Фрэнсис Дик. Движущая сила

   Хозяин зачитал мне все это вслух, сопровождая чтение своим комментарием.
   — "Пошел на небо менять там масло по большому счету", — сказал хозяин. — Это я написал.
   — Здорово сказано, — одобрил я. Почти половина Пиксхилла расписалась на листе, но вразброс, а не аккуратными колонками, как я надеялся. Тут были подписи и большинства моих водителей, включая Льюиса, хотя он в ту субботу был во Франции, забирал двухлеток Майкла Уотермида. Хозяин согласился, что лист подписало куда больше народу, чем было тогда с Джоггером в его последний вечер.
   — Они захотели выразить свое уважение, — пояснил он.
   — И пива выпить на халяву, — заметил Сэнди.
   — Ну... старина Джоггер был хорошим парнем.
   — Угу, — согласился я. — Так кто же из них действительно был в ту субботу? Сэнди, ты там был, должен знать.
   — Я был не при исполнении, — запротестовал он.
   — Но глаз-то ты не закрывал? Сэнди посмотрел на кучу имен и указал на несколько заскорузлым пальцем.
   — Из твоих водителей Дейв точно, он сюда практически переселился. Фил со своей благоверной, Найджел еще с ней заигрывал, а Фил злился. Харв за. — глянул на минутку. И Бретт, ну тот, что привез мертвеца, Огдена, он точно был, хоть и говорили, что он уехал из Пиксхилла. Все ворчал, что ты с ним несправедливо обошелся.
   Он продолжал разглядывать имена.
   — Брюс Фаруэй? Его подпись. Я его здесь не видел.
   — Доктор? — Хозяин кивнул. — Он часто приходит вместе с этой заумной публикой, которая сидит в дальнем углу и наводит порядок в мире. Он только воду пьет. — Хозяин сконцентрировал свое внимание на листе, читая снизу вверх. — Вся компания уотермидовских конюхов здесь была, а также многие из половины конюшен в Пиксхилле. Даже конюхи этой новой дамы, миссис Инглиш, приходили. Много новых лиц. Неплохие ребята. И Джон Тигвуд, он вечно взад-вперед мотается со своей коробкой для пожертвований. Сын и дочь Уотермидов тоже были в субботу, но их имен здесь нет, они больше не появлялись. Я спросил с удивлением:
   — Вы говорите о Тессе и Эде?
   — Ага.
   — Но ведь они несовершеннолетние, — напыщенно заметил Сэнди. — Им еще нет восемнадцати. Хозяин счел нужным обидеться.
   — Я подаю им только безалкогольные напитки. Оба пили диетическую кока-колу. — Он искоса взглянул на меня. — И ей по душе Найджел. Ваш водитель.
   — А он ее поощряет? Хозяин расхохотался.
   — Он поощряет все вокруг, что при титьках.
   — Вы не должны были их обслуживать, если они без взрослых, — сказал Сэнди.
   — Она сказала, Найджел их угощает.
   — Попадете вы в беду, — настаивал на своем Сэнди.
   — Они были недолго, — защищался хозяин. — Ушли скорее всего еще до вашего прихода. — Он чихнул. — По правде говоря, многим из конюхов тоже нет восемнадцати.
   — Будьте осторожны, — снова предупредил Сэнди. — А то потеряете лицензию, и глазом моргнуть не успеете.
   — Джоггер быстро напился? — спросил я.
   — Я пьяных не обслуживаю, — обиделся хозяин. Сэнди фыркнул.
   — Ну к какому часу он набрался? — Поправился я. — Когда начал болтать о присосках, маленьких зеленых человечках и всяком таком?
   — Он был здесь с шести, пока Сэнди не увез его домой, — сказал хозяин.
   — По скольку кружек в час?
   — По меньшей мере по две, — ответил за него Сэнди. — Джоггер с этим делом быстро справлялся.
   — Не был он пьян, — настаивал хозяин. — Может, за руль и не стоило садиться, но не пьян.
