Если расположить истории, рассказанные Фолкнером, в хронологическом порядке, то получится внушительная многотомная эпопея, охватывающая примерно полтора столетия — со времени появления в Миссисипи первых белых поселенцев. Борьба человека с дикой природой, отступление природы и гибель ее, Гражданская война и крушение рабовладельческой аристократии, судьба бедных арендаторов, наступление на американскую глубинку «новых людей», жестокие расовые отношения — вот о чем пишет Фолкнер.
Особенность всех книг Фолкнера — романы «Шум и ярость» и «Свет в августе» в этом смысле, конечно, не исключение — в том, что их собственное содержание и смысл, тесно связанные с содержанием и смыслом других романов и всей эпопеи в целом, как будто выходят за рамки отдельного произведения, не умещаются в них.
В 1946 году, почти через двадцать лет после того, как писатель открыл Йокнапатофу, он нарисовал подробную карту округа. В отличие от многих карт, которые уже существовали в литературе, она как будто и не придала большей достоверности описываемым событиям, которые, казалось, сама жизнь поместила на страницы и которые и не требуют дополнительных подтверждений. Для понимания Фолкнера нужна не столько эта карта, сколько прояснение запутанных отношений героев, а иногда и самих описываемых событий.
Население Йокнапатофы — более пятнадцати тысяч человек. Из них примерно шестьсот персонажей названы по именам, и это очень много, если учесть, что герои, переходя из романа в роман, оказываются связаны сложными узами и разобраться, кто есть кто, непросто.
Американский книжный мир, полностью ориентированный на спрос, быстро отозвался на эту потребность читателя, и появилось несколько справочников к Фолкнеру. В этих книгах, а также приложениях к некоторым романам («Шум и ярость» входит в их число) — последовательное изложение сюжета, перечень персонажей и их сложных родственных связей, разъяснение темных и путаных мест. Изданы «Читательский путеводитель по Фолкнеру», «Фолкнеровский глоссарий» и множество других справочников и указателей, призванных помочь читателю ориентироваться в мире Уильяма Фолкнера. Факт этот удивительный: для того, чтобы понять современное художественное произведение, требуется огромный дополнительный аппарат — так, как если б это была древняя рукопись. Писатель заставляет не развлекаться, а скорее мучиться вместе с ним над загадкой жизни: что делает человека таким, какой он есть, что толкает его на убийство, жестокость и, наоборот, — почему человек может быть самоотверженным и благородным, а значит, используя любимые фолкнеровские слова, «выдержать, выстоять».
По отношению к своему творчеству Фолкнер был беспощаден. Трудно найти другого писателя, который отзывался бы столь резко о самом себе. Все свои книги он называл «неудачами», а «Шум и ярость» — «самой блестящей неудачей». «Не удалось», «не вышло», «не получилось» — Фолкнер так настойчиво повторял эти слова, будто ждал опровержения.
Писатель экспериментировал всю жизнь. Казалось, он испробовал все приемы, которые когда-либо изобретала литература, и, наверно, поэтому так легко «растащить» Фолкнера по разным влияниям. С кем только не сравнивали его! Если составить полный список литературных имен, прямо или косвенно, по мнению критиков, повлиявших на Фолкнера, то получится длиннейший перечень английских, американских, французских и русских писателей. Конечно, Фолкнер сумел создать свой мир, свой стиль не из литературных источников, но и литературная атмосфера того времени — двадцатых — тридцатых годов, оказала на него во многом формирующее влияние.
В молодости, в своих поэтических опытах, испытывая на себе влияние французских символистов, он откровенно подражал им, потом пришло увлечение литературой экспериментальной и, что называется, модернистской — Дж. Джойсом, Т. С. Элиотом. Фолкнер отрицал сам факт знакомства с романом Джойса «Улисс» (1922) до того, как он принялся писать свой «Шум и ярость», но из более поздних многочисленных свидетельств стало известно, что он довольно рано прочел произведение, с которого в англо-американском литературном мире принято отсчитывать начало новейшей литературы XX века.
Это была литература, отражавшая современное сознание человека: одного, без бога, без веры, лицом к лицу с миром, который представляется ему, как сказал Т. С. Элиот, «гигантской панорамой тщеты и анархии». В этом мире из-под человека выбита основа существования — вера в осмысленность его пребывания на земле, и единственно, во что остается верить, так это в относительность всех истин. Писатель в новой роли уже не претендует на роль нравственного судьи героев — он всего лишь рассказчик или даже один из рассказчиков, который может быть так же озадачен жизнью, как и сам читатель. Представить как можно больше разных точек зрения, осветить один и тот же предмет с разных сторон — может, таким путем «составится» истинная картина? В «Шуме и ярости» четыре рассказчика, четыре взгляда на жизнь, в романе «Когда я умирала» (1930) их уже пятнадцать. Однако Фолкнеру и этого казалось мало, слишком мало, чтобы охватить сложность жизни, и потому в каждом отдельном мгновении жизни героя он хочет выразить не только сиюминутность, но и прошлое, и даже будущее героя.
О фолкнеровских скачках во времени, которые особенно заметны в «Шуме и ярости», написано множество работ. Сам Фолкнер не раз объяснял эту особенность своей прозы. Главное для него было вот в чем:
«… у каждого человека есть предчувствие своей смерти: зная, что на работу отведено мало времени, пытаешься поместить всю историю человеческой души на булавочной головке. Ну и потом, для меня, во всяком случае, человек не существует сам по себе, он — порождение собственного прошлого. Прошлое фактически не существует как некое „было“, оно перешло в „есть“. Прошлое — в каждом мужчине, в каждой женщине, в каждом моменте. Все предки человека, все его окружение присутствуют в нем в каждый отдельный момент. И потому человек, характер в повествовании в любой момент действия являет собой все то, что сделало его именно таким, и длинное предложение — попытка включить все прошлое, а по возможности и будущее, в тот единичный момент, когда герой совершает какой-то поступок…»
Заглавие романа «Шум и ярость» взято Фолкнером из знаменитого монолога шекспировского Макбета — монолога о бессмысленности бытия. У Шекспира дословно произнесены следующие слова: «Жизнь — это история, рассказанная идиотом, наполненная шумом и яростью и не значащая ничего» («Макбет», акт V, сцена 5). Название «Шум и ярость» скорее можно отнести к первой части, рассказанной слабоумным Бенджи, однако писатель не случайно оставляет его для всего романа.
