Страница:
— Госпожа Брита? Я знал ее еще девочкой, — заметил Нисандер. — Ее владения где-то совсем в глуши.
— Однако земли ее обширны и густо населены. Я с ней поговорил и посоветовал быть осторожной. У нее четыре сына, двое из них уже взрослые — надежные воины. Если дела пойдут совсем плохо, они сумеют оборониться или пробьются на юг.
— Будем надеяться, до этого не дойдет, — нахмурился волшебник. — Да, по моим сведениям, пленимарцы затеяли козни в Керри, но, как мне говорили, получили вежливый отказ.
Серегил мрачно рассмеялся:
— Под вежливым отказом понимается отсутствие кровопролития? Шахтеры уже столетия получают хорошие доходы и вполне этим довольны, а заставить этих упрямцев изменить взгляды нелегко. Но если горные владетели повернутся против них, Керри не удержать.
— Кто предводительствует пленимарцами? Каковы их методы?
— Хитроумны, как всегда. Такое впечатление, что все северяне имели дело с разными людьми. Это значит, что или пленимарцев несколько отрядов, или они все время меняют предводителей. Я узнал их имена, но они мало о чем говорят. Что же касается их методов, то это старая игра в зеркало желаний.
— Игра во что? — перебил Алек озадаченно.
— Ты никогда не слышал историю про зеркало желаний? — Серегил усмехнулся. — Это такое зеркало, в котором отражается то, чего ты хочешь больше всего на свете. Пленимарцы еще раньше заслали в те края шпионов, чтобы узнать, кто чем дышит. А потом с помпой является полномочный посол Верховного Владыки и начинает раздавать обещания — каждому то, чего, как сообщили шпионы, тот желает. Формио, например, посулили руку племянницы Верховного Владыки, а Воркиллу, земли которого лежат у истоков Силвервинда, была обещана помощь в завоевании окрестностей Вольда. После этого наш приятель Мардус отправляется в Вольд и обещает мэру защиту именно от такого вторжения.
Мне повезло — меня захватила банда разбойников недалеко от Дерилы. Их вожак оказался любителем музыки, вот они и решили, что бард им пригодится. Воины из них неважные, и я удрал от них, как только захотел, но прежде мне удалось выяснить, что эти недотепы недели за две до того напали на отряд пленимарцев. Вместо того чтобы перебить разбойников, как обычно поступили бы солдаты — хотя бы ради практики, — эти негодяи завербовали их, соблазнив обещаниями, вином и золотом. Они даже предложили награду за любого захваченного ими чужестранца.
— Какую же стаю хищников раздразнят эти пленимарцы! — с горечью воскликнул Нисандер. — Они натравят каждого мелкого князька против соседа и позволят им перерезать друг другу горло.
— А потом явятся и все приберут к рукам, — согласился Серегил. — После того как мы с Алеком сбежали от Асенгаи, мы встретили Эризу и Микама в Вольде. Эриза побывала на побережье, добралась почти до Сира; она узнала то же самое, даже про путешествие к Безрыбному морю, и так же, как я, ничего не могла понять. По ее сведениям, Мардус остановился на неделю на острове Сарк, прежде чем двинуться к Черному озеру. Я там никогда не бывал, но, по словам Микама, на Сарке ничего нет, кроме руин древнего торгового поселения. Не похоже, чтобы это представляло такой уж интерес для Мардуса.
— А что узнал Микам?
— Он сообщил еще более странные новости. Он был в горах, недалеко от перевала Дохлого Ворона, и встретил там отряд солдат в полном боевом снаряжении. Если только они не собрались завоевать то, что осталось от хадрилфэйе, не могу себе представить, что они рассчитывают там найти, кроме скал и льда.
Серегил замолчал, но Нисандер сделал ему знак продолжать.
— Теперь нужно рассказать тебе о празднестве у мэра Вольда Алек говорил, что он тебе об этом уже сообщил, но, я думаю, есть некоторые детали, которые мне лучше уточнить.
— Насчет карт, как я понимаю, — сказал Нисандер.
— Да Одну я нашел в дорожном сундуке Тригониса, она лежала на виду, не была спрятана. На ней были отмечены Вольд, Керри, Сир и каждый из замков горных князьков
— Очень аккуратный человек, — заметил Нисандер.
— Дальше лучше. В запертой шкатулке нашлась еще одна карта. На ней были отмечены остров Сарк, какое-то место к северу от перевала Дохлого Ворона и еще одно — в болотах у Черного озера. Эта точка оказалась обведена кружком. Что ты можешь сказать по этому поводу?
— Чрезвычайно интересно, — пробормотал Нисандер, поглаживая бороду.
— Микам отправился из Боерсби в окрестности Черного озера и собирался прибыть сюда, когда закончит разведку.
— И давно ты его в последний раз видел?
— Мы расстались в Боерсби… Сейчас прикину. — Серегил задумался, потом раздраженно потряс головой. — Проклятие! Я все еще помню дальнейшее смутно. Алек, сколько времени прошло?
Алек сосчитал дни.
— Чуть больше двух недель.
— Тогда он скоро должен прибыть, — сказал Нисандер, но что-то в выражении его лица встревожило Серегила.
— В чем дело, Нисандер?
— А? Да нет, ничего. Это все, о чем ты хотел мне рассказать?
— Нет. Думаю, что те разбойники, что напали на нас по дороге к Стоку, были пленимарские наемники. Когда мы обыскали убитых, они выглядели очень странно. У них оказалась новая одежда и новое оружие, все местного производства, очень мало денег и никаких личных вещей: как будто они только накануне появились в Фолсвейнском лесу, не имея при себе ничего. Вся ситуация показалась мне подозрительной.
— Мне уже не раз в прошлом приходилось полагаться на твою интуицию.
— Как раз перед тем, как появились эти пленимарские торговые послы, вокруг Вольда на караваны неожиданно участились нападения, — добавил Алек.
Серегил кивнул с хитрой улыбкой:
— Не слишком ли много совпадений? Вдруг ниоткуда появляются головорезы
— как раз вовремя, чтобы доблестные пленимарские солдаты их разогнали.
— Понятно, — протянул Нисандер. — Так ты считаешь, что Пленимар обеспечивает северные города основанием искать союзников?
— Именно.
— Что еще?
— Вот это. — Серегил распахнул рубашку и показал на шрам у себя на груди.
Нисандер поднялся и подошел к окну.
— Боюсь, что мне придется просить тебя потерпеть. Об этом ты не должен говорить ни с кем и ни при каких обстоятельствах Ошибиться в окончательности его решения было невозможно. Брови Серегила гневно сошлись над серыми глазами.