   — Слегка шатался, — сказал Сэнди. — Он как раз разглагольствовал о присосках, когда я пришел сюда около восьми. И еще об арабах и вещах на лошади прошлым летом.
   — А почему вы спрашиваете? — спросил хозяин.
   — В самом деле, — поддержал его Сэнди. — И что имел Джоггер в виду?
   — Один Бог знает.
   — Джоггер у Бога, и он знает. — Хозяин пришел в восторг от собственного остроумия. — Вы слышали? Джоггер у Бога, и он знает.
   — Прекрасно, — мрачно сказал Сэнди.
   — Что-нибудь еще случилось? — спросил я. — Кто украл инструменты из пикапа Джоггера? Хозяин сказал, что не имеет понятия.
   — Дейв велел Джоггеру заткнуться, — сказал Сэнди.
   — Что?
   — Джоггер действовал ему на нервы. Джоггер только рассмеялся, а Дейв на него замахнулся. Хозяин утвердительно кивнул.
   — И опрокинул кружку Джоггера.
   — Он ударил Джоггера? — изумился я. У Джоггера была необыкновенно быстрая реакция.
   — Промахнулся, — сказал Сэнди. — Не так-то просто ударить Джоггера.
   Мы все молча раздумывали над его словами.
   — Да, но мне пора, — Сэнди зашевелился. — Самое время на работу. Ты задержишься, Фредди?
   — Нет.
   Я последовал за ним, оставив памятный лист хозяину, который собирался вставить его в рамку и повесить на стене.
   — Эта Тесса, — заметил Сэнди, надевая форменную фуражку, — довольно буйная девица. Все время по грани ходит. Не удивлюсь, если она когда-нибудь попадет на скамью подсудимых.
   Хоть я и полагал, что он преувеличивает, но отнесся к его словам с должным вниманием. Всю свою жизнь он имел дело с мелкими преступлениями, как и любой другой деревенский полицейский. Но он всегда старался предотвратить преступление, а не поймать и наказать виновного.
   — Полагаю, тебе стоит предупредить Майкла Уотермида, сможешь? — спросил он меня.
   — Сложно.
   — Попытайся, — попросил он. — Может, тогда миссис Уотермид не придется плакать. Меня растрогала его озабоченность.
   — Договорились, — пообещал я.
   — Вот и здорово.
   — Сэнди...
   Он остановился.
   — Да?
   — Если кто-то убил Джоггера... если он не сам свалился... короче, найди ублюдка.
   Он внимательно посмотрел на меня.
   — И поймать ублюдка, который отвез тебя в Саутгемптон? И ублюдка, который превратил в металлолом твою машину, разгромил твой дом и изуродовал вертолет твоей сестры?
   — Если возможно.
   — Так ведь ты не доверяешь моим коллегам. Не хочешь им помочь.
   — Если бы они смотрели на меня как на союзника, а не как на подозреваемого, дела пошли бы лучше.
   — Они так привыкли.
   Мы дружелюбно взглянули друг на друга — давние друзья, но до определенного предела. Если бы мы работали на пару, мы были бы соратниками в любом расследовании. Когда же за дело принимались его коллеги, между нами вырастал профессиональный барьер, подобный зубам дракона. В таких случаях он всегда будет в траншеях по другую от меня сторону нейтральной полосы, хотя возможно, что время от времени он и будет подавать мне какие-то сигналы. Выбора у меня не было. Приходилось мириться. Пусть так оно и будет.
   Я отвел старый пикап Джоггера назад на ферму и припарковал около сарая. Две его задние дверцы были до сих пор открыты, и внутри ничего не было, только красноватая серая пыль. Я провел по ней рукой и посмотрел на пальцы. То, что я увидел, меня вовсе не окрылило. Не надо было обладать слишком богатым воображением, чтобы увидеть, что красноватые частицы в пыли подозрительно напоминали ржавчину.
