Страница:
Позволю себе перед началом изложения основной темы своей работы несколько уточнений: под современными татарами в данной работе будут иметься в виду все татары, проживающие в России и за рубежом – без их искусственного разделения на «казанских», «астраханских», «сибирских» и многих «других» татар. Естественно, тех, кто осознает еще свою принадлежность к татарам и говорит на любом диалекте или говоре родного татарского языка.
В данной работе использованы также понятия древние и средневековые татары. Первые – это прямые предки вторых. Также некоторые из древних татарских племен входили в сообщество «половцы» или, по-другому, «кыпчаки» – последние два названия главным образом использовались как собирательные наименования различных тюркских племен, обитавших на территории под географическим названием «Кыпчак» (полностью «Дешт-и Кыпчак», что в обиходе употреблялось довольно редко).
Средневековые татары – это народ, который является прямым и основным предком современной татарской нации. Но также средневековые татары в значительной степени являются предками и современных башкир (13, 25–27), (там же, 34–35). В определенной степени – и некоторых других тюркских народов. Наличие общих предков и объясняет тот факт, что татары и башкиры, наряду с некоторыми другими тюркскими нациями – наиболее близкие родственники в тюркской семье народов.
Также средневековые татары сыграли значительную роль в формировании великорусского этноса (34, 10–11), (там же, 163) и многих современных тюркских наций. В данной работе будут приводиться сведения в обоснование изложенного здесь, с обязательным указанием источников, заслуживающих доверия.
Глава 1
Первым из историков советской эпохи, кто решился подвергнуть достаточно решительной критике легенду о «монголо-татарском нашествии и иге», содержащуюся в официальной историографии, был Лев Николаевич Гумилев. Общеизвестно, какую цену пришлось заплатить великому ученому за то, что он решился отстаивать свое мнение в эпоху тоталитаризма. И притом не все свои мысли и выводы он мог излагать открытым текстом, что понятно, надеюсь, многим.[5]
Полагаю, что в своих трудах по истории Евразии Л. Н. Гумилев сделал наиболее важное для своих последователей. Как он и писал в своей работе «Из истории Евразии», которая была опубликована после его кончины, Л. Н. Гумилев предоставил нам обширнейший систематизированный материал и, по «неясным» вопросам истории – «постановку проблемы, в которой содержится решение, пусть и в неявном виде» (34, 127).
После выхода в 1970 г. книги Л. Н. Гумилева «В поисках вымышленного царства», опять началась его травля, продлившаяся 15 лет. Видимо, поняли апологеты европоцентризма в исторической науке, хоть и с запозданием, что очень много противоречащего «общепризнанному мнению» сумел написать великий ученый. Но главное: в указанной своей работе Л. Н. Гумилев сделал «очень важный», по его собственному выражению, негативный вывод: «очевидно, источники не собирались сообщать правду, и историки, доверяя им, сконструировали «ложную историю монголов»[6] (30, 221).
Вынесенный в заголовок данной главы вопрос считается одним из наиболее запутанных и до сих пор считающихся нерешенными в официальной исторической науке (34, 128), (87, 28–29).
Сочиненная китайскими и персидскими историографами, и поддерживаемая различными историками до настоящего времени практически в неизменном виде официальная концепция истории «древних монголов» подвергалась ранее и подвергается, особенно в последнее время обоснованной критике.
Но до сих пор не получены вразумительные ответы на главные вопросы: об этнической принадлежности «древних монголов», соплеменников Чынгыз-хана, о том, чем объясняются их успехи в создании Монголо-татарской державы, и о причинах последующего ее распада и необъяснимого «бесследного растворения» самого «этноса древних монголов» среди других народов, обитающих и доныне на обширнейшей территории Евразии.
На первый взгляд это кажется странным, особенно если учитывать, что сведений об этносе «древних монголов» имеется достаточно, чтобы сделать обоснованные выводы и дать ответы на рассматриваемые вопросы. Сохранились сведения самого разного характера, включая историографические, лингвистические, антропологические, географические и многие другие, несмотря на исчезновение массы основных документов государства «древних монголов» и на уничтожение китайскими властями множества, как дословно излагается в китайских же летописях, «книг на татарском языке и бумаг с татарскими письменами» с момента свержения монголо-татарской династии Юань в Китае, в Монголии и Восточном Туркестане, с конца XIV в. и вплоть до XIX в. включительно (111,15–16).