Вспоминая о том, как был написан «Шум и ярость», Фолкнер говорил, что сначала он написал только первую часть — рассказ идиота, который ощущает предметы, но ничего понять не может. Потом, почувствовав, что чего-то не хватает, предоставил права рассказчика второму брату, полубезумному студенту накануне его самоубийства — снова неудача, потом третьему брату — беспринципному дельцу Джейсону — опять не то. И тогда в последней части автор сам выходит на сцену, пытаясь собрать историю воедино, — лишь для того, мол, чтобы потерпеть окончательную неудачу. При всей стройности фолкнеровского «воспоминания», судя по всему, это очередная легенда. Роман тщательно выстроен, в нем продумано каждое слово, каждая запятая, а четыре рассказчика необходимы Фолкнеру для «максимального приближения к правде».
"Шум и ярость — любимая книга Фолкнера. «Мое отношение к этой книге похоже на чувство, которое, должно быть, испытывает мать к своему самому несчастному ребенку, — рассказывал Фолкнер. Другие книги было легче написать, и в каком-то отношении они лучше, но ни к одной из них я не испытываю чувств, какие я испытываю к этой книге».
Почему до сих пор так современны романы «Шум и ярость» и «Свет в августе» — книга о падении старинного рода южной аристократии и роман о душе, задавленной духовной атмосферой американского Юга?
Наверное, потому, что есть в них всеохватывающая, всепроникающая мысль о сложности и даже необъяснимости происходящего, и отсюда — о трудностях отличать правого от виноватого, объяснять мотивы человеческих поступков. В то же время у Фолкнера предельно отчетливо представление о людях, несущих в себе зло, несущих его неистребимо, непоправимо, о людях, подобных фашиствующему Перси Гримму из «Света в августе» или Джейсону из «Шума и ярости».
При желании из Фолкнера можно вычитать что угодно. Но главное, наверное, в том, что Фолкнер, как писатель, всю жизнь пытался рассказать фактически одну и ту же повесть борьбы человека с обстоятельствами, с собой, с окружением.
Именно борьба, сопротивление неизбежному, самой судьбе составляют центр личности у Фолкнера, определяют меру ее достоинства, То была философия стойкости, выдержки, яростного неприятия поражения и в жизни, и в творчестве. Много написано о том, что герои Фолкнера обречены, что над ними нависло вечное проклятие расы, всех обстоятельств их жизни. (В романе «Свет в августе» есть длинное рассуждение на этот счет и самого Фолкнера.) Но «обреченность» фолкнеровского героя, кто бы он ни был, состоит все-таки в том, чтобы сопротивляться до конца, и именно так ведет себя главный герой «Света в августе», затравленный убийца Джо Кристмас.
После «Шума и ярости» и «Света в августе» Фолкнер написал еще множество книг, большинство из них было об йокнапатофе, крае, о котором Фолкнер сказал «я люблю его и ненавижу». В конце своей жизни в речах и выступлениях он высказал много горьких слов в адрес своей родины. И все-таки Фолкнер верил, что человек в борьбе с собственным саморазрушением «выстоит, выдержит». В знаменитой, ставшей уже хрестоматийной Нобелевской речи, он сказал: «Я отвергаю мысль о гибели человека. Человек не просто выстоит, он восторжествует. Человек бессмертен не потому, что никогда не иссякнет голос человеческий, но потому, что по своему характеру, душе человек способен на сострадание, жертвы и непреклонность».
Когда озадаченные студенты спросили его, неужели именно эту мысль писатель выразил в романе «Шум и ярость», Фолкнер ответил: «Да, это именно то, о чем я писал во всех своих книгах и что мне так и не удалось выразить. Я согласен с вами, не удалось, но я все время пытался сказать, что человек выстоит, выдержит…» Что ж, читатель, прочтя «Шум и ярость», сможет сам ответить на вопрос, насколько Фолкнеру действительно удалось выразить веру в человека, ту веру, о которой Фолкнер с такой убежденностью говорил в поздние годы. По Фолкнеру, негритянка Дилси из «Шума и ярости» и Лина Гроув из «Света в августе» — это люди, которые выстояли, сохранили человечность и достоинство в современном мире.
В последние годы жизни, разъясняя в беседах с журналистами и студентами свои книги, Фолкнер спорит, доказывает: нет, он не пытался убедить читателя в том, что люди нравственно безнадежны. Он дает замечательные советы молодежи, которые звучат современно и сегодня: «Никогда не бойтесь возвысить голос в защиту честности, правды и сострадания, против несправедливости, лжи, алчности. И тогда все наполеоны, гитлеры, цезари, муссолини, все тираны, которые жаждут власти и поклонения, и просто политики и приспособленцы, растерянные, темные или испуганные, которые пользовались, пользуются и рассчитывают воспользоваться страхом и алчностью человека, чтобы поработить его, — все они за одно поколение исчезнут с лица земли».
Лучшие книги Уильяма Фолкнера, заставляющие читателя взглянуть жизненной правде в глаза, отвечают этим высоким нравственным принципам.
