Страница:
Опустив ноги на пол и накинув халат, она посмотрела на часы. Стрелки показывали без четверти три пополуночи. Значит, уже началось воскресенье. Наутро она и Бобби Том собирались лететь в Сан-Антонио, прихватив с собой Натали и ее мужа Энтона, который приехал в Теларозу на выходные.
Она вышла в коридор и, обнаружив, что свет сочится из кабинета Бобби Тома, тихонько приоткрыла дверь. Он полулежал у телевизора в удобном кресле спиной к ней и не заметил ее появления. Со своего места она могла видеть только его растрепанную прическу и ворот коричневого халата, усыпанный изображениями испанских старинных монет.
По голубому экрану метались фигурки в спортивной форме. Бобби Том, судя по всему, не включая звука, смотрел футбольный матч.
Он взял в руки дистанционку, и картинка задвигалась в обратном направлении. Она поняла, что он изучает какую-то видеозапись. Когда кадры остановились, весь экран заполнило лицо Бобби Тома в шлеме с эмблемой «Чикагских звезд».
Беззвучный футбольный матч затеялся снова.
Бобби Том бросился к боковой линии. Бешено вращающийся мяч летел в его направлении, но, кажется, парил слишком высоко, чтобы его можно было перехватить. Бобби Том ласточкой взмыл вверх и сделал невозможное. Блестящий кожаный геоид словно прилип к его ладоням.
У нее перехватило дыхание, когда она увидела, что звероподобный гигант из команды соперников на бешеной скорости приближается к нему. Вскинувший руки Бобби Том был полностью открыт и не имел ни малейшей возможности защититься.
Столкновение было ужасным. Через минуту он валялся на земле, корчась от боли.
Другой Бобби Том, который сидел в кресле, нажал кнопку перемотки, и жуткая игра началась опять. Ее замутило, когда она сообразила, чем он тут занимается чуть ли не каждую ночь. Он сидит один в синем пламени экрана, снова и снова Переживая момент игры, на которой закончилась его карьера.
Она, должно быть, неловко шевельнулась, потому что он резко обернулся и нажал на кнопку дистанционки. Экран погас.
— Чего тебе нужно? — грубо спросил он. Его грубость совсем не задела Грейси. Сердце ее сжималось от жалости.
— Я проснулась, а тебя нет!
— Я не нуждаюсь в мелочной опеке. — Он встал с кресла и швырнул пульт на диван.
— У меня сердце кровью обливается, глядя, как ты изводишься здесь ночь за ночью.
— Не знаю, с чего ты это взяла? Я сегодня впервые включил эту запись после травмы.
— Это неправда, — мягко сказала она. — По ночам я вижу из своей спальни, как ты до утра гоняешь видик. Нельзя так терзать себя, Бобби Том.
— Можешь думать что хочешь, но я сказал то, что сказал.
Он надулся и ушел в угол, не глядя на нее, совсем как маленький ребенок, но она знала, что отступать нельзя. Эту заразу надо извести с корнем.
— Ты еще в полном расцвета сил, Бобби Том. Тебе нужно смотреть вперед, а не оборачиваться назад.
— Не припомню, чтобы я спрашивал у тебя совета, как мне жить?
— Эта беда уже позади, Бобби Том. — Повинуясь наитию, она указала на телевизор. — Я бы хотела, чтобы ты отдал эту запись мне.
— Зачем она тебе?
— Тебе пора с ней расстаться.
— Ты понимаешь, о чем говоришь?
— Ты говорил, что хотел бы сделать мне подарок. Вот удобный случай осуществить это намерение.
Он пожал плечами:
— Что ж, раз уж тебе так хочется, можешь взять эту штуку. Только не воображай, что видишь меня насквозь. Это совсем не так.
— Ты ведь не станешь сердиться на то, что твой телохранитель чуть-чуть превысил свои полномочия?
Она подошла к телевизору и вытащила кассету.
— То, что мы с тобой время от времени спим, милая леди, не дает тебе права бесцеремонно соваться в мои дела. Женщины, которые поступают так со своими мужчинами, частенько оказываются за дверьми. Я это говорю тебе на будущее, чтобы ты не повторяла таких ошибок с другими кавалерами, менее галантными, чем я.
Ее не пугала его агрессивность, ибо Грейси понимала, чем она вызвана. Он внутренне ощущал ее правоту, но был уязвлен и хотел компенсации. Она похлопала его по руке:
— Это не разговор, Бобби Том.
Она проскользнула мимо него и вернулась в спальню, чтобы собрать свою одежду, но не успела запихнуть видеокассету в сумочку, как он возник на пороге.
— Не будем ссориться, Грейси.
На его губах шевелилась ленивая улыбка, но глаза не улыбались. Видимо, рана, которой она коснулась, была слишком болезненной и продолжала кровоточить. На мгновение она растерялась, не зная, как вести себя дальше. Права ли она, бесцеремонно вторгаясь в его душу, нарушая границы, которые он сам очертил и укрылся за ними от нескромной назойливости посторонних людей? Не уподобляется ли она доброжелательным друзьям его детства, которые при каждом удобном случае норовят напомнить ему, кем он был и чем стал?
— Не говори больше ни слова.
Он скинул с себя халат и помог ей разоблачиться. Она ожидала, что они вновь лягут в постель, но вместо этого он увел Грейси в свой кабинет и, усевшись в огромное кресло, привлек ее к себе. Через мгновение они осваивали один из новых для нее способов любви. Но на этот раз она не получила обычного удовольствия. Слишком много недосказанного стояло между ними.
Перелет в Сан-Антонио прошел без приключений. И конечно же, перво-наперво они отправились в Аламо. Бобби Том, естественно, взял на себя в их маленькой компании обязанности гида. Одна из основных достопримечательностей Техаса располагалась между магазином гамбургеров и комплексом по производству мороженого в деловой части города. Дородный евангелист, стоящий на широких ступенях каменной миссии, громогласно оповещал публику о Втором Пришествии, в то время как толпа туристов, жужжа видеокамерами, снимала на память знаменитый фасад.
— Ты чудно смотришься на фоне этой громадины, Грейси, — прошептал Бобби Том, — если ты станешь хоть чуточку прелестней, мне придется посадить тебя под замок.
Теплая волна радости разлилась по ее телу, когда он наклонился и одарил ее нежным поцелуем. Их утреннее соитие было довольно грубым. Он всеми силами оттягивал ее оргазм и шептал на ухо грязные ругательства. Она отомстила ему за это, заставив его после душа показать ей самый медленный в мире мужской стриптиз. В конце концов, какой прок от знакомства с космическим ковбоем, если она не сумеет вдоволь налюбоваться его легендарными прелестями?