— Из-за этого я просто словно проспал последние две недели! — взорвался он. — Не говоря уже о приступах безумия, о кошмарах и видениях, о желании убить каждого, кто оказывался поблизости, включая Алека!
— Ты должен проявить терпение.
— Ради чего мне проявлять терпение? — не унимался Серегил — Я хочу знать, кто это со мной сделал. Известно ли это тебе?
Нисандер вздохнул и сел на подоконник.
— Я мог бы сказать, что все свои мучения ты причинил себе сам, в определенном смысле. Во-первых, ты решил украсть диск, а потом повесил его себе на шею. Я не ругаю тебя за это, конечно. Я знаю, что ты сделал это ради меня. Тем не менее…
— Давай не менять тему, я сам слишком хорошо умею делать этот трюк! — горячо прервал его Серегил. — Ты со мной говоришь, а не с каким-нибудь посланцем из провинции. Что происходит?
Оказавшись между двумя спорящими, Алек обеспокоенно переводил глаза с одного на другого. Губы Серегила упрямо сжались, глаза горели на изможденном лице. Но Нисандер спокойно выдержал яростный взгляд друга.
— Серегил-и-Корит Солун Мерингил Боктерса, — тихо произнес он, выговаривая имена, как заклинание. — Это дело слишком серьезно, чтобы твое личное неудовольствие имело какое-либо значение. Отметина, оставшаяся на тебе, — магическая сигла, значение которой я давал самые страшные клятвы не разглашать.
— Тогда почему ты не позволил Валериусу уничтожить ее?
Нисандер беспомощно развел руками:
— Ты лучше, чем кто-либо, понимаешь значение предчувствий. В то время мне показалось неразумным делать это. Теперь же, когда силы возвращаются к тебе, я намерен наложить на твою отметину заклятие.
— Но она все равно никуда не денется! — обеспокоенно воскликнул Серегил. — У меня… У меня были странные сны, после того как Алек снял с меня диск, — совсем не такие, как кошмары до этого.
Нисандер в тревоге вскочил на ноги
— Да помилует тебя Светоносный, Серегил, почему же ты до сих пор не говорил об этом!
— Виноват. Я только теперь вспомнил их — да и то частично.
Нисандер опустился на край постели Серегила и взял его руку в свои.
— Ты должен рассказать мне все, что можешь. Твоя клятва наблюдателя…
— Да, да, знаю! — отмахнулся Серегил и потер глаза. — Вспоминать — это как пытаться удержать в руках семейство угрей. В одну секунду я помню кусочек чего-то, в другую — он снова от меня ускользает.
— Нисандер, ему же плохо! — прошептал Алек. Худые щеки Серегила стали совсем бескровными, на лбу выступил пот.
— К тому времени, когда мы добрались до гостиницы на перекрестке, я чувствовал себя совсем больным, — хрипло выговорил Серегил. — Алек, ты и представить себе не мог… Все вокруг для меня утратило реальность. Это было похоже на то, что тебе снится кошмар, а ты никак не можешь проснуться. Я не имел никакого представления о том, до какой части Майсены мы добрались к тому времени. Черное чудовище преследовало нас с предыдущего дня. Алек не мог его видеть, даже когда оно сидело рядом с ним в тележке, и это-то меня и пугало больше всего. Я знаю, Алек рассказал тебе, Нисандер, как я напал на него той ночью, но мне-то все представлялось совсем не так! Чудовище схватило меня, точнее, позволило мне броситься на него, а потом отступило. Наверное, Алек вошел как раз в этот момент, а я слишком обезумел, чтобы его узнать. Боги, я ведь был готов убить тебя, Алек…
— Это было колдовство, мой мальчик, злые чары, — мягко произнес Нисандер.
Серегил поежился и провел рукой по волосам.
— После… После того, как я потерял сознание, я продолжал видеть сны. Я был на пустынной равнине, я не мог двигаться, кроме как поворачиваться на месте, и ничего, кроме ветра и серой травы, не было вокруг. Я был один. Сначала я решил, что я мертв.
Алек смотрел на Серегила с возрастающим беспокойством. Тот стал еще бледнее, вокруг глаз легли темные тени, дыхание тяжело вырывалось из груди: казалось, Серегилу нужны все его силы, чтобы продолжать говорить. Юноша умоляюще взглянул на Нисандера, но внимание волшебника было поглощено рассказом.
— Через какое-то время там появился кто-то еще. — Теперь Серегил говорил, крепко зажмурив глаза и подняв руку к лицу, как будто заслоняясь от удара — Я не могу вспомнить его .. только, что он был золотым И глаза… что-то было с его глазами…
Грудь больного вздымалась, и Алек положил руку ему на плечо.
— Голубой… — выдавил из себя Серегил. — Такой голубой!.. — Со стоном он откинулся на подушку, потеряв сознание.
— Серегил! Серегил, ты меня слышишь? — вскрикнул Нисандер, пытаясь нащупать пульс на шее Серегила.
— Что случилось? — воскликнул Алек.
— Не уверен, — ответил волшебник, поднимаясь. — Какое-то видение или ужасное воспоминание. Принеси полотенце и кувшин с водой.
Веки Серегила затрепетали, когда Алек положил ему на лоб холодный компресс.
— Не пытайся продолжать, — предупредил Нисандер, положив руку больному на голову. — Ты начал бредить, как будто что-то смешало твои мысли, как только ты стал облекать их в слова.
— Не могло ли это снова быть то черное чудовище? — нетвердым голосом спросил Алек, опускаясь на край постели.
— Я почувствовал бы его присутствие, — заверил его Нисандер. — Нет, больше похоже на то, что сами воспоминания каким-то образом нарушают ход мыслей. Наводит на размышления… Ты можешь теперь говорить, мой мальчик?
— Да, — выдохнул Серегил, проводя рукой по глазам.
— Ты должен отдохнуть и не думать больше обо всем этом. Я услышал достаточно. — Нисандер поднялся и направился к двери.
— Ну а я нет! — Серегил с усилием приподнялся и оперся на локоть. — Я узнал совсем недостаточно! Что со мной происходит?
Алеку показалось, что он заметил выражение боли на лице мага, когда тот снова повернулся к Серегилу.
— Ты должен доверять мне, милый мальчик, — сказал он. — Мне нужно обдумать все, что я узнал. Твое дело — отдыхать и поправляться. Не хочешь ли, чтобы Ветис принес тебе чего-нибудь подкрепиться?
Алек сжался, ожидая новой вспышки со стороны Серегила, но тот отвел глаза и только покачал головой.
