Страница:
Коффин перевел взгляд на деревню Вирема Кинги. Дым от обеденных костров все еще вился в небо, но нигде не было видно защитников укреплений. Почему они не забрались на стену? Или они боялись попасть под меткие выстрелы британской армии, или Гоулд был прав и они действительно спрятались внутри, испугавшись атакующих. Ему очень хотелось верить в этот ход событий, но он не мог. Это не было похоже на маори. Но правда, маори никогда прежде не встречались с такими опытными, дисциплинированными отрядами, как полк Гоулда. Раньше они имели дело с плохо организованными фермерами, владельцами магазинов. Если весь этот блеск и сияние, звук горна и дробь барабана впечатляли Коффина, то какое же впечатление произвело все это на туземцев?
Фанфары замолчали, и все услышали голос капитана Стоука, пронзивший утреннюю тишину. Как единый механизм, первая линия отряда опустилась на одно колено и подняло оружие. Земля вздрогнула, когда они выстрелили из нескольких сотен мушкетов одновременно.
Дым заволок первые ряды, вскоре он рассеялся и вторая линия выпустила огонь. Гром во второй раз потряс окрестности, и новые клубы дыма поднялись в воздух. Однако маори не отвечали!
Всадник подъехал поприветствовать Коффина: это был Ангус Мак-Кейд, который на минутку оставил свой отряд. Оба смотрели на безмолвную окрестность па.
— Что там может происходить, Роберт? Почему они медлят?
— Вероятнее всего они обсуждают какой вариант предпочтительнее, или выжидают, пока люди Гоулда подойдут ближе. — Он покачал головой. — Если они позволят солдатам Стоука приблизиться слишком близко к стене, они не смогут отбить их атаку и отбросить назад.
— Это будет означать, что сражение выиграно. Коффин кивнул.
— Я не понимаю, Ангус. Я знаю маори, которые умеют стрелять так же хорошо как любой европеец.
— Может, никто из них не примкнул к Кинги. Первая линия регулярных войск продолжала наступление. Они остановились только раз, чтобы примкнуть штыки. Возможно, массированный огонь отбросил защитников маори от стены. Если это так, то жестокое сражение начнется, как только солдаты пройдут через главные ворота. Но Коффин знал, что большие отряды в боевой готовности ждали с другой стороны па сигнала, чтобы отрезать любое отступление, которое люди Кинги могли предпринять.
Горнисты протрубили команду, и солдаты с криками и улюлюканьем бросились к воротам. Они растянулись по всей стене просовывая свои мушкеты в бойницы, вырубленные в стене. Другие принесли лестницы и начали вскарабкиваться наверх, в то время как их товарищи прикрывали подъем. Винтовки были перевешены через плечо, они поднимались с обнаженными шпагами и пистолетами наготове.
Дым от мушкетов еще не рассеялся и не давал ясно видеть поле битвы, то усиливаясь, то почти пропадая от беспорядочных выстрелов.
— Ты видишь что-нибудь, Роберт?
— Нет. Как бы я хотел, чтобы сейчас со мной была моя старая подзорная капитанская труба. В спешке, с которой мы собирались, я забыл взять ее.
— Нет, смотри! — Мак-Кейд с трудом сдерживал возбуждение в своем голосе. — Там уже флаг, на стене.
Милиция и волонтеры тоже увидели флаг, и радостный крик вырвался из груди так долго ждавших людей.
— Наш огонь, должно быть, отбросил их назад к главным строениям, — высказал свое предположение Мак-Кейд. — Поскольку мы захватили ворота, у них не осталось другого выбора, как только сдаться.
— Интересно.
Штурм прошел как задание из учебника: слишком гладко, слишком легко. Это было больше похоже на парад, а не на сражение. Хотя над деревней развивался «Юнион Джек», явное свидетельство их победы. Несколько минут спустя он был заменен на сигнальные флаги, когда отряды, находящиеся внутри, смогли переговариваться со своими командирами. Коффин посмотрел налево и увидел Гоулда и его свиту, направляющихся вверх по дороге, ведущей к главным воротам.
Коффин и Мак-Кейд с нетерпением наблюдали, как исчезло последнее облако дыма. Они ожидали увидеть хотя бы несколько мертвых тел у стен деревни. Но к их удивлению, трупов не было.
— Что-то здесь не так, — пробормотал Коффин, чувствуя внутреннее беспокойство. Он повернулся к Роллинсу, молодому банкиру, который был его заместителем.
— Держите людей наготове, Вилл. Мы пойдем посмотрим, что там происходит.
— Есть, сер.
— Пошли, Ангус.
Вместе они отправились к па, вслед за Гоулдом. Па было захвачено, в этом не было никаких сомнений. Но деревня была пуста. В ней не было ни одного человека. Коффин увидел Гоулда и его офицеров, Стоук тоже был среди них, осматривающих ряд амбаров маори. Глаза, вырезанные из яркого камня, смотрели на них с вырезанных на крышах идолов.
Маори нище не было видно.
Коффину послышался какой-то звук, он отвел Мак-Кейда в сторону и спросил.
— Ты слышишь это, Ангус?
— Я думаю… Хотя подожди, да. Там что-то есть. Они забрались на одну из лестниц у стены. С этой высоты можно было разглядеть все поле битвы. Налево ждало подкрепление, которое не понадобилось. Далеко справа можно было увидеть отряды, защищающие поток реки.
Теперь они хорошо услышали этот звук, хотя он уже начал угасать. Это был смех.
— Черт их возьми! — Мак-Кейд был весь белый от бессильной злобы. Когда он заметил, что Коффин с трудом старался подавить свой собственный смех, глаза его расширились от удивления: — Роберт! Ты можешь смеяться вместе с ними?
— Извини, Ангус. Это просто, ну… посмотри, что они сделали. Они оставили несколько воинов в деревне, ровно столько, чтобы заставить нас поверить, что па защищается, конца мы появились здесь. Они сделали несколько выстрелов для убедительности, а все остальное время поддерживали огонь в кострах, дым от которого мы видели. Трудно, даже сказать, когда в последний раз нога Кинги ступала здесь.
Мак-Кейд медленно покачал головой, онемев от открытия, что на его глазах была одурачена целая армия.
