Фэйзер Джейн. Почти невеста

   Джек поднял руку:
   – Нет… нет, Франклин. Передайте благодарность миссис Эллиот, но больше ничего не нужно. Это настоящий пир.
   Он сделал попытку благожелательно улыбнуться, но лицо дворецкого оставалось непроницаемым как камень.
   – Вероятно, это не то, к чему вы привыкли в Лондоне, ваша светлость, – предположил Франклин, ставя со стуком супницу на поднос, который держал лакей. – Нарезать оленину, миледи?
   – Да, пожалуйста. – Арабелла взяла бразды правления в свои руки. Возможно, герцог и предпочитал продолжать обед без дворецкого, но в комнате был кое-кто еще, способный попытаться заставить его говорить на нейтральные темы.
   – Хотела бы я знать, произойдет ли перемена погоды, – принялась она беспечно болтать. – Обычно такая жара длится недолго. Как вы думаете, ваша светлость, ожидать ли нам ненастья?
   Джек смотрел на нее поверх своего бокала. Из глаз его исчезло отсутствующее выражение, и уголки губ чуть приподнялись в подобии улыбки.
   – Надеюсь, что нет, мадам, – сказал он. – Но возможно, вашему саду нужен дождь.
   – Конечно, это не повредило бы, – сказала Арабелла, откидываясь на спинку стула, в то время как Франклин поставил на стол перед ней тарелку с жареной олениной. – Благодарю, Франклин. Теперь мы справимся сами.
   Дворецкий поклонился и вышел.
   – Не желаете ли желе из красной смородины, ваша светлость? – спросила Арабелла и протянула руку к хрустальной вазочке с желе.
   – Прекрасно, Арабелла, пора заключить перемирие, – сказал герцог, принимая от нее желе. – Как, я уверен, вы уже поняли, между вашим братом и мной не было любви.
   – Он полил свою оленину желе. – Я не жалую дураков и не скрываю своих чувств к ним. – Он бросил на нее проницательный взгляд. – Не думаю, что и вы стали бы расточать на это время, Арабелла.
   – Не стала бы, – согласилась она.
   – А между вами и вашим братом была любовь?
   Тон его был ровным, но рука, державшая ложку, замерла неподвижно в ожидании ответа.
   – Нет, – сказала она тихо.
   – В таком случае, может, мы оставим эту тему?
   Она сделала легкое движение головой, которое можно было бы принять за кивок, и он решил, что нынче вечером ничего большего от нее не добьется.

ГЛАВА 8

   В дверь забарабанили, и в этом грохоте потонули последние слова Арабеллы. Били медным молотком с отчаянной силой, как бывает в случае несчастья. Арабелла искоса бросила взгляд на своего собеседника, спокойно заметившего:
   – Странное время для гостей.
   – Обычно гости не оповещают о своем прибытии с такой яростью, – ответила она, отодвигая стул и собираясь подняться.
   – Нет, оставайтесь на месте, – сказал Джек, делая ей знак рукой. – Сегодня у нас уже был неожиданный визит бесцеремонной дамы. Поэтому предоставьте разбираться с гостями Франклину. Вам незачем появляться перед визитерами взволнованной и с виноватым видом.
   Арабелла села на место и спокойно взяла вилку. В его словах был смысл. Какой бы необычной ни была ситуация, Арабелла решила встретить неприятности с открытым забралом. И все же она напрягала слух, отмечая про себя, как Франклин отодвигает тяжелый засов в холле.
   – О, – сказала она, отчетливо расслышав голоса, доносившиеся из холла в столовую, – это Дэвид.
   Дверь отворилась, и Франклин доложил:
   – Викарий, миледи. Лорд Дэвид Кайл, – добавил он без всякой надобности, но с должным чувством, как если бы прибытие нового гостя означало возвращение к нормальному образу жизни в отличие от теперешнего, напоминавшего о сумасшедшем доме.
