Страница:
Татары и позже упоминаются в летописях как группа племен, «окружавших Шато»,[17] и оттуда, с запада, по данным китайца Мэн-хуна, они приходят снова на восток Евразии. Именно тогда «поколение татар при Чингиз-хане стало царственным» (17, 136–137), а вовсе не было им «уничтожено» – вопреки утверждениям официальных историков. Напротив, этническим названием родного племени Чынгыз-хана было наименование «татар», и оно не было до эпохи монголов, до конца XII – начала XIII в., вопреки «общепризнанному мнению» историков-европоцентристов, исключительно «собирательным наименованием разных племен», а было, прежде всего, названием и самоназванием конкретного этноса.
Указанием одной только общепризнанной точки зрения о «собирательном значении названия татар» был вынужден ограничиться в своих работах и Л. Н. Гумилев (например – 31, 413). Но притом он замечает, что этническое наименование может быть одновременно и названием конкретного этноса, и собирательным наименованием «различных племен» (там же) – например, «русскими» собирательно, называют всех россиян западноевропейцы. Но применение этнонима в собирательном смысле никоим образом не означает, что это исключает то, что данное наименование является также и названием и самоназванием конкретного этноса.
В. В. Бартольд[18] также о названии и самоназвании «древних монголов», первооснователей державы Чынгыз-хана и его соплеменников высказывался вполне конкретно: «В рассказах о монгольских завоеваниях VII–XIII вв. завоеватели всюду, (как в Китае, так и в мусульманском мире, на Руси и в Западной Европе) именуются татарами» (8, 559). По мнению этого русского академика, так же как и по мнению В. П. Васильева, соплеменники Чынгыз-хана «называли себя татары, татарский народ» (там же, 255).
Рассмотрим вопросы о соотношении в истории названий «татары» и «монголы», о происхождении «имени монголов», которые также считаются «доныне не решенными исследователями» (87,28) и, более того – «далекими от удовлетворительного разрешения» (3, 185). Как мы увидим, эти вопросы также были достаточно четко и обоснованно прояснены в трудах академика В. П. Васильева: «Мэн-хун ясно говорит, что татары даже не знали, откуда взялось название монгол. Мухури (ближайший соратник и соплеменник Чынгыз-хана. – Г. Е.) при свидании с китайскими чиновниками постоянно называл себя татарским человеком. Следовательно, название монгол было, на первых порах, чисто ученое и официальное, и таким образом, эти два названия ввели в недоумение не только европейских ученых, но и Рашид-Эддина и, может быть, его современников, которым показалось, что название монгол должно или нужно было существовать с давнего времени» (17, 137).
Таким образом, «название «монгол» было чисто официальное», было названием державы Чынгыз-хана и ее подданных (там же, 137), поэтому к татарам как к этносу привилось слабо (т. к. было уже имя и самоназвание сложившегося родного народа Чынгыз-хана – татар). Также примерно, как в бывшем СССР в составе советского народа, кроме русских – преобладающей нации, по имени которой называли иностранцы всех советских людей русскими, было много других национальностей, так и среди подданных Монгольской империи – «монголов», кроме татар впоследствии было множество других этнических групп. В том числе были и предки современных халха-монголов.
Остановимся чуть подробнее на сведениях В. П. Васильева о происхождении названия «монгол»: как пишет Мэн-хун, «…прежде был народ мэнгу, который был страшен чжурчженям,[19] и старшина которых провозгласил себя императором. После они были истреблены; однакож, когда Чингиз-хан основывал империю, перебежавшие к нему цзиньские подданные научили его принять название этого народа, чтобы навести страх на цзиньцев» (17; 80), тогда и появилось слово «монголо-татары» – по-китайски звучит «мэн-да» (там же, 216). Название, принятое Чингиз-ханом, имело двоякий смысл: иероглифы имели значение, а звук напоминал народ, некогда враждебный цзиньцам» (там же, 161).
С момента провозглашения империи в 1206 г. «Тэмучэнь принимает титул Чингиз-хана… и дает своей державе имя Монгол» (там же, 134). Имя державы дословно звучало, как передает китайский автор, «Мэн-гу», в значении «получивший древнее» в соответствии с иероглифами, которыми писалось на китайском языке, в письмах к китайцам и к цзиньцам, название державы Монгол (там же, 161). Другой вариант перевода данного иероглифа В. П. Васильевым – «сохранить древнее» (1890 г.).
Заметим, что слово «мэнгу»[20] на древнетюркском (старотатарском) языке означало «вечно, вечный» (63, 17), (87, 113).
Подчеркивая, что «прежние мэнгу», истребленные чжурчженями задолго до основания Монголо-татарской державы, были народом, совершенно отличным от родного этноса Чынгыз-хана, В. П. Васильев объясняет, что Чынгыз-хан и его соратники выбирали вначале название державы, а уже затем иероглифы, подходящие по смыслу этого названия – «Мэнгу» (для переписки с цзиньцами). И для этого подошли китайские иероглифы «получить древнее», другой вариант – «сохранить древнее». Так Чынгыз-ханом и его соратниками было подобрано название державы и династии – «Мэнгу» («вечно», а прилагательное от него «мэнгел» – «вечный», «вечная»). И это слово, многократно транскрибированное разными авторами, и превратившись в слова «монгал» (68), «магул» (13, 234–235), «моал» (88), «монгол» и дошло до нас.[21]
Тут еще совпадало и звучание иероглифов с названием народа «мэн-ву» (менгу, мингу), который был задолго до этого «страшен чжурчженям», врагам татар Чынгыз-хана. Так название, а затем уже иероглифы и были, как видим, подобраны: И «в этом имени («мэнгу». – Г. Е.) другие совсем иероглифы, а не те, которыми писали имя прежних мингу, и название (державы), принятое Чингиз-ханом, имело двойной смысл: иероглифы имели значение, а звук напоминал народ, некогда враждебный цзиньцам» (17, 161).
