Фостер Алан Дин. Приговоренный к призме

   Он поднялся. Остальные не обращали на него внимания.
   — Я хочу посмотреть на остальную Ассоциативу в работе. Мне еще много надо узнать о ней.
   — Поистине, — несколько двусмысленно согласился Эже.
   Остаток дня Эван провел, наблюдая, как обитатели сообщества занимаются повседневными делами, подивился сноровке сборщиков, обменялся взглядами с большеглазыми сканерами-собирателями, поболтал с разведчиками.
   День уже почти кончился, когда они с Эже вернулись в место собрания. Он сел и почти не обратил внимания, когда к нему сам подключился наружный говорун.
   — Видите ли, — как можно деликатнее, заметил он, — есть некоторые вещества, с которыми не управиться руками; или даже любой другой конечностью.
   Первый врач ответил извиняющимся тоном.
   — Вообще-то, мы уже поместили новые выращенные органы в наши тела и библиотеки. Теперь мы будем работать над воинами.
   Эван нахмурился.
   — Новые органы?
   — Подобные тому органу-накопителю, который ты нам показал. Очень хитроумно устроено. Нам пришлось внести некоторые изменения, например, мы не любим использовать в таком количестве металлы. От этого чешешься.
   — Послушайте, батареи нельзя выращивать, как пшеницу. Они должны быть…
   — Да, мы их так и назовем, — не обращая внимания на своего растерянного гостя, врачи быстро обменялись потоком информации. Второй посмотрел на него.
   — Хотите сами увидеть?
   Эван ничего не ответил, и врачи истолковали его молчание, как согласие.
   Снаружи места встречи стояла в ожидании очередь воинов. Каждый входил и ложился перед врачами. Через минуту он оказывался неподвижным и застывшим, хотя Эван не мог определить была ли эта кома самопроизвольной или результатом какою-то врачебного воздействия.
   Врачи, молча, начали работать. Двое подсоединили себя непосредственно к неподвижной фигуре с помощью цилиндрических суставов. Другая пара отодрала в сторону полосы и пластины силикатного материала, обнажив внутренности охранника. За все время операции воин не шевельнулся.
   Двое врачей, производящих тонкую работу, повернулись лицом друг к другу. Из кончиков их органов стали выступать капли вещества и формироваться по мере затвердевания вязкого материала в некое крошечное образование. Конечный продукт был немногим больше кулака Эвана. Он был тускло-серым за исключением многочисленных тонких стеклянных нитей, выступающих с обеих концов.
   Он никогда ничего подобного не видел.
   Они вернулись снова к своему пациенту и стали рыться в нем глубже, пока не вытащили наружу желтоватый орган в форме трубки. Эван узнал силикатное сердце. Разумеется, оно не билось. В отличие от сердца млекопитающих оно несло своему владельцу ровный поток энергии тихо и без какого-либо видимого движения.
   Он уставился на это зрелище, а тем временем врачи отсоединили несколько маленьких пучков нитей, выходящих из одного конца этого органа.
   В нем была вырезана ямка, в которую осторожно поместили только что образованную массу. Волокна соединили и припечатали. Затем полость тела была снова закрыта.
   Другая пара врачей отсоединилась от него, предоставив воину функционировать самому. Один из них коснулся тонкой конечностью прочно защищенного черепа. Черные линзы сомкнулись под красными глазами. Еще одна минута и пациент снова стоял на своих многочисленных ногах.
   С удивлением наблюдал Эван, как он поблагодарил врачей перед тем, как повернуться и уйти. Снаружи товарищи ждали его, чтобы расспросить. Второй воин двинулся вперед в предвкушении собственной операции.
   — Разве вы не чувствуете боли?
   — Обычно ее можно уменьшить, отключив некоторые части тела, — сообщил ему первый врач. — Это зависит от размера повреждения и того, насколько велика восстанавливаемая площадь. Мы благодарим тебя за то, что ты подарил нам этот изумительный новый орган.
   — Но это же не орган, — возразил Эван. — Это батарея, а ее по делают просто из выделяющейся жижи.
   — А что ты считаешь органом?
   — Ну, это часть тела, целостная структура, которая выполняет четко определенную функцию и тем способствует поддержанию тела в здоровом состоянии.
