Страница:
— Впрочем, слияния маловероятны, поскольку обязательное условие работы общества типа Бэббиджа — секретность.
— Ясно, — сказал Гевирц. — Значит, эти предполагаемые общества так же не имеют представления о существовании друг друга, как и мы — об их существовании?
— Этого мы знать не можем. О нашем существовании они безусловно знают после появления моей распечатки. Недавно некое общество использовало компьютерные вирусы для того, чтобы переписать заметки одного репортера по имени Морган Граймз в какой-то файл «К». Граймз напал на след убийств, совершенных Обществом; но сам он не имел ни малейшего представления о том, что они означают. Эта группа «К» так или иначе пронюхала, что он обнаружил, и сделала свои собственные выводы. Поскольку все это произошло еще до того, как я написала своего «червя»…
— Все это чепуха, — заявила Мать-Земля. — Я считаю, Бомонт просто хочет уйти от ответственности за то, что она нам устроила.
Слушатели одобрительно зашумели. Один Гевирц не шевельнулся и ничего не сказал.
— Совершенно очевидно, — продолжала Сара, — что кто-то выслеживает и нас, и Общество Бэббиджа. Джимми Кальдеро… — Ей неизменно становилось не по себе, когда приходилось упоминать это новое имя. Ред Мелоун, черт возьми! И им он всегда останется! — Джимми Кальдеро, который имеет опыт разведывательной работы, обнаружил немало признаков, на это указывающих.
— А не могли бы вы сказать нам, что это за признаки? — спросил Умник. Сара подумала, что он немного переигрывает, но этого, кажется, никто не заметил.
— Можно, доктор Гевирц? Я не хотела бы отнимать слишком много времени своей работой.
Слепой усмехнулся.
— Ну нет, моя милая. Я весьма склонен принять ваш блеф за чистую монету, но боюсь, что ваши товарищи разорвут меня в клочья, если я сейчас прекращу обсуждение. Конечно, продолжайте. — И он сделал вежливый приглашающий жест рукой.
— Хорошо. Проведенный мистером Босуортом анализ узлов с малой вероятностью и значительными последствиями позволил ему с несомненностью обнаружить Тайную Шестерку. — Услышав этот комплимент, Умник расплылся в счастливой улыбке. — Но есть и другие признаки. Я уже говорила о перекачке заметок Моргана Граймза в файл «К». Вдобавок та же группа «К» проникла в систему компании «Кеннисон Демографикс», и кто-то угрожал Кеннисону по телефону. Третье — чужой файл, обнаруженный в ходе изучения распечатки в Атлантском отделении. Он написан по-французски в квебекском узле и содержит приказ расследовать убийства, упоминающиеся в файле Граймза. Наверное, не нужно напоминать вам, что у нас нет никакого отделения в Квебеке и что Обществу Бэббиджа, очевидно, незачем затевать такое расследование. Четвертое — уничтожение группы по изучению распечатки в Денвере. Эту операцию провело не Общество. Даже Женевьева Вейл не сделала бы такой глупости, а те из руководителей Общества Бэббиджа, кто остался в живых, последние несколько месяцев притворяются мертвыми и не предпринимают никаких действий. При взрыве они потеряли ценного агента, а кроме того, это не могло не возбудить новых подозрений среди публики, как бы ни освещалось это событие в прессе. Сейчас столько людей знает про распечатку, что любое сообщение прессы вызывает подозрения. И наконец, тот факт, что во время моего отпуска в горах за мной следили и меня чем-то опоили. Джимми уверен, что было бы неразумно считать все эти события результатом действий какой-то одной организации.
Она замолчала и оглядела слушателей. Все сидели, затаив дыхание и не сводя с нее глаз. Умник ухмылялся во весь рот — хоть завязки пришивай. Мать-Земля нервно потирала руки. Рейнолдс, прищурившись, смотрел в пространство перед собой. На лице Гевирца прочесть ничего было нельзя.
— Теперь попробуем поставить себя на место одного из этих других обществ. Что мы первым делом предприняли бы, услышав о распечатке?
Здесь должен был вступить Умник. Он поднял руку.
— Искать дверь.
— Объясните подробнее.
— «Дверь» — это информация, которую можно использовать, чтобы проникнуть в Ассоциацию или Общество, — или физически, или через посредство компьютерной сети «Дэйта-Нет» с помощью подслушивающих устройств, кротов, организации утечек или слежки. Короче говоря, дверь. И они нашли такую дверь.
— А можно поинтересоваться, что это оказалась за дверь? — спросил доктор Гевирц.
— Я не могу отвечать за людей из Общества Бэббиджа, но что касается нас, то утечка была очень невелика. Это облегчило нам расследование. Мы проверили каждое сообщение распечатки, чтобы выяснить, позволяет ли оно проникнуть к нам. Например: было ли раскрыто расположение ранчо?
— Нет, — сказал доктор Гевирц.
— Правильно, доктор, — Сара начала получать удовольствие от перемены ролей. «Посмотрим, как это понравится ему». — Тем не менее была скомпрометирована Луиза Востин. Значит, велось либо подслушивание в ее доме, либо слежка за ней самой.
— Сестра Востин сейчас в безопасном укрытии, — сказал Рейнолдс. — Если за ней была слежка, она от них ушла.
— И к счастью — или к несчастью, — ее дом был сожжен погромщиками, так что не имеет значения, были там подслушивающие устройства или нет: все равно никто ничего не узнал.
— Короче, мисс Бомонт, — сказал Гевирц. — Ближе к делу.
— Одна открытая дверь безусловно была. Марк Лопес. Он тоже был скомпрометирован распечаткой. Если Шестерка — или кто-то еще — действовала достаточно быстро, проникнуть можно было через него: или в результате его оплошности, или по сговору с ним. С тех пор местонахождение брата Лопеса неизвестно…
— Все из-за тебя, — вставила Мать-Земля.
— Но перед тем, как исчезнуть, он прислал к нам новичка. Однако произошло ли это до того, как он исчез?
В наступившей тишине все повернулись к Морин Говард. Глаза ее забегали.
— Постойте, это же смешно. Марк тщательно меня проверил, прежде чем прислать сюда.
— Проверил ли? — спросила Сара. — Жаль, что мы не можем его найти и спросить.
Тишина в комнате стала угнетающей.
— Да зачем это нужно? Ассоциация все перепроверила после моего приезда.
— Да, еще одно, — с улыбкой сказала Сара. — Если расположение ранчо не было раскрыто в распечатке, — то кто опоил меня?
Рейнолдс резко поднял голову.
— Ты хочешь сказать, что это…
— Что это кто-то с ранчо? Да.