   Арабелла поднялась и повернулась к двери, как только он торопливо прошел мимо Франклина и появился в столовой.
   – Арабелла, дорогая моя девочка, что происходит? Неужели Фредерик и вправду умер? – спросил Дэвид, не сводя глаз с герцога, тоже вставшего, чтобы приветствовать гостя.
   – Да, это правда, – сказала Арабелла. – Это довольно запутанная история, Дэвид. Не пообедаешь ли с нами? Франклин, поставь прибор для викария.
   – Но… нет, благодарю, Арабелла. Я пришел сюда не ради обеда, – сказал Дэвид, продолжая разглядывать герцога. – Эта сплетня, распространяемая болтушкой Лавинией Эслоп, теперь на устах у всех. Я только что провел крайне неприятные полчаса в обществе упомянутой дамы, и это лишило меня аппетита.
   Он подошел поближе к столу:
   – Не представишь ли меня?
   В его голосе слышалась явственная и совершенно неуместная враждебность. Джек заговорил сам:
   – Джек Фортескью, сэр. – Он поклонился, не сходя со своего места за столом.
   – Сент-Джулз? – спросил Дэвид, отдавая поклон.
   – Он самый. Кажется, наши отцы были знакомы.
   Джек расслабился, успокоился, и по его лицу не было заметно, что он считает важным расположить к себе друзей Арабеллы, особенно Мэг Баррет и Дэвида Кайла. Он нуждался в поддержке этого человека.
   – Сядь, Дэвид, и выпей хоть бокал вина, – принялась улещивать его Арабелла и сделала знак Франклину наполнить бокал для Дэвида. – Почему Мэри не приехала с тобой?
   – Мы решили, что лучше мне поехать одному, – сказал викарий, все еще не смягчившись.
   Лицо его было мрачным как ночь, а взгляд оставался враждебным.
   – Как умер Фредерик?
   – Не желаете, чтобы объяснил я? – спросил Джек Арабеллу.
   – Нет, я сама, – ответила она. – Не поешь с нами, Дэвид? Ведь ты питаешь слабость к оленине.
   Дэвид питал слабость не только к оленине, но ко многим поданным вкусным блюдам, о чем свидетельствовал его довольно объемистый животик, но в эту минуту предпочел остаться стоять, не спуская глаз с герцога, и повторил:
   – Я не расположен к трапезе, Арабелла. Так что же все-таки происходит?
   Вместо ответа Арабелла указала на стул, и он неохотно сел и взял бокал, поставленный Франклином возле его локтя. Джек и Арабелла сели на свои места.
   Арабелла объяснила Дэвиду ситуацию в нескольких словах, надеясь втайне, что, если повезет, это будет в последний раз. Ведь все, кого она считала своими друзьями и кто был для нее важен, уже услышали эту историю из ее собственных уст.
   Дэвид выслушал ее, не перебивая, и только переводил взгляд с Арабеллы на герцога и обратно. Когда она закончила, он сидел молча с минуту или две, отпивая вино мелкими глотками.
   Наконец Дэвид заговорил:
   – Я сожалею о смерти Фредерика.
   Дэвид не питал иллюзий насчет характера графа Данстона и не раз журил его за недостойный образ жизни и поведение, а также за пренебрежение к арендаторам. Она знала, что его сожаления в такой же мере можно отнести к тому положению, в которое Фредерик вверг сестру, как и к факту его смерти.
   Дэвид снова мрачно посмотрел на герцога, который в эту минуту накладывал себе соус с петрушкой в тарелку с карпом, будто эта беседа не имела к нему никакого отношения. Внезапно викарий оперся руками о стол и отодвинул свой стул:
   – Белла, я хотел бы поговорить с тобой несколько минут наедине.
   Арабелла тотчас же встала:
   – Тогда пройдем в библиотеку. Извините нас, Джек.
   – Охотно.