   — Я сам не смог бы определить лучше. Вещества и структуры, используемые при этом крайне просты. Мы всего лишь улучшаем природу.
   Неужели вы со своими телами никогда не делаете такого?
   — Нет. Я имею в виду, у нас иначе.
   Ну, конечно, иначе. Скольких человек знал он там на Самстэде с искусственными органами, или теми или иными конечностями? "Нет, не мысль о помещении в тело члена Ассоциативы искусственного органа привела в смятение его традиционное мышление, — решил Эван. — Метод их создания был каким-то возмутительным. Не могло это работать. Не могли они просто слепить литиевую батарею, потому что ее структура была…
   Очень простой, ведь так?
   Неужели она, действительно заработает? И если заработает, какие еще произведенные машинами устройства смогут воспроизвести врачи Призмы?"
   — Если оно будет действовать, как задумано, — объяснил ему третий врач с едва скрываемым ликованием, — ввакоритов ожидает неприятный сюрприз.
   — Узнаем сегодня ночью, — заметил четвертый. — Мы к этому времени переделаем всех воинов.
   — Не говоря уже о разведчиках, — добавил Эже.
   Ввакориты действительно вернулись позднее этой ночью. На этот раз они явились вооруженными какими-то луками голубого стекла, которое могло стрелять зазубренными осколками кварца. Они в клочья изрезали бы Эвана или любого другого вмешавшегося органика. Но у Эвана не было никакого намерения подставлять себя под эти кварцевые стрелы, и он этого не сделал.
   Воины стояли на своих местах, пока сигнал не бросил их в атаку на захватчиков. Их контратака была такой неожиданной и подавляющей, что грабители не оказали никакого сопротивления. Они просто не могли поверить в происходящее. Что-то изменилось в естественном порядке вещей, перевернулось вверх дном. Ввакориты не могли с этим освоиться.
   Мощные челюсти и конечности раздирали более уязвимых захватчиков на части. Пилообразные зубы и челюсти взрезали силикатные экзоскелеты и добывали мягкую внутреннюю плоть.
   Уязвимые ввакориты едва опомнились, чтобы отступить в лес. Если бы дело было предоставлено воинам ни один бы не избежал засады, но библиотеки предписали, что надо оставить некоторое количество в живых, чтобы они сообщили своим сородичам, что по крайней мере эту Ассоциативу надо оставить в покое не только днем, но и ночью. Больше не будут члены этого сообщества бояться темноты. Не будут больше плоды тяжелого труда сборщиков и процессоров безнаказанно отниматься невидимыми грабителями.
   Показав им пластинчатую литиевую батарею, Эван сделал нечто большее, чем продемонстрировал какое-то достижение человеческой техники. Он вернул ночь самым разумным обитателям Призмы.
   Он уже осознал, что члены Ассоциативы не склонны к бурному проявлению чувств, но это не помешало им устроить на следующий день короткое празднество. Много восхвалений было обращено к солнцу, этому источнику всей жизни.
   Эван одобрил это, потому что, как все живое, он тоже черпал свою силу у солнца, хотя и не так непосредственно, как его новые друзья. Еще было проведено что-то вроде концерта, в котором библиотеки (через говорунов) испускали разнообразные шумы, очень напоминающие электронную музыку.
   — Я думал… — начал объяснять Эван первому врачу во время случайного затишья в этой какофонии.
   — Похвальное занятие.
   Он улыбнулся.
   — Если вы способны анализировать, а затем воспроизводить естественным путем такую простую структуру как слоистая батарея, то думаю вы смогли бы сделать более сложную систему накопления энергии. Вы могли бы воссоздать ячейку, которая позволила бы вам функционировать в течение нескольких дней темноты.
   — Эта мысль уже появилась у нас, — проговорил Эже. — Врачи сейчас над ней работают, — в его мысленных волнах звучала гордость.
   Эван надеялся, что его слова не прозвучали покровительственно.
   — Воспроизвести существующую структуру это одно, но я не уверен, что у вас нет своего, что стоило бы улучшить. У вас же нет прошлого опыта в микроинженерии или производстве.
   — Возможно, ты прав, — согласился первый врач. — Я не понимаю значения этих двух терминов. Все что мы знаем, это как починять наши собственные тела. Но будет забавно попытаться.