Обратимся вначале по вопросу об этнической принадлежности первооснователей Монголо-татарско державы и их лидера Чынгыз-хана к работам Л. Н. Гумилева, затем будем дополнять и уточнять его сведения по спорным вопросам сведениями из работ других историков, например, таких, как Ахметзаки Валиди Туган.[7]
Основной причиной наличия до сего времени в европоцентристской (а также в китайской) исторической науке легенды о «древнемонгольском чуде» и поддержки общепризнанной концепции истории происхождения Чынгыз-хана из рода «этнических первомонголов – предков халха-монголов» и создания ими Монгольской империи является политизация историографии, несомненно, имевшаяся и в момент создания данного мифа.
Для облегчения внедрения в общественное сознание россиян мнения о вековечном превосходстве над ними Западной цивилизации, в европейской историографии был поддержан персо-китайский миф о «древних монголах» – полудиких кочевниках, каким-то чудом (то есть, совершенно случайно) сумевших создать огромную евразийскую державу с передовыми для своего времени, «отвечающими потребностям всего сообщества народов этого государства» законодательством, системой государственного управления,[8] экономикой и культурой.[9] Указанный миф был сохранен и в советской историографии.
Наиболее объективный и беспристрастный анализ истории Монголо-татарской державы дал Л. Н. Гумилев. При рассмотрении «загадки древних монголов», вопроса об их этнической принадлежности, полагаю необходимым руководствоваться определением этноса, данным Л. Н. Гумилевым: «Этносы – естественно сложившиеся несоциальные коллективы людей – различные народы». Этносы состоят из людей, которых отличает, наряду с другими признаками (антропологическими, лингвистическими и т. д.) определенный, присущий только членам данного этноса, стереотип поведения, усваиваемый ими в раннем детстве от родителей и соплеменников и по которому они узнают друг друга. Неотъемлемым, также приобретаемым с раннего детства объективным признаком (выражением) этого стереотипа является самоидентификация представителя этноса, выражающаяся в этническом самоназвании.
То есть этносы – это объекты (системы), созданные самой природой и развивающиеся по естественным законам. Соответственно этнос имеет «самобытную культуру», свое название, которым обозначают его члены других этносов – этноним, который в большинстве случаев совпадает с самоназванием этноса.
Нельзя искусственно создать тот или иной этнос – например, «советский», либо другой «народ» – это будет уже система политическая, социальная общность людей, а не этнос как таковой.[10] И данная общность не будет обладать теми качествами, которыми обладает этнос, даже будучи наделенным «своим языком, письменностью» и т. п. И главное – не будет обладать единством и устойчивостью как система, объединяющими качествами того или иного уровня. Продолжительность «жизни» этноса, согласно выводам Л. Н. Гумилева, составляет не менее 1500 лет.
Этносы сосуществуют и развиваются во взаимодействии со своими соседями по его «месторазвитию»,[11] в виде устойчивой системы – суперэтноса: «Почти все известные нам этносы сгруппированы в своеобразные конструкции – «культуры» или «суперэтнические целостности». Названия «культур» условны: Византия, Западная (Романо-германская) Европа, Россия, Великая Степь, Китай, мусульманский мир и т. д. Но каждая из них является своеобразной целостностью исторического бытия, а не случайным обобщением, принимаемым для удобства классификации» (34, 173).
Суперэтносы – долго, но не вечно живущие этнические системы. Их границы подвижны не только в пространстве, что связано с крупными вековыми вариациями климата, но и во времени. Причиной тому служат как внутренние закономерности этногенеза, так и взаимодействие с соседями. Принципиальное значение для контакта имеет знак комплиментарности взаимодействующих суперэтносов. Положительная комплиментарность двух основных суперэтносов нашей страны – российского и степного – явилась залогом как создания Московского государства, а вслед за тем и территориального расширения Российской империи, так и нерушимости СССР в годы Второй мировой войны. Комплиментарность есть неосознанная и неопределенная какими-либо видимыми причинами взаимная симпатия различных суперэтносов, этносов и даже отдельных персон.
