Страница:
— Я знала, что убиты все, кроме меня, но не знала, что Гумула тоже мертв. Как он умер?
Эван пожал плечами.
— Я не знаю подробностей. Он убит Призмой.
Она долго молчала.
— Призма лишила меня удовольствия убить его, но я не жалею о этом. Я присоединюсь к вам. У тебя крепкий желудок, Эван Орджелл?
Он нахмурился. Какого черта она спрашивает об этом?
— Как ты думаешь, сюда послали бы слабака?
— Не знаю. Теперь я не уверена, что компания способна набирать стоящих людей.
Силуэт вышел из зеленых кристаллических зарослей и направился к
Эвану, подойдя, протянул правую руку. Из кончиков пальцев блеснул красный смертоносный свет. Эван прыгнул в сторону, уклоняясь от опасности.
Стоявшие за ним товарищи разбежались в стороны. Но луч целил не в них и, пройдя мимо, угодил прямо в пару длинных щупалец, взбиравшихся по склону холма.
— Здесь опасно. Интегратор упрям. — Рука опустилась и красный свет погас. — Теперь на некоторое время он оставит нас в покое, но лучше уйдем отсюда, поговорим в другом месте. — Мартина улыбнулась ему полуулыбкой. У нее была только половина ее прежнего лица. Эван смотрел на красивое лицо и хорошую фигуру. Но лишь левая половина ее тела была из мяса и костей, да и та местами в заплатах. Цвет заплат был приятен, но все же эти куски искусственной кожи бросались в глаза. Вся правая половина была сделана из голубого кристалла, вместо правого глаза — линза. Эван подумал о том, какая часть мозга у нее сохранилась.
Длинные голубые нити свисали до земли с правой половины головы. Такие же по длине, но естественные черные волосы были на левой половине. Марта рассматривала его так же внимательно, как и он ее. То, что с ним сделали врачи, конечно, тоже было достойно удивления. Но Марта была чудом, синим чудом. Товарищи с любопытством обступили их.
— Я вижу тут двух врачей, это они потрудились над тобой? — Ее сапфировая рука потрогала его прозрачную кожу на торсе.
— Так было необходимо. Но это пустяки по сравнению с тем, что сотворили с тобой. Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел, что можно заменить половину человеческого тела.
— Я тоже. — Она улыбнулась половиной лица. Странная, но очаровательная улыбка. Правая половина лица оставалась неподвижной. Кто-то сумел дать ей новое сердце, целую половину тела, но не смог изменить суть ее улыбки. — Однажды я шла по лесу в скафандре, полагая, что это надежная защита, но тяжелый кондарит упал на меня и раздавил всю правую часть тела.
Меня нашли члены Ассоциативы, и вот теперь ты видишь их работу. Они, видишь ли, весьма любопытны, и чтобы иметь возможность задать мне некоторые вопросы, спасли мою жизнь. Не знаю, как это им удалось, до сих пор удивляюсь этому.
— Когда мы увидели луч, спасающий нас, — сказал библиотека, — мы вначале подумали, что это баррин.
— Мне рассказывали о баррине, я была зачарована и попросила их сделать мне такую же вещь. — Она показала свою правую руку. Из кончиков пальцев вышел когерентный пучок красного света и тут же погас. — Это мой собственный лазер. В мои пальцы вставлены искусственные рубины, они называют его корундом, а внутри руки — газ аргон. Где-то в области спины накапливается энергия, которая поступает в лазерную установку, когда я прижимаю друг к другу четыре пальца. Они сделали мне это устройство, чтобы было чем защищаться от Гумулы. — Она опустила руку и согнула голубые пальцы. — Я могу регулировать интенсивность движением пальцев. Вот так все и получилось. Я всегда интересовалась биоинженерией, но никогда не думала, что придется испытать это на себе.
— Я тоже.
Марта посмотрела в долину.
— Интегратор не забыл о вас. Пошли отсюда. — Они начали спускаться за ней по другому склону холма, уходя от беснующеюся Интегратора.
— Я была уверена вначале, что ты — Гумула, продолжала она свой рассказ. — Единственное, что меня смущало, — присутствие членов
Ассоциативы. Я не могла вообразить себе, как Гумула мог втереться в общество врачей и библиотеки.
— Расскажи, наконец, что произошло, кто такой Гумула. Я уже кое-что понял, но хотелось бы знать подробности.
— Ты видел, что произошло на станции. Ты, наверное, вообразил, что это сделали какие-нибудь жуткие чудовища. — Эван утвердительно кивнул. -
На самом деле было иначе. Это сделал не Интегратор, и это не ошибка
Призмы. Мы, разумные люди, имеем диких чудовищ внутри себя. Как можно было застать врасплох сотрудников станции, оснащенных оружием и экранами? Это не так уж трудно. Они ждали опасности снаружи, а Гумула оказался внутри.
Он все точно рассчитал. Отключил сигнализацию, пришел на работу ночью, когда все спали, кроме ночного сторожа. — Она говорила без особых эмоций, ее переживания и горечь покрылись пеленой времени.
— Он все рассчитал, но забыл про тебя.
— Нет, его подвела случайность. Мне не спалось, и я пошла поохотиться на спаргеноксов.
Эван удивленно вскинул брови. Марта объяснила:
— Это слово составлено из двух латинских слов, «spargere» — искра, и
«nox» — ночь. Получается спаргенокс, что означает ночная искра.
— Это то, что я называл танцующим самоцветом.
Она кивнула.
— Я пошла охотиться, никому не сказав об этом. Ия Эрландер не одобрила бы такую экскурсию, тем более ночью и в одиночку. Она тоже убита, бедная Мама Ген. Мы все любили ее.
Эван тихо ждал, пока лились ее слезы. Конечно, только из одного глаза.
— Я сама видела, как Гумула убил Эдди Чангэ. Гумула имел доступ ко всему оружию, а у меня была только оборонительная система моего скафандра.
Я не имела шансов уцелеть против него, поэтому пришлось убежать. Я бежала, как сумасшедшая, я знала, что он, не обнаружив меня в лагере, будет искать повсюду. У меня было немного времени, пока он будет шарить по всем строениям и подвалам в поисках меня. Мне удалось уйти от одной беды, но попала в другую, — на меня свалилось огромное дерево.
— Он всех убил? — спросил Эван.
— Всех. Эдди, Маму Ген, Раджаншара — всех моих друзей. Он убил их тщательно и продуманно. Почему убил, ты наверно, сам догадался. Он работал на конкурирующий концерн. Должно быть, очень большой концерн, желающий, как и наша компания, приобрести ресурсы Призмы. Управившись с сотрудниками, Гумула хотел завладеть станцией, передать своим хозяевам собранную нами информацию. Затем он собирался ждать «помощи», значит тебя.
