Форсит Кейт. Коготь дракона (Ведьмы Эйлианана - 1)

   - Что это было, черт побери? - пробормотал Карльдо. - Никогда такого не слышал!
   - Не позволяй ему вопить! - крикнула леди Глинельда, в ее голосе сквозил испуг.- Ты что, хочешь, чтобы на нас накинулись все лесные твари? Накорми его, если тебе приспичило, только не давай ему вопить!
   Судя по выражению лица Карльдо, ему очень не хотелось снова подходить к пленнику, но он неохотно плюхнул в миску немного супа и подал ему, предварительно пригрозив мечом. Пленник жадно накинулся на еду, хлебая прямо через край. Карльдо стоял над ним с мечом в руке, бросая тревожные взгляды на лес, наполненный ночными шорохами и шепотами. Изабо подумала, что он до сих пор слышит отголоски той странной песни, которая все еще звучала у нее в ушах.
   Наконец, миска опустела. Пленник пытался выпросить добавки, но Карльдо, отняв посудину, снова связал его. Изабо лихорадочно строила планы спасения. Потом она с беспокойством подумала о Мегэн, опекунша ничего не говорила о том, следует ли спасать незнакомцев с птичьими голосами. Наконец, Изабо усмехнувшись, пожала плечами. Она всегда делала все по-своему.
   Связав пленника и заткнув ему рот кляпом, отряд устроился на ночлег. Часовой сидел спиной к Изабо, тревожно вглядываясь в ночной лес. Беззвучно соскользнув с дерева, Изабо притаилась в темноте, ожидая, пока он начнет клевать носом. Она осторожно запустила руку в мешочек с валериановым порошком и развеяла над ним целую пригоршню. Часовой принюхался и вздрогнул, но тут же опустил голову. Спустя минуту, он уже заливисто храпел. Изабо улыбнулась и развеяла щепотку над всеми остальными. Она подождала, пока их дыхание не станет глубоким и ровным, потом скользнула туда, где ворочался пленник.
   - Молчи,- велела она ему, сначала на своем собственном языке, потом на языке птиц. Шепот заставил одного из мужчин беспокойно шевельнуться. Изабо замерла. Она ждала почти десять минут, прежде чем снова сказала:
   - Не пой.
   Она надеялась, что пленник понял ее слова.
   Девушка быстро разрезала веревку, связывающую его руки и ноги, и начала энергично растирать их. В слабом свете костра она разглядела, что на нем нет никакой одежды, и смущенно покраснела. Изабо редко видела мужчин, и ее смутила явная разница между их телами. Вцепившись в грубую ткань, он натянул ее на себя. Изабо, смущенно отворачиваясь, попыталась поставить его на ноги. Но все было напрасно - за долгие часы, которые пленник провел связанным, его ноги совершенно онемели, и он не смог бы идти. Оглядевшись, Изабо заметила лошадей, пасущихся под деревьями. Они не спали, с интересом наблюдая за ее действиями. Гнедой высокий жеребец принялся бить копытом, потом, грациозно приблизившись к ней, ткнулся носом ей в руку. Она погладила бархатистые ноздри и, зная, что он догадался о ее намерениях, сказала:
   - Спасибо.
   Изабо никогда не приходилось ездить в седле и с уздечкой, она привыкла кататься на диких лошадках, живущих в горах, а не на этих кротких домашних животных. Потратив некоторое время на борьбу с пряжками, она сняла седло, и он благодарно потыкался носом в ее руки. Потом она оседлала всех остальных лошадей и свалила амуницию у костра.
   Сказав "пойдем", она помогла пленнику подняться на ноги. Он пошатнулся, только сейчас она разглядела огромный горб, мешавший ему двигаться быстро. Одно его плечо было выше другого, и он не мог выпрямить спину, прикрытую длинным черным плащом. Изабо мысленно застонала, поняв, насколько усложнится их побег, потом подвела к нему самого смирного на вид пони. Ей удалось взгромоздить пленника на конскую спину; солдаты продолжали заливисто храпеть. Пленник завалился вперед, на миг его черный плащ взлетел, точно подхваченный свежим ветром. Но воздух был недвижим, так тихо бывает только перед рассветом. Изабо знала, что нужно спешить.