   Он учтиво поднялся из-за стола и, пока они не вышли из комнаты, оставался стоять. Потом сел на свое место и ничем не показал, что это вторжение вовремя обеда вызвало у него хоть малейшее беспокойство. Ему не хотелось сделать Дэвида Кайла своим врагом.
   Дэвид последовал за Арабеллой в библиотеку, закрыл дверь и тотчас же без преамбулы приступил к главному:
   – Тебе известна его репутация?
   – Думаю, он распутник и плут, – сказала она. – И разумеется, игрок. – Она опустилась в шезлонг, и ее юбка из розового штофа образовала вокруг нее красивое облако. – Мне нужен твой совет, Дэвид. Герцог попросил моей руки.
   Дэвид с шумом выдохнул воздух.
   – Я не думал, что ты знаешь его.
   Она покачала головой:
   – Я и не знала до вчерашнего дня.
   – Тогда почему?.. – Он с изумлением воззрился на нее. – Почему он предложил это тебе?
   – Не знаю, – сказала она просто. – Мэг считает, что это нечто вроде репарации. Возможно, он желает вести себя порядочно.
   – Хотел бы в это поверить, – сказал викарий, но голос его звучал настороженно. – Но ты, разумеется, отказала ему?
   Она вертела в руках веер, тщательно подбирая слова:
   – Вначале да, но… – Она подняла руку, когда он попытался возразить. – Позволь мне закончить, Дэвид. Я провела весь день, размышляя об этом. А также взвешивая другие возможности. И оказалось, что у меня нет выбора. Или есть?
   – У тебя есть друзья, – сказал он. – Друзья, которые с радостью предоставят тебе кров и примут в свои семьи.
   Ее ответная улыбка была печальной.
   – Знаю, мой дорогой, но не могу и не хочу принимать благодеяния от друзей. Конечно, ты с радостью поделился бы со мной тем немногим, что у тебя есть, но я не смогла бы этого принять.
   – Моя дорогая девочка, ты не можешь принести себя в жертву этому человеку! – воскликнул он, в волнении почесывая голову под париком.
   – Но это вовсе не будет жертвоприношением, – заметила она непринужденно. – И особенно если подумать о другом возможном выходе. Единственное, что мне остается в противном случае, – это просить пристанища у родичей матери. Я не могу пойти на это, Дэвид. Лучше перерезать себе глотку… О Господи! – заметила она с сожалением, видя, какую реакцию вызвали у него ее слова. – Я вовсе не это имела в виду. Но я не могу жить, утратив независимость.
   – И какую же самостоятельность ты обретешь, если выйдешь замуж за Сент-Джулза? – спросил он.
   – Я смогу настаивать на известной степени независимости, – сказала она, медленно подбирая слова. – Брачный контракт даст мне такую возможность. Я знаю репутацию Джека, но не верю, что он воплощение дьявола, хотя порой он делает все возможное, чтобы подтвердить такое мнение о себе.
   Она устремила уверенный взгляд на Дэвида. С минуту он не говорил ничего. Молча стоял у окна, сложив руки за спиной поверх своей черной сутаны. Одна из сильных сторон характера Дэвида заключалась в умении и желании отказаться от своего мнения и пересмотреть его.
   Дэвид, осознав, что его отчаянные манипуляции, когда он яростно скреб в затылке, привели к тому, что его завитой и напудренный парик съехал набок, осторожно водрузил его на место, потом заговорил:
   – Можешь ли ты доверять человеку, которого не знаешь?
   Она едва заметно пожала плечами:
   – Дэвид, сколько женщин выходят замуж за незнакомцев только потому, что кто-то решил, что это завидная партия? Я по крайней мере сама принимаю решение и считаю, что для меня это подходящий вариант.
   Дэвид Кайл, несмотря на свою принадлежность к церковному сословию, был светским человеком. Он знал, что она говорит правду и о том, что многие браки по сговору оказывались счастливыми. А Арабелла не была наивной простушкой.
   – Возможно, это так, – согласился он.
   – И я сохраню свой дом и орхидеи… и все остальное, Дэвид.
