Гамильтон Питер Ф.. Обнажённый Бог: Феномен

   — Загвоздка в том, что в случае успеха антипамять уничтожит все души в потусторонье, — спокойно заметил Эуру.
   — Это правда?
   — Да, сэр, — ответил Гилмор. — В этом-то и дилемма. Мы не можем проверить это в лабораторных условиях. Антипамять — глобальное оружие.
   — Души никогда в это не поверят, — сказала Лалвани. — К тому же, насколько мы наслышаны о потусторонье, они даже не станут прислушиваться к предупреждению.
   — Я не могу разрешить использование оружия, уничтожающего миллиарды человеческих жизней, — заявил Первый адмирал. — Необходимо разработать альтернативный вариант.
   — Но, адмирал…
   — Нет. Мне очень жаль, доктор. Знаю, вы много работали, и я благодарен вам и вашей команде. Я больше, чем кто-нибудь, знаю, как велика угроза одержания. Но даже она не может служить оправданием к применению такого оружия.
   — Адмирал! Мы изучили все, что было в нашем распоряжении. Привлекли ученых из всех научных дисциплин. Приняли во внимание все идеи и дикие теории, даже изгнание духов пробовали после того, как священник с Лалонда сказал, что это помогает. Ничто, ничто не выдержало проверки. Так что это — единственное наше достижение.
   — Доктор, я не принижаю вашу работу, но разве вы сами не видите? Это совершенно неприемлемо как с моральной, так и с этической стороны. Этого не должно быть. То, что вы предлагаете, — геноцид. Я никогда не одобрю такую чудовищную акцию. И надеюсь, что ни один офицер флота этого не сделает. Ищите другое решение. А этот проект я отменяю.
 
   Штаб Первого адмирала сыграл в своеобразный тотализатор: требовалось угадать, через сколько времени президент Хаакер устроит виртуальную беседу. Победитель угадал — через девяносто семь минут. Уселись друг против друга за овальным столом. Оба придали виртуальным лицам нейтральное выражение, а голосам — спокойную размеренность.
   — Самуэль, — начал президент, — вы не можете отменить проект «Антипамять». Это все, что у нас есть.
   Сидя в своем офисе, Самуэль Александрович улыбнулся: то, что Хаакер обращался к нему запросто, по имени, означало, что он занял непримиримую позицию.
   — Кроме мортонриджского Освобождения, вы хотите сказать? — и живо вообразил себе, как поджались тонкие губы его собеседника.
   — Да ведь вы и сами как-то сказали, что Освобождение не является решением проблемы. В отличие от антипамяти.
   — Без сомнения. Проблема будет снята окончательно. Послушайте, я не знаю, все ли объяснили вам Мэй и Джита, но ученые считают: антипамять уничтожит все души в потусторонье. Не может быть, чтобы вы серьезно рассматривали этот вариант.
   — Самуэль, эти души, о которых вы так волнуетесь, собираются всех нас тут поработить. Ваша позиция меня крайне удивляет. Вы военный человек, вы знаете, что война — это результат всеобщей иррациональности и конфликта интересов. И данный кризис — лучшее тому подтверждение. Души стремятся вернуться, а мы им этого позволить не можем. Если они своего добьются, человеческая раса погибнет.
   — Согласен, они разрушат почти все, что мы создали. Но жизнь как таковую уничтожить не смогут. Я даже не думаю, что они одержат нас всех. Эденистов им одержать не удалось, да и вообще процесс одержания сейчас почти остановился.
   — Да, благодаря вашему карантину. Это был удачный ход, не отрицаю. Но ведь мы до сих пор не придумали, как вернуть утраченное. А население Конфедерации именно этого и хочет. Они просто настаивают на этом. Процесс, быть может, и замедлился, но не остановился. Вам это известно так же хорошо, как мне. К тому же не вечно нам жить в карантине.
   — Вы сами не понимаете, что предлагаете. Ведь там миллиарды душ. Миллиарды.
   — И они там мучаются. По неизвестной причине уйти оттуда они не могут, хотя Латон и утверждал, что это возможно. Не приходит ли вам в голову, что они предпочли бы окончательную смерть?
   — Может быть, некоторые и предпочли. Но ни я, ни вы не имеем права решать за них.
   — Они поставили нас в такое положение. Ведь это они вторглись к нам.