   Девушка запустила руку в гриву гнедого, который, вероятно, принадлежал женщине в красном, и велела остальным лошадям следовать за ним. Как только они покинули поляну, Изабо остановила жеребца, попросив его подождать. Потом она прокралась обратно на поляну, нащупывая в сумке с травами маленький пакетик с валериановым порошком. Она аккуратно высыпала в ладонь еще немного в ладонь и высыпала порошок в догорающий костер, шепнув:
   - Спите, спите.
   Огонь заиграл синим и зеленым. Изабо исчезла с поляны, не дожидаясь, пока ее сморит сон.
   Хотя Изабо знала, что солдаты проснутся только через несколько часов, она намеревалась оставить между ними и собой как можно большее расстояние. Оседлав породистого жеребца и взяв за уздечку пони, на котором ехал пленник, она начала хлестать остальных хворостиной, чтобы они разбежались. Затем она направилась на восток, в горы, потом снова на юг, нужно было миновать предательское ущелье, по дну которого неслась стремительная река. Она была вынуждена отложить путь в долины, поскольку в лесу было гораздо больше шансов уцелеть, чем на открытом месте.
   Юноша, которого она спасла, едва держался в седле, то и дело заваливаясь на серую шею пони.
   - Не давай ему упасть,- предупредила она пони, который, замотав головой, перешел на рысь.
   Наконец, Изабо почувствовала, что они могут остановиться. Спешившись, она развела костер и повесила над огнем котелок с водой. Талисман продолжал жечь кожу даже через мешочек, поэтому она завернула его в свой плед и отложила в сторону. Горбун мешком свалился со своего пони и рухнул под старым тенистым деревом. Изабо, забыв про собственную усталость, занялась его ссадинами и синяками. У него были длинные мускулистые руки и мощный торс. Должно быть, подумала она, парень был кузнецом или рудокопом.
   - Как тебя зовут? - спросила она. Ответом был подозрительный взгляд.
   - Я Изабо,- сказала она как можно более дружелюбно.
   Горбун ничего не ответил. Закончив перевязывать его израненные запястья, девушка протянула ему кружку с травяным чаем, потом снова наполнила котелок водой. Она чуть было не вскипятила воду пальцем, но потом, опомнившись, снова пристроила котелок над огнем.
   Юноша снова свалился вперед, уронив стертые руки на колени. Грубое одеяние закрывало его от горла до щиколоток. У него были жесткие черные волосы, а глаза светились странным желтым светом. Изабо подумала, что, если смыть с него всю грязь и залечить синяки и ссадины, он, несмотря на горб, будет довольно симпатичным, и порадовалась, что спасла его от охотников.
   - Что это были за люди? - спросила она. - Почему они схватили тебя?
   Он ничего не ответил, мрачно глядя в кружку.
   - Они говорили, что везут тебя в королевский дворец? Зачем? Они везли тебя к Банри?
   Опять никакого ответа. Изабо почувствовала раздражение.
   - Я твой друг,- сказала она.- Я спасла тебя. Могу я хотя бы узнать, ради кого рисковала головой?
   - Я не знаю, кто эти люди,- произнес он наконец.- Я не знаю, чего они хотели от меня.
   - Значит, ты все-таки умеешь говорить,- сказала Изабо, высыпая в кипящую воду пригоршню крупы.- Как тебя зовут?
   Он долго колебался, прежде чем пробормотать:
   - Меня зовут Бачи.
   - Бачи,- повторила Изабо.- Разве это не означает "калека"?
   Он бросил на нее сердитый взгляд и огрызнулся:
   - Ну и что?
   Неблагодарный подопечный жестоко испытывал терпение Изабо. Помешивая кашу, она продолжала наблюдать за спасенным пленником - тот нерешительно поднял с кружку и понюхал ароматную жидкость.