Она подошла к своему месту, открыла портфель, вынула подкову и подняла ее над головой.
— Это подкова с лошади, на которой ехал шпион. Доказательство — вот эта трещинка сбоку.
Сара указала пальцем на подкову. Морин протянула руку, взяла ее, внимательно разглядела и передала Рейнолдсу.
— По словам Текса Боудина, это подкова с гнедого мерина; — продолжала Сара. — Конюх посмотрел в журнале, кто ездил на этой лошади в тот день. Это была мисс Говард.
Мать-Земля резко повернула голову.
— Неправда!
— Конюх говорит, что правда.
— Да, я ездила на этой лошади, тут все верно. Но потом я привязала ее и пошла дальше пешком. Когда я вернулась к тому месту, где оставила лошадь, ее там не было. Я несколько часов искала ее и нашла только перед самым заходом солнца. Конюху я ничего не сказала — не хотела, чтобы он решил, что я плохо смотрела за лошадью.
Сара пожала плечами.
— Хорошая байка, сестра. Только я родом из Чикаго, а там на выборах частенько голосуют покойники. Поэтому мне нетрудно представить себе ситуацию, в которой рекомендацию новичку тоже дает покойник. Но бывает ли идеальная легенда? Особенно если ее готовили наспех? А что, если кто-то всерьез за нее возьмется? Какие незамеченные дефекты могут в ней обнаружиться? Какие пробелы можно найти в цепочке подложных документов? Можете мне поверить, за последние несколько недель ни у кого не было более серьезных оснований размышлять на эту тему. И когда брат Мелоун и брат Половски углубились в твое прошлое, они обнаружили…
Продолжить она не успела. Говард выскочила из-за стола и кинулась к выходу. Умник, как и было задумано, встал и попытался ее задержать, но она перевернула стол ему под ноги, и он с воплем повалился на пол.
Говард распахнула дверь, но в коридоре стояли, преграждая ей путь, Ред Мелоун и Уолт Половски. Она повернулась и бросила на Сару взгляд, пылавший такой ненавистью, какой та не встречала даже в белых кварталах Чикаго. Потом Морин изо всех сил стиснула зубы.
— Не зевайте! — крикнул Ред.
Тело Говард напряглось, глаза закатились. Она выгнулась назад, захрипела и упала. Половски успел подхватить ее, но она безжизненно повисла у него на руках.
— Черт! — сказал он и отпустил ее. Тело бесформенной грудой свалилось на пол.
Несколько секунд стояла тревожная тишина. Потом Аарон Гевирц произнес:
— Вы были совершенно правы, мисс Бомонт.
Сара повернулась к нему. Старик удовлетворенно кивнул.
— Как вы и обещали, ваши выводы получили вполне убедительное доказательство.
— Она… Мы не думали, что она это сделает, — пробормотала Сара. До нее сразу дошла вся глупость ее слов. — Мы так и не смогли расколоть ее легенду. При ближайшем рассмотрении видно было, что там что-то не так, но расколоть ее мы не смогли. Мы были уверены, что она и есть крот, но доказательств у нас не было. Оставалось только попробовать запугать ее и заставить броситься в бегство.
Гевирц повернул свое кресло на колесах так, чтобы видеть тело.
— В самом деле, никому еще не удавалось бежать дальше, чем ей.
— Чего-чего вы хотите? — Кеннисон сердито уставился на Селкирка.
Шотландец откинулся на спинку кресла и обвел глазами сидевших за столом для заседаний.
— Я хочу продублировать всю нашу систему в каком-нибудь отдаленном месте.
— Алан, я назначил вас начальником Ночной Смены, а не президентом «КД». Не превышайте своих полномочий.
— Не превышать полномочий? А как по-вашему, правильно обращаться со мной, как с простой пешкой, после всего, что я для вас сделал?
Кеннисон весь напрягся. «После всего, что я для вас сделал»… Какая бестактность. Напоминать о своих услугах не принято. Признак дурного воспитания. Он посмотрел на Джонсона, потом на Ченга, но оба старательно отводили глаза. Они не знали, что произошло в их кабинете на прошлой неделе, и не хотели этого знать. Они знали одно: Пруденс исчезла, и на ее месте сидит какая-то незнакомая женщина.
— Нам нужно переходить на двойную бухгалтерию, — сказал Селкирк. — Как только ваши бывшие коллеги заподозрят, что получают недооптимизированные данные, они полезут к нам в базы разбираться, в чем дело. Мы не можем позволить им обнаружить, что там что-то не так. Поэтому мы устроим здесь ложный фасад, а правильную информацию упрячем туда, где они не смогут ее найти.
— Может быть, в этом есть смысл, — медленно произнес Джонсон.
— Недооптимизированные данные? — переспросил Кеннисон. — Чтобы толкать их на ошибочные решения, а самим процветать? Ну да. — Он выводил пальцем какие-то узоры на столе. — Возможно, то решение было отчасти поспешным.
«Поспешишь — людей насмешишь».
Ченг кивнул.
— Поспешным. Слишком поспешным. Ульман ничем нам не угрожал. Какая разница, кто сидит во главе стола, если накрываем на стол мы? Всегда лучше быть силой, стоящей позади трона.
Джонсон потер подбородок и взглянул на Селкирка.
— Хм-м-м. В том, что они говорят, тоже что-то есть. Возможно, нам не следует приводить в исполнение этот план. — Он покачал головой. — Пойти против Общества… Не знаю, разумно ли это.
Ченг снова кивнул.
— Это был вопль уязвленного самолюбия, а не трезво спланированное действие. Где клиологический анализ? Какие будут последствия? Мы никогда еще не принимали решений без этого.
— Поздно, — сказал Селкирк. — Первая посылка подправленных данных ушла сегодня утром.
— Без моего разрешения, Алан?
Селкирк без колебаний встретил его пристальный взгляд. Да, Алан определенно становится проблемой.
— Вы же дали разрешение, разве вы не помните? Черт побери! — Алан стукнул кулаком по столу. — В такой ситуации надо действовать смело, а не ходить вокруг да около. Если решение принято, его надо выполнять. Нельзя без конца медлить.
Кеннисон судорожно прижал ладони к столу. Это правда. Он часто подумывал, не пора ли уйти из Общества и начать действовать самостоятельно. «КД», его собственное детище, было ему куда ближе, чем Общество. Однако сделать это нелегко по многим причинам. Ульман никогда не допустит, чтобы он ушел из Общества, — во всяком случае, пока «КД» у него в руках. Слишком ценны данные, которые Общество получает от «КД».
