Попробовал я Лешего позвать. И что вы думаете, появился Леший за малым временем. Могутовы воины себя не в своей тарелке чувствовали рядом-то с Лешим, а мы с Мошкой ничего — привыкли уже. Посмотрел Леший на тот талисман и отшатнулся:
— Не знаю, кто его делал, — говорит, — а только сожгите его поскорее, и сожгите вместе о своим воином. Вон на той полянке. Не люб ого я костры, но полянку лучше потом залечу, а такой ужас по земле ходить не должен. Сожгите скорее, сами целее будете.
Так мы и сделали. Очень уж впечатлил нас испуг Лешего. А больше он ничего не сказал. Мошку мы осмотрели и тоже у него такой талисманчик на груди нашли. Вот вместе с Сорочонком их на том костре погребальном и дожгли. Понятное дело, почестей воинских не оказывали, хоронили как воинов, но врагов. Пеший после походил вокруг кострища и сказал с облегчением:
— Вот даже дышать легче стало. Незачем в моем лесу такому злому колдовству быть. У меня лес светлый, доброму здесь всегда приют и еда найдется, а такое зло… Как только земля таких злодеев носит, что талисманы эти делают?
Так мы и не узнали точно, от кого на нас это зло идет. Сама ли княгиня предательство затеяла. Или кто-то ее руками зло в наше Полесовье принес.
На берегу у воды что-то делали мужики, возле костров толклись бабы, входили — выходи ли в дома, что-то таскали в руках. Неподалеку бродили пестрые коровы, между домов сновала стая малышей. Довольно мирная картинка из Средневековья. Или раньше? Или позже? Я так до сих пор и не понял.
Нас заметили. Все вдруг оставили работу, повернулись в нашу сторону и молча стали смотреть. Потом кто-то, успокоившись, продолжил свою работу, кто-то, напротив, пошел нам навстречу. Собралась толпа, в основном из ребятни, человек, пожалуй, в сотню. Я осторожно прощупала эмоции. Общий фон — легкая настороженность и любопытство. И еще удивление. Вполне адекватная реакция.
То есть все спокойно, без враждебности, но и без особой радости. Оно и понятно, чему радоваться-то? Пришли из леса неизвестно кто, на остров попали неизвестно как. Один вроде поморич, а поздоровался с чудовищным акцентом, другая и одета-то странно. Я была в джинсах, Вересковой рубахе, но с оружием. Рыся в детстве мать обучала языку поморичей, но с тех пор лет уж двадцать прошло. Понятно, что изъясняться он мог с пятого на десятое. А я и вовсе о сказанном только по сопровождающим эмоциям догадывалась.
Рысь все же сумел объяснить, что он родом из острова Сосновый и хотел бы видеть Старшую мать. Похоже, ему мало поверили. Спросили, как мы попали на остров, кто мы такие и т. д. Рысь с грехом пополам объяснял что-то и снова требовал, чтобы нас отвели к Старшей. Гак вот и беседовали завлекательно минут пятнадцать. В конце концов нас повели в центральный дом. Рысь шел между двух могучего вида воинов, я чуть сзади, так получилось.
Сирин спалила мне волосы в той памятной битве, когда погиб Добродь. Я их подрезала, как могла, почти под корень. Толком отрасти волосы не успели и были пока сантиметра в четыре длиной. Получилось даже стильно. И мне такая стрижка очень даже шла. Кстати, волосы у меня тоже помолодели, как и сама я, и обрели свой естественный темный цвет, давно мной забытый. Жаль, некому здесь было оценить мою стильную прическу. Не дорос еще местный контингент до творений стилиста Зверева! А носить шапку или платок на голове летом я терпеть не могу. Вот на этой-то почве и произошел у меня конфликт с местным населением. Не оценили они мой стиль, рабовладельцы долбаные. Они меня за рабыню приняли!
Иду я вслед за Рысем, никого не трогаю. И вот у самого дома, который здесь за офис, видимо, вдруг заступает мне дорогу девица лет семнадцати. Хорошенькая такая, с длиннющей рыжей косой. Одета в светло-голубое платье с шикарной вышивкой по подолу и по вороту, и руки работой не натружены! Явно из местной знати. А лицо у нее такое надменное, что вся ее свежесть и прелесть теряются. Встала она передо мной, носик вздернула, что-то приказным тоном бросила и ручкой повелительный жест в сторону.
Мне с ней разговаривать таким тоном «влом». И Рысь уже за дверью скрылся. Блин! Если бы я еще понимала, чего ей от меня надо. Чего она ко мне привязалась? Ну я ее молча обошла — и к дверям. Девица аж задохнулась от возмущения! И со всего размаха влепила мне затрещину. Вернее, хотела влепить. Но не зря же меня всем гарнизоном почти полгода воинским наукам обучали. От ее затрещины я легко увернулась, а девица с такого-то размаха саданула рукой об стену дома. Вот визгу-то было!
Тут к ней на подмогу ринулось сразу несколько человек. Два молодых парня — женихи, наверное, выслуживаются. И один толстомордый мужик с наглыми глазами и с плетью в руках. Зайти в дом без боя мне, понятное дело, уже не удастся! Я как-то говорила, что в момент опасности во мне сразу мобилизуется третий дар Великих Кедров. Вот и сейчас я зримо представила, как воздух передо мной сгустился и стал вязким, словно патока. Вся троица налетела на эту преграду и увязла в «патоке», как мухи. Я отодвинулась в сторонку и резко потянула слой сгустившегося воздуха вместе с увязшими мужиками прямо на стену дома. Все они так и впечатались в эту стену. А когда воздух их отпустил, с выпученными глазами сползли по стене на землю.
Я рассказываю дольше, чем это происходило. А там секунды какие-то! Ни сами мужики, ни толпа даже не поняли, что, собственно, случилось.
Ринулись мужики на беззащитную женщину, а она их всех разом сделала, да так, что они чуть стену не проломили. Грохот получился такой, что из дому выглянул сопровождавший Рыся воин. А тут и до Рыся наконец дошло, что я осталась снаружи. Он тоже выскочил из дома. И вовремя! Воины в толпе уже выхватывали оружие. А девица визжала, как поросенок под ножом. А не хрен было руками махать!
Ой, не знаю, что там Рысь им про меня нагородил. Да еще на своем ломаном языке. Но уровень настороженности и опасений в толпе резко возрос. Вот так! Оружие не убиралось! Хотя в эмоциональном фоне толпы появилось и уважение. Теперь нас принимали за сильного, очень сильного противника. Ну, Рысь! Оратор хренов! Чего ты им там наплел? Каким глаголом так сердца возжег? Только нам и не хватало маленькой победоносной войны!