Когда Нисандер ушел, Алек раздул огонь в очаге, потом придвинул кресло и сел рядом с кроватью.
— То черное чудовище, с которым ты боролся, — начал он, теребя рукав. — Оно ведь на самом деле было с нами в тележке, да? И в комнате в гостинице. Оно было реальным.
Серегил поежился, глядя в огонь.
— Для меня по крайней мере — вполне реальным. Я думаю, ты спас жизнь нам обоим, когда сорвал ту штуку у меня с шеи.
— Но это была случайность! А что, если бы я этого не сделал?
Серегил некоторое время молча смотрел на Алека, потом пожал плечами:
— Но ты это сделал, и мы теперь в безопасности. Везение в сумерках, Алек: ты не задаешь ему вопросов, ты просто благодаришь за него и молишься, чтобы оно тебя не покинуло!
В самый глухой час ночи Нисандер вынул диск из сосуда, где тот хранился. Комната вокруг вибрировала от густой вязи заклинаний, которые произнес Нисандер, готовясь изучать диск. Поворачивая перед собой телесм, зажатый в щипцах, маг пытался понять тайную силу, заключенную в нем. Несмотря на безобидную внешность предмета, Нисандер ощущал исходящую от него энергию, волнами накатывающую на него.
С тяжелым сердцем волшебник снова запечатал диск в сосуд и опустил его в карман; потом Нисандер спустился в подвалы под Домом Орески, совершая свой еженощный обход.
— Однако земли ее обширны и густо населены. Я с ней поговорил и посоветовал быть осторожной. У нее четыре сына, двое из них уже взрослые — надежные воины. Если дела пойдут совсем плохо, они сумеют оборониться или пробьются на юг.
— Будем надеяться, до этого не дойдет, — нахмурился волшебник. — Да, по моим сведениям, пленимарцы затеяли козни в Керри, но, как мне говорили, получили вежливый отказ.
Серегил мрачно рассмеялся:
— Под вежливым отказом понимается отсутствие кровопролития? Шахтеры уже столетия получают хорошие доходы и вполне этим довольны, а заставить этих упрямцев изменить взгляды нелегко. Но если горные владетели повернутся против них, Керри не удержать.
— Кто предводительствует пленимарцами? Каковы их методы?
— Хитроумны, как всегда. Такое впечатление, что все северяне имели дело с разными людьми. Это значит, что или пленимарцев несколько отрядов, или они все время меняют предводителей. Я узнал их имена, но они мало о чем говорят. Что же касается их методов, то это старая игра в зеркало желаний.
— Игра во что? — перебил Алек озадаченно.
— Ты никогда не слышал историю про зеркало желаний? — Серегил усмехнулся. — Это такое зеркало, в котором отражается то, чего ты хочешь больше всего на свете. Пленимарцы еще раньше заслали в те края шпионов, чтобы узнать, кто чем дышит. А потом с помпой является полномочный посол Верховного Владыки и начинает раздавать обещания — каждому то, чего, как сообщили шпионы, тот желает. Формио, например, посулили руку племянницы Верховного Владыки, а Воркиллу, земли которого лежат у истоков Силвервинда, была обещана помощь в завоевании окрестностей Вольда. После этого наш приятель Мардус отправляется в Вольд и обещает мэру защиту именно от такого вторжения.
Мне повезло — меня захватила банда разбойников недалеко от Дерилы. Их вожак оказался любителем музыки, вот они и решили, что бард им пригодится. Воины из них неважные, и я удрал от них, как только захотел, но прежде мне удалось выяснить, что эти недотепы недели за две до того напали на отряд пленимарцев. Вместо того чтобы перебить разбойников, как обычно поступили бы солдаты — хотя бы ради практики, — эти негодяи завербовали их, соблазнив обещаниями, вином и золотом. Они даже предложили награду за любого захваченного ими чужестранца.
— Какую же стаю хищников раздразнят эти пленимарцы! — с горечью воскликнул Нисандер. — Они натравят каждого мелкого князька против соседа и позволят им перерезать друг другу горло.
— А потом явятся и все приберут к рукам, — согласился Серегил. — После того как мы с Алеком сбежали от Асенгаи, мы встретили Эризу и Микама в Вольде. Эриза побывала на побережье, добралась почти до Сира; она узнала то же самое, даже про путешествие к Безрыбному морю, и так же, как я, ничего не могла понять. По ее сведениям, Мардус остановился на неделю на острове Сарк, прежде чем двинуться к Черному озеру. Я там никогда не бывал, но, по словам Микама, на Сарке ничего нет, кроме руин древнего торгового поселения. Не похоже, чтобы это представляло такой уж интерес для Мардуса.
— А что узнал Микам?
— Он сообщил еще более странные новости. Он был в горах, недалеко от перевала Дохлого Ворона, и встретил там отряд солдат в полном боевом снаряжении. Если только они не собрались завоевать то, что осталось от хадрилфэйе, не могу себе представить, что они рассчитывают там найти, кроме скал и льда.
Серегил замолчал, но Нисандер сделал ему знак продолжать.
— Теперь нужно рассказать тебе о празднестве у мэра Вольда Алек говорил, что он тебе об этом уже сообщил, но, я думаю, есть некоторые детали, которые мне лучше уточнить.
— Насчет карт, как я понимаю, — сказал Нисандер.
— Да Одну я нашел в дорожном сундуке Тригониса, она лежала на виду, не была спрятана. На ней были отмечены Вольд, Керри, Сир и каждый из замков горных князьков
— Очень аккуратный человек, — заметил Нисандер.
— Дальше лучше. В запертой шкатулке нашлась еще одна карта. На ней были отмечены остров Сарк, какое-то место к северу от перевала Дохлого Ворона и еще одно — в болотах у Черного озера. Эта точка оказалась обведена кружком. Что ты можешь сказать по этому поводу?
— Чрезвычайно интересно, — пробормотал Нисандер, поглаживая бороду.
— Микам отправился из Боерсби в окрестности Черного озера и собирался прибыть сюда, когда закончит разведку.
— И давно ты его в последний раз видел?
— Мы расстались в Боерсби… Сейчас прикину. — Серегил задумался, потом раздраженно потряс головой. — Проклятие! Я все еще помню дальнейшее смутно. Алек, сколько времени прошло?
Алек сосчитал дни.
— Чуть больше двух недель.
— Тогда он скоро должен прибыть, — сказал Нисандер, но что-то в выражении его лица встревожило Серегила.
— В чем дело, Нисандер?