   — Ну, вы ведь знаете, что вы можете повредить, а что нет.
   — Да, это так.
   У Эвана было странное чувство, что врач изо всех сил пытался сделать так, чтобы его слова не звучали снисходительно.
   — Действительно, — продолжал иноземец, — мы оба обдумали, какие у нас есть возможности, чтобы вставить для вас улучшенный орган на батареях.
   Эван потер запястье ниже светящегося сигнального фонаря.
   — Все в порядке. В этом осталось еще достаточно энергии. Он только недавно был активизирован.
   — Нет, вы не так меня поняли, — доктор, переваливаясь, сделал несколько шагов вперед и провел рукой вокруг груди Эвана.
   — ДЛЯ ВАС.
   Если бы другой человек наблюдал в этот момент за Эваном, он удивился бы, увидев, как резко изменилось выражение его лица.
   — Вы не понимаете, — промолвил наконец Эван, произнося слова медленно и отчетливо. — Я могу использовать только химическую энергию, а не солнечную. У меня нет батарей. Мое сердце не накапливает энергию, как это делаете вы, и нет никаких способов наполнить его этой энергией. Хотя у меня есть миллионы гораздо более маленьких батарей. Они называются клетками.
   — Я понимаю, — сказал доктор после нескольких секунд глубоких раздумий. — Мы еще многом не знаем об органике, но когда у нас появляется такая возможность, мы всегда стараемся получше изучить ее.
   «Я НЕ НОВАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ», — подумал Эван, как будто действительно сообщал им об этом в очень грубой форме. Но произносить это вслух не было необходимости.
   — Я действительно ценю ваше предложение. Идея о батарее была совсем не плохой. Может быть, с ней я не чувствовал бы холод так часто, как это случается в последнее время. Но, боюсь, по отношению к моему организму ваша идея не осуществима.
   — Какая жалость, — пробормотал четвертый доктор. — Но, надеюсь, вы не будете иметь ничего против того, чтобы мы продолжали обсуждение этого вопроса лишь для удовлетворения нашего любопытства. Мы так удивлены!
   — Нет, нет, я не имею ничего против, — ему самому было любопытно, какие еще причудливые идеи придут им в голову. Может быть, один из них предложит Эвану второй желудок?
   Да, ему было любопытно, потому что он видел, на что они способны. А это значило, что он мог получить с их помощью выгоды, которых никто не мог предвидеть. Эти существа, очевидно, были способны синтезировать сложные структуры из простых необработанных материалов. Вот если бы их назначили в экипаж корабля! Эван размышлял о том, какая у них должна быть терпимость к экстремальному холоду и жаре. Они ведь не дышали! Потом, он представил себе, как несколько опытных врачей, живя на поверхности корабля, занимались сложными и опасными работами. Они занимались починкой без специальных костюмов и инструментов, выращивая необходимые для замены детали из собственных тел.
   Неестественно? Определенно. Но все это было не страннее того, что он уже видел раньше на Призме.
 
   Представители Ассоциативы легко провели тригонометрические съемки.
   Сигнальный огонь светился все слабее и слабее. И было решено отправить экспедицию для сопровождения Эвана. Среди тех, кто должен был войти в эту процессию были два врача, специально выделенные для этой операции воины и, конечно, Эже. После обсуждения было решено, что первая библиотека тоже должна пойти. Это было нужно в основном не для того, чтобы помочь Эвану в достижении его цели, а для того чтобы убедиться, что все знания, которые когда-либо были собраны по крупинкам, будут сохранены для всего общества.
   Эван занимался упаковкой, так как на следующее утро экспедиция должна была отправиться. А все остальные из их группы собрались снаружи.
   — Почему бы нам не воспользоваться услугой представителя? Тогда мы смогли постоянно держать контакт с Ассоциативой.
   — Но тогда нам потребуется в десять раз больше времени, чтобы достичь друга Эвана, — начал объяснять разведчик, — а он дал нам понять, что ее надо найти как можно быстрее. Эти представители не очень то подвижны. Они передвигаются куда-нибудь лишь в тех случаях, когда сама Ассоциатива переезжает на новое место. — Эже, казалось, колебался какое-то время, а потом прибавил: — Этот вопрос о представителях и переговорах был причиной многих дискуссий, которые шли последние несколько дней. Также это породило своего рода эксперимент. Врачи, библиотекари и другие члены экспедиции работают над этим.