Впрочем, кое-какие возможности есть. Что если «КД» проглотит все Общество целиком? Не исключено. Устранить остальных членов Совета. Превратить «КД» в новое Общество по собственному образу и подобию. Улучшенное Общество. Но как проглотить такой кусок и не подавиться? Может быть, стоит поближе познакомиться с послужным списком Гровнора Вейла. Ситуация не совсем та же — Вейл стремился только захватить бразды правления, а не поменять коней, — но кое-что полезное там можно будет почерпнуть.
Макиавелли как-то заметил, что существуют только два типа государства — турецкий и франкский. В первом все подданные — слуги султана и выполняют все его приказы. Во втором все подданные — полноправные бароны, имеющие собственных подданных и приверженцев. Тогда же хитроумный флорентинец сделал одно тонкое наблюдение. Захватить власть во франкском государстве легче, но править им труднее.
Гровнор Вейл усвоил этот урок. Кроуфорд построил Общество по франкскому типу — как команду равных. Благодаря этому Вейл смог с помощью интриг пробиться на самый верх. Но, захватив власть, он приложил все силы, чтобы перестроить Общество по турецкому образцу. Старый паук действовал терпеливо и хитро. Он много лет плел свою паутину и раскинул ее только тогда, когда пробил его час. Пусть он не добился полного успеха, но сумел достичь очень многого. И все же под покровом тоталитарной власти семейства Вейл еще можно было заметить слабые контуры прежних баронств.
«Не исключено, — подумал он. — Не исключено». Наделен ли он терпением Старика Вейла? Безусловно. Он ничуть не хуже любого другого. Он и так уже слишком долго и терпеливо ждал. Он рвался к действию, он жаждал пожать плоды победы, которую сполна заслужил. Aut Caesar, aut nihil[53].
Какие еще есть варианты? Остаться. Уйти. Проглотить. Или…
Есть еще одна возможность. Это, конечно, рискованно, но можно уйти и при этом оставить себе «КД». Подобный путь намечался в плане Селкирка. Без Селкирка, черт бы его взял, из этого ничего не выйдет, тут нужно его компьютерное мастерство. Он незаметно покосился на Селкирка. Потом от Селкирка придется избавиться, держать его при себе будет слишком рискованно. Жаль, но ничего не поделаешь: лес рубят — щепки летят.
Он принял решение.
— Если мы делаем этот шаг, пути назад не будет. Это значит поднять красный флаг революции. Вы готовы идти до конца?
После недолгого колебания Джонсон кивнул. Ченг пожал плечами, как бы соглашаясь с неизбежным. Алан ответил все тем же пристальным взглядом.
— Это была моя идея.
«Да, — подумал Кеннисон. — Твоя идея».
— Прекрасно. Врат Алан, подготовьте план размещения нашей базы данных в подходящем месте, но ничего не предпринимайте, пока мы четверо его не рассмотрим. А пока никаких подложных данных. Если кто-нибудь обнаружит ошибки в сегодняшней посылке, скажите им, что случился сбой. Брат Тсу-ши, проведите клиологический анализ последствий. Да, я понимаю, лошадь следовало бы поставить впереди телеги, однако лучше поздно, чем никогда. Используйте Ночную Смену. Брат Алан, проследите, чтобы брат Тсу-ши получил в свое распоряжение сколько нужно людей. Да! — Он поднял руку. — Брат, не забудьте использовать в своем анализе информацию, которую Джимми Кальдеро предоставил нам о том, другом обществе — Тайной Шестерке. Но смотрите, чтобы эта информация не попала в общий информационный массив. Это, возможно, наше главное преимущество перед Ульманом: мы при анализе будем учитывать существование этого общества, а он нет. Переговорите с братом Аланом, он сообщит вам подробности. Он много чего о них выяснил. Вы проявили большое усердие, Алан, и заслужили благодарность. Брат Нейт, на время этой операции фирма «Джонсон и Ченг» остается на вас. Мы надеемся, что вы обеспечите обычное прикрытие и безопасный доступ к информации в дневное время. Есть какие-нибудь вопросы? — Он обвел глазами стол. — Прекрасно. Да будет так.
Все разошлись, и он остался в конференц-зале один. Теперь пути назад нет. Alea jacta est[54]. Интересно, то же самое чувствовал Цезарь? Наверное. Даже великие люди должны испытывать нерешительность, когда наступает момент истины. И, конечно, воодушевление при мысли о возможном успехе, а может быть, и о возможном поражении. Азарт игрока. Прилив адреналина от сознания того, что приближается решающий узел, точка расхождения траекторий, в которой и определится будущий ход событий. Когда все известно заранее, нет никакого интереса.
То, что он собирался сделать, было куда рискованнее заговора против Вейл. Правда, узнай она, что он задумал, она бы его убила. И ведь до этого в самом деле чуть не дошло! Не прояви он такого мужества… Нет, риск не в том, что это опасно, а в том, что велика вероятность неудачи. Тогда он был убежден, что рано или-поздно одержит верх. И тем не менее его план оказался неудачным. Возможно, новая операция, куда более смелая, завершится победой. Теперь он припомнил, как там у Киплинга дальше: «Все проиграть и нищим стать, как прежде, и никогда не пожалеть о том»[55].
Да, вот чего ему раньше не хватало. Безрассудной отваги. Он был слишком осторожен. Хватался за соломинки. За Монфор и Соренсона. Только Пейдж доказала свое мужество — ценой собственной гибели. Бедная Гретхен! Такая героическая смерть! Он поклялся про себя, что похоронит ее останки с почестями, как только Джед сознается, куда их дели.
Впрочем… Совсем забывать об осторожности тоже опасно. Перед самым совещанием они с Селкирком тщательно проверили все помещения фирмы и этот конференц-зал; никаких подслушивающих устройств они, конечно, не нашли, но проверить следовало. Как, переходя улицу, следует посмотреть сначала налево, а потом направо — даже если ни одной машины не видно.
Он принялся писать в блокноте. Вейл. Ульман. Селкирк. Тайная Шестерка. Три вируса. Телефонный звонок. Подумав, он приписал: Бомонт и Кальдеро.
Что там говорила Великая Гарпия? Будто у нее есть какой-то источник информации в организации Кеннисона. Он провел стрелку от Вейл к вирусам. В качестве председателя Вейл имела доступ в помещения фирмы «Джонсон и Ченг». И с нее вполне сталось бы запустить в систему вирус.
А Ульман намекнул, что знает больше, чем ему следовало бы. Он провел еще одну стрелку — от Ульмана к вирусам и еще одну, от Ульмана к телефонному звонку, поставив около нее несколько украшенных завитушками вопросительных знаков. Звонила какая-то женщина. Может быть, сама Вейл?