Ю. Палиевская
Кэдди — мальчик, таскающий за игроками набор клюшек для гольфа.
И я в Аркадии… — латинская эпитафия, воспроизведенная на картинах Пуссена, Рейнольдса и других художников, со значением «и я когда-то пережил счастливое время».
Агнесса", «Мейбл», «Бекки» — название мужских презервативов, продававшихся в жестяных коробках. Крышку от такой коробки и поднял с земли Ластер.
отошлете его в Джексон. — В столице штата Миссисипи городе Джексоне находился государственный сумасшедший дом.
Бенджамин — это из Библии… — Имеется в виду Вениамин, младший сын Иакова и единоутробный брат Иосифа. Здесь и далее обыгрывается библейская легенда об Иосифе, проданном братьями в Египет и ставшем ближайшим советником фараона. Когда в голодный год все братья Иосифа, кроме Вениамина, оставшегося с отцом, пришли в «землю Египетскую за хлебом», не узнанный ими Иосиф отослал их обратно в Ханаан за Вениамином, задержав одного из братьев, Симеона, как заложника. Через некоторое время братья привели Вениамина, и Иосиф открылся им: «И пал он на шею Вениамину, брату своему, и плакал; и Вениамин плакал на шее его».
в Книге останется… — то есть в Книге Жизни, согласно записям в которой должны судить мертвых на Страшном суде. Тех, кто не записан в книгу, ожидает вторая смерть.
синедёсного сделать. — В негритянском фольклоре на Юге США человек с синими деснами — это либо колдун, либо оборотень.
Здесь: сведенный к нелепости (лат.).
святому Франциску, называвшему смерть Маленькой Сестрой… — реминисценция из «Гимна солнцу» святого Франциска Ассизского (1182-1226), который был известен Фолкнеру по переводу английского поэта и критика Мэтью Арнольда (1822-1888). В гимне воздается хвала творениям божьим — «брату Солнцу», ибо «он лучист и есть прообраз твой, Всевышний» (ср. в тексте романа образ Христа, шествующего по световому лучу), земле, воде и, наконец, смерти:
Нью-Лондон — приморский город в штате Конненктикут.
глас, над Эдемом прозвучавший… — строка из свадебного гимна на стихи английского поэта Джона Кебла (1792-1866).
Вашингтон лгать не умел. — Имеется в виду распространенная легенда о том, что Джордж Вашингтон в детстве, срубив вишневое дерево, признался в своем проступке отцу, сказав ему: «Я не умею лгать».
День памяти павших — национальный праздник в США, отмечающийся 30 мая.
молодая луна воду копит. — По негритянской примете, если рога у молодого месяца повернуты вверх, то погода будет сухой («луна воду копит»), а если вниз — это предвещает дождь («вода прольется»).
Подарочек рождественский с тебя! — По старинному обычаю, распространенному на Юге США, тот, кто первым успел поздравить другого с рождеством, вправе требовать в ответ подарок или монетку.
Римские свечи — разновидность фейерверка, бумажные трубки, набитые горючим составом и порохом.
Де Сото Фернандо (1496-1542) — испанский конкистадор, предпринявший экспедицию с целью завоевания Флориды. В 1541 г. его отряд вышел к реке Миссисипи.
Сын старости моей… — Библейская цитата (см. коммент. к с. 53.), связанная с легендой об Иосифе и его братьях. «Сыном старости» Иакова названы в Библии как Иосиф, так и Вениамин.
как призрак… — вероятно, реминисценция из «Макбета». Ср.: «И изможденное убийство… к своей цели движется как призрак» (акт II, сц. I).
Кеймбридж — пригород Бостона, где находится Гарвардский университет.
Линия Мейсона — Никсона — граница между Пенсильванией и Мэрилендом, которая в американской культуре считается границей между Севером и Югом (по имени английских топографов, которые в 1763-1767 гг. проводили съемку местности в этом районе).
Мортемар или Мэнго — по-видимому, вымышленные фамилии, которые должны звучать как аристократические.
Лохинвар молодой… свой Запад? — Здесь обыгрывается строка и сюжет из пятой главы поэмы Вальтера Скотта «Мармион» (1808). В поэме Лохинвар — отважный рыцарь, который «прискакал с Запада» на свадьбу своей возлюбленной, отданной за другого, и выкрал ее прямо со свадебного пира.
Байрону не удалось выполнить свое желание… — Имеются в виду 27 и 28 строфы шестой песни «Дон-Жуана», в которых Байрон пишет о желании обладать всеми женщинами сразу.
Френч Лик — курорт в штате Индиана, известный своими соляными источниками. По ассоциации Квентину вспоминается, что звери охотно приходят на солонцы, где их подстерегают охотники; Кэдди же нашла на солонце не смерть, а мужа.
в стиле «Хижина дяди Тома»… — то есть в театрализованном, псевдонегритянском стиле, соответствующем расхожим представлениям о «бедном негре с южных плантаций», которые восходят к роману Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» (1852).
Принстонский клуб — Принстон — университет в штате Нью-Джерси.
смрад… в ноздрях… — библейская аллюзия.
как индийская вдова перед самосожжением. — По старинному индийскому обычаю, продержавшемуся до XIX в., вдовы сжигали себя на погребальном костре мужа.
Проктор — административная должность при университете.
Рыцарь Галахад — в легендах артуровского цикла благороднейший рыцарь Круглого Стола, которому было дано узреть чудеса Святого Грааля, священной чаши, которая идентифицируется с чашей крови Христовой и кубком причастия.
Head (фамилия Герберта) в буквальном переводе — голова.
Унитарианская церковь — одна из наиболее крупных протестантских церквей США, особенно распространенная в штатах Новой Англии.