Дождавшись, он убил бы тебя, в расчете, что после этого компания уже больше не будет проявлять интерес к этому месту. Или мог поступить иначе, выдумать историю о неуязвимых и враждебных тварях, от которых не может защититься никакая колония, а он, Гумула, мол, случайно уцелел.
— А я, может быть, поверил бы ему, — сказал Эван.
— Почему бы и нет? Я и сама поверила бы ему, если бы не знала правды.
Поэтому он должен был убить меня как единственного свидетеля, как угрозу его тщательно продуманному плану. Но Призма остановила его. Если бы я знала, что он мертв, вернулась бы назад, и сообщила бы все, — вздохнула она. — Ну черт с ним. Все обошлось.
— Тебя отремонтировали члены Ассоциации, когда на тебя упал кондарит?
— Я чуть не умерла от шока. Придя в сознание, я была уже далеко от того места. Они принесли меня за свою стену и приступили к работе. Они вернули мне жизнь. Они также сохранили маяк. Упавший кондарит не задел его. Они изучали и обсуждали батареи.
— Мои друзья тоже приобрели полезный опыт, — Эван показал на своих кремниевых спутников.
— Мы теперь можем вернуться на станцию. Мне это будет нелегко.
— Я помогу. Нам трудно будет послать сообщение. Я осмотрел станцию перед тем, как идти на поиски твоего маяка. Местные уборщики мусора там хорошо поработали.
— Представляю себе. Местные существа потребляют редкоземельные металлы и прочие химические соединения, едят их как конфеты. — Она села на лежащее желтое дерево. Эван залюбовался ее плавными движениями. Ее мастерски отремонтировали.
— Не знаю, как об этом спросить, — сказал Эван, — поэтому спрошу просто — как ты себя чувствуешь в таком виде?
Она засмеялась.
— Лучше некуда. Я не задумываюсь об этом. У меня ничего не болит, если тебя это интересует. Главное — я жива. Я теперь даже меньше подвержена боли, мой врач сделал мало нервных окончаний всюду, кроме кончиков пальцев. Еще мне немного трудно говорить, иногда вместо звука "с" получается свист. Но они внесли некоторые усовершенствования. Мой правый глаз видит то, о чем никогда не мечтал левый. Во мне есть хранилище энергии, поэтому я могу долго не есть. И, наконец, у меня есть эта игрушка, благодаря внимательному изучению устройства баррина. — Она подняла правую руку и, слегка сдвинув пальцы, направила лучик света на ногу. Синяя кожа отразила красный цвет. Она посмотрела ему в глаза. -
Итак, ты теперь сам можешь судить, каково мне в моем новом обличье. А как у тебя с этим обстоит дело?
Эван облизнулся.
— Синий цвет идет тебе.
Она засмеялась. Эван лишь теперь обратил внимание на слегка светившиеся обертона, совсем, впрочем, не портившие ее красивый смех.
— Дипломат. Ты мне нравишься, Эван Орджелл.
— Зови меня просто Эван.
— А меня зови просто Мартой. Хотя ты уже не вполне человек. — Она бросила взгляд на его прозрачное тело. — Немного не хватает мяса, но его заменитель, как видно не менее крепок. Только не понятно, тебя теперь надо мыть или полировать? — Они вместе захохотали. — Призма переделала нас по своему образу и подобию. Мы оба теперь другие. — Она стала серьезной. -
Знаешь, в этом мире можно открыть множество удивительных вещей, если люди, пришедшие сюда, будут смотреть на него открытыми глазами, без предубеждения. Мы с тобой стали другими по воле случая, по необходимости, но ведь могут найтись и добровольцы, желающие поэкспериментировать на себе. Представь себе, как смогут помочь изувеченным людям врачи
Ассоциации, если они получат наши знания по медицине. Они и без этого творят чудеса.
Марта кивнула в сторону холма.
— Даже Интегратор, возможно, вылечится от своего безумия.
Эван, глядя на нее, думал о том, как он смог бы справиться с такими обширными изменениями, какие вытерпела она.
— Ты так красива, когда философствуешь!
Она усмехнулась.
— Ты не просто дипломат. Ты слишком долго не видел женщин.
— Здесь всюду преобладает синий цвет. Почему это? — перевел разговор на другую тему Эван.
— В здешнем кремнии много меди. Наши предварительные исследования показали это. Если бы было больше хрома, здесь были бы красные деревья.
Очаровательно.
— Чепуха все это. Синий цвет — самый красивый, потому врачи и придали тебе этот цвет.
Это утверждение вызвало спор между синим Эже и черными воинами, явно не согласными с такой оценкой синего цвета. Постепенно в спор включились все, кроме библиотеки, безразличного к таким глупостям.
— Скажи, — тихо сказала Марта, когда спор немного утих, — ты похоронил кого-нибудь на станции?
— Нет, я был слишком занят, надо было выяснить, остался ли кто-нибудь в живых. Мы можем похоронить их, когда придем туда, если их останки сохранились.
— Я много думала о моем положении здесь, у меня было для этого время.
Когда мы свяжемся с компанией и объясним, что произошло, они захотят расширить станцию, пришлют новых людей. Им надо будет объяснить многое, предостеречь от ошибок. По понятным причинам мне нелегко будет вернуться к прежней жизни в Самстэде или еще где-то. Я бы хотела остаться здесь, если компания мне позволит.
— Мне кажется, ты ошибаешься в том, что не сможешь вернуться домой.
Именно там, в Самстэде тебе будет лучше. Ты будешь носить костюм, а правую половину лица можно будет закамуфлировать.
— Рано или поздно все узнают о моей внешности. Все будут пялиться на уродку.
— Тебя можно полностью закамуфлировать, ты будешь выглядеть как все.
И я собираюсь поступить так же. — Он похлопал себя по желудку.
— Может быть, я буду выглядеть, но не буду такой как все, Эван. С этим ничего не поделаешь. А все средства массовой информации будут охотиться за мной. Я не справлюсь с этим. Я застенчивая, Эван. Поэтому и выбрала такую профессию, как у меня сейчас. Я сторонюсь больших кампаний, мне лучше работать в лаборатории с двумя людьми, чем в офисе с сотнями.
Нет, я приняла решение неделю назад в лесу, я остаюсь здесь. Надеюсь, компания согласится. Кто еще сможет так легко работать в этом диком мире без специального скафандра? Я привыкла к этому месту больше, чем кто-либо другой.
