Флевелинг Линн. Месть темного бога

   Один был тощий, с растрепанными седеющими волосами и длинным унылым лицом. Его спутник оказался толстым и краснолицым, с лысиной, окаймленной курчавыми рыжими волосами.
   — Это они, — прошептал Серегил. — Хорошо играй свою роль, дружок. У нас есть единственный шанс.
   Всадники не скрывали своих намерений. Подъехав к оползню, они спешились и вытащили мечи.
   — Как там твой приятель, парень? — спросил лысый, ухмыляясь.
   — Он умирает, сукин ты сын! Неужели не можешь дать человеку умереть спокойно? — воскликнул Алек, не скрывая вполне искреннего страха.
   — Было бы жестоко оставить его мучиться, разве не так, парень? — безразлично ответил второй. Он обладал такой спокойной уверенностью, какую Алек наблюдал у Микама Кавиша: это был убийца, хорошо знающий свое дело. — Да и с тобой нам нужно разобраться, верно?
   — Что вам от нас нужно? — хрипло выдавил Алек, крепче сжимая эфес рапиры.
   — Я ничего против тебя и твоего приятеля не имею, — ответил седой, начиная карабкаться по камням. — Но есть люди, которым не нравится, когда в их дела суют нос. Так что будь хорошим мальчиком, и я быстро с тобой кончу. Ты умрешь прежде, чем поймешь, что случилось.
   — Я совсем не хочу умирать! — Алек поднялся и начал швырять в головорезов камни левой рукой. Те легко уворачивались, и Алек стал пятиться, словно пытаясь убежать.
   — Займись вторым, Трейк, — приказал седой, показывая на Серегила. который по-прежнему лежал неподвижно, как будто при смерти. — Я разделаюсь со щенком.
   Алек сделал еще несколько шагов назад, потом замер, как испуганный олененок. Дождавшись, когда его убийца окажется в пределах досягаемости рапиры, он выхватил клинок и ударил.
   В самый ответственный момент камень под ногой подался, и его удар не оказался смертельным, но все же рапира сильно стукнула седого по ребрам; тот потерял равновесие, неуклюже развернулся и попытался достать Алека мечом, но вместо этого упал и тяжело покатился вниз — почти до самого края обрыва.
   В этот момент позади Алека раздался приглушенный крик, но он не рискнул обернуться. Его противник был уже на ногах и снова двигался к нему.
   — Шутить изволишь? — прорычал он. — Я свяжу тебя твоими собственными кишками, мальчишка, и вобью тебе в горло…
   Алек не был достойным противником головорезу и знал это. Не задумываясь, он схватил камень и швырнул его. Удар пришелся убийце в лоб. Оглушенный, тот покачнулся и снова скатился к обрыву. Он мог бы и удержаться, но его падение сдвинуло с места камни на краю осыпи. С грозным скрежетом целая груда — как раз ниже того места, где стоял Алек, — заскользила и рухнула в пропасть, увлекая с собой человека.
   Отчаянно взмахнув руками, Алек опрокинулся на спину и тоже поехал по склону оползня ногами вперед — к неминуемой смерти. Он был охвачен таким ужасом, что даже не вскрикнул и только смотрел в закатное небо, понимая, что это последнее, что он увидит в жизни.
   Неожиданно сильная рука схватила его за плечо. Алек вцепился в нее, проехал еще несколько футов и наконец остановился на самом краю — ноги его повисли в пустоте. Едва осмеливаясь дышать, он поднял глаза и увидел Серегила — тот, распластавшись на животе, лежал на камнях; лицо его было белым — то ли от пыли, то ли от страха.
   — Не двигайся! — прошептал Серегил. Потом, так же тихо, продолжил: — Перекатись на бок, в ту сторону, где лошади. От ровной земли нас отделяет всего несколько футов. И помни о своей рапире. Постарайся не потерять ее, если сможешь.
