Страница:
– А мы увидим казнь? – спросила Пиппа. Ее глаза расширились от любопытства. – Я никогда не видела, как вешают людей. Как в колодки заковывают, видела, как порют на задке телеги – тоже, а вот как вешают – нет.
– И сегодня не увидишь, – сказал ей Хью. – До чего же ты кровожадная. Давайте трогаться, пока они нас не догнали. Кажется, Грину удалось протащить повозки через толпу. Думаю, дальше вам лучше двигаться с нами.
Джиневра едва заметно пожала плечами и подъехала к Хью. Магистр, сердито ворча и поджав губы, пытался заставить свою лошадь идти за остальными, но та, напуганная шумом и сбитая с толку противоречивыми приказами своего всадника – магистр сжимал ее бока коленями и одновременно натягивал повод, – повернула голову и пыталась укусить его за ногу.
– Сэр, покажите ей, кто здесь хозяин, – покачал головой Джек, пряча улыбку. Он вырвал повод из рук магистра и хорошенько дернул, обуздывая норовистую лошадь.
– Спасибо, спасибо, – забормотал магистр, хватая повод. – Ох, когда же все это закончится!
– Вы не одиноки в своем желании, магистр, – проговорил Хью и покосился на Джиневру, но та отвернулась.
Несмотря на все тяготы путешествия, она выглядела свежей, платье нигде не порвалось. И все благодаря тому, что каждый вечер Тилли приносила ей горячей воды для мытья и штопала ее одежду.
Джиневра продолжала оставаться грациозной и элегантной хозяйкой Мэллори-Холла, и ее глаза, хоть и затуманенные грустью, сохраняли свой удивительный серовато-фиалковый цвет. Ее губы были такими же чувственными, однако они чаще, чем обычно, сжимались в тонкую линию, например, как сейчас. Да и лицо ее все реже освещала улыбка. И все же длительное пребывание на свежем воздухе пошло Джиневре на пользу: ее щеки покрывал нежный румянец, а волосы ярко блестели в лучах солнца. Глядя на них, Хью вспоминал, как они, мягкие, шелковистые, струились у него между пальцев…
Великий Боже! Как же он хочет ее! Его страсть превратилась в самую настоящую пытку. Интересно, а она испытывает нечто подобное? Если да, то она мастерски скрывает это, угрюмо подумал он. В ту ночь она была не менее пылкой, чем он, и сейчас, при виде ее холодности и отчуждения, ему остается предполагать, что ее ненависть к человеку, который намерен передать ее в руки жестокого правосудия, сильнее огня страсти. И если быть честным, он не мог винить ее. Ведь именно он, Хью де Боукер, ответствен за то, что она оказалась в таком сложном положении.
Если, конечно, она не убивала своего мужа. А если убила, то ответственность за все несет она, и только она. Однако напоминания об этом почему-то не приносили Хью успокоения. Мысленно чертыхнувшись, он пришпорил жеребца и проехал вперед.
Джиневра старалась не замечать Хью, отвлекая себя размышлениями о предстоящем судебном разбирательстве. Она обдумывала различные линии защиты. Однако перед глазами все время возникало надменное лицо хранителя печати, и она то и дело возвращалась к мысли о том, что вряд ли ей удастся повлиять на этого человека, а потом гнала эту мысль прочь и запрещала себе впадать в уныние. Во время путешествия они с магистром долгими вечерами обсуждали возможную стратегию. Им очень недоставало книг. Вот когда они сверятся с текстом, тогда все станет ясно.
Сейчас они переезжали по мосту реку Холборн, впадавшую в полноводную Темзу. Мост был забит телегами на железных колесах, тачками, с которых женщины торговали яблоками. Юркие мальчишки с подносами на голове разносили яблочные пироги. Между телегами и лошадьми сновали шелудивые собаки, и возчики гоняли их и хлестали кнутами. Пони Пиппы подпрыгнул, когда одна из дворняжек вцепилась ему в ногу. Девочка тут же натянула повод и успокоила животное. Она уже поворачивалась к матери, ожидая услышать от нее похвалу, как вдруг ее котенок выбрался из седельной сумки и исчез в этой мешанине ног, колес и копыт.
– Светлячок! – завопила Пиппа, резко осаживая пони. Она собралась, было спрыгнуть с седла, но Джиневра вовремя подхватила ее.
– Нет-нет, Пиппа, ты не найдешь ее. – Пиппа зарыдала:
– Найду, мама, найду!
– Нет, дорогая, не найдешь. – Джиневра сильнее прижала к себе дочь. – Это просто невозможно.
– Где она?.. Что с ней будет?.. – сквозь рыдания восклицала Пиппа.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Хью, подъезжая к ним. – Кто-то ранен?
– Нет, – ответила Джиневра. – Светлячок испугалась и выпрыгнула из сумки.
Хью оглядел мост. Серебристого котенка, естественно, нигде не было видно. На них волнами накатывала толпа. Раздались сердитые возгласы – их отряд почти полностью перегородил и без того узкий мост.
– Даже не знаю, что можно сделать, Пиппа, – сказал Хью, глядя в несчастное лицо девочки.
– Но что с ней будет?
– Кошки очень живучи, – проговорил он. – Она будет охотиться на крыс и мышей. – Внезапно его осенило: – Кажется, ее мать жила в хлеву? – Пиппа уныло кивнула. – Значит, она научила Светлячка охотиться. Она отлично знает, как ей быть.
– Лорд Хью прав, Пиппа, – согласилась Джиневра, целуя дочь в щеку. – Светлячок станет лондонской кошкой. Не волнуйся, она сможет позаботиться о себе.
– Возьми себе Муската, Пиппа, – предложила Пен, переживая за сестру. – Мне не жалко. – Она вытащила из-под плаща рыжего котенка.
– Убери его! – закричала Пиппа. – Он тоже может убежать. Пен, – добавила она, – мне не нужен твой котенок. Он очарователен, но мне нужен мой. – Она продолжала вглядываться в толчею на мосту. – Мама, с ней ничего не будет?
Джиневра посмотрела на Хью. Он развел руками, давая понять, что как родитель понимает ее, но ничем не может помочь.
– Здесь ей будет вольготно, – наконец ответила она. – Дома были волки и лисы, а здесь их нет. Светлячка ждет замечательная жизнь.
– Сомневаюсь, – возразила Пиппа, поднимая голову и всхлипывая. – Может, поищем ее, а?
– Я мог бы поискать ее, – предложил Робин. – Позвольте, сэр?
Хью колебался. Внутренний голос подсказывал ему, что это рискованное предприятие и не нужно зря обнадеживать Пиппу, однако он не мог устоять против ее молящего взгляда.