Красавица Натали шла впереди них и, не замечая восхищенных взглядов встречных мужчин, не сводила глаз со своего ненаглядного муженька. Поначалу Грейси весьма поражало столь очевидное несоответствие этой парочки друг другу. Энтон Гайард обладал внешностью заурядного бизнесмена, круглолицего и лысеющего, и совершенно не смотрелся рядом с восхитительной кинозвездой. Но при более близком общении на первый план выступили обаяние и интеллигентность Энтона, вдобавок он был так влюблен в Натали и так трогательно ухаживал за ней, что это не могло не вызвать к нему симпатии.
Бобби Том легонько сжал руку Грейси. Праздная толпа стала обращать внимание и на них. Сегодня он был одет в обычной для него и известной всей Америке манере, которую подчеркивали розоватая западного покроя рубашка и его неизменный стетсон. Грейси нарядилась для такого случая в соломенного цвета вязаный топ с соответствующей ему короткой юбкой. Из украшений она выбрала пару изящных янтарных сережек.
Натали, оторвавшись на секунду от мужа, обернулась к ним и в сотый раз с беспокойством спросила:
— Ты уверен, что эта штука работает, Бобби Том? — И она потрясла в воздухе трубкой радиотелефона.
Натали очень переживала по поводу своей первой разлуки с Элвисом. Нет, конечно же, она полностью доверяла Терри Джо, которая стала почти постоянной няней маленького Гайарда. Всю неделю заботливая мать сцеживала грудное молоко в бутылочки и замораживала его, готовясь к этой прогулке.
— Я сам его проверял, — в сотый раз ответил Бобби Том. — Если бы у Терри появились какие-нибудь проблемы с Элвисом, она тут же сообщила бы об этом тебе.
Энтон обернулся и в сотый раз поблагодарил Бобби Тома.
Бобби Том не раз жаловался Грейси, что ему трудно общаться с мужем Натали после всего того, что он проделывает с ней на съемочной площадке. Натали воспринимала свою работу без проблем, но Бобби Том чувствовал себя так, словно нарушает мужской кодекс чести.
Несмотря на всю свою неприязнь к урбанистическим пейзажам, Грейси понравилось в Аламо. Вместе с парой дюжин других туристов маленькая компания прослушала драматический рассказ о тринадцати днях, вписанных золотыми буквами в историю борьбы Техаса за независимость. Грейси так расчувствовалась к концу повествования, что глаза ее увлажнились.
Бобби Том с удивлением воззрился на нее, когда она поднесла к лицу платок.
— Для девушки, которая не может отличить Джорджа Стрейта от Вейлона Дженнингса, ты чересчур чувствительна.
— О, Энтон, ты только посмотри! Это ружье самого Дэви Крокета!
Грейси почувствовала укол зависти, увидев, как Энтон реагирует на призыв Натали. Он с большим почтением посмотрел на стеклянную витрину, и по лицу его было ясно, что он восхищен увиденным. Ей показалось, что Бобби Том физически не способен вести себя так тактично.
Она прогнала прочь эту не очень веселую мысль. Не стоит терзаться о недостижимом.
Прогулка по Аламо закончилась путешествием на маленьком экскурсионном пароходике, который протащил их под сводами знаменитых каменных мостов. Потом они забрели в торговую часть города и в маленьких магазинчиках Л а Виллита сделали памятные покупки. Бобби Том подарил Грейси экзотические солнечные очки с бледно-лиловыми стеклами, имеющими форму штата Техас, а Грейси ответила на это тем, что купила ему футболку с яркой надписью: «Я не слишком ловок, но могу поднимать тяжести!» Натали и Грейси до слез хохотали, Энтон сдержанно улыбался, Бобби Том изображал сильное возмущение, но тем не менее примерил обновку перед зеркалом и долго любовался собой.
Ближе к вечеру он повел их в свой любимый ресторанчик на набережной, где они с удовольствием поедали поджаристых цыплят, приправленных черными бобами и овечьим сыром. Затем Бобби Том заказал на десерт для всей компании виски с орехами и крем-брюле, но, отдавая последние распоряжения официанту, вдруг застыл на месте с окаменевшим лицом.
Грейси проследила за направлением его взгляда. По широкой металлической лестнице, ведущей на балкон ресторанчика, в зал спускалась мать Бобби Тома — Сузи Дэнтон.
Ее сопровождал Уэй Сойер.
Глава 19
Она вышла в коридор и, обнаружив, что свет сочится из кабинета Бобби Тома, тихонько приоткрыла дверь. Он полулежал у телевизора в удобном кресле спиной к ней и не заметил ее появления. Со своего места она могла видеть только его растрепанную прическу и ворот коричневого халата, усыпанный изображениями испанских старинных монет.
По голубому экрану метались фигурки в спортивной форме. Бобби Том, судя по всему, не включая звука, смотрел футбольный матч.
Он взял в руки дистанционку, и картинка задвигалась в обратном направлении. Она поняла, что он изучает какую-то видеозапись. Когда кадры остановились, весь экран заполнило лицо Бобби Тома в шлеме с эмблемой «Чикагских звезд».
Беззвучный футбольный матч затеялся снова.
Бобби Том бросился к боковой линии. Бешено вращающийся мяч летел в его направлении, но, кажется, парил слишком высоко, чтобы его можно было перехватить. Бобби Том ласточкой взмыл вверх и сделал невозможное. Блестящий кожаный геоид словно прилип к его ладоням.
У нее перехватило дыхание, когда она увидела, что звероподобный гигант из команды соперников на бешеной скорости приближается к нему. Вскинувший руки Бобби Том был полностью открыт и не имел ни малейшей возможности защититься.
Столкновение было ужасным. Через минуту он валялся на земле, корчась от боли.
Другой Бобби Том, который сидел в кресле, нажал кнопку перемотки, и жуткая игра началась опять. Ее замутило, когда она сообразила, чем он тут занимается чуть ли не каждую ночь. Он сидит один в синем пламени экрана, снова и снова Переживая момент игры, на которой закончилась его карьера.
Она, должно быть, неловко шевельнулась, потому что он резко обернулся и нажал на кнопку дистанционки. Экран погас.
— Чего тебе нужно? — грубо спросил он. Его грубость совсем не задела Грейси. Сердце ее сжималось от жалости.
— Я проснулась, а тебя нет!
— Я не нуждаюсь в мелочной опеке. — Он встал с кресла и швырнул пульт на диван.
— У меня сердце кровью обливается, глядя, как ты изводишься здесь ночь за ночью.
— Не знаю, с чего ты это взяла? Я сегодня впервые включил эту запись после травмы.