   Предательский камень, сорвавшийся вниз, заставил их снова ухватиться друг за друга. Осторожно перемещаясь, они наконец добрались до узкой полоски ровной земли, которую очистил последний камнепад. Только они оказались на дороге, как новый слой камней начал скользить к пропасти. Отчаянно помогая друг другу удержаться на ногах, они достигли безопасного места как раз в тот момент, когда вся огромная масса рухнула вниз, унося с собой тело второго головореза, которого Серегилу удалось захватить врасплох еще в начале схватки.
   Все еще цепляясь друг за друга, Серегил и Алек смотрели, как последние камни скатываются с обрыва.
   — Сколько же раз мне видеть сегодня, как ты чудом остаешься в живых! — выдохнул Серегил.
   — Два — больше мне не выдержать, — хрипло прошептал Алек, опускаясь на колени. Он оглянулся туда, где чуть не погиб, и вдруг заметил блеск металла на вершине оставшейся осыпи. — Серегил, посмотри! Видишь?
   — Ну, дьявол меня побери! — Серегил, хромая, подошел к камням и осторожно высвободил свою побитую камнепадом рапиру. Эфес был исцарапан и лишился дужки, но ножны защитили клинок.

ГЛАВА 37. По следу

   На следующее утро, когда они въехали в Уотермид, Серегил скакал впереди.
   Их встретил Микам, окруженный своими гончими.
   — Уже вернулись? — спросил здоровяк, поднимая на них глаза. Его улыбка поблекла, однако, когда он присмотрелся повнимательнее. — Что, черт возьми, с вами приключилось?
   — В Цирне мы привлекли к себе некоторое внимание, — ответил Серегил, неловко спешиваясь, и, хромая, направился к дому.
   — Мы попали в засаду на обратном пути, — объяснил Алек. — Думаю, это были наемные убийцы.
   — Думаешь?
   Серегил с усмешкой поднял брови.
   — У нас было не так уж много времени на разговоры с ними, но, мне кажется, Алек прав. Похоже на то, что за мной следили с того момента, как Теро вышел в моем теле из тюрьмы.
   — То-то мне показалось, что я слышу знакомые голоса, — воскликнула Кари, выходя из своей комнаты в холл; она выглядела бледной и изнуренной. — Серегил, ты ранен! Сейчас принесу травы.
   — Со мной все в порядке, — заверил он ее, опускаясь на скамью перед камином. — Прошлую ночь мы провели на военном посту. Их хирург подштопал меня. А вот от горячей ванны я бы не отказался.
   — Я скажу Арне, пусть добавит в воду березовые почки и листья арники, чтобы утишить боль. И чай с корой ивы тебе не повредит.
   — Она плохо выглядит, — заметил Серегил, обращаясь к Микаму. — Уж не заболела ли?
   — Не заболела на самом деле, — ответил Микам, не глядя другу в глаза. — Просто неважно себя чувствует.
   Серегил внимательно посмотрел на Микама, потом понимающе улыбнулся:
   — Я знаю, что означает это выражение. Она снова беременна, не так ли?
   — Ну…
   — Ах, да скажи ты им, — проворчала Кари, возвращаясь с двумя кружками на подносе. — Бесполезно пытаться что-то скрыть от Серегила.
   — Значит, правда? — воскликнул тот. — Потроха Билайри, Микам, и давно ты об этом знаешь?
   — Она мне сказала, когда я вернулся домой в последний раз. Малыш родится в конце лета, да будет на то воля Создателя.
   — Да будет на то воля Создателя, — повторила Кари, прижимая руки к переднику. — У меня это всегда-то проходило не слишком гладко, а теперь я к тому же немолода. Я уж не думала, что буду еще когда— нибудь вынашивать ребенка, но Дална, должно быть, увидел, что в доме есть место еще для одного. — Она мягко улыбнулась. — Может быть, на этот раз родится сын. Говорят, мальчишка доставляет матери больше неприятностей в первые недели.
   — Бедняжку тошнит днем и ночью, — объяснил Микам, обнимая жену за талию.
   — Да, я сейчас не чувствую себя особенно бодрой, — вздохнула Кари, проводя рукой по лбу. — Пожалуй, мне лучше снова лечь. Девочки не будут вам мешать. Сегодня их нет дома.