— А? Да нет, ничего. Это все, о чем ты хотел мне рассказать?
— Нет. Думаю, что те разбойники, что напали на нас по дороге к Стоку, были пленимарские наемники. Когда мы обыскали убитых, они выглядели очень странно. У них оказалась новая одежда и новое оружие, все местного производства, очень мало денег и никаких личных вещей: как будто они только накануне появились в Фолсвейнском лесу, не имея при себе ничего. Вся ситуация показалась мне подозрительной.
— Мне уже не раз в прошлом приходилось полагаться на твою интуицию.
— Как раз перед тем, как появились эти пленимарские торговые послы, вокруг Вольда на караваны неожиданно участились нападения, — добавил Алек.
Серегил кивнул с хитрой улыбкой:
— Не слишком ли много совпадений? Вдруг ниоткуда появляются головорезы
— как раз вовремя, чтобы доблестные пленимарские солдаты их разогнали.
— Понятно, — протянул Нисандер. — Так ты считаешь, что Пленимар обеспечивает северные города основанием искать союзников?
— Именно.
— Что еще?
— Вот это. — Серегил распахнул рубашку и показал на шрам у себя на груди.
Нисандер поднялся и подошел к окну.
— Боюсь, что мне придется просить тебя потерпеть. Об этом ты не должен говорить ни с кем и ни при каких обстоятельствах Ошибиться в окончательности его решения было невозможно. Брови Серегила гневно сошлись над серыми глазами.
— Из-за этого я просто словно проспал последние две недели! — взорвался он. — Не говоря уже о приступах безумия, о кошмарах и видениях, о желании убить каждого, кто оказывался поблизости, включая Алека!
— Ты должен проявить терпение.
— Ради чего мне проявлять терпение? — не унимался Серегил — Я хочу знать, кто это со мной сделал. Известно ли это тебе?
Нисандер вздохнул и сел на подоконник.
— Я мог бы сказать, что все свои мучения ты причинил себе сам, в определенном смысле. Во-первых, ты решил украсть диск, а потом повесил его себе на шею. Я не ругаю тебя за это, конечно. Я знаю, что ты сделал это ради меня. Тем не менее…
— Давай не менять тему, я сам слишком хорошо умею делать этот трюк! — горячо прервал его Серегил. — Ты со мной говоришь, а не с каким-нибудь посланцем из провинции. Что происходит?
Оказавшись между двумя спорящими, Алек обеспокоенно переводил глаза с одного на другого. Губы Серегила упрямо сжались, глаза горели на изможденном лице. Но Нисандер спокойно выдержал яростный взгляд друга.
— Серегил-и-Корит Солун Мерингил Боктерса, — тихо произнес он, выговаривая имена, как заклинание. — Это дело слишком серьезно, чтобы твое личное неудовольствие имело какое-либо значение. Отметина, оставшаяся на тебе, — магическая сигла, значение которой я давал самые страшные клятвы не разглашать.
— Тогда почему ты не позволил Валериусу уничтожить ее?
Нисандер беспомощно развел руками:
— Ты лучше, чем кто-либо, понимаешь значение предчувствий. В то время мне показалось неразумным делать это. Теперь же, когда силы возвращаются к тебе, я намерен наложить на твою отметину заклятие.
— Но она все равно никуда не денется! — обеспокоенно воскликнул Серегил. — У меня… У меня были странные сны, после того как Алек снял с меня диск, — совсем не такие, как кошмары до этого.
Нисандер в тревоге вскочил на ноги
— Да помилует тебя Светоносный, Серегил, почему же ты до сих пор не говорил об этом!
— Виноват. Я только теперь вспомнил их — да и то частично.
Нисандер опустился на край постели Серегила и взял его руку в свои.
— Ты должен рассказать мне все, что можешь. Твоя клятва наблюдателя…
— Да, да, знаю! — отмахнулся Серегил и потер глаза. — Вспоминать — это как пытаться удержать в руках семейство угрей. В одну секунду я помню кусочек чего-то, в другую — он снова от меня ускользает.
— Нисандер, ему же плохо! — прошептал Алек. Худые щеки Серегила стали совсем бескровными, на лбу выступил пот.
— К тому времени, когда мы добрались до гостиницы на перекрестке, я чувствовал себя совсем больным, — хрипло выговорил Серегил. — Алек, ты и представить себе не мог… Все вокруг для меня утратило реальность. Это было похоже на то, что тебе снится кошмар, а ты никак не можешь проснуться. Я не имел никакого представления о том, до какой части Майсены мы добрались к тому времени. Черное чудовище преследовало нас с предыдущего дня. Алек не мог его видеть, даже когда оно сидело рядом с ним в тележке, и это-то меня и пугало больше всего. Я знаю, Алек рассказал тебе, Нисандер, как я напал на него той ночью, но мне-то все представлялось совсем не так! Чудовище схватило меня, точнее, позволило мне броситься на него, а потом отступило. Наверное, Алек вошел как раз в этот момент, а я слишком обезумел, чтобы его узнать. Боги, я ведь был готов убить тебя, Алек…
— Это было колдовство, мой мальчик, злые чары, — мягко произнес Нисандер.
Серегил поежился и провел рукой по волосам.
— После… После того, как я потерял сознание, я продолжал видеть сны. Я был на пустынной равнине, я не мог двигаться, кроме как поворачиваться на месте, и ничего, кроме ветра и серой травы, не было вокруг. Я был один. Сначала я решил, что я мертв.
Алек смотрел на Серегила с возрастающим беспокойством. Тот стал еще бледнее, вокруг глаз легли темные тени, дыхание тяжело вырывалось из груди: казалось, Серегилу нужны все его силы, чтобы продолжать говорить. Юноша умоляюще взглянул на Нисандера, но внимание волшебника было поглощено рассказом.
— Через какое-то время там появился кто-то еще. — Теперь Серегил говорил, крепко зажмурив глаза и подняв руку к лицу, как будто заслоняясь от удара — Я не могу вспомнить его .. только, что он был золотым И глаза… что-то было с его глазами…
Грудь больного вздымалась, и Алек положил руку ему на плечо.
— Голубой… — выдавил из себя Серегил. — Такой голубой!.. — Со стоном он откинулся на подушку, потеряв сознание.
— Серегил! Серегил, ты меня слышишь? — вскрикнул Нисандер, пытаясь нащупать пульс на шее Серегила.
— Что случилось? — воскликнул Алек.
— Не уверен, — ответил волшебник, поднимаясь. — Какое-то видение или ужасное воспоминание. Принеси полотенце и кувшин с водой.