— Это неправда, — мягко сказала она. — По ночам я вижу из своей спальни, как ты до утра гоняешь видик. Нельзя так терзать себя, Бобби Том.
— Можешь думать что хочешь, но я сказал то, что сказал.
Он надулся и ушел в угол, не глядя на нее, совсем как маленький ребенок, но она знала, что отступать нельзя. Эту заразу надо извести с корнем.
— Ты еще в полном расцвета сил, Бобби Том. Тебе нужно смотреть вперед, а не оборачиваться назад.
— Не припомню, чтобы я спрашивал у тебя совета, как мне жить?
— Эта беда уже позади, Бобби Том. — Повинуясь наитию, она указала на телевизор. — Я бы хотела, чтобы ты отдал эту запись мне.
— Зачем она тебе?
— Тебе пора с ней расстаться.
— Ты понимаешь, о чем говоришь?
— Ты говорил, что хотел бы сделать мне подарок. Вот удобный случай осуществить это намерение.
Он пожал плечами:
— Что ж, раз уж тебе так хочется, можешь взять эту штуку. Только не воображай, что видишь меня насквозь. Это совсем не так.
— Ты ведь не станешь сердиться на то, что твой телохранитель чуть-чуть превысил свои полномочия?
Она подошла к телевизору и вытащила кассету.
— То, что мы с тобой время от времени спим, милая леди, не дает тебе права бесцеремонно соваться в мои дела. Женщины, которые поступают так со своими мужчинами, частенько оказываются за дверьми. Я это говорю тебе на будущее, чтобы ты не повторяла таких ошибок с другими кавалерами, менее галантными, чем я.
Ее не пугала его агрессивность, ибо Грейси понимала, чем она вызвана. Он внутренне ощущал ее правоту, но был уязвлен и хотел компенсации. Она похлопала его по руке:
— Это не разговор, Бобби Том.
Она проскользнула мимо него и вернулась в спальню, чтобы собрать свою одежду, но не успела запихнуть видеокассету в сумочку, как он возник на пороге.
— Не будем ссориться, Грейси.
На его губах шевелилась ленивая улыбка, но глаза не улыбались. Видимо, рана, которой она коснулась, была слишком болезненной и продолжала кровоточить. На мгновение она растерялась, не зная, как вести себя дальше. Права ли она, бесцеремонно вторгаясь в его душу, нарушая границы, которые он сам очертил и укрылся за ними от нескромной назойливости посторонних людей? Не уподобляется ли она доброжелательным друзьям его детства, которые при каждом удобном случае норовят напомнить ему, кем он был и чем стал?
— Не говори больше ни слова.
Он скинул с себя халат и помог ей разоблачиться. Она ожидала, что они вновь лягут в постель, но вместо этого он увел Грейси в свой кабинет и, усевшись в огромное кресло, привлек ее к себе. Через мгновение они осваивали один из новых для нее способов любви. Но на этот раз она не получила обычного удовольствия. Слишком много недосказанного стояло между ними.
Перелет в Сан-Антонио прошел без приключений. И конечно же, перво-наперво они отправились в Аламо. Бобби Том, естественно, взял на себя в их маленькой компании обязанности гида. Одна из основных достопримечательностей Техаса располагалась между магазином гамбургеров и комплексом по производству мороженого в деловой части города. Дородный евангелист, стоящий на широких ступенях каменной миссии, громогласно оповещал публику о Втором Пришествии, в то время как толпа туристов, жужжа видеокамерами, снимала на память знаменитый фасад.
— Ты чудно смотришься на фоне этой громадины, Грейси, — прошептал Бобби Том, — если ты станешь хоть чуточку прелестней, мне придется посадить тебя под замок.
Теплая волна радости разлилась по ее телу, когда он наклонился и одарил ее нежным поцелуем. Их утреннее соитие было довольно грубым. Он всеми силами оттягивал ее оргазм и шептал на ухо грязные ругательства. Она отомстила ему за это, заставив его после душа показать ей самый медленный в мире мужской стриптиз. В конце концов, какой прок от знакомства с космическим ковбоем, если она не сумеет вдоволь налюбоваться его легендарными прелестями?
Красавица Натали шла впереди них и, не замечая восхищенных взглядов встречных мужчин, не сводила глаз со своего ненаглядного муженька. Поначалу Грейси весьма поражало столь очевидное несоответствие этой парочки друг другу. Энтон Гайард обладал внешностью заурядного бизнесмена, круглолицего и лысеющего, и совершенно не смотрелся рядом с восхитительной кинозвездой. Но при более близком общении на первый план выступили обаяние и интеллигентность Энтона, вдобавок он был так влюблен в Натали и так трогательно ухаживал за ней, что это не могло не вызвать к нему симпатии.
Бобби Том легонько сжал руку Грейси. Праздная толпа стала обращать внимание и на них. Сегодня он был одет в обычной для него и известной всей Америке манере, которую подчеркивали розоватая западного покроя рубашка и его неизменный стетсон. Грейси нарядилась для такого случая в соломенного цвета вязаный топ с соответствующей ему короткой юбкой. Из украшений она выбрала пару изящных янтарных сережек.
Натали, оторвавшись на секунду от мужа, обернулась к ним и в сотый раз с беспокойством спросила:
— Ты уверен, что эта штука работает, Бобби Том? — И она потрясла в воздухе трубкой радиотелефона.
Натали очень переживала по поводу своей первой разлуки с Элвисом. Нет, конечно же, она полностью доверяла Терри Джо, которая стала почти постоянной няней маленького Гайарда. Всю неделю заботливая мать сцеживала грудное молоко в бутылочки и замораживала его, готовясь к этой прогулке.
— Я сам его проверял, — в сотый раз ответил Бобби Том. — Если бы у Терри появились какие-нибудь проблемы с Элвисом, она тут же сообщила бы об этом тебе.
Энтон обернулся и в сотый раз поблагодарил Бобби Тома.
Бобби Том не раз жаловался Грейси, что ему трудно общаться с мужем Натали после всего того, что он проделывает с ней на съемочной площадке. Натали воспринимала свою работу без проблем, но Бобби Том чувствовал себя так, словно нарушает мужской кодекс чести.
Несмотря на всю свою неприязнь к урбанистическим пейзажам, Грейси понравилось в Аламо. Вместе с парой дюжин других туристов маленькая компания прослушала драматический рассказ о тринадцати днях, вписанных золотыми буквами в историю борьбы Техаса за независимость. Грейси так расчувствовалась к концу повествования, что глаза ее увлажнились.
Бобби Том с удивлением воззрился на нее, когда она поднесла к лицу платок.