…у артистов, которые неграми переряжаются. — Речь идет о так называемых «менестрелях», театральных труппах, специализировавшихся на комических представлениях особого жанра с элементами негритянского фольклора. «Менестрели» пользовались популярностью в США вплоть до 1920-х годов.
…неправедность творится… — реминисценция из любимого Фолкнером стихотворения английского поэта Алфреда Эдуарда Хаусмана (1859-1936), входящего в книгу «Парень из Шропшира» (1896):
Страна для мойш, отчизна итальяшкам. — Ироническая перефразировка стиха из патриотической песни Фрэнсиса Скотта Ки (17791843) «Звездное знамя» (1814), ставшей с 1931 г. национальным гимном США: «Америка… — страна свободных, отчизна отважных».
Пибоди Люций Квинтус — постоянный персонаж «саги Йокнапатофы» старый джефферсоновский врач, описанный в «Сарторисе» как человек «восьмидесяти семи лет от роду, трехсот десяти фунтов весом, обладатель здорового, как у лошади, пищеварительного тракта». Упоминается также в «Поселке», «Городе», «Похитителях» и ряде других произведений.
Да, да (ит).
…зверем о двух спинах… — метафора из «Отелло» Шекспира. Ср. реплику Яго, обращенную к отцу Дездемоны: «Я пришел сообщить вам, сударь, что ваша дочь в настоящую минуту складывает с мавром зверя с двумя спинами» (акт I, сц. I, пер. Б. Пастернака).
как Эвбулеевы свиньи… — В древнегреческой мифологии Эвбулей — свинопас, свидетель похищения Персефоны владыкой подземного мира Аидом. Его стадо провалилось под землю в пропасть, через которую Аид возвращался с похищенной Персефоной в свое царство. Миф об Эвбулеевых свиньях и похищении Персефоны сливается в сознании фолкнеровского героя с евангельским рассказом о бесах, вошедших в свиней: «И бесы просили Его: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней. И Он сказал им: идите. И они, выйдя, пошли в стадо свиное. И вот, все стадо свиней бросилось с крутизны в море и погибло в воде».
Джулеп — напиток из коньяка или виски с водой, сахаром, льдом и мятой.
Атлантик-Сити — модный курорт в штате Нью-Джерси.
этакой Ледой таиться в кустах… по лебедю. — В древнегреческом мифе Зевс, плененный красотой жены спартанского царя Леды, явился к ней в образе лебедя, когда она купалась в Евроте, и овладел ею.
Бенджамин, дитя моей старости, заложником томящийся в Египте. — См. коммент. к с. 53 и 75. Библейская аллюзия здесь не совсем точна, так как заложником в Египте был не Вениамин, а его сводный брат Симеон.
…без Моисеева жезла… — Согласно библейской легенде, Моисей ударил жезлом по скале в пустыне, и из скалы пошла вода, напоившая людей, которые страдали от жажды.
Меня не было. Я есмь. Я был. Меня нет (лат.).
…с бессмертным слепым сорванцом. — Имеется в виду Амур, бог любви, которого часто изображали с завязанными глазами. В оригинале далее обыгрывается совпадение имени Джейсона с английским написанием имени мифологического героя Язона, отправившегося за Золотым Руном.
…не за меня неумершего. — Герой Фолкнера отвергает основную христианскую доктрину, согласно которой «Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего», и профанически пародирует описание смерти Иисуса в Новом Завете: «… один из воинов копьем пронзил ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода».
…стадо на волю пущенных свиней… кидающихся в море. — См. коммент. к с. 122.
Нам должно лишь краткое время прободрствовать, пока неправедность творится… — повторяющаяся реминисценция из стихотворения Хаусмана (см. коммент. к с. 104).
акт естественной человеческой глупости… — Здесь обыгрывается афоризм английского философа Томаса Брауна (1605-1682), назвавшего половой акт актом величайшей человеческой глупости.
Хлопковый долгоносик — насекомое-вредитель, из-за которого в США ежегодно погибает одна десятая часть всего урожая хлопка.
…достал Библию и прочел, как человек гниет заживо. — В библейской «Книге Чисел» прокаженный сравнивается с мертворожденным младенцем, «у которого… истлела уже половина тела».
«Вестерн Юнион» — американская телеграфная компания.
…на содержание армии… в Никарагуа. — Американские морские похотинцы находились в Никарагуа с 1912 по 1925 г., а затем с 1926 по 1933 г.
…малая птица не должна упасть. — Новозаветная аллюзия. Ср.: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего…»
«Янки» — нью-йоркская бейсбольная команда.
Рут Джордж Герман, по прозвищу «Бейб» (1895-1948) — знаменитый бейсболист-рекордсмен, выступавший за клуб «Янки» с 1920 по 1933 г.
Обратно в пекло улетайте. — В фольклоре американского Юга сойки — шпионы дьявола; раз в неделю они должны летать в ад, чтобы сообщить земные новости.
…вижу вора, и убийцу… с креста? — Согласно Евангелиям, Христос был распят вместе с двумя разбойниками; проходящие мимо издевались над ним, говоря: «Если ты Сын Божий, сойди с креста».
…видел всю силу и славу. — Библейская цитата.
первые… и… последние. — Библейская формула, относящаяся обычно к деяниям царя или героя. Ср.: например: «деяния Соломоновы, первые и последние».
Моттсон — в некоторых других произведениях йокнапатофского цикла этот городок назван Моттстауном.
Особенность всех книг Фолкнера — романы «Шум и ярость» и «Свет в августе» в этом смысле, конечно, не исключение — в том, что их собственное содержание и смысл, тесно связанные с содержанием и смыслом других романов и всей эпопеи в целом, как будто выходят за рамки отдельного произведения, не умещаются в них.