Ниже мы увидим, как было использовано создателями легенды об «этнических монголах – соплеменниках Чынгыз-хана, врагах татар» это созвучие имени древнего народа, когда-то «страшного чжурчженям» и уничтоженного ими, задолго до рассматриваемых событий, с названием державы Чынгыз-хана, перешедшим на ее подданных: «Монгол» («Мэнгел» – «Вечная»). Данное слово не означало в то время этническую принадлежность, хотя поначалу относилось в основном именно к средневековым татарам, первым основателям державы Чынгыз-хана и его соплеменникам.
Вот еще некоторые сведения по истории родного этноса Чынгыз-хана из китайских источников, переведенных В. П. Васильевым: «Вышедшее из Маньчжурии под давлением киданей[22] – воинственных полукочевников – одно отдельное поколение, поселившееся у Иньшаня, называлось датанями (татарами); это имя сделалось известным в Китае при Танской династии» (начало VII в). Во время владычества киданей история застает их на северо-запад от дансянов, тугухунцев и тукюэ» (17, 136) – от гор Иньшань в сторону Алтая и Джунгарии (Шато), см. карты на приложениях № 7 и № 8.
В 870 г. летописцами отмечаются совместные с тюрками-шато боевые действия древних татар против «китайского бунтовщика Пансюня». Имеются сведения о том, что татары предоставляли убежище лидерам тюрок-шато – последние в трудные для них времена «убегали к датаням» (татарам).
Отмечается, что древние татары были искусны в конной езде и стрельбе, имели множество верблюдов и лошадей. «Названия их поколений и старшин остались неизвестными для истории; известны только имена Чжаваньцу, Цзэгэ» (17, 165–166) – несомненно, это имена, до неузнаваемости искаженные китайской транскрипцией. В. П. Васильев поясняет также, что тюркские племена, обитавшие в степи Шато (см. карту: приложение № 7), – тукюэсцы, или шатосцы, «прозванные так от степи Шато, находящейся на запад от Баркюля» (озеро в Джунгарии. – Г. Е.), в VII–IX вв. мигрировали на восток, «на северную сторону хребта Инь-шань» (там же, 136).
Те же племена описываются и у Л. Н. Гумилева, он называет шатосцев «тюрками-шато, потомками среднеазиатских хуннов» (32, 354); (там же, 483). См. также карту-приложение № 8.
«К этому же времени история относит и появление в этой местности татаней (татар) маньчжурских. В IX в. история не упоминает уже о шатосцах в этих местах; напротив, при Киданьской династии являются здесь дадане (татары). Следовательно, оба рода смешались друг с другом и были оттеснены натиском киданей и тангутов царства Ся, далее на север» и на запад, и уже при Чынгыз-хане, совершив, по выражению В. П. Васильева, «круговое вращение» своей миграции, татары Чынгыз-хана пришли с запада (со стороны Шато – Джунгарии), куда они расселились к тому времени на восток Евразии, где «поколение татар при Чингиз-хане стало царственным» (17, 136–137). См. карту, приложение № 7.
Как отмечает В. П. Васильев, в китайских хрониках сообщается о некоторых характерных чертах данного этноса. Одновременно с тем, что были они «все мужественны и искусны в сражении», древние татары также «занимались хлебопашеством». Они умели изготавливать оружие и изделия из железа и меди уже в IX–X вв. (17, 165). «Киданьцы, хотя и торговали с датанями (татарами), но не пропускали к ним железа. Когда же цзиньцы завладели землями на юго-восток от Хуанхэ, железо и медь перешли к татарам и они наделали себе оружия» (там же), поскольку в 1115 г., на месте разгромленной чжурчженями (с помощью татар) империи киданей возникает империя Кинь (Цзинь).
Далее летописи свидетельствуют: «Когда Цзиньское государство было сильно, то датане (татары) ежегодно приносили дань, когда же на (цзиньский) престол вступил Вэй-ван, то датаньский (татарский) государь Тэмучэнь провозгласил себя императором Чингизом» (там же, 165).
Таким образом, примерно с VII–VIII вв. шло «смешение» множества отдельных тюркских родов[23] в один этнос «татар» и расселение их на Иньшане, Джунгарии, Алтае, Урале, Волге и Северном Причерноморье.
Главную роль в образовании нового этноса играли древние татары, тюрки-шато и часть уйгур (17, 136–137). Включал в свой состав этнос татар в ходе расселения по Евразии и «другие тюркские роды», обитавшие в Великой Степи (87, 102). И, как выразился Л. Н. Гумилев, «в XI в. новый взрыв этногенеза создал этнос монгол» (34, 59). Но соплеменники Чынгыз-хана, как мы знаем уже из работ В. П. Васильева и Л. Н. Гумилева, и «до Чынгыз-хана», в XI–XII вв. «назывались татары» (там же, 41), (30, 270).