   — Действительно? — спросил Эван, уже почти заканчивающий с упаковкой, посмотрев вверх на стеклянное лицо, находившееся в нескольких сантиметрах от него. — Какой эксперимент?
   Прежде чем ответить Эже снова некоторое время колебался.
   — Этот эксперимент касается подарка, который готовится для вас.
   — Да что вы! — Эван не заметил, чтобы в ассоциации процветало какое-нибудь ремесло или искусство, но, чтобы не показаться невежливым, он был готов принять любую безделушку, которую они решат ему подарить.
   Пока он ждал, процессия выстроилась в линию перед ним. Первый врач сделал шаг вперед. Эван вытянул вперед руку, чтобы принять предназначавшийся ему подарок. Врач посмотрел на эту вытянутую конечность и начал что-то быстро говорить Эже.
   — Это не то, что можно унести с собой, — пытался объяснить разведчик
   — это носят в себе.
   — Хорошо, это кое-что проясняет, — сухо вымолвил Эван.
   — Это специальная вставка, — продолжал свои разъяснения Эже.
   Эван нахмурился и отдернул руку.
   — Что-о-о?!
   — Мы усердно занимаемся изучением органических форм и нам уже удалось собрать достаточно большое количество знаний об их устройстве.
   Библиотекари и врачи накапливают такого рода информацию. Кроме того, у них была возможность незаметно изучать анатомию по вашему телу. Я много занимался этим в последние дни. В основном мне приходилось вести свои наблюдения, когда вы спали. Полученные сведения я передал в библиотеку.
   Эван чувствовал, как натягиваются его нервы.
   — Вы изучали меня, когда я спал? И я ничего об этом не знал?
   — Я не хотел вам мешать. Мне казалось, что это вас не беспокоило.
   — Зато это беспокоит меня сейчас! — Эван представил, как конечности инопланетян ощупывают его чужеземное тело. От этого он почувствовал себя так неудобно. Он как-то болезненно воспринял это. Не то чтобы это открытие вызвало у него отвращение. Несмотря ни на что, его ни разу не разбудили.
   Просто все случившееся выглядело, по его мнению, очень невежливым.
   Неучтиво было изучать его тело без его спроса. Ведь это ЕГО тело!
   Человеческое тело — его крепость.
   Но Эже так не считал. Для него, как и для всех остальных здесь, он был новой книгой, которую можно было читать и изучать.
   — Я извиняюсь за то, что все так вышло. Что мы будем делать с подарком?
   Он поднял обе руки.
   — Никто не может ничего воткнуть в меня, не зависимо от того, каковы его убеждения, как бы не старался.
   — Прошу прощения, но ведь вы допускаете, что усики, которыми здесь пользуются для коммуникации, не причиняют никакого вреда, никакой боли?
   Эван опустил руки пониже. Он не испытывал ненависти к чужакам, а кроме того, был любопытен.
   — Хорошо. В любом случае, давайте посмотрим, что это за чертова штука.
   После небольшой дискуссии, третий врач сделал шаг вперед и вытянул руку. Вся рука была не больше, чем ноготь на мизинце Эвана. Вокруг ладони находились пальцы. А в центре лежало что-то, выглядевшее как осколок хрусталя коричневого цвета. Эван наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть то, что лежало на ладони. Он предполагал, что ему подарят нечто гораздо больших размеров.
   — Это подарок?
   Эже ответил утвердительно.
   — Ну и куда же это должно войти, если предположить, что я разрешу этой штуки куда-либо входить? Для чего она предназначена?
   — Эта вещь будет выполнять функцию связи, — медленно проинформировал
   Эже Эвана. — С помощью нее вы сможете не только связываться с любым членом
   Ассоциации, не прибегая к коммуникационным усикам, она поможет вам и говорить так, как это делаем мы. Для частных разговоров усики все еще будут необходимы, но нам нечего от вас скрывать. И, кроме того, в любом случае, у вас нет усиков.
   Эван с удивлением пялил глаза на осколок. Он был сделан, нет, выращен членами Ассоциации. Этот подарок был создан специально для Эвана. Было ли возможным применение этого устройства для Эвана? И, если такое было возможным, то какие нереальные возможности перед ним открывались! Если бы два человека были бы снабжены такими приспособлениями, то смогли бы ли они мысленно вести разговоры между двумя полушариями мозга?
