что мы находимся где-то после того, как ты покинул дом в последний раз. Но как много времени прошло с тех пор, как ты ушел? Месяц? Неделя? Час? Что ж, мы узнаем, когда прибудем туда.
   — Если мы сами прибудем вовремя, — добавил Томас.
   — Райат, — попросил Макрос, — нам нужно добраться до следующего портала, а это довольно далеко. В этом мире нет смертных, которые увидели бы твое превращение. Ты отнесешь нас?
   Не говоря ни слова, девушка ярко засияла и вернула себе облик дракона. Все трое взобрались дракону на спину, и тот взмыл в небеса.
   — Лети на северо-восток, — крикнул Макрос, и дракон, описав круг над поляной, полетел в указанном направлении.
   Некоторое время все молчали, необходимости в словах не было. Они скользили над обрывами и песчаными берегами, над равнинами, поросшими колючим кустарником. А сверху их теплыми лучами освещало солнце.
   Паг взвесил все, что за последний час сказал Макрос. Чтобы они могли говорить, не повышая голоса, Паг быстро произнес заклинание.
   — Макрос, вы сказали, что даже один валкеру представляет собой силу, которую нельзя будет сдержать. Мне кажется, я не понимаю, что вы имели в виду.
   — На карту поставлено больше, чем судьба одного мира, — ответил Макрос. Они пролетали над рекой, протекающей по невероятно огромному каньону и несущей свои воды на юго-запад, к морю. — Эта замечательная планета рискует не меньше, чем Мидкемия. То же касается Келевана и всех других миров. Если слуги валкеру выиграют эту войну, их властители вернутся, и хаос опять воцарится в космосе. Все миры окажутся открытыми для разграбления Войском драконов, поскольку валкеру не будет равных не только по масштабу бессмысленного разрушения, но и по силе. Само возвращение в наше время-пространство придаст им мистическую мощь, о которой даже страшно подумать, силу, которая сделает каждого повелителя драконов сильнее всех — даже богов.
   — Но как же такое возможно? — спросил Паг.
   Ему ответил Томас:
   — Камень Жизни. Он был оставлен для последней битвы с богами. Если им воспользуются… — Он оставил свою мысль недосказанной.
   Теперь они летели над горами, над озерами к северу от равнины, а солнце тем временем склонялось все ближе к западу. Пагу было трудно сосредоточиться на идее полного разрушения, когда внизу его взору открывалась такая прекрасная планета.
   — Райат! Вон тот остров с одинаковыми бухтами, — показал Макрос.
   Дракон спустился и приземлился там, где просил Макрос. Они спрыгнули с его спины, и дракон снова обратился в человека. Затем Макрос повел их к огромной скале, окруженной хвойным лесом. Перед ними оказалась дверь портала. Первым в нее вошел Макрос. За ним Томас, потом Паг. Как только Паг ступил в Коридор, он услышал яростный приглушенный вой призрака, сильным ударом сбившего Макроса с ног.
   Пожиратель жизни навис над Макросом, но на него бросился Томас, выхватывая на ходу меч. Он присел, увернувшись от другого призрака, пытавшегося схватить его сзади. Паг оттолкнул в сторону Райата, в этот миг появившегося на пороге. Третий призрак кинулся на женщину, в облике которой предстал перед ним дракон, и схватил за руку повыше локтя. Райат вскрикнул.
   Сверкнул клинок Томаса — и призрак, нависший над Макросом, был разрублен надвое. С яростным криком повернулся он к противнику и замахнулся когтистой лапой. Томас отвел удар щитом, и металлическая поверхность заискрилась.
   Голубые глаза женщины внезапно вспыхнули и превратились в кроваво-красные. Призрак, державший ее за руку, закричал, из его лапы повалил серый дым, но захват он не ослабил. Глаза женщины продолжали гореть, она стояла неподвижно, лишь слегка подрагивая всем телом. Призрак стремительно усыхал, и его шипящие вопли превратились в пронзительный свист.
   Паг произнес заклинание — и третий призрак, нелепо взмахнув черными крыльями, упал на камни Коридора. Когда он поднялся, Паг легким движением руки отправил его в пространство между мирами, и призрак исчез в серой пустоте.
   Томас наносил удар за ударом, и каждый раз золотой меч попадал в черную пустоту, со свистом высвобождая энергию. Противник Томаса заметно обессилел и собирался ускользнуть, однако валкеру взмахнул клинком еще раз и пронзил его.
   Паг наблюдал, как Райат и Томас расправились с призраками: они каким-то образом забирали у них жизненную силу, которую призраки высасывали из живых существ.
   Паг подошел к оглушенному волшебнику и помог ему подняться.
   — Вы не пострадали?
   Макрос тряхнул головой.
   — Нисколько. Смертным трудно справиться с этими существами, но я уже имел с ними дело. То, что они встретили нас за этой дверью, означает, что валкеру опасаются нашего возвращения в Мидкемию. Если Мурмандрамас доберется до Сетанона и найдет Камень Жизни… Что ж, эти призраки — лишь слабые тени той разрушительной силы, которая обрушится на мир.
   — Далеко ли до Мидкемий? — спросил Томас.
   — Вон в ту дверь, — Макрос показал на дверь напротив той, в которую они вошли. — Как только пройдем через нее, мы дома.
   Они вошли в большой, холодный и пустой зал. Искусные мастера сложили его стены из огромных каменных блоков. В центре зала на возвышении стоял трон, а в стенах были оставлены ниши, похожие на те, в которые обычно помещают статуи.
   — Здесь довольно прохладно. А в каком месте Мидкемии мы находимся? — спросил Паг.
   Макрос довольно улыбнулся.
   — Мы находимся в крепости города Сар-Саргот.
   Томас резко повернулся к чародею:
   — Что? Это же обиталище первого Мурмандрамаса. Уж эта часть моррельского знания нам известна!
   — Успокойся, — ответил Макрос. — Они все отправились завоевывать Королевство. Если какой-нибудь моррел или гоблин и бродит здесь, то это наверняка дезертир. Нет, здесь мы справимся с любым препятствием. Однако в Сетаноне нам придется решать крайне сложную задачу.
   Он вывел их наружу, и Паг остановился: во всех направлениях рядами тянулись одинаковые колья в десять футов высотой и на каждый была насажена человеческая голова. Их было много тысяч! Паг прошептал:
   — О боги, неужели такое зло возможно?
   — Теперь ты все понимаешь, — ответил Макрос. Оглянувшись на своих спутников, он добавил:
   — Было время, когда Ашен-Шугар посчитал бы это не более, чем наглядным уроком. — Томас посмотрел по сторонам и в знак согласия кивнул. — Томас как Ашен-Шугар помнит время, когда во вселенной не существовало морали. Вопрос о добре или зле не поднимался, был лишь вопрос силы. Все другие расы в этой вселенной, за исключением Аала, были в этом отношении похожи, и их взгляды были странными даже для тех дней. Мурмандрамас лишь орудие, но он напоминает своих хозяев. И существа менее порочные, чем Мурмандрамас, совершали более злостные поступки, чем эти бессмысленные убийства. Но свои действия они соизмеряли с более высокими моральными принципами. Валкеру же не понимают разницы между добром и злом, они абсолютно аморальны, но настолько разрушительны, что нам приходится считать их чуть ли не самым высшим злом. А Мурмандрамас — их слуга, поэтому он тоже зло. — Макрос, вздохнул. — Может, во мне говорит тщеславие, но сама мысль о том, что я сражаюсь с таким злом… делает мое бремя легче.