Эван заметил, что она неуверенно произнесла слово «кто-либо другой».
— Я уже не такая женщина, как остальные. Да и раньше была не такой, как все. Призма окончательно провела границу между мной и другими. — Они оба долго молчали. Наконец она улыбнулась. — Как домоседка я не особенно заботилась о своей одежде. Я не думаю много об украшениях, а теперь могу забыть их дома навсегда, мои украшения всегда при мне.
— Почему после того, как твои друзья вооружили тебя, ты не искала
Гумулу?
— По двум причинам. Я не была уверена, что застану его врасплох, если он находится за защитным периметром станции. И я не знала, как найти дорогу к станции без моего скафандра.
— Разве ты не могла ориентироваться по солнцу?
— Я не умею ориентироваться по солнцу. Кто же думает об этом, если скафандр делает все, в том числе показывает дорогу домой, если человек заблудился. В костюме невозможно заблудиться.
Эван согласился, вспомнив свое полное доверие к МВМ. Может быть, были времена, когда некоторые просвещенные жители Самстэда могли некоторое время находиться без скафандра. Стоит ли чересчур надеяться на технологию в нашей жизни? Эта мысль заслуживала внимания.
— Вы говорите о возвращении к вашей Ассоциативе, — раздался голос.
— Это мой друг Эже, — пояснил Эван.
— Лазурная Высокого Разума Поверхность С Пироксиновыми Древовидными
Включениями — если не возражаете. Но поскольку вы, люди, испытываете необъяснимую неприязнь к полным именам, можете называть меня тем словом, которое использовал мой товарищ.
— Очень рада познакомиться с вами, разведчик.
Эван выглядел немного озабоченным. — Знаешь, из их имен я способен выговорить только имя Эже. — Он посмотрел на друзей. — Библиотека, как зовут тебя?
— Называй меня «библиотекой», в противном случае тебе пришлось бы до вечера выслушивать мое полное имя. Когда мы передаем информацию между собой, то делаем это намного быстрее, чем вы можете себе вообразить.
— Если ты хочешь вернуться в свой лагерь, мы можем сделать это в любое время, — сообщил Эже Эвану.
— Как? Я без своего скафандра могу только ориентироваться по солнцу, и мы должны идти не спеша, чтобы не сбиться с пути. Чтобы дойти до станции, нам придется поплутать.
Эже издал отвратительный звук.
— Вам, возможно, да. Я функционирую иначе. Как вы думаете, почему меня называют разведчиком?
Эван улыбнулся.
— Ты помнишь все пути, по которым ходил?
— Разумеется, это моя работа.
— Если не возражаешь, мы пойдем с тобой, — сказал библиотека. — Мне еще многое надо изучить в людях.
— То же самое говорили мне мои врачи, — вставила Марта, — но начинали блуждать.
— Конечно, мы будем рады, если вы присоединитесь к нам, — сказал
Эван. И снова обратился к Эже. — Ты хочешь найти путь от моего скафандра до станции?
— Ты до сих пор не знаешь всех способностей разведчика. Я покажу тебе путь, по которому надо идти.
— Замечательно. Пошли.
Глава 14
Эван пожал плечами.
— Я не знаю подробностей. Он убит Призмой.
Она долго молчала.
— Призма лишила меня удовольствия убить его, но я не жалею о этом. Я присоединюсь к вам. У тебя крепкий желудок, Эван Орджелл?
Он нахмурился. Какого черта она спрашивает об этом?
— Как ты думаешь, сюда послали бы слабака?
— Не знаю. Теперь я не уверена, что компания способна набирать стоящих людей.
Силуэт вышел из зеленых кристаллических зарослей и направился к
Эвану, подойдя, протянул правую руку. Из кончиков пальцев блеснул красный смертоносный свет. Эван прыгнул в сторону, уклоняясь от опасности.
Стоявшие за ним товарищи разбежались в стороны. Но луч целил не в них и, пройдя мимо, угодил прямо в пару длинных щупалец, взбиравшихся по склону холма.
— Здесь опасно. Интегратор упрям. — Рука опустилась и красный свет погас. — Теперь на некоторое время он оставит нас в покое, но лучше уйдем отсюда, поговорим в другом месте. — Мартина улыбнулась ему полуулыбкой. У нее была только половина ее прежнего лица. Эван смотрел на красивое лицо и хорошую фигуру. Но лишь левая половина ее тела была из мяса и костей, да и та местами в заплатах. Цвет заплат был приятен, но все же эти куски искусственной кожи бросались в глаза. Вся правая половина была сделана из голубого кристалла, вместо правого глаза — линза. Эван подумал о том, какая часть мозга у нее сохранилась.
Длинные голубые нити свисали до земли с правой половины головы. Такие же по длине, но естественные черные волосы были на левой половине. Марта рассматривала его так же внимательно, как и он ее. То, что с ним сделали врачи, конечно, тоже было достойно удивления. Но Марта была чудом, синим чудом. Товарищи с любопытством обступили их.
— Я вижу тут двух врачей, это они потрудились над тобой? — Ее сапфировая рука потрогала его прозрачную кожу на торсе.
— Так было необходимо. Но это пустяки по сравнению с тем, что сотворили с тобой. Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел, что можно заменить половину человеческого тела.
— Я тоже. — Она улыбнулась половиной лица. Странная, но очаровательная улыбка. Правая половина лица оставалась неподвижной. Кто-то сумел дать ей новое сердце, целую половину тела, но не смог изменить суть ее улыбки. — Однажды я шла по лесу в скафандре, полагая, что это надежная защита, но тяжелый кондарит упал на меня и раздавил всю правую часть тела.
Меня нашли члены Ассоциативы, и вот теперь ты видишь их работу. Они, видишь ли, весьма любопытны, и чтобы иметь возможность задать мне некоторые вопросы, спасли мою жизнь. Не знаю, как это им удалось, до сих пор удивляюсь этому.
— Когда мы увидели луч, спасающий нас, — сказал библиотека, — мы вначале подумали, что это баррин.
— Мне рассказывали о баррине, я была зачарована и попросила их сделать мне такую же вещь. — Она показала свою правую руку. Из кончиков пальцев вышел когерентный пучок красного света и тут же погас. — Это мой собственный лазер. В мои пальцы вставлены искусственные рубины, они называют его корундом, а внутри руки — газ аргон. Где-то в области спины накапливается энергия, которая поступает в лазерную установку, когда я прижимаю друг к другу четыре пальца. Они сделали мне это устройство, чтобы было чем защищаться от Гумулы. — Она опустила руку и согнула голубые пальцы. — Я могу регулировать интенсивность движением пальцев. Вот так все и получилось. Я всегда интересовалась биоинженерией, но никогда не думала, что придется испытать это на себе.