   – Почему он хочет на тебе жениться? – упрямо гнул свою линию Дэвид. – Прости, что я задал такой вопрос. Я не собирался обидеть тебя. Любой мужчина был бы счастлив жениться на тебе, но я не могу тебя представить в роли герцогини, Белла.
   При этих его словах она рассмеялась, и напряжение, возникшее между ними, рассеялось.
   – Знаю, но не думаю, что для Джека это имеет значение.
   – Так чего же он хочет от тебя? – спросил Дэвид, все больше мрачнея. Он смотрел на нее в упор, ожидая ответа.
   Арабелла глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
   – Его резоны очень просты, и он даже не сделал попытки скрыть их. У него есть любовница, но он хочет иметь жену безукоризненного происхождения, которая даст ему законных наследников. И я подхожу для его целей.
   Дэвид повернулся к окну, чтобы посмотреть на сад, уже почти погрузившийся в тень.
   – Не могу с этим не согласиться, – сказал он наконец. – Женщина должна иметь мужа и детей. Но я бы предпочел, чтобы ты нашла мужчину, который пришелся бы тебе по нраву, которого ты могла бы уважать, а со временем и полюбить.
   – Я не могу сказать, что он мне неприятен, – ответила она.
   – А как же насчет любовницы?
   Арабелла пожала плечами:
   – Едва ли это можно считать необычным делом, Дэвид. Такие связи в обществе не тайна.
   – Возможно, – ответил он ворчливо. – Но что, если он сделает тебя несчастной?
   – Не думаю, – возразила она, сама дивясь своей уверенности. – Но если так случится, я оставлю его.
   – Это будет нелегко, – серьезно ответил он. – Замужняя женщина по закону принадлежит супругу. Он может сделать с ней все, что угодно, за исключением убийства.
   Арабелла скорчила гримаску. Это было неприятной правдой и причиной, по которой она так долго противилась браку.
   – Я намерена заключить брачный контракт, защищающий мои интересы, – повторила она. – Настолько, чтобы у меня оставались свои средства и была финансовая независимость.
   – Почему ты думаешь, что он на это согласится? – спросил Дэвид. – Он ничего не выиграет от такой сделки.
   – Кроме того, что по какой-то причине он очень настаивает на этом браке. И это позволяет мне ставить условия.
   Она соскользнула с дивана и подошла к нему.
   – Дэвид, милый Дэвид! Мне нужны твоя поддержка и благословение.
   Он обнял ее и поцеловал в щеку.
   – Я желаю тебе счастья, дорогая. Ты это знаешь, и я не смог бы вынести, если бы твой брак оказался несчастным.
   – Мне двадцать восемь, – сказала Арабелла. – Я достаточно взрослая для того, чтобы совершать собственные ошибки и, уж вне всякого сомнения, самостоятельно принимать решения.
   Он вздохнул.
   – Очень хорошо. – Потом на лице его появилась печальная улыбка. – Мэри, конечно, сочтет это в высшей степени романтичным. Можешь не сомневаться, что она будет уверена, что на твоем жизненном пути тебя ждут одни розы.
   – Я сделаю все возможное, чтобы избежать терниев, – сказала Арабелла, отвечая ему объятием. – Не будешь ли ты так любезен объяснить все вместо меня сэру Марку Баррету? Он не очень удивится, а мне понадобятся его помощь и совет для составления брачного контракта и всего прочего. И, – прибавила она тихо, – я рассчитываю, что он меня не выдаст.
   – Я ухожу. Его поверенный Тревор – хороший человек. Он составит такой брачный контракт, что комар носа не подточит.
   Дэвид посмотрел на нее, и в глазах его она прочла изумление и беспокойство.
   – Хотел бы я радоваться этому, Арабелла, но мне кажется, что все происходит слишком поспешно. Ты уверена, что основательно обдумала свой выбор?
