Страница:
Питер Гамильтон
Нейтронный Алхимик: Консолидация
ХРОНОЛОГИЯ
2020… Основана база Клавиус. Начинается добыча полезных ископаемых на Луне.
2037… Начало широкомасштабного использования генинженерии на благо людей; совершенствование иммунной системы, искоренение аппендикса, повышается эффективность работы органов.
2041… Построены первые работающие на принципе синтеза дейтерия станции, дорогие и малоэффективные.
2044… Воссоединение христианских церквей.
2047… Первая экспедиция с целью буксировки астероида. Положено начало создания кольца О'Нейла вокруг Земли.
2049… Начало использования квазиразумных животных-биотехов в качестве слуг.
2055… Экспедиция к Юпитеру.
2055… Лунные города требуют от основавших их компаний предоставления независимости.
2057…Основано поселение на астероиде Церее.
2058… Вин Цит Чоном получены симбиотичсскис нейроны связи, обеспечивающие контроль над животными и биотехами.
2064…Международный промышленный консорциум ЮКЭК (Юпитерианская Космическая Энергетическая Корпорация) при помощи фабрик-аэростатов начинает добычу гслия-3 из атмосферы Юпитера.
2064… Объединение исламских государств.
2067… Термоядерные станции начинают использовать в качестве топлива гелий-3.
2069… Ген связи внедрен в человеческую ДНК.
2075… ЮКЭК создаст на юпитсрианской орбите Эден, первый хабитат — поселение-биотех со статусом протектората ООН.
2077… На астероиде Нью-Конг начато осуществление исследовательского проекта по созданию сверхсветового космического двигателя.
2085… Эден открыт для заселения.
2086… На орбите Юпитера основано поселение Паллас.
2090… Вин Цит Чон умирает и переводит свои воспоминания в нейронные слои Эдена. Начало эденистской культуры. Эден и Паллас провозглашают свою независимость от ООН. Массовый выброс на рынок акций ЮКЭК. Папа Элсанор отлучает от Церкви всех христиан, наделенных геном связи. Исход наделенных данным геном людей на Эден. Крах биотехнологической индустрии на Земле.
2091… На Лунном референдуме принято решение начать терраформирование Марса.
2094… Эденисты начинают осуществление программы внеутробного размножения с активным использованием генинженерного усовершенствования эмбрионов. За десятилетие численность их населения возрастает втрое.
2103… Национальные правительства Земли объединяются в Терцентрал.
2103… На Марсе основана база Тот.
2107… Юрисдикция Терцентрала распространена на кольцо О'Нейла.
2115… Первая мгновенная переброска ньюконгского космического корабля с Земли на Марс.
2118… Экспедиция к Проксиме Центавра.
2123… В системе Росс-154 обнаружена планета земного типа.
2125… Планета получает название Фелисити, прибывают первые колонисты разных национальностей.
2125-2130…Обнаружены еще четыре планеты земного типа. Основаны разноэтнические колонии.
2131… Эденисты основывают на орбите вокруг газового гиганта Росс-154 колонию Персей и начинают добычу гелия-3.
2131-2205… Обнаружено сто тридцать планет земного типа. В кольце О'Нейла запущена программа массового строительства межзвездных кораблей. Терцентрал начинает широкомасштабное насильственное переселение избыточного населения, доведя в 2160 году его уровень до двух миллионов человек в неделю: Великое Расселение. Гражданские конфликты в некоторых из ранних мультиэтнических колоний. Некоторые из входящих в Терцентрал государств начинают финансировать создание моноэтнических колоний. Эденисты организуют свои предприятия по добыче гслия-3 во всех заселенных системах, имеющих газовые гиганты.
2139… Астероид Браун падает на Марс.
2180… На Земле возведена первая орбитальная башня.
2205… В попытке свергнуть энергетическую монополию эденистов Терцентрал создает на солнечной орбите станцию по производству антиматерии.
2208… Созданы первые корабли с двигателями на антивеществе.
2210… Ричард Салдана переводит все производственные мощности Нью-Конга с Ореола О'Нейла на астероид, обращающийся вокруг Кулу. Он провозглашает независимость системы Кулу, основывает христианскую колонию и начинает добычу гелия-3 на имеющемся в системе газовом гиганте.
2218… Выведен первый космоястреб — корабль-биотех, созданный эденистами.
2225… Возникновение ста семейств космоястребов. На орбите Сатурна в качестве баз космоястребов основаны колонии Ромулус и Рем.