— Я тоже.
Марта посмотрела в долину.
— Интегратор не забыл о вас. Пошли отсюда. — Они начали спускаться за ней по другому склону холма, уходя от беснующеюся Интегратора.
— Я была уверена вначале, что ты — Гумула, продолжала она свой рассказ. — Единственное, что меня смущало, — присутствие членов
Ассоциативы. Я не могла вообразить себе, как Гумула мог втереться в общество врачей и библиотеки.
— Расскажи, наконец, что произошло, кто такой Гумула. Я уже кое-что понял, но хотелось бы знать подробности.
— Ты видел, что произошло на станции. Ты, наверное, вообразил, что это сделали какие-нибудь жуткие чудовища. — Эван утвердительно кивнул. -
На самом деле было иначе. Это сделал не Интегратор, и это не ошибка
Призмы. Мы, разумные люди, имеем диких чудовищ внутри себя. Как можно было застать врасплох сотрудников станции, оснащенных оружием и экранами? Это не так уж трудно. Они ждали опасности снаружи, а Гумула оказался внутри.
Он все точно рассчитал. Отключил сигнализацию, пришел на работу ночью, когда все спали, кроме ночного сторожа. — Она говорила без особых эмоций, ее переживания и горечь покрылись пеленой времени.
— Он все рассчитал, но забыл про тебя.
— Нет, его подвела случайность. Мне не спалось, и я пошла поохотиться на спаргеноксов.
Эван удивленно вскинул брови. Марта объяснила:
— Это слово составлено из двух латинских слов, «spargere» — искра, и
«nox» — ночь. Получается спаргенокс, что означает ночная искра.
— Это то, что я называл танцующим самоцветом.
Она кивнула.
— Я пошла охотиться, никому не сказав об этом. Ия Эрландер не одобрила бы такую экскурсию, тем более ночью и в одиночку. Она тоже убита, бедная Мама Ген. Мы все любили ее.
Эван тихо ждал, пока лились ее слезы. Конечно, только из одного глаза.
— Я сама видела, как Гумула убил Эдди Чангэ. Гумула имел доступ ко всему оружию, а у меня была только оборонительная система моего скафандра.
Я не имела шансов уцелеть против него, поэтому пришлось убежать. Я бежала, как сумасшедшая, я знала, что он, не обнаружив меня в лагере, будет искать повсюду. У меня было немного времени, пока он будет шарить по всем строениям и подвалам в поисках меня. Мне удалось уйти от одной беды, но попала в другую, — на меня свалилось огромное дерево.
— Он всех убил? — спросил Эван.
— Всех. Эдди, Маму Ген, Раджаншара — всех моих друзей. Он убил их тщательно и продуманно. Почему убил, ты наверно, сам догадался. Он работал на конкурирующий концерн. Должно быть, очень большой концерн, желающий, как и наша компания, приобрести ресурсы Призмы. Управившись с сотрудниками, Гумула хотел завладеть станцией, передать своим хозяевам собранную нами информацию. Затем он собирался ждать «помощи», значит тебя.
Дождавшись, он убил бы тебя, в расчете, что после этого компания уже больше не будет проявлять интерес к этому месту. Или мог поступить иначе, выдумать историю о неуязвимых и враждебных тварях, от которых не может защититься никакая колония, а он, Гумула, мол, случайно уцелел.
— А я, может быть, поверил бы ему, — сказал Эван.
— Почему бы и нет? Я и сама поверила бы ему, если бы не знала правды.
Поэтому он должен был убить меня как единственного свидетеля, как угрозу его тщательно продуманному плану. Но Призма остановила его. Если бы я знала, что он мертв, вернулась бы назад, и сообщила бы все, — вздохнула она. — Ну черт с ним. Все обошлось.
— Тебя отремонтировали члены Ассоциации, когда на тебя упал кондарит?
— Я чуть не умерла от шока. Придя в сознание, я была уже далеко от того места. Они принесли меня за свою стену и приступили к работе. Они вернули мне жизнь. Они также сохранили маяк. Упавший кондарит не задел его. Они изучали и обсуждали батареи.
— Мои друзья тоже приобрели полезный опыт, — Эван показал на своих кремниевых спутников.
— Мы теперь можем вернуться на станцию. Мне это будет нелегко.
— Я помогу. Нам трудно будет послать сообщение. Я осмотрел станцию перед тем, как идти на поиски твоего маяка. Местные уборщики мусора там хорошо поработали.
— Представляю себе. Местные существа потребляют редкоземельные металлы и прочие химические соединения, едят их как конфеты. — Она села на лежащее желтое дерево. Эван залюбовался ее плавными движениями. Ее мастерски отремонтировали.
— Не знаю, как об этом спросить, — сказал Эван, — поэтому спрошу просто — как ты себя чувствуешь в таком виде?
Она засмеялась.
— Лучше некуда. Я не задумываюсь об этом. У меня ничего не болит, если тебя это интересует. Главное — я жива. Я теперь даже меньше подвержена боли, мой врач сделал мало нервных окончаний всюду, кроме кончиков пальцев. Еще мне немного трудно говорить, иногда вместо звука "с" получается свист. Но они внесли некоторые усовершенствования. Мой правый глаз видит то, о чем никогда не мечтал левый. Во мне есть хранилище энергии, поэтому я могу долго не есть. И, наконец, у меня есть эта игрушка, благодаря внимательному изучению устройства баррина. — Она подняла правую руку и, слегка сдвинув пальцы, направила лучик света на ногу. Синяя кожа отразила красный цвет. Она посмотрела ему в глаза. -
Итак, ты теперь сам можешь судить, каково мне в моем новом обличье. А как у тебя с этим обстоит дело?
Эван облизнулся.
— Синий цвет идет тебе.
Она засмеялась. Эван лишь теперь обратил внимание на слегка светившиеся обертона, совсем, впрочем, не портившие ее красивый смех.
— Дипломат. Ты мне нравишься, Эван Орджелл.
— Зови меня просто Эван.