— Для девушки, которая не может отличить Джорджа Стрейта от Вейлона Дженнингса, ты чересчур чувствительна.
— О, Энтон, ты только посмотри! Это ружье самого Дэви Крокета!
Грейси почувствовала укол зависти, увидев, как Энтон реагирует на призыв Натали. Он с большим почтением посмотрел на стеклянную витрину, и по лицу его было ясно, что он восхищен увиденным. Ей показалось, что Бобби Том физически не способен вести себя так тактично.
Она прогнала прочь эту не очень веселую мысль. Не стоит терзаться о недостижимом.
Прогулка по Аламо закончилась путешествием на маленьком экскурсионном пароходике, который протащил их под сводами знаменитых каменных мостов. Потом они забрели в торговую часть города и в маленьких магазинчиках Л а Виллита сделали памятные покупки. Бобби Том подарил Грейси экзотические солнечные очки с бледно-лиловыми стеклами, имеющими форму штата Техас, а Грейси ответила на это тем, что купила ему футболку с яркой надписью: «Я не слишком ловок, но могу поднимать тяжести!» Натали и Грейси до слез хохотали, Энтон сдержанно улыбался, Бобби Том изображал сильное возмущение, но тем не менее примерил обновку перед зеркалом и долго любовался собой.
Ближе к вечеру он повел их в свой любимый ресторанчик на набережной, где они с удовольствием поедали поджаристых цыплят, приправленных черными бобами и овечьим сыром. Затем Бобби Том заказал на десерт для всей компании виски с орехами и крем-брюле, но, отдавая последние распоряжения официанту, вдруг застыл на месте с окаменевшим лицом.
Грейси проследила за направлением его взгляда. По широкой металлической лестнице, ведущей на балкон ресторанчика, в зал спускалась мать Бобби Тома — Сузи Дэнтон.
Ее сопровождал Уэй Сойер.
Глава 19
Натали в очередной раз навела справки об Элвисе и вернулась к столу. Она тоже увидела Сузи и Уэя.
— Бобби Том, это не твоя мать? Кто это с ней? Какой привлекательный мужчина!
— Осторожней на поворотах, дорогая, — сказал Энтон. — Ты заставляешь меня ревновать.
Натали засмеялась, будто ее муженек только что выдумал эту чрезвычайно забавную шутку.
— Его зовут Уэй Сойер, — напряженно сказал Бобби Том.
В этот момент Сузи тоже заметила сына, и лицо ее застыло как маска. Видно было, что ей хочется исчезнуть, но ситуация не позволяла. Поколебавшись, она приблизилась к их столу. Уэй следовал за ней.
Она остановилась и с явным усилием произнесла:
— Привет, путешественники!
Все, кроме Бобби Тома, учтиво ответили на ее приветствие.
— Кажется, мы знакомы, мисс Сноу. Я вижу, что вы с ребенком в целости и сохранности завершили свой маршрут, — сказал Уэй, обращаясь к Грейси.
— Да. Было очень мило с вашей стороны обратить внимание на одинокую путницу.
Бобби Том бросил на нее быстрый вопросительный взгляд. Она проигнорировала его и с преувеличенным жаром объяснила Натали и Энтону, при каких обстоятельствах состоялось ее знакомство с мистером Сойером. Она также представила всех присутствующих друг другу, так как Бобби Том не выразил ни малейшего желания сделать это.
Напряжение между матерью и сыном было таким сильным, что Грейси почти ощущала, как звенит воздух.
Уэй, помолчав минуту, заговорил, обращаясь ко всей компании:
— Прошу прощения, но мне пора уходить. Мой офис находится неподалеку. Я забежал в этот ресторанчик перекусить, увидел миссис Дэнтон, и она любезно позволила мне присоединиться к ней. — Повернувшись к Сузи, он взял ее руку и энергично потряс. — Было приятно увидеться с вами, миссис Дэнтон. Всего вам доброго.
Кивнув на прощание ошеломленной компании, он покинул ресторан.
Грейси редко приходилось слышать менее убедительное вранье. Через минуту плотная фигура Сойера мелькнула за окнами ресторана.
Молчание затягивалось. Грейси набрала в грудь воздуха и храбро сказала:
— Почему бы вам не присоединиться к нам, миссис Дэнтон? Мы только что приступили к десерту. Давайте попросим официанта принести еще один стул.
— О, нет… Благодарю вас, спасибо. Мне… мне нужно идти.
Бобби Том наконец соизволил заговорить:
— Немного поздновато для обратного путешествия в Теларозу.
— Я… Я задержусь в Сан-Антонио еще на денек. Мы с приятельницей собираемся послушать симфонию в Центре исполнительского искусства.
— С какой это приятельницей?
Увидев, как Сузи вздрогнула от его грубости, Грейси пришла в бешенство. Как он смеет третировать свою мать? Если она хочет встречаться с мистером Сойером, то это ее личное дело, и нечего Бобби Тому совать в него нос. Сузи казалась похожей на ребенка, застигнутого за нехорошим занятием, а Бобби Том смахивал на разгневанного идиота-родителя.
— Ты ее не знаешь. — Рука Сузи взлетела к волосам. — Желаю всем прекрасно провести время.
Она неуверенно улыбнулась и торопливо вышла из ресторана.
Сердце ее останавливалось. Сузи знала, что Бобби Том никогда не простит ей этой измены. Она чуть не бежала по тротуару, огибая детские коляски и уворачиваясь от встречных. Каблуки ее коричневых босоножек гулко стучали по каменным плитам тротуара. Миновал месяц с той ночи, которую она и Уэй провели вместе, и с тех пор между ними ничего не было, но их свидания продолжались.
Она вспомнила, как нежно Уэй обращался с ней на следующее утро, несмотря на ее оскорбленное молчание. В гольф-клубе он неожиданно объявил, что больше не станет навязывать ей свою близость, но хотел бы продолжать видеться с ней. Она поступила так, словно у нее не было выбора, словно судьба Теларозы все еще зависела от ее поступков, хотя в глубине души уже не верила, что он приведет в исполнение свою угрозу. Уэй был упрям и независим, но он не был хладнокровным подонком, и это она уже понимала.
Кончилось тем, что их встречи сделались регулярными. Пока между ними нет физического контакта, говорила она себе, эти встречи никому не приносят вреда. Но все же ей не хотелось смотреть правде в лицо, и она позволяла себе делать вид, что подчиняется его воле против своего желания. Они играли в гольф, покупали саженцы для своих патио, разъезжали по штату, пару раз загорали на пляжах Флориды, но она всюду представляла себя сопротивляющейся воле рока заложницей, на плечах которой лежит ответственность за судьбу городка.