   - Чай вполне можно пить,- саркастически сказала она.- Он не ядовит.
   Он бросил на нее быстрый взгляд, нерешительно сделал глоток, потом еще один.
   - Пожалуйста, скажи мне, почему те люди схватили тебя,- Изабо попробовала зайти с другого конца.- Я не смогу тебе помочь, если не пойму, что происходит.
   - Я не нуждаюсь в твоей помощи,- резко бросил он.
   - Разумеется,- фыркнула Изабо.- Когда я увидела тебя, ты был скручен, как курица, которую везут на рынок. И наверняка остался бы там, если бы мне в голову не пришла идиотская мысль спасти тебя. И есть ты, конечно, не хочешь. Ты ведь откажешься от каши, правда? И от второй кружки чая тоже?
   Припав к кружке, Бачи жадно выпил чай и теперь голодными глазами смотрел на кашу, бурлившую в котелке. Изабо видела, как жадно он накинулся на суп, поднесенный ему солдатами. Сняв котелок с огня, она выложила его содержимое в миску, добавив туда меда.
   - Вкуснятина,- проговорила она, устраиваясь поудобнее и поднося ложку ко рту.
   Юноша молча смотрел на нее. Она съела еще одну ложку, глядя на зазубренные кряжи, высящиеся на горизонте. Сколько же дней, подумала она, отнимет у нее спасение этого упрямца? Она съела еще одну ложку, раздумывая, сколько он еще просидит, крепко сжав губы и провожая каждую ложку голодным взглядом. В тот самый миг, когда она собиралась сдаться и передать ему миску, он сломался.
   - Я не знаю, кто были эти люди,- сказал он.- Они сбили меня с ног, связали и сказали, что повезут на юг.
   - Зачем? - спросила она.- Кто ты такой, что они схватили тебя?
   - Никто. И ничто. Всего лишь бедный пастух.
   Изабо вспомнила странную песню, которую он пел прошлой ночью, его способность говорить на птичьем языке. Она сидела, держа на коленях миску и гадая, передать ее пленнику или продолжать есть в надежде, что удастся его разговорить. В конце концов, она, сжалившись, долила в миску каши и подала ее Бачи.
   Он съел ее так поспешно и с такой тоской посмотрел на пустой котелок, что Изабо снова повесила котелок над огнем. Заметив, что невольный спутник прикрыл глаза, она рискнула подогреть воду пальцем. Увидев, что мешочек с крупой заметно отощал, Изабо забеспокоилась. Припасы подходили к концу. Не может же она разыскивать пищу по дороге, путешествие может затянуться. Она уже начинала раскаиваться в своем поступке, однако, что сделано, то сделано, отступать было некуда.
   Однако, события не заставили себя ждать. Когда она отмывала котелок от остатков каши, гнедой поднял голову и заржал. Изабо вскинула голову и прислушалась. Сквозь пение птиц до нее донесся стук копыт и звяканье металла.
   Изабо поспешно собрала пожитки.
   - Мы должны спрятаться,- сказал она, с опаской глянув на Бачи. Тот скорчился и поник, синяки налились грозовой синью.- Надеюсь, все обойдется, но осторожность нам не повредит. Надеюсь, это не те, кто тебя схватил, вряд ли они нашли бы нас так быстро, ведь мы оставили их без лошадей.
   Бачи с трудом поднялся на ноги и, тяжело дыша, привалился к серому боку пони. Темный плащ, который был на нем надет, волочился по пыли. Изабо с трудом взгромоздила его в седло.
   - Сюда,- сказал она, направляясь в верховья долины, к скале, с которой они могли видеть долину, оставаясь невидимыми.