   Отряхнув пыль с рук, я вошел в сарай и осмотрел пол, особенно вокруг ямы. Масло и грязь в изобилии. Наверное, и ржавчина там есть. Кругом металл да плюс сырая погода, как уж ей не быть.
   Одновременно я припомнил, какие инструменты были у Джоггера: старые салазки, острый топор, всякие ключи-плоскогубцы, моток проволоки... да, еще старая увесистая монтировка длиной в руку. Все наверняка было покрыто ржавчиной.
   Я вернулся в офис и задумался, от чего меня больше подташнивало — от удара по моей собственной голове или от предполагаемого удара ржавым домкратом по голове Джоггера?
   Не так-то просто ударить Джоггера.
   Он умер около полудня, при ярком свете дня.
   Пусть это будет несчастный случай. Мне не хотелось думать, что он умер из-за того, что работал на меня. С нападениями на меня самого я как-нибудь справлюсь. А вот быть виноватым в чьей-то смерти не хочу.
   Вернулся из Хитроу Азиз, все в том же радужном настроении, с той же улыбкой на лице, которая не исчезла даже при печальном осмотре останков моего «Ягуара».
   — Непросто въехать на такой скорости машиной в вертолет. Во всяком случае, на ровном месте. Не рискуя собственной головой.
   — Слабое утешение, — заметил я.
   — Я тут полазил по обломкам, — сказал он, одарив меня ясным взглядом. — Я бы предположил, что педаль газа зажали кирпичом.
   — Кирпичом? У меня, нет тут кирпичей.
   — Тогда как там оказался кирпич?
   Я только в недоумении покачал головой.
   — Тут надо было пошевеливаться, — сказал он. — За какую-то долю секунды выбраться из машины перед ударом, и при этом еще успеть набрать скорость.
   — В машине автоматическое переключение передач, — заметил я задумчиво. — Но самостоятельно они переключаются постепенно.
   Он кивнул с довольным видом.
   — Небольшая проблема возникает, верно?
   — Ну и как ты ее решишь?
   Видно, он об этом уже подумал, поэтому ответил без колебаний.
   — Для начала я бы опустил стекло в водительской двери. Потом привязал бы кирпич к палке, а другой ее конец высунул бы в окно. Затем я сел бы в машину, завел мотор, вылез бы на небольшой скорости и захлопнул дверь. Затем через окно я бы резко опустил кирпич на педаль газа и отскочил в сторону. — Он усмехнулся. — Тут нужна смелость. И начинать все это надо на значительном расстоянии от вертолета, чтобы машина набрала скорость. А скорость была приличной, судя по разрушениям. Так что в результате пришлось побегать.
   — Должен быть более простой способ, — сказал я. — Кто же будет так рисковать своей головой?
   — Здесь бесполезно рассуждать о здравом смысле, — заметил Азиз. — Ваша сестра показала мне разгром в гостиной. Дело рук какого-то сумасшедшего. Разве вы его не слышите? Он же орет во все горло:
   «Посмотрите на меня, на что я способен, какой я умный». Такого рода типы любят рисковать. Для них это главное в жизни. Они от этого кайф ловят.
   — Откуда ты знаешь? — спокойно спросил я. Он только сверкнул глазами.
   — Приходилось наблюдать.
   — За кем наблюдать?
   — Ну, за одним, за другим. — Он неопределенно махнул рукой. — Ни за кем конкретно.
   Я не стал уточнять. Все равно не скажет. Но, несмотря ни на что, его точка зрения меня заинтересовала. Уж очень она совпадала с тем, что сказал эксперт по поводу изобретателей компьютерных вирусов, — желание казаться умнее других и чтобы все об этом знали. Всепоглощающее самомнение, которое находит свое выражение в разрушении.
   — А может один разрушитель подстрекать другого? — медленно спросил я. На его лице появилось хитрое выражение.
   — Когда-нибудь слышали о футбольных фанатах? «Потенциальные убийцы», — подумал я. Я поблагодарил Азиза за то, что он отвез мою сестру.
   — Очень милая дама, — сказал он. — Так что в любое время к вашим услугам.