   — Но это не дает нам права уничтожать их. Мы должны найти способ помочь им. Делая это, мы поможем себе. Разве вы не понимаете этого?
   Президент отказался от имиджа бесстрастного человека и подался вперед. И голос его зазвучал неравнодушно.
   — Ну, разумеется, понимаю. Не считайте меня непримиримым негодяем. Я поддержал вас, Самуэль, потому что считаю: никто лучше вас не может командовать флотом. И я в вас не ошибся. Пока мы держим ситуацию под контролем и не даем распоясаться крикунам. Но все это до поры до времени. В какой-то момент нам придется представить решение Конфедерации. И все, что у нас сейчас есть, — это антипамять. Я не могу разрешить вам, Самуэль, наложить на этот проект вето. Сейчас трудные времена: мы должны принять во внимание все, как бы ужасно это ни выглядело.
   — Я никогда не позволю применить это оружие. Пусть они другие, но это же человеческие души. А перед Конфедерацией я поклялся защищать жизнь.
   — Приказ к применению будете подавать не вы. Оружие, подобное этому, не является прерогативой армии. Оно принадлежит нам, политикам, которых вы презираете.
   — Да нет, что вы. Не соглашаюсь. Иногда, — Первый адмирал позволил себе слегка улыбнуться.
   — Продолжайте изыскания, Самуэль. Заставьте Гилмора и его команду найти достойное решение, гуманитарное. Я хочу этого так же сильно, как вы. И все же, пусть они параллельно с этим занимаются антипамятыо.
   Наступила пауза. Самуэль знал, что если откажется, Хаакер издаст официальное распоряжение. А это означает: он уже не Первый адмирал. Надо выбирать.
   — Хорошо, господин президент.
   Президент Хаакер улыбнулся одними губами и подал на процессор команду о завершении встречи, полагая, что их дипломатический спор останется тайной.
 
   Современная техника шифрования обеспечивала полную секретность информации. Статистика, на которую любили ссылаться шифровальщики, утверждала, что если всем узлам AI, работавшим параллельно, дать задание по расшифровке секретных данных, то такую задачу им удалось бы решить не более пяти раз за все время существования Вселенной. Разведка флота (королевское разведывательное агентство и Би7 в том числе) были бы страшно расстроены, узнав, что точная копия цветного телевизора «Сони Тринитрон» 1980 года выпуска показывала в это самое время беседу Первого адмирала с президентом Ассамблеи аудитории, состоявшей из пятнадцати внимательных стариков и совершенно невнимательной десятилетней девочки.
   Картинка сузилась до крошечного пятна в центре экрана, и Трэйси Дин в раздражении вздохнула.
   — Ну что ж… как говорится, пусти козла в огород.
   Джей болтала ногами, так как сидела на слишком высоком стуле. Клуб был главным социальным центром, поэтому все здесь было к услугам престарелых наблюдателей. Огромное, полное воздуха здание с широкими коридорами. Высокие арки вели в залитые солнцем комнаты, похожие на гостиные дорогих отелей. Белые стены, выложенные красной плиткой полы, в больших глиняных горшках — высокие пальмы. Крошечные птицы с яркими золотыми и алыми телами и нежными изумрудными крылышками то влетали в окна, то вылетали наружу, увертываясь от пунцовых шаров-провайдеров. Все здесь располагало к комфорту. Не было ступеней, только покатые спуски, мягкие кресла, даже еда, которую подавали провайдеры, отличалась мягкостью, ее не приходилось долго жевать.
   Первые пять минут ходить по зданию было интересно. Трэйси провела ее по всем комнатам, представила другим людям. Несмотря на хрупкую внешность, старики отличались живостью. И были, разумеется, очень ей рады: гладили по голове, весело подмигивали, восхищались новым платьем; угощали печеньем, сластями и мороженым. С кресел своих они почти не вставали: смотрели по телевидению новости Конфедерации и ностальгические программы далекого прошлого.