– Возьми с собой Люка. Ты должен быть дома до вечернего звона[13].
– Слушаюсь, сэр. – Робин ободряюще улыбнулся Пип-пе. – Уверен, мы найдем ее. – Подозвав Люка, он спешился, передал тому повод и исчез в толпе.
– Пиппа, дорогая, только не жди, что Робин найдет ее. – Джиневра гладила девочку по щеке. – Крохотный котенок в такой огромной толпе то же, что иголка в стоге сена.
– Робин обязательно найдет ее, – заявила Пен. – Я знаю.
Хью покачал головой.
– Твоя вера в него похвальна, Пен, но я согласен с твоей мамой. Трудно разыскать маленького котенка в такой толпе. – Он пустил свою лошадь шагом. – Поехали, до дома всего пятнадцать минут. Джек, держись поближе к девочкам.
Джиневра ехала рядом с Хью, чуть впереди остальных. С тех пор, как Хью заявил, что ей придется жить под его крышей, она больше не поднимала этот вопрос. Когда он сказал об этом, она не стала спорить, так как считала, что ей удастся сбежать и вопрос отпадет сам собой. Сейчас же ситуация изменилась. Она не имеет права пользоваться его гостеприимством, она не будет жить под его крышей ни как пленница, ни как гостья.
– Милорд, я бы предпочла не злоупотреблять вашим хлебосольством, – твердо проговорила Джиневра. – Вы оказали бы мне большую любезность, если бы назвали моему эконому подходящую гостиницу. Мы бы отлично там устроились. Я бы с пониманием отнеслась к тому, если бы вы выставили охрану вокруг гостиницы. Однако вам нет надобности опасаться, что мы сбежим из-под вашего надзора.
– Уверяю вас, мадам, я этого не опасаюсь. До тех пор пока хранитель печати не распорядится насчет вас, вы будете жить у меня, – ровным голосом произнес он.
Оставив речку позади, они въехали в Холборн, представлявший собой лабиринт узких улочек. Хью принялся что-то тихо насвистывать.
Джиневра в ярости стиснула зубы. Этот свист только сильнее разозлил ее.
– Как бы то ни было, сэр, я бы предпочла поселиться отдельно.
– Вы вправе обсудить этот вопрос с хранителем печати и даже с самим королем, – бросил ей Хью. – В настоящий момент вы находитесь под моим покровительством, и так будет до тех пор, пока мне не отдадут другой приказ.
Джиневра устремила на него насмешливый взгляд:
– Понятно. Кажется, мой арест был предопределен с самого начала.
Хью пожал плечами:
– Считайте как вам угодно.
– Я, милорд, всегда называю вещи своими именами. – Хью пристально посмотрел на нее.
– Почему-то, леди Джиневра, в это трудно поверить. Я как раз заметил обратное: когда вам удобно, вы склонны отрицать действительность.
Джиневра поежилась.
– Ничего не значащие события не требуют признания, – процедила она.
Хью не спускал с нее глаз.
– Вы лжете, миледи, – тихо проговорил он и, отвернувшись, опять свистнул.
В душе Джиневры бушевал самый настоящий ураган эмоций. Чтобы не выдать себя, она с деланным безразличием смотрела по сторонам. Холборн производил приятное впечатление. Небольшие каменные коттеджи с деревянными мансардами и ухоженными живыми изгородями перемежались с большими каменными домами за кирпичными стенами. Здесь было значительно тише, чем в том районе Лондона, за мостом. На мощеных улицах было меньше пыли, да и воняло не так сильно, потому что помои сливались в канализационные желоба, а не текли по открытым канавам.
Они повернули на широкую улицу, в конце которой высилась каменная стена с деревянными воротами. Над стеной Джиневра увидела верхушки деревьев.
От отряда отделился дружинник и, подъехав к воротам, поднес ко рту рог. Он подал сигнал, и ворота тут же распахнулись. Два привратника низко поклонились, пропуская лорда Хью и его отряд.
Дом Хью нельзя было назвать ни скромным, ни роскошным. Нижний этаж был кирпичным, верхний – деревянным, а крыша – соломенной. Некоторые окна второго этажа были застеклены. Из двух каменных труб поднимался дым. Территория вокруг дома содержалась в образцовом порядке, однако благоустройством, как видно, никто не занимался. Очевидно, к саду относились как к чему-то функ-шональному и не считали нужным украшать его.
«Как же этот дом похож на своего хозяина», – с улыбкой подумала Джиневра.
– Вас что-то рассмешило? – Улыбка Джиневры тут же исчезла.
– Нет, милорд.
– Итак, добро пожаловать. – Хью осадил лошадь перед дубовой входной дверью и спешился. Он хотел помочь Джиневре, но она поспешила самостоятельно спрыгнуть на землю.
Магистр со вздохом облегчения сполз со своей лошади.
– Я буду безмерно счастлив, если больше никогда не увижу эту скотину, – заявил он, потирая поясницу. – Если бы Господь создал человека для езды верхом, он бы никогда не дал ему ног.
– Магистр, но мы же не могли проделать весь этот путь пешком! – воскликнула Пиппа. – Мы же проехали много миль. У вас бы износились ноги. – Она все еще была печальна, однако любопытство постепенно пересиливало горечь потери Светлячка.
– Проходите в дом. – У открытой двери стоял мужчина в черном гауне – видимо, это был эконом. – Мастер Милтон проводит вас в ваши апартаменты. Ваши слуги будут здесь с минуты на минуту. Госпожу Тилли проведут к вам. Мастер Милтон позаботится о вас, магистр, о Краудере и Грине. – Лорд Хью повернулся к эконому, и тот, поклонившись, провел всех в дом.
Центром дома являлся просторный квадратный зал с двумя каминами напротив друг друга. Стены были отделаны панелями, под окнами с низкими подоконниками стояли удобные скамьи, пол был выложен дубовыми досками. В середине зала стоял длинный дубовый стол, а у обоих каминов – удобные деревянные скамьи с резными спинками. Все красиво и функционально, как и сам хозяин, снова подумала Джиневра.
– За последние два года я редко бывал здесь, – извиняющимся тоном сказал Хью. – Но мастер Милтон сделает все, чтобы вам было удобно.
Шумно отдуваясь, магистр рухнул на приоконную скамью. Ему было так жарко, что он поспешно развязал тесемки своей шапки и замахал на себя рукой.
– Раз уж мы вынуждены пользоваться вашим гостеприимством, лорд Хью, о наших удобствах позаботится мастер Краудер, – твердо заявила Джиневра. – Я пока еще не нищенствую, поэтому не допущу, чтобы наше пребывание в этом доме ударило по вашему кошельку.