   Я потер рукой лицо и попросил Азиза уточнить у Харва насчет заданий на завтра и сказать Изабель и Розе, что я вернусь утром.
   По дороге домой я заметил, что у соседа около калитки лежит небольшая стопка кирпичей. Они, наверное, лежат там уже несколько недель, сообразил я. И я их только сегодня заметил.
   Я остановил пикап у останков «Ягуара» и посмотрел в отверстие, которое когда-то было окном в дверце со стороны водителя. И верно, там лежал кирпич, вернее то, что от него осталось. Кирпич развалился на три части — кирпичи, они легко бьются. Кирпичная пыль была красноватой, как ржавчина.
   «У меня бред», — подумал я.
   Ключами, которые Азиз привез от Лиззи, я открыл дом и включил в спальне телевизор, чтобы посмотреть скачки в Челтенгеме.
   Сначала я сидел в кресле, потом лег на постель и неожиданно заснул как мертвый. Последняя лошадь уже давно пересекла финишную прямую, а я все спал.
   В то утро, в четверг, в день финальных забегов на Золотой кубок в Челтенгеме, который когда-то заставлял мой пульс учащаться, а сердце замирать в надежде, я проснулся от боли во всех суставах и с единственным желанием свернуться в клубочек, и пусть все оно идет прахом.
   Но вместо этого, движимый не столько чувством долга, сколько любопытством, я надел чистую рубашку, повязал галстук и поехал в Винчестер, задержавшись на пять минут у Изабель и Розы. Я предложил им использовать время до прихода мастера по компьютерам на составление списка всех тех, кто заходил к ним в офис в течение недели.
   Они с недоумением посмотрели на меня. Надо полагать, десятки людей побывали у них за это время, включая водителей. Водители, само собой разумеется, не считаются, сказал я. Включите в список всех остальных и поставьте галочку напротив имен тех, кто был здесь в пятницу. Они сомневались, вспомнят ли. Я попросил их постараться.
   Я зашел за Дейвом в столовую и взял его с собой В Винчестер, хотя он и не хотел ехать и все двадцать минут езды пребывал в не свойственном ему молчании.
   Как и предполагал Сэнди, следствие по делу Кевина Кейта Огдена много времени не заняло. Следователь, судя по всему, ознакомился с бумагами заранее и не считал нужным тянуть время.
   Он сочувственно говорил с худой несчастной женщиной в черном, которая подтвердила, что да, она Лин Мелисса Огден и что да, она опознала в покойнике своего мужа Кевина Кейта.
   Брюс Фаруэй рассказал, что вечером в прошлый четверг его вызвали в дом Фредерика Крофта, где он и засвидетельствовал, что Кевин Кейт мертв. Следователь, сверяясь с бумагой, объявил результаты вскрытия — смерть от сердечного приступа, сопроводив свое сообщение целым рядом медицинских терминов, которых никто, кроме Фаруэя, не понял.
   Следователь также получил письмо от лечащего врача Кевина Кейта с детальным описанием истории болезни и таблеток, которые ему надлежало принимать. Он спросил вдову, регулярно ли принимал ее муж таблетки. Не всегда, ответила она.
   — Мистер... э... Ятц здесь? — спросил следователь, оглядываясь по сторонам.
   — Я здесь, сэр, — хрипло ответил Дейв.
   — Вы подвезли мистера Огдена в одном из фургонов мистера Крофта, верно? Расскажите нам об этом.
   Дейв рассказал всю историю, стараясь быть кратким. Он чувствовал себя неловко и даже вспотел.
   — Мы, когда приехали в Чивели, никак не могли его добудиться...
   Следователь поинтересовался, не выказывал ли Кевин Кейт каких-либо признаков недомогания до того.
   — Нет, сэр. Он ничего не говорил. Мы думали, он спит.
   — Мистер Крофт, — обратился ко мне следователь. — Это вы вызвали констебля Смита, когда увидели мистера Огдена?
   — Да, сэр.
