Френч Джудит. Эта властная сила

   – Он был мерзавцем, Кейти, – Шейн словно прочитал ее мысли, – выкинь его из головы.
   – Но ведь церковь учит нас, что убийство – это грех. Разве я не совершила зло, забрав жизнь у Нейта Боуна?
   – Я не силен в богословии, Кэтлин, но я тебе так скажу: забрав его жизнь, ты спасла две другие.
   Она кивнула.
   – Он больше никому не причинит зла.
   – Никому, любимая.
   Кэтлин села позади него на траву и положила его голову себе на плечо.
   – А где Дерри? Ты оставил ее с Мэри? Они в безопасности в Килронане?
   – Да... и нет. – Он прокашлялся. – Это долгая история, а я уже несколько дней не ел. Пока я тебе рассказываю, не сообразишь ли что-нибудь на ужин?
   – Ни крошки, пока ты не скажешь, где моя дочь.
   – Вот так, значит, да? Пользуешься моей слабостью? – спросил он шутливо.
   – Где Дерри?
   – Она с Мэри в фургоне на пути сюда. Мэри вообще не хотела меня отпускать, она не верила, что я смогу ехать верхом. Но я доказал, что она была не права. Ведь доказал?
   – Я думаю, мы оба ей многое доказали, – ответила Кэтлин. – Но что нам делать сейчас?
   – Собирать табун и гнать его в Форт-Индепенденс, – сказал он. – Мы уже слишком далеко от дома, чтобы поворачивать назад. А учитывая, как лихо вы справлялись с табуном, можно надеяться, что мы доберемся вовремя, чтобы получить хорошую цену.
 
   Форт-Индепенденс, штат Миссури
   Неделю спустя Кэтлин вышла из магазина в Форт-Индепенденс, нагруженная различными тканями, дюжиной пар носков различных размеров и двумя парами кожаных ботинок. Шейн обещал ей, что непременно возьмет ее с собой в Сент-Луис, когда поедет делать запасы на зиму. Но здесь, в Форт-Индепенденс, она не могла упустить случая походить по магазинам. Ведь это было впервые с тех пор, как она сошла на берег Миссури.
   Шейн осторожно спустился и помог Кэтлин загрузить покупки в фургон, а Дерри возбужденно прыгала вокруг. Шейн купил малышке конфет, и она умудрилась измазать личико в перечной мяте.
   – Ах, ну ты только посмотри на это, – запричитала Кэтлин и усадила девочку на колени. – Не трогай меня, грязнуля, и вообще ничего не трогай, пока мы не вымоем твои ужасные руки.
   – Ну что, все? – спросил Шейн, забираясь на облучок. Он взял вожжи и поморщился. Его раны заживали медленно, и Кэтлин переживала из-за него. Но Шейн отказался идти к врачу, сказав, что время – лучший лекарь.
   – Да, мне больше ничего не надо, – ответила она мужу.
   Шейн кивнул и повел фургон, пристраиваясь к общему потоку повозок, телег и других фургонов, едущих по пыльной улице. Кэтлин до сих пор удивлялась, как много людей приехало сюда со всех концов Орегона. Она уже давным-давно бросила попытки сосчитать все виды транспорта, собравшиеся в Форт-Индепенденс.
   Шум и пыль стояли такие, что не грех было и перепугаться. Ковбои, мормоны, фермеры, индейцы и мексиканцы нескончаемой рекой текли по улицам, смеясь, споря, заключая сделки и просто разговаривая о погоде. Всюду сновали собаки, добавляя к общему гвалту свой лай. Свиньи, привязанные к телегам, верещали, и курицы в корзинах кудахтали во все горло.
   Кэтлин так устала от этого шума и суеты, что уже начала скучать по тишине и спокойствию Килронана.
   – Тебе, кажется, не хватало цивилизации, – сказал ей Шейн, после того как они едва не столкнулись с тяжелой телегой, доверху наполненной мешками с мукой. Кэтлин одной рукой вцепилась в борт фургона, а другой в Дерри.
   – Это не то, о чем я думала, – ответила она, закашлявшись от пыли.
   Шейн рассмеялся:
   – Что ж, отправляемся домой завтра. До следующего года нам здесь делать нечего.