   Было ли возможно осуществление такой заветной и древней мечты человечества в этом примитивном, бешеном мире? Может быть, это телепатия?
   «Ну нет, — сказал Эван сам себе. Это не телепатия. Это, скорее своего рода радио-мозговая трансляция».
   Этот процесс был похож на телепатию, но не являлся таковым. А может ли он позволить этим тяжеловесным чужеземцам шутить шутки с его мозгом?
   А разве они уже не начали делать это?
   — Вы должны доверять нам, — умоляющим тоном говорил Эже. — Они врачи и точно знают, что делают. Я могу с уверенностью говорить об этом, так как они располагают большим объемом информации, добытой библиотеками. Они не стали бы делать ничего такого, в выполнении чего они не были бы абсолютно уверены.
   Эван глубоко вздохнул.
   — Ну и где вам для этот потребуется резать меня?
   — Нигде. Вас совсем не надо будет резать. Мы просто соединим вас с этим.
   Это было уже что-то. Так как пересадочный материал был составлен не из органического материала, иммунная система его организма должна была отвергнуть это.
   — А как насчет боли?
   Первый врач обратился к нему через представителя, который находился неподалеку. Его голос звучал обиженным.
   — Мы врачи!
   Все, что до сих пор делали члены Ассоциативы было на очень высоком уровне. Они помогали Эвану, даже когда он их об этом не просил, и он отплачивал им за это, как только мог. Все сделки между человеком и членами
   Ассоциации были основаны на взаимной выгоде. Было бы, конечно, замечательно, если бы удалось совершить предстоящее путешествие без Эже, задрапированного вокруг шеи Эвана, если бы Эван был в состоянии общаться с каждым компаньоном без помощи посредников.
   Наконец, Эван согласился принять подарок и разрешил вставить его в себя. Он поступал так, потому что думал о тех преимуществах, которые дает ему это устройство. Но все же он не был до конца уверен в правильности выбранного им решения.
   «Что я делаю, думал он. Я совсем сошел с ума».
   — Лягте на землю, — давал ему указания Эже.
   Эван подчинился. Он лег на землю и закрыл глаза. Он был готов к проведению операции. В его тело должны были что-то вставить. Он чувствовал, как что-то закружило его голову, двигая ее в сторону. Усики
   Эже были удалены. Эван чувствовал странное головокружение, это состояние обычно сопровождает тех, кто находится на пороге какого-то великого открытия, или крупных перемен. Теперь когда Эже при Эване не было, поймет ли хоть один из членов Ассоциации его?
   Он чувствовал прикосновения к своему левому уху. Они были такими слабыми и деликатными. Можно было подумать, что это просто легкий бриз. Он слышал нежные звуки, приятные и расслабляющие. Ему, должно быть, сделали анестезию, потому что он не чувствовал боли. Он думал о музыке и, чтобы его мозг ни на минуту не прекращал работать, пытался вспомнить определенные произведения искусства, сравнивая и противопоставляя их в уме. Где-то в глубине его сознания чуть слышно раздавался голос: «Что ты делаешь?» Но Эван старался не обращать на это внимания. Вместо этого он старался сосредоточится на еле слышном шуршании, которое происходило вокруг его головы.
   Он уже был готов сделать жест и попросить, чтобы ему снова вставили
   Эже. Он хотел спросить, почему операция затянулась так долго, как вдруг услышал знакомый голос.
   — Все уже закончено, Эван, — произнес голос мягко. — Устройство установлено.
   Операция завершилась. Он открыл глаза и медленно сел. Его мускулы были напряженными и уставшими. Ему казалось, что он был в полусознательном состоянии еще пару минут. Он дотронулся рукой до своего уха. На ладони появились несколько капелек крови, но не больше. И Эван по-прежнему не чувствовал боли.
   — Кажется, все прошло хорошо, — сказал другой голос, более низкий, чем голос разведчика. Он посмотрел вниз и увидел первого врача, который в этот время осматривал его.
   — Как вы себя чувствуете?