   — Констебль Смит, вы позвонили доктору Фаруэю?
   — Да, сэр.
   Следователь собрал все бумаги в стопку и безразлично взглянул на присутствующих.
   — Настоящий суд постановляет, что мистер Огден умер от естественных причин. — Он немного помолчал и, увидев, что никто не двигается, добавил:
   — Это все, господа. Спасибо, что пришли. Вы все проявили похвальную оперативность и здравый смысл в этих печальных обстоятельствах.
   Он еще раз сочувственно улыбнулся миссис Огден и удалился. Когда мы выбрались на улицу, я услышал, как миссис Огден безуспешно пытается остановить такси.
   — Миссис Огден, — обратился я к ней, — разрешите вас подвезти.
   Она задержала взгляд своих подслеповатых глаз на моем лице и, взмахнув руками, нерешительно сказала:
   — Мне только до вокзала...
   — Я подвезу вас... если вы не имеете ничего против «Фортрака».
   По выражению ее лица было видно, что она никогда не слышала о «Фортраке», но согласилась бы и на слона за неимением выбора.
   Я уговорил Сэнди подбросить Дейва назад в Пикс-хилл, а сам отправился с миссис Огден, которая хоть и не плакала, но пребывала в явном шоке.
   — Много времени не потребовалось, верно? — сказала она обреченно. — Ничего значительного, правда? А ведь все-таки человек умер.
   — Да, ничего значительного, — согласился я. — Но ведь можно отслужить по нему молебен. Эта идея ее не вдохновила.
   — Вы Фредди Крофт? — спросила она.
   — Правильно, — подтвердил я и посмотрел на нее. — Когда отправляется ваш поезд? — спросил я.
   — Еще очень не скоро.
   — Может быть, тогда выпьем кофе?
   Она вяло согласилась и с безразличным видом уселась в кресло в пустом кафе гостиницы, построенной в стиле лже-Тюдор. Кофе пришлось подождать, но по крайней мере он был свежим. Подали его в кофейнике на серебряном подносе вместе со сливками и чашками в розочках.
   Миссис Огден, которая до этого куталась в свое черное бесформенное пальто, начала понемногу оживать и расстегнула пуговицы. Под пальто — черное платье, туфли тоже черные, сумка черная, как и перчатки. Черный шарф. Явный перебор.
   — Для вас это, должно быть, ужасный удар, — сказал я.
   — Да.
   — Дочь вам поможет все пережить.
   — У нас никогда не было дочери. Он ее придумывал, чтобы его подвозили.
   — Разве?
   — Он много чего придумывал. — Я внезапно увидел в ее глазах панику. — Понимаете, он потерял работу.
   — Он... работал продавцом? — догадался я.
   — Нет. Но он работал в торговле. Заместителем управляющего. Фирму слили с другой. Многие должности были сокращены.
   — Мне очень жаль.
   — Он никак не мог найти работу. Все-таки пятьдесят четыре года, да и сердце больное.
   — Жизнь несправедлива.
   — Он четыре года был безработным. Мы истратили выходное пособие и все наши сбережения... строительное общество отобрало наш дом... и... мы не знали, что делать.
   И он стал подделывать чеки, подумал я, и забывать платить по счетам в гостинице, и пытаться прожить на мелочевку, которую он получал за свои услуги курьера, стараясь ездить бесплатно, рассказывая душераздирающую историю о свадьбе дочери.
   Казалось, жизнь вбила Лин Мелиссу Огден в землю, как колышек от палатки. У нее были седеющие волосы, стянутые на затылке черной лентой. Никакой косметики. Морщины вокруг рта. Старая жилистая шея.
   Я сочувственно спросил:
   — А у вас есть работа?
   — Была. — Серый оттенок кожи делал ее лицо страдальческим. — Я работала у зеленщика, но Кев... он умер, не будет вреда, если я скажу... Кев взял какие-то деньги у них из кассы, и они были очень добры, не стали вызывать полицию, просто сказали, что мне придется уйти.
   — Да...