Именно комплиментарность послужила поводом для дружбы Александра Невского и сына Батыя Сартака. Но видимо, она же имела место и на уровне этносов: русских и татар, так как политическая зависимость Руси от Сарая не помешала открыть в столице Золотой Орды еще в 1260 г. епископскую кафедру с русским епископом, а затем, после «Великой замятни», принять на Русь чингизидов и рядовых монголов… Иван IV положил конец политической самостоятельности Орды, но это не помешало говорить в Кремле по-татарски и даже посадить на престол Касимовского хана» (там же, 177–178).
Напрашивается вывод, что этнос «древних монголов» должен, несмотря на развал их державы, существовать до настоящего времени. И обладать при этом в достаточной мере признаками и свойствами, которые имел в период становления и могущества своего государства.
Представляется, что господствовавший долгое время в государстве и обществе обширной и могущественной державы этнос должен был оставить свой язык на обширнейших территориях именно как язык общения многих народов. Также этот народ должен был сохранить антропологические признаки большинства своих представителей и многие другие свои признаки. И главное, должны были представители данного этноса сохранить способность идентифицировать себя как единый народ, общность, и сохранить свой стереотип поведения и свое этническое самоназвание.
Официальная история предлагает свой вариант ответа на это: этнос, то есть народ «древних монголов», мол, сохранился частью в Монгольской Народной Республике, и в основном – примерно 70 % от общего их количества – во Внутренней Монголии – автономном районе Китайской Народной Республики, в виде современного народа халха-монголов. Халха-монголы (самоназвание «халха»), как утверждают официальные историки, сохранили язык своих предков «древних монголов», антропологические признаки (монголоидная раса континентального типа) и навыки основного способа хозяйствования (кочевое скотоводство). Как утверждают официальные историки, сохранилась также склонность к соответствующему образу жизни у основной части данного народа – в виде привычки жить в передвижных жилищах, юртах. На остальных территориях Монголотатарской державы, как утверждают официальные историки, этнос «древних монголов» не сохранился, так как был ассимилирован завоеванными им же народами, притом за очень короткое по историческим меркам время – разные авторы называют разные периоды времени – примерно от 10–20 до 100 лет. Соответственно, надо полагать, именно поэтому «древние монголы» так и не успели оставить нигде письменных документов на своем (старом халха-монгольском) языке,[12] написанных не позднее XVIII в. и свидетельствующих об их государственной деятельности (111).
Чтобы оценить достоверность приведенного выше варианта официальной истории создания Монголо-татарской державы предками халха-монголов, постараемся установить, какими на самом деле этническими признаками и свойствами обладал данный этнос «древних монголов» – «монголов до Чынгыз-хана».
Л. Н. Гумилев в своих работах этнос первооснователей Монголо-татарской державы, и соплеменников ее первого верховного правителя Чынгыз-хана, также как и официальные историки, называет «древними монголами». Но посмотрим, соответствуют ли приводимые Л. Н. Гумилевым в своих работах этнические признаки и свойства «древних монголов» признакам и свойствам этноса современных халха-монголов. Причем в достаточной мере, чтобы первых можно было считать предками вторых, и если не соответствуют, то попробуем определить, какому из современных народов признаки этноса «дресних монголов» соответствуют более всего.
Во-первых, как было отмечено выше, имеется множество исторических данных, что и название, и самоназвание данного этноса обозначались одним и тем же словом – «татар»: касаясь вопроса о происхождении Чынгыз-хана, Л. Н. Гумилев указывает на точку зрения русского академика, историка-востоковеда В. П. Васильева[13] (31, 412). Притом сведения из трудов В. П. Васильева очень редко приводятся в официальной истории Монголо-татарской державы, а если и упоминаются, то не раскрывается суть их содержания – просто указывается, что точка зрения академика В. П. Васильева «не обоснована». Л. Н. Гумилев так определяет отношение официальных историков-западников к точке зрения В. П. Васильева: она «не является общепризнанной» (там же).