В 1946 году, почти через двадцать лет после того, как писатель открыл Йокнапатофу, он нарисовал подробную карту округа. В отличие от многих карт, которые уже существовали в литературе, она как будто и не придала большей достоверности описываемым событиям, которые, казалось, сама жизнь поместила на страницы и которые и не требуют дополнительных подтверждений. Для понимания Фолкнера нужна не столько эта карта, сколько прояснение запутанных отношений героев, а иногда и самих описываемых событий.
Население Йокнапатофы — более пятнадцати тысяч человек. Из них примерно шестьсот персонажей названы по именам, и это очень много, если учесть, что герои, переходя из романа в роман, оказываются связаны сложными узами и разобраться, кто есть кто, непросто.
Американский книжный мир, полностью ориентированный на спрос, быстро отозвался на эту потребность читателя, и появилось несколько справочников к Фолкнеру. В этих книгах, а также приложениях к некоторым романам («Шум и ярость» входит в их число) — последовательное изложение сюжета, перечень персонажей и их сложных родственных связей, разъяснение темных и путаных мест. Изданы «Читательский путеводитель по Фолкнеру», «Фолкнеровский глоссарий» и множество других справочников и указателей, призванных помочь читателю ориентироваться в мире Уильяма Фолкнера. Факт этот удивительный: для того, чтобы понять современное художественное произведение, требуется огромный дополнительный аппарат — так, как если б это была древняя рукопись. Писатель заставляет не развлекаться, а скорее мучиться вместе с ним над загадкой жизни: что делает человека таким, какой он есть, что толкает его на убийство, жестокость и, наоборот, — почему человек может быть самоотверженным и благородным, а значит, используя любимые фолкнеровские слова, «выдержать, выстоять».
По отношению к своему творчеству Фолкнер был беспощаден. Трудно найти другого писателя, который отзывался бы столь резко о самом себе. Все свои книги он называл «неудачами», а «Шум и ярость» — «самой блестящей неудачей». «Не удалось», «не вышло», «не получилось» — Фолкнер так настойчиво повторял эти слова, будто ждал опровержения.
Писатель экспериментировал всю жизнь. Казалось, он испробовал все приемы, которые когда-либо изобретала литература, и, наверно, поэтому так легко «растащить» Фолкнера по разным влияниям. С кем только не сравнивали его! Если составить полный список литературных имен, прямо или косвенно, по мнению критиков, повлиявших на Фолкнера, то получится длиннейший перечень английских, американских, французских и русских писателей. Конечно, Фолкнер сумел создать свой мир, свой стиль не из литературных источников, но и литературная атмосфера того времени — двадцатых — тридцатых годов, оказала на него во многом формирующее влияние.
В молодости, в своих поэтических опытах, испытывая на себе влияние французских символистов, он откровенно подражал им, потом пришло увлечение литературой экспериментальной и, что называется, модернистской — Дж. Джойсом, Т. С. Элиотом. Фолкнер отрицал сам факт знакомства с романом Джойса «Улисс» (1922) до того, как он принялся писать свой «Шум и ярость», но из более поздних многочисленных свидетельств стало известно, что он довольно рано прочел произведение, с которого в англо-американском литературном мире принято отсчитывать начало новейшей литературы XX века.
Это была литература, отражавшая современное сознание человека: одного, без бога, без веры, лицом к лицу с миром, который представляется ему, как сказал Т. С. Элиот, «гигантской панорамой тщеты и анархии». В этом мире из-под человека выбита основа существования — вера в осмысленность его пребывания на земле, и единственно, во что остается верить, так это в относительность всех истин. Писатель в новой роли уже не претендует на роль нравственного судьи героев — он всего лишь рассказчик или даже один из рассказчиков, который может быть так же озадачен жизнью, как и сам читатель. Представить как можно больше разных точек зрения, осветить один и тот же предмет с разных сторон — может, таким путем «составится» истинная картина? В «Шуме и ярости» четыре рассказчика, четыре взгляда на жизнь, в романе «Когда я умирала» (1930) их уже пятнадцать. Однако Фолкнеру и этого казалось мало, слишком мало, чтобы охватить сложность жизни, и потому в каждом отдельном мгновении жизни героя он хочет выразить не только сиюминутность, но и прошлое, и даже будущее героя.
О фолкнеровских скачках во времени, которые особенно заметны в «Шуме и ярости», написано множество работ. Сам Фолкнер не раз объяснял эту особенность своей прозы. Главное для него было вот в чем:
«… у каждого человека есть предчувствие своей смерти: зная, что на работу отведено мало времени, пытаешься поместить всю историю человеческой души на булавочной головке. Ну и потом, для меня, во всяком случае, человек не существует сам по себе, он — порождение собственного прошлого. Прошлое фактически не существует как некое „было“, оно перешло в „есть“. Прошлое — в каждом мужчине, в каждой женщине, в каждом моменте. Все предки человека, все его окружение присутствуют в нем в каждый отдельный момент. И потому человек, характер в повествовании в любой момент действия являет собой все то, что сделало его именно таким, и длинное предложение — попытка включить все прошлое, а по возможности и будущее, в тот единичный момент, когда герой совершает какой-то поступок…»
Заглавие романа «Шум и ярость» взято Фолкнером из знаменитого монолога шекспировского Макбета — монолога о бессмысленности бытия. У Шекспира дословно произнесены следующие слова: «Жизнь — это история, рассказанная идиотом, наполненная шумом и яростью и не значащая ничего» («Макбет», акт V, сцена 5). Название «Шум и ярость» скорее можно отнести к первой части, рассказанной слабоумным Бенджи, однако писатель не случайно оставляет его для всего романа.