Но сегодняшнее событие положило всему конец. В считанные минуты хрупкий мир иллюзий, который она построила, разлетелся вдребезги. Бог ее прости, она осознала, что сама хотела быть рядом с ним. Дни, проведенные вместе с Уэем, вплелись, как яркие нити, в серую канву ее повседневной жизни. Он опять научил ее беззаботно смеяться и чувствовать себя восхитительно молодой. Он заставил ее поверить, что жизнь все еще полна возможностей, он разрушил скорлупу болезненного одиночества, в которую она себя заточила. Но еще раньше, когда ничего этого не было и в помине, она нарушила свой брачный обет, и теперь ее бесчестье открылось ее сыну — единственному человеку, который никогда не простит ей падения.
Швейцар, поклонившись, впустил Сузи в дом, где жил Уэй. Маленький лифт загудел, поднимаясь к его квартире. Она разыскала в сумочке ключ, но не успела вставить его в замок. Дверь распахнулась.
На его лице обозначились те же жесткие складки, которые запомнились ей с первой встречи, и она уже приготовилась услышать раздраженную отповедь, но он, закрыв дверь, сочувственно поглядел ей в глаза:
— С тобой все в порядке?
Она позволила себе прислониться к его груди.
— Я совсем не ожидала, что он может там оказаться… Мне так плохо сейчас, Уэй.
— Я не позволю ему травить тебя.
— Он мой сын. Ты не имеешь права вмешиваться в наши дела.
Он подошел к открытому окну и, упираясь ладонью в стену, выглянул наружу.
— Если бы ты могла видеть свое лицо в тот момент… — Его плечи дрогнули, он гулко вздохнул. — Мне, кажется, не удалось убедить его, что мы встретились случайно. Я сожалею.
Он был гордым человеком, и она поняла, чего ему стоило солгать.
— Мне тоже очень жаль.
Уэй повернулся к ней, и лицо его было искажено такой мукой, что она едва подавила рыдание.
— Я не могу так больше, Сузи. Я не хочу скрываться. Я хочу спокойно гулять с тобой по улицам Теларозы и без проблем заглядывать к тебе в дом на чашку чая. — Он посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом. — Я хочу всегда находиться рядом с тобой.
Она упала в кресло, не зная, что тут можно сказать.
— Мне очень жаль, — повторила она.
— Неужели я должен позволить тебе уйти из моей жизни? — спросил он тихо.
Руки испанки непроизвольно сжались в кулаки.
— Ты полагаешь такой выход наилучшим решением вопроса? Ты развлекался, а теперь готов избавиться от меня и закрыть «Розатек»?
Он, казалось, был ошеломлен таким несправедливым наскоком.
— Наши встречи не имеют никакого отношения к «Розатек электроникс». Я надеялся, что ты понимаешь это.
Она выплеснула всю скопившуюся в ней боль ему в лицо:
— Ведь у вас, мужчин, имеются заповедные местечки, где вы собираетесь, пьете и без помех бахвалитесь друг перед другом своими похождениями. Твои приятели, наверное, хорошо повеселились, когда ты рассказал им, как загнал угрозами старую дуру в свою постель, вместо того чтобы поиметь какую-нибудь грудастую манекенщицу.
— Сузи, прекрати, — сказал он устало. — У меня никогда и в мыслях не было угрожать тебе.
— Ты уверен, что не хочешь еще раз переспать со мной? — Ее голос тонул в слезах. — Или я так безобразна, что тебе хватило одной попытки?
— Сузи! — Он двинулся к ее креслу, но она тут же вскочила и отбежала в угол.
— Я очень рада, что ты решил покончить со всем этим! — суровым тоном произнесла она. — Я очень мучилась своим положением. Теперь я постараюсь забыть обо всем и вернуться к прежней жизни. Я с содроганием вспоминаю тот час, когда впервые вошла в твой кабинет.
— Все произошло не так, как ты себе это представляешь или пытаешься представить. Я устал от одиночества, Сузи. — Он покачал головой. — Ты и сама вдовеешь уже четыре года. Скажи, что плохого в том, что мы стали поддерживать друг друга? Неужели ты так сильно ненавидишь меня?
Ее гнев утих. Она промокнула платком глаза:
— Я вовсе не ненавижу тебя, Уэй.
— Я никогда не собирался закрывать «Розатек» и полагал, что ты об этом догадываешься. Да, я сам распустил этот слух, когда он был мне выгоден, и, каюсь, когда надобность в нем отпала, не стал пресекать его. Я хотел отомстить городу за то, как он обошелся с моей матерью много лет назад. Ей было шестнадцать, Сузи! Ее изнасиловали трое пьяных негодяев, но ни один из них не поплатился за свое гнусное преступление. Пострадала она одна, не вызвав ни в ком ни капли сочувствия. Да, можно сказать, я ненавидел своих земляков, но теперь это в прошлом, Сузи. И знаешь почему? Потому что я встретил тебя.
Она отвернулась, не в силах сдержать волнения, и мысленно умоляла его замолчать, но он продолжал терзать ее сердце:
— В тот день, когда ты вошла в мой кабинет, я вновь почувствовал себя обделенным судьбой подростком с другой стороны железнодорожной линии.
— И ты решил наказать меня?
— Я вовсе не собирался этого делать. Мне никогда и в голову не приходило насильно склонять тебя к близости. Но… ты была так красива в ту ночь, что это вышло само собой, и… — Он, запнувшись, умолк.
Ее глаза вновь наполнились слезами:
— Ты заставил меня! Я не хотела тебе покоряться! Ты вынудил меня к этому угрозами и взял силой!
Она и сама понимала, что ведет себя как ребенок, страшащийся наказания и пытающийся свалить свою вину на других.
Когда он заговорил, в его голосе бесконечная усталость мешалась с болью:
— Ты права, Сузи. Вина за все случившееся лежит исключительно на мне.
Ей жутко захотелось промолчать и покончить со всей этой мукой, но обостренное чувство справедливости одержало верх. Грех лежал только на ней, и незачем было искать ему оправданий.
— Прости меня, Уэй, за эту минутную вспышку. Я могла и должна была сказать тебе «нет»!
— Твоя чувственная натура истосковалась по мужской ласке. Я просто воспользовался твоей минутной слабостью, вот и все.
— Пожалуйста, не утешай меня. Я больше не могу себе лгать. — Она судорожно вздохнула. — Ты никогда не принуждал меня. У меня была возможность уйти в любой момент.
— Почему же ты этого не сделала?
— Потому что… это было так хорошо.
Он осторожно положил руку ей на плечо:
— Ты ведь знаешь, что я влюбился в тебя той ночью? А может быть, это случилось три десятка лет назад? Кто знает?