   – Уверена, – ответила она. – Не сомневайся, я рассмотрела этот вопрос со всех точек зрения, как и все другие варианты. Это то, что я должна сделать.
   Ее глаза были ясными, спокойными и полными решимости, и в конце концов он кивнул:
   – Завтра утром я приеду с сэром Марком и Тревором. Скажи герцогу, чтобы ожидал нас.
   Смысл его заявления был ясен. Арабеллу будут поддерживать ее друзья, и герцог не должен впасть в заблуждение и считать ее беззащитной и уязвимой.
   На губах Арабеллы появилась едва заметная улыбка.
   – Думаю, лучше сначала сообщить герцогу, что я решила принять его лестное предложение.
   Дэвид воздел руки к небу:
   – Так ты еще не сказала ему?
   Она снова усмехнулась:
   – Нет. Я сначала хотела проверить себя. Решила, если ты не сможешь меня переубедить и доказать, что я совершаю ошибку, значит, я рассудила правильно.
   – Если бы я это знал, я бы постарался быть более убедительным, – сказал он, качая головой.
   – Нет, ты, напротив, укрепил бы мою решимость.
   Она поцеловала его в щеку.
   – Позволь мне проводить тебя.
   Его стреноженная лошадь стояла у крыльца, и Арабелла дождалась, пока он тяжело взгромоздится на нее, и помахала ему рукой в сгущающихся сумерках. Потом вернулась в столовую.
   Когда она вошла, Джек чистил грушу.
   – Наш славный викарий отбыл? – спросил он, поднимая брови и продолжая разрезать грушу на четвертушки.
   – Да, – ответила она, садясь. – Хотя и не в самом лучшем настроении.
   Арабелла оперлась локтем о стол и задумчиво смотрела на него, придерживая подбородок ладонью.
   – О? – Его рука замерла, а взгляд стал настороженным и пронзительным. – Я полагаю, обычное возмущение нашей безнравственностью?
   – Не совсем так.
   Она продолжала задумчиво созерцать его. Теперь, когда она приняла одно из самых трудных решений в жизни, Арабелла могла насладиться своим маленьким представлением. Она знала, что ему суждено быть недолгим.
   Джек смотрел на нее прищуренными глазами:
   – Могу я высказать догадку?
   Арабелла решила, что игра не так уж забавна, и у нее пропало желание ее продолжать.
   – Он не очень рад тому обстоятельству, что я приняла решение сделать вас счастливейшим человеком Англии, – сказала она, слегка дотронувшись до него.
   Она хотела дать ему понять, что не единственная выигрывает от этого брака.
   Джек ничего не ответил и удовольствовался тем, что положил на ее тарелку четвертушку груши. Глаза его были скрыты тяжелыми полуопущенными веками. Он не хотел, чтобы она прочла в его взгляде удовлетворение одержанной победой, радость триумфа. Теперь он мог сделать последний стежок в этой ткани мести.
   Поднявшись из-за стола, он взял ее руку:
   – Вы и правда сделали меня счастливейшим человеком, и я высоко ценю оказанную мне честь.
   Он поднес к губам ее пальцы. Теперь их взгляды встретились, и она прочла в его серых глазах вопрос. Он был уверен, что она что-то замыслила. За этой внезапной капитуляцией что-то крылось.
   – Благодарю вас, сэр, – промолвила она медовым голосом.
   Джек выпустил ее руку и сел.
   – Не угодно ли вам назначить день свадьбы, дорогая?
   – Нет, пока не будет подписан брачный контракт, – ответила она, слегка склоняя голову. – Завтра приедет Дэвид с сэром Марком и его поверенным Тревором, чтобы обсудить условия контракта и сделать необходимые распоряжения.
   Джек взял графин, чтобы снова наполнить свой бокал.
   – Контракт, – сказал он задумчиво.
   – Я думаю, в этом нет ничего необычного, – проговорила Арабелла, откусывая от четвертушки груши, положенной на ее тарелку.
   Он смотрел на нее поверх бокала.