Веки Серегила затрепетали, когда Алек положил ему на лоб холодный компресс.
— Не пытайся продолжать, — предупредил Нисандер, положив руку больному на голову. — Ты начал бредить, как будто что-то смешало твои мысли, как только ты стал облекать их в слова.
— Не могло ли это снова быть то черное чудовище? — нетвердым голосом спросил Алек, опускаясь на край постели.
— Я почувствовал бы его присутствие, — заверил его Нисандер. — Нет, больше похоже на то, что сами воспоминания каким-то образом нарушают ход мыслей. Наводит на размышления… Ты можешь теперь говорить, мой мальчик?
— Да, — выдохнул Серегил, проводя рукой по глазам.
— Ты должен отдохнуть и не думать больше обо всем этом. Я услышал достаточно. — Нисандер поднялся и направился к двери.
— Ну а я нет! — Серегил с усилием приподнялся и оперся на локоть. — Я узнал совсем недостаточно! Что со мной происходит?
Алеку показалось, что он заметил выражение боли на лице мага, когда тот снова повернулся к Серегилу.
— Ты должен доверять мне, милый мальчик, — сказал он. — Мне нужно обдумать все, что я узнал. Твое дело — отдыхать и поправляться. Не хочешь ли, чтобы Ветис принес тебе чего-нибудь подкрепиться?
Алек сжался, ожидая новой вспышки со стороны Серегила, но тот отвел глаза и только покачал головой.
Когда Нисандер ушел, Алек раздул огонь в очаге, потом придвинул кресло и сел рядом с кроватью.
— То черное чудовище, с которым ты боролся, — начал он, теребя рукав. — Оно ведь на самом деле было с нами в тележке, да? И в комнате в гостинице. Оно было реальным.
Серегил поежился, глядя в огонь.
— Для меня по крайней мере — вполне реальным. Я думаю, ты спас жизнь нам обоим, когда сорвал ту штуку у меня с шеи.
— Но это была случайность! А что, если бы я этого не сделал?
Серегил некоторое время молча смотрел на Алека, потом пожал плечами:
— Но ты это сделал, и мы теперь в безопасности. Везение в сумерках, Алек: ты не задаешь ему вопросов, ты просто благодаришь за него и молишься, чтобы оно тебя не покинуло!
В самый глухой час ночи Нисандер вынул диск из сосуда, где тот хранился. Комната вокруг вибрировала от густой вязи заклинаний, которые произнес Нисандер, готовясь изучать диск. Поворачивая перед собой телесм, зажатый в щипцах, маг пытался понять тайную силу, заключенную в нем. Несмотря на безобидную внешность предмета, Нисандер ощущал исходящую от него энергию, волнами накатывающую на него.
С тяжелым сердцем волшебник снова запечатал диск в сосуд и опустил его в карман; потом Нисандер спустился в подвалы под Домом Орески, совершая свой еженощный обход.
ГЛАВА 18. Вокруг кольца
Алек с огорчением, хотя и без удивления, обнаружил На следующее утро, что Серегил встал с постели.
— Валериусу это не понравилось бы.
— Значит, нам повезло, что его здесь нет, а? — подмигнул Алеку Серегил, надеясь, что тот не заметит, как дрожат у него ноги. — Кроме того, нет ничего более благотворного, чем хорошая ванна. Ты только позволь мне на тебя немножко опираться, и все будет в порядке.
С помощью ворчащего себе под нос Алека Серегил медленно преодолел путаницу коридоров и лестниц и добрался до терм.
Усталый, но довольный, он позволил служителям помочь ему погрузиться в ванну под недовольным взглядом Алека, усевшегося рядом на скамью.
— О Светоносный Иллиор, до чего же здорово снова оказаться в цивилизованном городе! — воскликнул Серегил, погружаясь в горячую воду по самый подбородок.
— Я еще не встречал никого, кто принимал бы ванну так часто, как это делаешь ты! — проворчал юноша.
— Стоило бы и тебе хорошенько отмокнуть — это улучшает настроение, — поддразнил его Серегил, удивляясь раздражительности Алека этим утром. В нем чувствовалось напряжение, которого раньше не было — даже во время их трудного путешествия через Майсену.
— Ради Иллиора, Алек, расслабься! Никто ведь нас не видит! — уговаривал он юношу, болтая в воде ногами. — Думаю, после ванны мне не повредит прогулка по парку.
— Ты же еле дошел досюда, — с безнадежностью в голосе возразил Алек.
— Куда подевалось твое любопытство? Ты живешь посередине величайшего собрания чудес в мире уже целую неделю и все еще почти ничего не видел!
— В настоящий момент меня больше волнует, что сказал бы Валериус, если бы знал, что ты вовсю разгуливаешь, вместо того чтобы лежать в постели. Я ведь в ответе за тебя, знаешь ли.
— Никто не в ответе за меня, кроме меня самого! — Серегил помахал в воздухе намыленной рукой, чтобы подчеркнуть сказанное. — Нисандер это знает, Микам тоже. Даже Валериус знает. Вот и ты тоже теперь в курсе.
К его удивлению, Алек, бросив на него долгий взгляд, резко поднялся и отошел к центральному бассейну. Его спина была такой прямой, что походила на лезвие меча.
— Что случилось? — окликнул его Серегил, искренне изумленный.
Алек буркнул что-то и махнул рукой.
— Что? Плеск воды мешает слышать.
Алек слегка повернулся, сложив руки на груди, и рявкнул:
— Я сказал, что, пока ты был болен, отвечал за вес! «Что я за слепой дурак», — обругал себя Серегил, поняв наконец, в чем дело. Он вылез из ванны, завернулся в полотенце и подошел к юноше.
— Я перед тобой в огромном долгу, — сказал он, глядя на мрачное лицо Алека. — Я ведь даже не поблагодарил тебя как следует за все, что ты для меня сделал.
— Я не жду от тебя благодарности! — отмахнулся Алек.
— Но ты ее тем не менее заслуживаешь. И мне жаль, если я тебя сейчас обидел. Дело просто в том, что я не привык ни от кого ничего получать.
Алек мрачно посмотрел на него:
— Микам говорил иное. Он сказал, что ты требуешь преданности и никогда не простишь того, кто тебя предаст.
— Ну да… Но ведь мы говорим о другом, не правда ли? Щеки Алека вспыхнули.
— Я говорю только об одном: все это время я был тебе предан, а если я тебе больше не нужен, то какого черта я тут в Римини околачиваюсь?
— Кто сказал, что ты мне больше не нужен? — удивленно спросил Серегил.