   Джей и Трэйси чуть ли не полдня провели в гостиной. Старики спорили, какой канал смотреть, переключались с одной секретной встречи на другую и, перемежая их шоу под названием «Счастливые дни», весело смеялись по ходу действия. Здесь показывали даже рекламу. Джей улыбалась, — хотя архаичные телевизионные персонажи вовсе не казались ей забавными, — и украдкой поглядывала в окно. Последние три дня она играла на берегу в игры, предлагаемые ей провайдерами, плавала, совершала длительные прогулки по берегу моря, бродила по светлым, приятным рощам. Еда была не хуже, чем на Транквиллити. Трэйсн даже дала ей процессорный блок, по которому она могла увидеть шоу Конфедерации, и по вечерам она по нескольку часов их смотрела. Заходил к ней поболтать и Ричард Китон. И все же она была сыта по горло. Планеты, висевшие в небе, были для нее постоянным соблазном, напоминанием о том, что в системе киинтов есть места более занимательные.
   Трэйси заметила ее тоскливый взгляд и похлопала по руке.
   — Разница цивилизаций, — сказала она доверительно. — Сначала нужно понять время, тогда ты оценишь и юмор.
   Джей мудро кивнула головой и в который раз задала себе вопрос, когда же ей разрешат встретиться с Хейл. Это было бы куда интереснее, чем заплесневелые шоу. И тут они переключили канал и увидели секретную встречу Первого адмирала с президентом Ассамблеи.
   — Корпус должен вмешаться, — сказала дама по имени Саска. — Антипамять может привести к несчастью.
   — Он не вмешается, — возразила Трэйси. — Он никогда не вмешивается. Что есть, то есть. Помните?
   — Проверьте ваши данные, — сказала другая женщина. — Многие расы пытались применить подобное оружие, столкнувшись с потустороньем. Есть статистика — это происходило восемнадцать раз.
   — Ужасно. И чем это заканчивалось?
   — Оружие оказывалось бессильно. Удалось уничтожить небольшой процент инверсивного населения. Но сбоев так много, что антипамять плохо срабатывает. Устройства, работающего настолько быстро, чтобы быть эффективным, еще не изобрели. В общем, окончательного решения проблемы пока нет.
   — Да, но этот идиот Хаакер не успокоится, пока не проведет испытание, — возмутился старик по имени Галик. — Мы не можем позволить человеку умереть, пусть даже и в потусторонье. До сих пор ни одно человеческое существо не умерло.
   — Хотя мы много страдали, — скорбно пробормотал чей-то голос.
   — Если так пойдет дело, все скоро начнут умирать.
   — Говорю вам, Корпус вмешиваться не станет.
   — Мы можем подать апелляционную жалобу, — предложила Трэйси. — По крайней мере, потребовать контроля над ходом работ. Кому, как не нашей, помешавшейся на оружии расе, выступить с проектом «Антипамять».
   — Хорошо, — сказала Саска. — Но прежде чем подать апелляцию исполнительной власти, требуется обеспечить кворум.
   — Разве это проблема? — усмехнулся Галик. Трэйси лукаво улыбнулась.
   — А я знаю, кто сможет прекрасно проконтролировать сложившуюся ситуацию.
   Со всех сторон послышались стоны.
   — Он?
   — Его находчивость его же и погубит.
   — Нет дисциплины.
   — Таких операций мы никогда еще не проводили.
   — Слишком уж он самоуверенный.
   — Чепуха, — вмешалась Трэйси и обняла Джей. — Джей он нравится, правда, детка?
   — Кто?
   — Ричард.
   — О! — Джей подняла Принца Делла. Сама не зная, почему, она не оставила медвежонка в комнате. — Он дал мне это, — громко объявила она всему собранию.
   Трэйси засмеялась.
   — Ну вот, убедились? Арни, готовьте апелляцию, вы лучше нас всех знаете юридические тонкости.
   — Хорошо, — один из мужчин поднял руки, неохотно соглашаясь. — Надеюсь, мне дадут время все обдумать.
   Телевизор снова включили, заиграли вступительные такты музыкального сопровождения фильма «Я люблю Люси». Трэйси скорчила гримасу и взяла Джей за руку.
   — Пойдем, крошка. Ты, я вижу, умираешь от скуки.
   — Кто такой Корпус? — спросила Джей, как только они вышли на залитое солнцем крыльцо.
   Возле дома, на каменном пьедестале, стоял черный металлический велосипед. Поначалу Джей никак не могла понять, как люди умудряются на нем ездить.
   — Корпус — это не кто, — сказала Трэйси. — Это, скорее, вариант эденистского Согласия. За исключением того, что у киинтов он не только правительство, но и философия. Прошу прощения за то, что не могу растолковать тебе это, как следует.