2232… Нападение в Троянском астероидном скоплении в районе Юпитера кораблей Поясного Альянса на углеводородную фабрику одной из компаний Ореола О'Нейла. В качестве оружия использована антиматерия. Погибло двадцать семь тысяч человек.
2238… Деймосский договор. Производство и использование антиматерии в пределах Солнечной системы объявлено вне закона. Договор подписан Терцентралом, Лунной Нацией, Поясным Альянсом и эденистами. Станции по производству антиматерии остановлены и демонтированы.
2240… Коронация Джеральда Салданы в качестве короля Кулу. Основание династии Салдана.
2267-2270… Восемь локальных конфликтов с использованием антиматерии среди колониальных миров. Погибло тринадцать миллионов человек.
2271… Авонская встреча глав всех планет. Подписан Авонский договор, налагающий запрет на производство и использование антиматерии во всем заселенном космосе. Образование Человеческой Конфедерации для обеспечения действенности договора. Начинается создание флота Конфедерации.
2300… В Конфедерацию вливаются эденисты.
2301… Первый Контакт. Обнаружена раса Джисиро, пребывающая на дотехнологическом уровне развития. Для предотвращения культурной контаминации Конфедерация объявляет карантин системы.
2310… Первый ледяной астероид сталкивается с Марсом.
2330… В независимом поселении Валиск выведены первые черноястребы.
2350… Война между Новской и Хилверсумом. По Новске нанесен удар антиматерией. Флот Конфедерации предотвращает удар возмездия по Хилверсуму.
2356… Обнаружен мир киинтов.
2357… Киинты вступают в Конфедерацию в качестве «наблюдателей».
2360… Космоястреб-разведчик обнаруживает Атлантис.
2371… Эденисты колонизируют Атлантис.
2395… Обнаружена планета-колония Тиратка.
2402… Тиратка вступает в Конфедерацию.
2420… Корабль-разведчик с Кулу обнаруживает Кольцо Руин.
2428… Кронпринц Майкл Салдана основывает на орбите вокруг Кольца Руин хабитат Транквиллити.
2432… Морис, сын принца Майкла, генинженирован с геном связи. Кризис отречения на Кулу. Коронация Лукаса Салданы. Принц Майкл отправлен в изгнание.
2550… Управление по терраформированию объявляет Марс пригодным для жизни.
2580… На орбите Туньи открыта группа астероидов Дорадосы, на которые одновременно претендуют Гарисса и Омута.
2581… Флот наемников с Омуты бросает двенадцать планетарных бомб с антиматерией на Гариссу. Планета признана непригодной для жизни. Конфедерация налагает санкции на Омуту, запретив на тридцать лет любые сношения и межзвездную торговлю с ней. Блокада осуществляется силами флота Конфедерации.
2582… Основана колония на Лалонде.
1
Луизе Кавана казалось, будто жуткая летняя жара, наступившая за последним жалким дождичком, тянется бесконечными неделями, хотя на самом деле прошло лишь четыре дня. «С чертовой кухни нанесло», — засудачили деревенские старухи, когда над всхолмьями повисла нестерпимая знойная мгла. К настроению Луизы эдакая погодка подходила идеально. Ей самой нечего было чувствовать в те дни. Судьба, очевидно, предначертала ей проводить время в бессмысленном ожидании.
Официально она ждала отца, отправившегося с ополчением округа Стоук подавлять восстание, поднятое в Бостоне Демократическим земельным союзом. Последний раз он звонил три дня назад — голос его был тороплив и суров. Отец тогда сказал, что положение еще тяжелей, чем говорил лорд-лейтенант, отчего мать Луизы впала в истерическое беспокойство. В результате Луизе и Женевьеве приходилось ходить по Криклейду на цыпочках, чтобы не навлечь на себя материнского гнева.
С тех пор они не слыхали ничего ни об отце, ни о его ополченцах. Само собой, графство бурлило слухами. Кто болтал о страшных боях, кто — о звериной жестокости юнионистов-партизан. Луиза старалась не обращать на них внимания, убежденная, что все это лишь гнусная пропаганда последователей Союза. На самом деле никто ничего не знал в точности. По отношению к округу Стоук Бостон мог с тем же успехом находиться на другой планете. Когда окружное ополчение взяло город в кольцо, вечерние новости перестали даже мельком упоминать о «беспорядках» — цензура поработала.
И все, что оставалось, — беспомощно ожидать, когда же ополченцы вернутся с неизбежной победой домой.