   – Я не понимаю, почему все эти люди так стремятся в Орегон, вместо того чтобы спокойно сидеть в Миссури или поселиться где-нибудь в Канзасе?
   – В Канзасе индейцы. А в Миссури больше не осталось бесплатной земли. А они хотят землю бесплатно, а не дешево.
   Кэтлин посмотрела на разбитый фермерский фургон впереди них. Фургон тащили два старых мула. Крупный бородатый мужчина в слишком маленьком для него костюме шел за своей семьей. Кэтлин насчитала по меньшей мере восемь исхудавших детишек разного возраста и не менее трех собак. Рядом с бородачом шла огромная беременная женщина с сопливым младенцем на руках.
   – С трудом верится, что эта семья доберется хотя бы до хребта, не говоря уж об Орегоне.
   – Кто-то не доберется, – согласился Шейн, – но это же Америка. За попытку тебя не повесят.
   Они встали лагерем у большого ручья и пробыли там несколько дней, пока Шейн набирался сил. Гейбриел, Джастис и Рейчел присоединились к ним на следующий день после того, как Кэтлин застрелила Нейта. Поскольку у Шейна начался жар, они решили, что Гейбриел, Джастис и Рейчел погонят табун в Форт-Индепенденс, а Шейн с Кэтлин останутся здесь и дождутся Мэри с фургоном.
   – Я буду не я, если не получу за твоих лошадей лучшие цены, – заявила Рейчел. – И Здоровяка Эрла мы уделаем, это даже не вопрос. Я знаю, каким путем они идут, и мы с Гейбриелом можем срезать.
   Кэтлин перевязывала раны Шейна и молилась, чтобы Мэри и Дерри добрались до них живыми и невредимыми. И они не заставили себя долго ждать.
   – Мэри не летать, как молния, – заявила индианка Кэтлин, когда фургон въехал на поляну. – Медленно двигаться – как дуб, и так же долго жить.
   У Дерри обгорел на солнце нос, а на ногах вместо ботинок были мокасины. Но щечки ее были розовыми, и болтала она, как всегда, без умолку.
   – А мы видели волчеков! – объявила она. – Маму волчека и детоську волчека. И есе мы видели бигона.
   – Бигона? – переспросила Кэтлин и посмотрела на Мэри.
   – Бизона, – объяснила индианка.
   Дерри кивнула: – бигона.
   Посещение Форт-Индепенденс было бы событием для Кэтлин, но прошедшие две недели так изобиловали событиями, страхами и переживаниями, что она все воспринимала, как само собой разумеющееся. Они встретились с Гейбриелом, Джастисом и Рейчел, как и договаривались, у старой фактории.
   – Говорила же, что выжму максимум из твоего табуна, – гордо сказала Рейчел. – Продала всех до последнего хвоста за два часа. В основном армейским.
   Нэнси, Бесси и еще несколько лошадей все же осталось. Шейн не хотел их продавать. Им понадобятся лошади для возвращения домой, а Нэнси поведет табун и в следующем году.
   – Эта старушка так хорошо знает дорогу, что нам с Гейбриелом вообще не приходилось напрягаться. Она сама вела табун, – сказал Джастис. – Мы запросто можем отправить ее из Килронана, а встретить здесь.
   – Ага, осталось еще научить ее торговать, и можно из Килронана вообще не выезжать, – добавила Рейчел со смехом.
   – Пожалуй, я возьмусь за этот трюк, – подключился к разговору Гейбриел. – Но сначала ей придется научиться говорить.
   Рейчел улыбнулась и обратилась к Шейну:
   – Да, кстати, Макенна, Гейбриел хочет с тобой поговорить. Это важно.
   Гейбриел снял шляпу и смущенно принялся мять поля.
   – Давай с глазу на глаз.
   – Ладно. Но Кэтлин – моя жена, и я все равно ей все расскажу. Хватит с нас секретов.
   – Дерри, хочешь я прокачу тебя на лошадке? – предложила Рейчел. Дерри с радостью согласилась, и они ушли. Мэри последовала за ними.
   – Я тоже останусь, – сказал Джастис.
   Гейбриел вздохнул и выпалил одним духом:
   – Прежде всего ты должен знать, что Джастис – мой племянник, а Сериз была моей сестрой.