Необходимо привести также пояснения относительно распространенного мнения «о делении разноплеменных кочевников Центральной Азии на «белых, черных и диких татар». Истоки ложного представления о подобном смешении и одновременно делении средневековых татар в следующем: подобное разделение существовало, но исключительно внутри одного народа датань (татар), и относится проявление этого деления в названии примерно к VIII–X вв. Тех татар, которые жили поблизости к Китаю, китайцы называли «образованными (жэ, то есть «спелый». – В. П. Васильев) датанями», они занимались хлебопашеством. Отдаленные же от Китая назывались «дикими датанями» (шэнь «сырой». – В. П. Васильев)..» (17, 165).
Как видим, иероглифы для обозначения слова «дикий» китайцы применяли те же, что и для обозначения слова «сырой», и применялось это выражение для обозначения древних татар, «отдаленных от Китая» – то есть тех татар, об образе жизни которых китайцы не имели достаточного представления. Соответственно, китайцам в рассматриваемое время был достаточно хорошо известен только восточный край средневекового татарского мира. И необходимо здесь пояснить одну особенность языков восточного происхождения – слово «сырой» может означать вовсе не слово «дикий» в смысле уровня культуры. «Сырой» означает именно отдаленность – и в прямом, и в переносном смысле – от конкретного народа, его культуры, языка и т. п.
Например, в татарском языке тоже есть выражение «сырой» в подобном значении, говорят о человеке «чи татар», «чи урыс» и т. п. Что в дословном переводе будет звучать – «сырой татарин», «сырой русский» и т. п. Это означает, что человека определяют как наделенного «плотью и духом», всеми свойствами своего народа, не подверженного влиянию каких-либо других народов (народа) в самом широком смысле этого слова, учитывая происхождение, язык, культуру и т. п., а отнюдь не определяя уровень собственно «цивилизованности» данного индивидуума.
Соответственно, как пишет академик В. П. Васильев, татарский народ («поколение») и при Чынгыз-хане «подразделялось на три рода: черное, белое и непокорное. В Юаньской истории[24] упоминается два рода татар: чахан (белый) и анги-татар, последнее, вероятно, то же самое, что и непокорное; но нигде не упоминается о черных татарах, и это покажется весьма естественным, когда узнаем, что сам Чингиз-хан принадлежал к этому поколению, и потому что официальный язык везде словом Монгол заменил прежнее название поколения (татар)» (17, 135).
Мэн-хун пишет о соплеменниках Чынгыз-хана: «(Это) поколение происходит от шато'сцев и составляет особенный род. Они разделяются на три вида: черных, белых и непокорных (диких)» (там же, 216). «Князь Субутай происходит от белых татар» (там же, 217). «Нынешний император Чингиз, его полководцы, министры и главнейшие чиновники, все принадлежат к черным татарам (харачин?)» (там же). «Главнокомандующий всех войск, канцлер всех провинций, великий князь Мухури – черный татарин, китайцы зовут его Мэ-хоу-ло; в бумагах пишут Моу-хэ-ли, – все это от исковерканности южного и северного (китайского. – Г. Е.) наречия» (там же, 221). Также Мэн-хун отмечает: «Я сам при свиданиях с ним (Мухури) слышал, как он называл себя всякий раз татарским человеком» (там же, 220).
И еще приведем примеры того, что наименование «татар» относилось к конкретному этносу, а не было «собирательным названием кочевых племен».
Академик В. В. Бартольд о татарах «до Чынгыз-хана»: «В анонимном Муджмал ат-таварих (около 1126 г.), в списке государей назван татарский государь Симун буйуй (или биви?) джайар» (8, 559).
Известный современный ученый, выдающийся историк-ориенталист С. Г. Кляшторный пишет: «…Во всяком случае, в X–XII вв., этноним «татары» был хорошо известен не только в Срединной империи (в Южном Китае. – Г. Е.), но также в Средней Азии и Иране. Так, наряду с караханидскими тюрками, татары достаточно часто упоминаются в стихах известнейших персидских поэтов. Газневийский поэт Абу-н-Наджми Манучихри (XI в.) пишет о красивом юноше с «тюрко-татарским обликом«…имам Садр ад-дин Харрамабади (XI–XII) в касыде, посвященном султану Искандеру, упоминает некоего «татарина»» (53, 133).
Еще сведения из восточнотуркестанских и китайских источников, обнаруженных уже много позже В. П. Васильева: «Во всяком случае, в колофоне пехлевийского манихейского сочинения «Махр-намаг», переписанного в Турфане[25] между 825–832 гг., среди местных вельмож упомянут и глава татар (tatar ара tekin)» (там же, 132).
«Между 958 и 1084 гг. упомянуты три посольства к различным китайским дворам, совместно отправленные государями ганьчжоуских уйгуров и ганьсуйских татар для заключения военного союза против тангутов» (там же) – и здесь татары определенно упоминаются как этнос – равно как и уйгуры.
«Важное дополнение к этим известиям содержится в двух китайских манускриптах 965 и 981 гг. из пещерной библиотеки в Дуньхуане.[26] Там прямо сказано, что центр государства татар был Сучжоу, то есть на границе Ганьсу и Восточного Туркестана. Об этих же татарах сообщают хотано-сакские документы IX–X вв» (там же).