Так можно объяснить появление трех вирусов. Вейл, Ульман, Тайная Шестерка. И звонил тоже кто-то из них. Вероятно, не Ульман. Такое хвастовство не в его стиле. Он зачеркнул остальные стрелки, посмотрел, что получилось, и вздохнул.
Вырвав две верхние страницы из блокнота, он сунул их в измельчитель. После каждого совещания полагалось уничтожать все исписанные страницы блокнотов, лежавших перед каждым местом; но только у Кеннисона хватило ума уничтожать еще и следующую, пустую страницу. Он откинулся на спинку кресла и потянулся, потом встал, обошел стол и вырвал все верхние страницы из блокнотов. Вернувшись на свое место, он осторожно начал затушевывать их боковой стороной карандашного грифеля.
Брат Натэниел Джонсон, как обычно, не делал никаких заметок. Отчасти неплохо иметь такого ограниченного и туповатого подчиненного, но в этом есть и свои неудобства. Трудно определить, о чем он думает и думает ли вообще.
На странице из блокнота Ченга проступило несколько китайских иероглифов. Ох уж это загадочное дитя Востока! Как-то Кеннисон дал перевести иероглифы, которые нашел в блокноте Ченга, и обнаружил, что в вольном переводе они означали что-то вроде «ну что, полюбопытствовали?» Он улыбнулся. Неплохо иметь и умных подчиненных, но и в этом есть свои неудобства.
На странице из блокнота Селкирка оказалось несколько букв «К», переплетенных между собой, разукрашенных завитушками, листиками и цветочками. Кеннисон обожал такие красноречивые узоры и держал на договоре психиатра — вдруг в них удастся обнаружить какой-нибудь тайный смысл? Нельзя знать заранее, когда может пригодиться такая информация.
«К»? Он мысленно дописал на своей уже уничтоженной странице «Файл К». Еще одна важная подробность, касающаяся одного из этих вирусов. Того, который запустила Тайная Шестерка? Файл «Куинн»? Возможно. Возможно.
Он сложил все три листка и положил во внутренний карман пиджака.
Когда он вышел из конференц-зала, у Ночной Смены вовсю кипела работа. Он кивнул Ченгу, который сидел за терминалом в своем кабинете. Джонсон у большого компьютера просматривал с главным программистом тест-программу. Кеннисон постучал в дверь компьютерной и помахал им рукой. По пути к выходу он останавливался то у одного, то у другого из служащих и обменивался с ними несколькими любезными словами — о здоровье супруги, о детях, о любимых занятиях.
Чуткость. Это всегда полезно. Люди могут не пойти за лидером, наделенным пророческим даром, но они всегда пойдут за тем, кто не забывает про их дни рождения и памятные даты.
Он поднялся на лифте из туалетной комнаты на свой этаж, быстрыми шагами подошел к двери, ведущей из верхней туалетной комнаты в кабинет, приоткрыл ее и замер на месте.
У компьютерного терминала в его кабинете сидел Алан и оживленно разговаривал с кем-то по телефону. Кеннисон осторожно закрыл дверь и приложил к ней ухо.
— Я тебе говорю, нам понадобится вся начинка большого компьютера, — доносился до него приглушенный голос. Чтобы различить слова, Кеннисону приходилось изо всех сил напрягать слух. — Да. Подтверждаю. Они помещались в Оберлине, штат Огайо. — Пауза. — Нет, где они сейчас, не знаю. — Пауза. — Да, знаю. Дело зашло слишком далеко, но думаю, мы сможем кое-что спасти… Нет, не беспокойся. Я смогу за себя постоять. — Пауза. — Что вы сделали? А стоило это делать? — Долгая пауза. — Ах, да. Вы сделали совершенно правильно. Больше вам ничего не оставалось. Как там дела у Бернстайна? Он знает?.. Хорошо. Пусть так и будет. А Френч?.. Очень хорошо. Привет.
Кеннисон немного выждал, потом зашел в кабинку и спустил воду. Подойдя к умывальнику, он набрал пригоршню воды и плеснул себе в лицо. Ледяная вода обожгла его. Он оперся обеими руками о край раковины и перевел дух. Потом выдернул из контейнера бумажное полотенце и приложил к лицу. Отняв его, он посмотрел на оставшиеся мокрые пятна, словно ожидал увидеть запечатленными свои собственные черты. Как лик Христа на платке Вероники.
Скомкав полотенце, он швырнул его в мусорную корзину, распахнул дверь и вошел в кабинет. Там никого не было.
Он подошел к столу — тому самому, на котором они тогда разделывали мясо. «Будь осторожен, Дэниел». Он опустился в кресло — свое собственное кресло, черт возьми! За своим собственным столом! Потом он набрал номер на клавиатуре терминала. Почему Алан звонил отсюда, а не со своего телефона? И с кем он говорил?
— Берти? Это Кеннисон. Скажите, пожалуйста, чтобы подогнали мой лимузин. Я сейчас спущусь. Спасибо.
Он нажал кнопку отбоя и набрал еще один номер.
— Мадам дворецкий? Я скоро выезжаю. Будьте добры, скажите повару. Да, спасибо.
На этот раз, дав отбой, он продолжал говорить в умолкшую трубку:
— Вы не знаете, что там сегодня собирались готовить?
Одновременно он быстро набрал команду, выводившую на экран номера телефонов, с которыми велись разговоры. Одного взгляда на экран оказалось достаточно, чтобы самые худшие его ожидания оправдались. Разговор, который только что вел Алан, был не зарегистрирован.
Вот почему Алан звонил отсюда, с терминала. Уничтожить запись о разговорах, который ведутся по обычным телефонным линиям, невозможно: их автоматически отслеживает телефонная компания. Компьютерная связь — другое дело: для всякого, кто наделен такими талантами, как Алан, проделать подобный фокус не составляет труда.
— Ясно, — произнес он вслух. — Наверное, получится очень вкусно. Не терпится попробовать. До свидания, мадам дворецкий.
Он положил трубку и мысленно поставил против фамилии Селкирка вопросительный знак. Очень большой вопросительный знак.
«Я смогу за себя постоять», — сказал Селкирк. «Сможешь ли? — подумал Кеннисон. — Сможешь ли?».
— Ясно, — сказал Гевирц. — Значит, эти предполагаемые общества так же не имеют представления о существовании друг друга, как и мы — об их существовании?
— Этого мы знать не можем. О нашем существовании они безусловно знают после появления моей распечатки. Недавно некое общество использовало компьютерные вирусы для того, чтобы переписать заметки одного репортера по имени Морган Граймз в какой-то файл «К». Граймз напал на след убийств, совершенных Обществом; но сам он не имел ни малейшего представления о том, что они означают. Эта группа «К» так или иначе пронюхала, что он обнаружил, и сделала свои собственные выводы. Поскольку все это произошло еще до того, как я написала своего «червя»…
— Все это чепуха, — заявила Мать-Земля. — Я считаю, Бомонт просто хочет уйти от ответственности за то, что она нам устроила.