Обстановку разрядила глава рода — Старшая мать. Из дому на шум вышла старая женщина. Хотя старухой ее назвать — язык не повернется. Седые волосы прикрыты черным плат ком. Простое черное платье без всяких украшений. Невысокая, сухонькая. Но весь ее вид производил впечатление. Уж уважение-то она внушала, это точно. На лице печать спокойной уверенности в себе и мудрости. Одно ее присутствие заставило всех примолкнуть и успокоиться. Женщина что-то спросила.
Рысь опередил всех. Он с почтением поклонился и сказал (это он мне потом все перевел):
— Подобру тебе, Старейшина рода острова Сосен! Я искал тебя, я сын твоего рода Рысь-сын Фарейды дочери Фарины дочери Фанры, угнанной тридцать лет назад в рабство пиратами. А это моя спутница, мой боевой товарищ Тата из славного рода воинов дальних земель.
Мы прибыли к вам по важному делу, о котором я скажу только Старейшине рода. Женщина заметно вздрогнула, но в лице не изменилась. В толпе позади нас послышались перешептывание, оживленные переговоры, восклицания.
— Чем ты можешь доказать свои слова, пришелец? — спросила Старейшина.
— Вот родовой знак, что дала мне матушка.
Рысь достал из-за ворота талисман. Потом шагнул вперед, показывая его женщине, и прошептал несколько слов. Очевидно, тайное слово рода. И тогда женщина пошатнулась, толпа ахнула. Но Старейшина не зря была старейшиной — главой рода, она сразу взяла себя в руки.
— Введите гостей в мой дом. Окажите им почести, достойные членов рода!
И нас наконец-то впустили в дом. Усадили за длинный стол, принесли еду и питье. Напротив села Старейшина. И, пока мы ели, она молча ждала. Только потом я смогла оценить ее выдержку. Еда была простая, но довольно вкусная: каша из нескольких злаков, политая медом. Печеная рыба, жареное мясо с ароматными травами, ягоды свежие и вяленые и молоко. Завтракали мы давно, хорошо прогулялись по лесу, так что дань угощению отдали сполна. Уф! Да где же я после такой кормежки похудею!
Когда со стола было убрано, а к Старейшине присоединились еще две очень пожилые женщины, начался настоящий разговор. Мне Рысь частично сразу переводил, остальное потом подробно пересказал. Разговор начала Старшая:
— Расскажи свою историю, Рысь сын Фарейды. Нет, сначала расскажи ее историю.
Рысь поведал примерно то же, что когда-то мне Вереск. Только подробнее о своем детстве и семье. Женщины внимательно слушали, что-то переспрашивали, что-то уточняли. Потом Рысь рассказал о тех событиях, которые произошли на заставе в последнее время. Начиная с момента моего появления. Только обо мне не особо распространялся. Сумел обойтись без уточнения — кто я и откуда на самом деле. Смолчал пока и о цели нашего путешествия. Старейшина — умная бабка, причину этого поняла. Переглянулась со своими подругами и сказала что-то такое, от чего Рысь слегка оторопел. Старейшина продолжала говорить, а Рысь стал мне переводить:
— У тебя чужое имя, мой внук, чужой говор, и вырос ты в чужих краях. Но и там ты не посрамил свой род поморичей, как не посрамила его твоя мать, а моя дочь Фарейда. Да-да, я Фарина — твоя бабушка. Я уводила в леса слабых, больных и беременных женщин, стариков и детей, когда случилось то страшное событие. Я же и возглавила остатки рода после нападения пиратов. Среди погибших не было моей дочери Фарейды. И я верила, что она осталась жива. И тридцать лет молила Пресветлых богов, чтобы они дали мне весть о дочери. Боги услышали мои мольбы, они не только послали мне весть о Фарейде, но и прислали внука. Ты очень похож на своего деда — моего мужа Донгида. Он тоже погиб в тот день, унеся с собой жизни восьмерых врагов. Наш род переживает нелегкие времена, я верю — боги послали тебя к нам неспроста, ты нужен роду. И твоя подруга — великая воительница — тоже станет желанной у нашего очага.
— Благодарю тебя за честь, Старейшина. За честь для меня и для моей спутницы! Но прежде мы должны выполнить то, ради чего пустились в это путешествие.
Кажется, я догадываюсь, куда и зачем могут отправиться столь славные и отважные воины. Ты рассказал нам о печальных событиях, что происходят последнее время у вас в Полесовье. То же и у нас в Поморье. Вам повезло, что на утлой лодке вы не встретили ни одного акуленыша. Это мерзкое племя полулюдей-полуакул последние годы расплодилось так, что мы уже выходим на рыбную ловлю в сопровождении военных лодий. Те пираты, которые тридцать лет назад разорили наш род, были разбиты объединенными силами поморичей через два года. А сейчас они снова объявились и нападают вместе с акуленышами. Они сумели сговориться! Или кто-то приказал им сговориться! Не один ли автор у всех наших бед?
— Да. И, может, нам надо искать его вместе?
— Вы знаете, где вести поиск?
— Да. Хотя и не совсем точно.
— Завтра к вечеру вернется один из наших отрядов. Соберутся все наши вожди. А пока отдыхайте, будьте гостями. Завтра вечером обо всем поговорим и решим, чем сможем помочь вам.
— Но о цели нашего путешествия лучше было бы никому не знать. Даже со своей заставы мы ушли ночью. Кто ничего не знает — ничего и не сможет сказать, даже случайно. Не примите за оскорбление, но уж очень сильный у нас враг.
— Я понимаю. Кроме нас, об этом никто не будет знать.
На этом аудиенция наша завершилась. И мы с Рысем отправились гулять по окрестностям. " Весть о том, что у старой Фарины отыскалась ее пропавшая дочь и что прибывший воин ее внук, уже разнеслась по всему поселью. Нас окружили женщины, что-то спрашивали, теребили Рыся, требуя немедленного ответа. Я все равно ни слова не понимала. Потом он мне сказал, что спрашивали его о своих пропавших родных, надеясь на чудо. Ведь повезло же старой Фарине.
Потом к нам подошли воины, этим было интересно посмотреть наше вооружение, испытать воинские умения. Кончилось тем, что на утоптанной площадке в центре поселья начались показательные выступления. Сначала прошли бои на мечах. Разумеется, на деревянных, тренировочных. А ничего здесь мужички, тоже изрядно накачаны, и бьются здорово. Но, как ни крутились местные воины, как ни старались, а лучше Рыся не сыскалось никого. Сколько уж я таких боев наблюдала, а каждый раз любуюсь и восхищаюсь Рысем. И не я одна!