Рассмотрим, какие сведения из древнекитайских источников содержатся в трудах В. П. Васильева, и какие выводы, «не признанные» историками-западниками, сделал русский академик на основе этих сведений. И главное, рассмотрим также, как согласуются данные В. П. Васильева по рассматриваемому вопросу с данными из других источников, в том числе с данными, полученными позже после кончины академика, уже в XX в.
В. П. Васильев пишет: «мнение наше о происхождении названия монгол разнится от толкований, принятых другими, мы полагаем, что имя это не носили действительные подданные Чингиз-хана до принятия им императорского титула (в 1206 г.), и что не только тот улус, в котором он родился, но и единоплеменные с ним поколения, если и имели только общее название, то оно было не иное, как татар»[14] (17, 159).
При этом В. П. Васильев подчеркивает, что два наименования – «татар» и «татань», встречающиеся в китайских источниках, означали одно и то же племя – татар. Второе наименование – «татань», появляется в связи с искажением названия «татар» в китайском языке[15] (17, 135).
В. П. Васильев избавляет нас от путаницы, внесенной историками-западниками благодаря «помощи», оказанной европейцам со стороны китайцев и персов в виде предоставления им легенды «об этнических первомонголах, соплеменниках Чынгыз-хана»: «Нет необходимости думать, что имя татар, или татань было прежде Чингиз хана общим для всех племен, которые после прозвали монголами» (здесь и далее выделено мной. – Г. Е.). Европейским ориенталистам, давно знакомым с этим именем, не знаю почему, захотелось отделить слово татар от татань. Первое, говорят они, было название одного только поколения (племени, народа. – Г. Е.), которое было покорено Чингиз-ханом, второе общее всем народам Монголии. Но Мэн-хун пишет[16] татар также и татань, потому что китайский язык всегда искажает иностранные названия. Китайское слово татань никогда не было исключительно общим названием всех племен, живших в монголии. Это было название только одного племени, которое было занесено к горам Инь-шань», вероятно, в VI–VII вв. н. э. Это племя (народность) было «потом, может быть, оттеснено далее на север…», и «…во время владычества киданей (X–XI вв.) история застает их на северо-западе от дансянов» (направление на Алтай и Джунгарию. – Г. Е.).
В данной работе использованы также понятия древние и средневековые татары. Первые – это прямые предки вторых. Также некоторые из древних татарских племен входили в сообщество «половцы» или, по-другому, «кыпчаки» – последние два названия главным образом использовались как собирательные наименования различных тюркских племен, обитавших на территории под географическим названием «Кыпчак» (полностью «Дешт-и Кыпчак», что в обиходе употреблялось довольно редко).
Средневековые татары – это народ, который является прямым и основным предком современной татарской нации. Но также средневековые татары в значительной степени являются предками и современных башкир (13, 25–27), (там же, 34–35). В определенной степени – и некоторых других тюркских народов. Наличие общих предков и объясняет тот факт, что татары и башкиры, наряду с некоторыми другими тюркскими нациями – наиболее близкие родственники в тюркской семье народов.
Также средневековые татары сыграли значительную роль в формировании великорусского этноса (34, 10–11), (там же, 163) и многих современных тюркских наций. В данной работе будут приводиться сведения в обоснование изложенного здесь, с обязательным указанием источников, заслуживающих доверия.
Глава 1
Народ «древних монголов», основателей «Монголо-татарской империи» – кем они были на самом деле? Подлинное название и самоназвание этноса «древних монголов»
То, что патриотично настроенного автора интересует история Отечества – закономерно, равно как и то, что его отношение к традиционной историографии может быть не только критичным, но и скептичным. Каждый исследователь имеет право на оригинальные суждения, а читателя интересует лишь, насколько новая концепция убедительнее прежней.
Л. Н. Гумилев
Первым из историков советской эпохи, кто решился подвергнуть достаточно решительной критике легенду о «монголо-татарском нашествии и иге», содержащуюся в официальной историографии, был Лев Николаевич Гумилев. Общеизвестно, какую цену пришлось заплатить великому ученому за то, что он решился отстаивать свое мнение в эпоху тоталитаризма. И притом не все свои мысли и выводы он мог излагать открытым текстом, что понятно, надеюсь, многим.[5]
Полагаю, что в своих трудах по истории Евразии Л. Н. Гумилев сделал наиболее важное для своих последователей. Как он и писал в своей работе «Из истории Евразии», которая была опубликована после его кончины, Л. Н. Гумилев предоставил нам обширнейший систематизированный материал и, по «неясным» вопросам истории – «постановку проблемы, в которой содержится решение, пусть и в неявном виде» (34, 127).