— Ты понимаешь, что сделал Кинги, Ангус? Он не только выиграл время, но сейчас его разведчики получили хороший шанс увидеть регулярные войска в действии. Теперь они знают не только, что можно ожидать от нас, но имеют правильное представление о нашей силе и диспозиции.
— Тогда, — Мак-Кейд посмотрел на него, — где Кинги и его люди сейчас?
— Возможно, обосновались где-то в другом па. — Он повернулся и, увидев как Гоулд отчитывал своих офицеров, понял, что и полковник догадался, что маори их обдурили. Коффин продолжал:
— Надеюсь, Гоулд не воспримет все это как личную неудачу. Нам нужны светлые головы, когда настанет время настоящей битвы. По крайней мере, у него хватило ума позволить кому-нибудь, вроде Стоука, вести солдат в атаку.
Он перевел взгляд от разочарованных и недовольно ворчащих солдат на землю, простирающуюся вокруг, которую маори отказались продавать поселенцам.
— Я уверен, что Кинги в следующий раз не убежит и будет драться. Он узнал то, что хотел узнать. Первый раз это было полезно, но если он убежит и во второй раз, это будет означать, что его движение сломлено, и он отступает. Он не может допустить этого.
— Не надо волноваться, Роберт. Мы настигнем их.
— Я знаю, что настигнем Ангус. Это всегда и беспокоило меня.
Глава 8
Фанфары замолчали, и все услышали голос капитана Стоука, пронзивший утреннюю тишину. Как единый механизм, первая линия отряда опустилась на одно колено и подняло оружие. Земля вздрогнула, когда они выстрелили из нескольких сотен мушкетов одновременно.
Дым заволок первые ряды, вскоре он рассеялся и вторая линия выпустила огонь. Гром во второй раз потряс окрестности, и новые клубы дыма поднялись в воздух. Однако маори не отвечали!
Всадник подъехал поприветствовать Коффина: это был Ангус Мак-Кейд, который на минутку оставил свой отряд. Оба смотрели на безмолвную окрестность па.
— Что там может происходить, Роберт? Почему они медлят?
— Вероятнее всего они обсуждают какой вариант предпочтительнее, или выжидают, пока люди Гоулда подойдут ближе. — Он покачал головой. — Если они позволят солдатам Стоука приблизиться слишком близко к стене, они не смогут отбить их атаку и отбросить назад.
— Это будет означать, что сражение выиграно. Коффин кивнул.
— Я не понимаю, Ангус. Я знаю маори, которые умеют стрелять так же хорошо как любой европеец.
— Может, никто из них не примкнул к Кинги. Первая линия регулярных войск продолжала наступление. Они остановились только раз, чтобы примкнуть штыки. Возможно, массированный огонь отбросил защитников маори от стены. Если это так, то жестокое сражение начнется, как только солдаты пройдут через главные ворота. Но Коффин знал, что большие отряды в боевой готовности ждали с другой стороны па сигнала, чтобы отрезать любое отступление, которое люди Кинги могли предпринять.
Горнисты протрубили команду, и солдаты с криками и улюлюканьем бросились к воротам. Они растянулись по всей стене просовывая свои мушкеты в бойницы, вырубленные в стене. Другие принесли лестницы и начали вскарабкиваться наверх, в то время как их товарищи прикрывали подъем. Винтовки были перевешены через плечо, они поднимались с обнаженными шпагами и пистолетами наготове.
Дым от мушкетов еще не рассеялся и не давал ясно видеть поле битвы, то усиливаясь, то почти пропадая от беспорядочных выстрелов.
— Ты видишь что-нибудь, Роберт?
— Нет. Как бы я хотел, чтобы сейчас со мной была моя старая подзорная капитанская труба. В спешке, с которой мы собирались, я забыл взять ее.
— Нет, смотри! — Мак-Кейд с трудом сдерживал возбуждение в своем голосе. — Там уже флаг, на стене.
Милиция и волонтеры тоже увидели флаг, и радостный крик вырвался из груди так долго ждавших людей.
— Наш огонь, должно быть, отбросил их назад к главным строениям, — высказал свое предположение Мак-Кейд. — Поскольку мы захватили ворота, у них не осталось другого выбора, как только сдаться.
— Интересно.
Штурм прошел как задание из учебника: слишком гладко, слишком легко. Это было больше похоже на парад, а не на сражение. Хотя над деревней развивался «Юнион Джек», явное свидетельство их победы. Несколько минут спустя он был заменен на сигнальные флаги, когда отряды, находящиеся внутри, смогли переговариваться со своими командирами. Коффин посмотрел налево и увидел Гоулда и его свиту, направляющихся вверх по дороге, ведущей к главным воротам.
Коффин и Мак-Кейд с нетерпением наблюдали, как исчезло последнее облако дыма. Они ожидали увидеть хотя бы несколько мертвых тел у стен деревни. Но к их удивлению, трупов не было.
— Что-то здесь не так, — пробормотал Коффин, чувствуя внутреннее беспокойство. Он повернулся к Роллинсу, молодому банкиру, который был его заместителем.
— Держите людей наготове, Вилл. Мы пойдем посмотрим, что там происходит.
— Есть, сер.
— Пошли, Ангус.
Вместе они отправились к па, вслед за Гоулдом. Па было захвачено, в этом не было никаких сомнений. Но деревня была пуста. В ней не было ни одного человека. Коффин увидел Гоулда и его офицеров, Стоук тоже был среди них, осматривающих ряд амбаров маори. Глаза, вырезанные из яркого камня, смотрели на них с вырезанных на крышах идолов.
Маори нище не было видно.
Коффину послышался какой-то звук, он отвел Мак-Кейда в сторону и спросил.
— Ты слышишь это, Ангус?
— Я думаю… Хотя подожди, да. Там что-то есть. Они забрались на одну из лестниц у стены. С этой высоты можно было разглядеть все поле битвы. Налево ждало подкрепление, которое не понадобилось. Далеко справа можно было увидеть отряды, защищающие поток реки.
Теперь они хорошо услышали этот звук, хотя он уже начал угасать. Это был смех.
— Черт их возьми! — Мак-Кейд был весь белый от бессильной злобы. Когда он заметил, что Коффин с трудом старался подавить свой собственный смех, глаза его расширились от удивления: — Роберт! Ты можешь смеяться вместе с ними?