Отметим, что все приведенные из работ С. Г. Кляшторного сведения о татарах согласуются с утверждением В. П. Васильева о том, что татары Чынгыз-хана пришли, по данным Мэн-хуна, именно с запада, из Шато. То есть, именно на западной стороне от средневекового Китая указывают места обитания «татар до Чынгыз-хана» более ранние китайские источники, переведенные В. П. Васильевым. Ниже вернемся к вопросу о времени и масштабах расселения по Евразии древних и средневековых татар – или, как их назвали официальные историки, «монголо-татар» и их непосредственных предков.
Выше приводилось достаточно сведений о том, что китайцы, и не только они, называли родной народ Чынгыз-хана татарами. Приведу несколько цитат из записок китайских летописцев времен правления в Китае татар-ордынцев. Вот китайцы пишут о соплеменниках и сородичах Чынгыз-хана спустя пару десятков лет после его смерти («Краткое описание черных татар»): «В янцзинских городских школах учат уйгурскую грамоту. Кроме того, обучаются переводу с татарского (на китайский). Как только они выучиваются переводу с этого языка, они назначаются переводчиками». Речь идет о подготовке государственных чиновников, писцов, и переводчиков из числа татарской молодежи (111, 155). Как видим, и «окитаиваться», то есть ассимилироваться среди китайцев, вопреки мнению некоторых историков, монголо-татары вовсе не были склонны.
Другой китаец Сюй Тин примерно в то же время пишет: «Татары используют главным образом овец для обеспечения себя пропитанием» (там же, 88). Также китайцы, описывая почтовые станции Юаньского периода – причем эти станции назывались, как и в России, «ям»,[27] различают их как «татарские» и «китайские» (там же, 114).
А вот автор работы, откуда приведены эти выдержки (111), халха-монгольский историк Чулууны Далай, к приводимым им словам средневековых летописцев вносит свои «поправки»: после слов «татар», «татарский» пишет в скобках «монгол» или «монгольский». Либо он дополнительно указывает: «Там, где говорится «татарские», подразумеваются «монгольские». Именно, мол, халха-монгольские и никакие другие (там же, 114).
Заметим, что сами авторы источников, которых цитирует Чулууны Далай, подобных оговорок не делают – пишут они именно о татарах, халха-монголов вовсе не упоминают. И сами средневековые татары не оставили никаких разъяснений относительно того, что их этническое название было вовсе не «татары», а например, «монголы» или же «халха-монголы». Вообще Чулууны Далай не приводит никаких доводов, почему в средневековых текстах необходимо заменять слово «татар» словом «монгол», и при этом еще обязательно «подразумевать», что речь идет об этносе «халха-монголы». Поэтому, можно смело утверждать – то, что написано в рассматриваемых средневековых источниках, то и подразумевается, безо всяких иных толкований – если написано «татар», «татарский язык», например, то и идет речь о представителе средневекового татарского народа или его татарском языке. И если написано, например: «монгольские чиновники» – речь идет, как мы увидим чуть ниже, о должностных лицах державы Чынгыз-хана, которые могли быть любой национальности и вероисповедания.
Уместно будет привести здесь замечание С. Г. Кляшторного: «…в отчете суннского посольства 1211–1212 гг., недавно опубликованном Г. Франке, монголов последовательно именуют татарами» (53, 134).
То есть, именно как государствообразующий этнос державы Монголов, как родной народ Чынгыз-хана, упоминаются в источниках того времени именно татары – а «монголы» как этнос – не упоминаются. Все это является дополнительным подтверждением сведений, приведенных чуть выше, и что особенно важно – точки зрения академика В. П. Васильева о том, что родным народом Чынгыз-хана был именно средневековый татарский народ. Как отмечал Мэнхун в приведенной выше выдержке из его «Записок о монголо-татарах», многие «татары даже не знали, откуда взялось название монгол…» (17, 137). То есть, название «монгол» было для средневековых татар именно «ученое» и «официальное», как совершенно верно определяет В. П. Васильев, а никак не названием их родного этноса.
Как можно убедиться, соплеменников Чынгыз-хана, «древних монголов», как их привыкли называть официальные историки, «последовательно именовали татарами» и до эпохи монголов, и в эпоху монголов, и позже – в этническом смысле – все современники, которые их знали достаточно хорошо; и друзья, и враги.[28]
Вот, например, именно этническое определение монголо-татар Чынгыз-хана и его самого в сочинении арабского ученого-историка Ибн-аль-Асира, современника Чынгыз-хана, противника татар: «В этом (617-м = 1218/19 г. от Р.Х.) году в страны ислама явились татары, большое тюркское племя… Причина появления их была такая: царь их, по прозванию Чингизхан, известный под именем Темучина, покинув свои земли, двинулся в страны Туркестана и отправил партию купцов с большим запасом серебра, бобров и др. вещей в города Мавераннехра, Самарканд и Бухару…» (101, 4–5) (выделено мной. – Г. Е.).
Через тридцать лет пишет Рукнеддин Бейбарс, эмир Египетского султана, арабский ученый-историк (умер в 1325 г): «К случившемуся в 650 г. (14 март. 1252 г. – 2 март. 1253 г.) относятся смерть Бату, сына Джучи-хана, сына Чингиз-хана, царя татарского. После него вступил на престол Берке, сын Бату-хана, сына Джучи-хана. В 653 г. (= 10 февр. 1255 – 29 янв. 1256 г.) произошло сражение между татарскими царями Берке и Хулаку, сыном Тули (сын Чынгыз-хана. – Г. Е.); поражение понес Хулаку. С этого времени началась война между ними…» (там же, 121).