   — Выходит, он командует?
   Трэйси явно колебалась.
   — Да, верно, мы исполняем его законы. А самый главный из них — невмешательство. Тот самый, который нарушила Хейл, когда перенесла тебя сюда.
   — А вы очень беспокоитесь из-за этой антипамяти?
   — Да, очень, хотя все стараются этого не показывать. Эта штука может вызвать катастрофу, если попадет в потусторонье. Мы, детка, не можем этого допустить. Вот почему я и хочу, чтобы Ричард отправился в Трафальгар.
   — Зачем?
   — Ты же слышала, что все говорили. Ему не хватает дисциплины, — она подмигнула.
   Трэйси повела ее к круглой площадке из черного мрамора. Джей видела несколько таких площадок возле домиков. И в здании клуба были два таких круга. Несколько раз девочка видела, как на этих площадках вдруг появлялись черные шары, из которых выходили люди. Однажды она сама встала на такой круг, закрыла глаза и задержала дыхание. Однако ничего не произошло. Она догадалась, что улететь отсюда можно, лишь зная специальный код, который они передают на контрольный процессор.
   Трэйси остановилась у края площадки и подняла палец.
   — К тебе гость, — сказала она.
   Черная сфера материализовалась. В круге стояла Хейл. Руки-щупальца нерешительно махали.
   — Подруга Джей! Какая радость.
   Джей радостно взвизгнула и помчалась вперед. Обняла Хейл за шею.
   — Где ты была? Я по тебе скучала, — в голосе звучала неприкрытая обида.
   — Я много училась.
   -Чему?
   Щупальце обняло Джей за талию.
   — Как работают вещи.
   -Какие вещи?
   — Корпус,— ответила Хейл с благоговейным страхом.
   Джей потерла темя детеныша.
   — А, Корпус. Им здесь все недовольны.
   — Корпусом? Этого не может быть.
   -Он не хочет помочь людям справиться с одержанием. Во всяком случае, нам нужна большая помощь. Да ты не волнуйся. Трэйси собирается подать апелляцию. Скоро все будет нормально.
   — Это хорошо. Корпус самый умный.
   -Да? — она похлопала Хейл по передней ноге, и детеныш киинт послушно согнул колено. Джей быстро вскарабкалась по ней и оседлала шею Хейл. — А он знает, как построить самые лучшие песочные замки?
   Хейл неуклюже спрыгнула с черной площадки.
   — Корпус не знает ничего о песчаных замках,— Джей самодовольно улыбнулась.
   — Ну, ведите себя хорошо, — строго сказала Трэйси. — Вы умеете плавать, и все же глубоко не заплывайте. Знаю, провайдеры помогут вам, если вы попадете в беду, но дело не в этом. Вы должны учиться принимать ответственность на себя. Поняли?
   — Да, Трэйси.
   — У меня есть понимание.
   -Хорошо, идите, веселитесь. И, Джей, не увлекайся сладостями. Я пойду приготовлю ужин, и если ты не станешь есть, я на тебя очень рассержусь.
   — Да, Трэйси, — она ткнула коленями в бока Хейл, и детеныш двинулся вперед, быстро удалившись от старой женщины.
   — Тебе здорово досталось за то, что ты меня спасла? — озабоченно спросила Джей, когда Трэйси осталась далеко позади.
   — Корпус имеет много понимания и дает прощение.
   -Это хорошо.
   — Но мне нельзя делать это снова.
   Джей ласково почесала плечи подруге, и они поспешили к воде.
   — Послушай, да ты теперь ходишь гораздо лучше.
   Вторая половина дня прошла к обоюдному восторгу.
   Не хуже, чем в Транквиллити. Они плавали, и шар-провайдер дал Хейл губку и щетку для мытья. Потом построили несколько песчаных замков, хотя песок здесь был слишком мелким и не очень-то годился для строительства. Джей не удержалась и попросила два шоколадных мороженых с миндалем (больше просить не осмелилась: ведь провайдер наверняка наябедничает Трэйси), потом гоняли по берегу мяч, а когда утомились, разговаривали о звездной системе киинтов. Хейл рассказала ей немногим больше, чем она узнала от Трэйси, но когда Джей задавала новый вопрос, детеныш обращался за консультацией к Корпусу.