   – Мэри рассказала мне, – спокойно ответил Шейн, – перед тем, как я уехал из Килронана. Она сказала, что она – бабушка Джастиса.
   – Почему ты мне ничего не сказал? – спросила его Кэтлин.
   – Но ты ведь знала, не так ли?
   Кэтлин кивнула.
   – Наверное, мы все были не правы, что скрывали это от тебя. Мэри боялась, что ты выгонишь ее. Ты бы выгнал?
   – Если бы я знал, кто она, в тот момент, когда она пришла, то, пожалуй, да, – признался Шейн.
   – Это еще не все, – вставил Джастис, ковыряя землю носком ботинка. – В ту ночь, когда мама умерла, я прятался у нее под кроватью. Я видел, что случилось... Почти все.
   Лицо Шейна побледнело.
   – Тогда ты знаешь, что я не убивал ее?
   – Это был несчастный случай, – продолжал Джастис, как будто не слышал вопроса. – В комнате был еще один человек, хотя он тоже не убивал ее. Она просто споткнулась и упала на нож.
   – Этим человеком был я, – сказал Гейбриел.
   – Ты?! – Шейн уставился на Гейбриела. Гейбриел кивнул.
   – Я очень сердился на нее за то, какой жизнью она жила. Мы поссорились, и она попыталась ударить меня ножом. Я хотел отобрать у нее нож, но... – Гейбриел потупился. – Мне нужно было сразу рассказать тебе все, Макенна. Но я испугался. Меня бы точно поведя сили. – Он посмотрел в глаза Макенны. – Я тоже любил ее. И теперь я буду жить с чувством вины за ее смерть до конца моих дней.
   – Никто, кроме Сериз, не виноват, – заявил Джастис. – И я ее любил... Но она сама себя убила. Выпивка ее доконала, ну и, наверное, то, что она все время грустила. – Джастис посмотрел на Шейна. – Но это был не Гейбриел... и не ты.
   – Я пойму, если ты велишь мне и моей матери уехать из Килронана, – сказал Гейбриел.
   Кэтлин покачала головой.
   – Нет, вы...
   – Все это уже в прошлом, – сказал Шейн. – Нам нужно жить дальше. А Сериз хватит уже разрывать нас на части.
   Позже тем же утром Гейбриел и Рейчел запропастились куда-то, никому ничего не сказав, а Шейн повел Кэтлин по магазинам. Джастис с бабушкой остались, чтобы разбить лагерь у старой фактории. Комнату в отеле в это время года снять было попросту невозможно, поэтому Шейн каждый год брал напрокат навес у старой индианки из Омахи.
   Шейн вел свой караван по пыльным улицам.
   – Я слышала, Гейбриел сказал, что где-то здесь есть целая колония только что приехавших эмигрантов из Ирландии. Они отправляются на север. Может, заглянем к ним, вдруг они знают новости о графстве Клэр? – предложила Кэтлин. – Я отправила вчера письмо сестре, но пройдет не один месяц, прежде чем я получу ответ.
   – Я отвезу тебя туда, если хочешь, но не жди чудес. Тысячи ирландцев стремятся на запад.
   Дерри беспокойно заерзала на коленях у Кэтлин.
   – Хосю есе конфетку.
   – Хватит тебе конфет, – сказала ей Кэтлин. – У тебя живот заболит. Если... – Она замолчала, увидев, что к ним скачет Джастис.
   – Макенна! Макенна, давай быстрее! – кричал он. – Там Здоровяк Эрл собрался пристрелить Гейбриела.
   – Держитесь! – крикнул Шейн в глубь фургона и стеганул коня вожжами, разворачиваясь. Когда они подъехали к толпе собравшихся зевак, Шейн натянул поводья и спрыгнул с облучка. – Джастис, останешься здесь. И чтоб глаз с женщин не спускал!
   Он схватил ружье и побежал в толпу, откуда раздавался голос Здоровяка Эрла.
   Кэтлин вылезла из фургона с Дерри на руках.
   – Дай мне пони, Джастис.
   – Но Макенна сказал...
   – Ну же, Джастис!
   Джастис слез и принял Дерри из рук Кэтлин. А та села в седло и посмотрела на мальчика.
   – Смотри за ребенком, Джастис. Я доверяю тебе ее жизнь. И я рассчитываю на тебя.