Та самая девчонка в голубом платье смотрела на него та-а-акими глазами! Но мне она все равно не нравилась — капризная и избалованная. А меня она так прямо с ходу невзлюбила, наверное, руку ушибла здорово. Рысево владение мечом и телом восхитило не только девушек, воины тоже одобрительно хлопали его по плечу после показательных выступлений. Я от сражения на мечах благоразумно отказалась. А вот когда начались состязания в стрельбе…
Конечно, из лука я стреляла хоть и метко, но в дальности уступила тому же Рысю и еще одному поморичу. Ох, и силища у мужика! Он и стал первым, Рысь вторым. Силы-то у меня столько нет, так что я была третьей, тут и магия ни при чем. Зато из арбалета — ого! Никто не смог меня превзойти ни в меткости, ни в дальности, ни в стрельбе из разных положений! Кстати, местные женщины тоже хорошо стреляли. Почти не уступали мужчинам. Да и на мечах у них получалось неплохо. А уж в беге им равных не было! Потом мы еще посоревновались в метании ножей. Я тут тоже не особенно отставала от воинов, уж, во всяком случае, не опозорилась!
А потом началось самое интересное — состязания в рукопашной. Напрасно я думала, что уж тут-то я отсижусь. Как бы не так! Всем было жутко интересно узнать, каким таким приемом я справилась одновременно с тремя мужиками? Они все были здесь же. И если молодые на меня обиды не держали, то толстомордый так и дышал злобой. Потом мне сказали, что он из других краев. Приехал в свите той девчонки в голубом — дочери вождя с соседнего острова. Она здесь гостила вроде как по культурному обмену. А попросту выбирала жениха.
Пришлось мне выйти на круг. Как раз с одним из молодых, что прочность стенки проверял. Вот проблема — мне же с ним не справиться, а магией побеждать было бы не очень честно. Выручили Яськины уроки. Я попросту отводила парню глаза. И он никак не мог меня схватить, я каждый раз ускользала ему за спину. С ног его валить я не стала, хоть и могла это сделать. Просто заставила крутиться вокруг себя в попытке достать меня. Парень взмок, пыхтел, как паровоз на подъеме, а даже прикоснуться ко мне не сумел. Я тоже устала, но не так чтобы уж сильно, а парень вымотался. Он и остановился первым, признавая свое поражение. Молодец, сам над собой же и посмеялся вместе со всеми. И смеялись над ним по-дружески, без желания обидеть.
Зато с мордатым мне пришлось трудно. Я сразу почуяла его злобу и какое-то коварство. Он не зря вышел, что-то он задумал. Кстати, его здесь не любили, это я сразу почувствовала. Эмоциональный фон был дружелюбным, но, как только вышел этот мордоворот, сразу потянуло холодом и недоверием. Вот это недоверие меня и заставило держаться настороже. Напал он первым, до сигнала к схватке. Если бы я не была предупреждена, может, он и пре успел бы. Атак я успела отодвинуться в сторону. И еще подставить ему подножку. Он споткнулся, но на ногах удержался. И круто развернулся ко мне. Не тут-то было! Глаза-то я ему уже успела отвести. Однако за спину заходить не стала, а присела и кинулась под ноги. Он же весь рванулся вперед, к тому месту, где, как ему казалось, стою я. Пропахал он землю рожей здорово. И разъярился здорово. Вот и враг у нас с Рысем здесь появился. Совсем бы это-то ни к чему.
Никак этот мордатый успокоиться не мог. Я его еще пару раз уронила, а он уже рычит, как зверь, но на меня снова и снова бросается. Ярость затмила его разум, он хотел одного — убить меня. Час от часу не легче! Звоночек тревожный голос подал. Неладное почувствовали и зрители, стали что-то ему кричать. Двое воинов вышли на круг, чтобы его остановить. Он их просто расшвырял и снова ринулся на меня. Блин! Я уже уморилась! Тут и Рысь подался вперед. Нет! Ему нельзя! И тогда, хочешь не хочешь, а пришлось колдануть. Прием простенький. Представила мощный кулак и врезала ему под дых. Со стороны незаметно, что не я сама его уделала. Мордатый, разинув рот, согнулся пополам. Ну, тут уж я сама ему под зад пнула, от души и без всякой магии. И пошла с крута.
Меня приветствовали одобрительными вы криками и смехом. Окружили нас с Рысем и повели в общинный дом. Здорово они этого мордатого не любят! Вообще-то они неплохие люди. Вот только институт рабовладения в этом обществе вызывал у меня бурный протест. Все во мне восставало против! Хотя здесь рабы и ходили свободно, а куда они на острове-то убегут! И не выглядели очень уж забитыми, за мордованными, но все равно! Не должно од ному человеку быть хозяином другого, все перед Богом равны! Все-таки полесичи в этом отношении куда более цивилизованны.
На ночь меня определили в тот дом, где жила Старейшина, а Рыся в казарму к молодым и неженатым воинам. Я туда тоже сходила, привела возле очага, мысленно нарисовала тайный знак — опознавательный для нелюди. И тут же услышала мысленный отклик. Домовой, конечно, не показался на глаза, но вот так — мысленно, телепатически — мы побеседовали. Домовому жуть как хотелось поболтать со мной подольше, но уж больно странно я выглядела бы со стороны. Сидит девушка в мужском доме у очага и вроде как медитирует. Ага, другого места не нашла! В общем, попросила я охранять сон Рыся, чтобы никто ему зла не сделал, и распрощалась с домовым.
Ночь и следующее утро прошли без приключений. А в обед на горизонте показались паруса.
Местный люд заволновался, обрадовался, стал собираться на берегу. Это возвращались их лодьи. Двигались они под парусом ходко, так что очень скоро три лодьи уже входили в бухту. Вести они принесли и печальные, и радостные. В море поморичи наткнулись на пиратов, те от боя хотели увильнуть — не получилось. Бра вые поморичи догнали пиратскую лодью, взяли на абордаж и полностью разгромили и сожгли. Поморичи на пиратов в такой обиде и ярости, что пленных не берут. Крепко, видимо, те до стали! Я особой жестокости или кровожадности в поморичах не замечала. Ну да ведь и муху разозлить можно так, что на людей кидаться начнет. Похоже, здесь именно такой случай.
И вот, когда уже лодья пиратов пылала, один из них очухался на палубе и засвистел в какую-то дудку. Это поморичи хорошо разглядели, недалеко еще отошли. А вскоре море у бортов лодий забурлило, и стали выныривать из глубин на поверхность акуленыши. И полезли на борта. Бой был яростный и скоротечный. Поморичам удалось отбиться, но с большими потерями. Если в бойне с пиратами потеряли они только одного, да трое были ранены, то акуленыши унесли жизни семерых, и еще пятеро были покалечены. Именно покалечены! У кого рука откушена, у кого полноги отхвачено. Трое вообще были при смерти. Мелкие травмы просто уже не в счет.