— Извини, Ангус. Это просто, ну… посмотри, что они сделали. Они оставили несколько воинов в деревне, ровно столько, чтобы заставить нас поверить, что па защищается, конца мы появились здесь. Они сделали несколько выстрелов для убедительности, а все остальное время поддерживали огонь в кострах, дым от которого мы видели. Трудно, даже сказать, когда в последний раз нога Кинги ступала здесь.
Мак-Кейд медленно покачал головой, онемев от открытия, что на его глазах была одурачена целая армия.
— Ты понимаешь, что сделал Кинги, Ангус? Он не только выиграл время, но сейчас его разведчики получили хороший шанс увидеть регулярные войска в действии. Теперь они знают не только, что можно ожидать от нас, но имеют правильное представление о нашей силе и диспозиции.
— Тогда, — Мак-Кейд посмотрел на него, — где Кинги и его люди сейчас?
— Возможно, обосновались где-то в другом па. — Он повернулся и, увидев как Гоулд отчитывал своих офицеров, понял, что и полковник догадался, что маори их обдурили. Коффин продолжал:
— Надеюсь, Гоулд не воспримет все это как личную неудачу. Нам нужны светлые головы, когда настанет время настоящей битвы. По крайней мере, у него хватило ума позволить кому-нибудь, вроде Стоука, вести солдат в атаку.
Он перевел взгляд от разочарованных и недовольно ворчащих солдат на землю, простирающуюся вокруг, которую маори отказались продавать поселенцам.
— Я уверен, что Кинги в следующий раз не убежит и будет драться. Он узнал то, что хотел узнать. Первый раз это было полезно, но если он убежит и во второй раз, это будет означать, что его движение сломлено, и он отступает. Он не может допустить этого.
— Не надо волноваться, Роберт. Мы настигнем их.
— Я знаю, что настигнем Ангус. Это всегда и беспокоило меня.
Глава 8
Прошли недели, прежде чем разведчики, наконец, обнаружили па, в котором Кинги намеревался остановиться. Не высокий холм, на котором стояла деревня, был окружен глубоким рвом, который был способен замедлить любую атаку. Придется использовать лестницы, чтобы перебраться через широкий ров с водой. И что еще хуже, рядом было маленькое озеро; а это значило, внутри укрепленной деревни были колодцы. Сколько бы времени не заняла битва, у защитников не будет недостатка воды.
Под громкие обидные выкрики и жестикуляцию, которые издавали маори на укрепленной стене, солдаты выстраивались в шеренги. Маори строили солдатам рожи, прыгали, грозно потрясая оружием в их сторону, быстро пощелкивали языками, издавая традиционный сигнал вызова на бой. Гоулд и его офицеры презрительно фыркали и продолжали делать свое дело, не обращая внимание на эти проявления варваризма; это ужасно раздражало и приводило в ярость простых солдат. Люди крепко сжали в руках мушкеты и гневно смотрели на своих полуобнаженных противников, жаждая сразиться с ними в бою.
Послушав разговоры солдат о том, что они сделают с защитниками деревни после победы, Коффин подумал, что варварство еще далеко не изжило себя.
Коффин, Мак-Кейд, Тобиас Халл и еще несколько других офицеров милиционных отрядов безрезультатно пытались убедить Гоулда, чтобы он не повторял ту же стратегию фронтовой атаки на укрепление, которую он предпринял в прошлый раз, поскольку теперь маори была известна эта тактика. Однако Гоулд был непоколебим. Даже капитан Стоук, которого Коффин уважал за его недюжинный талант, был убежден, что такая атака сломит сопротивление защитников па.
— Если возникнут какие-то трудности, мы пустим в дело отряды милиции и волонтеров, — говорил Стоук. — Они будут побеждены, сэр.
Коффин покачал головой и начал говорить:
— Это не сработает. На этот раз они готовы к нашим действиям, Стоук.
В разговор вступил Мак-Кейд:
— Некоторые люди из моего отряда ни за что не согласятся выступить против маори в открытом пространстве.
— Тоща они будут расстреляны, — резко отрезал Гоулд. — Должен ли я напоминать кому-то из вас, джентльмены, что это официальная военная экспедиция, проводящаяся по законам военного времени? Лучше будет, если вы скажете об этом вашим малодушным солдатам. Я не потерплю дезертиров во время сражения, даже если это будут волонтеры. К тому, вам не из-за чего волноваться. Когда ваши люди увидят, как продвигается сражение, они сами захотят последовать за моими отрядами в деревню.
Я предлагаю вам сделать все, чтобы вселить в ваших людей непоколебимую уверенность в победе, а проведение самого наступления оставьте тем из нас, кто смыслит в этом гораздо больше.
Коффин ушел, пытаясь убедить себя, что Гоулд прав. Действительно, люди Кинги видели в действии британские войска, но против пустого па. Некоторые из людей Гоулда были ветеранами Крымской войны. Они могли бы одним своим видом заставить маори сдаться.
Опять шеренги были сформированы, протрубили горны и прозвучала барабанная дробь. Изготовив мушкеты, регулярные войска в блестящих касках начали наступление. На этот раз на полпути к холму они были встречены не загадочной тишиной, а градом пуль из мушкетов защитников. Плотный дым заволок поле битвы.
Среди шума и едкого дыма послышался громкий приказ наступать милиционным отрядам. Крики и проклятия смешивались со звуком горна, когда жители колоний начали движение. Некоторые из них начали быстро отступать назад, оправдывая опасения Мак-Кейда, и офицерам пришлось ехать позади отряда, чтобы отлавливать испугавшихся и отправлять их обратно.
Мушкетные пули вскоре стали свистеть совсем рядом с ними. Из-за дыма практически невозможно было, разглядеть, что творилось впереди, и также трудно услышать из-за постоянных выстрелов с обоих сторон. Только то, что они по-прежнему продвигались вверх по холму, говорило им, что они вели наступление в правильном направлении.
Вскоре стало возможным разглядеть немного больше, чем землю под ногами. Люди начали спотыкаться о тела мертвых и раненых солдат, оставшихся лежать там, где они упали. Большую часть того, что произошло потом, Коффин не помнил. Его собственные люди падали, сраженные пулями. Они не могли стрелять из-за проклятого дыма, поскольку могли попасть в регулярные войска, которые были впереди них, а у маори была только одна цель, одно направление, куда нужно было стрелять, — в атакующих.