— Никто. Дело не в словах… Просто с тех пор, как мы прибыли сюда, когда сошли с корабля… все эти маги и целители… — Алек запутался и умолк. — Не знаю, похоже, я здесь просто не на месте.
— Что за ерунда! — воскликнул Серегил. — Кто это наговорил тебе такого? Теро! Этот паршивый сукин сын!..
— Теро ничего мне не говорил. — Воцарилась напряженная тишина, с каждой секундой становившаяся все более взрывоопасной.
— Никогда не умел спорить голышом, — наконец лукаво сказал Серегил. Алек против воли улыбнулся. — Ты уж мне скажи, когда надумаешь, что же так тебя разозлило. А пока пойдем-ка в музей. Я обещал показать тебе здешние чудеса, а где еще найдешь их в таком количестве!
Чувствуя себя бодрее после ванны и в чистой одежде, Серегил увлек Алека к арке на противоположной стороне вестибюля.
— Подвалы под Домом Орески ломятся от сокровищ того или иного рода, — сообщил он, все еще опираясь на руку Алека. — Я часто ходил туда с Нисандером или Магианой. Ты не поверишь, сколько всего накопилось за столетия!
Открыв огромную дверь, ведущую в музей, Алек присвистнул от изумления.
Сводчатое помещение музея имело такие же размеры, как и термы. Здесь, однако, стены были увешаны гобеленами, картинами, щитами, доспехами. С потолка свешивался скелет какого-то чудовища пятидесяти футов в длину; его клыки были длиннее, чем рука Алека. Деревянные витрины всевозможных размеров с толстыми стеклами сверху стояли вдоль стен и аккуратными рядами поперек зала. Самая ближняя к дверям витрина содержала драгоценные украшения и сосуды, следующая — золотую корону, украшенную рубинами, следующая — какие-то колдовские принадлежности.
— Как тебе это нравится? — с улыбкой прошептал Серегил, глядя на изумленное лицо и открытый рот Алека. Тот ничего не ответил, медленно переходя от витрины к витрине с видом умирающего от жажды человека, неожиданно обнаружившего источник.
В зале стояла тишина, но безлюдным он не был. Несколько ученых расположились у дальней стены, рассматривая гобелен. Ближе к дверям девушка в одежде ученицы сидела на высоком табурете у одной из витрин, старательно копируя на восковой табличке страницу лежащей за стеклом открытой книги. В противоположном конце помещения двое слуг в красных ливреях заменяли содержимое хрустального ящика.
— Я раньше проводил здесь много времени, — тихо сказал Серегил. — Мне даже удалось добавить к коллекциям два или три предмета. Вот этот, например.
Он подвел юношу к витрине в середине зала и показал на изящный цветок, искусно вырезанный из полупрозрачного розового камня.
— Он принадлежал чародейке Нимии Решал. Если произнести соответствующее заклинание, он издает колдовской аромат, превращающий всякого, кто его вдохнет, в беспомощного раба владелицы. Ей удалось завлечь Микама, прежде чем я подоспел.
— А почему она и тебя не поработила тоже? — прошептал Алек.
— Случилось так, что я подошел к ним с другой стороны и увидел, что происходит. Она сосредоточилась на Микаме, и я просто зажал нос, подкрался сзади и ударил ее по голове. Не следует недооценивать неожиданного нападения.
Алек кивнул, сделал шаг к следующей витрине и оцепенел. Внутри лежали две мумифицированные руки цвета старого пергамента.
— Что это такое? — выдохнул Алек.
— Ш-ш! Это нечто необыкновенное. Приглядись получше.
На иссохших пальцах все еще сверкали драгоценные кольца, бледные ногти покрывали тонкие золотые узоры; грубые железные наручники, защелкнутые на запястьях, выглядели странно рядом с изысканными украшениями. Каждый наручник крепился еще и длинным железным стержнем, проходящим между костями ладони, и все это металлическое сооружение было приковано ко дну витрины цепью.
Алек вытаращил глаза с выражением изумления и отвращения.
— Что, ради всего святого, это за…
Тут же один из костлявых указательных пальцев медленно поднялся и качнулся из стороны в сторону, словно осуждая праздное любопытство.
Серегил внимательно следил за происходящим и, как только заметил движение мумифицированной руки, слегка ткнул Алека в спину. Юноша подпрыгнул, издав пронзительный вопль.
— Будь ты проклят, Серегил! — рявкнул Алек, оборачиваясь.
Ученые, изучавшие гобелен, с любопытством посмотрели на них, девушка, копировавшая надпись, уронила стило, потом начала хихикать. Слуги обменялись недовольными взглядами.
Серегил облокотился на витрину, его плечи тряслись от беззвучного смеха.
— Прости меня, — сказал он наконец, хотя по его лицу было ясно, что никакого раскаяния он не испытывает; они с девушкой весело подмигнули друг другу. — Так разыгрывают каждого подмастерья, когда он появляется здесь впервые. Я тоже не избег этой участи, так что теперь просто не мог удержаться.
— Ты испугал меня до полусмерти! — прошипел Алек. — Все-таки, что это такое?
Серегил поставил локти на стекло витрины и постучал по нему пальцем.
— Это руки Тикари Меграеша, великого некроманта.
— Они двигались. — Алек с содроганием еще раз заглянул в витрину поверх плеча Серегила. — Как будто они все еще живые.
— В определенном смысле так оно и есть, — ответил Серегил. — Великий некромант окончил свои дни как дирмагнос. Ты когда— нибудь слышал это слово?
— Нет. Что оно значит?
— Это судьба, которая постигает в конце концов всех некромантов. Видишь ли, все формы магии требуют определенной платы от тех, кто к ним прибегает, но некромантам их чары обходятся дороже всего. Они высасывают жизнь из их тел, хотя и увеличивают при этом их власть. Постепенно человек превращается в ходячий труп, обладающий могучим интеллектом, — в дирмагноса. Этому колдуну было по крайней мере шесть сотен лет, когда Нисандер отсек ему руки. Если верить рассказу Нисандера, они уже тогда были такими же, как сейчас, — отсюда ты можешь сделать вывод, что собой представлял Тикари Меграеш.
Левая рука снова пошевелилась, почерневшие ногти слегка поскребли дно витрины. Алека снова передернуло.
— Если так выглядели его руки, не хотел бы я увидеть лицо.
— Они однажды сбежали, — продолжал Серегил, глядя на подергивающиеся пальцы. — Убить дирмагноса, который достиг такого возраста, почти невозможно. Все, что можно сделать, — это расчленить тело и держать его части под замком. Видишь символы, начертанные на ногтях? Они часть заклятия, которое должно обессилить эту тварь. Постепенно жизнь покинет руки.