Луиза с Женевьевой провели очередное утро, бесцельно слоняясь по поместью. Занятие было само по себе непростое: сидеть без дела тоскливо просто до невыразимости, а если кто заметит — немедля нагрузят всякими скучными делишками. Покуда молодые парни воевали, женщинам и старикам приходилось из последних сил стараться поддерживать жизнь в старинной усадьбе. Да и приусадебные хутора, потеряв столько работников, изрядно отставали в подготовке ко второй летней страде.
За полдень безделье прискучило даже Луизе, и девушка предложила сестре покататься верхом. Седлать коней пришлось самим, но возможность убраться на пару часов из поместья того стоила.
Лошадка Луизы осторожно ступала по опаленной земле. Горячие лучи Герцога жгли суглинок, отчего по нему ползла сетка трещин. Местные растения, расцветавшие одновременно на летнее солнцестояние, уже увяли, и там, где десять дней назад луга красили бессчетные белые и розовые цветочки, сейчас, точно крохотные опавшие листки, порхали сухие лепесточки, налетая в лощинах, будто сугробы, по колено.
— Ну почему члены Союза нас так ненавидят? — проныла Женевьева. — Ну папа человек своенравный, но ведь не злой же, правда?
Луиза выделила ей редкую снисходительную улыбку. Все говорили, что сестры, невзирая на четыре года разницы в возрасте, похожи на двойняшек. И правда, глядя на сестру, Луиза порой ощущала, что смотрится в зеркало — те же черты, роскошные черные кудри, тонкий носик и почти раскосые глаза. Женевьева, правда, была пониже ростом и попышнее… а сейчас еще и мрачнее.
«Бедная девочка всю неделю из-за моей раздражительности отмалчивается, — подумала Луиза, — чтобы старшая сестренка не дергалась лишний раз. Как же она передо мной преклоняется! Хоть бы выбрала себе кумира поприличнее».
— Дело не в папе и даже не во всех Кавана, — объяснила она. — Им просто не по душе норфолкский строй.
— Но почему? В округе Стоук все счастливы.
— Все живут в достатке. Это не одно и то же. Что бы ты чувствовала, когда тебе целыми днями приходилось бы спину гнуть на полях, а мы двое беззаботно проезжали мимо верхом?
— Ну… — недоуменно протянула Женевьева. — Не знаю.
— Тебе здорово захотелось бы поменяться с нами местами.
— Пожалуй. — Девушка лукаво улыбнулась. — И тогда бы уже на меня поглядывали с нелюбовью.
— Точно. В этом и проблема.
— Но о Союзе люди такое поговаривают… — неуверенно пробормотала Женевьева. — Вот поутру горничные болтали… такие ужасы рассказывали — я минуты не выдержала.
— Лгуньи. Если кто в округе Стоук и знает, что творится в Бостоне, то это мы, Кавана. А горничные обо всем узнают последними.
— Какая ты умница, Луиза! — Женевьева почтительно улыбнулась сестре.
— Ты такая же. Не забывай, гены-то одни.
Женевьева весело рассмеялась и погнала коня вперед. Мерлин, их овчарка, погнался за ней, взметая смерчи побурелых лепестков.
Луиза привычно пустила лошадь в галоп, направляясь к темневшему впереди лесу Уордли. Сестры уже давно превратили его в свою площадку для игр. Этим летом, однако, вид леса пробуждал в Луизе и другие чувства. Под лесной сенью таились воспоминания о Джошуа Калверте и о том, что они делали вдвоем близ скальных прудов. Ветви помнили каждый возмутительный акт, любой из которых всякая благородная норфолкская дама не позволит с собой совершить даже под угрозой казни… и который Луиза мечтала повторять снова и снова.
А еще после этих эскапад Луизу вот уже три утра подряд выворачивало наизнанку. Первые два раза нянюшка устраивала страшный шум; этим утром Луиза — слава богу! — сумела скрыть приступ, иначе обо всем прознала бы мать. А ту не проведешь.
Луиза выдавила несчастную улыбку. «Вот вернется Джошуа, и все будет прекрасно». В последние дни эта фраза стала для нее чем-то вроде мантры.
Господи Иисусе, как я ненавижу ждать!
Поезд они заслышали, когда Женевьеве оставалось до опушки с четверть мили; Луиза отставала от нее на добрую сотню ярдов. В недвижном воздухе настойчивый гудок разносился далеко: три коротких сигнала и один длинный — знак, что поезд приближается к переезду близ Колливсстона.