   — У меня такое ощущение, как будто я только что сделал огромный шаг куда-то в пустоту, — прошептал Эван, который все еще находился в каком-то оцепенении, не приходя до конца в себя. Он чувствовал, что внутри него произошли какие-то изменения, в области его левого уха. Теперь у него было устройство, настроенное на радиотрансляцию, и он получал сигналы от этих существ, хотя сам не представлял, что происходило с его мозгом или как работало его новое устройство. Он не мог сказать, каким образом ему передавались слова. Он столкнулся с такими аспектами науки, которые были выше его понимания.
   Примитивные доктора на Призме только сделали то, что было не под силу выполнить ни одной человеческой медицинской лаборатории. Здесь они сделали все естественно, не пользуясь никакими сложными машинами, если, конечно, их самих не считать машинами.
   «Да разве все мы не машины? — задумался Эван. Стоит только поменять расположение атомов в молекулах, и вы получите металл вместо человеческой плоти. Жизнь сама определяет, а все остальное — не более чем косметика».
   Оставшиеся члены Ассоциативы разошлись по своим ежедневным делам, в то время как поисковая группа отбыла, хотя проводы их еще не закончились и кое-где слышались прощальные крики. Вместо того, чтобы просто дать путешественникам пройти, стены сформировали временную арку внушительных размеров, а тем временем за счет кривизны поверхности были созданы яркие радуги и фонтаны лучей. Затем стены сомкнулись за их спинами, арка исчезла, и маленькая экспедиция отправилась в путь, следуя по курсу, определенному представителями. Сигнальный огонь маяка на руке Эвана разгорался и ярко светил, в то время как они шли, убеждаясь в точности произведенных тригонометрических съемок.
   После того как были побеждены от коллеги-исследователи, Эван думал, что он является единственной жизненной формой на Призме. Но вот шел уже второй день, когда он все больше и больше убеждался в обратном. Призма являлась домом для нескольких думающих форм, все они боролись с враждебными лесными видами, и в то же время шла борьба за превосходство между ними самими.
   Неожиданно они услышали какой-то шум. Но причину этих звуков удалось обнаружить не сразу. Где-то шла битва. Наконец источник шума был найден.
   Он исходил от равнины у горы, по которой они взбирались. Когда они поднялись на самый верх, перед ними открылись просторы равнины, и они увидели происходящее там сражение.
   Эван не мог различить отдельные фигуры, потому что все это происходило внизу, на очень большом расстоянии от него. Его компаньоны смогли разглядеть не больше, чем сам Эван, за исключением Эже. Он давал подробные описания для всей остальной группы. Для разведчика очень важно было иметь острое зрение.
   Пока Эже описывал все, что происходило внизу, библиотека делал записи, которые должны были остаться для потомков. В конфликте, происходившем на глазах участников экспедиции, не было ничего уникального, как сказали потом Эвану. Такие вещи постоянно происходили среди
   Кью-Ваколии.
   Из того немногого, что мог рассмотреть Эван, он заключил, что члены этой третьей мыслящей расы сильно-напоминают ввакоритов, которые нападали на Ассоциативу. Они являлись органосиликатными формами, и их тяжелый экстерьер защищал то, что находилось внутри. Они дрались копьями и дубинками, сделанными из сложных силикатных образований. Даже с такого расстояния на оружие было приятно смотреть, такое оно было красивое, хотя цель, с которой применялось это оружие, нельзя было назвать красивой.
   — Из-за чего они воюют?
   — Кто знает? — ответил библиотека. — Территория? Пища? А, может быть, у них идет борьба за право оставить после себя потомство? Все эти их бои крайне нерациональны, так как они могли бы достичь всех своих целей другими путями, через сотрудничество, а не воюя. Но они так не поступят, -
   Эван почувствовал стеклянные линзы, уставившиеся на него. Они принадлежали не только члену библиотеки.
   — А с вами такие вещи происходят? — задал Эвану вопрос библиотека.
   — Иногда. Но мы стараемся находить решение в сотрудничестве. Нам это неплохо удается уже последние несколько сотен лет. Могу сказать, что мы преуспели в этом. Но, к сожалению, и до сих пор изредка случаются конфликты, в основном из-за всяких пустяков. Как вы говорите, лучше все решать в сотрудничестве.
   — Понимаю, — библиотека повернулся и снова посмотрел на происходящее внизу сражение. — Одна группа передвигается на другой конец.