Алек, нахмурившись, продолжал смотреть на пальцы.
— А что, если все части собрать вместе прежде, чем чары подействуют?
— Они соединятся, и дирмагнос снова оживет. Насколько я помню, другие части тела Тикари Меграеша хранятся где-то в подвалах, но по большей части их хранят у себя для надежности другие волшебники. Наибольшую опасность представляет голова. Ее запечатали в свинцовый сосуд и бросили в море. То обстоятельство, что руки продолжают двигаться, означает, что голова все еще жива.
Серегил тоже поежился, представив себе живую голову, запертую в темном сосуде под холодными волнами; снятся ли ей сны, проклинает ли она с ненавистью бесчувственные существа, копошащиеся в иле? Однако следом за этой мыслью пришла другая: приходилось ли ему раньше видеть, чтобы руки так активно шевелились, как теперь?
— Здесь есть и другие мертвые твари? — спросил Алек, переходя к другой витрине.
Серегил отогнал неприятную мысль и присоединился к нему.
— Такие, чтобы двигались, — нет.
— Хорошо!
Они еще некоторое время побродили по залу, но силы скоро оставили Серегила. Скрывать это от Алека было бесполезно; парень, казалось, знал не хуже самого Серегила, когда тот начинал чувствовать усталость.
— Ты снова побледнел, — сказал юноша. — Пойдем, прогулка на воздухе, может быть, и не такая уж плохая идея.
— Валериусу это не понравилось бы.
— Значит, нам повезло, что его здесь нет, а? — подмигнул Алеку Серегил, надеясь, что тот не заметит, как дрожат у него ноги. — Кроме того, нет ничего более благотворного, чем хорошая ванна. Ты только позволь мне на тебя немножко опираться, и все будет в порядке.
С помощью ворчащего себе под нос Алека Серегил медленно преодолел путаницу коридоров и лестниц и добрался до терм.
Усталый, но довольный, он позволил служителям помочь ему погрузиться в ванну под недовольным взглядом Алека, усевшегося рядом на скамью.
— О Светоносный Иллиор, до чего же здорово снова оказаться в цивилизованном городе! — воскликнул Серегил, погружаясь в горячую воду по самый подбородок.
— Я еще не встречал никого, кто принимал бы ванну так часто, как это делаешь ты! — проворчал юноша.
— Стоило бы и тебе хорошенько отмокнуть — это улучшает настроение, — поддразнил его Серегил, удивляясь раздражительности Алека этим утром. В нем чувствовалось напряжение, которого раньше не было — даже во время их трудного путешествия через Майсену.
— Ради Иллиора, Алек, расслабься! Никто ведь нас не видит! — уговаривал он юношу, болтая в воде ногами. — Думаю, после ванны мне не повредит прогулка по парку.
— Ты же еле дошел досюда, — с безнадежностью в голосе возразил Алек.
— Куда подевалось твое любопытство? Ты живешь посередине величайшего собрания чудес в мире уже целую неделю и все еще почти ничего не видел!
— В настоящий момент меня больше волнует, что сказал бы Валериус, если бы знал, что ты вовсю разгуливаешь, вместо того чтобы лежать в постели. Я ведь в ответе за тебя, знаешь ли.
— Никто не в ответе за меня, кроме меня самого! — Серегил помахал в воздухе намыленной рукой, чтобы подчеркнуть сказанное. — Нисандер это знает, Микам тоже. Даже Валериус знает. Вот и ты тоже теперь в курсе.
К его удивлению, Алек, бросив на него долгий взгляд, резко поднялся и отошел к центральному бассейну. Его спина была такой прямой, что походила на лезвие меча.
— Что случилось? — окликнул его Серегил, искренне изумленный.
Алек буркнул что-то и махнул рукой.
— Что? Плеск воды мешает слышать.
Алек слегка повернулся, сложив руки на груди, и рявкнул:
— Я сказал, что, пока ты был болен, отвечал за вес! «Что я за слепой дурак», — обругал себя Серегил, поняв наконец, в чем дело. Он вылез из ванны, завернулся в полотенце и подошел к юноше.
— Я перед тобой в огромном долгу, — сказал он, глядя на мрачное лицо Алека. — Я ведь даже не поблагодарил тебя как следует за все, что ты для меня сделал.
— Я не жду от тебя благодарности! — отмахнулся Алек.
— Но ты ее тем не менее заслуживаешь. И мне жаль, если я тебя сейчас обидел. Дело просто в том, что я не привык ни от кого ничего получать.
Алек мрачно посмотрел на него:
— Микам говорил иное. Он сказал, что ты требуешь преданности и никогда не простишь того, кто тебя предаст.
— Ну да… Но ведь мы говорим о другом, не правда ли? Щеки Алека вспыхнули.
— Я говорю только об одном: все это время я был тебе предан, а если я тебе больше не нужен, то какого черта я тут в Римини околачиваюсь?
— Кто сказал, что ты мне больше не нужен? — удивленно спросил Серегил.
— Никто. Дело не в словах… Просто с тех пор, как мы прибыли сюда, когда сошли с корабля… все эти маги и целители… — Алек запутался и умолк. — Не знаю, похоже, я здесь просто не на месте.
— Что за ерунда! — воскликнул Серегил. — Кто это наговорил тебе такого? Теро! Этот паршивый сукин сын!..
— Теро ничего мне не говорил. — Воцарилась напряженная тишина, с каждой секундой становившаяся все более взрывоопасной.
— Никогда не умел спорить голышом, — наконец лукаво сказал Серегил. Алек против воли улыбнулся. — Ты уж мне скажи, когда надумаешь, что же так тебя разозлило. А пока пойдем-ка в музей. Я обещал показать тебе здешние чудеса, а где еще найдешь их в таком количестве!
Чувствуя себя бодрее после ванны и в чистой одежде, Серегил увлек Алека к арке на противоположной стороне вестибюля.
— Подвалы под Домом Орески ломятся от сокровищ того или иного рода, — сообщил он, все еще опираясь на руку Алека. — Я часто ходил туда с Нисандером или Магианой. Ты не поверишь, сколько всего накопилось за столетия!
Открыв огромную дверь, ведущую в музей, Алек присвистнул от изумления.
Сводчатое помещение музея имело такие же размеры, как и термы. Здесь, однако, стены были увешаны гобеленами, картинами, щитами, доспехами. С потолка свешивался скелет какого-то чудовища пятидесяти футов в длину; его клыки были длиннее, чем рука Алека. Деревянные витрины всевозможных размеров с толстыми стеклами сверху стояли вдоль стен и аккуратными рядами поперек зала. Самая ближняя к дверям витрина содержала драгоценные украшения и сосуды, следующая — золотую корону, украшенную рубинами, следующая — какие-то колдовские принадлежности.