   Несмотря на небольшой рост, пони был выносливым, а жеребец быстрым, поэтому Изабо гнала их без передышки. Она беспокоилась все сильнее: по дороге наверняка ехал большой отряд. До нее доносился топот шести или семи лошадей и громкие голоса. Поднявшись на вершину холма, она остановила лошадей и, прячась за скалой, взглянула вниз, на узкую долину. В низовьях долины остановилась группа всадников. На двенадцати из них были яркие плащи Красных Стражей. Изабо впервые за все это время почувствовала укол страха. По рассказам Мегэн, эти люди были ее врагами, они поклялись выслеживать ведьм и волшебных существ. Остальные были одеты в коричневую домотканину, обычную для местных жителей. Впереди ехала женщина, которую Изабо видела прошлой ночью, в алом платье, застегнутом до самого подбородка. Она взглянула вверх, на горы, и подняла голову, точно принюхиваясь. Через миг она указала на юг. Отряд поскакал к поляне, на которой Изабо готовила завтрак. Им понадобится всего несколько минут, чтобы отыскать кострище. И, несомненно, они обнаружат, что угли еще не успели остыть.
   - Вот они, те люди, которые поймали меня,- хрипло сказал Бачи, указывая на мужчин в коричневой шерстяной одежде, свешивавшихся с седел в поисках следов.
   - Как им удалось так быстро нас вычислить? - удивилась Изабо. Должно быть, действие валерианы закончилось быстрее, чем она ожидала, может быть, у них были осведомители в окрестных деревнях, но это все равно не объясняло, почему они появились так быстро. Минуту Изабо колебалась: стоит ли им уходить от преследователей или же лучше спрятаться и переждать опасность. Потом она вспомнила о женщине, нюхающей воздух, и решение пришло само собой - если она была Искательницей, спасение было только в бегстве. Изабо пожалела, что так явно продемонстрировала свою магию. Сонные чары! Нагревание воды пальцем! Неужели жизнь ее ничему не учит?
   Повернув жеребца, Изабо поскакала в лес. Над ними сомкнулись зеленые ветви, склон под ногами становился все круче. Отделаться от преследователей оказалось вовсе не так легко, как ожидала Изабо. Красные Стражи, казалось, заранее знали все ее уловки. Она потратила довольно много времени, чтобы привязать к конским хвостам длинные ветки, но преследователи, по всей видимости, не поддались на этот обман. Начиная нервничать, Изабо позволила жеребцу оставить на берегу ручья четкие отпечатки копыт, затем они довольно долго ехали вверх по течению, прежде чем сделать петлю. Уверенная, что эта хитрость введет их в заблуждение, Изабо страшно испугалась, когда после секундного колебания отряд двинулся вверх по ручью.
   Хлестнув лошадь, она бросила взгляд на Бачи и удивилась, что его преследуют так упорно. Черноволосый юноша с трудом держался в седле, его лицо стало серым. Но Изабо не могла позволить ему отдохнуть. Целый день они скакали по холмам, уходя от погони. Конские бока покрылись мылом, да и сама Изабо была чуть жива от усталости. Она останавливалась лишь для того, чтобы замести следы. Похоже, они описывали круг. Испробовав все хитрости, которым ее научила Мегэн, Изабо возвращалась обратно к Перевалу. Они не останавливались, пока солнце не начало клониться к закату. Теперь они были недалеко от того места, где завтракали утром. Изабо надеялась, что их преследователи продолжат скакать на север, а они смогут проскользнуть через Перевал в огромную долину внизу.
   Во время их коротких остановок Изабо спешивались и собирала еду. Но была ранняя весна, а прошедшая зима выдалась суровой. Ей удалось найти всего несколько клубней, которые могли обеспечить лишь весьма скудную трапезу. Когда Изабо готовила, жеребец подошел и ткнулся носом ей в макушку, фыркнув ей в волосы. Она погладила его мягкий нос и, оглянувшись, обнаружила, что взгляд желтых глаз Бачи устремлен прямо на нее. Изабо снова напомнила себе, что должна быть осторожна. Она не знала о своем спутнике ничего, кроме того, что он побывал в плену у Красных Стражей и что он знал птичий язык. Она никак не могла решить, можно ли ему доверять. Мегэн велела ей не верить никому.