Одного акуленыша мореходы захватили и привезли домой. Его, связанного и упакованного, спустили на берег, так что я его хорошенько разглядела. Куда там американцам с их «Челюстями»! Если бы они ЭТОТ ужастик увидели, то дружно повесились бы от зависти! Нет, вы только представьте: мощный шварценеггеровский торс и его же руки, торс этот переходит в мощный акулий хвост, из брюха растут две мощные ноги длиннее хвоста, которые складываются и становятся боковыми плавниками. И все это венчает абсолютно акулья голова со страшенными пильчатыми зубами! Этот акуленыш подыхал и почти не шевелился. Но если добавить к описанному ловкость и стремительность движений, способность дышать и в воде, и на поверхности да еще безмозглую свирепость, то любого оторопь возьмет. Это какой же гад такую страшилку придумал?!
А вечером состоялся военный совет. Пришли три старейшины, четверо командиров-капитанов и мы с Рысем. Рысь снова коротенько рас сказал о событиях на заставе, о том, что нам стало известно об авторе всех этих заморочек, и о цели нашего путешествия. Народ собрался здесь серьезный, капитаны не спешили со словами, сидели, думали. И то сказать, было о чем подумать. Оно, конечно, причину всех бед искать и убирать надо, кто бы спорил? Но уж больно авантюрно это все выглядит.
Капитаны, как и все поморичи, были рыжими, зеленоглазыми, рослыми и крепкими. Мне вообще поначалу в поморском поселье все на одно лицо показались. Я столько рыжих враз никогда не видела. Хотя народ, безусловно, красивый. Мореходы и воины, они ничего не боялись. И сейчас их не страшили дальнее путешествие, неизвестность и сомнительные шансы на успех. Причина задумчивости была в другом.
— Вы знаете, куда плыть? — первым нару шил молчание капитан по имени Дьюр.
Мы с Рысем вытащили карту, перерисованную с той, что начертил на песке Водяной. Капитаны склонились над картой, рассмотрели и передали ее Фарине. Та закрыла глаза и стала водить ладонью над картой, иногда задерживая руку над каким-то участком. Потом она водила по карте осторожно пальцами, иногда поглядывая на нее. Ого! А старушка-то совсем не так проста, какой показалась. Я чувствовала легкие уколы магических потоков, но ничего враждебного.
Наконец Фарина перестала изучать карту, немного посидела, о чем-то раздумывая, и сказала:
— Карту рисовал тот, кто видел эти места. Наши гости те, за кого себя выдают. И цель определена правильно. Тот, кто насылает беды на наши народы, живет в Древней страже. И сейчас там скопилось столько зла, что земля с трудом терпит такое… Гости наши хотят сделать великое — освободить землю и людей от этого зла. Трудно, почти невыполнимо… Я буду гадать сегодня на полуночную звезду.
— Возможно ли двоим справиться с таким злом, если даже с его частью не могут справиться целые народы? — с горечью в голосе спросил самый молодой из капитанов по имени Ойл.
— Иногда один может больше, чем армия. Я был у берегов Древней страны, знаю, где удобная для высадки бухта. Вот эта, — Дьюр указал на карте место, — я готов плыть туда снова!
— Это невозможно! Одна лодья станет лег кой добычей и для пиратов, и для акуленышей. А всем уходить от острова — оставить род на разорение тем же пиратам!
— Но мы же можем договориться с другими родами, на такое дело они выделят свои лодьи!
— Нет, — вмешался Рысь, — пока мы договоримся, пока соберемся, об этом будут знать все, кому знать не положено. Чем больше на рода знает, тем труднее сохранить тайну. А нас слишком мало, чтобы объявлять открыто о вой не с таким противником. Мы и добраться до него не успеем!
— Рысь, переведи, — попросила я, — что я смогу укрыть одну или две лодьи и от пиратов, и от акуленышей, но, правда, не от их хозяина. Обратно им придется идти, скорее всего, без нас. Поэтому пусть рассчитывают, как идти: одной или двумя лодьями.
Рысь перевел и что-то добавил от себя, потому что капитаны уставились на меня со смесью удивления, недоверия и даже опасения. Фарина кивнула головой:
— Я знала, девочка, что ты владеешь даром магии. Поняла это, когда ты справилась с Хамором и мальчишками. Сколь велика твоя сила?
— Ну об этом только Великие Кедры знают, — я вздохнула. Да-а, а бабуся-то и впрямь не так проста. — Чем больше опасность, тем больше сила, а предел мне неизвестен.
— Слишком много неизвестного, слишком много риска. Хотя… кто знает, может быть… Нет! Скоро взойдет полуночная звезда, я спрошу у звезд совета.
Фарина решительно поднялась. Все вышли вслед за ней. Идти пришлось недалеко. Рядом с посельем на взгорке росла мощная сосна. Не далеко от нее на ровной площадке Фарина остановилась, шепча заклинания, очертила вокруг себя круг. Потом разложила по сторонам света ручки трав и подожгла их. Сама села в центре круга, распустила косы и расчесала их гребнем. Мы молча стояли в сторонке. Я чувствовала легкие покалывания вдоль позвоночника — магические потоки уплотнялись, ускорялись, свиваясь коконом вокруг Фарины. Ее волшба была мне незнакома, Нана колдовала не так. А сама я вообще не знаю, как колдовала. Просто представляла что-то, и все. И чем активнее работало воображение, тем удачнее мне колдовалось. Видимо, это Великие Кедры использовали так мое воображение, и силы я получала от них. До сих пор точно не знаю!
Фарина медитировала в круге минут сорок, а мы заворожено смотрели на нее. Но вот она встрепенулась, подняла руки и что-то запела. Дым пошел гуще, окутал ее всю и вдруг рас сеялся, исчез. Фарина устало убрала волосы под платок и попросила огня. Я, уже не очень заботясь об инкогнито, зажгла небольшой огонек и подвесила его над головой Старейшины. На земле перед ней лежало рассыпанное зерно. И откуда взялось? Фарина, не вставая с земли, принялась его разглядывать.
Я тоже присмотрелась. Ух ты! Зерно не про сто так рассыпалось, оно образовало сложный рисунок. Кое-что мне было понятно, но большая часть рисунка осталась для меня китайской грамотой. Фарина вздохнула, повела рукой над зерном, и зерно перемешалось и вновь легло само по себе тем же самым рисунком! Фарина снова провела рукой, и зерно собралось аккуратной кучкой. Вот только одно зернышко откатилось в сторону. Фарина вздрогнула и решительно смела все в кучу.