Вспоминая о том, как был написан «Шум и ярость», Фолкнер говорил, что сначала он написал только первую часть — рассказ идиота, который ощущает предметы, но ничего понять не может. Потом, почувствовав, что чего-то не хватает, предоставил права рассказчика второму брату, полубезумному студенту накануне его самоубийства — снова неудача, потом третьему брату — беспринципному дельцу Джейсону — опять не то. И тогда в последней части автор сам выходит на сцену, пытаясь собрать историю воедино, — лишь для того, мол, чтобы потерпеть окончательную неудачу. При всей стройности фолкнеровского «воспоминания», судя по всему, это очередная легенда. Роман тщательно выстроен, в нем продумано каждое слово, каждая запятая, а четыре рассказчика необходимы Фолкнеру для «максимального приближения к правде».
"Шум и ярость — любимая книга Фолкнера. «Мое отношение к этой книге похоже на чувство, которое, должно быть, испытывает мать к своему самому несчастному ребенку, — рассказывал Фолкнер. Другие книги было легче написать, и в каком-то отношении они лучше, но ни к одной из них я не испытываю чувств, какие я испытываю к этой книге».
Почему до сих пор так современны романы «Шум и ярость» и «Свет в августе» — книга о падении старинного рода южной аристократии и роман о душе, задавленной духовной атмосферой американского Юга?
Наверное, потому, что есть в них всеохватывающая, всепроникающая мысль о сложности и даже необъяснимости происходящего, и отсюда — о трудностях отличать правого от виноватого, объяснять мотивы человеческих поступков. В то же время у Фолкнера предельно отчетливо представление о людях, несущих в себе зло, несущих его неистребимо, непоправимо, о людях, подобных фашиствующему Перси Гримму из «Света в августе» или Джейсону из «Шума и ярости».
При желании из Фолкнера можно вычитать что угодно. Но главное, наверное, в том, что Фолкнер, как писатель, всю жизнь пытался рассказать фактически одну и ту же повесть борьбы человека с обстоятельствами, с собой, с окружением.
Именно борьба, сопротивление неизбежному, самой судьбе составляют центр личности у Фолкнера, определяют меру ее достоинства, То была философия стойкости, выдержки, яростного неприятия поражения и в жизни, и в творчестве. Много написано о том, что герои Фолкнера обречены, что над ними нависло вечное проклятие расы, всех обстоятельств их жизни. (В романе «Свет в августе» есть длинное рассуждение на этот счет и самого Фолкнера.) Но «обреченность» фолкнеровского героя, кто бы он ни был, состоит все-таки в том, чтобы сопротивляться до конца, и именно так ведет себя главный герой «Света в августе», затравленный убийца Джо Кристмас.
После «Шума и ярости» и «Света в августе» Фолкнер написал еще множество книг, большинство из них было об йокнапатофе, крае, о котором Фолкнер сказал «я люблю его и ненавижу». В конце своей жизни в речах и выступлениях он высказал много горьких слов в адрес своей родины. И все-таки Фолкнер верил, что человек в борьбе с собственным саморазрушением «выстоит, выдержит». В знаменитой, ставшей уже хрестоматийной Нобелевской речи, он сказал: «Я отвергаю мысль о гибели человека. Человек не просто выстоит, он восторжествует. Человек бессмертен не потому, что никогда не иссякнет голос человеческий, но потому, что по своему характеру, душе человек способен на сострадание, жертвы и непреклонность».
Когда озадаченные студенты спросили его, неужели именно эту мысль писатель выразил в романе «Шум и ярость», Фолкнер ответил: «Да, это именно то, о чем я писал во всех своих книгах и что мне так и не удалось выразить. Я согласен с вами, не удалось, но я все время пытался сказать, что человек выстоит, выдержит…» Что ж, читатель, прочтя «Шум и ярость», сможет сам ответить на вопрос, насколько Фолкнеру действительно удалось выразить веру в человека, ту веру, о которой Фолкнер с такой убежденностью говорил в поздние годы. По Фолкнеру, негритянка Дилси из «Шума и ярости» и Лина Гроув из «Света в августе» — это люди, которые выстояли, сохранили человечность и достоинство в современном мире.
В последние годы жизни, разъясняя в беседах с журналистами и студентами свои книги, Фолкнер спорит, доказывает: нет, он не пытался убедить читателя в том, что люди нравственно безнадежны. Он дает замечательные советы молодежи, которые звучат современно и сегодня: «Никогда не бойтесь возвысить голос в защиту честности, правды и сострадания, против несправедливости, лжи, алчности. И тогда все наполеоны, гитлеры, цезари, муссолини, все тираны, которые жаждут власти и поклонения, и просто политики и приспособленцы, растерянные, темные или испуганные, которые пользовались, пользуются и рассчитывают воспользоваться страхом и алчностью человека, чтобы поработить его, — все они за одно поколение исчезнут с лица земли».
Лучшие книги Уильяма Фолкнера, заставляющие читателя взглянуть жизненной правде в глаза, отвечают этим высоким нравственным принципам.
Ю. Палиевская
КОММЕНТАРИИ
1
Кэдди — мальчик, таскающий за игроками набор клюшек для гольфа.
2
И я в Аркадии… — латинская эпитафия, воспроизведенная на картинах Пуссена, Рейнольдса и других художников, со значением «и я когда-то пережил счастливое время».
3
Агнесса", «Мейбл», «Бекки» — название мужских презервативов, продававшихся в жестяных коробках. Крышку от такой коробки и поднял с земли Ластер.
4
отошлете его в Джексон. — В столице штата Миссисипи городе Джексоне находился государственный сумасшедший дом.