   Информация была интригующей. Джей узнала, что на острове длиною в пятьдесят километров было три поселения наблюдателей-пенсионеров. Другого населения здесь не было. И назывался он — Деревня.
   — Остров называется Деревня? — удивилась Джей.
   — Да. Так хотели наблюдатели. Корпус считает, что тут ирония. Я ничего не знаю об иронии.
   -Разница цивилизаций, — высокомерно сказала Джей.
   Деревня оказалась одним из островов большого архипелага, на котором жили наблюдатели из восьмисот рас ксеноков. Джей с тоской посмотрела на яхту, стоявшую на якоре. Как было бы здорово поплыть по морю и причаливать к островам, на которых ее встречала бы новая разновидность ксеноков.
   — А тиратка здесь есть?
   — Есть немного. Корпусу трудно войти в их общество. Они занимают много миров, больше, чем твоя Конфедерация. Корпус говорит, они островные. Это беспокоит Корпус.
   Хейл рассказала ей о мире, в котором она жила сейчас. Он назывался Ринайн. Нанг и Лиерия выбрали дом в одном из больших городов. На их зеленом континенте было много куполов, башен и огромных домов. Жили там сотни миллионов киинтов. Хейл встретила там много детей ее возраста.
   — Я теперь имею много новых друзей.
   -Это хорошо, — Джей старалась унять ревность.
   Из Деревни Ринайна она не увидела: слепящее солнце его скрывало. Планета была одной из главных: к ней причаливали из других галактик караваны звездолетов ксеноков.
   — Возьми меня туда, — умоляюще попросила Джей. Ей страшно хотелось увидеть такое чудо. — Я хочу повстречать твоих новых друзей и увидеть город.
   — Корпус не хочет тебя волновать. Это странно.
   -Ну, пожалуйста, пожалуйста. Я умру, если не побываю там. Это несправедливо: улететь так далеко и не увидеть самого интересного. Пожалуйста, Хейл, попроси за меня Корпус. Пожалуйста.
   — Подруга Джей. Пожалуйста, имей спокойствие. Я попрошу. Обещаю.
   -Спасибо, спасибо, спасибо тебе. — Джей подпрыгнула и затанцевала вокруг Хейл.
   Детеныш вытянул тонкую руку-щупальце и попытался поймать ее.
   — Эй, — послышался чей-то голос. — Похоже, вам тут весело.
   Джей остановилась. Она раскраснелась и тяжело дышала. Прищурившись, увидела фигуру, шагавшую к ним по сверкавшему под солнцем песку.
   — Ричард?
   Он улыбнулся.
   — Я пришел попрощаться.
   — О! — она тяжело вздохнула. Последние дни все в ее жизни было так кратковременно. Люди, места… Она склонила голову набок. — Вы сегодня какой-то другой.
   На нем была темно-синяя форма, чистая и отутюженная. Блестящие черные ботинки. В руке он держал фуражку. И хвостика у него уже не было: волосы коротко подстрижены.
   — Старший лейтенант флота Конфедерации Китон к вашим услугам, мадам, — отсалютовал он.
   Джей хихикнула.
   — А это моя подруга Хейл.
   — Привет, Хейл.
   — Приветствую, Ричард Китон.
   Ричард одернул китель и расправил плечи.
   — Ну, что ты думаешь? Как я выгляжу?
   — Очень красиво.
   — А я и сам знаю. Совершенно верно. Все женщины любят форму.
   — Вы и в самом деле должны ехать?
   — Да. Благодаря нашей подруге Трэйси. Еду в Трафальгар спасать Вселенную от злого доктора Гилмора. Сам он, правда, не думает, что он злой. Может, в этом и проблема. Невежество — одна из причин жизненной трагедии.
   — Надолго? — она все еще не осознала, что события могут происходить так стремительно.
   Трэйси всего несколько часов назад говорила о вмешательстве. И вот оно уже готово произойти.
   — Пока не знаю. Поэтому и хотел прежде повидаться с тобой. Сказать, чтобы не беспокоилась. У Трэйси и всех ее стариков хорошие намерения, но они слишком легко впадают в панику. Хочу, чтобы ты знала: человеческая раса намного умнее и тоньше, чем думают о них эти замечательные старые простаки. Дело в том, что они слишком часто судят о нас в трудные исторические времена. Я знаю, что мы все такое. Но время не ждет. У нас есть хороший шанс, Джей. Я тебе это обещаю.
