Гамильтон Питер Ф.. Нейтронный Алхимик: Консолидация

   Пока Джеральд промаргивался, на рыжую красотку бросились трое крепких санитаров. Та, подмигнув Скиббоу, воздела руку, ткнув в потолок пальцем. На ее запястье вспыхнул бело-огненный браслет.
   — Черт! — взвыл старший санитар и едва не упал, разворачиваясь. — Она одержимая, тля!
   — Назад! Все назад!
   — Откуда она взялась?
   — Вломи им, детка! — торжествующе взревел кто-то из пациентов.
   С пальцев ее сорвалось белое пламя, рассыпаясь сотнями шариков, прожигавших потолок, стены, мебель. Фейерверком взмывали искры, заклубился черный дым. Занимался огонь, и пожарные сирены добавили свой голос к воцарившейся какофонии. Потом погас свет, и грохот стих.
   — Пошли, Джеральд, — пробормотала женщина, поднимая его на ноги.
   — Нет! — в ужасе взвыл Скиббоу. — Ты из них! Отпусти меня! Пожалуйста! Я не могу больше быть среди вас! Я не вынесу! Прошу… моя дочь…
   — Заткнись и беги. Мы должны отыскать Мэри.
   У Джеральда отвисла челюсть.
   — Что вы о ней знаете?
   — Что ты ей нужен. Очень. Пошли!
   — Вы знаете? — прохныкал он. — Откуда, как?
   — Пошли!
   Она двинулась к выходу, волоча Джеральда за собой. Ощущение было такое, словно в него вцепился манипуляторами механоид-погрузчик.
   Бармен осторожно выглянул из-за стойки. Пациенты и работники попрятались за остатками мебели. Одержимое чудовище целеустремленно шагало к двери, волоча за собой трясущегося Скиббоу. Бармен датавизировал двери приказ запереться, попробовал открыть аварийный канал доступа к сетевому процессору — безуспешно. Пальцы его сомкнулись на рукояти дубинки-парализатора, готовые…
   — Эй, ты! — окликнула рыжая.
   В лоб ему ударила струя белого огня.
   — Паршивец, — мрачно заключила она.
   — Господи, — тихонько продребезжал Джеральд, глядя, как заваливается вперед труп бармена. Из развороченного виска струился дымок. — Что же вы такое?
   — Не подведи меня, Джеральд.
   Женщина встала перед дверью. По комнате загулял ветерок, трепля ее рыжие кудри, и вдруг, разом обретя мощь урагана и каменную плотность, ударил в двери, ломая многослойный композит.
   Одержимая шагнула в пролом, таща за собой Джеральда.
   — Теперь, — радостно бросила она, — бежим!
   Поскольку клиника официально принадлежала королевскому космофлоту, охранники были вооружены, но толку им от этого было немного — со штурмовыми войсками они не выдерживали сравнения. Стоило любому из них приблизиться, как одержимая с убийственной мощью выплескивала свой белый огонь. Штаб внутренней безопасности астероида мог отслеживать ее перемещение исключительно по катившейся перед беглецами волне разрушений. Белое пламя пожирало электронику и силовые кабели, раздирало двери, раскалывало и ломало воздуховоды, превращало в обгорелые груды мусора механоидов. Похоже, что одержимая действовала инстинктивно, выжигая любой предмет, способный представлять угрозу, — тактика грубая, неэффективная.
   На астероиде немедленно была объявлена тревога второй степени. Поднятые по ней морские пехотинцы ринулись из казарм в клинику.
   Но, как и на всех астероидных поселениях, на Гайане жилые помещения были упакованы по возможности плотно. На то, чтобы из салона добраться до ближайшего выхода из клиники, у одержимой и Джеральда Скиббоу ушло ровно полторы минуты. Сенсоры и камеры в общественном переходе увидели, как они выходят из разбитых дверей, окруженные языками всепожирающего белого огня. Разбегались в ужасе прохожие, рыжая красавица использовала подвластное ей пламя, чтобы подгонять их, точно бичом. Потом изображение померкло, когда огонь пожрал сенсоры.
   У командира морпехов, координировавшего операцию, хватило ума отключить окружавшие площадь лифты. Если одержимая хочет выйти — пусть идет пешком. Прямо в руки морпехам, уже бравшим опасную зону в кольцо.