Слушатели одобрительно зашумели. Один Гевирц не шевельнулся и ничего не сказал.
— Совершенно очевидно, — продолжала Сара, — что кто-то выслеживает и нас, и Общество Бэббиджа. Джимми Кальдеро… — Ей неизменно становилось не по себе, когда приходилось упоминать это новое имя. Ред Мелоун, черт возьми! И им он всегда останется! — Джимми Кальдеро, который имеет опыт разведывательной работы, обнаружил немало признаков, на это указывающих.
— А не могли бы вы сказать нам, что это за признаки? — спросил Умник. Сара подумала, что он немного переигрывает, но этого, кажется, никто не заметил.
— Можно, доктор Гевирц? Я не хотела бы отнимать слишком много времени своей работой.
Слепой усмехнулся.
— Ну нет, моя милая. Я весьма склонен принять ваш блеф за чистую монету, но боюсь, что ваши товарищи разорвут меня в клочья, если я сейчас прекращу обсуждение. Конечно, продолжайте. — И он сделал вежливый приглашающий жест рукой.
— Хорошо. Проведенный мистером Босуортом анализ узлов с малой вероятностью и значительными последствиями позволил ему с несомненностью обнаружить Тайную Шестерку. — Услышав этот комплимент, Умник расплылся в счастливой улыбке. — Но есть и другие признаки. Я уже говорила о перекачке заметок Моргана Граймза в файл «К». Вдобавок та же группа «К» проникла в систему компании «Кеннисон Демографикс», и кто-то угрожал Кеннисону по телефону. Третье — чужой файл, обнаруженный в ходе изучения распечатки в Атлантском отделении. Он написан по-французски в квебекском узле и содержит приказ расследовать убийства, упоминающиеся в файле Граймза. Наверное, не нужно напоминать вам, что у нас нет никакого отделения в Квебеке и что Обществу Бэббиджа, очевидно, незачем затевать такое расследование. Четвертое — уничтожение группы по изучению распечатки в Денвере. Эту операцию провело не Общество. Даже Женевьева Вейл не сделала бы такой глупости, а те из руководителей Общества Бэббиджа, кто остался в живых, последние несколько месяцев притворяются мертвыми и не предпринимают никаких действий. При взрыве они потеряли ценного агента, а кроме того, это не могло не возбудить новых подозрений среди публики, как бы ни освещалось это событие в прессе. Сейчас столько людей знает про распечатку, что любое сообщение прессы вызывает подозрения. И наконец, тот факт, что во время моего отпуска в горах за мной следили и меня чем-то опоили. Джимми уверен, что было бы неразумно считать все эти события результатом действий какой-то одной организации.
Она замолчала и оглядела слушателей. Все сидели, затаив дыхание и не сводя с нее глаз. Умник ухмылялся во весь рот — хоть завязки пришивай. Мать-Земля нервно потирала руки. Рейнолдс, прищурившись, смотрел в пространство перед собой. На лице Гевирца прочесть ничего было нельзя.
— Теперь попробуем поставить себя на место одного из этих других обществ. Что мы первым делом предприняли бы, услышав о распечатке?
Здесь должен был вступить Умник. Он поднял руку.
— Искать дверь.
— Объясните подробнее.
— «Дверь» — это информация, которую можно использовать, чтобы проникнуть в Ассоциацию или Общество, — или физически, или через посредство компьютерной сети «Дэйта-Нет» с помощью подслушивающих устройств, кротов, организации утечек или слежки. Короче говоря, дверь. И они нашли такую дверь.
— А можно поинтересоваться, что это оказалась за дверь? — спросил доктор Гевирц.
— Я не могу отвечать за людей из Общества Бэббиджа, но что касается нас, то утечка была очень невелика. Это облегчило нам расследование. Мы проверили каждое сообщение распечатки, чтобы выяснить, позволяет ли оно проникнуть к нам. Например: было ли раскрыто расположение ранчо?
— Нет, — сказал доктор Гевирц.
— Правильно, доктор, — Сара начала получать удовольствие от перемены ролей. «Посмотрим, как это понравится ему». — Тем не менее была скомпрометирована Луиза Востин. Значит, велось либо подслушивание в ее доме, либо слежка за ней самой.
— Сестра Востин сейчас в безопасном укрытии, — сказал Рейнолдс. — Если за ней была слежка, она от них ушла.
— И к счастью — или к несчастью, — ее дом был сожжен погромщиками, так что не имеет значения, были там подслушивающие устройства или нет: все равно никто ничего не узнал.
— Короче, мисс Бомонт, — сказал Гевирц. — Ближе к делу.
— Одна открытая дверь безусловно была. Марк Лопес. Он тоже был скомпрометирован распечаткой. Если Шестерка — или кто-то еще — действовала достаточно быстро, проникнуть можно было через него: или в результате его оплошности, или по сговору с ним. С тех пор местонахождение брата Лопеса неизвестно…
— Все из-за тебя, — вставила Мать-Земля.
— Но перед тем, как исчезнуть, он прислал к нам новичка. Однако произошло ли это до того, как он исчез?
В наступившей тишине все повернулись к Морин Говард. Глаза ее забегали.
— Постойте, это же смешно. Марк тщательно меня проверил, прежде чем прислать сюда.
— Проверил ли? — спросила Сара. — Жаль, что мы не можем его найти и спросить.
Тишина в комнате стала угнетающей.
— Да зачем это нужно? Ассоциация все перепроверила после моего приезда.
— Да, еще одно, — с улыбкой сказала Сара. — Если расположение ранчо не было раскрыто в распечатке, — то кто опоил меня?
Рейнолдс резко поднял голову.
— Ты хочешь сказать, что это…
— Что это кто-то с ранчо? Да.
Она подошла к своему месту, открыла портфель, вынула подкову и подняла ее над головой.
— Это подкова с лошади, на которой ехал шпион. Доказательство — вот эта трещинка сбоку.
Сара указала пальцем на подкову. Морин протянула руку, взяла ее, внимательно разглядела и передала Рейнолдсу.
— По словам Текса Боудина, это подкова с гнедого мерина; — продолжала Сара. — Конюх посмотрел в журнале, кто ездил на этой лошади в тот день. Это была мисс Говард.
Мать-Земля резко повернула голову.
— Неправда!
— Конюх говорит, что правда.