— Не знаю, кто его делал, — говорит, — а только сожгите его поскорее, и сожгите вместе о своим воином. Вон на той полянке. Не люб ого я костры, но полянку лучше потом залечу, а такой ужас по земле ходить не должен. Сожгите скорее, сами целее будете.
Так мы и сделали. Очень уж впечатлил нас испуг Лешего. А больше он ничего не сказал. Мошку мы осмотрели и тоже у него такой талисманчик на груди нашли. Вот вместе с Сорочонком их на том костре погребальном и дожгли. Понятное дело, почестей воинских не оказывали, хоронили как воинов, но врагов. Пеший после походил вокруг кострища и сказал с облегчением:
— Вот даже дышать легче стало. Незачем в моем лесу такому злому колдовству быть. У меня лес светлый, доброму здесь всегда приют и еда найдется, а такое зло… Как только земля таких злодеев носит, что талисманы эти делают?
Так мы и не узнали точно, от кого на нас это зло идет. Сама ли княгиня предательство затеяла. Или кто-то ее руками зло в наше Полесовье принес.
* * *
Вскоре за ближайшим пригорком перед нами открылось поселье. Довольно большое. Несколько длинных домов стояло на берегу круглой бухты. Между домами сохли сети. На песке лежали вверх дном лодки. В бухте на спокойной голубой воде стояли — как их назвать-то? — лодьи. А может, драккары? Короче, какие-то парусные суда. Одни побольше, другие поменьше. Одни явно рыбачьи. Другие, скорее все го, военные.На берегу у воды что-то делали мужики, возле костров толклись бабы, входили — выходи ли в дома, что-то таскали в руках. Неподалеку бродили пестрые коровы, между домов сновала стая малышей. Довольно мирная картинка из Средневековья. Или раньше? Или позже? Я так до сих пор и не понял.
Нас заметили. Все вдруг оставили работу, повернулись в нашу сторону и молча стали смотреть. Потом кто-то, успокоившись, продолжил свою работу, кто-то, напротив, пошел нам навстречу. Собралась толпа, в основном из ребятни, человек, пожалуй, в сотню. Я осторожно прощупала эмоции. Общий фон — легкая настороженность и любопытство. И еще удивление. Вполне адекватная реакция.
То есть все спокойно, без враждебности, но и без особой радости. Оно и понятно, чему радоваться-то? Пришли из леса неизвестно кто, на остров попали неизвестно как. Один вроде поморич, а поздоровался с чудовищным акцентом, другая и одета-то странно. Я была в джинсах, Вересковой рубахе, но с оружием. Рыся в детстве мать обучала языку поморичей, но с тех пор лет уж двадцать прошло. Понятно, что изъясняться он мог с пятого на десятое. А я и вовсе о сказанном только по сопровождающим эмоциям догадывалась.
Рысь все же сумел объяснить, что он родом из острова Сосновый и хотел бы видеть Старшую мать. Похоже, ему мало поверили. Спросили, как мы попали на остров, кто мы такие и т. д. Рысь с грехом пополам объяснял что-то и снова требовал, чтобы нас отвели к Старшей. Гак вот и беседовали завлекательно минут пятнадцать. В конце концов нас повели в центральный дом. Рысь шел между двух могучего вида воинов, я чуть сзади, так получилось.
Сирин спалила мне волосы в той памятной битве, когда погиб Добродь. Я их подрезала, как могла, почти под корень. Толком отрасти волосы не успели и были пока сантиметра в четыре длиной. Получилось даже стильно. И мне такая стрижка очень даже шла. Кстати, волосы у меня тоже помолодели, как и сама я, и обрели свой естественный темный цвет, давно мной забытый. Жаль, некому здесь было оценить мою стильную прическу. Не дорос еще местный контингент до творений стилиста Зверева! А носить шапку или платок на голове летом я терпеть не могу. Вот на этой-то почве и произошел у меня конфликт с местным населением. Не оценили они мой стиль, рабовладельцы долбаные. Они меня за рабыню приняли!
Иду я вслед за Рысем, никого не трогаю. И вот у самого дома, который здесь за офис, видимо, вдруг заступает мне дорогу девица лет семнадцати. Хорошенькая такая, с длиннющей рыжей косой. Одета в светло-голубое платье с шикарной вышивкой по подолу и по вороту, и руки работой не натружены! Явно из местной знати. А лицо у нее такое надменное, что вся ее свежесть и прелесть теряются. Встала она передо мной, носик вздернула, что-то приказным тоном бросила и ручкой повелительный жест в сторону.
Мне с ней разговаривать таким тоном «влом». И Рысь уже за дверью скрылся. Блин! Если бы я еще понимала, чего ей от меня надо. Чего она ко мне привязалась? Ну я ее молча обошла — и к дверям. Девица аж задохнулась от возмущения! И со всего размаха влепила мне затрещину. Вернее, хотела влепить. Но не зря же меня всем гарнизоном почти полгода воинским наукам обучали. От ее затрещины я легко увернулась, а девица с такого-то размаха саданула рукой об стену дома. Вот визгу-то было!
Тут к ней на подмогу ринулось сразу несколько человек. Два молодых парня — женихи, наверное, выслуживаются. И один толстомордый мужик с наглыми глазами и с плетью в руках. Зайти в дом без боя мне, понятное дело, уже не удастся! Я как-то говорила, что в момент опасности во мне сразу мобилизуется третий дар Великих Кедров. Вот и сейчас я зримо представила, как воздух передо мной сгустился и стал вязким, словно патока. Вся троица налетела на эту преграду и увязла в «патоке», как мухи. Я отодвинулась в сторонку и резко потянула слой сгустившегося воздуха вместе с увязшими мужиками прямо на стену дома. Все они так и впечатались в эту стену. А когда воздух их отпустил, с выпученными глазами сползли по стене на землю.
Я рассказываю дольше, чем это происходило. А там секунды какие-то! Ни сами мужики, ни толпа даже не поняли, что, собственно, случилось.
Ринулись мужики на беззащитную женщину, а она их всех разом сделала, да так, что они чуть стену не проломили. Грохот получился такой, что из дому выглянул сопровождавший Рыся воин. А тут и до Рыся наконец дошло, что я осталась снаружи. Он тоже выскочил из дома. И вовремя! Воины в толпе уже выхватывали оружие. А девица визжала, как поросенок под ножом. А не хрен было руками махать!
Ой, не знаю, что там Рысь им про меня нагородил. Да еще на своем ломаном языке. Но уровень настороженности и опасений в толпе резко возрос. Вот так! Оружие не убиралось! Хотя в эмоциональном фоне толпы появилось и уважение. Теперь нас принимали за сильного, очень сильного противника. Ну, Рысь! Оратор хренов! Чего ты им там наплел? Каким глаголом так сердца возжег? Только нам и не хватало маленькой победоносной войны!