Она повернулась и прижала ладонь к его губам:
— Не говори так. Это не может быть правдой.
— Я всегда любил тебя, Сузи, даже понимая, что не иду ни в какое сравнение с Хойтом.
— Это сравнение неуместно. В Хойте заключалась вся моя жизнь. Мы соединились с ним навсегда. И я предала его.
— Но это безумие, Сузи. В нашей стране женщины не идут за покойными мужьями в погребальный костер.
— Он был моей жизнью, — повторила она, не умея яснее выразить свои чувства. — Никто никогда не займет его место.
— Сузи!
В ее глазах вновь засверкали слезы.
— Мне очень жаль, Уэй. Я не хотела делать тебе больно. Я… я очень хорошо отношусь к тебе.
Он не сумел подавить горечи:
— По-видимому, недостаточно хорошо, чтобы сбросить свой траур и начать жить сначала.
Она чувствовала, что его боль пронзает и ее душу.
— Мне так стыдно, Уэй. Ты видел, как Бобби Том посмотрел на меня? Мне хотелось провалиться сквозь землю!
Он резко дернулся, словно получил пощечину. Брови его сошлись в одну линию, мертвенная бледность покрыла щеки.
— Тогда нам не о чем больше говорить. Я не думал, что ты стыдишься знакомства со мной.
— Но, Уэй!..
— Собирай свои вещи. Машина будет ждать внизу.
Он резко повернулся и вышел прежде, чем она успела что-либо сказать.
Слезы заливали ей глаза, когда она бежала в комнату, которую уже привыкла считать своей. Гордая испанская кровь вновь закипела в ее жилах. Вот и все, говорила она себе. Кошмар кончился… Время залечит раны, и она вновь заживет прежней жизнью.
Скандал разразился, как летняя гроза: неожиданно и бурно.
Еще в самолете на обратном пути в Теларозу, обдумывая инцидент в ресторанчике, Грейси решила попридержать язычок. Она знала, как сильно Бобби Том любит свою мать, и была уверена, что он сам вскоре найдет способ загладить свою грубость.
Но ее надежды не оправдались. Войдя в гостиную, он сердито швырнул стетсон на стул.
— Позвони утром моей матери и скажи, что мы не придем к ней обедать во вторник.
Грейси, онемев от изумления, молча проследовала за ним в кабинет. Там она вновь обрела дар речи:
— Но, Бобби Том, Сузи будет ужасно расстроена. Она собирается приготовить для тебя что-то совершенно необычайное.
— Ей самой придется лакомиться своей стряпней!
Он уселся за письменный стол и демонстративно принялся перебирать стопку писем, давая понять, что разговор окончен.
— Я понимаю, что ты расстроен, но, по-моему, тебе следует быть снисходительней к своей матери. Его ноздри раздулись от гнева.
— Ты слышала, какую чепуху нес Сойер? Ты ведь не поверила, что она с ним случайно встретилась, не так ли?
— Какая разница? Они оба — взрослые люди.
— Какая разница? — Он выскочил из-за стола и забегал по комнате. — Они встречаются, разве это не ясно?
Звякнул телефон, включился автоответчик. В динамике раздался голос человека, называвшего себя Чарли. Он долго и нудно что-то бубнил о лодке, которую собирался приобрести Бобби Том. Грейси еле дождалась, когда он закончит.
— Почему бы тебе просто не поговорить с ней? — возразила она. — По крайней мере ты будешь знать из первых уст, что происходит. Если они и встречаются, значит, на то есть свои причины, и Сузи скажет тебе о них. Поговори с ней, Бобби Том. Она казалась такой расстроенной. Ей сейчас очень нужна твоя поддержка.
Он яростно ткнул в ее сторону указательным пальцем:
— Заткнись и слушай меня, Грейси! Она не дождется моей поддержки. Связавшись с этим негодяем, она предала Теларозу!
Грейси от ярости подскочила на месте:
— Она — твоя мать! Не смей забрасывать ее грязью!
— Ты ничего не понимаешь! — Глаза его пылали синим огнем. — О Господи, как же я был глуп! Я не придавал значения всем этим слухам!
— Мистер Сойер вполне порядочный человек. Я сама имела случай убедиться в этом. И мне понравилось, как он пытался защитить твою мать и вывести ее из неловкого положения, в которое ты же ее и поставил!
— Бобби Том, это не твоя мать? Кто это с ней? Какой привлекательный мужчина!
— Осторожней на поворотах, дорогая, — сказал Энтон. — Ты заставляешь меня ревновать.
Натали засмеялась, будто ее муженек только что выдумал эту чрезвычайно забавную шутку.
— Его зовут Уэй Сойер, — напряженно сказал Бобби Том.
В этот момент Сузи тоже заметила сына, и лицо ее застыло как маска. Видно было, что ей хочется исчезнуть, но ситуация не позволяла. Поколебавшись, она приблизилась к их столу. Уэй следовал за ней.
Она остановилась и с явным усилием произнесла:
— Привет, путешественники!
Все, кроме Бобби Тома, учтиво ответили на ее приветствие.
— Кажется, мы знакомы, мисс Сноу. Я вижу, что вы с ребенком в целости и сохранности завершили свой маршрут, — сказал Уэй, обращаясь к Грейси.
— Да. Было очень мило с вашей стороны обратить внимание на одинокую путницу.
Бобби Том бросил на нее быстрый вопросительный взгляд. Она проигнорировала его и с преувеличенным жаром объяснила Натали и Энтону, при каких обстоятельствах состоялось ее знакомство с мистером Сойером. Она также представила всех присутствующих друг другу, так как Бобби Том не выразил ни малейшего желания сделать это.
Напряжение между матерью и сыном было таким сильным, что Грейси почти ощущала, как звенит воздух.
Уэй, помолчав минуту, заговорил, обращаясь ко всей компании:
— Прошу прощения, но мне пора уходить. Мой офис находится неподалеку. Я забежал в этот ресторанчик перекусить, увидел миссис Дэнтон, и она любезно позволила мне присоединиться к ней. — Повернувшись к Сузи, он взял ее руку и энергично потряс. — Было приятно увидеться с вами, миссис Дэнтон. Всего вам доброго.
Кивнув на прощание ошеломленной компании, он покинул ресторан.
Грейси редко приходилось слышать менее убедительное вранье. Через минуту плотная фигура Сойера мелькнула за окнами ресторана.
Молчание затягивалось. Грейси набрала в грудь воздуха и храбро сказала:
— Почему бы вам не присоединиться к нам, миссис Дэнтон? Мы только что приступили к десерту. Давайте попросим официанта принести еще один стул.