— Да, я ездила на этой лошади, тут все верно. Но потом я привязала ее и пошла дальше пешком. Когда я вернулась к тому месту, где оставила лошадь, ее там не было. Я несколько часов искала ее и нашла только перед самым заходом солнца. Конюху я ничего не сказала — не хотела, чтобы он решил, что я плохо смотрела за лошадью.
Сара пожала плечами.
— Хорошая байка, сестра. Только я родом из Чикаго, а там на выборах частенько голосуют покойники. Поэтому мне нетрудно представить себе ситуацию, в которой рекомендацию новичку тоже дает покойник. Но бывает ли идеальная легенда? Особенно если ее готовили наспех? А что, если кто-то всерьез за нее возьмется? Какие незамеченные дефекты могут в ней обнаружиться? Какие пробелы можно найти в цепочке подложных документов? Можете мне поверить, за последние несколько недель ни у кого не было более серьезных оснований размышлять на эту тему. И когда брат Мелоун и брат Половски углубились в твое прошлое, они обнаружили…
Продолжить она не успела. Говард выскочила из-за стола и кинулась к выходу. Умник, как и было задумано, встал и попытался ее задержать, но она перевернула стол ему под ноги, и он с воплем повалился на пол.
Говард распахнула дверь, но в коридоре стояли, преграждая ей путь, Ред Мелоун и Уолт Половски. Она повернулась и бросила на Сару взгляд, пылавший такой ненавистью, какой та не встречала даже в белых кварталах Чикаго. Потом Морин изо всех сил стиснула зубы.
— Не зевайте! — крикнул Ред.
Тело Говард напряглось, глаза закатились. Она выгнулась назад, захрипела и упала. Половски успел подхватить ее, но она безжизненно повисла у него на руках.
— Черт! — сказал он и отпустил ее. Тело бесформенной грудой свалилось на пол.
Несколько секунд стояла тревожная тишина. Потом Аарон Гевирц произнес:
— Вы были совершенно правы, мисс Бомонт.
Сара повернулась к нему. Старик удовлетворенно кивнул.
— Как вы и обещали, ваши выводы получили вполне убедительное доказательство.
— Она… Мы не думали, что она это сделает, — пробормотала Сара. До нее сразу дошла вся глупость ее слов. — Мы так и не смогли расколоть ее легенду. При ближайшем рассмотрении видно было, что там что-то не так, но расколоть ее мы не смогли. Мы были уверены, что она и есть крот, но доказательств у нас не было. Оставалось только попробовать запугать ее и заставить броситься в бегство.
Гевирц повернул свое кресло на колесах так, чтобы видеть тело.
— В самом деле, никому еще не удавалось бежать дальше, чем ей.
— Чего-чего вы хотите? — Кеннисон сердито уставился на Селкирка.
Шотландец откинулся на спинку кресла и обвел глазами сидевших за столом для заседаний.
— Я хочу продублировать всю нашу систему в каком-нибудь отдаленном месте.
— Алан, я назначил вас начальником Ночной Смены, а не президентом «КД». Не превышайте своих полномочий.
— Не превышать полномочий? А как по-вашему, правильно обращаться со мной, как с простой пешкой, после всего, что я для вас сделал?
Кеннисон весь напрягся. «После всего, что я для вас сделал»… Какая бестактность. Напоминать о своих услугах не принято. Признак дурного воспитания. Он посмотрел на Джонсона, потом на Ченга, но оба старательно отводили глаза. Они не знали, что произошло в их кабинете на прошлой неделе, и не хотели этого знать. Они знали одно: Пруденс исчезла, и на ее месте сидит какая-то незнакомая женщина.
— Нам нужно переходить на двойную бухгалтерию, — сказал Селкирк. — Как только ваши бывшие коллеги заподозрят, что получают недооптимизированные данные, они полезут к нам в базы разбираться, в чем дело. Мы не можем позволить им обнаружить, что там что-то не так. Поэтому мы устроим здесь ложный фасад, а правильную информацию упрячем туда, где они не смогут ее найти.
— Может быть, в этом есть смысл, — медленно произнес Джонсон.
— Недооптимизированные данные? — переспросил Кеннисон. — Чтобы толкать их на ошибочные решения, а самим процветать? Ну да. — Он выводил пальцем какие-то узоры на столе. — Возможно, то решение было отчасти поспешным.
«Поспешишь — людей насмешишь».
Ченг кивнул.
— Поспешным. Слишком поспешным. Ульман ничем нам не угрожал. Какая разница, кто сидит во главе стола, если накрываем на стол мы? Всегда лучше быть силой, стоящей позади трона.
Джонсон потер подбородок и взглянул на Селкирка.
— Хм-м-м. В том, что они говорят, тоже что-то есть. Возможно, нам не следует приводить в исполнение этот план. — Он покачал головой. — Пойти против Общества… Не знаю, разумно ли это.
Ченг снова кивнул.
— Это был вопль уязвленного самолюбия, а не трезво спланированное действие. Где клиологический анализ? Какие будут последствия? Мы никогда еще не принимали решений без этого.
— Поздно, — сказал Селкирк. — Первая посылка подправленных данных ушла сегодня утром.
— Без моего разрешения, Алан?
Селкирк без колебаний встретил его пристальный взгляд. Да, Алан определенно становится проблемой.
— Вы же дали разрешение, разве вы не помните? Черт побери! — Алан стукнул кулаком по столу. — В такой ситуации надо действовать смело, а не ходить вокруг да около. Если решение принято, его надо выполнять. Нельзя без конца медлить.
Кеннисон судорожно прижал ладони к столу. Это правда. Он часто подумывал, не пора ли уйти из Общества и начать действовать самостоятельно. «КД», его собственное детище, было ему куда ближе, чем Общество. Однако сделать это нелегко по многим причинам. Ульман никогда не допустит, чтобы он ушел из Общества, — во всяком случае, пока «КД» у него в руках. Слишком ценны данные, которые Общество получает от «КД».
Впрочем, кое-какие возможности есть. Что если «КД» проглотит все Общество целиком? Не исключено. Устранить остальных членов Совета. Превратить «КД» в новое Общество по собственному образу и подобию. Улучшенное Общество. Но как проглотить такой кусок и не подавиться? Может быть, стоит поближе познакомиться с послужным списком Гровнора Вейла. Ситуация не совсем та же — Вейл стремился только захватить бразды правления, а не поменять коней, — но кое-что полезное там можно будет почерпнуть.
Макиавелли как-то заметил, что существуют только два типа государства — турецкий и франкский. В первом все подданные — слуги султана и выполняют все его приказы. Во втором все подданные — полноправные бароны, имеющие собственных подданных и приверженцев. Тогда же хитроумный флорентинец сделал одно тонкое наблюдение. Захватить власть во франкском государстве легче, но править им труднее.