   Затем она пришпорила лошадь и помчалась к Шейну. Она остановилась только тогда, когда оказалась рядом с мужем. Он стоял напротив Здоровяка Эрла и трех его наемников. Еще рядом с Томпсоном стоял странно знакомый ей человек с темными волосами. Но Здоровяк Эрл не обращал внимания ни на Шейна, ни на нее. Он орал на свою дочь.
   Рейчел и Гейбриел стояли рядом и держались за руки. И несмотря на ругань Томпсона-старшего, они выглядели почти счастливыми.
   – Индейский выродок! – заливался тем временем Эрл Томпсон. – Да я тебя на куски порву...
   Кэтлин посмотрела на лицо Томпсона. Его глаза так покраснели, что не знай она его лучше, решила бы, что он плакал.
   – В Миссури это против закона! – орал Здоровяк Эрл. – Да я его сам вздерну!
   – Да ничего такого ты ему не сделаешь! – кричала в ответ Рейчел. – Бо мертв, как и Нейт, и Длинношеий! Тебе мало трупов? Они были мерзавцами, ворами и едва не стали убийцами. Так что если бы Богу не было угодно разобраться с ними, то желающих нашлось бы и без него. И вздернули бы их всех на первом суку.
   – Не смей орать на меня! – не унимался Томпсон. – Я твой отец!
   Кэтлин перевела взгляд на Шейна. Он твердо держал в руках ружье, но не было похоже, что он в любой момент готов пристрелить соседа.
   – Моя дочь никогда не выйдет за краснозадого ублюдка, – ядовито прошипел Здоровяк Эрл.
   – Почему же не выйдет? Она уже вышла. – Рейчел помахала перед носом отца бумажкой. – Подписано, заверено печатью и благословлено самим Иисусом. Рейчел Томпсон и Гейбриел Ларок. Поженились в церкви на глазах у доброй дюжины свидетелей.
   Здоровяк Эрл сорвал с себя шляпу и в сердцах швырнул ее на землю.
   – Нельзя выйти за краснозадого в Миссури!
   – А ты докажи, что он индеец, Эрл Томпсон. Докажи! В его свидетельстве о рождении сказано, что он сын француза по фамилии Ларок и некой Мэри Руж.
   – Да какой он, к дьяволу, француз! Индеец он, и все тут! У него ж на роже все написано.
   Рейчел повела плечом.
   – Ха, вон у твоего наемника волосы чернее, чем у Гейбриела. Да и кожа не светлее! Мой муж – француз, па, и ни ты, и никто другой обратного не докажут.
   – А я ни черта доказывать и не собираюсь, – ответил ей Здоровяк Эрл. – Я просто вышибу ему мозги прямо здесь.
   – Никого ты не застрелишь, Эрл Томпсон. – Шейн поднял ружье и направил его на Здоровяка Эрла. – Лучше успокойся. Рейчел уже не ребенок, и ты ей не указ. Она вправе выйти замуж за любого, за кого пожелает.
   – За любого белого, черт возьми! – не унимался Томпсон.
   – Гейбриел белее, чем твой сынок, па, – сказала Рейчел.
   – Я не намерен смотреть на его красную рожу. И я отрекаюсь от тебя, дрянь.
   – Да ну?! А кому же ты оставишь свои земли, свой скот? Я – единственное, что у тебя осталось в жизни. И я выбрала себе мужа, нравится тебе это или нет. И если ты не можешь смотреть правде в глаза, то сиди там один.
   – Рейчел, детка, – Эрл Томпсон изменился в лице от слов дочери, – ты не можешь так поступить со своим стариком.
   – Уже поступила. И кстати, на твоем месте я бы извинилась перед Макенной. Твой Бо и Нейт Боун творили гадости на его земле в последние два года. В этом и твоя вина тоже.
   Здоровяк Эрл хмуро посмотрел на Макенну. По щекам его текли слезы.
   – Это правда? – спросил он. – Правда про Бо и Нейта?
   Шейн кивнул:
   – До последнего слова, Томпсон.
   Плечи Здоровяка Эрла опустились, и Кэтлин только сейчас заметила, какие седые у него волосы и как изрезано морщинами его лицо.