— А меня зови просто Мартой. Хотя ты уже не вполне человек. — Она бросила взгляд на его прозрачное тело. — Немного не хватает мяса, но его заменитель, как видно не менее крепок. Только не понятно, тебя теперь надо мыть или полировать? — Они вместе захохотали. — Призма переделала нас по своему образу и подобию. Мы оба теперь другие. — Она стала серьезной. -
Знаешь, в этом мире можно открыть множество удивительных вещей, если люди, пришедшие сюда, будут смотреть на него открытыми глазами, без предубеждения. Мы с тобой стали другими по воле случая, по необходимости, но ведь могут найтись и добровольцы, желающие поэкспериментировать на себе. Представь себе, как смогут помочь изувеченным людям врачи
Ассоциации, если они получат наши знания по медицине. Они и без этого творят чудеса.
Марта кивнула в сторону холма.
— Даже Интегратор, возможно, вылечится от своего безумия.
Эван, глядя на нее, думал о том, как он смог бы справиться с такими обширными изменениями, какие вытерпела она.
— Ты так красива, когда философствуешь!
Она усмехнулась.
— Ты не просто дипломат. Ты слишком долго не видел женщин.
— Здесь всюду преобладает синий цвет. Почему это? — перевел разговор на другую тему Эван.
— В здешнем кремнии много меди. Наши предварительные исследования показали это. Если бы было больше хрома, здесь были бы красные деревья.
Очаровательно.
— Чепуха все это. Синий цвет — самый красивый, потому врачи и придали тебе этот цвет.
Это утверждение вызвало спор между синим Эже и черными воинами, явно не согласными с такой оценкой синего цвета. Постепенно в спор включились все, кроме библиотеки, безразличного к таким глупостям.
— Скажи, — тихо сказала Марта, когда спор немного утих, — ты похоронил кого-нибудь на станции?
— Нет, я был слишком занят, надо было выяснить, остался ли кто-нибудь в живых. Мы можем похоронить их, когда придем туда, если их останки сохранились.
— Я много думала о моем положении здесь, у меня было для этого время.
Когда мы свяжемся с компанией и объясним, что произошло, они захотят расширить станцию, пришлют новых людей. Им надо будет объяснить многое, предостеречь от ошибок. По понятным причинам мне нелегко будет вернуться к прежней жизни в Самстэде или еще где-то. Я бы хотела остаться здесь, если компания мне позволит.
— Мне кажется, ты ошибаешься в том, что не сможешь вернуться домой.
Именно там, в Самстэде тебе будет лучше. Ты будешь носить костюм, а правую половину лица можно будет закамуфлировать.
— Рано или поздно все узнают о моей внешности. Все будут пялиться на уродку.
— Тебя можно полностью закамуфлировать, ты будешь выглядеть как все.
И я собираюсь поступить так же. — Он похлопал себя по желудку.
— Может быть, я буду выглядеть, но не буду такой как все, Эван. С этим ничего не поделаешь. А все средства массовой информации будут охотиться за мной. Я не справлюсь с этим. Я застенчивая, Эван. Поэтому и выбрала такую профессию, как у меня сейчас. Я сторонюсь больших кампаний, мне лучше работать в лаборатории с двумя людьми, чем в офисе с сотнями.
Нет, я приняла решение неделю назад в лесу, я остаюсь здесь. Надеюсь, компания согласится. Кто еще сможет так легко работать в этом диком мире без специального скафандра? Я привыкла к этому месту больше, чем кто-либо другой.
Эван заметил, что она неуверенно произнесла слово «кто-либо другой».
— Я уже не такая женщина, как остальные. Да и раньше была не такой, как все. Призма окончательно провела границу между мной и другими. — Они оба долго молчали. Наконец она улыбнулась. — Как домоседка я не особенно заботилась о своей одежде. Я не думаю много об украшениях, а теперь могу забыть их дома навсегда, мои украшения всегда при мне.
— Почему после того, как твои друзья вооружили тебя, ты не искала
Гумулу?
— По двум причинам. Я не была уверена, что застану его врасплох, если он находится за защитным периметром станции. И я не знала, как найти дорогу к станции без моего скафандра.
— Разве ты не могла ориентироваться по солнцу?
— Я не умею ориентироваться по солнцу. Кто же думает об этом, если скафандр делает все, в том числе показывает дорогу домой, если человек заблудился. В костюме невозможно заблудиться.
Эван согласился, вспомнив свое полное доверие к МВМ. Может быть, были времена, когда некоторые просвещенные жители Самстэда могли некоторое время находиться без скафандра. Стоит ли чересчур надеяться на технологию в нашей жизни? Эта мысль заслуживала внимания.
— Вы говорите о возвращении к вашей Ассоциативе, — раздался голос.
— Это мой друг Эже, — пояснил Эван.
— Лазурная Высокого Разума Поверхность С Пироксиновыми Древовидными
Включениями — если не возражаете. Но поскольку вы, люди, испытываете необъяснимую неприязнь к полным именам, можете называть меня тем словом, которое использовал мой товарищ.
— Очень рада познакомиться с вами, разведчик.
Эван выглядел немного озабоченным. — Знаешь, из их имен я способен выговорить только имя Эже. — Он посмотрел на друзей. — Библиотека, как зовут тебя?
— Называй меня «библиотекой», в противном случае тебе пришлось бы до вечера выслушивать мое полное имя. Когда мы передаем информацию между собой, то делаем это намного быстрее, чем вы можете себе вообразить.
— Если ты хочешь вернуться в свой лагерь, мы можем сделать это в любое время, — сообщил Эже Эвану.
— Как? Я без своего скафандра могу только ориентироваться по солнцу, и мы должны идти не спеша, чтобы не сбиться с пути. Чтобы дойти до станции, нам придется поплутать.
Эже издал отвратительный звук.
— Вам, возможно, да. Я функционирую иначе. Как вы думаете, почему меня называют разведчиком?
Эван улыбнулся.
— Ты помнишь все пути, по которым ходил?
— Разумеется, это моя работа.
— Если не возражаешь, мы пойдем с тобой, — сказал библиотека. — Мне еще многое надо изучить в людях.
— То же самое говорили мне мои врачи, — вставила Марта, — но начинали блуждать.
— Конечно, мы будем рады, если вы присоединитесь к нам, — сказал
Эван. И снова обратился к Эже. — Ты хочешь найти путь от моего скафандра до станции?
— Ты до сих пор не знаешь всех способностей разведчика. Я покажу тебе путь, по которому надо идти.
— Замечательно. Пошли.
Глава 14
Во время долгого путешествия обратно в Ассоциативу было предостаточно времени для разговора, а симшиты и органоиды смогли сообщить друг другу много информации. Их возвращение было воспринято довольно спокойно и без особого шума, так как члены Ассоциативы были довольно сдержанны. Но присутствие Марты вызвало столько замечаний и комментариев, сколько только позволяла работа Ассоциативы.