Указанием одной только общепризнанной точки зрения о «собирательном значении названия татар» был вынужден ограничиться в своих работах и Л. Н. Гумилев (например – 31, 413). Но притом он замечает, что этническое наименование может быть одновременно и названием конкретного этноса, и собирательным наименованием «различных племен» (там же) – например, «русскими» собирательно, называют всех россиян западноевропейцы. Но применение этнонима в собирательном смысле никоим образом не означает, что это исключает то, что данное наименование является также и названием и самоназванием конкретного этноса.
В. В. Бартольд[18] также о названии и самоназвании «древних монголов», первооснователей державы Чынгыз-хана и его соплеменников высказывался вполне конкретно: «В рассказах о монгольских завоеваниях VII–XIII вв. завоеватели всюду, (как в Китае, так и в мусульманском мире, на Руси и в Западной Европе) именуются татарами» (8, 559). По мнению этого русского академика, так же как и по мнению В. П. Васильева, соплеменники Чынгыз-хана «называли себя татары, татарский народ» (там же, 255).
Рассмотрим вопросы о соотношении в истории названий «татары» и «монголы», о происхождении «имени монголов», которые также считаются «доныне не решенными исследователями» (87,28) и, более того – «далекими от удовлетворительного разрешения» (3, 185). Как мы увидим, эти вопросы также были достаточно четко и обоснованно прояснены в трудах академика В. П. Васильева: «Мэн-хун ясно говорит, что татары даже не знали, откуда взялось название монгол. Мухури (ближайший соратник и соплеменник Чынгыз-хана. – Г. Е.) при свидании с китайскими чиновниками постоянно называл себя татарским человеком. Следовательно, название монгол было, на первых порах, чисто ученое и официальное, и таким образом, эти два названия ввели в недоумение не только европейских ученых, но и Рашид-Эддина и, может быть, его современников, которым показалось, что название монгол должно или нужно было существовать с давнего времени» (17, 137).
Таким образом, «название «монгол» было чисто официальное», было названием державы Чынгыз-хана и ее подданных (там же, 137), поэтому к татарам как к этносу привилось слабо (т. к. было уже имя и самоназвание сложившегося родного народа Чынгыз-хана – татар). Также примерно, как в бывшем СССР в составе советского народа, кроме русских – преобладающей нации, по имени которой называли иностранцы всех советских людей русскими, было много других национальностей, так и среди подданных Монгольской империи – «монголов», кроме татар впоследствии было множество других этнических групп. В том числе были и предки современных халха-монголов.
Остановимся чуть подробнее на сведениях В. П. Васильева о происхождении названия «монгол»: как пишет Мэн-хун, «…прежде был народ мэнгу, который был страшен чжурчженям,[19] и старшина которых провозгласил себя императором. После они были истреблены; однакож, когда Чингиз-хан основывал империю, перебежавшие к нему цзиньские подданные научили его принять название этого народа, чтобы навести страх на цзиньцев» (17; 80), тогда и появилось слово «монголо-татары» – по-китайски звучит «мэн-да» (там же, 216). Название, принятое Чингиз-ханом, имело двоякий смысл: иероглифы имели значение, а звук напоминал народ, некогда враждебный цзиньцам» (там же, 161).
С момента провозглашения империи в 1206 г. «Тэмучэнь принимает титул Чингиз-хана… и дает своей державе имя Монгол» (там же, 134). Имя державы дословно звучало, как передает китайский автор, «Мэн-гу», в значении «получивший древнее» в соответствии с иероглифами, которыми писалось на китайском языке, в письмах к китайцам и к цзиньцам, название державы Монгол (там же, 161). Другой вариант перевода данного иероглифа В. П. Васильевым – «сохранить древнее» (1890 г.).
Заметим, что слово «мэнгу»[20] на древнетюркском (старотатарском) языке означало «вечно, вечный» (63, 17), (87, 113).
Подчеркивая, что «прежние мэнгу», истребленные чжурчженями задолго до основания Монголо-татарской державы, были народом, совершенно отличным от родного этноса Чынгыз-хана, В. П. Васильев объясняет, что Чынгыз-хан и его соратники выбирали вначале название державы, а уже затем иероглифы, подходящие по смыслу этого названия – «Мэнгу» (для переписки с цзиньцами). И для этого подошли китайские иероглифы «получить древнее», другой вариант – «сохранить древнее». Так Чынгыз-ханом и его соратниками было подобрано название державы и династии – «Мэнгу» («вечно», а прилагательное от него «мэнгел» – «вечный», «вечная»). И это слово, многократно транскрибированное разными авторами, и превратившись в слова «монгал» (68), «магул» (13, 234–235), «моал» (88), «монгол» и дошло до нас.[21]
Тут еще совпадало и звучание иероглифов с названием народа «мэн-ву» (менгу, мингу), который был задолго до этого «страшен чжурчженям», врагам татар Чынгыз-хана. Так название, а затем уже иероглифы и были, как видим, подобраны: И «в этом имени («мэнгу». – Г. Е.) другие совсем иероглифы, а не те, которыми писали имя прежних мингу, и название (державы), принятое Чингиз-ханом, имело двойной смысл: иероглифы имели значение, а звук напоминал народ, некогда враждебный цзиньцам» (17, 161).