— Как тебе это нравится? — с улыбкой прошептал Серегил, глядя на изумленное лицо и открытый рот Алека. Тот ничего не ответил, медленно переходя от витрины к витрине с видом умирающего от жажды человека, неожиданно обнаружившего источник.
В зале стояла тишина, но безлюдным он не был. Несколько ученых расположились у дальней стены, рассматривая гобелен. Ближе к дверям девушка в одежде ученицы сидела на высоком табурете у одной из витрин, старательно копируя на восковой табличке страницу лежащей за стеклом открытой книги. В противоположном конце помещения двое слуг в красных ливреях заменяли содержимое хрустального ящика.
— Я раньше проводил здесь много времени, — тихо сказал Серегил. — Мне даже удалось добавить к коллекциям два или три предмета. Вот этот, например.
Он подвел юношу к витрине в середине зала и показал на изящный цветок, искусно вырезанный из полупрозрачного розового камня.
— Он принадлежал чародейке Нимии Решал. Если произнести соответствующее заклинание, он издает колдовской аромат, превращающий всякого, кто его вдохнет, в беспомощного раба владелицы. Ей удалось завлечь Микама, прежде чем я подоспел.
— А почему она и тебя не поработила тоже? — прошептал Алек.
— Случилось так, что я подошел к ним с другой стороны и увидел, что происходит. Она сосредоточилась на Микаме, и я просто зажал нос, подкрался сзади и ударил ее по голове. Не следует недооценивать неожиданного нападения.
Алек кивнул, сделал шаг к следующей витрине и оцепенел. Внутри лежали две мумифицированные руки цвета старого пергамента.
— Что это такое? — выдохнул Алек.
— Ш-ш! Это нечто необыкновенное. Приглядись получше.
На иссохших пальцах все еще сверкали драгоценные кольца, бледные ногти покрывали тонкие золотые узоры; грубые железные наручники, защелкнутые на запястьях, выглядели странно рядом с изысканными украшениями. Каждый наручник крепился еще и длинным железным стержнем, проходящим между костями ладони, и все это металлическое сооружение было приковано ко дну витрины цепью.
Алек вытаращил глаза с выражением изумления и отвращения.
— Что, ради всего святого, это за…
Тут же один из костлявых указательных пальцев медленно поднялся и качнулся из стороны в сторону, словно осуждая праздное любопытство.
Серегил внимательно следил за происходящим и, как только заметил движение мумифицированной руки, слегка ткнул Алека в спину. Юноша подпрыгнул, издав пронзительный вопль.
— Будь ты проклят, Серегил! — рявкнул Алек, оборачиваясь.
Ученые, изучавшие гобелен, с любопытством посмотрели на них, девушка, копировавшая надпись, уронила стило, потом начала хихикать. Слуги обменялись недовольными взглядами.
Серегил облокотился на витрину, его плечи тряслись от беззвучного смеха.
— Прости меня, — сказал он наконец, хотя по его лицу было ясно, что никакого раскаяния он не испытывает; они с девушкой весело подмигнули друг другу. — Так разыгрывают каждого подмастерья, когда он появляется здесь впервые. Я тоже не избег этой участи, так что теперь просто не мог удержаться.
— Ты испугал меня до полусмерти! — прошипел Алек. — Все-таки, что это такое?
Серегил поставил локти на стекло витрины и постучал по нему пальцем.
— Это руки Тикари Меграеша, великого некроманта.
— Они двигались. — Алек с содроганием еще раз заглянул в витрину поверх плеча Серегила. — Как будто они все еще живые.
— В определенном смысле так оно и есть, — ответил Серегил. — Великий некромант окончил свои дни как дирмагнос. Ты когда— нибудь слышал это слово?
— Нет. Что оно значит?
— Это судьба, которая постигает в конце концов всех некромантов. Видишь ли, все формы магии требуют определенной платы от тех, кто к ним прибегает, но некромантам их чары обходятся дороже всего. Они высасывают жизнь из их тел, хотя и увеличивают при этом их власть. Постепенно человек превращается в ходячий труп, обладающий могучим интеллектом, — в дирмагноса. Этому колдуну было по крайней мере шесть сотен лет, когда Нисандер отсек ему руки. Если верить рассказу Нисандера, они уже тогда были такими же, как сейчас, — отсюда ты можешь сделать вывод, что собой представлял Тикари Меграеш.
Левая рука снова пошевелилась, почерневшие ногти слегка поскребли дно витрины. Алека снова передернуло.
— Если так выглядели его руки, не хотел бы я увидеть лицо.
— Они однажды сбежали, — продолжал Серегил, глядя на подергивающиеся пальцы. — Убить дирмагноса, который достиг такого возраста, почти невозможно. Все, что можно сделать, — это расчленить тело и держать его части под замком. Видишь символы, начертанные на ногтях? Они часть заклятия, которое должно обессилить эту тварь. Постепенно жизнь покинет руки.
Алек, нахмурившись, продолжал смотреть на пальцы.
— А что, если все части собрать вместе прежде, чем чары подействуют?
— Они соединятся, и дирмагнос снова оживет. Насколько я помню, другие части тела Тикари Меграеша хранятся где-то в подвалах, но по большей части их хранят у себя для надежности другие волшебники. Наибольшую опасность представляет голова. Ее запечатали в свинцовый сосуд и бросили в море. То обстоятельство, что руки продолжают двигаться, означает, что голова все еще жива.
Серегил тоже поежился, представив себе живую голову, запертую в темном сосуде под холодными волнами; снятся ли ей сны, проклинает ли она с ненавистью бесчувственные существа, копошащиеся в иле? Однако следом за этой мыслью пришла другая: приходилось ли ему раньше видеть, чтобы руки так активно шевелились, как теперь?
— Здесь есть и другие мертвые твари? — спросил Алек, переходя к другой витрине.
Серегил отогнал неприятную мысль и присоединился к нему.
— Такие, чтобы двигались, — нет.
— Хорошо!
Они еще некоторое время побродили по залу, но силы скоро оставили Серегила. Скрывать это от Алека было бесполезно; парень, казалось, знал не хуже самого Серегила, когда тот начинал чувствовать усталость.
— Ты снова побледнел, — сказал юноша. — Пойдем, прогулка на воздухе, может быть, и не такая уж плохая идея.