Прощания последовали сразу же за приветствиями, и они отправились на поиски заброшенного МВМ Эвана, правда теперь количество путешественников увеличилось за счет прибавления еще нескольких воинов. У защищенного таким образом Эвана было время смотреть по сторонам и восхищаться удивительными окрестностями, которые совсем недавно так его пугали.
Марта постоянно показывала на какие-то маленькие удивительные силикатные диковинки, на которые Эван наверняка не обратил бы внимания, если бы не она. Временами он не вникал в смысл того, о чем она говорила, даже после долгих и подробных объяснений. Это беспокоило ее больше, чем его, потому что она боялась, что это отражало то, что в ней было потеряно что-то, свойственное человеку. Через несколько дней она не смогла себя пересилить и поделилась с ним своим внутренним беспокойством: что врачи, которые спасли ее жизнь и вынуждены были внести изменения в некоторые части ее разума для того, чтобы сделать возможным ее выживание, и они скрыли от нее то, что они сделали, чтобы избавить ее от еще большей травмы в будущем.
Он ее уверял еще (но не уверял, однако, себя), что ее усилившееся восприятие окружающего мира было единственно результатом изменений, которым были подвергнуты ее уши и глаза, и что реально она была таким же человеком и так же воспринимала окружавшее ее, как и он сам. Это вызвало у них обоих смех, и она больше никогда не упоминала о своих тревогах. Но он знал, что беспокойство все еще не покидало ее, и, возможно, никогда не покинет.
Эже выполнил все свои обещания и привел их прямо к МВМ, полая внутренняя сторона которого стала домом для полдюжины интересных местных жизненных форм. За исключением одной только вещи, все там выглядело так, как и тогда, когда Эван отправился оттуда на поиски Марты. Но это исключение было очень заметным и значительным.
В одном конце необработанной посадочной площадки находился светящийся летающий аппарат с двумя крыльями.
— Будь я проклят, — возбужденно проговорил Эван. — Они, должно быть до того устали волноваться обо мне, что изменили план и вернули спасательный корабль! — Он сделал один шаг вперед, и сразу же его удержала кристаллическая рука.
— Может быть, — Марта во все глаза смотрела на корабль. — Не забывай, люди Гумулы, вероятно, тоже ждали от него известий все это время.
Эван колебался.
— Конечно, они бы не стали идти на такой риск и садиться здесь, пока не получили ясную и точную информацию от их агента?
— Это было бы благоразумно с их стороны, но люди, которые одобряют хладнокровных убийц ради денег, не всегда поступают благоразумно.
— Мы должны это выяснить. Мы должны войти внутрь и выяснить. — Он смотрел с тревогой и тоской на место, где находился корабль, похожий на гигантское насекомое. Оно как будто сидело на корточках на расчищенной узкой полоске. Каково бы ни было его происхождение, корабль представлял цивилизацию, которую он и не надеялся увидеть когда-либо еще раз. Он не смог преодолеть соблазна, который внушил ему корабль.
— Если это от компании и они не найдут меня здесь, — взволнованно сказал он, — они могут все бросить и улететь. Обязательно.
Марта стояла, колеблясь, разрываемая между разумом и неразумными эмоциями.
— Это возможно. Я согласна, мы должны проверить, но, кроме этого, мы должны проявлять осмотрительность.
— Хорошо. Ты оставайся здесь, а я войду туда один, без тебя, — он слегка шлепнул себя по голове и широко улыбнулся. — Спасибо моим друзьям.
Я смогу сказать тебе, как у нас обстоят дела, как только сам узнаю.
— Если это наши друзья, а не друзья Гумулы. Нет, я не оставлю тебя одного, даже если бы это и было правильно. Здесь лежат мои умершие друзья.
Если это корабль компании, они помогут нам похоронить их. Если нет… если нет, я бы хотела разобраться с кем-бы то ни было лично. Мы пойдем оба.
— Мы понимаем, — важно ответил библиотека. — Вы еще раньше все это объяснили нам, и мы понимаем. Мы будем ждать здесь и приготовимся сделать все, что будет необходимо.
— Я уверен, мы пробудем там всего лишь пару минут. Затем вы можете войти.
Со стороны корабля все еще не было видно никаких признаков жизни.
— Да, возможно, Эван прав. Я провела так много дней, волнуясь, что я позабыла, что это значит — жить, подозрительно относясь ко всему, что движется.
Они вместе направились по направлению к станции. Под ногами у них скрипела хрупкая, пузырчатая трава. Они пытались наблюдать одновременно и за станцией, и за летательным аппаратом.
Они были уже на полпути к станции, когда на лице Эвана появилась широкая улыбка. Он указал на нос корабля.
— Видишь? Все ясно. Теперь ты можешь расслабиться.
Было вполне очевидно, что на носу находился экипаж компании. Марта тоже попыталась улыбнуться. Но ее улыбка была менее естественной.
— Я все еще удивляюсь, что они пришли искать тебя, не получив от тебя ни одного сообщения и не будучи уверенными в том, чего следует ожидать.
Ты, должно быть, довольно важный член корпоративной структуры.
— Да, это верно, — жизнерадостно ответил он. Очевидно, кто-то не решается пойти на риск и устроить анонимную проверку моего положения.
Одним из первоначальных предположений компании был полный крах всех коммуникаций станции. Возможно, они пришли к выводу, что происшедшее здесь впоследствии тоже оказало влияние на мою способность вступать в контакт.
Это, конечно, не имеет ничего общего с действительностью но, может быть, объяснит этот названный визит.
Он чуть не испустил радостный крик, когда первая фигура в защитном костюме появилась между зданиями. Женщина, казалось, не замечала их и производила детальный и всесторонний осмотр нефункционирующего защитного слоя станции, не столько пытаясь отремонтировать его, сколько пытаясь найти причину, которая вызвала поломку. Она стояла на коленях, опираясь в землю руками, внимательно исследуя переключательный пилон, и была так охвачена своим занятием, что не заметила, как они приблизились к ней.
— Привет, — сказал Эван.
Она никак не отреагировала на его слова, и ему пришло в голову, что ее аппарат внешнего звукового восприятия, возможно, был отключен. Костюм, в который она была одета, был почти так же массивен и сложно устроен, как его пропавший МВМ. Ее рабочие инструменты были сложены в портупею, закрепленную вокруг пояса, и свешивались вниз.
Наконец она оторвалась от своего занятия, и ее глаза расширились при виде двух пришельцев. Эван мог только посочувствовать ее реакции.