Обстановку разрядила глава рода — Старшая мать. Из дому на шум вышла старая женщина. Хотя старухой ее назвать — язык не повернется. Седые волосы прикрыты черным плат ком. Простое черное платье без всяких украшений. Невысокая, сухонькая. Но весь ее вид производил впечатление. Уж уважение-то она внушала, это точно. На лице печать спокойной уверенности в себе и мудрости. Одно ее присутствие заставило всех примолкнуть и успокоиться. Женщина что-то спросила.
Рысь опередил всех. Он с почтением поклонился и сказал (это он мне потом все перевел):
— Подобру тебе, Старейшина рода острова Сосен! Я искал тебя, я сын твоего рода Рысь-сын Фарейды дочери Фарины дочери Фанры, угнанной тридцать лет назад в рабство пиратами. А это моя спутница, мой боевой товарищ Тата из славного рода воинов дальних земель.
Мы прибыли к вам по важному делу, о котором я скажу только Старейшине рода. Женщина заметно вздрогнула, но в лице не изменилась. В толпе позади нас послышались перешептывание, оживленные переговоры, восклицания.
— Чем ты можешь доказать свои слова, пришелец? — спросила Старейшина.
— Вот родовой знак, что дала мне матушка.
Рысь достал из-за ворота талисман. Потом шагнул вперед, показывая его женщине, и прошептал несколько слов. Очевидно, тайное слово рода. И тогда женщина пошатнулась, толпа ахнула. Но Старейшина не зря была старейшиной — главой рода, она сразу взяла себя в руки.
— Введите гостей в мой дом. Окажите им почести, достойные членов рода!
И нас наконец-то впустили в дом. Усадили за длинный стол, принесли еду и питье. Напротив села Старейшина. И, пока мы ели, она молча ждала. Только потом я смогла оценить ее выдержку. Еда была простая, но довольно вкусная: каша из нескольких злаков, политая медом. Печеная рыба, жареное мясо с ароматными травами, ягоды свежие и вяленые и молоко. Завтракали мы давно, хорошо прогулялись по лесу, так что дань угощению отдали сполна. Уф! Да где же я после такой кормежки похудею!
Когда со стола было убрано, а к Старейшине присоединились еще две очень пожилые женщины, начался настоящий разговор. Мне Рысь частично сразу переводил, остальное потом подробно пересказал. Разговор начала Старшая:
— Расскажи свою историю, Рысь сын Фарейды. Нет, сначала расскажи ее историю.
Рысь поведал примерно то же, что когда-то мне Вереск. Только подробнее о своем детстве и семье. Женщины внимательно слушали, что-то переспрашивали, что-то уточняли. Потом Рысь рассказал о тех событиях, которые произошли на заставе в последнее время. Начиная с момента моего появления. Только обо мне не особо распространялся. Сумел обойтись без уточнения — кто я и откуда на самом деле. Смолчал пока и о цели нашего путешествия. Старейшина — умная бабка, причину этого поняла. Переглянулась со своими подругами и сказала что-то такое, от чего Рысь слегка оторопел. Старейшина продолжала говорить, а Рысь стал мне переводить:
— У тебя чужое имя, мой внук, чужой говор, и вырос ты в чужих краях. Но и там ты не посрамил свой род поморичей, как не посрамила его твоя мать, а моя дочь Фарейда. Да-да, я Фарина — твоя бабушка. Я уводила в леса слабых, больных и беременных женщин, стариков и детей, когда случилось то страшное событие. Я же и возглавила остатки рода после нападения пиратов. Среди погибших не было моей дочери Фарейды. И я верила, что она осталась жива. И тридцать лет молила Пресветлых богов, чтобы они дали мне весть о дочери. Боги услышали мои мольбы, они не только послали мне весть о Фарейде, но и прислали внука. Ты очень похож на своего деда — моего мужа Донгида. Он тоже погиб в тот день, унеся с собой жизни восьмерых врагов. Наш род переживает нелегкие времена, я верю — боги послали тебя к нам неспроста, ты нужен роду. И твоя подруга — великая воительница — тоже станет желанной у нашего очага.
— Благодарю тебя за честь, Старейшина. За честь для меня и для моей спутницы! Но прежде мы должны выполнить то, ради чего пустились в это путешествие.
Кажется, я догадываюсь, куда и зачем могут отправиться столь славные и отважные воины. Ты рассказал нам о печальных событиях, что происходят последнее время у вас в Полесовье. То же и у нас в Поморье. Вам повезло, что на утлой лодке вы не встретили ни одного акуленыша. Это мерзкое племя полулюдей-полуакул последние годы расплодилось так, что мы уже выходим на рыбную ловлю в сопровождении военных лодий. Те пираты, которые тридцать лет назад разорили наш род, были разбиты объединенными силами поморичей через два года. А сейчас они снова объявились и нападают вместе с акуленышами. Они сумели сговориться! Или кто-то приказал им сговориться! Не один ли автор у всех наших бед?
— Да. И, может, нам надо искать его вместе?
— Вы знаете, где вести поиск?
— Да. Хотя и не совсем точно.
— Завтра к вечеру вернется один из наших отрядов. Соберутся все наши вожди. А пока отдыхайте, будьте гостями. Завтра вечером обо всем поговорим и решим, чем сможем помочь вам.
— Но о цели нашего путешествия лучше было бы никому не знать. Даже со своей заставы мы ушли ночью. Кто ничего не знает — ничего и не сможет сказать, даже случайно. Не примите за оскорбление, но уж очень сильный у нас враг.
— Я понимаю. Кроме нас, об этом никто не будет знать.
На этом аудиенция наша завершилась. И мы с Рысем отправились гулять по окрестностям. " Весть о том, что у старой Фарины отыскалась ее пропавшая дочь и что прибывший воин ее внук, уже разнеслась по всему поселью. Нас окружили женщины, что-то спрашивали, теребили Рыся, требуя немедленного ответа. Я все равно ни слова не понимала. Потом он мне сказал, что спрашивали его о своих пропавших родных, надеясь на чудо. Ведь повезло же старой Фарине.
Потом к нам подошли воины, этим было интересно посмотреть наше вооружение, испытать воинские умения. Кончилось тем, что на утоптанной площадке в центре поселья начались показательные выступления. Сначала прошли бои на мечах. Разумеется, на деревянных, тренировочных. А ничего здесь мужички, тоже изрядно накачаны, и бьются здорово. Но, как ни крутились местные воины, как ни старались, а лучше Рыся не сыскалось никого. Сколько уж я таких боев наблюдала, а каждый раз любуюсь и восхищаюсь Рысем. И не я одна!