   Микам проводил Кари в ее комнату и осторожно прикрыл туда дверь. Когда он вернулся, Серегил демонстративно отсчитывал по пальцам недели.
   — Ну и ну. К концу лета, так? Горячо же тебя приветствовали дома в прошлом эразине.
   — Горячее, чем тебя, это уж точно. Если ей удастся выносить малыша, я ничего против не имею, чтобы снова кто-то путался под ногами.
   — Удастся выносить? — переспросил Алек.
   — Да, — грустно кивнул Микам. — У нее было столько же выкидышей, сколько и благополучных родов. Последний раз такое случилось через год после рождения Иллии. Это всегда приходится на первые недели, и потом она долго болеет. Опасный период еще не миновал, видишь ли, и она очень беспокоится. Но давайте вернемся к вашим делам. Чем это они вас так, сукновальными колотушками?
   — Камнями при обвале, — ответил Серегил, снова становясь серьезным. — Два человека подстроили нам ловушку там, где дорога в горах уже всего. Нам удалось выбраться, но Лохматого я потерял.
   — Жаль его! Хороший был старичок. Но кто такие были напавшие?
   — У нас не было возможности выяснить это. Мы прикончили их, защищаясь, а тела свалились с обрыва. Но один, из них успел сказать Алеку, что их послал кто-то, кому не нравится, что мы суемся в его дела. Это было после того, как мы в Цирне нашли ниточку, ведущую к госпоже Кассарии.
   Серегил показал Микаму судовые документы и вкратце объяснил, что им удалось выяснить.
   — Значит, мы вернулись туда, откуда начали, — к благородной Кассарии, — кивнул Микам. — Как ты думаешь, она тогда догадалась про Алека?
   — Сомневаюсь. В тот момент еще считалось, что я в тюрьме, и все вроде шло по ее плану. Как ни противно мне признаваться в этом, но, должно быть, они следили за мной после моего «освобождения» из башни.
   — И что ты намерен делать теперь?
   — Нужно вернуться в замок, — упрямо заявил Алек. — Нельзя дать ей время узнать, что ее головорезы куда-то исчезли.
   — Это точно, — согласился Микам. — А ты что собираешься делать, Серегил? Позволит царица тебе обыскать замок или просто прикажет арестовать Кассарию?
   — Я думал об этом, — протянул Серегил. — Самая большая опасность заключается в том, что Кассарию предупредят. Ты видел, в каком месте находится замок: это же неприступная крепость. Вооруженный отряд она заметит за много миль и успеет сбежать или уничтожить все доказательства своей вины.
   — Верно, — кивнул Микам, глядя в огонь. До Серегила неожиданно дошло, что Микам ни разу не предложил присоединиться к ним. «Он нужен здесь», — кольнула его прежняя ревность. Однако он слишком хорошо знал друга, чтобы не прочесть на его лице внутренней борьбы; видеть это было ему тяжело.
   — Сделать все быстро и без шума было бы лучше всего, — продолжал Серегил, ничем не выдавая своих чувств. — Если повезет, мы с Алеком можем проникнуть в замок, а потом вернуться восвояси так, что никто и не заметит. Та девушка-судомойка послужит нам ключом, если Алеку удастся вскружить ей голову.
   — Только вы с Алеком вдвоем?
   — Вы с Нисандером будете знать, куда мы отправились, — ответил Серегил.
   — Я не хочу, чтобы это стало известно еще кому-нибудь. Шпионы и так доставили нам достаточно неприятностей.
   После ванны и еды Серегил и Алек к полудню были готовы двинуться в путь. Микам, пока они седлали коней, куда-то исчез и вернулся, неся длинную рапиру.
   — Этот клинок не так хорош, как твой, конечно, — сказал он, протягивая оружие Серегилу, — но он послужит тебе, пока тот не будет починен. У меня станет легче на душе, если ты будешь хорошо вооружен.
   Серегил провел рукой по плоской стороне клинка и улыбнулся.