Женевьева придержала коня, поджидая сестру.
— В город едут! — воскликнула девушка.
Местное железнодорожное расписание обе заучили наизусть. Колстервортская линия пропускала двенадцать поездов в день. Но этот состав шел вне графика.
— Они вернулись! — пискнула Женевьева. — Папа вернулся!
Мерлин, почуяв перемену в ее настроении, носился вокруг с радостным лаем.
Луиза прикусила губу. Другой причины она тоже не могла придумать.
— Наверное.
— Точно! Точно!
— Тогда поехали!
Усадьба Криклейд пряталась в роще генинженированных кедров. Внушительное каменное здание строилось по образцу далеких и давних английских поместий. Стеклянные купола оранжереи, венчавшие восточное крыло, отражали золотой свет Герцога, бросая в глаза проезжавшим зеленой лужайкой девушкам блики.
Проехав через рощу, Луиза заметила, что по засыпанной галькой дорожке несется иссиня-зеленый внедорожник, и с радостным кличем погнала коня еще быстрее. Немногим в поместье дозволялось водить моторные повозки, и уж никто не мог водить их так ловко, как ее отец.
Луиза очень быстро оставила Женевьеву позади; Мерлин, высунув язык, плелся в четверти мили за ними. Теперь она видела — во внедорожник набилось шестеро седоков… и за рулем определенно сидел ее отец.
Когда первый внедорожник развернулся перед парадными дверями, из-за поворота вывернули еще два. По ступеням к нему сбегали Марджори Кавана, а за ней — прислуга.
Спрыгнув с коня, Луиза подлетела к отцу и бросилась к нему на шею, прежде чем тот успел обернуться к ней. Одет он был в тот же мундир, что и в день отъезда.
— Папа! Ты жив! — Луиза прижалась щекой к грубой защитной ткани. Ей снова было пять лет, и слезы душили се, грозя прорваться.
Отец напрягся, медленно склоняя голову, чтобы лучше разглядеть дочь. С восхищением глянув на него, она увидала на его широком румяном лице выражение легкого недоумения. На одну мучительную секунду ей подумалось, что он узнал о ребенке. Потом губы старшего Кавана искривила мерзкая ухмылка.
— Привет, Луиза. Как я рад тебя видеть!
— Папа? — Она отшатнулась.
Что случилось с ним? Луиза неуверенно обернулась к только что подошедшей матери.
Марджори Кавана оценила положение с первого же взгляда. Грант выглядел просто ужасно — бледный, усталый и до странного нервный. Боже, что у них там стряслось? Оставив откровенную обиду Луизы на потом, она шагнула к мужу.
— Добро пожаловать домой, — сдержанно пробормотала Марджори, касаясь губами его щеки.
— Привет, милая, — ответил Грант Кавана так невыразительно, словно обращался к малознакомой.
Он с полупоклоном обернулся. «Почтительно», — сообразила Марджори с недоумением — к одному из приехавших с ним мужчин. Никто из них не был ей знаком, они даже не носили мундиров ополчения. Подъезжавшие внедорожники также были полны чужаков.
— Марджори, познакомься с Квинном Декстером. Квинн… священник. Он и несколько его последователей поживут пока здесь.
Юноша, о котором шла речь, приблизился к ним той развязной походочкой, какую Марджори до сих пор наблюдала лишь у виденных изредка в Колстерворте юных хулиганов. «Священник? — подумала она. — Ха!»
Квинн был облачен в просторную рясу из какой-то неимоверно черной ткани — так мог бы одеваться монах-миллионер. Распятия на нем не было. Лицо, выглядывавшее из-под широкого капюшона, источало холодное коварство. И Марджори заметила, что никто из спутников не отваживается подходить к этому человеку слишком близко.
— Весьма интересно, отец Декстер, — иронически заметила она.
Священник сморгнул и кивнул раздумчиво, словно признавая — эту женщину ему не надуть так просто.
— Почему ты вернулся? — задыхаясь, спросила Луиза.
— Криклейд станет для секты Квинна временным убежищем, — объявил Грант Кавана. — В Бостоне многое разрушено. Так что я предложил ему наше гостеприимство.
— Так что же случилось? — спросила Марджори.