Лицо Хью пошло красными пятнами.
– В этом нет надобности, – отрезал он. – Пусть я не в состоянии предложить вам то же, что вы имели у себя дома, ведь я не Крез, однако сделаю все возможное.
Он мастерски отбил удар Джиневры ее же оружием, и теперь ее отказ пользоваться его гостеприимством выглядел невежливым и надменным. Однако Джиневра не желала играть в эти игры. Пропустив его слова, мимо ушей, она с искренним восхищением огляделась по сторонам.
Хью направился к лестнице в углу зала.
– Мадам, позвольте мне показать вам мои скромные комнаты для гостей. Пен, Пиппа, идите с нами.
Пен, прижимая к груди Муската, подошла сразу, а Пиппа продолжала увлеченно рассказывать смущенному мастеру Милтону о том, как исчезла Светлячок.
– Понимаете, Робин обязательно найдет ее, – с энтузиазмом уверяла она эконома. – Я очень надеюсь. А если он найдет ее, надо будет дать ей молока. Она же очень испугается. Как вы думаете, она испугается? Пожалуйста, мастер Милтон, принесите мне молока. Маленькое блюдечко молока. Я буду кормить ее с пальца. Она будет слизывать его – у нее такой шершавый язычок. Вы знаете, что у котят шершавые языки? Думаю…
– Пиппа! – позвала ее Джиневра, чувствуя, что стоящий позади нее Хью едва не трясется от смеха. – У мастера Милтона много дел.
– Я только предупредила его насчет Светлячка, на тот случай, если Робин принесет ее, – снова помрачнев, сказала Пиппа.
– Не надо тешить себя надеждой, – тихо посоветовал ей Хью.
– Да я и не тешу, – проговорила девочка, беря мать за руку.
Хью поднялся по лестнице. От верхней площадки шли два коридора, один – налево, другой – прямо. Хью повел их по второму коридору и открыл дверь в конце.
Войдя в комнату, он обвел ее скептическим взглядом. Джиневре показалось, что он чем-то встревожен. Комната была обставлена очень просто, на полу сушилась трава.
– Вы с девочками ляжете на одну кровать, – сказал Хью. – Здесь должна быть кровать для Тилли. – Он заглянул под огромную кровать с балдахином и вытащил из-под нее складную койку на колесиках. – Думаю, вам будет удобно.
– Вполне, благодарю.
Джиневра сняла перчатки и подошла к окну. Внизу находился огород, а за ним – фруктовый сад и надворные постройки: пивоварня, пекарня и прачечная. Вдали виднелись крыши соседних домов. Воздух был безжизненным, ему не хватало деревенской сладости. Какое же здесь все чужое, думала Джиневра. Ей было страшно.
Хью дотронулся до ее плеча. Он чувствовал ее страх и ничего не мог с собой поделать. Джиневра вздрогнула от неожиданности. Он тут же попятился.
– Я покидаю вас. Мы ужинаем в семь, после вечернего звона, когда закрываются городские ворота.
Хью вышел и спустился вниз. Уже прибыли остальные слуги Джиневры, и мастер Милтон размещал их. Тилли руководила двумя крепкими слугами, несшими сундуки Джиневры и коробки с книгами.
Хью подозвал к себе Джека Стедмена.
– Выясни, где сейчас хранитель печати. Думаю, он у себя дома, в Остин-Фрайарз – всего час назад он ехал через город. Вряд ли тебя допустят к нему, поэтому поговоришь с кем-нибудь из его церемониймейстеров. Передай ему мои наилучшие пожелания. Скажи, что я вернулся в Лондон с леди Джиневрой.
– Слушаюсь, милорд. – Джек отдал честь и поспешил выполнять приказание.
Хью велел подать ему вина и расположился у камина – слуга как раз разводил в нем огонь, дабы изгнать из дома сентябрьский холод. Итак, теперь остается ждать.
Глава 13
– И сегодня не увидишь, – сказал ей Хью. – До чего же ты кровожадная. Давайте трогаться, пока они нас не догнали. Кажется, Грину удалось протащить повозки через толпу. Думаю, дальше вам лучше двигаться с нами.
Джиневра едва заметно пожала плечами и подъехала к Хью. Магистр, сердито ворча и поджав губы, пытался заставить свою лошадь идти за остальными, но та, напуганная шумом и сбитая с толку противоречивыми приказами своего всадника – магистр сжимал ее бока коленями и одновременно натягивал повод, – повернула голову и пыталась укусить его за ногу.
– Сэр, покажите ей, кто здесь хозяин, – покачал головой Джек, пряча улыбку. Он вырвал повод из рук магистра и хорошенько дернул, обуздывая норовистую лошадь.
– Спасибо, спасибо, – забормотал магистр, хватая повод. – Ох, когда же все это закончится!
– Вы не одиноки в своем желании, магистр, – проговорил Хью и покосился на Джиневру, но та отвернулась.
Несмотря на все тяготы путешествия, она выглядела свежей, платье нигде не порвалось. И все благодаря тому, что каждый вечер Тилли приносила ей горячей воды для мытья и штопала ее одежду.
Джиневра продолжала оставаться грациозной и элегантной хозяйкой Мэллори-Холла, и ее глаза, хоть и затуманенные грустью, сохраняли свой удивительный серовато-фиалковый цвет. Ее губы были такими же чувственными, однако они чаще, чем обычно, сжимались в тонкую линию, например, как сейчас. Да и лицо ее все реже освещала улыбка. И все же длительное пребывание на свежем воздухе пошло Джиневре на пользу: ее щеки покрывал нежный румянец, а волосы ярко блестели в лучах солнца. Глядя на них, Хью вспоминал, как они, мягкие, шелковистые, струились у него между пальцев…
Великий Боже! Как же он хочет ее! Его страсть превратилась в самую настоящую пытку. Интересно, а она испытывает нечто подобное? Если да, то она мастерски скрывает это, угрюмо подумал он. В ту ночь она была не менее пылкой, чем он, и сейчас, при виде ее холодности и отчуждения, ему остается предполагать, что ее ненависть к человеку, который намерен передать ее в руки жестокого правосудия, сильнее огня страсти. И если быть честным, он не мог винить ее. Ведь именно он, Хью де Боукер, ответствен за то, что она оказалась в таком сложном положении.
Если, конечно, она не убивала своего мужа. А если убила, то ответственность за все несет она, и только она. Однако напоминания об этом почему-то не приносили Хью успокоения. Мысленно чертыхнувшись, он пришпорил жеребца и проехал вперед.