   Несмотря на крутой нрав и властность, он уже перестал быть хозяином положения. Он был всего лишь стариком, потерявшим сына. Он поругался с единственной дочерью, не в силах смириться с тем, что она вышла замуж за человека, которого он не мог принять как равного. Кэтлин жалела его.
   – Я не позволю ему жить в моем доме, – сказал Томпсон дочери. – Ты можешь выйти за него, но не жди, что я пущу его в дом.
   – У меня есть работа, – сказал Гейбриел. – И я могу позаботиться о своей жене. – Он посмотрел на Шейна. – Если, конечно, мы с Рейчел не станем проблемой для Макенны. Или мы пойдем в Орегон и...
   – В Килронане вам всегда рады. Вы можете оставаться столько, сколько пожелаете, – прервал его Шейн.
   Здоровяк Эрл прокашлялся и вытер потную ладонь о штаны.
   – Я гляжу, больше говорить нечего...
   – Верно, нечего, – сказала Рейчел. – Кроме разве того, что я все равно тебя люблю. И если ты хочешь, мы с мужем покажем тебе, где лежит Бо, и поможем его похоронить.
   – Нет, – ответил Томпсон сиплым голосом. – Я сам найду.
   После чего он развернулся и пошел прочь. Его люди двинулись следом. Темноволосый человек подошел к Здоровяку Эрлу и прошептал что-то ему на ухо. Кэтлин не расслышала ни слова. Томпсон ткнул большим пальцем за спину, не оборачиваясь:
   – Вон тот высокий малый, он и будет Макенна.
   – Шейн Макенна? – обратился странный незнакомец к Шейну. – Из графства Клэр?
   – Ну, – ответил Шейн, – и что с того?
   Кэтлин с опаской посмотрела на незнакомца.
   – Я Лайм Шонесси, сам недавно из графства Клэр. Я женился на вдове моего брата, Морин.
   – Вы муж Морин? – воскликнула Кэтлин удивленно. – Но так же нельзя. Вы не можете жениться на своей золовке.
   Лайм ухмыльнулся.
   – В Америке много чего можно, что дома было нельзя. Английские законы здесь не в ходу.
   – А моя сестра здесь?
   – Морин-то? Здесь, куда ж ей деться? Я, собственно, искал вас, чтоб забрать ее дочь, Дерри. Я так понимаю, она у вас?
   – Дерри? – Кэтлин похолодела.
   – Да, Дерри Шонесси. Дочка моей Морин и покойного брата. Вот уж удача, что и говорить! Морин и не надеялась найти свою сестру. Мы хотели остановиться пока у вас, а потом податься на запад, в Орегон.

Глава 25

   – Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Кейти? – Шейн держал Кэтлин за плечи и смотрел в ее заплаканные глаза. Боже, как он мог сомневаться в своей жене, как он мог даже подумать о том, что она ему изменяла?
   Как он мог так несправедливо к ней относиться? И почему он был так упрям, что отказывался видеть, какой чистый и непорочный человек его жена? Он превратил ее жизнь в ад, хотя именно он обесчестил их брачное ложе.
   – Ты единственный человек во всей моей никчемной жизни, кто не врал мне, а я не поверил тому, что ты говорила мне о Дерри.
   Она опустила голову ему на грудь в надежде скрыть свои слезы.
   – Я ведь много раз говорила тебе, что это ребенок Морин.
   Он обнял ее.
   – Давай ругай меня, кричи на меня, я вынесу все, потому что заслужил это.
   – Да ты и сам неплохо справляешься с самобичеванием, – сказала она, улыбнувшись.
   Он поцеловал ее в макушку.
   – Прости меня, Кэтлин, если сможешь. Я тебя подвел. Но я обещаю исправиться.
   – Ах, Шейн, – запричитала Кэтлин.
   – Они не могут забрать ее у нас.
   – Но моя сестра тоже любит Дерри. Это ведь ее родная дочь.
   – Она родила ее, это верно, но она потеряла все права на нее, когда отправила ее с тобой в Америку. Нельзя ведь отдавать детей и брать их обратно, когда захочется, это тебе не подержанные седла. Теперь это наш ребенок.
   – Но Морин дала ее мне, чтобы Дерри не умерла с голоду.