Ниже мы увидим, как было использовано создателями легенды об «этнических монголах – соплеменниках Чынгыз-хана, врагах татар» это созвучие имени древнего народа, когда-то «страшного чжурчженям» и уничтоженного ими, задолго до рассматриваемых событий, с названием державы Чынгыз-хана, перешедшим на ее подданных: «Монгол» («Мэнгел» – «Вечная»). Данное слово не означало в то время этническую принадлежность, хотя поначалу относилось в основном именно к средневековым татарам, первым основателям державы Чынгыз-хана и его соплеменникам.
Вот еще некоторые сведения по истории родного этноса Чынгыз-хана из китайских источников, переведенных В. П. Васильевым: «Вышедшее из Маньчжурии под давлением киданей[22] – воинственных полукочевников – одно отдельное поколение, поселившееся у Иньшаня, называлось датанями (татарами); это имя сделалось известным в Китае при Танской династии» (начало VII в). Во время владычества киданей история застает их на северо-запад от дансянов, тугухунцев и тукюэ» (17, 136) – от гор Иньшань в сторону Алтая и Джунгарии (Шато), см. карты на приложениях № 7 и № 8.
В 870 г. летописцами отмечаются совместные с тюрками-шато боевые действия древних татар против «китайского бунтовщика Пансюня». Имеются сведения о том, что татары предоставляли убежище лидерам тюрок-шато – последние в трудные для них времена «убегали к датаням» (татарам).
Отмечается, что древние татары были искусны в конной езде и стрельбе, имели множество верблюдов и лошадей. «Названия их поколений и старшин остались неизвестными для истории; известны только имена Чжаваньцу, Цзэгэ» (17, 165–166) – несомненно, это имена, до неузнаваемости искаженные китайской транскрипцией. В. П. Васильев поясняет также, что тюркские племена, обитавшие в степи Шато (см. карту: приложение № 7), – тукюэсцы, или шатосцы, «прозванные так от степи Шато, находящейся на запад от Баркюля» (озеро в Джунгарии. – Г. Е.), в VII–IX вв. мигрировали на восток, «на северную сторону хребта Инь-шань» (там же, 136).
Те же племена описываются и у Л. Н. Гумилева, он называет шатосцев «тюрками-шато, потомками среднеазиатских хуннов» (32, 354); (там же, 483). См. также карту-приложение № 8.
«К этому же времени история относит и появление в этой местности татаней (татар) маньчжурских. В IX в. история не упоминает уже о шатосцах в этих местах; напротив, при Киданьской династии являются здесь дадане (татары). Следовательно, оба рода смешались друг с другом и были оттеснены натиском киданей и тангутов царства Ся, далее на север» и на запад, и уже при Чынгыз-хане, совершив, по выражению В. П. Васильева, «круговое вращение» своей миграции, татары Чынгыз-хана пришли с запада (со стороны Шато – Джунгарии), куда они расселились к тому времени на восток Евразии, где «поколение татар при Чингиз-хане стало царственным» (17, 136–137). См. карту, приложение № 7.
Как отмечает В. П. Васильев, в китайских хрониках сообщается о некоторых характерных чертах данного этноса. Одновременно с тем, что были они «все мужественны и искусны в сражении», древние татары также «занимались хлебопашеством». Они умели изготавливать оружие и изделия из железа и меди уже в IX–X вв. (17, 165). «Киданьцы, хотя и торговали с датанями (татарами), но не пропускали к ним железа. Когда же цзиньцы завладели землями на юго-восток от Хуанхэ, железо и медь перешли к татарам и они наделали себе оружия» (там же), поскольку в 1115 г., на месте разгромленной чжурчженями (с помощью татар) империи киданей возникает империя Кинь (Цзинь).
Далее летописи свидетельствуют: «Когда Цзиньское государство было сильно, то датане (татары) ежегодно приносили дань, когда же на (цзиньский) престол вступил Вэй-ван, то датаньский (татарский) государь Тэмучэнь провозгласил себя императором Чингизом» (там же, 165).
Таким образом, примерно с VII–VIII вв. шло «смешение» множества отдельных тюркских родов[23] в один этнос «татар» и расселение их на Иньшане, Джунгарии, Алтае, Урале, Волге и Северном Причерноморье.
Главную роль в образовании нового этноса играли древние татары, тюрки-шато и часть уйгур (17, 136–137). Включал в свой состав этнос татар в ходе расселения по Евразии и «другие тюркские роды», обитавшие в Великой Степи (87, 102). И, как выразился Л. Н. Гумилев, «в XI в. новый взрыв этногенеза создал этнос монгол» (34, 59). Но соплеменники Чынгыз-хана, как мы знаем уже из работ В. П. Васильева и Л. Н. Гумилева, и «до Чынгыз-хана», в XI–XII вв. «назывались татары» (там же, 41), (30, 270).