Джиневра старалась не замечать Хью, отвлекая себя размышлениями о предстоящем судебном разбирательстве. Она обдумывала различные линии защиты. Однако перед глазами все время возникало надменное лицо хранителя печати, и она то и дело возвращалась к мысли о том, что вряд ли ей удастся повлиять на этого человека, а потом гнала эту мысль прочь и запрещала себе впадать в уныние. Во время путешествия они с магистром долгими вечерами обсуждали возможную стратегию. Им очень недоставало книг. Вот когда они сверятся с текстом, тогда все станет ясно.
Сейчас они переезжали по мосту реку Холборн, впадавшую в полноводную Темзу. Мост был забит телегами на железных колесах, тачками, с которых женщины торговали яблоками. Юркие мальчишки с подносами на голове разносили яблочные пироги. Между телегами и лошадьми сновали шелудивые собаки, и возчики гоняли их и хлестали кнутами. Пони Пиппы подпрыгнул, когда одна из дворняжек вцепилась ему в ногу. Девочка тут же натянула повод и успокоила животное. Она уже поворачивалась к матери, ожидая услышать от нее похвалу, как вдруг ее котенок выбрался из седельной сумки и исчез в этой мешанине ног, колес и копыт.
– Светлячок! – завопила Пиппа, резко осаживая пони. Она собралась, было спрыгнуть с седла, но Джиневра вовремя подхватила ее.
– Нет-нет, Пиппа, ты не найдешь ее. – Пиппа зарыдала:
– Найду, мама, найду!
– Нет, дорогая, не найдешь. – Джиневра сильнее прижала к себе дочь. – Это просто невозможно.
– Где она?.. Что с ней будет?.. – сквозь рыдания восклицала Пиппа.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Хью, подъезжая к ним. – Кто-то ранен?
– Нет, – ответила Джиневра. – Светлячок испугалась и выпрыгнула из сумки.
Хью оглядел мост. Серебристого котенка, естественно, нигде не было видно. На них волнами накатывала толпа. Раздались сердитые возгласы – их отряд почти полностью перегородил и без того узкий мост.
– Даже не знаю, что можно сделать, Пиппа, – сказал Хью, глядя в несчастное лицо девочки.
– Но что с ней будет?
– Кошки очень живучи, – проговорил он. – Она будет охотиться на крыс и мышей. – Внезапно его осенило: – Кажется, ее мать жила в хлеву? – Пиппа уныло кивнула. – Значит, она научила Светлячка охотиться. Она отлично знает, как ей быть.
– Лорд Хью прав, Пиппа, – согласилась Джиневра, целуя дочь в щеку. – Светлячок станет лондонской кошкой. Не волнуйся, она сможет позаботиться о себе.
– Возьми себе Муската, Пиппа, – предложила Пен, переживая за сестру. – Мне не жалко. – Она вытащила из-под плаща рыжего котенка.
– Убери его! – закричала Пиппа. – Он тоже может убежать. Пен, – добавила она, – мне не нужен твой котенок. Он очарователен, но мне нужен мой. – Она продолжала вглядываться в толчею на мосту. – Мама, с ней ничего не будет?
Джиневра посмотрела на Хью. Он развел руками, давая понять, что как родитель понимает ее, но ничем не может помочь.
– Здесь ей будет вольготно, – наконец ответила она. – Дома были волки и лисы, а здесь их нет. Светлячка ждет замечательная жизнь.
– Сомневаюсь, – возразила Пиппа, поднимая голову и всхлипывая. – Может, поищем ее, а?
– Я мог бы поискать ее, – предложил Робин. – Позвольте, сэр?
Хью колебался. Внутренний голос подсказывал ему, что это рискованное предприятие и не нужно зря обнадеживать Пиппу, однако он не мог устоять против ее молящего взгляда.
– Возьми с собой Люка. Ты должен быть дома до вечернего звона[13].
– Слушаюсь, сэр. – Робин ободряюще улыбнулся Пип-пе. – Уверен, мы найдем ее. – Подозвав Люка, он спешился, передал тому повод и исчез в толпе.
– Пиппа, дорогая, только не жди, что Робин найдет ее. – Джиневра гладила девочку по щеке. – Крохотный котенок в такой огромной толпе то же, что иголка в стоге сена.
– Робин обязательно найдет ее, – заявила Пен. – Я знаю.
Хью покачал головой.
– Твоя вера в него похвальна, Пен, но я согласен с твоей мамой. Трудно разыскать маленького котенка в такой толпе. – Он пустил свою лошадь шагом. – Поехали, до дома всего пятнадцать минут. Джек, держись поближе к девочкам.
Джиневра ехала рядом с Хью, чуть впереди остальных. С тех пор, как Хью заявил, что ей придется жить под его крышей, она больше не поднимала этот вопрос. Когда он сказал об этом, она не стала спорить, так как считала, что ей удастся сбежать и вопрос отпадет сам собой. Сейчас же ситуация изменилась. Она не имеет права пользоваться его гостеприимством, она не будет жить под его крышей ни как пленница, ни как гостья.
– Милорд, я бы предпочла не злоупотреблять вашим хлебосольством, – твердо проговорила Джиневра. – Вы оказали бы мне большую любезность, если бы назвали моему эконому подходящую гостиницу. Мы бы отлично там устроились. Я бы с пониманием отнеслась к тому, если бы вы выставили охрану вокруг гостиницы. Однако вам нет надобности опасаться, что мы сбежим из-под вашего надзора.
– Уверяю вас, мадам, я этого не опасаюсь. До тех пор пока хранитель печати не распорядится насчет вас, вы будете жить у меня, – ровным голосом произнес он.
Оставив речку позади, они въехали в Холборн, представлявший собой лабиринт узких улочек. Хью принялся что-то тихо насвистывать.
Джиневра в ярости стиснула зубы. Этот свист только сильнее разозлил ее.
– Как бы то ни было, сэр, я бы предпочла поселиться отдельно.
– Вы вправе обсудить этот вопрос с хранителем печати и даже с самим королем, – бросил ей Хью. – В настоящий момент вы находитесь под моим покровительством, и так будет до тех пор, пока мне не отдадут другой приказ.
Джиневра устремила на него насмешливый взгляд:
– Понятно. Кажется, мой арест был предопределен с самого начала.
Хью пожал плечами:
– Считайте как вам угодно.
– Я, милорд, всегда называю вещи своими именами. – Хью пристально посмотрел на нее.
– Почему-то, леди Джиневра, в это трудно поверить. Я как раз заметил обратное: когда вам удобно, вы склонны отрицать действительность.
Джиневра поежилась.
– Ничего не значащие события не требуют признания, – процедила она.