Только многолетние упражнения в самодисциплине позволили ей сохранять спокойствие, когда больше всего ей хотелось схватить Гранта за горло и вытрясти из него ответ. Краем глаза она заметила, как выпрыгивает из седла Женевьева. Тонкое личико девушки лучилось простодушным счастьем. Она ринулась навстречу отцу, но, прежде чем Марджори успела вымолвить хоть слово, Луиза решительно удержала сестру. Благослови ее Бог, подумала Марджори. Еще неизвестно, как эти чужаки отнесутся к двум легковозбудимым девчонкам.
Женевьева мигом поникла, растерянно глядя на отстранившегося отца. Луиза обняла ее, заслоняя собой.
— Мятеж окончен, — объявил Грант, даже не глянув в сторону дочери.
— Значит, вы загнали юнионистов в угол?
— Мятеж, — повторил Грант невыразительно, — окончен.
Что делать дальше, Марджори просто не представляла. Вдали заходился непривычно злобным лаем Мерлин, вперевалочку ковыляя к незваным гостям.
— Начнем, — приказал Квинн резко, — немедля.
Он шагнул по ступеням к двойным створкам парадного. Ряса плескалась вокруг его лодыжек тяжелыми складками.
Толпа любопытствующих слуг, собравшаяся на ступенях, боязливо расступилась, и спутники Квинна устремились вслед своему вожаку.
Лицо Гранта скривилось в гримасу почти извиняющуюся. Из внедорожников вылезали все новые гости, чтобы поспешить за своим жутковатым пастырем. Большинство из них были людьми, и на лице каждого застыло дикое возбуждение.
«Похоже, что они торопятся на собственную казнь, — подумала Марджори. — А одежда у некоторых — просто нелепая. Точно старинные мундиры — серые камзолы с широкими алыми отворотами, замотанные ярдами золотой тесьмы». Хозяйка поместья попыталась вспомнить что-нибудь из уроков истории, но образы прусских офицеров в ее памяти давно поблекли.
— Может, пойдем? — поинтересовался Грант.
Это было совсем уж нелепо — на пороге своего дома Грант Кавана не просил и не предлагал, он только приказывал.
Марджори неохотно кивнула.
— А вы оставайтесь тут, — наказала она дочерям, поднимаясь по ступеням. — Присмотрите за Мерлином и верните лошадей в стойла.
«Пока я разберусь, что за чертовщина тут происходит», — мысленно добавила она.
Стоявшие у подножия лестницы сестры цеплялись друг за друга, глядя на родителей с подозрением и ужасом.
— Да, мама, — послушно ответила Луиза и дернула Женевьеву за полу черной курточки.
На пороге поместья Квинн остановился, окидывая взглядом земли Кавана. Сомнения терзали его. В Бостоне казалось единственно верным во главе воинства Божьего нести проповедь брата его острову Кестивен. Никому не дано было устоять перед змием его. Но слишком много потерянных душ возвращалось из небытия; и неизбежно одни осмеливались ослушаться его, в то время как другие колебались в исполнении приказов. Честно говоря, теперь Квинн мог положиться лишь на ближайших, им самим отобранных учеников.
Адепты секты, оставленные им в Бостоне, дабы усмирять возвращенных и возглашать им истинную причину их воскрешения, подчинялись лишь из страха. Поэтому Квинн решил покинуть город, принести слово праведности всем душам, живым и погибшим, на этой злосчастной планетке. Лишь когда последователи его в большем числе искренне уверуют в слово Брата Божьего, тогда с неизбежностью восторжествует правое дело.
Но край, с такой любовью описанный Лукой Комаром, оказался пустынным. Миля за милей тянулись поля и луга, и лишь в редких деревушках ютились забитые крестьяне — тот же Лалонд, только в умеренном климате.
Нет, он предназначен для большего! Для столь необременительных трудов Брат Божий не избрал бы его! Сотни планет Конфедерации ждут слова Его и стремятся последовать за Ним в последний бой против ложных богов Земли, когда для всех и вся рассветет Ночь.
«После сегодняшнего вечера, — пообещал он себе, — я должен понять, куда десница Его ведет меня, и отыскать свое место в предопределении Его».
Взгляд его задержался на сестрах Кавана, которые взирали на него снизу вверх, пытаясь с отвагой сносить перемены, валившиеся на их дом, как зимний снег, мягко и неотвратимо. Старшая станет доброй наградой верным ученикам, а дитя пригодится чьей-нибудь возвращенной душе. Брат Божий всем отыщет место.
Успокоившись на время, Квинн быстрым шагом вступил в холл, упиваясь его пышностью. Сегодня, по крайней мере, он сможет искупаться в роскоши, питая своего змия, — ибо кто не ценит ее?