Чем ближе они подходили к укреплению, тем больше было мертвых и раненных тел. Под Ангусом Мак-Кейдом была застрелена лошадь. Его люди в панике кинулись бежать, когда увидели, что их командир упал.
Не обращая внимания на пули, пролетавшие со свистом возле ушей, Коффин подъехал к Ангусу и выпрыгнул из седла. Мак-Кейд лежал на земле, лицо его скривилось от боли.
— Моя нога, — прошептал он в агонии, — моя нога, Роберт. Коффин увидел, что нога его друга застряла в стремени под телом убитой лошади. Кровь текла из шеи несчастного животного и его глаза закатились в предсмертной судороге.
— Сюда, быстрее сюда, трусливые мерзавцы! — Коффин яростно замахал сгрудившейся кучке солдат.
Услышав его крик, они заколебались, решая, бежать ли вперед или назад. В их глазах читался животный страх перед маори. Посылая проклятия, Коффин выхватил пистолет из кобуры и направил на них.
— Тащите сюда свои ничтожные душонки, или я пристрелю вас. Этому человеку нужна ваша помощь!
Этого было достаточно, чтобы вывести солдат из шока, в котором те находились. Они поспешно бросились вперед. Коффин убрал пистолет и начал руководить действиями солдат. Несколько человек схватились за ремни седла, пока двое других помогали Коффину.
— Теперь вместе, при счете три. Раз, два — подняли! Когда они вытаскивали Мак-Кейда из-под лошади, Коффину показалось, что он узнал одного из солдат, тащивших седло. Ходкинс, да, его имя было Ходкинс. Мельник, живущий недалеко от города. Коффин подозвал его и вместе они склонились над Мак-Кейдом чтобы обследовать его раны.
— Очевидно нога сломана, — обеспокоено сказал Ходкинс. Коффин разрезал штанину своего друга. На ноге не было крови, и наружу не торчали кости. Он почувствовал некоторое облегчение.
— Очень плохо? — Мак-Кейд зажмурил глаза от невыносимой боли.
— Не так плохо, как ты чувствуешь, Ангус. Кость не вышла наружу.
Оба знали: это значило, что ногу не нужно будет ампутировать из-за возможного попадания инфекции, ее наверняка вылечат. Коффин поднялся и начал отдавать распоряжения:
— Вы, ребята, сделайте из своих мушкетов носилки. Когда были сделаны носилки, и Мак-Кейда переложили на них, Коффин повернулся к Ходкинсу.
— Доставьте его назад в лагерь и вызовите врача. И не покидайте его до тех пор, пока он не будет в полной безопасности или пока я вам не позволю уйти.
Ходкинс кивнул и твердо сказал:
— Не беспокойтесь, сэр.
Хладнокровие, проявленное Коффином под огнем, и спокойный тон его речи возвратили Ходкинсу уверенность и мужество.
— Мы доставим его в целости. Но что мы будем делать потом? Вы знаете план и ход битвы? Видимость была около десяти футов.
— Не больше, чем вы.
Один из солдат вступил в разговор:
— Они протрубили бы в горн, если б захватили ворота.
— Не важно, как идет сражение. Доставьте этого человека в лагерь.
Коффин проводил их глазами, пока они не исчезли в дыму. Потом он подобрал свою шпагу и пошел вдоль холма, пока не присоединился к своему отряду.
Они копошились вокруг. Коффин попытался организовать их, когда вдруг один из солдат закричал:
— Там, посмотрите, там!
Сквозь туман вырисовывались какие-то контуры: это были солдаты Гоулда. Они не были построены в дисциплинированные стройные ряды. Многие из них были без шлемов. На разорванных рубашках и брюках была видна кровь, а лица были все в порохе и грязи. В воздухе продолжали свистеть пули.
Коффин видел, как один из солдат согнулся я упал, его тело скривилось как натянутая тетива, потому что мушкетная пуля попала ему прямо в позвоночник. Усатый сержант на секунду склонился над бездыханным телом, затем вновь поднялся и попытался хоть как-то организовать свой разбегавшийся во все стороны отряд.
— Постройтесь, ребята, постройтесь! Держите линию! Но они не слушались его, и их трудно было винить за это. Солдатам было приказано, что они будут вести наступление на хорошо защищенное укрепление врага, которого они даже не могли видеть. Люди продолжали падать, сраженные пулями маори. Однако сила огня начала уменьшаться. Видимость чуть стала лучше. Люди, падая, бежали с холма, никто не шел вперед. Коффин принял решение.
Вскочив на свою лошадь, он подъехал к своему отряду и прокричал команду:
— Продолжайте стрелять, продолжайте стрелять! Регулярные войска бежали, несмотря ни на что.
— Ваша цель — высота на холме!
— Какая цель, сэр! — спросил сержант колонист. — Я ни черта не вижу!
Коффин прикусил губу и потом решительно взмахнул своим мечом.
— Тогда, отойдите! Очистите дорогу!
Этот приказ не был встречен с радостью, но ему подчинились. Коффин не собирался ждать приказа отступать, когда стало очевидно, что атака не удалась. Он не будет просто так стоять и наблюдать, как под огнем маори, засевших на вершине холма, гибли люди, многих из которых он знал лично.
— Назад в лагерь! И следите, чтобы взяли всех раненных.
Видимость порядка постепенно возвратилась к колонистам, когда начали отступление. Коффин появлялся то в одном, то в другом месте, стараясь поднять дух солдат. Смешно, что их гораздо легче организовать при отступлении, а не при нападении, подумал он.
Один раз сквозь дым он разглядел Тобиаса Халла. Он тоже пытался собрать своих людей в отряд, но они разбежались и отступали маленькими группками. Не действовали даже угрозы Халла, которые он изрыгал, чтобы придать людям решимости перед фактом поражения.
Самое главное было теперь минимально ослабить последствия поражения и предотвратить панику; предотвратить повсеместное бегство назад в Окленд колонистов и волонтеров. С помощью регулярных войск Коффину и его коллегам удалось расформировать беспорядочную массу бегущих людей по отрядам и более-менее стройно войти в лагерь. Паника улеглась, как только измученные люди осознали, что теперь они вне досягаемости мушкетных пуль, а следовательно, вне опасности. Маори выиграли, но они не были достаточно сильны, чтобы покинуть свой форт и начать преследование. Крики и вопли сменились глухим стоном раненных и умирающих.