   Изабо взглянула на Бачи, съежившегося у костра. Он обернул дерюгу вокруг талии на манер набедренной повязки, а черный плащ все еще прикрывал его плечи. Но ночью в горах наверняка будет очень холодно, кое-где до сих пор лежал снег. Должно быть, Бачи жестоко страдал от холода. Но это было не единственным, что обеспокоило Изабо. Удастся ли им в таком экзотическом костюме проскочить через Перевал незамеченными?
   Она порылась в своем заплечном мешке и добыла оттуда запасную пару штанов и рубаху.
   - Ты, наверное, замерз,- сказала она.- Ты ненамного выше меня, и моя одежда должна тебе подойти.
   К ее удивлению, лицо Бачи вытянулось от смущения. Он покачал головой. Изумленная, Изабо принялась уговаривать его:
   - Скоро начнутся населенные места, а мы не должны привлекать к себе внимание. Мы должны выглядеть как обычные путешественники.
   Она пожалела об этих словах, едва они сорвались с ее губ. Ведь Бачи должен был считать, что она действительно обычная путешественница, хотя после минутного размышления она поняла, что ни разу не вела себя как обычная путешественница. Обычный путешественник не стал бы спасать от Красных Стражей незнакомца с птичьим голосом, говорить с лошадьми или водить погоню за нос целый день. Впервые Изабо усомнилась в том, что может точно выполнить наказы Мегэн.
   Однако, прежде чем она исправила оговорку, Бачи ответил:
   - Я не пойду в Рионнаган,- сказал он.- Я должен забраться еще выше.
   Изабо опешила. Ей не приходило в голову, что у Бачи могут быть собственные планы.
   - Но... но в горах ничего нет.
   - У меня свой собственный путь,- сказал он, впервые за все это время глядя прямо на нее.- Я пришел сюда два дня назад. Они поймали меня, когда я проходил через Перевал. Он хорошо охраняется.
   У Изабо упало сердце, но она бодро сказала:
   - Попытаемся пробраться завтра на рассвете.
   Бачи покачал головой. На его груди, подчеркивая могучие мышцы, играли отблески костра.
   - Я должен вернуться в горы.
   - Зачем? - раздраженно спросила она.- Я знаю эти горы, в них почти нет дорог, а те, что есть, покрыты снегом.
   Он нахмурился.
   - Ты задаешь слишком много вопросов. Лучше не знать, чем я занимаюсь.
   - Ах, прошу прощения,- возмущенно сказала Изабо.- Я просто пыталась тебе помочь.
   - Я не допрашивал тебя,- резко парировал он.
   - Я просто хотела...- начала она, потом осеклась, не желая вдаваться в объяснения.- Ладно, я больше не буду надоедать тебе вопросами. Но в горах действительно холодно, ты пропадешь без одежды. Так ты берешь ее? - И Изабо снова протянула ему сверток.
   Секунду поколебавшись, Бачи взял его и неуклюже похромал прочь с поляны, волоча за собой черный плащ. Когда он вернулся, на нем были только штаны, рубаху он перекинул через руку.
   - Она не подходит,- неловко сказал он. Поглядев на его широкие плечи, Изабо решила, что это правда. Он обмотал грудь и плечи дерюгой, чтобы спастись от ночного холода, и Изабо немного успокоилась. Не для того я его спасала,- сказала она себе,- чтобы он свалился с воспалением легких.
   За едой она попыталась выяснить что-либо о своем угрюмом спутнике, но тот успешно миновал хитрые словесные ловушки, так что к тому времени, когда они покончили с ужином, Изабо была вне себя. Бачи, клевавший носом над своим рагу, уснул почти мгновенно, но Изабо была слишком встревожена, чтобы спать, хотя и выбирала место для их стоянки очень осторожно.