— О, нет… Благодарю вас, спасибо. Мне… мне нужно идти.
Бобби Том наконец соизволил заговорить:
— Немного поздновато для обратного путешествия в Теларозу.
— Я… Я задержусь в Сан-Антонио еще на денек. Мы с приятельницей собираемся послушать симфонию в Центре исполнительского искусства.
— С какой это приятельницей?
Увидев, как Сузи вздрогнула от его грубости, Грейси пришла в бешенство. Как он смеет третировать свою мать? Если она хочет встречаться с мистером Сойером, то это ее личное дело, и нечего Бобби Тому совать в него нос. Сузи казалась похожей на ребенка, застигнутого за нехорошим занятием, а Бобби Том смахивал на разгневанного идиота-родителя.
— Ты ее не знаешь. — Рука Сузи взлетела к волосам. — Желаю всем прекрасно провести время.
Она неуверенно улыбнулась и торопливо вышла из ресторана.
Сердце ее останавливалось. Сузи знала, что Бобби Том никогда не простит ей этой измены. Она чуть не бежала по тротуару, огибая детские коляски и уворачиваясь от встречных. Каблуки ее коричневых босоножек гулко стучали по каменным плитам тротуара. Миновал месяц с той ночи, которую она и Уэй провели вместе, и с тех пор между ними ничего не было, но их свидания продолжались.
Она вспомнила, как нежно Уэй обращался с ней на следующее утро, несмотря на ее оскорбленное молчание. В гольф-клубе он неожиданно объявил, что больше не станет навязывать ей свою близость, но хотел бы продолжать видеться с ней. Она поступила так, словно у нее не было выбора, словно судьба Теларозы все еще зависела от ее поступков, хотя в глубине души уже не верила, что он приведет в исполнение свою угрозу. Уэй был упрям и независим, но он не был хладнокровным подонком, и это она уже понимала.
Кончилось тем, что их встречи сделались регулярными. Пока между ними нет физического контакта, говорила она себе, эти встречи никому не приносят вреда. Но все же ей не хотелось смотреть правде в лицо, и она позволяла себе делать вид, что подчиняется его воле против своего желания. Они играли в гольф, покупали саженцы для своих патио, разъезжали по штату, пару раз загорали на пляжах Флориды, но она всюду представляла себя сопротивляющейся воле рока заложницей, на плечах которой лежит ответственность за судьбу городка.
Но сегодняшнее событие положило всему конец. В считанные минуты хрупкий мир иллюзий, который она построила, разлетелся вдребезги. Бог ее прости, она осознала, что сама хотела быть рядом с ним. Дни, проведенные вместе с Уэем, вплелись, как яркие нити, в серую канву ее повседневной жизни. Он опять научил ее беззаботно смеяться и чувствовать себя восхитительно молодой. Он заставил ее поверить, что жизнь все еще полна возможностей, он разрушил скорлупу болезненного одиночества, в которую она себя заточила. Но еще раньше, когда ничего этого не было и в помине, она нарушила свой брачный обет, и теперь ее бесчестье открылось ее сыну — единственному человеку, который никогда не простит ей падения.
Швейцар, поклонившись, впустил Сузи в дом, где жил Уэй. Маленький лифт загудел, поднимаясь к его квартире. Она разыскала в сумочке ключ, но не успела вставить его в замок. Дверь распахнулась.
На его лице обозначились те же жесткие складки, которые запомнились ей с первой встречи, и она уже приготовилась услышать раздраженную отповедь, но он, закрыв дверь, сочувственно поглядел ей в глаза:
— С тобой все в порядке?
Она позволила себе прислониться к его груди.
— Я совсем не ожидала, что он может там оказаться… Мне так плохо сейчас, Уэй.
— Я не позволю ему травить тебя.
— Он мой сын. Ты не имеешь права вмешиваться в наши дела.
Он подошел к открытому окну и, упираясь ладонью в стену, выглянул наружу.
— Если бы ты могла видеть свое лицо в тот момент… — Его плечи дрогнули, он гулко вздохнул. — Мне, кажется, не удалось убедить его, что мы встретились случайно. Я сожалею.
Он был гордым человеком, и она поняла, чего ему стоило солгать.
— Мне тоже очень жаль.
Уэй повернулся к ней, и лицо его было искажено такой мукой, что она едва подавила рыдание.
— Я не могу так больше, Сузи. Я не хочу скрываться. Я хочу спокойно гулять с тобой по улицам Теларозы и без проблем заглядывать к тебе в дом на чашку чая. — Он посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом. — Я хочу всегда находиться рядом с тобой.
Она упала в кресло, не зная, что тут можно сказать.
— Мне очень жаль, — повторила она.
— Неужели я должен позволить тебе уйти из моей жизни? — спросил он тихо.
Руки испанки непроизвольно сжались в кулаки.
— Ты полагаешь такой выход наилучшим решением вопроса? Ты развлекался, а теперь готов избавиться от меня и закрыть «Розатек»?
Он, казалось, был ошеломлен таким несправедливым наскоком.
— Наши встречи не имеют никакого отношения к «Розатек электроникс». Я надеялся, что ты понимаешь это.
Она выплеснула всю скопившуюся в ней боль ему в лицо:
— Ведь у вас, мужчин, имеются заповедные местечки, где вы собираетесь, пьете и без помех бахвалитесь друг перед другом своими похождениями. Твои приятели, наверное, хорошо повеселились, когда ты рассказал им, как загнал угрозами старую дуру в свою постель, вместо того чтобы поиметь какую-нибудь грудастую манекенщицу.
— Сузи, прекрати, — сказал он устало. — У меня никогда и в мыслях не было угрожать тебе.
— Ты уверен, что не хочешь еще раз переспать со мной? — Ее голос тонул в слезах. — Или я так безобразна, что тебе хватило одной попытки?
— Сузи! — Он двинулся к ее креслу, но она тут же вскочила и отбежала в угол.
— Я очень рада, что ты решил покончить со всем этим! — суровым тоном произнесла она. — Я очень мучилась своим положением. Теперь я постараюсь забыть обо всем и вернуться к прежней жизни. Я с содроганием вспоминаю тот час, когда впервые вошла в твой кабинет.
— Все произошло не так, как ты себе это представляешь или пытаешься представить. Я устал от одиночества, Сузи. — Он покачал головой. — Ты и сама вдовеешь уже четыре года. Скажи, что плохого в том, что мы стали поддерживать друг друга? Неужели ты так сильно ненавидишь меня?
Ее гнев утих. Она промокнула платком глаза:
— Я вовсе не ненавижу тебя, Уэй.