После выхода в 1970 г. книги Л. Н. Гумилева «В поисках вымышленного царства», опять началась его травля, продлившаяся 15 лет. Видимо, поняли апологеты европоцентризма в исторической науке, хоть и с запозданием, что очень много противоречащего «общепризнанному мнению» сумел написать великий ученый. Но главное: в указанной своей работе Л. Н. Гумилев сделал «очень важный», по его собственному выражению, негативный вывод: «очевидно, источники не собирались сообщать правду, и историки, доверяя им, сконструировали «ложную историю монголов»[6] (30, 221).
Вынесенный в заголовок данной главы вопрос считается одним из наиболее запутанных и до сих пор считающихся нерешенными в официальной исторической науке (34, 128), (87, 28–29).
Сочиненная китайскими и персидскими историографами, и поддерживаемая различными историками до настоящего времени практически в неизменном виде официальная концепция истории «древних монголов» подвергалась ранее и подвергается, особенно в последнее время обоснованной критике.
Но до сих пор не получены вразумительные ответы на главные вопросы: об этнической принадлежности «древних монголов», соплеменников Чынгыз-хана, о том, чем объясняются их успехи в создании Монголо-татарской державы, и о причинах последующего ее распада и необъяснимого «бесследного растворения» самого «этноса древних монголов» среди других народов, обитающих и доныне на обширнейшей территории Евразии.
На первый взгляд это кажется странным, особенно если учитывать, что сведений об этносе «древних монголов» имеется достаточно, чтобы сделать обоснованные выводы и дать ответы на рассматриваемые вопросы. Сохранились сведения самого разного характера, включая историографические, лингвистические, антропологические, географические и многие другие, несмотря на исчезновение массы основных документов государства «древних монголов» и на уничтожение китайскими властями множества, как дословно излагается в китайских же летописях, «книг на татарском языке и бумаг с татарскими письменами» с момента свержения монголо-татарской династии Юань в Китае, в Монголии и Восточном Туркестане, с конца XIV в. и вплоть до XIX в. включительно (111,15–16).
Обратимся вначале по вопросу об этнической принадлежности первооснователей Монголо-татарско державы и их лидера Чынгыз-хана к работам Л. Н. Гумилева, затем будем дополнять и уточнять его сведения по спорным вопросам сведениями из работ других историков, например, таких, как Ахметзаки Валиди Туган.[7]
Основной причиной наличия до сего времени в европоцентристской (а также в китайской) исторической науке легенды о «древнемонгольском чуде» и поддержки общепризнанной концепции истории происхождения Чынгыз-хана из рода «этнических первомонголов – предков халха-монголов» и создания ими Монгольской империи является политизация историографии, несомненно, имевшаяся и в момент создания данного мифа.
Для облегчения внедрения в общественное сознание россиян мнения о вековечном превосходстве над ними Западной цивилизации, в европейской историографии был поддержан персо-китайский миф о «древних монголах» – полудиких кочевниках, каким-то чудом (то есть, совершенно случайно) сумевших создать огромную евразийскую державу с передовыми для своего времени, «отвечающими потребностям всего сообщества народов этого государства» законодательством, системой государственного управления,[8] экономикой и культурой.[9] Указанный миф был сохранен и в советской историографии.
Наиболее объективный и беспристрастный анализ истории Монголо-татарской державы дал Л. Н. Гумилев. При рассмотрении «загадки древних монголов», вопроса об их этнической принадлежности, полагаю необходимым руководствоваться определением этноса, данным Л. Н. Гумилевым: «Этносы – естественно сложившиеся несоциальные коллективы людей – различные народы». Этносы состоят из людей, которых отличает, наряду с другими признаками (антропологическими, лингвистическими и т. д.) определенный, присущий только членам данного этноса, стереотип поведения, усваиваемый ими в раннем детстве от родителей и соплеменников и по которому они узнают друг друга. Неотъемлемым, также приобретаемым с раннего детства объективным признаком (выражением) этого стереотипа является самоидентификация представителя этноса, выражающаяся в этническом самоназвании.