Те, кто не пострадал, помогали добраться до лагеря раненным. Милиционные отряды вместе с регулярными войсками переносили тяжелораненых в докторскую палатку.
Когда огонь прекратился, можно было установить реальные потери после неудачной атаки. Нельзя было сказать, сколько убитых со стороны маори, поскольку те, в кого попадали пули, падали внутрь укрепления. Склон же снаружи па был усеян трупами. Среди регулярных отрядов были большие потери, хотя и колонисты сильно пострадали.
Когда уцелевшие подсчитывали своих погибших товарищей, вызывающее улюлюканье маори, находившихся все еще в своем па, возобновилось. Конечно же, люди Кинги пострадали, но они не были сломлены, и их тон указывал на что угодно, но только не на страх.
Этим же днем Гоулд попробовал наступление опять, на следующий день тоже. Но каждый раз результат был одинаков. Пока солдаты продвигались вверх по холму в строгом порядке, маори беспощадно поливали их огнем. Они тратили порох и пули, как будто в запасе у них было еще на сотню таких атак. Милиционные отряды и волонтеры следовали за регулярными солдатами со все более возрастающей неохотой.
Некоторым солдатам удалось добраться до укрепленной стены, окружавшей па, и приставить к ней лестницы. Но они тут же были буквально растерзаны на куски защитниками. В ближнем бою дубинки с острыми шипами, копья и топоры по эффективности оказались сравнимы со штыками.
Настроение в палатке Гоулда той ночью было как на похоронах. Лицо полковника было мрачнее грозовой тучи, а глаза устрашающе поблескивали в полумраке. Он заметно возмужал за эти несколько дней. И его намерения были непоколебимы.
— Завтра, — говорил он своему окружению. — Завтра мы одержим победу над ними. — Он посмотрел вверх. — Капитан Роджерс, вы поведете в этот раз своих людей на юг. Потом мы…
— С вашего разрешения, полковник. — Стоук прервал речь Гоулда.
Коффин задержал дыхание. Он ожидал, что капитан заговорит гораздо раньше. Его молчание стоило жизни нескольким сотням человек.
— Мы больше не можем так продолжать вести войну. Гоулд усмехнулся.
— Позволю себе не согласиться с вами, капитан. Я знаю свою тактику. Мы должны показать им, что мы не сдадимся. В войне профессионал всегда одерживает верх.
— Какой профессионал? — прошептал кто-то.
— Полковник, традиционная тактика здесь не годится. Наш противник не традиционный враг. Они устанавливают свои правила ведения войны, — Стоук нагнулся вперед. — Мне бы хотелось говорить начистоту, сэр.
Гоулд посмотрел на возбужденные лица людей, собравшихся в его палатке и, казалось, сдался. Он безразлично махнул рукой.
— Если вы считаете это нужным, капитан.
— Полковник, это похоже на простреливаемую галерею. Вы сами это видели. Если мы будем продолжать заставлять наших людей маршировать вверх по холму, то маори будут продолжать с такой же пунктуальностью их расстреливать, как делали это во время нашей последней атаки.
Как бы в подтверждение слов Стоука палатка внезапно наполнилась свистом одинокой пули, выпущенной кем-то из ружья. Все инстинктивно вздрогнули. Это был еще один неприятный сюрприз. Несколько офицеров и солдат было застрелено на дистанции, не доступной обыкновенному мушкету. Это значило, что некоторые вожди, поддерживающие Кинга, имеют оружие, превосходящее по дальности прицела обычное. Когда фронтальное наступление окончилось, маори забрались на стену и развлекались тем, что стреляли по ничего не подозревавшим солдатам, считавшим, что они были в недосягаемости пуль противника. В результате весь лагерь пришлось передвинуть еще на сто пятьдесят ярдов назад.
— Мы не можем так продолжать, — заключил Стоук.
— Пока командующий здесь я, эта война будет вестись по всём правилам военной тактики.
— Полковник Гоулд, сэр, мы уже потеряли почти одну треть войска убитыми или раненными, — человек, который так неожиданно заговорил, был старым ветераном по имени Колвилл. — Больше, чем тысячу человек. Если мы будем продолжать попытки фронтального наступления, нас не только опять отбросят назад, но у нас даже не останется достаточно сил, чтобы остановить туземцев от разграбления всей страны.
Сначала Коффину показалось, что Гоулд намерен вернуться к своему первоначальному плану, но, чувствуя давление со всех сторон, у него хватило разума, чтобы не сопротивляться, настаивая на своей абсурдной точке зрения. И он почти шепотом пробормотал, уставясь на масляную лампу, свисающую с потолка.
— Что же вы предлагаете, джентльмены? Капитан Стоук? Поскольку вам не нравится моя стратегия, у вас должен быть свой план действия.
— Это не ваша стратегия, сэр. Я помню, как вы сами говорили мне, что хороший офицер должен уметь импровизировать на поле битвы.
Гоулд кивнул и отвел глаза от лампы. Коффин подбадривающе посмотрел на капитана. Хороший солдат должен быть хорошим дипломатом.
— Я бы хотел получить разрешение на рытье траншеи. Мы начнем копать с ближайшей точки, находящейся под прикрытием деревьев. Когда подкоп будет около двадцати ярдов от стены, мы сделаем разветвление налево и направо, а также будем продолжать копать прямо. Это займет больше времени, но я бы все же предпринял бы это, и тогда у нас появится возможность сломать стену одновременно в трех местах. У них не будет никакой возможности заделать брешь прежде, чем мы ворвемся. С хорошим прикрытием из огня мы сможем это сделать. Как только мы окажемся внутри, то сможем выдержать с превосходящей силой нашего оружия день, если не больше. Очевидно, что они тоже сильно пострадали во время наших атак.
Стоук не умолял, но в его голосе слышалась горячая убежденность в правоте своих слов.
Он продолжал:
— Это единственный выход, полковник. Это не Крым и даже не Бельгия. Мы должны изменить нашу тактику, чтобы она подходила под местные условия. Мне очень жаль, если это идет в разрез с традиционными правилами ведения войны..
В течение нескольких минут в палатке парила никем не прерываемая тишина. Потом Гоулд медленно кивнул.
— Мы здесь не для того, чтобы поддерживать традиции, джентльмены. Мы здесь для того, чтобы победить в войне. Одобрительный шепот послышался среди присутствующих офицеров.