Он помахал рукой.
— Привет!
Явственный щелчок последовал за тихим и глухим звуком, похожим на жужжание. Она включила свой аппарат внешней слышимости.
— Какого черта вы здесь делаете? — она взглянула на Эвана и его спутницу. — И что это, черт побери, такое?
— Я Эван Орджелл. Старший научный сотрудник компании, ничего особенного. Специалист по аварийным случаям, который был высажен здесь, чтобы выяснить, что здесь случилось. Тебе об этом должно быть известно.
— О… да, все правильно. Я просто забыла. — Она повела рукой в сторону его прозрачного туловища. — Я просто не ожидала встретить вас здесь, в этом месте. Не говоря уже о том, как странно вы выглядите.
— Выглядеть можно по-разному, — спокойно добавила Марта.
Женщина подошла поближе и оглядела спутницу Эвана с ног до головы.
— Кто она? Какой-то местный гибрид?
— Что-то вроде этого, — торопливо проговорил Эван ей в ответ. — Это
Мартина Офемерт, единственный и последний член первоначального состава станции, которой удалось спастись. Она знает, что здесь произошло и знает причину этого. В любом случае нам надо поговорить с руководителем.
— Конечно, конечно. Скажите мне, что же здесь случилось?
— Немного больше, чем обыкновенный промышленный шпионаж, — ответила
Марта. — Какой-то конкурирующий концерн сумел внедрить своего агента в штат станции. Он подождал, пока подойдет время и убил всех за исключением меня. Вот и все, что здесь произошло.
Женщина задумчиво покачала головой. Она хорошо поняла суть вопроса, подумал Эван.
— Да, я видела, что-то вроде этого здесь и стряслось. Мы как раз убирали здесь тела. Я свяжусь с нашими и скажу им, что вы пришли.
Последовала тишина, пока она устанавливала связь по коммуникационной системе, которая была вмонтирована в ее костюм. В конце концов она подняла глаза и направила свое внимание на Эвана. Он заметил что получеловеческий, полусиликатный взгляд Марты нервировал другую женщину. Ну, это было можно понять.
— Что же случилось со шпионом?
— Он начал преследовать меня, — сказала Марта, не обращая внимания на пристальный взгляд женщины. — Но Призма убила его. В этом мире самоуверенные нахалы не живут долго.
— Мы уже видели, на что способны некоторые из местных жизненных форм,
— неожиданно ответила женщина. — Но мы не ожидали встретить ничего подобного тому, что обнаружили.
— Никто не ожидал, — просто сказал Эван. — Не было никаких оснований предполагать, что стандартные операционные процедуры окажутся недостаточными для того, чтобы защитить станцию и ее персонал. Я все еще придерживаюсь мнения, что персонал мог бы благополучно спастись, если бы этот Гумула не вмешался.
— Возможно, здесь ты рассуждаешь правильно. О, простите, меня зовут
Винона. Винона Стрэнд. Следуйте за мной. Я только что говорила с Фрейзи и он велел сейчас же привести вас обоих. Мы сейчас занимаемся старым административным зданием, точнее говоря, тем, что от него осталось. — Она покачала головой. — Мы все еще вычищаем естественные жизненные формы. Они чертовски твердые, и мы пытаемся восстановить внешнюю сторону. Но у нас с трудом получается вернуть электрический ток на линию.
Прощания последовали сразу же за приветствиями, и они отправились на поиски заброшенного МВМ Эвана, правда теперь количество путешественников увеличилось за счет прибавления еще нескольких воинов. У защищенного таким образом Эвана было время смотреть по сторонам и восхищаться удивительными окрестностями, которые совсем недавно так его пугали.
Марта постоянно показывала на какие-то маленькие удивительные силикатные диковинки, на которые Эван наверняка не обратил бы внимания, если бы не она. Временами он не вникал в смысл того, о чем она говорила, даже после долгих и подробных объяснений. Это беспокоило ее больше, чем его, потому что она боялась, что это отражало то, что в ней было потеряно что-то, свойственное человеку. Через несколько дней она не смогла себя пересилить и поделилась с ним своим внутренним беспокойством: что врачи, которые спасли ее жизнь и вынуждены были внести изменения в некоторые части ее разума для того, чтобы сделать возможным ее выживание, и они скрыли от нее то, что они сделали, чтобы избавить ее от еще большей травмы в будущем.
Он ее уверял еще (но не уверял, однако, себя), что ее усилившееся восприятие окружающего мира было единственно результатом изменений, которым были подвергнуты ее уши и глаза, и что реально она была таким же человеком и так же воспринимала окружавшее ее, как и он сам. Это вызвало у них обоих смех, и она больше никогда не упоминала о своих тревогах. Но он знал, что беспокойство все еще не покидало ее, и, возможно, никогда не покинет.
Эже выполнил все свои обещания и привел их прямо к МВМ, полая внутренняя сторона которого стала домом для полдюжины интересных местных жизненных форм. За исключением одной только вещи, все там выглядело так, как и тогда, когда Эван отправился оттуда на поиски Марты. Но это исключение было очень заметным и значительным.
В одном конце необработанной посадочной площадки находился светящийся летающий аппарат с двумя крыльями.
— Будь я проклят, — возбужденно проговорил Эван. — Они, должно быть до того устали волноваться обо мне, что изменили план и вернули спасательный корабль! — Он сделал один шаг вперед, и сразу же его удержала кристаллическая рука.
— Может быть, — Марта во все глаза смотрела на корабль. — Не забывай, люди Гумулы, вероятно, тоже ждали от него известий все это время.
Эван колебался.
— Конечно, они бы не стали идти на такой риск и садиться здесь, пока не получили ясную и точную информацию от их агента?
— Это было бы благоразумно с их стороны, но люди, которые одобряют хладнокровных убийц ради денег, не всегда поступают благоразумно.
— Мы должны это выяснить. Мы должны войти внутрь и выяснить. — Он смотрел с тревогой и тоской на место, где находился корабль, похожий на гигантское насекомое. Оно как будто сидело на корточках на расчищенной узкой полоске. Каково бы ни было его происхождение, корабль представлял цивилизацию, которую он и не надеялся увидеть когда-либо еще раз. Он не смог преодолеть соблазна, который внушил ему корабль.
— Если это от компании и они не найдут меня здесь, — взволнованно сказал он, — они могут все бросить и улететь. Обязательно.
Марта стояла, колеблясь, разрываемая между разумом и неразумными эмоциями.
— Это возможно. Я согласна, мы должны проверить, но, кроме этого, мы должны проявлять осмотрительность.