Необходимо привести также пояснения относительно распространенного мнения «о делении разноплеменных кочевников Центральной Азии на «белых, черных и диких татар». Истоки ложного представления о подобном смешении и одновременно делении средневековых татар в следующем: подобное разделение существовало, но исключительно внутри одного народа датань (татар), и относится проявление этого деления в названии примерно к VIII–X вв. Тех татар, которые жили поблизости к Китаю, китайцы называли «образованными (жэ, то есть «спелый». – В. П. Васильев) датанями», они занимались хлебопашеством. Отдаленные же от Китая назывались «дикими датанями» (шэнь «сырой». – В. П. Васильев)..» (17, 165).
Как видим, иероглифы для обозначения слова «дикий» китайцы применяли те же, что и для обозначения слова «сырой», и применялось это выражение для обозначения древних татар, «отдаленных от Китая» – то есть тех татар, об образе жизни которых китайцы не имели достаточного представления. Соответственно, китайцам в рассматриваемое время был достаточно хорошо известен только восточный край средневекового татарского мира. И необходимо здесь пояснить одну особенность языков восточного происхождения – слово «сырой» может означать вовсе не слово «дикий» в смысле уровня культуры. «Сырой» означает именно отдаленность – и в прямом, и в переносном смысле – от конкретного народа, его культуры, языка и т. п.
Например, в татарском языке тоже есть выражение «сырой» в подобном значении, говорят о человеке «чи татар», «чи урыс» и т. п. Что в дословном переводе будет звучать – «сырой татарин», «сырой русский» и т. п. Это означает, что человека определяют как наделенного «плотью и духом», всеми свойствами своего народа, не подверженного влиянию каких-либо других народов (народа) в самом широком смысле этого слова, учитывая происхождение, язык, культуру и т. п., а отнюдь не определяя уровень собственно «цивилизованности» данного индивидуума.
Соответственно, как пишет академик В. П. Васильев, татарский народ («поколение») и при Чынгыз-хане «подразделялось на три рода: черное, белое и непокорное. В Юаньской истории[24] упоминается два рода татар: чахан (белый) и анги-татар, последнее, вероятно, то же самое, что и непокорное; но нигде не упоминается о черных татарах, и это покажется весьма естественным, когда узнаем, что сам Чингиз-хан принадлежал к этому поколению, и потому что официальный язык везде словом Монгол заменил прежнее название поколения (татар)» (17, 135).
Мэн-хун пишет о соплеменниках Чынгыз-хана: «(Это) поколение происходит от шато'сцев и составляет особенный род. Они разделяются на три вида: черных, белых и непокорных (диких)» (там же, 216). «Князь Субутай происходит от белых татар» (там же, 217). «Нынешний император Чингиз, его полководцы, министры и главнейшие чиновники, все принадлежат к черным татарам (харачин?)» (там же). «Главнокомандующий всех войск, канцлер всех провинций, великий князь Мухури – черный татарин, китайцы зовут его Мэ-хоу-ло; в бумагах пишут Моу-хэ-ли, – все это от исковерканности южного и северного (китайского. – Г. Е.) наречия» (там же, 221). Также Мэн-хун отмечает: «Я сам при свиданиях с ним (Мухури) слышал, как он называл себя всякий раз татарским человеком» (там же, 220).
И еще приведем примеры того, что наименование «татар» относилось к конкретному этносу, а не было «собирательным названием кочевых племен».
Академик В. В. Бартольд о татарах «до Чынгыз-хана»: «В анонимном Муджмал ат-таварих (около 1126 г.), в списке государей назван татарский государь Симун буйуй (или биви?) джайар» (8, 559).
Известный современный ученый, выдающийся историк-ориенталист С. Г. Кляшторный пишет: «…Во всяком случае, в X–XII вв., этноним «татары» был хорошо известен не только в Срединной империи (в Южном Китае. – Г. Е.), но также в Средней Азии и Иране. Так, наряду с караханидскими тюрками, татары достаточно часто упоминаются в стихах известнейших персидских поэтов. Газневийский поэт Абу-н-Наджми Манучихри (XI в.) пишет о красивом юноше с «тюрко-татарским обликом«…имам Садр ад-дин Харрамабади (XI–XII) в касыде, посвященном султану Искандеру, упоминает некоего «татарина»» (53, 133).
Еще сведения из восточнотуркестанских и китайских источников, обнаруженных уже много позже В. П. Васильева: «Во всяком случае, в колофоне пехлевийского манихейского сочинения «Махр-намаг», переписанного в Турфане[25] между 825–832 гг., среди местных вельмож упомянут и глава татар (tatar ара tekin)» (там же, 132).
«Между 958 и 1084 гг. упомянуты три посольства к различным китайским дворам, совместно отправленные государями ганьчжоуских уйгуров и ганьсуйских татар для заключения военного союза против тангутов» (там же) – и здесь татары определенно упоминаются как этнос – равно как и уйгуры.
«Важное дополнение к этим известиям содержится в двух китайских манускриптах 965 и 981 гг. из пещерной библиотеки в Дуньхуане.[26] Там прямо сказано, что центр государства татар был Сучжоу, то есть на границе Ганьсу и Восточного Туркестана. Об этих же татарах сообщают хотано-сакские документы IX–X вв» (там же).
Отметим, что все приведенные из работ С. Г. Кляшторного сведения о татарах согласуются с утверждением В. П. Васильева о том, что татары Чынгыз-хана пришли, по данным Мэн-хуна, именно с запада, из Шато. То есть, именно на западной стороне от средневекового Китая указывают места обитания «татар до Чынгыз-хана» более ранние китайские источники, переведенные В. П. Васильевым. Ниже вернемся к вопросу о времени и масштабах расселения по Евразии древних и средневековых татар – или, как их назвали официальные историки, «монголо-татар» и их непосредственных предков.