— Мистер Коффин, мистер Халл, можете ли вы гарантировать вашу поддержку?
Коффин ответил первым.
— В моем отряде есть люди, которые открыто говорили о дезертирстве. У этих людей есть своя собственность: поместья, магазины, где им хорошо и безопасно. Но я думаю, что они останутся, если будет шанс на победу.
— Он прав, — продолжал Халл. — Мне очень больно признавать, что варвары заставили нас прятаться. Но глуп тот человек, который не извлекает урока из своих ошибок. Мои люди будут драться, даже несмотря на страх.
— Хорошо. Капитан Стоук, приступайте. Задействуйте столько человек, сколько вам нужно. Лейтенант Колвилл, я хочу, чтобы центр разделился. Мы не можем допустить, чтобы эти мерзавцы незаметно скрылись от нас, как они сделали это в той деревне. — Он поднялся и добавил: — А теперь лучше пойти поспать. Увидимся утром, джентльмены.
Когда они выходили из палатки Коффин услышал разговор двух офицеров: «А почему бы им не попытаться и не сделать вылазку? Они же побеждают».
Под громкие обидные выкрики и жестикуляцию, которые издавали маори на укрепленной стене, солдаты выстраивались в шеренги. Маори строили солдатам рожи, прыгали, грозно потрясая оружием в их сторону, быстро пощелкивали языками, издавая традиционный сигнал вызова на бой. Гоулд и его офицеры презрительно фыркали и продолжали делать свое дело, не обращая внимание на эти проявления варваризма; это ужасно раздражало и приводило в ярость простых солдат. Люди крепко сжали в руках мушкеты и гневно смотрели на своих полуобнаженных противников, жаждая сразиться с ними в бою.
Послушав разговоры солдат о том, что они сделают с защитниками деревни после победы, Коффин подумал, что варварство еще далеко не изжило себя.
Коффин, Мак-Кейд, Тобиас Халл и еще несколько других офицеров милиционных отрядов безрезультатно пытались убедить Гоулда, чтобы он не повторял ту же стратегию фронтовой атаки на укрепление, которую он предпринял в прошлый раз, поскольку теперь маори была известна эта тактика. Однако Гоулд был непоколебим. Даже капитан Стоук, которого Коффин уважал за его недюжинный талант, был убежден, что такая атака сломит сопротивление защитников па.
— Если возникнут какие-то трудности, мы пустим в дело отряды милиции и волонтеров, — говорил Стоук. — Они будут побеждены, сэр.
Коффин покачал головой и начал говорить:
— Это не сработает. На этот раз они готовы к нашим действиям, Стоук.
В разговор вступил Мак-Кейд:
— Некоторые люди из моего отряда ни за что не согласятся выступить против маори в открытом пространстве.
— Тоща они будут расстреляны, — резко отрезал Гоулд. — Должен ли я напоминать кому-то из вас, джентльмены, что это официальная военная экспедиция, проводящаяся по законам военного времени? Лучше будет, если вы скажете об этом вашим малодушным солдатам. Я не потерплю дезертиров во время сражения, даже если это будут волонтеры. К тому, вам не из-за чего волноваться. Когда ваши люди увидят, как продвигается сражение, они сами захотят последовать за моими отрядами в деревню.
Я предлагаю вам сделать все, чтобы вселить в ваших людей непоколебимую уверенность в победе, а проведение самого наступления оставьте тем из нас, кто смыслит в этом гораздо больше.
Коффин ушел, пытаясь убедить себя, что Гоулд прав. Действительно, люди Кинги видели в действии британские войска, но против пустого па. Некоторые из людей Гоулда были ветеранами Крымской войны. Они могли бы одним своим видом заставить маори сдаться.
Опять шеренги были сформированы, протрубили горны и прозвучала барабанная дробь. Изготовив мушкеты, регулярные войска в блестящих касках начали наступление. На этот раз на полпути к холму они были встречены не загадочной тишиной, а градом пуль из мушкетов защитников. Плотный дым заволок поле битвы.
Среди шума и едкого дыма послышался громкий приказ наступать милиционным отрядам. Крики и проклятия смешивались со звуком горна, когда жители колоний начали движение. Некоторые из них начали быстро отступать назад, оправдывая опасения Мак-Кейда, и офицерам пришлось ехать позади отряда, чтобы отлавливать испугавшихся и отправлять их обратно.
Мушкетные пули вскоре стали свистеть совсем рядом с ними. Из-за дыма практически невозможно было, разглядеть, что творилось впереди, и также трудно услышать из-за постоянных выстрелов с обоих сторон. Только то, что они по-прежнему продвигались вверх по холму, говорило им, что они вели наступление в правильном направлении.
Вскоре стало возможным разглядеть немного больше, чем землю под ногами. Люди начали спотыкаться о тела мертвых и раненых солдат, оставшихся лежать там, где они упали. Большую часть того, что произошло потом, Коффин не помнил. Его собственные люди падали, сраженные пулями. Они не могли стрелять из-за проклятого дыма, поскольку могли попасть в регулярные войска, которые были впереди них, а у маори была только одна цель, одно направление, куда нужно было стрелять, — в атакующих.
Чем ближе они подходили к укреплению, тем больше было мертвых и раненных тел. Под Ангусом Мак-Кейдом была застрелена лошадь. Его люди в панике кинулись бежать, когда увидели, что их командир упал.
Не обращая внимания на пули, пролетавшие со свистом возле ушей, Коффин подъехал к Ангусу и выпрыгнул из седла. Мак-Кейд лежал на земле, лицо его скривилось от боли.
— Моя нога, — прошептал он в агонии, — моя нога, Роберт. Коффин увидел, что нога его друга застряла в стремени под телом убитой лошади. Кровь текла из шеи несчастного животного и его глаза закатились в предсмертной судороге.
— Сюда, быстрее сюда, трусливые мерзавцы! — Коффин яростно замахал сгрудившейся кучке солдат.
Услышав его крик, они заколебались, решая, бежать ли вперед или назад. В их глазах читался животный страх перед маори. Посылая проклятия, Коффин выхватил пистолет из кобуры и направил на них.
— Тащите сюда свои ничтожные душонки, или я пристрелю вас. Этому человеку нужна ваша помощь!