   – Мы еще не обсуждали эту проблему с ними. Этот Лайм кажется вполне благоразумным человеком, – сказал Шейн, пытаясь успокоить Кэтлин. – Может быть, они согласятся устроиться здесь, в Миссури, если я продам им акров сто земли?
   – Ты готов продать часть Килронана ради Дерри?
   – С превеликим удовольствием, – ответил он. – Но давай не будем тешить себя надеждами. Сначала нужно обсудить все с ними. Шонесси сказал, что собирается везти семью через равнины и горы в Орегон. В таком опасном путешествии с трехгодовалым ребенком что угодно может случиться.
   Шейна преследовали мысли об эпидемиях холеры, нападениях индейцев и прочих напастях. А что, если Шонесси заблудится в прерии? Хватит ли у Лайма опыта и сноровки отыскать в густой траве потерявшегося ребенка, или он попросту бросит ее, чтобы не отстать от каравана?
   – Черт возьми, Кейти, я ее отец! – воскликнул Шейн. – Я вас обеих люблю и не собираюсь ни с кем вас делить.
   Кэтлин вытерла влажные глаза.
   – Мы не должны думать только о том, что хорошо нам, – урезонила она Шейна. – Нужно думать о том, что лучше для Дерри. Может, мы слишком эгоистичны.
   – Конечно, Дерри лучше остаться с нами.
   – Я не могу так поступить с Морин. Это разобьет ей сердце.
   Кэтлин взволнованно провела рукой по юбке, расправляя складки. Мэри ушила ее костюм для верховой езды, так что в нем снова можно было появиться на публике. Но он уже никогда не будет похож на платье леди, как когда-то. Она привыкла к жизни в Миссури, опровергнув худшие ожидания Шейна.
   – Ты ведь говорила, что она ждала еще одного ребенка, когда ты уезжала из графства Клэр? – спросил Шейн. – Если ребенок выжил, то у этого Лайма уже есть лишний рот. Зачем ему еще один? – Шейн снял седельную сумку и достал спальный мешок. – Да ладно, черт с ними. Мы просто заберем наших детей и уедем в Килронан.
   – Нет, – сказала Кэтлин. – Мы не можем так поступить. Это будет бесчестно.
   Шейн бросил на дощатый пол седло и одеяло.
   – Я думал, ты не хочешь расставаться с Дерри.
   – Конечно, не хочу, но не таким способом. Как я смогу смотреть в глаза ребенку, которого украла у матери? – Кэтлин подошла к нему и погладила по щеке. – Шейн, я должна тебе кое-что сказать.
   – Говори.
   – То, что я хочу тебе сказать, может повлиять на твое отношение к проблеме с Дерри.
   – Ничто не может заставить меня разлюбить малышку.
   Кэтлин собралась с мыслями и наконец призналась Шейну:
   – У нас будет ребенок.
   – Правда? – Он смотрел на нее во все глаза. – Когда? Как? – Он шумно вздохнул. В голове было легко и пусто. Кейти носит его ребенка. Жизнь снова дала ему шанс после того, как он упустил один, сидя рядом с умирающей Сериз на полу салуна Толстушки Розы.
   Он закрыл на секунду глаза, а когда открыл их, то увидел, что комнату заливает солнечный свет. Волосы Кэтлин еще никогда не были такими медными и воздушными. А глаза такими прекрасными.
   – Это здорово. Братик для Джастиса.
   – Или сестра.
   – Брат, сестра – для меня это не важно, лишь бы с тобой и с ребенком все было хорошо. – Шейн расправил плечи и кивнул. – Сестричка для нашей Дерри была бы, пожалуй, даже лучше. Но только при условии, что ты разрешишь мне научить ее стрелять.
   Радость Кэтлин угасла.
   – Но мы же не станем удерживать Дерри силой?
   – Ты думала, что новость о еще одном ребенке изменит мое отношение к нашей крошке?
   – Я надеялась на это.
   Шейн помолчал немного.
   – Кейти, детка, я много раз давал тебе повод усомниться во мне. Но я не подведу больше, обещаю.
   – Но ты хотя бы рад тому, что у нас будет ребенок?
   – Конечно! Я счастлив! – Шейн приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза. – Ты знала и все равно рисковала своей жизнью и жизнью ребенка, помогая Гейбриелу гнать табун?