   — Я помню его. Мы привезли его для Беки из рейда в Оронто.
   — Совершенно верно. — Микам посмотрел на рапиру, и его смущение стало еще более заметно. — Знаешь, мне кажется, я мог бы…
   Серегил не дал ему договорить, обняв друга на прощание.
   — Не дергайся, дружище, — тихо шепнул он тому на ухо. — Нам предстоит всего лишь незаметно проникнуть в замок. Ты же знаешь, это не по твоей части.
   — Будьте осторожны, — хрипло сказал Микам. — И пусть Нисандер держит меня в курсе, слышишь?
   — Слышу. — Серегил засмеялся и вскочил в седло. — Поехали, Алек, пока старенький дедушка совсем не поседел от тревоги.
   Когда Серегил и Алек въехали в сады Орески, из дубовой рощи их окликнул знакомый глубокий голос. Серегил натянул поводья, и к ним подскакал Хверлу.
   — Привет, друзья! — пророкотал кентавр. — Давненько вы не приходили ко мне. Надеюсь, у вас все в порядке?
   — Более или менее, — ответил Серегил, которому не терпелось продолжить путь. — Мы заехали сюда, только чтобы повидаться с Нисандером.
   — Но вы разминулись с ним — он уже день как уехал.
   — Разминулись? — переспросил Алек. — Его здесь нет?
   — Нет. Он и Теро сопровождают госпожу Магиану. Куда-то на южное побережье, как я понимаю.
   — Проклятие! — пробормотал Серегил. — Все-таки поднимемся в башню — Ветис должен знать, куда они отправились.
   — Они с госпожой Магианой поехали в порт Айри, — сообщил молодой слуга.
   — Они не должны отсутствовать больше нескольких дней. Вы можете остановиться до возвращения Нисандера здесь, если хотите.
   — Спасибо, но мы лучше не будем задерживаться. — Серегил достал потрепанные свитки судовых документов и протянул их Ветису вместе с поспешно нацарапанной запиской. — Позаботься о том, чтобы он сразу же прочел это и связался с Микамом. Передай Нисандеру, что мы тоже не собираемся отсутствовать больше нескольких дней.
   Оставив лошадей в Ореске, Серегил и Алек отправились в «Петух» пешком.
   — Не стоит нам подождать Нисандера? — с сомнением сказал Алек. — Ты сам говорил Микаму, что нужно сначала все с ним обсудить.
   — Чем дольше мы будем ждать, тем более вероятно, что Кассария заподозрит неладное и позаботится о своей безопасности.
   — Это, конечно, верно, но тогда все дело ложится только на нас двоих…
   — Пальцы Иллиора, Алек! Нам нужно всего лишь забраться в дом, пусть это и замок. Мы скорее всего вернемся в город раньше Нисандера.
   Незаметно проскользнув в гостиницу, Серегил и Алек переночевали в своих покоях, а на следующее утро, переодевшись, отправились в путь. Алек изображал, как и раньше, слугу торговца, Серегил же совсем изменил свою внешность: теперь это был одноглазый бродячий менестрель. У обоих на поясе висели кинжалы, но рапиры и разобранный лук Алека были спрятаны среди поклажи.
   — Тут все зависит от тебя, — напомнил Серегил юноше. — Может быть, тебе придется дня два поухаживать за девчонкой, прежде чем она согласится пустить тебя в замок.
   — Если она вообще согласится, — мрачно ответил Алек. — И что я должен ей говорить? Серегил хитро подмигнул:
   — С твоим-то симпатичным личиком… Не в разговорах вы будете проводить время. Судя по тому, что ты о ней рассказывал, наша Стеми — вольная птичка, которая только и ждет случая расправить крылышки. Предложи ей свободу от кухонного рабства — другого колдовства не потребуется. Меня больше беспокоит ее страх перед Кассарией и ее присными. Кассария подозрительная и властная хозяйка, и девушка, может быть, не захочет рискнуть ради тебя собственной шкурой. Если это так и окажется, тебе придется разыграть из себя страстного любовника.