Хью не спускал с нее глаз.
– Вы лжете, миледи, – тихо проговорил он и, отвернувшись, опять свистнул.
В душе Джиневры бушевал самый настоящий ураган эмоций. Чтобы не выдать себя, она с деланным безразличием смотрела по сторонам. Холборн производил приятное впечатление. Небольшие каменные коттеджи с деревянными мансардами и ухоженными живыми изгородями перемежались с большими каменными домами за кирпичными стенами. Здесь было значительно тише, чем в том районе Лондона, за мостом. На мощеных улицах было меньше пыли, да и воняло не так сильно, потому что помои сливались в канализационные желоба, а не текли по открытым канавам.
Они повернули на широкую улицу, в конце которой высилась каменная стена с деревянными воротами. Над стеной Джиневра увидела верхушки деревьев.
От отряда отделился дружинник и, подъехав к воротам, поднес ко рту рог. Он подал сигнал, и ворота тут же распахнулись. Два привратника низко поклонились, пропуская лорда Хью и его отряд.
Дом Хью нельзя было назвать ни скромным, ни роскошным. Нижний этаж был кирпичным, верхний – деревянным, а крыша – соломенной. Некоторые окна второго этажа были застеклены. Из двух каменных труб поднимался дым. Территория вокруг дома содержалась в образцовом порядке, однако благоустройством, как видно, никто не занимался. Очевидно, к саду относились как к чему-то функ-шональному и не считали нужным украшать его.
«Как же этот дом похож на своего хозяина», – с улыбкой подумала Джиневра.
– Вас что-то рассмешило? – Улыбка Джиневры тут же исчезла.
– Нет, милорд.
– Итак, добро пожаловать. – Хью осадил лошадь перед дубовой входной дверью и спешился. Он хотел помочь Джиневре, но она поспешила самостоятельно спрыгнуть на землю.
Магистр со вздохом облегчения сполз со своей лошади.
– Я буду безмерно счастлив, если больше никогда не увижу эту скотину, – заявил он, потирая поясницу. – Если бы Господь создал человека для езды верхом, он бы никогда не дал ему ног.
– Магистр, но мы же не могли проделать весь этот путь пешком! – воскликнула Пиппа. – Мы же проехали много миль. У вас бы износились ноги. – Она все еще была печальна, однако любопытство постепенно пересиливало горечь потери Светлячка.
– Проходите в дом. – У открытой двери стоял мужчина в черном гауне – видимо, это был эконом. – Мастер Милтон проводит вас в ваши апартаменты. Ваши слуги будут здесь с минуты на минуту. Госпожу Тилли проведут к вам. Мастер Милтон позаботится о вас, магистр, о Краудере и Грине. – Лорд Хью повернулся к эконому, и тот, поклонившись, провел всех в дом.
Центром дома являлся просторный квадратный зал с двумя каминами напротив друг друга. Стены были отделаны панелями, под окнами с низкими подоконниками стояли удобные скамьи, пол был выложен дубовыми досками. В середине зала стоял длинный дубовый стол, а у обоих каминов – удобные деревянные скамьи с резными спинками. Все красиво и функционально, как и сам хозяин, снова подумала Джиневра.
– За последние два года я редко бывал здесь, – извиняющимся тоном сказал Хью. – Но мастер Милтон сделает все, чтобы вам было удобно.
Шумно отдуваясь, магистр рухнул на приоконную скамью. Ему было так жарко, что он поспешно развязал тесемки своей шапки и замахал на себя рукой.
– Раз уж мы вынуждены пользоваться вашим гостеприимством, лорд Хью, о наших удобствах позаботится мастер Краудер, – твердо заявила Джиневра. – Я пока еще не нищенствую, поэтому не допущу, чтобы наше пребывание в этом доме ударило по вашему кошельку.
Лицо Хью пошло красными пятнами.
– В этом нет надобности, – отрезал он. – Пусть я не в состоянии предложить вам то же, что вы имели у себя дома, ведь я не Крез, однако сделаю все возможное.
Он мастерски отбил удар Джиневры ее же оружием, и теперь ее отказ пользоваться его гостеприимством выглядел невежливым и надменным. Однако Джиневра не желала играть в эти игры. Пропустив его слова, мимо ушей, она с искренним восхищением огляделась по сторонам.
Хью направился к лестнице в углу зала.
– Мадам, позвольте мне показать вам мои скромные комнаты для гостей. Пен, Пиппа, идите с нами.
Пен, прижимая к груди Муската, подошла сразу, а Пиппа продолжала увлеченно рассказывать смущенному мастеру Милтону о том, как исчезла Светлячок.
– Понимаете, Робин обязательно найдет ее, – с энтузиазмом уверяла она эконома. – Я очень надеюсь. А если он найдет ее, надо будет дать ей молока. Она же очень испугается. Как вы думаете, она испугается? Пожалуйста, мастер Милтон, принесите мне молока. Маленькое блюдечко молока. Я буду кормить ее с пальца. Она будет слизывать его – у нее такой шершавый язычок. Вы знаете, что у котят шершавые языки? Думаю…
– Пиппа! – позвала ее Джиневра, чувствуя, что стоящий позади нее Хью едва не трясется от смеха. – У мастера Милтона много дел.
– Я только предупредила его насчет Светлячка, на тот случай, если Робин принесет ее, – снова помрачнев, сказала Пиппа.
– Не надо тешить себя надеждой, – тихо посоветовал ей Хью.
– Да я и не тешу, – проговорила девочка, беря мать за руку.
Хью поднялся по лестнице. От верхней площадки шли два коридора, один – налево, другой – прямо. Хью повел их по второму коридору и открыл дверь в конце.
Войдя в комнату, он обвел ее скептическим взглядом. Джиневре показалось, что он чем-то встревожен. Комната была обставлена очень просто, на полу сушилась трава.
– Вы с девочками ляжете на одну кровать, – сказал Хью. – Здесь должна быть кровать для Тилли. – Он заглянул под огромную кровать с балдахином и вытащил из-под нее складную койку на колесиках. – Думаю, вам будет удобно.
– Вполне, благодарю.
Джиневра сняла перчатки и подошла к окну. Внизу находился огород, а за ним – фруктовый сад и надворные постройки: пивоварня, пекарня и прачечная. Вдали виднелись крыши соседних домов. Воздух был безжизненным, ему не хватало деревенской сладости. Какое же здесь все чужое, думала Джиневра. Ей было страшно.
Хью дотронулся до ее плеча. Он чувствовал ее страх и ничего не мог с собой поделать. Джиневра вздрогнула от неожиданности. Он тут же попятился.