   Кэтлин кивнула.
   – Тогда мне это казалось хорошей идеей.
   – А сейчас? После всего, что произошло в пути? После того, как Нейт едва не...
   – Но ведь мы доставили лошадей и продали их, верно? – Но тут гордость в ее глазах потускнела. – Правда, если бы я не пришла, может быть, Лайм Шонесси не нашел бы меня. Они с Морин уехали бы в свой Орегон...
   – Макенна, – услышали они снаружи голос Рейчел. Девушка зашла в их домик.
   – Рейчел, мы сейчас заняты, – сказал Шейн.
   – Черти горбатые! Это важно, Макенна! Гейбриел нашел...
   Кэтлин перебила ее:
   – Мать Дерри, моя сестра, здесь, в Индепенденсе.
   – Да ты что?!
   – Они перебрались сюда и хотят забрать Дерри.
   – Черт! Вот ведь черт.
   – Они не отнимут ее у нас, – сказал Шейн.
   Рейчел посмотрела на него.
   – Гейбриел хочет, чтобы ты приехал...
   – Не сейчас, Рейчел. Нам с Кэтлин нужно поговорить с Лаймом Шонесси и его женой.
   Рейчел покачала головой:
   – Это не может подождать, Макенна? Пойдем сейчас, или можешь забыть, чтобы вернуть себе Чероки.
   – Что? – воскликнула Кэтлин удивленно. – Коня Шейна?
   – Я потому и пришла, – нетерпеливо продолжила Рейчел. – Гейбриел заметил Чероки в табуне из Сент-Луиса. Твоего гнедого вот-вот продадут на аукционе. Ты еще успеешь его выкупить, если пошевелишься.
   – А ты точно уверена, что это Чероки? – спросила Кэтлин.
   – Гейбриел никогда не ошибается, когда речь заходит о лошадях.
   – Но это невозможно, – сказал Шейн. – Человек, которому я продал его, очень хотел моего гнедого для своего сына.
   – Вот ведь дьявол, Макенна, хватит рассусоливать. Денег у тебя достаточно, учитывая, сколько я тебе выручила за твой табун. Так что не тяни, а иди и выкупай своего любимца.
   Он посмотрел на Кэтлин.
   – Иди, – велела она ему. – Я тебя здесь подожду. Я пока искупаю Дерри и заплету ей волосы. Не хочу, чтобы Морин видела ее в растрепанном виде.
   – Бери мою лошадь, – сказала Рейчел, – но не позволь никому купить красавца.
   Час спустя, когда Шейн вернулся верхом на Чероки, они собрались идти к Шонесси, но Кэтлин заметила приближающуюся к ним группу. Мужчина и несколько ребятишек шли немного позади, а женщина впереди.
   – Кэтлин?!
   – Морин?! – Кэтлин передала Дерри на руки Шейну и побежала навстречу. – Морин, неужели это действительно ты?
   – Кэтлин, ах, Кэтлин.
   После объятий и поцелуев Кэтлин отступила на шаг, чтобы получше разглядеть сестру. Одежда на ней была хоть и не новая, но вполне модная. Ее талия стала заметно толще.
   – Морин, а ты не...
   – Да, мы с Лаймом ждем нашего первенца. Ты ведь помнишь Лайма? Это старший брат Томаса. Он жил с семьей жены на юго-западе Ирландии, в Лимерике.
   – Моя Хильда умерла от лихорадки, – объяснил Лайм. – Я привез своих малышей к ее матери, чтобы она позаботилась о них.
   Кэтлин посмотрела на девочку-подростка за спиной Лайма.
   – Неужели это Бриджит?
   – Да, – ответила Морин. – Ей уже двенадцать. И она у нас просто прелесть. Помогает во всем. Это Бретт, это Альма. А это ее брат-близнец, Альберт. Близнецов ты должна помнить, мы ходили на их крестины.
   – Бриджит, Бретт, Альма, Альберт, – пробормотала Кэтлин, – и малыш?
   – Бэйард, но мы все зовем его просто Бэй-Бэй. Обычно он такой очаровашка, но у него уже несколько недель режутся зубки.
   – Как вы добрались до Америки?
   – О, это целая история, правда, Лайм?
   Шонесси кивнул.