Гровнор Вейл усвоил этот урок. Кроуфорд построил Общество по франкскому типу — как команду равных. Благодаря этому Вейл смог с помощью интриг пробиться на самый верх. Но, захватив власть, он приложил все силы, чтобы перестроить Общество по турецкому образцу. Старый паук действовал терпеливо и хитро. Он много лет плел свою паутину и раскинул ее только тогда, когда пробил его час. Пусть он не добился полного успеха, но сумел достичь очень многого. И все же под покровом тоталитарной власти семейства Вейл еще можно было заметить слабые контуры прежних баронств.
«Не исключено, — подумал он. — Не исключено». Наделен ли он терпением Старика Вейла? Безусловно. Он ничуть не хуже любого другого. Он и так уже слишком долго и терпеливо ждал. Он рвался к действию, он жаждал пожать плоды победы, которую сполна заслужил. Aut Caesar, aut nihil[53].
Какие еще есть варианты? Остаться. Уйти. Проглотить. Или…
Есть еще одна возможность. Это, конечно, рискованно, но можно уйти и при этом оставить себе «КД». Подобный путь намечался в плане Селкирка. Без Селкирка, черт бы его взял, из этого ничего не выйдет, тут нужно его компьютерное мастерство. Он незаметно покосился на Селкирка. Потом от Селкирка придется избавиться, держать его при себе будет слишком рискованно. Жаль, но ничего не поделаешь: лес рубят — щепки летят.
Он принял решение.
— Если мы делаем этот шаг, пути назад не будет. Это значит поднять красный флаг революции. Вы готовы идти до конца?
После недолгого колебания Джонсон кивнул. Ченг пожал плечами, как бы соглашаясь с неизбежным. Алан ответил все тем же пристальным взглядом.
— Это была моя идея.
«Да, — подумал Кеннисон. — Твоя идея».
— Прекрасно. Врат Алан, подготовьте план размещения нашей базы данных в подходящем месте, но ничего не предпринимайте, пока мы четверо его не рассмотрим. А пока никаких подложных данных. Если кто-нибудь обнаружит ошибки в сегодняшней посылке, скажите им, что случился сбой. Брат Тсу-ши, проведите клиологический анализ последствий. Да, я понимаю, лошадь следовало бы поставить впереди телеги, однако лучше поздно, чем никогда. Используйте Ночную Смену. Брат Алан, проследите, чтобы брат Тсу-ши получил в свое распоряжение сколько нужно людей. Да! — Он поднял руку. — Брат, не забудьте использовать в своем анализе информацию, которую Джимми Кальдеро предоставил нам о том, другом обществе — Тайной Шестерке. Но смотрите, чтобы эта информация не попала в общий информационный массив. Это, возможно, наше главное преимущество перед Ульманом: мы при анализе будем учитывать существование этого общества, а он нет. Переговорите с братом Аланом, он сообщит вам подробности. Он много чего о них выяснил. Вы проявили большое усердие, Алан, и заслужили благодарность. Брат Нейт, на время этой операции фирма «Джонсон и Ченг» остается на вас. Мы надеемся, что вы обеспечите обычное прикрытие и безопасный доступ к информации в дневное время. Есть какие-нибудь вопросы? — Он обвел глазами стол. — Прекрасно. Да будет так.
Все разошлись, и он остался в конференц-зале один. Теперь пути назад нет. Alea jacta est[54]. Интересно, то же самое чувствовал Цезарь? Наверное. Даже великие люди должны испытывать нерешительность, когда наступает момент истины. И, конечно, воодушевление при мысли о возможном успехе, а может быть, и о возможном поражении. Азарт игрока. Прилив адреналина от сознания того, что приближается решающий узел, точка расхождения траекторий, в которой и определится будущий ход событий. Когда все известно заранее, нет никакого интереса.
То, что он собирался сделать, было куда рискованнее заговора против Вейл. Правда, узнай она, что он задумал, она бы его убила. И ведь до этого в самом деле чуть не дошло! Не прояви он такого мужества… Нет, риск не в том, что это опасно, а в том, что велика вероятность неудачи. Тогда он был убежден, что рано или-поздно одержит верх. И тем не менее его план оказался неудачным. Возможно, новая операция, куда более смелая, завершится победой. Теперь он припомнил, как там у Киплинга дальше: «Все проиграть и нищим стать, как прежде, и никогда не пожалеть о том»[55].
Да, вот чего ему раньше не хватало. Безрассудной отваги. Он был слишком осторожен. Хватался за соломинки. За Монфор и Соренсона. Только Пейдж доказала свое мужество — ценой собственной гибели. Бедная Гретхен! Такая героическая смерть! Он поклялся про себя, что похоронит ее останки с почестями, как только Джед сознается, куда их дели.
Впрочем… Совсем забывать об осторожности тоже опасно. Перед самым совещанием они с Селкирком тщательно проверили все помещения фирмы и этот конференц-зал; никаких подслушивающих устройств они, конечно, не нашли, но проверить следовало. Как, переходя улицу, следует посмотреть сначала налево, а потом направо — даже если ни одной машины не видно.
Он принялся писать в блокноте. Вейл. Ульман. Селкирк. Тайная Шестерка. Три вируса. Телефонный звонок. Подумав, он приписал: Бомонт и Кальдеро.
Что там говорила Великая Гарпия? Будто у нее есть какой-то источник информации в организации Кеннисона. Он провел стрелку от Вейл к вирусам. В качестве председателя Вейл имела доступ в помещения фирмы «Джонсон и Ченг». И с нее вполне сталось бы запустить в систему вирус.
А Ульман намекнул, что знает больше, чем ему следовало бы. Он провел еще одну стрелку — от Ульмана к вирусам и еще одну, от Ульмана к телефонному звонку, поставив около нее несколько украшенных завитушками вопросительных знаков. Звонила какая-то женщина. Может быть, сама Вейл?
Так можно объяснить появление трех вирусов. Вейл, Ульман, Тайная Шестерка. И звонил тоже кто-то из них. Вероятно, не Ульман. Такое хвастовство не в его стиле. Он зачеркнул остальные стрелки, посмотрел, что получилось, и вздохнул.
Вырвав две верхние страницы из блокнота, он сунул их в измельчитель. После каждого совещания полагалось уничтожать все исписанные страницы блокнотов, лежавших перед каждым местом; но только у Кеннисона хватило ума уничтожать еще и следующую, пустую страницу. Он откинулся на спинку кресла и потянулся, потом встал, обошел стол и вырвал все верхние страницы из блокнотов. Вернувшись на свое место, он осторожно начал затушевывать их боковой стороной карандашного грифеля.