   — Мы питались на мою зарплату. — Она дрожала от беспомощного гнева. — И еще ели те подгнившие фрукты и овощи, которые нельзя было продать. Как он мог так поступить?
   — Может, ему стоило продать то кольцо, — сказал я. — Я видел у него на пальце — золото с ониксом.
   — Подделка, — сказала она устало. — Настоящее он продал много месяцев назад. Он так об этом жалел... Даже плакал, знаете ли. Ну я и купила ему это барахло... но он носил его.
   Я налил ей еще кофе. Она с отсутствующим видом сделала несколько глотков и со стуком поставила чашку на блюдце.
   — Почему ваш муж хотел попасть на бензоколонку в Чивели? — спросил я.
   — Он должен был... — Она замолчала и задумалась, потом сказала:
   — Наверное, сейчас это уже не важно. Уж в большую беду он теперь не попадет... Я все говорила, что терпению моему пришел конец, но все терпела и терпела... Мы были женаты тридцать три года... Когда-то я его любила... долго... Потом жалела. Я ведь не могла просто выгнать его, верно? Куда бы он пошел? Он и так неделями дома не бывал, скрываясь от полиции... Не знаю, почему я вам все это рассказываю...
   — Потому что вам надо кому-то рассказать.
   — Наверное. И сами понимаете, как мы выглядели. Я не могла поделиться с соседями, и у нас почти не осталось друзей. Ведь Кевин брал у них в долг...
   И не возвращал. Яснее ясного, хоть она и не произнесла этих слов.
   — Так зачем он собрался в Чивели? — снова спросил я.
   — Разные люди звонили и просили, чтобы он перевозил что-то из одного места в другое. Я ему говорила, что он может попасть в беду. Понимаете, он мог перевозить части бомб, или наркотики, или что-нибудь в этом роде. Ему часто приходилось возить кошек или собак... это ему нравилось. Он иногда давал объявление в журнале «Лошади и гончие». Люди оплачивали ему железнодорожный билет, чтобы он отвез их животных, но он билет сдавал и голосовал на дорогах. Я что хочу сказать... у него вовсе не осталось гордости, понимаете? Все пошло прахом.
   — Ужасно, — согласился я.
   — Мы всегда оплачивали телефонные счета, — сказала она. — Мы всегда аккуратно платили. Я записывала все, что нужно ему передать, а он мне звонил, если можно было воспользоваться телефоном бесплатно. Но так долго продолжаться не могло...
   — Конечно.
   — Ему повезло, что он умер."
   — Миссис Огден...
   — Это правда. Ему было стыдно, понимаете, моему несчастному старику.
   Я подумал о той нищете, в которой они жили, и решил, что Кевину Кейту незаслуженно повезло с Лин Мелиссой.
   — Но в моем фургоне он никакое животное не вез, — заметил я.
   — Нет. — Она посмотрела на меня с сомнением. — Но какое-то отношение к животным это имело. Потому что позвонили по объявлению в журнале. Женский голос. Она хотела, чтобы Кев встретился с кем-то на бензоколонке в Понтефракте, потом поехал в Саут Миммз, а оттуда в вашем фургоне до Чивели.
   — Понятно, — сказал я.
   Хоть ей и было ясно, как много я вложил в это слово, она явно удивилась.
   — С кем он должен был встретиться в Чивели? — спросил я.
   — Она не сказала. Просто объяснила, что кто-то встретит его у фургона. Встретит, заплатит ему и возьмет то, что он привезет. Вот и все.
   — И вы согласились?
   — Конечно, согласилась. Ведь мы на эти деньги кормились.
   — А кого он должен был встретить в. Понтефракте?
   — Она просто сказала, что «кто-то» встретит его и передаст маленькую сумку.
   — С чем, она не сказала?
   — Сказала, там будет термос, но не велела открывать его.
   — Так. А он мог открыть?
   — О нет. — Она явно была в этом уверена. — Он бы побоялся, что ему не заплатят. И еще он всегда говорил, чем меньше знаешь, тем лучше. С моей точки зрения — рецепт, как попасть в беду.