– Я покидаю вас. Мы ужинаем в семь, после вечернего звона, когда закрываются городские ворота.
Хью вышел и спустился вниз. Уже прибыли остальные слуги Джиневры, и мастер Милтон размещал их. Тилли руководила двумя крепкими слугами, несшими сундуки Джиневры и коробки с книгами.
Хью подозвал к себе Джека Стедмена.
– Выясни, где сейчас хранитель печати. Думаю, он у себя дома, в Остин-Фрайарз – всего час назад он ехал через город. Вряд ли тебя допустят к нему, поэтому поговоришь с кем-нибудь из его церемониймейстеров. Передай ему мои наилучшие пожелания. Скажи, что я вернулся в Лондон с леди Джиневрой.
– Слушаюсь, милорд. – Джек отдал честь и поспешил выполнять приказание.
Хью велел подать ему вина и расположился у камина – слуга как раз разводил в нем огонь, дабы изгнать из дома сентябрьский холод. Итак, теперь остается ждать.
Глава 13
Джиневра с девочками спустилась вниз только к ужину. Слуги расставляли на столе кубки, раскладывали деревянные доски, ложки и ножи. В сервировке нет никакой элегантности, бросив взгляд на стол, подумала Джиневра и обратила внимание на то, что Хью де Боукер еще не осознал, как удобно пользоваться вилками. Хотя он редко бывает дома и вряд ли считает нужным тратить деньги на такие мелочи. Джиневра также увидела одинарный наручник на стене у входной двери. В этом не было ничего особенного: подобные приспособления имелись во всех домах, в том числе и в Мэллори-Холле. Они применялись для наказания разбушевавшихся гостей. Гостя приковывали к стене, а содержимое кубка выливали ему в рукав. Наказание имело целью унизить охочего до выпивки гостя. Бедолага обычно приходил в ярость, видя, как вино, впитываясь в ткань, губит дорогую одежду.
С тех пор как Джиневра стала хозяйкой в Мэллори-Холле, это наказание не применяли, хотя Стивен с радостью унижал бы своих гостей, если бы мог. Джиневра предпочитала просто уходить, когда застолье принимало буйный характер.
Пиппа подбежала к Хью, который, увидев ее, встал с кресла.
– Робин вернулся, сэр?
– Еще нет, – ответил Хью, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. – Но он будет здесь с минуты на минуту. Через пять минут прозвучит вечерний звон, а он знает, что должен к этому сроку быть дома.
Джиневру потрясла естественность этого поцелуя. Хью не придал значения, да и ребенок, разумеется, тоже. Джиневра неожиданно обнаружила, что улыбается. Реакция Хью на переживания Пиппы тронула ее до глубины души. Она снова ошутила, что между ним и ею существует сильная связь. Ей снова показалось, что если бы их не разделял антагонизм, им суждено было бы вместе переживать за Пиппу… И вновь ею овладело смущение.
– Миледи, позвольте предложить вам вина.
– Спасибо.
Джиневра взяла протянутый кубок. Она с улыбкой взглянула на Хью и увидела ответный блеск в его глазах. А потом, когда тот приподнял свой кубок, в его взгляде появился вопрос. Так они смотрели друг на друга, не в силах разорвать возникшую связь. Все путешествие она держала его на расстоянии только для того, чтобы избегать именно таких моментов, однако сейчас ей это не удалось. Ее охватили восторг и надежда. И эти чувства будут вселять в нее смелость, заполнять ее мысли и волновать ее сердце до тех пор, пока она живет в этом доме.
Наконец Джиневра справилась с собой и отвернулась, будто бы для того, чтобы сделать замечание девочкам.
Хью отпил вина, с вожделением глядя на ее профиль. Он любовался ее стройной шеей, красивыми плечами, округлой грудью.
Вдруг снаружи послышались голоса, и все взгляды устремились на дверь.
– Робин, – сказал Хью и добавил: – Точно вовремя. – Едва он это проговорил, по городу прокатился звон колоколов, извещая путников о том, что городские ворота закрываются, а огни гасятся.
Пиппа уже бежала, подпрыгивая, к двери.
– Ты нашел ее? Ты нашел ее? – вопрошала она открывающуюся дверь.
В зал вошел ликующий Робин.
– Я нашел ее, а потом она опять убежала. Я гнался за ней через весь мост. Я думал, что потерял ее, но неожиданно услышал, как она мяукает. Она вцепилась в край моста. Мне пришлось перебраться через парапет, чтобы достать ее. – Он торжественно передал Пиппе заляпанного грязью котенка.
– Ой, как же здорово! – воскликнула Пен, спеша к ним. – Ты такой умный, Робин. Я знала, что ты найдешь ее. – Она слегка пожала его руку.
Робин засиял, его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Знала? Я боялся, что не найду ее. Ко мне пристали какие-то мальчишки. Они спрашивали, что я ищу, и когда я нашел Светлячка, они, наверное, решили, что я сумасшедший! А кому еще взбредет в голову гоняться за котенком?
– Да кому угодно! – уверенно заявила Пиппа. Она уткнулась в котенка, поэтому ее голос звучал приглушенно. – Ты отличный мальчик! – с горячностью добавила она. – Надеюсь, когда-нибудь я встречу такого же, как ты.
Робин засмущался и покраснел, а Хью, едва сдерживавший смех, покосился на Джиневру, которая кусала губы, чтобы не засмеяться.
– Хорошо то, что хорошо кончается. Предлагаю поужинать, – заявил Хью, жестом приказывая слуге ударить в гонг.
К столу собрались практически все обитатели дома, кроме кухонной прислуги, подававшей ужин. Место нашлось даже горничным и грумам. Поварята – их Джиневра определила по засаленным фартукам – сидели далеко «ниже солонки».
В доме Хью де Боукера не было пажей. Слуги поставили на стол доски и миски, и каждый накладывал себе сам, накалывая мясо кончиком ножа и зачерпывая соус ложкой или просто макая в него хлеб. На маленькой галерее играл на лютне менестрель.
Хью и Джиневра ели в молчании. Но оно не было вызвано неловкостью. Напротив, в настоящий момент их объединяли взаимное доверие и искренность. Однако у Джиневры возникло ощущение, что эта дружба продлится недолго. Она чувствовала себя, как в летний вечер перед грозой.
Когда ужин закончился, Джиневра велела девочкам отнести котят наверх и покормить, а потом с помощью Тилли лечь в постель.
– Прошу меня извинить, – проговорил Хью, вставая, – у меня есть дела на конюшне. Робин, пошли со мной.
– Слушаюсь, сэр. Захватить ваш плащ? Похолодало. – Робин, как всегда, был рад исполнить любое приказание отца.