Брат Натэниел Джонсон, как обычно, не делал никаких заметок. Отчасти неплохо иметь такого ограниченного и туповатого подчиненного, но в этом есть и свои неудобства. Трудно определить, о чем он думает и думает ли вообще.
На странице из блокнота Ченга проступило несколько китайских иероглифов. Ох уж это загадочное дитя Востока! Как-то Кеннисон дал перевести иероглифы, которые нашел в блокноте Ченга, и обнаружил, что в вольном переводе они означали что-то вроде «ну что, полюбопытствовали?» Он улыбнулся. Неплохо иметь и умных подчиненных, но и в этом есть свои неудобства.
На странице из блокнота Селкирка оказалось несколько букв «К», переплетенных между собой, разукрашенных завитушками, листиками и цветочками. Кеннисон обожал такие красноречивые узоры и держал на договоре психиатра — вдруг в них удастся обнаружить какой-нибудь тайный смысл? Нельзя знать заранее, когда может пригодиться такая информация.
«К»? Он мысленно дописал на своей уже уничтоженной странице «Файл К». Еще одна важная подробность, касающаяся одного из этих вирусов. Того, который запустила Тайная Шестерка? Файл «Куинн»? Возможно. Возможно.
Он сложил все три листка и положил во внутренний карман пиджака.
Когда он вышел из конференц-зала, у Ночной Смены вовсю кипела работа. Он кивнул Ченгу, который сидел за терминалом в своем кабинете. Джонсон у большого компьютера просматривал с главным программистом тест-программу. Кеннисон постучал в дверь компьютерной и помахал им рукой. По пути к выходу он останавливался то у одного, то у другого из служащих и обменивался с ними несколькими любезными словами — о здоровье супруги, о детях, о любимых занятиях.
Чуткость. Это всегда полезно. Люди могут не пойти за лидером, наделенным пророческим даром, но они всегда пойдут за тем, кто не забывает про их дни рождения и памятные даты.
Он поднялся на лифте из туалетной комнаты на свой этаж, быстрыми шагами подошел к двери, ведущей из верхней туалетной комнаты в кабинет, приоткрыл ее и замер на месте.
У компьютерного терминала в его кабинете сидел Алан и оживленно разговаривал с кем-то по телефону. Кеннисон осторожно закрыл дверь и приложил к ней ухо.
— Я тебе говорю, нам понадобится вся начинка большого компьютера, — доносился до него приглушенный голос. Чтобы различить слова, Кеннисону приходилось изо всех сил напрягать слух. — Да. Подтверждаю. Они помещались в Оберлине, штат Огайо. — Пауза. — Нет, где они сейчас, не знаю. — Пауза. — Да, знаю. Дело зашло слишком далеко, но думаю, мы сможем кое-что спасти… Нет, не беспокойся. Я смогу за себя постоять. — Пауза. — Что вы сделали? А стоило это делать? — Долгая пауза. — Ах, да. Вы сделали совершенно правильно. Больше вам ничего не оставалось. Как там дела у Бернстайна? Он знает?.. Хорошо. Пусть так и будет. А Френч?.. Очень хорошо. Привет.
Кеннисон немного выждал, потом зашел в кабинку и спустил воду. Подойдя к умывальнику, он набрал пригоршню воды и плеснул себе в лицо. Ледяная вода обожгла его. Он оперся обеими руками о край раковины и перевел дух. Потом выдернул из контейнера бумажное полотенце и приложил к лицу. Отняв его, он посмотрел на оставшиеся мокрые пятна, словно ожидал увидеть запечатленными свои собственные черты. Как лик Христа на платке Вероники.
Скомкав полотенце, он швырнул его в мусорную корзину, распахнул дверь и вошел в кабинет. Там никого не было.
Он подошел к столу — тому самому, на котором они тогда разделывали мясо. «Будь осторожен, Дэниел». Он опустился в кресло — свое собственное кресло, черт возьми! За своим собственным столом! Потом он набрал номер на клавиатуре терминала. Почему Алан звонил отсюда, а не со своего телефона? И с кем он говорил?
— Берти? Это Кеннисон. Скажите, пожалуйста, чтобы подогнали мой лимузин. Я сейчас спущусь. Спасибо.
Он нажал кнопку отбоя и набрал еще один номер.
— Мадам дворецкий? Я скоро выезжаю. Будьте добры, скажите повару. Да, спасибо.
На этот раз, дав отбой, он продолжал говорить в умолкшую трубку:
— Вы не знаете, что там сегодня собирались готовить?
Одновременно он быстро набрал команду, выводившую на экран номера телефонов, с которыми велись разговоры. Одного взгляда на экран оказалось достаточно, чтобы самые худшие его ожидания оправдались. Разговор, который только что вел Алан, был не зарегистрирован.
Вот почему Алан звонил отсюда, с терминала. Уничтожить запись о разговорах, который ведутся по обычным телефонным линиям, невозможно: их автоматически отслеживает телефонная компания. Компьютерная связь — другое дело: для всякого, кто наделен такими талантами, как Алан, проделать подобный фокус не составляет труда.
— Ясно, — произнес он вслух. — Наверное, получится очень вкусно. Не терпится попробовать. До свидания, мадам дворецкий.
Он положил трубку и мысленно поставил против фамилии Селкирка вопросительный знак. Очень большой вопросительный знак.
«Я смогу за себя постоять», — сказал Селкирк. «Сможешь ли? — подумал Кеннисон. — Сможешь ли?».
7
— Мисс Беннет! — сказала дежурная. — Мы рады, что вы вернулись.
Сара внимательно посмотрела на стройную, элегантно одетую женщину, которую ни разу в жизни не видела.
— Спасибо, Хелен, — ответила она. — Обожаю Сан-Франциско. С удовольствием приезжала бы сюда чаще, но… — Она взмахнула рукой. — Вы понимаете, дела.
Она повернулась к посыльному и протянула ему ключ.
— Отнесите мои вещи в номер, пожалуйста. Серый чемодан в гостиную, черный в спальню. Мне ничего не просили передать, Хелен?
Сара внимательно посмотрела на стройную, элегантно одетую женщину, которую ни разу в жизни не видела.
— Спасибо, Хелен, — ответила она. — Обожаю Сан-Франциско. С удовольствием приезжала бы сюда чаще, но… — Она взмахнула рукой. — Вы понимаете, дела.
Она повернулась к посыльному и протянула ему ключ.
— Отнесите мои вещи в номер, пожалуйста. Серый чемодан в гостиную, черный в спальню. Мне ничего не просили передать, Хелен?