Ученики знали свое дело, и пригляд за ними не нужен. Как и на протяжении всей последней недели, они отворят тела усадебной прислуги для одержания. Его очередь придет позже — отбирать тех, кто достоин второго шанса на бытие, тех, кто обнимет Ночь.
— Что?! — вспыхнула Женевьева, стоило последним взрослым скрыться за парадными дверьми. Луиза решительно заткнула ей рот.
— Пошли!
Она так дернула сестренку за рукав, что та чуть не упала, и Женевьева неохотно поплелась следом.
— Ты слышала, что велела мама? — проговорила Луиза. — Присмотрим за лошадьми.
— Да, но…
— Никаких «но», ладно? Мама разберется.
Утешения эти слова ей не принесли. Что же случилось с папой? Должно быть, в Бостоне было просто ужасно, если он до сих пор не в себе.
Луиза расстегнула завязки шляпы и сунула ее под мышку. В усадьбе разом стало как-то очень тихо. Стоило дверям затвориться, как смолкли даже птицы, словно по сигналу. Кони стояли, понурившись.
Похоронное настроение развеял Мерлин, доковылявший наконец до лестницы и с жалобным лаем ткнувшийся Луизе в колени. Пес тяжело дышал, вывалив язык.
Луиза взяла обоих коней под уздцы и повела в стойла. Женевьева потащила за ней Мерлина, ухватив псину за ошейник.
В конюшне, позади западного крыла, было пусто. Даже двое мальчишек, которых оставлял вместо себя мистер Баттерворт, куда-то задевались. Копыта страшно гремели по брусчатке дворика, и между стенами перекатывалось эхо.
— Луиза, — несчастным голоском проныла Женевьева. — Мне это не нравится. Эти типы, которых папа привел, они странные!
— Знаю. Мама нам все объяснит.
— Так она с ними пошла.
— Ага.
Только теперь до Луиза дошло, с каким упорством мать отправляла их с сестрой подальше от отцовых друзей. Девушка огляделась, соображая, как же поступить дальше. Или мама за ними пошлет, или не ждать, а пойти самим? Папа захочет с ними поболтать… захотел бы, грустно поправила она саму себя.
И Луиза решила обождать. Благо дел в конюшне хватало — коней расседлать, расчесать, напоить. Сняв куртки, они с Женевьевой взялись за дело.
Первый вопль они услыхали минут двадцать спустя, когда убирали седла в кладовку, — дикий визг мучительной боли, перешедший в жалкое, замирающее всхлипывание. Крик был мужской, и от этого становилось еще страшнее.
Женевьева машинально вцепилась в сестру, и Луиза ощутила, как ее трясет.
— Ничего, ничего… — бессмысленно прошептала она, поглаживая сестренку по плечам.
Прокравшись к окну, они выглянули на двор, но там было пусто. Окна усадьбы были черны и пусты, поглощая свет Герцога без остатка и следа.
— Я пойду выясню, что там творится, — прошептала Луиза.
— Нет! — готовая разрыдаться Женевьева отчаянно вцепилась в нее. — Не оставляй меня! Пожалуйста! Луиза!
Луиза привычно прижала ее к себе.
— Хорошо, Джен. Я не уйду.
— Обещаешь? Честно-честно?
— Обещаю! — девушка поняла, что сама боится ничуть не меньше. — Но мы должны узнать, чего от нас хотела мама.
— Как скажешь.
Женевьева судорожно кивнула.
Луиза окинула оценивающим взглядом высокие стены западного крыла. Что бы сделал Джошуа? Она вспоминала расположение комнат, коридоров, проходов для слуг — все это она знала лучше, чем любой другой, кроме домоправительницы и, может быть, отца.
— Пошли! — она взяла Женевьеву за руку. — Попробуем незаметно пробраться в мамин будуар. Рано или поздно она туда заглянет.
Они украдкой выбрались со двора и поспешно шмыгнули к зеленой дверце в стене, которая вела в одну из кухонных кладовок. Луиза ожидала, что их вот-вот грозно окликнут, и к тому времени, когда она, нажав на массивную чугунную ручку, скользнула в дом, ее уже трясло от напряжения.
Кладовку заполняли мешки с мукой и дощатые поддоны с овощами. Два затянутых паутиной узких окошка под потолком давали скудный и бледный свет. Когда Женевьева затворила дверь, Луиза щелкнула выключателем, но два голых светошарика померцали секунду и погасли.