   Оба отделения осторожно продвигались по туннелю, разгоняя путавшихся под ногами гражданских. Они подходили к разрушенному выходу из клиники с обеих сторон, держа наизготовку пулевые винтовки. Блоки противоэлектронной борьбы готовы были уловить малейшие сигналы присутствия одержимой. Завидев друг друга, они остановились, недоуменно поводя стволами. Площадь была пуста.
   Командир одного из отделений закинул винтовку на плечо:
   — Черт, куда она делась?!
 
   — Я знала, что они остановят лифты, — довольно заявила рыжая. — Стандартная тактика борьбы с одержимыми — перекрыть все транспортные системы, не позволить им распространиться. Просто замечательно, что никто не облажался.
   Джеральд согласился про себя, но ничего не сказал. Он старался не сводить взгляда с железных перекладин лестницы и тем более — не смотреть вниз.
   Пока они не вышли из клиники, одержимая просто сносила все двери на своем пути. Но подойдя к лифтовым шахтам на площади, она просто развела руки, и двери неслышно отворились сами собой. Беглецы начали спускаться по бесконечной лестнице из вмурованных в стену шахты перекладин. Ставить ноги приходилось практически на ощупь — единственным источником света было синеватое сияние, исходившее от карабкавшейся вслед за Скиббоу одержимой. Как у нее это получается, он не хотел и видеть.
   В шахте было холодно, сырой воздух попахивал металлом. А еще здесь было тихо; тьма наверху и внизу гасила звуки. Примерно раз в минуту Джеральд проползал мимо очередной двери, из-за которой доносились неясные голоса и просачивались лучики света.
   — Осторожно, — предупредила одержимая сверху. — Мы почти на дне. Еще десять ступенек.
   Свечение усилилось, и Джеральд рискнул глянуть вниз. У подножия лестницы тускло поблескивала запотевшая от холода металлическая решетка. Джеральд ступил на нес, обхватив себя за плечи и дрожа. Наверху что-то металлически залязгало.
   Одержимая спрыгнула наземь с третьей перекладины и деловито улыбнулась Скиббоу.
   — Стой смирно, — приказала она и положила ему ладони на виски, накрыв пальцами уши.
   От ее прикосновения Джеральда затрясло. Руки одержимой светились. Вот оно. Сейчас придет боль. Потом он услышит безумный шепот из бездны, и кто-то из них вольется в его тело, как в сосуд. И тогда погибнет всякая надежда. «Я могу и отказаться, и пусть ее пытка убьет меня. Все лучше, чем…»
   Рыжая отняла гаснущие руки.
   — Кажется, сойдет. Я вывела из строя допросные нанозонды. Врачи и полиция могли бы с их помощью видеть, где мы и что делаем, а потом тебя усыпить.
   — Что? — Скиббоу осторожно пощупал затылок. Вроде бы череп цел… — И все?
   — Да. Неплохо получилось, да? — Одержимая поманила его. — Тут люк, он ведет в ремонтные туннели. Замок механический, так что процессоры на меня не среагируют.
   — И что потом? — мрачно спросил он.
   — Потом вывезем тебя с Гайаны и отправим на Валиск искать Мэри, конечно. А ты что думал, Джеральд?
   Женщина легко подняла крышку люка. За ней открывался низкий — едва метр высотой — темный проход.
   Скиббоу готов был разрыдаться. В голове было пусто и жарко, и очень тяжело думать связно.
   — Почему? Зачем вам это делать? Вы со мной играете?
   — Нет, конечно, Джеральд. Я не меньше тебя хочу вернуть Мэри. Она — это все, что у нас осталось. Ты же знаешь. Ты видел, что случилось на ферме.
   Колени его подкосились. Он вглядывался в плоское скуластое лицо под рыжей гривой, пытаясь понять хоть что-нибудь.
   — Но почему? Зачем вам это?
   — Господи, Джеральд, милый, прости. Это тело Поу Мок. Мне слишком тяжело поддерживать собственный облик, особенно когда я трачу столько сил, сколько наверху.
   Джеральд тупо взирал, как темнеют медные волосы, как черты лица переливаются в новое обличье. Нет, не новое. Старое. Знакомое уже двадцать лет.
   — Лорен, — прошептал он.