То есть этносы – это объекты (системы), созданные самой природой и развивающиеся по естественным законам. Соответственно этнос имеет «самобытную культуру», свое название, которым обозначают его члены других этносов – этноним, который в большинстве случаев совпадает с самоназванием этноса.
Нельзя искусственно создать тот или иной этнос – например, «советский», либо другой «народ» – это будет уже система политическая, социальная общность людей, а не этнос как таковой.[10] И данная общность не будет обладать теми качествами, которыми обладает этнос, даже будучи наделенным «своим языком, письменностью» и т. п. И главное – не будет обладать единством и устойчивостью как система, объединяющими качествами того или иного уровня. Продолжительность «жизни» этноса, согласно выводам Л. Н. Гумилева, составляет не менее 1500 лет.
Этносы сосуществуют и развиваются во взаимодействии со своими соседями по его «месторазвитию»,[11] в виде устойчивой системы – суперэтноса: «Почти все известные нам этносы сгруппированы в своеобразные конструкции – «культуры» или «суперэтнические целостности». Названия «культур» условны: Византия, Западная (Романо-германская) Европа, Россия, Великая Степь, Китай, мусульманский мир и т. д. Но каждая из них является своеобразной целостностью исторического бытия, а не случайным обобщением, принимаемым для удобства классификации» (34, 173).
Суперэтносы – долго, но не вечно живущие этнические системы. Их границы подвижны не только в пространстве, что связано с крупными вековыми вариациями климата, но и во времени. Причиной тому служат как внутренние закономерности этногенеза, так и взаимодействие с соседями. Принципиальное значение для контакта имеет знак комплиментарности взаимодействующих суперэтносов. Положительная комплиментарность двух основных суперэтносов нашей страны – российского и степного – явилась залогом как создания Московского государства, а вслед за тем и территориального расширения Российской империи, так и нерушимости СССР в годы Второй мировой войны. Комплиментарность есть неосознанная и неопределенная какими-либо видимыми причинами взаимная симпатия различных суперэтносов, этносов и даже отдельных персон.
Именно комплиментарность послужила поводом для дружбы Александра Невского и сына Батыя Сартака. Но видимо, она же имела место и на уровне этносов: русских и татар, так как политическая зависимость Руси от Сарая не помешала открыть в столице Золотой Орды еще в 1260 г. епископскую кафедру с русским епископом, а затем, после «Великой замятни», принять на Русь чингизидов и рядовых монголов… Иван IV положил конец политической самостоятельности Орды, но это не помешало говорить в Кремле по-татарски и даже посадить на престол Касимовского хана» (там же, 177–178).
Напрашивается вывод, что этнос «древних монголов» должен, несмотря на развал их державы, существовать до настоящего времени. И обладать при этом в достаточной мере признаками и свойствами, которые имел в период становления и могущества своего государства.
Представляется, что господствовавший долгое время в государстве и обществе обширной и могущественной державы этнос должен был оставить свой язык на обширнейших территориях именно как язык общения многих народов. Также этот народ должен был сохранить антропологические признаки большинства своих представителей и многие другие свои признаки. И главное, должны были представители данного этноса сохранить способность идентифицировать себя как единый народ, общность, и сохранить свой стереотип поведения и свое этническое самоназвание.
Официальная история предлагает свой вариант ответа на это: этнос, то есть народ «древних монголов», мол, сохранился частью в Монгольской Народной Республике, и в основном – примерно 70 % от общего их количества – во Внутренней Монголии – автономном районе Китайской Народной Республики, в виде современного народа халха-монголов. Халха-монголы (самоназвание «халха»), как утверждают официальные историки, сохранили язык своих предков «древних монголов», антропологические признаки (монголоидная раса континентального типа) и навыки основного способа хозяйствования (кочевое скотоводство). Как утверждают официальные историки, сохранилась также склонность к соответствующему образу жизни у основной части данного народа – в виде привычки жить в передвижных жилищах, юртах. На остальных территориях Монголотатарской державы, как утверждают официальные историки, этнос «древних монголов» не сохранился, так как был ассимилирован завоеванными им же народами, притом за очень короткое по историческим меркам время – разные авторы называют разные периоды времени – примерно от 10–20 до 100 лет. Соответственно, надо полагать, именно поэтому «древние монголы» так и не успели оставить нигде письменных документов на своем (старом халха-монгольском) языке,[12] написанных не позднее XVIII в. и свидетельствующих об их государственной деятельности (111).