   — Из этого может ничего не получиться, — пробормотал Алек.
   — Пальчики Иллиора, у тебя же в жилах течет кровь, а не вода! — поддразнил его Серегил. — Дай волю воображению, и пусть события развиваются своим чередом. Такие дела происходят сами собой, знаешь ли.
   Достигнув дороги, ведущей к замку, они постарались держаться под прикрытием деревьев и так добрались до холмов над замком. Привязав лошадей подальше — чтобы их не услышали часовые, — к своему наблюдательному пункту они подошли уже пешком. Серегил и Алек влезли на ту же ель, которую использовали в прошлый раз, и стали рассматривать двор замка.
   Там шла обычная суета. Грум перед воротами конюшни чистил породистого коня, и откуда-то доносились удары молотка по камню. Скоро дверь кухни отворилась, и появилась Стеми с коромыслом на узких плечах. Глядя в землю, она свернула за угол основного здания.
   — Посмотри-ка туда! — прошептал Серегил, увидев маленькую калитку рядом с кухней. От нее в лес вела хорошо утоптанная тропинка. Воспользоваться ею ничего не стоило — это было бы похоже на засаду у оленьего водопоя: нужно только дождаться, когда добыча подойдет достаточно близко.
   — На что смотреть? — спросил Алек.
   — Вон там — маленькая дверца в стене, около утеса. Наклонись в эту сторону и посмотри на разрушенную башню, оттуда переведи взгляд вниз, мимо… — Серегил оборвал фразу, пораженный неожиданной мыслью. Схватив Алека за руку, он возбужденно прошептал: — Башня! Что-то не так с башней!
   — Похоже, в нее ударила молния, — прошептал в ответ Алек. — Выглядит так, будто это случилось давным-давно и… — Он тоже умолк, и на его лице появилась такая же улыбка, как у Серегила — радостная и хищная.
   — И что дальше? — поторопил его Серегил.
   — И они и не подумали отремонтировать ее.
   — Что чертовски странно, учитывая…
   — …что у них самые лучшие каменщики в Скале, — закончил Алек. — Я так и знал. что в прошлый раз мы что-то упустили, я просто никак не мог сообразить, что именно!
   Серегил все еще смотрел на замок с хитрой улыбкой.
   — Да, вот оно, прямо перед глазами. Что бы мы ни нашли, готов спорить на свою лучшую лошадь: это окажется связано с башней. Все, что нам нужно, — это проникнуть внутрь.
   — Что нам не удастся сделать, пока Стеми не выйдет из замка. Может быть, все-таки нам нужно было дождаться Нисандера.
   — Терпение, Алек. Ты же хороший охотник, ты знаешь, как нужно подкарауливать дичь!
   — Ты чувствуешь себя виноватым, что не отправился с ними, правда? — спросила Кари, лежа рядом с Микамом в темноте их спальни. Она знала признаки: в эти два дня после отъезда Серегила Микам становился все более беспокойным и рассеянным. Сегодня он брался за всякие домашние дела, но так ни одного и не закончил. — Может быть, было бы лучше, если бы ты поехал тоже.
   — О, да у них все будет в порядке. — Микам повернулся и крепче ее обнял. — Только странно, что Нисандер ничего не сообщает.
   — Ну так пошли ему записку сам. Один из слуг добрался бы до города еще до полудня.
   — Да, пожалуй.
   — Не пойму, чего ты так тревожишься. Серегил ведь не раз занимался подобными делами. И два дня — это же совсем не долго.
   — Верно. — Микам нахмурился, глядя на тени, пляшущие в колеблющемся свете свечи. — С другой стороны, Алек зеленый новичок, и…
   — Ну так пошли записку Нисандеру. Мне ни к чему, чтобы ты смотрел на меня грустными глазами, как старый пес. — Кари поцеловала его в подбородок.
   — А еще лучше, отправляйся в город сам. Ты меня замучаешь, пока будешь дожидаться ответа. И ты сможешь проведать Беку.