Этого было достаточно, чтобы вывести солдат из шока, в котором те находились. Они поспешно бросились вперед. Коффин убрал пистолет и начал руководить действиями солдат. Несколько человек схватились за ремни седла, пока двое других помогали Коффину.
— Теперь вместе, при счете три. Раз, два — подняли! Когда они вытаскивали Мак-Кейда из-под лошади, Коффину показалось, что он узнал одного из солдат, тащивших седло. Ходкинс, да, его имя было Ходкинс. Мельник, живущий недалеко от города. Коффин подозвал его и вместе они склонились над Мак-Кейдом чтобы обследовать его раны.
— Очевидно нога сломана, — обеспокоено сказал Ходкинс. Коффин разрезал штанину своего друга. На ноге не было крови, и наружу не торчали кости. Он почувствовал некоторое облегчение.
— Очень плохо? — Мак-Кейд зажмурил глаза от невыносимой боли.
— Не так плохо, как ты чувствуешь, Ангус. Кость не вышла наружу.
Оба знали: это значило, что ногу не нужно будет ампутировать из-за возможного попадания инфекции, ее наверняка вылечат. Коффин поднялся и начал отдавать распоряжения:
— Вы, ребята, сделайте из своих мушкетов носилки. Когда были сделаны носилки, и Мак-Кейда переложили на них, Коффин повернулся к Ходкинсу.
— Доставьте его назад в лагерь и вызовите врача. И не покидайте его до тех пор, пока он не будет в полной безопасности или пока я вам не позволю уйти.
Ходкинс кивнул и твердо сказал:
— Не беспокойтесь, сэр.
Хладнокровие, проявленное Коффином под огнем, и спокойный тон его речи возвратили Ходкинсу уверенность и мужество.
— Мы доставим его в целости. Но что мы будем делать потом? Вы знаете план и ход битвы? Видимость была около десяти футов.
— Не больше, чем вы.
Один из солдат вступил в разговор:
— Они протрубили бы в горн, если б захватили ворота.
— Не важно, как идет сражение. Доставьте этого человека в лагерь.
Коффин проводил их глазами, пока они не исчезли в дыму. Потом он подобрал свою шпагу и пошел вдоль холма, пока не присоединился к своему отряду.
Они копошились вокруг. Коффин попытался организовать их, когда вдруг один из солдат закричал:
— Там, посмотрите, там!
Сквозь туман вырисовывались какие-то контуры: это были солдаты Гоулда. Они не были построены в дисциплинированные стройные ряды. Многие из них были без шлемов. На разорванных рубашках и брюках была видна кровь, а лица были все в порохе и грязи. В воздухе продолжали свистеть пули.
Коффин видел, как один из солдат согнулся я упал, его тело скривилось как натянутая тетива, потому что мушкетная пуля попала ему прямо в позвоночник. Усатый сержант на секунду склонился над бездыханным телом, затем вновь поднялся и попытался хоть как-то организовать свой разбегавшийся во все стороны отряд.
— Постройтесь, ребята, постройтесь! Держите линию! Но они не слушались его, и их трудно было винить за это. Солдатам было приказано, что они будут вести наступление на хорошо защищенное укрепление врага, которого они даже не могли видеть. Люди продолжали падать, сраженные пулями маори. Однако сила огня начала уменьшаться. Видимость чуть стала лучше. Люди, падая, бежали с холма, никто не шел вперед. Коффин принял решение.
Вскочив на свою лошадь, он подъехал к своему отряду и прокричал команду:
— Продолжайте стрелять, продолжайте стрелять! Регулярные войска бежали, несмотря ни на что.
— Ваша цель — высота на холме!
— Какая цель, сэр! — спросил сержант колонист. — Я ни черта не вижу!
Коффин прикусил губу и потом решительно взмахнул своим мечом.
— Тогда, отойдите! Очистите дорогу!
Этот приказ не был встречен с радостью, но ему подчинились. Коффин не собирался ждать приказа отступать, когда стало очевидно, что атака не удалась. Он не будет просто так стоять и наблюдать, как под огнем маори, засевших на вершине холма, гибли люди, многих из которых он знал лично.
— Назад в лагерь! И следите, чтобы взяли всех раненных.
Видимость порядка постепенно возвратилась к колонистам, когда начали отступление. Коффин появлялся то в одном, то в другом месте, стараясь поднять дух солдат. Смешно, что их гораздо легче организовать при отступлении, а не при нападении, подумал он.
Один раз сквозь дым он разглядел Тобиаса Халла. Он тоже пытался собрать своих людей в отряд, но они разбежались и отступали маленькими группками. Не действовали даже угрозы Халла, которые он изрыгал, чтобы придать людям решимости перед фактом поражения.
Самое главное было теперь минимально ослабить последствия поражения и предотвратить панику; предотвратить повсеместное бегство назад в Окленд колонистов и волонтеров. С помощью регулярных войск Коффину и его коллегам удалось расформировать беспорядочную массу бегущих людей по отрядам и более-менее стройно войти в лагерь. Паника улеглась, как только измученные люди осознали, что теперь они вне досягаемости мушкетных пуль, а следовательно, вне опасности. Маори выиграли, но они не были достаточно сильны, чтобы покинуть свой форт и начать преследование. Крики и вопли сменились глухим стоном раненных и умирающих.
Те, кто не пострадал, помогали добраться до лагеря раненным. Милиционные отряды вместе с регулярными войсками переносили тяжелораненых в докторскую палатку.
Когда огонь прекратился, можно было установить реальные потери после неудачной атаки. Нельзя было сказать, сколько убитых со стороны маори, поскольку те, в кого попадали пули, падали внутрь укрепления. Склон же снаружи па был усеян трупами. Среди регулярных отрядов были большие потери, хотя и колонисты сильно пострадали.
Когда уцелевшие подсчитывали своих погибших товарищей, вызывающее улюлюканье маори, находившихся все еще в своем па, возобновилось. Конечно же, люди Кинги пострадали, но они не были сломлены, и их тон указывал на что угодно, но только не на страх.
Этим же днем Гоулд попробовал наступление опять, на следующий день тоже. Но каждый раз результат был одинаков. Пока солдаты продвигались вверх по холму в строгом порядке, маори беспощадно поливали их огнем. Они тратили порох и пули, как будто в запасе у них было еще на сотню таких атак. Милиционные отряды и волонтеры следовали за регулярными солдатами со все более возрастающей неохотой.