   Ночь была холодной и ясной. Лежа на спине, Изабо смотрела на луны, висящие над вершинами гор, и раздумывала обо всем, что случилось с ней за последние дни. Всего три недели назад самым волнующим событием в ее жизни было то, что молодые выдры научились плавать. Теперь она скрывалась от Красных Стражей и спасала угрюмых незнакомцев. Она улыбнулась и сжала в руке талисман, который Мегэн доверила ее заботам. Ей нравилась эта новая жизнь.
   Открыв глаза на следующее утро, Изабо увидела, что день обещает быть солнечным. За ночь выпала обильная роса, и ее плед серебрился от крохотных капелек. Над горами еще мерцали последние звезды, хотя накануне вечером в долине за Перевалом начинался снегопад. Она потянулась и зевнула, потом бросила взгляд туда, где спал ее спутник, чтобы узнать, проснулся ли он. Его нигде не было. Не было видно даже примятой травы, которая указала бы, где он лежал. Изабо почувствовала досаду. Должно быть, невольный спутник ускользнул ночью.
   Сев, она увидела, что он прихватил с собой серого пони, и это очень разозлило Изабо. Ведь это она украла пони, и он должен был спросить у нее разрешения взять его, раздраженно подумала она. Поднявшись, она обнаружила, что ее мешок развязан, а содержимое перерыто. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы выяснить, что он прихватил кинжал и остатки припасов. Из ее глаз ручьем хлынули слезы. Она так гордилась своим ножом, выкованным во время Испытания. Теперь она горько корила себя, за то, что доверилась незнакомцу. Уверенность в себе, которую она чувствовала этой одинокой ночью, растаяла без следа.
   Изабо спала не раздеваясь, а поскольку завтрака у нее не было, ей оставалось лишь плеснуть в лицо ледяной водой из ручья и потуже затянуть пояс, чтобы унять сосущую боль в пустом желудке. Жеребец пасся на лугу, но охотно подбежал к ней, стоило ей позвать его. Она удивилась, что Бачи не забрал жеребца, но потом подумала, что конь не дался ему в руки. Искалеченному Бачи было не так-то легко гоняться за не привязанным жеребцом.
   Изабо на миг уткнулась лицом в конский бок, наслаждаясь живым теплом.
   - Ну что ж, нам без него будет даже лучше. Он только ел наши продукты и осложнял нам жизнь.
   Жеребец снова начал щипать сочную луговую травку.
   - Что ты собираешься делать? - спросила Изабо.- Я должна идти на юг; если хочешь, пойдем со мной.
   Гнедой поднял голову и тихонько фыркнул. Потом снова потерся головой об грудь Изабо. На глазах у девушки выступили радостные слезы. Она говорила себе, что верхом на лошади ей будет легче спастись от Красных Стражей, но в глубине души понимала, что ее пугает долгое путешествие в одиночестве. Жеребец стал ей таким же товарищем, как Лиланте.
   Ее удивляло, что они так быстро нашли общий язык. Для того чтобы говорить на звериных языках, нужно было понимать и уметь повторять едва различимые оттенки движений и звуков, а это было почти невыполнимо для большинства людей. Как бы ни старалась Изабо, она не могла отрастить хвост или копыта, не могла передергивать всей кожей, как это делают лошади. Поэтому в ее речи неизбежно присутствовал акцент, который порой делал ее совершенно непонятной. Обычно, чтобы добиться взаимопонимания, требовалось время и терпение, лишь немногим ведьмам удавалось выучить язык саблезубых леопардов - эти твари не отличаются терпением.
   Поэтому, хотя Изабо говорила на лошадином языке довольно свободно, ей никогда еще не удавалось достичь такого взаимопонимания. У них появился свой собственный язык, состоящий из слов, жестов и ржания. Обычно такой язык возникал между ведьмой и ее хранителем, но для этого требовались совершенно особые отношения. Однако, легкость, с которой возникло взаимопонимание, заставила Изабо задуматься о том, не станет ли этот конь в один прекрасный день ее хранителем. Думать об этом было приятно.