   — Прекрасная мысль. Она, должно быть, скучает по дому. Но как ты тут обойдешься без меня?
   — Да уж обойдусь! — фыркнула Кари. — Ты же будешь в отсутствии всего несколько часов, мои женщины прекрасно обо мне позаботятся. А теперь спи, дорогой. Думаю, завтра ты встанешь рано.
   Чувствуя себя виноватым, Микам тем не менее миновал казармы конной гвардии и отправился прямиком в Дом Орески. Войдя в холл, он услышал знакомый голос, окликающий его, и, повернувшись, увидел приближающихся Нисандера и Теро. Оба были в пыльной дорожной одежде и сапогах.
   — Эй, доброе утро! — крикнул ему Нисандер. — Что заставило тебя так рано приехать в город? Сердце Микама оборвалось.
   — Разве Серегил и Алек тебе ничего не рассказали?
   — Нас не было в Римини, — ответил ему Теро. — Мы только что вернулись.
   — Действительно, — хмурясь, сказал Нисандер, — я не слышал ничего о них с тех пор, как они отправились в Цирну.
   — Ах паршивец! — прорычал Микам. — Он ведь обещал мне, что поговорит с тобой, прежде чем что-нибудь предпринять. Я никогда не отпустил бы их одних, если бы знал!
   — Что произошло?
   — Они с Алеком вернулись дня два назад, раздобыв доказательства причастности Кассарии к краже золота. По дороге из Цирны на них напали, и Серегил уверен, что это ее рук дело. Серегилу не терпелось отправиться по следу, но он обещал, что сначала поговорит с тобой.
   — Может быть, он и оставил записку. Теро, пойди найди Ветиса, пожалуйста. Если кому Серегил и доверил что-нибудь, то, уж конечно, ему. Пойдем в башню, Микам.
   — Я не совсем понимаю причины твоего беспокойства, — продолжал волшебник по дороге. — Два дня — не так уж много для такого дела, и я уверен, что почувствовал бы, случись с одним из них несчастье.
   — Может быть, и так, — ворчливо согласился Микам. — Наверное, я просто чувствую себя виноватым из-за того, что не поехал с ними. Но Кари снова беременна. и мне очень не хотелось оставлять ее.
   Теро поспешно догнал их, держа в руках свитки пергамента.
   — Они были здесь, и Серегил оставил для тебя это. Нисандер развернул судовые документы и прочел короткую записку Серегила, объяснявшую их значение.
   — Ну да, он торопился пойти по обнаруженному следу. Я сейчас посмотрю, как у них дела, сквозь магический кристалл.
   Сев к столу, Нисандер сосредоточенно забормотал сложное заклинание. Через несколько секунд он с облегчением откинулся на спинку кресла.
   — Четко разглядеть их трудно, но все, кажется, в порядке. Ты не останешься здесь на несколько дней, чтобы дождаться их?
   — Пожалуй, стоит это сделать. Только ты пошли, пожалуйста, весточку Кари. И позаботься о ней с помощью своей магии. А я пока схожу повидаюсь с Бекой. Ее матушка беспокоится, что девочка скучает по дому.

ГЛАВА 38. Ключ к сердцу бедной девушки

   Алек и Серегил два дня мерзли на своем посту, и наконец их терпение было вознаграждено. Во время своего дежурства на ели утром третьего дня Алек увидел, как Стеми вышла из калитки с большой корзиной за плечами и углубилась в лес.
   Серегил в это время дремал у подножия ели. Алек быстро слез и разбудил друга; вместе они поспешно двинулись через лес, чтобы выйти на тропинку впереди девушки.
   Серегил остался в чаще, где его не было видно, а Алек занял позицию на поваленном дереве за поворотом дорожки. Издалека донесся голос Стеми, напевавшей на ходу.
   Увидев перед собой Алека, она резко остановилась.
   — Кто ты и чего тебе надо? — настороженно окликнула Стеми юношу.
   — Это Элрид. Помнишь меня? — Алек медленно встал, надеясь, что выглядит не таким чурбаном, каким неожиданно себя почувствовал. — Я приезжал сюда несколько дней назад, когда разыскивал благородного Теукроса.