Хью с улыбкой кивнул, и мальчик побежал за плащом.
– Надо проверить, как тут шли дела в мое отсутствие, – пояснил он Джиневре.
– Конечно. Да я и не жду, что вы будете меня развлекать. К тому же у нас с магистром много работы.
– Располагайтесь у камина, – предложил Хью. – Пусть девочки спокойно спят.
– Верно, – согласилась Джиневра и тут же засомневалась, правильно ли она поступит, если будет обсуждать стратегию защиты фактически на глазах у своего тюремщика.
– Не бойтесь, что вас подслушают, – сказал Хью. – Обещаю громко топать, когда вернусь.
Джиневра не выдержала его насмешливого взгляда и, отвернувшись, обратилась к магистру:
– Я принесу нужные нам книги. А вы устраивайтесь у камина.
Холодно кивнув Хью, она гордо вскинула голову и направилась к лестнице.
Джиневра ощутила прилив оптимизма, когда рылась в ящике с книгами. Наконец-то они с магистром смогут проверить свою теорию. Книги всегда давали ей ответы на вопросы. Помогут они и сейчас.
Отобрав несколько томов, Джиневра спустилась в зал. Магистр уже сидел в кресле, вытянув ноги к огню.
– О, вот настоящий комфорт, – заявил он, потирая руки. – Лорд Хью приказал принести нам две дополнительные лампы и вставить новые свечи в подсвечники. Как любезно с его стороны.
– Да, – сухо проговорила Джиневра, раскладывая книги на скамье. Она решила сразу взять быка за рога. – Как мы с вами, магистр, обсуждали, дело упирается в основания. У них нет веских оснований обвинить меня в смерти хотя бы одного из моих мужей. – Она замолчала и, нахмурившись, устремила взгляд в огонь.
Так что же все-таки Хью узнал в Мэтлоке? Если она не выяснит, какие улики есть против нее, она не сможет строить защиту.
Джиневра покачала головой. Придется работать с тем, что есть.
– Лорд Хью обнаружил какие-то противоречия в моих показаниях и свидетельствах Тилли. Если они пожелают состряпать дело на основе этих противоречий, тогда у нас возникнут сложности.
– Скорее всего, они именно так и поступят, – проговорил магистр, поджимая губы и втягивая щеки. – Вы уверены, что лорд Хью расскажет об этих противоречиях? – спросил он.
Джиневра продолжала смотреть в огонь. Так что же он узнал в Мэтлоке?
– Да, – ответила она. – Он представит дело так, как оно ему видится. – Пожав плечами, она села на скамью, на которой лежали книги. – Моя задача – убедить суд, что эти противоречия не являются уликой.
– Нам следует изучить закон на предмет косвенных улик, – заключил магистр. – Решение, сделанное на основе выводов из известных фактов, не имеющих четкого объяснения, всегда можно оспорить. Мы должны найти убедительное альтернативное объяснение этим фактам.
– Правильно, – согласилась Джиневра. – А как быть с обвинением в колдовстве? Я не вижу способа опровергнуть это обвинение, если оно будет выдвинуто. Только мои мужья могли бы утверждать, что их никто не околдовывал, а они уже на том свете.
– Мадам, давайте решать вопросы в порядке очередности, – взмолился магистр, нахмурившись. – У нас есть веское доказательство, подкрепляющее ваши права на землю, на которую претендует лорд Хью. Это первый вопрос, и он решается в вашу пользу. Никто не сможет оспорить легальность добрачного договора с Роджером Нидемом. И если в этом вопросе вы руководствуетесь законом, то, возможно, разумный человек решит, что и в других вы основываетесь на законе.
– Разумный человек – да. Но разве лорд – хранитель печати относится к таковым?
– Послушайте, мадам, давайте не будем забегать вперед, – сказал магистр. – В законах мы найдем ответы – ведь мы всегда их находили. Давайте посмотрим «De Laudibus Legum Angliae» Фортескью. – Он выбрал нужную книгу.
Через час магистр сладко зевнул и потянулся, разминая старые кости.
– Господи, Боже мой, вряд ли я когда-нибудь приду в себя после этой скачки, – пробормотал он.
– Давайте на сегодня закончим. – Джиневра закрыла книгу. – Вам нужно отдохнуть, магистр.
С тех пор как Джиневра стала хозяйкой в Мэллори-Холле, это наказание не применяли, хотя Стивен с радостью унижал бы своих гостей, если бы мог. Джиневра предпочитала просто уходить, когда застолье принимало буйный характер.
Пиппа подбежала к Хью, который, увидев ее, встал с кресла.
– Робин вернулся, сэр?
– Еще нет, – ответил Хью, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. – Но он будет здесь с минуты на минуту. Через пять минут прозвучит вечерний звон, а он знает, что должен к этому сроку быть дома.
Джиневру потрясла естественность этого поцелуя. Хью не придал значения, да и ребенок, разумеется, тоже. Джиневра неожиданно обнаружила, что улыбается. Реакция Хью на переживания Пиппы тронула ее до глубины души. Она снова ошутила, что между ним и ею существует сильная связь. Ей снова показалось, что если бы их не разделял антагонизм, им суждено было бы вместе переживать за Пиппу… И вновь ею овладело смущение.
– Миледи, позвольте предложить вам вина.
– Спасибо.
Джиневра взяла протянутый кубок. Она с улыбкой взглянула на Хью и увидела ответный блеск в его глазах. А потом, когда тот приподнял свой кубок, в его взгляде появился вопрос. Так они смотрели друг на друга, не в силах разорвать возникшую связь. Все путешествие она держала его на расстоянии только для того, чтобы избегать именно таких моментов, однако сейчас ей это не удалось. Ее охватили восторг и надежда. И эти чувства будут вселять в нее смелость, заполнять ее мысли и волновать ее сердце до тех пор, пока она живет в этом доме.
Наконец Джиневра справилась с собой и отвернулась, будто бы для того, чтобы сделать замечание девочкам.
Хью отпил вина, с вожделением глядя на ее профиль. Он любовался ее стройной шеей, красивыми плечами, округлой грудью.
Вдруг снаружи послышались голоса, и все взгляды устремились на дверь.
– Робин, – сказал Хью и добавил: – Точно вовремя. – Едва он это проговорил, по городу прокатился звон колоколов, извещая путников о том, что городские ворота закрываются, а огни гасятся.
Пиппа уже бежала, подпрыгивая, к двери.
– Ты нашел ее? Ты нашел ее? – вопрошала она открывающуюся дверь.
В зал вошел ликующий Робин.