   Ехать верхом без седла - не самый удобный способ передвижения, а от вчерашней безумной гонки у Изабо болело все тело, поэтому она, навьючив свой мешок на жеребца, пошла рядом с ним по зеленому лугу.
   - Я буду звать тебя Лазарь,- сказала она, гладя гнедую шею.- Ты такой красивый.- Жеребец заржал в ответ и ткнулся мордой в ее руку.
   За ними тянулись горы, гряда за грядой, дальние вершины покрывал снег, а впереди темнели два высоких утеса, обозначавших Перевал - единственный путь с гор в предгорья. Изабо волновалась, помня, что Бачи схватили тут всего несколько дней назад. Но было раннее утро и у Перевала никого не было видно. Если поблизости и были Красные Стражи, то они, вероятно, еще спали.
   Луг превратился в узкую лощину, склоны стали выше и круче, от неба осталась только узкая голубая полоска. Сердце Изабо гулко стучало. Однако, останавливаться не было смысла - ей нужно было продолжать путь на равнины. В конце концов луг остался позади, теперь узкая тропка вела по краю гигантского обрыва. Когда идти рядом с жеребцом стало трудно, Изабо, встав на большой валун, забралась на его спину, слегка поморщившись, когда ее многострадальное седалище соприкоснулось с конским хребтом.
   Каменистая тропка была пуста, лишь вороны приветствовали Изабо своим криком. Наконец она миновала Перевал и остановилась, глядя на северные вершины Рионнагана, родины Мак-Кьюиннов, правителей Эйлианана. Серые и бесплодные, они тянулись на многие мили, постепенно понижаясь к плодородным долинам. Здесь не было видно ни единой живой души, даже птицы или кролика. Глазу открывались лишь россыпи камней, колючие заросли и бескрайнее голубое небо.
   - Поехали,- наконец сказала она Лазарю, и жеребец послушно перешел на крупную рысь, настороженно прядая ушами.
   Они проскакали всего лишь несколько ярдов, когда раздался резкий приказ остановиться. Сердце у Изабо упало. Оглянувшись, она увидела часового в развевающемся красном плаще.
   Жеребец заплясал, все его мощное тело напряглось, готовясь к бешеной скачке.
   - Не стоит,- сказала Изабо.- Это будет подозрительно выглядеть.
   Конь послушно остановился, и часовой направился к ним, держа ладонь на рукояти палаша, хотя было видно, что он не ожидает никакого сопротивления.
   - Кто ты такая? - спросил он.- И что здесь делаешь?
   - То же, что и каждую весну,- игриво ответила Изабо.- Собираю травы и цветы. Бабуля говорит, сейчас самое время их собирать, весной в них самый сок.- Она знала, что здесь, в предгорьях, женщин, сведущих в травах и кореньях, уважают, ведь других лекарей здесь не было. В каждой деревушке была своя знахарка, где-то - более опытная, где-то - менее, но все они были очень осторожны, чтобы не навлечь на себя обвинения в колдовстве.
   - Что за травы? - подозрительно спросил часовой. Изабо застенчиво улыбнулась.
   - Василек - от ушибов, можжевельник - от несварения, черную чемерицу для старины Дженто, который по весне становится очень странным.- С этими словами она продемонстрировала ему растения, сорванные накануне. На корнях одного из них до сих пор висели влажные комья земли. Изабо была слишком хорошо вышколена, чтобы пропустить такую редкость, как черная чемерица.
   - Для чего это? - спросил часовой.
   - Помогает от падучей и помешательства,- лаконично сказала Изабо.- Но только совсем чуть-чуть. Если переборщить, будет хуже, чем падучая.
   Часовой, казалось, успокоился, хотя, для порядка, расспросил ее о том, кто она такая, где живет и не боится ли одна бродить по горам. Усыпив его подозрения, Изабо, в конце концов, получила разрешение ехать дальше. На прощание часовой игриво ущипнул ее бедро и предложил навестить его, если жизнь с бабулей ей наскучит.