5
Бенджамин — это из Библии… — Имеется в виду Вениамин, младший сын Иакова и единоутробный брат Иосифа. Здесь и далее обыгрывается библейская легенда об Иосифе, проданном братьями в Египет и ставшем ближайшим советником фараона. Когда в голодный год все братья Иосифа, кроме Вениамина, оставшегося с отцом, пришли в «землю Египетскую за хлебом», не узнанный ими Иосиф отослал их обратно в Ханаан за Вениамином, задержав одного из братьев, Симеона, как заложника. Через некоторое время братья привели Вениамина, и Иосиф открылся им: «И пал он на шею Вениамину, брату своему, и плакал; и Вениамин плакал на шее его».
6
в Книге останется… — то есть в Книге Жизни, согласно записям в которой должны судить мертвых на Страшном суде. Тех, кто не записан в книгу, ожидает вторая смерть.
7
синедёсного сделать. — В негритянском фольклоре на Юге США человек с синими деснами — это либо колдун, либо оборотень.
8
Здесь: сведенный к нелепости (лат.).
9
святому Франциску, называвшему смерть Маленькой Сестрой… — реминисценция из «Гимна солнцу» святого Франциска Ассизского (1182-1226), который был известен Фолкнеру по переводу английского поэта и критика Мэтью Арнольда (1822-1888). В гимне воздается хвала творениям божьим — «брату Солнцу», ибо «он лучист и есть прообраз твой, Всевышний» (ср. в тексте романа образ Христа, шествующего по световому лучу), земле, воде и, наконец, смерти:
(Цит. по кн.: Франциск Ассизский. М., 1915, с. 34.) «Гимн солнцу» вместе с монологом Макбета следует считать важнейшими «подтекстами» романа, вводящими его основные темы и символы-лейтмотивы.
Хвала Тебе, о мой Господь, и за сестру нашу — телесную смерть,
От нее не спасется ни один живущий,
Горе тому, кто ею в грехах смертных будет найден.
Но блажен, кто всю жизнь творил благо и милость,
Смерть не принесет ему ничего худого.
10
Нью-Лондон — приморский город в штате Конненктикут.
11
глас, над Эдемом прозвучавший… — строка из свадебного гимна на стихи английского поэта Джона Кебла (1792-1866).
12
Вашингтон лгать не умел. — Имеется в виду распространенная легенда о том, что Джордж Вашингтон в детстве, срубив вишневое дерево, признался в своем проступке отцу, сказав ему: «Я не умею лгать».
13
День памяти павших — национальный праздник в США, отмечающийся 30 мая.
14
молодая луна воду копит. — По негритянской примете, если рога у молодого месяца повернуты вверх, то погода будет сухой («луна воду копит»), а если вниз — это предвещает дождь («вода прольется»).
15
Подарочек рождественский с тебя! — По старинному обычаю, распространенному на Юге США, тот, кто первым успел поздравить другого с рождеством, вправе требовать в ответ подарок или монетку.
16
Римские свечи — разновидность фейерверка, бумажные трубки, набитые горючим составом и порохом.
17
Де Сото Фернандо (1496-1542) — испанский конкистадор, предпринявший экспедицию с целью завоевания Флориды. В 1541 г. его отряд вышел к реке Миссисипи.
18
Сын старости моей… — Библейская цитата (см. коммент. к с. 53.), связанная с легендой об Иосифе и его братьях. «Сыном старости» Иакова названы в Библии как Иосиф, так и Вениамин.
19
как призрак… — вероятно, реминисценция из «Макбета». Ср.: «И изможденное убийство… к своей цели движется как призрак» (акт II, сц. I).
20
Кеймбридж — пригород Бостона, где находится Гарвардский университет.
21
Линия Мейсона — Никсона — граница между Пенсильванией и Мэрилендом, которая в американской культуре считается границей между Севером и Югом (по имени английских топографов, которые в 1763-1767 гг. проводили съемку местности в этом районе).
22
Мортемар или Мэнго — по-видимому, вымышленные фамилии, которые должны звучать как аристократические.
23
Лохинвар молодой… свой Запад? — Здесь обыгрывается строка и сюжет из пятой главы поэмы Вальтера Скотта «Мармион» (1808). В поэме Лохинвар — отважный рыцарь, который «прискакал с Запада» на свадьбу своей возлюбленной, отданной за другого, и выкрал ее прямо со свадебного пира.
24
Байрону не удалось выполнить свое желание… — Имеются в виду 27 и 28 строфы шестой песни «Дон-Жуана», в которых Байрон пишет о желании обладать всеми женщинами сразу.
25
Френч Лик — курорт в штате Индиана, известный своими соляными источниками. По ассоциации Квентину вспоминается, что звери охотно приходят на солонцы, где их подстерегают охотники; Кэдди же нашла на солонце не смерть, а мужа.
26
в стиле «Хижина дяди Тома»… — то есть в театрализованном, псевдонегритянском стиле, соответствующем расхожим представлениям о «бедном негре с южных плантаций», которые восходят к роману Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» (1852).
27
Принстонский клуб — Принстон — университет в штате Нью-Джерси.
28
смрад… в ноздрях… — библейская аллюзия.
29
как индийская вдова перед самосожжением. — По старинному индийскому обычаю, продержавшемуся до XIX в., вдовы сжигали себя на погребальном костре мужа.
30
Проктор — административная должность при университете.
31
Рыцарь Галахад — в легендах артуровского цикла благороднейший рыцарь Круглого Стола, которому было дано узреть чудеса Святого Грааля, священной чаши, которая идентифицируется с чашей крови Христовой и кубком причастия.
32
Head (фамилия Герберта) в буквальном переводе — голова.
33
Унитарианская церковь — одна из наиболее крупных протестантских церквей США, особенно распространенная в штатах Новой Англии.
34
…у артистов, которые неграми переряжаются. — Речь идет о так называемых «менестрелях», театральных труппах, специализировавшихся на комических представлениях особого жанра с элементами негритянского фольклора. «Менестрели» пользовались популярностью в США вплоть до 1920-х годов.