Та самая девчонка в голубом платье смотрела на него та-а-акими глазами! Но мне она все равно не нравилась — капризная и избалованная. А меня она так прямо с ходу невзлюбила, наверное, руку ушибла здорово. Рысево владение мечом и телом восхитило не только девушек, воины тоже одобрительно хлопали его по плечу после показательных выступлений. Я от сражения на мечах благоразумно отказалась. А вот когда начались состязания в стрельбе…
Конечно, из лука я стреляла хоть и метко, но в дальности уступила тому же Рысю и еще одному поморичу. Ох, и силища у мужика! Он и стал первым, Рысь вторым. Силы-то у меня столько нет, так что я была третьей, тут и магия ни при чем. Зато из арбалета — ого! Никто не смог меня превзойти ни в меткости, ни в дальности, ни в стрельбе из разных положений! Кстати, местные женщины тоже хорошо стреляли. Почти не уступали мужчинам. Да и на мечах у них получалось неплохо. А уж в беге им равных не было! Потом мы еще посоревновались в метании ножей. Я тут тоже не особенно отставала от воинов, уж, во всяком случае, не опозорилась!
А потом началось самое интересное — состязания в рукопашной. Напрасно я думала, что уж тут-то я отсижусь. Как бы не так! Всем было жутко интересно узнать, каким таким приемом я справилась одновременно с тремя мужиками? Они все были здесь же. И если молодые на меня обиды не держали, то толстомордый так и дышал злобой. Потом мне сказали, что он из других краев. Приехал в свите той девчонки в голубом — дочери вождя с соседнего острова. Она здесь гостила вроде как по культурному обмену. А попросту выбирала жениха.
Пришлось мне выйти на круг. Как раз с одним из молодых, что прочность стенки проверял. Вот проблема — мне же с ним не справиться, а магией побеждать было бы не очень честно. Выручили Яськины уроки. Я попросту отводила парню глаза. И он никак не мог меня схватить, я каждый раз ускользала ему за спину. С ног его валить я не стала, хоть и могла это сделать. Просто заставила крутиться вокруг себя в попытке достать меня. Парень взмок, пыхтел, как паровоз на подъеме, а даже прикоснуться ко мне не сумел. Я тоже устала, но не так чтобы уж сильно, а парень вымотался. Он и остановился первым, признавая свое поражение. Молодец, сам над собой же и посмеялся вместе со всеми. И смеялись над ним по-дружески, без желания обидеть.
Зато с мордатым мне пришлось трудно. Я сразу почуяла его злобу и какое-то коварство. Он не зря вышел, что-то он задумал. Кстати, его здесь не любили, это я сразу почувствовала. Эмоциональный фон был дружелюбным, но, как только вышел этот мордоворот, сразу потянуло холодом и недоверием. Вот это недоверие меня и заставило держаться настороже. Напал он первым, до сигнала к схватке. Если бы я не была предупреждена, может, он и пре успел бы. Атак я успела отодвинуться в сторону. И еще подставить ему подножку. Он споткнулся, но на ногах удержался. И круто развернулся ко мне. Не тут-то было! Глаза-то я ему уже успела отвести. Однако за спину заходить не стала, а присела и кинулась под ноги. Он же весь рванулся вперед, к тому месту, где, как ему казалось, стою я. Пропахал он землю рожей здорово. И разъярился здорово. Вот и враг у нас с Рысем здесь появился. Совсем бы это-то ни к чему.
Никак этот мордатый успокоиться не мог. Я его еще пару раз уронила, а он уже рычит, как зверь, но на меня снова и снова бросается. Ярость затмила его разум, он хотел одного — убить меня. Час от часу не легче! Звоночек тревожный голос подал. Неладное почувствовали и зрители, стали что-то ему кричать. Двое воинов вышли на круг, чтобы его остановить. Он их просто расшвырял и снова ринулся на меня. Блин! Я уже уморилась! Тут и Рысь подался вперед. Нет! Ему нельзя! И тогда, хочешь не хочешь, а пришлось колдануть. Прием простенький. Представила мощный кулак и врезала ему под дых. Со стороны незаметно, что не я сама его уделала. Мордатый, разинув рот, согнулся пополам. Ну, тут уж я сама ему под зад пнула, от души и без всякой магии. И пошла с крута.
Меня приветствовали одобрительными вы криками и смехом. Окружили нас с Рысем и повели в общинный дом. Здорово они этого мордатого не любят! Вообще-то они неплохие люди. Вот только институт рабовладения в этом обществе вызывал у меня бурный протест. Все во мне восставало против! Хотя здесь рабы и ходили свободно, а куда они на острове-то убегут! И не выглядели очень уж забитыми, за мордованными, но все равно! Не должно од ному человеку быть хозяином другого, все перед Богом равны! Все-таки полесичи в этом отношении куда более цивилизованны.
На ночь меня определили в тот дом, где жила Старейшина, а Рыся в казарму к молодым и неженатым воинам. Я туда тоже сходила, привела возле очага, мысленно нарисовала тайный знак — опознавательный для нелюди. И тут же услышала мысленный отклик. Домовой, конечно, не показался на глаза, но вот так — мысленно, телепатически — мы побеседовали. Домовому жуть как хотелось поболтать со мной подольше, но уж больно странно я выглядела бы со стороны. Сидит девушка в мужском доме у очага и вроде как медитирует. Ага, другого места не нашла! В общем, попросила я охранять сон Рыся, чтобы никто ему зла не сделал, и распрощалась с домовым.
Ночь и следующее утро прошли без приключений. А в обед на горизонте показались паруса.
Местный люд заволновался, обрадовался, стал собираться на берегу. Это возвращались их лодьи. Двигались они под парусом ходко, так что очень скоро три лодьи уже входили в бухту. Вести они принесли и печальные, и радостные. В море поморичи наткнулись на пиратов, те от боя хотели увильнуть — не получилось. Бра вые поморичи догнали пиратскую лодью, взяли на абордаж и полностью разгромили и сожгли. Поморичи на пиратов в такой обиде и ярости, что пленных не берут. Крепко, видимо, те до стали! Я особой жестокости или кровожадности в поморичах не замечала. Ну да ведь и муху разозлить можно так, что на людей кидаться начнет. Похоже, здесь именно такой случай.
И вот, когда уже лодья пиратов пылала, один из них очухался на палубе и засвистел в какую-то дудку. Это поморичи хорошо разглядели, недалеко еще отошли. А вскоре море у бортов лодий забурлило, и стали выныривать из глубин на поверхность акуленыши. И полезли на борта. Бой был яростный и скоротечный. Поморичам удалось отбиться, но с большими потерями. Если в бойне с пиратами потеряли они только одного, да трое были ранены, то акуленыши унесли жизни семерых, и еще пятеро были покалечены. Именно покалечены! У кого рука откушена, у кого полноги отхвачено. Трое вообще были при смерти. Мелкие травмы просто уже не в счет.