   Она взглянула на часы, поблагодарила меня за кофе и сказала, что, пожалуй, пойдет на станцию, если я не возражаю.
   — Как насчет платы за билет? — спросил я.
   — Они дали мне бесплатный. Полиция или кто-то в суде. И в субботу тоже, когда я приезжала на опознание. — Она тяжело вздохнула. — Все были так добры.
   Бедная миссис Огден. Я отвез ее на станцию и вместе с ней подождал поезда, хотя она и уговаривала меня не делать этого. Я с радостью дал бы ей немного денег на первое время, но боялся, что она откажется. Лучше возьму у Смита ее адрес, подумал я, и пошлю ей сколько-то в память о ее бедном старике Кевине Кейте, который, похоже, втянул меня в скверную историю.

Глава 9

   Когда я уже совсем собрался ехать в Винчестер, зазвонил телефон, и голос Изабель сказал:
   — Как хорошо, что я тебя застала. Тут опять полиция насчет Джоггера.
   — Какая полиция?
   — Не Сэнди Смит. Двое других. Они хотят знать, когда ты вернешься.
   — Скажи, через двадцать минут. Компьютерный мастер приходил?
   — Он сейчас здесь. Ему еще надо минут тридцать, так он сказал.
   — Чудно.
   — Нина Янг звонила. Сказала, что они с Найджелом забрали жеребца Джерико Рича и возвращаются. Она велела передать; никаких происшествий.
   — Прекрасно.
   Я поехал на ферму и заставил полицейских подождать, пока я не пообщался с молодым компьютерным мастером в офисе Изабель. Да, подтвердил он, он захватил с собой компьютер, чтобы заменить тот, что был у меня в доме, и прямо сейчас может этим заняться.
   После того как я поговорю с полицейскими, сказал я.
   Он посмотрел на часы и взъерошил волосы.
   — Мне еще нужно к Уотермиду. Такая же работа, как у вас. Сначала съезжу к нему, потом вернусь к вам.
   — К Майклу? — удивился я. Он улыбнулся.
   — Бойкий малый, этот Микеланджело, но он не считает, что это смешно.
   — Какой уж тут смех.
   Не успев еще переварить информацию об отказе жесткого диска у Уотермида, а тем более не осознав ее важности, я отправился в свой офис, где ждали полицейские.
   Они оказались теми же, чьи манеры так легко вызвали мой антагонизм в понедельник. Ради Сэнди Смита я решил быть общительнее и правдиво, вежливо и четко ответил на их вопросы. От них так и несло враждебностью и подозрительностью, для которых я лично не видел оснований, и вопросы они мне задавали в основном те же, что и в понедельник.
   Они также объявили, что им необходимо взять образцы грязи с краев смотровой ямы. Никаких проблем, согласился я. Еще они сказали, что продолжают расспрашивать моих сотрудников, пытаясь выяснить, что привело Джоггера на ферму в воскресенье утром.
   Никаких возражений.
   Посылал ли я его на ферму в воскресенье утром?
   Нет, не посылал.
   Возражал ли я против того, чтобы он ездил на ферму по воскресеньям?
   — Нет. Как я уже говорил, все мои работники могут приходить на ферму и уходить оттуда, когда им заблагорассудится.
   — Почему так?
   — Такая у нас практика, — сказал я. Мне не захотелось объяснять, что у водителей особое чувство к своим фургонам, им хочется привнести туда что-то личное, и делают они это в основном по воскресеньям: вешают занавески, надевают чехлы на сиденья, на полу появляются коврики, до блеска начищаются металлические части, жены помогают навести уют. Все это делалось по воскресеньям.
   — А Джоггер обычно ездил на ферму по воскресеньям?
   Я ответил, что, как правило, мы и по воскресеньям работаем, хотя и не так интенсивно, как в другие дни недели. Так что для Джоггера было вполне нормальным появляться на ферме в воскресенье.