35
…неправедность творится… — реминисценция из любимого Фолкнером стихотворения английского поэта Алфреда Эдуарда Хаусмана (1859-1936), входящего в книгу «Парень из Шропшира» (1896):
Смерть уподобляется в стихотворении вожделенному сну, и оно заканчивается словами: «О, почему же я проснулся? Когда же я смогу уснуть вновь?»
Я пытаюсь понять, почему я хожу по земле, пью воздух и чувствую солнце,
Но причины никак не найти.
Успокойся, успокойся, душа! Это ненадолго.
Давай потерпим — пусть неправедность творится у нас на глазах.
36
Страна для мойш, отчизна итальяшкам. — Ироническая перефразировка стиха из патриотической песни Фрэнсиса Скотта Ки (17791843) «Звездное знамя» (1814), ставшей с 1931 г. национальным гимном США: «Америка… — страна свободных, отчизна отважных».
37
Пибоди Люций Квинтус — постоянный персонаж «саги Йокнапатофы» старый джефферсоновский врач, описанный в «Сарторисе» как человек «восьмидесяти семи лет от роду, трехсот десяти фунтов весом, обладатель здорового, как у лошади, пищеварительного тракта». Упоминается также в «Поселке», «Городе», «Похитителях» и ряде других произведений.
38
Да, да (ит).
39
…зверем о двух спинах… — метафора из «Отелло» Шекспира. Ср. реплику Яго, обращенную к отцу Дездемоны: «Я пришел сообщить вам, сударь, что ваша дочь в настоящую минуту складывает с мавром зверя с двумя спинами» (акт I, сц. I, пер. Б. Пастернака).
40
как Эвбулеевы свиньи… — В древнегреческой мифологии Эвбулей — свинопас, свидетель похищения Персефоны владыкой подземного мира Аидом. Его стадо провалилось под землю в пропасть, через которую Аид возвращался с похищенной Персефоной в свое царство. Миф об Эвбулеевых свиньях и похищении Персефоны сливается в сознании фолкнеровского героя с евангельским рассказом о бесах, вошедших в свиней: «И бесы просили Его: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней. И Он сказал им: идите. И они, выйдя, пошли в стадо свиное. И вот, все стадо свиней бросилось с крутизны в море и погибло в воде».
41
Джулеп — напиток из коньяка или виски с водой, сахаром, льдом и мятой.
42
Атлантик-Сити — модный курорт в штате Нью-Джерси.
43
этакой Ледой таиться в кустах… по лебедю. — В древнегреческом мифе Зевс, плененный красотой жены спартанского царя Леды, явился к ней в образе лебедя, когда она купалась в Евроте, и овладел ею.
44
Бенджамин, дитя моей старости, заложником томящийся в Египте. — См. коммент. к с. 53 и 75. Библейская аллюзия здесь не совсем точна, так как заложником в Египте был не Вениамин, а его сводный брат Симеон.
45
…без Моисеева жезла… — Согласно библейской легенде, Моисей ударил жезлом по скале в пустыне, и из скалы пошла вода, напоившая людей, которые страдали от жажды.
46
Меня не было. Я есмь. Я был. Меня нет (лат.).
47
…с бессмертным слепым сорванцом. — Имеется в виду Амур, бог любви, которого часто изображали с завязанными глазами. В оригинале далее обыгрывается совпадение имени Джейсона с английским написанием имени мифологического героя Язона, отправившегося за Золотым Руном.
48
…не за меня неумершего. — Герой Фолкнера отвергает основную христианскую доктрину, согласно которой «Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего», и профанически пародирует описание смерти Иисуса в Новом Завете: «… один из воинов копьем пронзил ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода».
49
…стадо на волю пущенных свиней… кидающихся в море. — См. коммент. к с. 122.
50
Нам должно лишь краткое время прободрствовать, пока неправедность творится… — повторяющаяся реминисценция из стихотворения Хаусмана (см. коммент. к с. 104).
51
акт естественной человеческой глупости… — Здесь обыгрывается афоризм английского философа Томаса Брауна (1605-1682), назвавшего половой акт актом величайшей человеческой глупости.
52
Хлопковый долгоносик — насекомое-вредитель, из-за которого в США ежегодно погибает одна десятая часть всего урожая хлопка.
53
…достал Библию и прочел, как человек гниет заживо. — В библейской «Книге Чисел» прокаженный сравнивается с мертворожденным младенцем, «у которого… истлела уже половина тела».
54
«Вестерн Юнион» — американская телеграфная компания.
55
…на содержание армии… в Никарагуа. — Американские морские похотинцы находились в Никарагуа с 1912 по 1925 г., а затем с 1926 по 1933 г.
56
…малая птица не должна упасть. — Новозаветная аллюзия. Ср.: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего…»
57
«Янки» — нью-йоркская бейсбольная команда.
58
Рут Джордж Герман, по прозвищу «Бейб» (1895-1948) — знаменитый бейсболист-рекордсмен, выступавший за клуб «Янки» с 1920 по 1933 г.
59
Обратно в пекло улетайте. — В фольклоре американского Юга сойки — шпионы дьявола; раз в неделю они должны летать в ад, чтобы сообщить земные новости.
60
…вижу вора, и убийцу… с креста? — Согласно Евангелиям, Христос был распят вместе с двумя разбойниками; проходящие мимо издевались над ним, говоря: «Если ты Сын Божий, сойди с креста».
61
…видел всю силу и славу. — Библейская цитата.
62
первые… и… последние. — Библейская формула, относящаяся обычно к деяниям царя или героя. Ср.: например: «деяния Соломоновы, первые и последние».
63
Моттсон — в некоторых других произведениях йокнапатофского цикла этот городок назван Моттстауном.