   – Эта тема меня интересует. Удовлетворите мое любопытство.
   – Конечно, – согласилась она и взяла еще кусочек фрукта. – Думаю, что мне понадобится содержание порядка двенадцати тысяч фунтов в год. Это соответствует запросам леди, собирающейся занять место в светском обществе? – Она одарила его сладкой улыбкой.
   – Более чем соответствует, – ответил он сухо, раздумывая о том, что Арабелле Лэйси нет равных в отношении хладнокровия и присутствия духа. – Однако я полагал, что вы будете присылать свои счета прямо ко мне, и я сам стану их оплачивать.
   Арабелла нахмурилась:
   – Нет, это вообще лишило бы меня независимости и поэтому мне никак не подходит. Я не могу на это согласиться. В таком случае я предпочту уехать в Корнуолл, – твердо возразила она. – Эта сумма никоим образом не разорит вас, – продолжала Арабелла хладнокровно. – Она с лихвой будет покрываться доходами от Лэйси-Корт.
   – Вот как? – Он смотрел на нее, как кролик, загипнотизированный удавом. – Прежде чем я дам согласие на что-нибудь, может, подведем баланс? Чего еще вы потребуете?
   – Я хочу иметь собственный экипаж и лошадей. Думаю, ландо. Я читала в газетах, что это теперь самый модный тип экипажа. И разумеется, мне понадобится кучер. А также конюшня и грум для Ренегата. Мне хотелось бы забрать его с собой в Лондон.
   Брови Джека поползли вверх.
   – Ну, это целый список, моя дорогая. Но должен вам пояснить, что мои конюшни вполне в состоянии обеспечить вас грумами и местом для лошади. У меня уже есть и лошади, и экипаж. И сейчас они здесь. Они отвезут вас в Лондон и там останутся в вашем распоряжении.
   – Не сомневаюсь, но хочу иметь собственный экипаж и лошадей. Будет крайне неудобно, если то и другое окажется занятым, когда мне потребуется выехать. Вы несогласны?
   Он поставил свой бокал.
   – Еще один вопрос… Почему я должен соглашаться на все это?
   – Потому что, как мне показалось, вам нужна подходящая жена и мать для ваших детей. И я обещаю наилучшим образом удовлетворить вас на этот счет, – Ответила она, решительно кивнув ему. – Но в обмен я намерена настаивать на своих условиях.
   Он задумчиво провел рукой по белой пряди на виске.
   – Вам не кажется, что достаточно того, что я даю вам свое имя? А также возможность постоянно пользоваться вашим домом?
   – Нет. Нет, если при этом я лишусь своей независимости. А я настаиваю на том, чтобы сохранить хотя бы ее часть. Это моя цена, милорд герцог.
   Голос ее был твердым. Она умела скрыть свою нервозность. Но в те несколько минут, что последовали за ее требованиями, она почувствовала себя как на горячих угольях. Неужели она поставила на карту и проиграла?
   Джек продолжал пить вино мелкими глотками и обдумывал, сколько потеряет, если согласится. В конечном счете не так уж и много. А получит то, к чему стремился.
   – Значит, вы хотите занять надлежащее место в светском обществе? – спросил он с некоторым интересом.
   – Ведь это предложение исходило от вас. Есть и еще кое-что. Как я припоминаю, вы ведь обещали, что я смогу иметь в Лондоне оранжерею. Я полагаю, что ваши владения в Лондоне достаточно обширны для этого. Значит, можно сделать пристройку, и хотя я думаю, что перевезти туда мои цветы будет нелегко, надеюсь, в этом нет ничего невозможного.
   – Еще что-нибудь?
   – Только одно.
   Арабелла размышляла, не следует ли затронуть этот вопрос сразу после свадьбы, но ведь тогда это смахивало бы на обман, а она предпочитала, чтобы сделка была честной.
   – Пожалуйста, скажите.