Выше приводилось достаточно сведений о том, что китайцы, и не только они, называли родной народ Чынгыз-хана татарами. Приведу несколько цитат из записок китайских летописцев времен правления в Китае татар-ордынцев. Вот китайцы пишут о соплеменниках и сородичах Чынгыз-хана спустя пару десятков лет после его смерти («Краткое описание черных татар»): «В янцзинских городских школах учат уйгурскую грамоту. Кроме того, обучаются переводу с татарского (на китайский). Как только они выучиваются переводу с этого языка, они назначаются переводчиками». Речь идет о подготовке государственных чиновников, писцов, и переводчиков из числа татарской молодежи (111, 155). Как видим, и «окитаиваться», то есть ассимилироваться среди китайцев, вопреки мнению некоторых историков, монголо-татары вовсе не были склонны.
Другой китаец Сюй Тин примерно в то же время пишет: «Татары используют главным образом овец для обеспечения себя пропитанием» (там же, 88). Также китайцы, описывая почтовые станции Юаньского периода – причем эти станции назывались, как и в России, «ям»,[27] различают их как «татарские» и «китайские» (там же, 114).
А вот автор работы, откуда приведены эти выдержки (111), халха-монгольский историк Чулууны Далай, к приводимым им словам средневековых летописцев вносит свои «поправки»: после слов «татар», «татарский» пишет в скобках «монгол» или «монгольский». Либо он дополнительно указывает: «Там, где говорится «татарские», подразумеваются «монгольские». Именно, мол, халха-монгольские и никакие другие (там же, 114).
Заметим, что сами авторы источников, которых цитирует Чулууны Далай, подобных оговорок не делают – пишут они именно о татарах, халха-монголов вовсе не упоминают. И сами средневековые татары не оставили никаких разъяснений относительно того, что их этническое название было вовсе не «татары», а например, «монголы» или же «халха-монголы». Вообще Чулууны Далай не приводит никаких доводов, почему в средневековых текстах необходимо заменять слово «татар» словом «монгол», и при этом еще обязательно «подразумевать», что речь идет об этносе «халха-монголы». Поэтому, можно смело утверждать – то, что написано в рассматриваемых средневековых источниках, то и подразумевается, безо всяких иных толкований – если написано «татар», «татарский язык», например, то и идет речь о представителе средневекового татарского народа или его татарском языке. И если написано, например: «монгольские чиновники» – речь идет, как мы увидим чуть ниже, о должностных лицах державы Чынгыз-хана, которые могли быть любой национальности и вероисповедания.
Уместно будет привести здесь замечание С. Г. Кляшторного: «…в отчете суннского посольства 1211–1212 гг., недавно опубликованном Г. Франке, монголов последовательно именуют татарами» (53, 134).
То есть, именно как государствообразующий этнос державы Монголов, как родной народ Чынгыз-хана, упоминаются в источниках того времени именно татары – а «монголы» как этнос – не упоминаются. Все это является дополнительным подтверждением сведений, приведенных чуть выше, и что особенно важно – точки зрения академика В. П. Васильева о том, что родным народом Чынгыз-хана был именно средневековый татарский народ. Как отмечал Мэнхун в приведенной выше выдержке из его «Записок о монголо-татарах», многие «татары даже не знали, откуда взялось название монгол…» (17, 137). То есть, название «монгол» было для средневековых татар именно «ученое» и «официальное», как совершенно верно определяет В. П. Васильев, а никак не названием их родного этноса.
Как можно убедиться, соплеменников Чынгыз-хана, «древних монголов», как их привыкли называть официальные историки, «последовательно именовали татарами» и до эпохи монголов, и в эпоху монголов, и позже – в этническом смысле – все современники, которые их знали достаточно хорошо; и друзья, и враги.[28]
Вот, например, именно этническое определение монголо-татар Чынгыз-хана и его самого в сочинении арабского ученого-историка Ибн-аль-Асира, современника Чынгыз-хана, противника татар: «В этом (617-м = 1218/19 г. от Р.Х.) году в страны ислама явились татары, большое тюркское племя… Причина появления их была такая: царь их, по прозванию Чингизхан, известный под именем Темучина, покинув свои земли, двинулся в страны Туркестана и отправил партию купцов с большим запасом серебра, бобров и др. вещей в города Мавераннехра, Самарканд и Бухару…» (101, 4–5) (выделено мной. – Г. Е.).
Через тридцать лет пишет Рукнеддин Бейбарс, эмир Египетского султана, арабский ученый-историк (умер в 1325 г): «К случившемуся в 650 г. (14 март. 1252 г. – 2 март. 1253 г.) относятся смерть Бату, сына Джучи-хана, сына Чингиз-хана, царя татарского. После него вступил на престол Берке, сын Бату-хана, сына Джучи-хана. В 653 г. (= 10 февр. 1255 – 29 янв. 1256 г.) произошло сражение между татарскими царями Берке и Хулаку, сыном Тули (сын Чынгыз-хана. – Г. Е.); поражение понес Хулаку. С этого времени началась война между ними…» (там же, 121).