— Хорошо. Ты оставайся здесь, а я войду туда один, без тебя, — он слегка шлепнул себя по голове и широко улыбнулся. — Спасибо моим друзьям.
Я смогу сказать тебе, как у нас обстоят дела, как только сам узнаю.
— Если это наши друзья, а не друзья Гумулы. Нет, я не оставлю тебя одного, даже если бы это и было правильно. Здесь лежат мои умершие друзья.
Если это корабль компании, они помогут нам похоронить их. Если нет… если нет, я бы хотела разобраться с кем-бы то ни было лично. Мы пойдем оба.
— Мы понимаем, — важно ответил библиотека. — Вы еще раньше все это объяснили нам, и мы понимаем. Мы будем ждать здесь и приготовимся сделать все, что будет необходимо.
— Я уверен, мы пробудем там всего лишь пару минут. Затем вы можете войти.
Со стороны корабля все еще не было видно никаких признаков жизни.
— Да, возможно, Эван прав. Я провела так много дней, волнуясь, что я позабыла, что это значит — жить, подозрительно относясь ко всему, что движется.
Они вместе направились по направлению к станции. Под ногами у них скрипела хрупкая, пузырчатая трава. Они пытались наблюдать одновременно и за станцией, и за летательным аппаратом.
Они были уже на полпути к станции, когда на лице Эвана появилась широкая улыбка. Он указал на нос корабля.
— Видишь? Все ясно. Теперь ты можешь расслабиться.
Было вполне очевидно, что на носу находился экипаж компании. Марта тоже попыталась улыбнуться. Но ее улыбка была менее естественной.
— Я все еще удивляюсь, что они пришли искать тебя, не получив от тебя ни одного сообщения и не будучи уверенными в том, чего следует ожидать.
Ты, должно быть, довольно важный член корпоративной структуры.
— Да, это верно, — жизнерадостно ответил он. Очевидно, кто-то не решается пойти на риск и устроить анонимную проверку моего положения.
Одним из первоначальных предположений компании был полный крах всех коммуникаций станции. Возможно, они пришли к выводу, что происшедшее здесь впоследствии тоже оказало влияние на мою способность вступать в контакт.
Это, конечно, не имеет ничего общего с действительностью но, может быть, объяснит этот названный визит.
Он чуть не испустил радостный крик, когда первая фигура в защитном костюме появилась между зданиями. Женщина, казалось, не замечала их и производила детальный и всесторонний осмотр нефункционирующего защитного слоя станции, не столько пытаясь отремонтировать его, сколько пытаясь найти причину, которая вызвала поломку. Она стояла на коленях, опираясь в землю руками, внимательно исследуя переключательный пилон, и была так охвачена своим занятием, что не заметила, как они приблизились к ней.
— Привет, — сказал Эван.
Она никак не отреагировала на его слова, и ему пришло в голову, что ее аппарат внешнего звукового восприятия, возможно, был отключен. Костюм, в который она была одета, был почти так же массивен и сложно устроен, как его пропавший МВМ. Ее рабочие инструменты были сложены в портупею, закрепленную вокруг пояса, и свешивались вниз.
Наконец она оторвалась от своего занятия, и ее глаза расширились при виде двух пришельцев. Эван мог только посочувствовать ее реакции.
Он помахал рукой.
— Привет!
Явственный щелчок последовал за тихим и глухим звуком, похожим на жужжание. Она включила свой аппарат внешней слышимости.
— Какого черта вы здесь делаете? — она взглянула на Эвана и его спутницу. — И что это, черт побери, такое?
— Я Эван Орджелл. Старший научный сотрудник компании, ничего особенного. Специалист по аварийным случаям, который был высажен здесь, чтобы выяснить, что здесь случилось. Тебе об этом должно быть известно.
— О… да, все правильно. Я просто забыла. — Она повела рукой в сторону его прозрачного туловища. — Я просто не ожидала встретить вас здесь, в этом месте. Не говоря уже о том, как странно вы выглядите.
— Выглядеть можно по-разному, — спокойно добавила Марта.
Женщина подошла поближе и оглядела спутницу Эвана с ног до головы.
— Кто она? Какой-то местный гибрид?
— Что-то вроде этого, — торопливо проговорил Эван ей в ответ. — Это
Мартина Офемерт, единственный и последний член первоначального состава станции, которой удалось спастись. Она знает, что здесь произошло и знает причину этого. В любом случае нам надо поговорить с руководителем.
— Конечно, конечно. Скажите мне, что же здесь случилось?
— Немного больше, чем обыкновенный промышленный шпионаж, — ответила
Марта. — Какой-то конкурирующий концерн сумел внедрить своего агента в штат станции. Он подождал, пока подойдет время и убил всех за исключением меня. Вот и все, что здесь произошло.
Женщина задумчиво покачала головой. Она хорошо поняла суть вопроса, подумал Эван.
— Да, я видела, что-то вроде этого здесь и стряслось. Мы как раз убирали здесь тела. Я свяжусь с нашими и скажу им, что вы пришли.
Последовала тишина, пока она устанавливала связь по коммуникационной системе, которая была вмонтирована в ее костюм. В конце концов она подняла глаза и направила свое внимание на Эвана. Он заметил что получеловеческий, полусиликатный взгляд Марты нервировал другую женщину. Ну, это было можно понять.
— Что же случилось со шпионом?
— Он начал преследовать меня, — сказала Марта, не обращая внимания на пристальный взгляд женщины. — Но Призма убила его. В этом мире самоуверенные нахалы не живут долго.
— Мы уже видели, на что способны некоторые из местных жизненных форм,
— неожиданно ответила женщина. — Но мы не ожидали встретить ничего подобного тому, что обнаружили.
— Никто не ожидал, — просто сказал Эван. — Не было никаких оснований предполагать, что стандартные операционные процедуры окажутся недостаточными для того, чтобы защитить станцию и ее персонал. Я все еще придерживаюсь мнения, что персонал мог бы благополучно спастись, если бы этот Гумула не вмешался.
— Возможно, здесь ты рассуждаешь правильно. О, простите, меня зовут
Винона. Винона Стрэнд. Следуйте за мной. Я только что говорила с Фрейзи и он велел сейчас же привести вас обоих. Мы сейчас занимаемся старым административным зданием, точнее говоря, тем, что от него осталось. — Она покачала головой. — Мы все еще вычищаем естественные жизненные формы. Они чертовски твердые, и мы пытаемся восстановить внешнюю сторону. Но у нас с трудом получается вернуть электрический ток на линию.