   Он вертел в руках тонкую ножку бокала, держа его между указательным и большим пальцами и глядя, как огонь свечей высекает рубиновые искры из вина.
   – У вас есть любовница, – заметила она.
   Его пальцы сильнее сжали ножку бокала.
   – Да, – согласился он, лицо его оставалось непроницаемым.
   – И брак никак не повлияет на ваш образ жизни?
   Она выбрала засахаренный миндальный орех из серебряной корзиночки и надкусила его. Сахарная глазурь громко хрустнула у нее на зубах.
   Джек бесстрастно наблюдал за ней.
   – Не повлияет, – согласился он. – У меня нет ни малейшего намерения покончить с этим.
   Арабелла, занятая своим миндалем, не ответила, пока не прожевала и не проглотила лакомство. Потом сказала:
   – Я так и предполагала.
   – Не думаю, что это подходящая тема для дискуссии, – заметил Джек. – Вы узнаете, что в светском обществе любое напоминание о таком щекотливом деле будет сочтено по меньшей мере нелепым, а в худшем случае обречет вас на остракизм.
   – О, я и не собираюсь вести публичную дискуссию на эту тему, – возразила она, протягивая руку к вазе и выбирая грецкий орех. – Конечно, я не стану вмешиваться в вашу личную жизнь. Право же, я уверена, что ваша любовница – очаровательная леди и мы с ней прекрасно поладим. Она ведь вхожа в светское общество. Да? – Арабелла встряхнула орех на ладони.
   Джек взял его у нее. Он расколол орех и положил ядрышко на ее тарелку.
   – Куда должна привести эта беседа, Арабелла?
   – Я просто хочу знать, будем ли мы с вашей любовницей вращаться в одних кругах, – ответила она с невинным видом, надкусывая орех.
   – Все зависит от того, в каком кругу вы предпочтете вращаться, – ответил он.
   – В самом высшем, – незамедлительно последовал ответ.
   Она смотрела на него с наигранным удивлением.
   – Конечно же, ваша любовница – не дама полусвета?
   Тотчас же перед его мысленным взором возник образ Лили, графини Уорт. Женщины, столь уверенной в незыблемости собственного положения в обществе, убежденной в непогрешимости своего вкуса и мнения… И тотчас же он подумал об Арабелле с собачьей шерстью, прилипшей к подолу, с соломой, приставшей к юбке, с черной каймой под коротко подстриженными ногтями. Ему потребовалась минута, чтобы успокоиться при мысли о чудовищном контрасте между ними. И он предпочел не отвечать на вопрос, заданный Арабеллой из шалости, и смотрел на нее в ледяном молчании.
   – Ах, – сказала она, – вижу, что вы не хотите об этом говорить.
   – Я думал, что дал вам ясно понять, что не хочу. – В его серых глазах сверкнула сталь, и она усмотрела в этом угрозу.
   – И все же нам придется продолжить, – сказала Арабелла, отпивая немного вина, полная решимости не дать себя запугать.
   Джек терпеливо ожидал. Арабелла откинулась на резную спинку стула и повторила:
   – Ясно, что я не должна ни в чем вам препятствовать…
   – Премного благодарен, – ответствовал он, и голос его был похож на шелест сухих листьев.
   – Но, – продолжала она, – думаю, вам должно быть понятно, что я хочу пользоваться такими же привилегиями. Я желаю получить ваше согласие на то, чтобы и вы не вмешивались в мою личную жизнь.
   Джек стремительно выпрямился:
   – Что?
   Арабелла смотрела на него прищурившись:
   – Поправьте меня, если я заблуждаюсь, но я полагаю, что ваша любовница – замужняя дама. Я только хочу располагать такой же свободой, какой пользуется она… Какую присвоили себе и вы, сэр.
   – Вы заходите слишком далеко, – возразил Джек.
   Арабелла покачала головой:
   – Не думаю. Если я соглашаюсь на эту сделку, то в ней должно быть равноправие для нас обоих. Как вы полагаете, почему я не замужем?