Одного акуленыша мореходы захватили и привезли домой. Его, связанного и упакованного, спустили на берег, так что я его хорошенько разглядела. Куда там американцам с их «Челюстями»! Если бы они ЭТОТ ужастик увидели, то дружно повесились бы от зависти! Нет, вы только представьте: мощный шварценеггеровский торс и его же руки, торс этот переходит в мощный акулий хвост, из брюха растут две мощные ноги длиннее хвоста, которые складываются и становятся боковыми плавниками. И все это венчает абсолютно акулья голова со страшенными пильчатыми зубами! Этот акуленыш подыхал и почти не шевелился. Но если добавить к описанному ловкость и стремительность движений, способность дышать и в воде, и на поверхности да еще безмозглую свирепость, то любого оторопь возьмет. Это какой же гад такую страшилку придумал?!
А вечером состоялся военный совет. Пришли три старейшины, четверо командиров-капитанов и мы с Рысем. Рысь снова коротенько рас сказал о событиях на заставе, о том, что нам стало известно об авторе всех этих заморочек, и о цели нашего путешествия. Народ собрался здесь серьезный, капитаны не спешили со словами, сидели, думали. И то сказать, было о чем подумать. Оно, конечно, причину всех бед искать и убирать надо, кто бы спорил? Но уж больно авантюрно это все выглядит.
Капитаны, как и все поморичи, были рыжими, зеленоглазыми, рослыми и крепкими. Мне вообще поначалу в поморском поселье все на одно лицо показались. Я столько рыжих враз никогда не видела. Хотя народ, безусловно, красивый. Мореходы и воины, они ничего не боялись. И сейчас их не страшили дальнее путешествие, неизвестность и сомнительные шансы на успех. Причина задумчивости была в другом.
— Вы знаете, куда плыть? — первым нару шил молчание капитан по имени Дьюр.
Мы с Рысем вытащили карту, перерисованную с той, что начертил на песке Водяной. Капитаны склонились над картой, рассмотрели и передали ее Фарине. Та закрыла глаза и стала водить ладонью над картой, иногда задерживая руку над каким-то участком. Потом она водила по карте осторожно пальцами, иногда поглядывая на нее. Ого! А старушка-то совсем не так проста, какой показалась. Я чувствовала легкие уколы магических потоков, но ничего враждебного.
Наконец Фарина перестала изучать карту, немного посидела, о чем-то раздумывая, и сказала:
— Карту рисовал тот, кто видел эти места. Наши гости те, за кого себя выдают. И цель определена правильно. Тот, кто насылает беды на наши народы, живет в Древней страже. И сейчас там скопилось столько зла, что земля с трудом терпит такое… Гости наши хотят сделать великое — освободить землю и людей от этого зла. Трудно, почти невыполнимо… Я буду гадать сегодня на полуночную звезду.
— Возможно ли двоим справиться с таким злом, если даже с его частью не могут справиться целые народы? — с горечью в голосе спросил самый молодой из капитанов по имени Ойл.
— Иногда один может больше, чем армия. Я был у берегов Древней страны, знаю, где удобная для высадки бухта. Вот эта, — Дьюр указал на карте место, — я готов плыть туда снова!
— Это невозможно! Одна лодья станет лег кой добычей и для пиратов, и для акуленышей. А всем уходить от острова — оставить род на разорение тем же пиратам!
— Но мы же можем договориться с другими родами, на такое дело они выделят свои лодьи!
— Нет, — вмешался Рысь, — пока мы договоримся, пока соберемся, об этом будут знать все, кому знать не положено. Чем больше на рода знает, тем труднее сохранить тайну. А нас слишком мало, чтобы объявлять открыто о вой не с таким противником. Мы и добраться до него не успеем!
— Рысь, переведи, — попросила я, — что я смогу укрыть одну или две лодьи и от пиратов, и от акуленышей, но, правда, не от их хозяина. Обратно им придется идти, скорее всего, без нас. Поэтому пусть рассчитывают, как идти: одной или двумя лодьями.
Рысь перевел и что-то добавил от себя, потому что капитаны уставились на меня со смесью удивления, недоверия и даже опасения. Фарина кивнула головой:
— Я знала, девочка, что ты владеешь даром магии. Поняла это, когда ты справилась с Хамором и мальчишками. Сколь велика твоя сила?
— Ну об этом только Великие Кедры знают, — я вздохнула. Да-а, а бабуся-то и впрямь не так проста. — Чем больше опасность, тем больше сила, а предел мне неизвестен.
— Слишком много неизвестного, слишком много риска. Хотя… кто знает, может быть… Нет! Скоро взойдет полуночная звезда, я спрошу у звезд совета.
Фарина решительно поднялась. Все вышли вслед за ней. Идти пришлось недалеко. Рядом с посельем на взгорке росла мощная сосна. Не далеко от нее на ровной площадке Фарина остановилась, шепча заклинания, очертила вокруг себя круг. Потом разложила по сторонам света ручки трав и подожгла их. Сама села в центре круга, распустила косы и расчесала их гребнем. Мы молча стояли в сторонке. Я чувствовала легкие покалывания вдоль позвоночника — магические потоки уплотнялись, ускорялись, свиваясь коконом вокруг Фарины. Ее волшба была мне незнакома, Нана колдовала не так. А сама я вообще не знаю, как колдовала. Просто представляла что-то, и все. И чем активнее работало воображение, тем удачнее мне колдовалось. Видимо, это Великие Кедры использовали так мое воображение, и силы я получала от них. До сих пор точно не знаю!
Фарина медитировала в круге минут сорок, а мы заворожено смотрели на нее. Но вот она встрепенулась, подняла руки и что-то запела. Дым пошел гуще, окутал ее всю и вдруг рас сеялся, исчез. Фарина устало убрала волосы под платок и попросила огня. Я, уже не очень заботясь об инкогнито, зажгла небольшой огонек и подвесила его над головой Старейшины. На земле перед ней лежало рассыпанное зерно. И откуда взялось? Фарина, не вставая с земли, принялась его разглядывать.
Я тоже присмотрелась. Ух ты! Зерно не про сто так рассыпалось, оно образовало сложный рисунок. Кое-что мне было понятно, но большая часть рисунка осталась для меня китайской грамотой. Фарина вздохнула, повела рукой над зерном, и зерно перемешалось и вновь легло само по себе тем же самым рисунком! Фарина снова провела рукой, и зерно собралось аккуратной кучкой. Вот только одно зернышко откатилось в сторону. Фарина вздрогнула и решительно смела все в кучу.