   — А, посыльный из города. — Стеми стояла на прежнем месте; любопытство боролось в ней с недоверием. — Но что ты делаешь в нашей глуши снова? И почему прячешься в лесу?
   — Ты говорила тогда, что хотела бы найти место в городе, — ответил Алек. — Я узнал об одном таком — и притом хорошем — и приехал сказать тебе. Твоя тетушка не показалась мне особенно гостеприимной, вот я и решил подождать, не удастся ли поговорить с тобой наедине. — Заметив, что эти слова смягчили девушку, он добавил: — Ночью было холодно, а развести костер я не смог.
   — Ах ты бедный! — Бросив корзину, Стеми подбежала к Алеку и стала растирать ему руки. — Ты совсем закоченел. Чему они только учат тебя там в городе! Только подумать, ночевать под открытым небом в такую погоду — от мороза даже звезды стали колючими, как кинжалы. Ты же простудишься! — На ее худых щеках пятнами проступил румянец, девушка все не отпускала руки Алека.
   — Ты проделал такой путь ради меня?
   — Я все думал о нашем разговоре, представил себе, как должно быть тебе тут одиноко, ну и вот… — Алек пожал плечами, притворяясь смущенным, чтобы не смотреть в ее полные обожания глаза Одно дело обманывать трактирщиков и надутых аристократов, и совсем другое — лгать этой некрасивой, доброй и несчастной девушке. Заглушив, как только мог, голос совести, Алек снова заговорил: они с Серегилом заранее придумали для нее подходящую байку.
   — На соседней с нами улице живет швея, ей нужна девушка в подмастерья. Работа чистая, на кухне тебе не придется возиться. — Он многозначительно помолчал. — И это совсем рядом с лавкой моего хозяина.
   — Вот как? — Стеми понимающе улыбнулась. — Что ж, жаловаться на это я не буду. У тебя здесь лошадь?
   — Мы не можем отправиться сразу же! — «Вот, называется, и очаровал ее!»
   — подумал Алек. Вся их надежда была на то, чтобы задержать Стеми на прежнем месте на несколько дней и с ее помощью проникнуть в замок.
   — Почему бы и нет?
   — Ну… — Алек лихорадочно придумывал подходящую причину. — Нужно же тебе собрать вещи и уволиться.
   — Уволиться? Так они меня и отпустят! Я ишачу здесь с тех пор, как стала достаточно большой, чтобы поднять горшок. Я лучше вернусь сейчас, увяжу узелок, и мы вечером улизнем.
   Загнанному в угол Алеку пришлось срочно придумывать новую отговорку.
   — Двое слуг, которые путешествуют ночью! — фыркнул он. — Патруль сцапает нас, как воришек, мы даже до города не доберемся. Да и то, если останемся в живых: разбойники разделаются с нами быстро. Ты же этого не хочешь? А то и чего-нибудь похуже?
   Глаза Стеми расширились от страха.
   — Нет, конечно, но как же тогда мы уедем? Добром меня не отпустят — ни тетушка, ни этот Иллистер.
   — А они ничего не узнают. — Алек обвил рукой ее талию, увлекая девушку глубже в лес. — Все ведь так просто. Дождись, пока остальные уснут, собери вещички и сиди тихо до рассвета Вот тогда— то и будет самое время смыться. Любой, кого мы встретим на дороге рано утром, подумает, что мы едем на рынок. Понятно?
   — Ой, да! Я сделаю все, как ты сказал. До чего же я тебе благодарна!, Стеми вдруг обняла Алека с удивительной решительностью и запечатлела на его губах неловкий поцелуй, чуть не выбив ему зубы. Не отрываясь от него, она положила его руку на свою тощую грудь, а сама стала расстегивать домотканую юбку.
   — Эй, нам сейчас не до этого! — пропыхтел Алек, стараясь высвободиться из ее объятий. Девушка к тому же, как и все деревенские, ела чеснок, чтобы зимой не заболеть.