– Я нашел ее, а потом она опять убежала. Я гнался за ней через весь мост. Я думал, что потерял ее, но неожиданно услышал, как она мяукает. Она вцепилась в край моста. Мне пришлось перебраться через парапет, чтобы достать ее. – Он торжественно передал Пиппе заляпанного грязью котенка.
– Ой, как же здорово! – воскликнула Пен, спеша к ним. – Ты такой умный, Робин. Я знала, что ты найдешь ее. – Она слегка пожала его руку.
Робин засиял, его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Знала? Я боялся, что не найду ее. Ко мне пристали какие-то мальчишки. Они спрашивали, что я ищу, и когда я нашел Светлячка, они, наверное, решили, что я сумасшедший! А кому еще взбредет в голову гоняться за котенком?
– Да кому угодно! – уверенно заявила Пиппа. Она уткнулась в котенка, поэтому ее голос звучал приглушенно. – Ты отличный мальчик! – с горячностью добавила она. – Надеюсь, когда-нибудь я встречу такого же, как ты.
Робин засмущался и покраснел, а Хью, едва сдерживавший смех, покосился на Джиневру, которая кусала губы, чтобы не засмеяться.
– Хорошо то, что хорошо кончается. Предлагаю поужинать, – заявил Хью, жестом приказывая слуге ударить в гонг.
К столу собрались практически все обитатели дома, кроме кухонной прислуги, подававшей ужин. Место нашлось даже горничным и грумам. Поварята – их Джиневра определила по засаленным фартукам – сидели далеко «ниже солонки».
В доме Хью де Боукера не было пажей. Слуги поставили на стол доски и миски, и каждый накладывал себе сам, накалывая мясо кончиком ножа и зачерпывая соус ложкой или просто макая в него хлеб. На маленькой галерее играл на лютне менестрель.
Хью и Джиневра ели в молчании. Но оно не было вызвано неловкостью. Напротив, в настоящий момент их объединяли взаимное доверие и искренность. Однако у Джиневры возникло ощущение, что эта дружба продлится недолго. Она чувствовала себя, как в летний вечер перед грозой.
Когда ужин закончился, Джиневра велела девочкам отнести котят наверх и покормить, а потом с помощью Тилли лечь в постель.
– Прошу меня извинить, – проговорил Хью, вставая, – у меня есть дела на конюшне. Робин, пошли со мной.
– Слушаюсь, сэр. Захватить ваш плащ? Похолодало. – Робин, как всегда, был рад исполнить любое приказание отца.
Хью с улыбкой кивнул, и мальчик побежал за плащом.
– Надо проверить, как тут шли дела в мое отсутствие, – пояснил он Джиневре.
– Конечно. Да я и не жду, что вы будете меня развлекать. К тому же у нас с магистром много работы.
– Располагайтесь у камина, – предложил Хью. – Пусть девочки спокойно спят.
– Верно, – согласилась Джиневра и тут же засомневалась, правильно ли она поступит, если будет обсуждать стратегию защиты фактически на глазах у своего тюремщика.
– Не бойтесь, что вас подслушают, – сказал Хью. – Обещаю громко топать, когда вернусь.
Джиневра не выдержала его насмешливого взгляда и, отвернувшись, обратилась к магистру:
– Я принесу нужные нам книги. А вы устраивайтесь у камина.
Холодно кивнув Хью, она гордо вскинула голову и направилась к лестнице.
Джиневра ощутила прилив оптимизма, когда рылась в ящике с книгами. Наконец-то они с магистром смогут проверить свою теорию. Книги всегда давали ей ответы на вопросы. Помогут они и сейчас.
Отобрав несколько томов, Джиневра спустилась в зал. Магистр уже сидел в кресле, вытянув ноги к огню.
– О, вот настоящий комфорт, – заявил он, потирая руки. – Лорд Хью приказал принести нам две дополнительные лампы и вставить новые свечи в подсвечники. Как любезно с его стороны.
– Да, – сухо проговорила Джиневра, раскладывая книги на скамье. Она решила сразу взять быка за рога. – Как мы с вами, магистр, обсуждали, дело упирается в основания. У них нет веских оснований обвинить меня в смерти хотя бы одного из моих мужей. – Она замолчала и, нахмурившись, устремила взгляд в огонь.
Так что же все-таки Хью узнал в Мэтлоке? Если она не выяснит, какие улики есть против нее, она не сможет строить защиту.
Джиневра покачала головой. Придется работать с тем, что есть.
– Лорд Хью обнаружил какие-то противоречия в моих показаниях и свидетельствах Тилли. Если они пожелают состряпать дело на основе этих противоречий, тогда у нас возникнут сложности.
– Скорее всего, они именно так и поступят, – проговорил магистр, поджимая губы и втягивая щеки. – Вы уверены, что лорд Хью расскажет об этих противоречиях? – спросил он.
Джиневра продолжала смотреть в огонь. Так что же он узнал в Мэтлоке?
– Да, – ответила она. – Он представит дело так, как оно ему видится. – Пожав плечами, она села на скамью, на которой лежали книги. – Моя задача – убедить суд, что эти противоречия не являются уликой.
– Нам следует изучить закон на предмет косвенных улик, – заключил магистр. – Решение, сделанное на основе выводов из известных фактов, не имеющих четкого объяснения, всегда можно оспорить. Мы должны найти убедительное альтернативное объяснение этим фактам.
– Правильно, – согласилась Джиневра. – А как быть с обвинением в колдовстве? Я не вижу способа опровергнуть это обвинение, если оно будет выдвинуто. Только мои мужья могли бы утверждать, что их никто не околдовывал, а они уже на том свете.
– Мадам, давайте решать вопросы в порядке очередности, – взмолился магистр, нахмурившись. – У нас есть веское доказательство, подкрепляющее ваши права на землю, на которую претендует лорд Хью. Это первый вопрос, и он решается в вашу пользу. Никто не сможет оспорить легальность добрачного договора с Роджером Нидемом. И если в этом вопросе вы руководствуетесь законом, то, возможно, разумный человек решит, что и в других вы основываетесь на законе.
– Разумный человек – да. Но разве лорд – хранитель печати относится к таковым?
– Послушайте, мадам, давайте не будем забегать вперед, – сказал магистр. – В законах мы найдем ответы – ведь мы всегда их находили. Давайте посмотрим «De Laudibus Legum Angliae» Фортескью. – Он выбрал нужную книгу.
Через час магистр сладко зевнул и потянулся, разминая старые кости.
– Господи, Боже мой, вряд ли я когда-нибудь приду в себя после этой скачки, – пробормотал он.
– Давайте на сегодня закончим. – Джиневра закрыла книгу. – Вам нужно отдохнуть, магистр.