Некоторым солдатам удалось добраться до укрепленной стены, окружавшей па, и приставить к ней лестницы. Но они тут же были буквально растерзаны на куски защитниками. В ближнем бою дубинки с острыми шипами, копья и топоры по эффективности оказались сравнимы со штыками.
Настроение в палатке Гоулда той ночью было как на похоронах. Лицо полковника было мрачнее грозовой тучи, а глаза устрашающе поблескивали в полумраке. Он заметно возмужал за эти несколько дней. И его намерения были непоколебимы.
— Завтра, — говорил он своему окружению. — Завтра мы одержим победу над ними. — Он посмотрел вверх. — Капитан Роджерс, вы поведете в этот раз своих людей на юг. Потом мы…
— С вашего разрешения, полковник. — Стоук прервал речь Гоулда.
Коффин задержал дыхание. Он ожидал, что капитан заговорит гораздо раньше. Его молчание стоило жизни нескольким сотням человек.
— Мы больше не можем так продолжать вести войну. Гоулд усмехнулся.
— Позволю себе не согласиться с вами, капитан. Я знаю свою тактику. Мы должны показать им, что мы не сдадимся. В войне профессионал всегда одерживает верх.
— Какой профессионал? — прошептал кто-то.
— Полковник, традиционная тактика здесь не годится. Наш противник не традиционный враг. Они устанавливают свои правила ведения войны, — Стоук нагнулся вперед. — Мне бы хотелось говорить начистоту, сэр.
Гоулд посмотрел на возбужденные лица людей, собравшихся в его палатке и, казалось, сдался. Он безразлично махнул рукой.
— Если вы считаете это нужным, капитан.
— Полковник, это похоже на простреливаемую галерею. Вы сами это видели. Если мы будем продолжать заставлять наших людей маршировать вверх по холму, то маори будут продолжать с такой же пунктуальностью их расстреливать, как делали это во время нашей последней атаки.
Как бы в подтверждение слов Стоука палатка внезапно наполнилась свистом одинокой пули, выпущенной кем-то из ружья. Все инстинктивно вздрогнули. Это был еще один неприятный сюрприз. Несколько офицеров и солдат было застрелено на дистанции, не доступной обыкновенному мушкету. Это значило, что некоторые вожди, поддерживающие Кинга, имеют оружие, превосходящее по дальности прицела обычное. Когда фронтальное наступление окончилось, маори забрались на стену и развлекались тем, что стреляли по ничего не подозревавшим солдатам, считавшим, что они были в недосягаемости пуль противника. В результате весь лагерь пришлось передвинуть еще на сто пятьдесят ярдов назад.
— Мы не можем так продолжать, — заключил Стоук.
— Пока командующий здесь я, эта война будет вестись по всём правилам военной тактики.
— Полковник Гоулд, сэр, мы уже потеряли почти одну треть войска убитыми или раненными, — человек, который так неожиданно заговорил, был старым ветераном по имени Колвилл. — Больше, чем тысячу человек. Если мы будем продолжать попытки фронтального наступления, нас не только опять отбросят назад, но у нас даже не останется достаточно сил, чтобы остановить туземцев от разграбления всей страны.
Сначала Коффину показалось, что Гоулд намерен вернуться к своему первоначальному плану, но, чувствуя давление со всех сторон, у него хватило разума, чтобы не сопротивляться, настаивая на своей абсурдной точке зрения. И он почти шепотом пробормотал, уставясь на масляную лампу, свисающую с потолка.
— Что же вы предлагаете, джентльмены? Капитан Стоук? Поскольку вам не нравится моя стратегия, у вас должен быть свой план действия.
— Это не ваша стратегия, сэр. Я помню, как вы сами говорили мне, что хороший офицер должен уметь импровизировать на поле битвы.
Гоулд кивнул и отвел глаза от лампы. Коффин подбадривающе посмотрел на капитана. Хороший солдат должен быть хорошим дипломатом.
— Я бы хотел получить разрешение на рытье траншеи. Мы начнем копать с ближайшей точки, находящейся под прикрытием деревьев. Когда подкоп будет около двадцати ярдов от стены, мы сделаем разветвление налево и направо, а также будем продолжать копать прямо. Это займет больше времени, но я бы все же предпринял бы это, и тогда у нас появится возможность сломать стену одновременно в трех местах. У них не будет никакой возможности заделать брешь прежде, чем мы ворвемся. С хорошим прикрытием из огня мы сможем это сделать. Как только мы окажемся внутри, то сможем выдержать с превосходящей силой нашего оружия день, если не больше. Очевидно, что они тоже сильно пострадали во время наших атак.
Стоук не умолял, но в его голосе слышалась горячая убежденность в правоте своих слов.
Он продолжал:
— Это единственный выход, полковник. Это не Крым и даже не Бельгия. Мы должны изменить нашу тактику, чтобы она подходила под местные условия. Мне очень жаль, если это идет в разрез с традиционными правилами ведения войны..
В течение нескольких минут в палатке парила никем не прерываемая тишина. Потом Гоулд медленно кивнул.
— Мы здесь не для того, чтобы поддерживать традиции, джентльмены. Мы здесь для того, чтобы победить в войне. Одобрительный шепот послышался среди присутствующих офицеров.
— Мистер Коффин, мистер Халл, можете ли вы гарантировать вашу поддержку?
Коффин ответил первым.
— В моем отряде есть люди, которые открыто говорили о дезертирстве. У этих людей есть своя собственность: поместья, магазины, где им хорошо и безопасно. Но я думаю, что они останутся, если будет шанс на победу.
— Он прав, — продолжал Халл. — Мне очень больно признавать, что варвары заставили нас прятаться. Но глуп тот человек, который не извлекает урока из своих ошибок. Мои люди будут драться, даже несмотря на страх.
— Хорошо. Капитан Стоук, приступайте. Задействуйте столько человек, сколько вам нужно. Лейтенант Колвилл, я хочу, чтобы центр разделился. Мы не можем допустить, чтобы эти мерзавцы незаметно скрылись от нас, как они сделали это в той деревне. — Он поднялся и добавил: — А теперь лучше пойти поспать. Увидимся утром, джентльмены.
Когда они выходили из палатки Коффин услышал разговор двух офицеров: «А почему бы им не попытаться и не сделать вылазку? Они же побеждают».