Чтобы оценить достоверность приведенного выше варианта официальной истории создания Монголо-татарской державы предками халха-монголов, постараемся установить, какими на самом деле этническими признаками и свойствами обладал данный этнос «древних монголов» – «монголов до Чынгыз-хана».
Л. Н. Гумилев в своих работах этнос первооснователей Монголо-татарской державы, и соплеменников ее первого верховного правителя Чынгыз-хана, также как и официальные историки, называет «древними монголами». Но посмотрим, соответствуют ли приводимые Л. Н. Гумилевым в своих работах этнические признаки и свойства «древних монголов» признакам и свойствам этноса современных халха-монголов. Причем в достаточной мере, чтобы первых можно было считать предками вторых, и если не соответствуют, то попробуем определить, какому из современных народов признаки этноса «дресних монголов» соответствуют более всего.
Во-первых, как было отмечено выше, имеется множество исторических данных, что и название, и самоназвание данного этноса обозначались одним и тем же словом – «татар»: касаясь вопроса о происхождении Чынгыз-хана, Л. Н. Гумилев указывает на точку зрения русского академика, историка-востоковеда В. П. Васильева[13] (31, 412). Притом сведения из трудов В. П. Васильева очень редко приводятся в официальной истории Монголо-татарской державы, а если и упоминаются, то не раскрывается суть их содержания – просто указывается, что точка зрения академика В. П. Васильева «не обоснована». Л. Н. Гумилев так определяет отношение официальных историков-западников к точке зрения В. П. Васильева: она «не является общепризнанной» (там же).
Рассмотрим, какие сведения из древнекитайских источников содержатся в трудах В. П. Васильева, и какие выводы, «не признанные» историками-западниками, сделал русский академик на основе этих сведений. И главное, рассмотрим также, как согласуются данные В. П. Васильева по рассматриваемому вопросу с данными из других источников, в том числе с данными, полученными позже после кончины академика, уже в XX в.
В. П. Васильев пишет: «мнение наше о происхождении названия монгол разнится от толкований, принятых другими, мы полагаем, что имя это не носили действительные подданные Чингиз-хана до принятия им императорского титула (в 1206 г.), и что не только тот улус, в котором он родился, но и единоплеменные с ним поколения, если и имели только общее название, то оно было не иное, как татар»[14] (17, 159).
При этом В. П. Васильев подчеркивает, что два наименования – «татар» и «татань», встречающиеся в китайских источниках, означали одно и то же племя – татар. Второе наименование – «татань», появляется в связи с искажением названия «татар» в китайском языке[15] (17, 135).
В. П. Васильев избавляет нас от путаницы, внесенной историками-западниками благодаря «помощи», оказанной европейцам со стороны китайцев и персов в виде предоставления им легенды «об этнических первомонголах, соплеменниках Чынгыз-хана»: «Нет необходимости думать, что имя татар, или татань было прежде Чингиз хана общим для всех племен, которые после прозвали монголами» (здесь и далее выделено мной. – Г. Е.). Европейским ориенталистам, давно знакомым с этим именем, не знаю почему, захотелось отделить слово татар от татань. Первое, говорят они, было название одного только поколения (племени, народа. – Г. Е.), которое было покорено Чингиз-ханом, второе общее всем народам Монголии. Но Мэн-хун пишет[16] татар также и татань, потому что китайский язык всегда искажает иностранные названия. Китайское слово татань никогда не было исключительно общим названием всех племен, живших в монголии. Это было название только одного племени, которое было занесено к горам Инь-шань», вероятно, в VI–VII вв. н. э. Это племя (народность) было «потом, может быть, оттеснено далее на север…», и «…во время владычества киданей (X–XI вв.) история застает их на северо-западе от дансянов» (направление на Алтай и Джунгарию. – Г. Е.).