— Я никогда не собирался закрывать «Розатек» и полагал, что ты об этом догадываешься. Да, я сам распустил этот слух, когда он был мне выгоден, и, каюсь, когда надобность в нем отпала, не стал пресекать его. Я хотел отомстить городу за то, как он обошелся с моей матерью много лет назад. Ей было шестнадцать, Сузи! Ее изнасиловали трое пьяных негодяев, но ни один из них не поплатился за свое гнусное преступление. Пострадала она одна, не вызвав ни в ком ни капли сочувствия. Да, можно сказать, я ненавидел своих земляков, но теперь это в прошлом, Сузи. И знаешь почему? Потому что я встретил тебя.
Она отвернулась, не в силах сдержать волнения, и мысленно умоляла его замолчать, но он продолжал терзать ее сердце:
— В тот день, когда ты вошла в мой кабинет, я вновь почувствовал себя обделенным судьбой подростком с другой стороны железнодорожной линии.
— И ты решил наказать меня?
— Я вовсе не собирался этого делать. Мне никогда и в голову не приходило насильно склонять тебя к близости. Но… ты была так красива в ту ночь, что это вышло само собой, и… — Он, запнувшись, умолк.
Ее глаза вновь наполнились слезами:
— Ты заставил меня! Я не хотела тебе покоряться! Ты вынудил меня к этому угрозами и взял силой!
Она и сама понимала, что ведет себя как ребенок, страшащийся наказания и пытающийся свалить свою вину на других.
Когда он заговорил, в его голосе бесконечная усталость мешалась с болью:
— Ты права, Сузи. Вина за все случившееся лежит исключительно на мне.
Ей жутко захотелось промолчать и покончить со всей этой мукой, но обостренное чувство справедливости одержало верх. Грех лежал только на ней, и незачем было искать ему оправданий.
— Прости меня, Уэй, за эту минутную вспышку. Я могла и должна была сказать тебе «нет»!
— Твоя чувственная натура истосковалась по мужской ласке. Я просто воспользовался твоей минутной слабостью, вот и все.
— Пожалуйста, не утешай меня. Я больше не могу себе лгать. — Она судорожно вздохнула. — Ты никогда не принуждал меня. У меня была возможность уйти в любой момент.
— Почему же ты этого не сделала?
— Потому что… это было так хорошо.
Он осторожно положил руку ей на плечо:
— Ты ведь знаешь, что я влюбился в тебя той ночью? А может быть, это случилось три десятка лет назад? Кто знает?
Она повернулась и прижала ладонь к его губам:
— Не говори так. Это не может быть правдой.
— Я всегда любил тебя, Сузи, даже понимая, что не иду ни в какое сравнение с Хойтом.
— Это сравнение неуместно. В Хойте заключалась вся моя жизнь. Мы соединились с ним навсегда. И я предала его.
— Но это безумие, Сузи. В нашей стране женщины не идут за покойными мужьями в погребальный костер.
— Он был моей жизнью, — повторила она, не умея яснее выразить свои чувства. — Никто никогда не займет его место.
— Сузи!
В ее глазах вновь засверкали слезы.
— Мне очень жаль, Уэй. Я не хотела делать тебе больно. Я… я очень хорошо отношусь к тебе.
Он не сумел подавить горечи:
— По-видимому, недостаточно хорошо, чтобы сбросить свой траур и начать жить сначала.
Она чувствовала, что его боль пронзает и ее душу.
— Мне так стыдно, Уэй. Ты видел, как Бобби Том посмотрел на меня? Мне хотелось провалиться сквозь землю!
Он резко дернулся, словно получил пощечину. Брови его сошлись в одну линию, мертвенная бледность покрыла щеки.
— Тогда нам не о чем больше говорить. Я не думал, что ты стыдишься знакомства со мной.
— Но, Уэй!..
— Собирай свои вещи. Машина будет ждать внизу.
Он резко повернулся и вышел прежде, чем она успела что-либо сказать.
Слезы заливали ей глаза, когда она бежала в комнату, которую уже привыкла считать своей. Гордая испанская кровь вновь закипела в ее жилах. Вот и все, говорила она себе. Кошмар кончился… Время залечит раны, и она вновь заживет прежней жизнью.
Скандал разразился, как летняя гроза: неожиданно и бурно.
Еще в самолете на обратном пути в Теларозу, обдумывая инцидент в ресторанчике, Грейси решила попридержать язычок. Она знала, как сильно Бобби Том любит свою мать, и была уверена, что он сам вскоре найдет способ загладить свою грубость.
Но ее надежды не оправдались. Войдя в гостиную, он сердито швырнул стетсон на стул.
— Позвони утром моей матери и скажи, что мы не придем к ней обедать во вторник.
Грейси, онемев от изумления, молча проследовала за ним в кабинет. Там она вновь обрела дар речи:
— Но, Бобби Том, Сузи будет ужасно расстроена. Она собирается приготовить для тебя что-то совершенно необычайное.
— Ей самой придется лакомиться своей стряпней!
Он уселся за письменный стол и демонстративно принялся перебирать стопку писем, давая понять, что разговор окончен.
— Я понимаю, что ты расстроен, но, по-моему, тебе следует быть снисходительней к своей матери. Его ноздри раздулись от гнева.
— Ты слышала, какую чепуху нес Сойер? Ты ведь не поверила, что она с ним случайно встретилась, не так ли?
— Какая разница? Они оба — взрослые люди.
— Какая разница? — Он выскочил из-за стола и забегал по комнате. — Они встречаются, разве это не ясно?
Звякнул телефон, включился автоответчик. В динамике раздался голос человека, называвшего себя Чарли. Он долго и нудно что-то бубнил о лодке, которую собирался приобрести Бобби Том. Грейси еле дождалась, когда он закончит.
— Почему бы тебе просто не поговорить с ней? — возразила она. — По крайней мере ты будешь знать из первых уст, что происходит. Если они и встречаются, значит, на то есть свои причины, и Сузи скажет тебе о них. Поговори с ней, Бобби Том. Она казалась такой расстроенной. Ей сейчас очень нужна твоя поддержка.
Он яростно ткнул в ее сторону указательным пальцем:
— Заткнись и слушай меня, Грейси! Она не дождется моей поддержки. Связавшись с этим негодяем, она предала Теларозу!
Грейси от ярости подскочила на месте:
— Она — твоя мать! Не смей забрасывать ее грязью!
— Ты ничего не понимаешь! — Глаза его пылали синим огнем. — О Господи, как же я был глуп! Я не придавал значения всем этим слухам!
— Мистер Сойер вполне порядочный человек. Я сама имела случай убедиться в этом. И мне понравилось, как он пытался защитить твою мать и вывести ее из неловкого положения, в которое ты же ее и поставил!