   Она обняла его.
   — Я позабочусь о Принце Делле.
   — Спасибо. — Он посмотрел по сторонам с театральным лукавством и понизил голос. — Когда у тебя будет возможность… попроси провайдера, чтобы дал тебе доску для серфинга и водные лыжи. Скажи, что ты это сама придумала. Хорошо?
   Она энергично закивала.
   — Хорошо.
 
   Ремонт был масштабнее двух предыдущих, однако сомнений не осталось: все будет сделано, ведь «Леди Макбет» приносила большой доход Транквиллити. В прошлый раз в результате чудовищного ускорения часть оборудования вышла из строя. К предстоящей миссии установили дополнительные топливные цистерны. Кемпстер Гетчель получил новейшие сенсорные приборы. На борт загрузили и целую флотилию маленьких спутников-исследователей. С обшивки корпуса сняли пластины, чтобы заменить поврежденный энергетический узел.
   Иона вплыла в шлюз центра управления. «Леди Макбет» сверкала нетронутым серебром под освещавшими ее сверху огнями.
   Джошуа разговаривал с операторами, обсуждая с ними шрифт и цвет букв надписи на борту корабля. Тонкая металлическая рука с наконечником, заряженным краской, уже скользила по поверхности, подчиняясь команде оператора.
   — Ты стартуешь через двадцать восемь минут, — сказала Иона.
   Джошуа повернул голову и улыбнулся. Отошел от операторов и приблизился к ней. Они поцеловались.
   — Уйма времени. Без имени на фюзеляже отправляться нельзя.
   — Дахиби разобрался с новым узлом?
   — Да. Разобрался в конце концов. Мы ему немного помогли. Космоястреб привез нам с Гало две команды разработчиков программного обеспечения. Они устранили помеху, возникающую при синхронизации. Обожаю ультрасовременные проекты.
   — Прекрасно.
   — Осталось загрузить боевые осы. Эшли летит с ними на МСВ⁹ из сервисной службы Дассо. Ученые уже на борту. Кроме Мзу и агентов, мы взяли Кемпстера и Ренато. Паркер Хиггенс настоял на том, чтобы его пустили на «Энон» вместе с Оски Катсура и ее помощниками.
   — Не обижайся, — сказала Иона. — Бедный Паркер болен космосом.
   Джошуа посмотрел на нее пустым взглядом, словно она ничего не сказала.
   — И еще у нас в ноль-тау сержанты. Так что у «Леди Макбет» груза много больше, чем на «Эноне».
   — Это не соревнование, Джошуа.
   Он криво улыбнулся и притянул ее к себе.
   — Знаю.
   Из переходного люка вырвался Лайол.
   — Джош! Вот ты где. Послушай, мы не можем… о!
   — Привет, Лайол, — весело сказала Иона. — Как тебе нравится в Транквиллити?
   — Э… да. Замечательно. Благодарю.
   — Ты произвел огромное впечатление на Доминику. Она только о тебе и говорит.
   Лайол скорчил гримасу и умоляюще посмотрел на Джошуа.
   — Вроде бы ты с ней еще не попрощался? — спросила Иона.
   Румянец, вспыхнувший на щеках Лайола, не скрыл даже нанотехнический пакет.
   — Я все это время был очень занят: помогал Джошу. Э… почему бы тебе не сделать это за меня?
   — Да, Лайол, — она еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. — Скажу ей, что ты уехал.
   — Я тебе очень благодарен, Иона. Э… Джош, ты нам сейчас очень нужен.
   Иона и Джошуа захихикали, едва он скрылся в люке.
   — Будь осторожен, — сказала она, отсмеявшись.
   — Да, разумеется.
   Домой Иона добиралась очень долго. Возможно, оттого, что вдруг почувствовала себя очень одинокой.
   — Он воспринял все очень спокойно,— сказал Транквиллити.
   — Ты так думаешь? Душа у него очень болит. Говорят, что незнание — счастье. Со временем он бы догадался.
   — Я горжусь твоей цельностью.
   — Ну, разбитое сердце она не заменит… извини, гормоны разыгрались.
   — Ты его любишь?
   — Ты все время меня об этом спрашиваешь.
   — А ты каждый раз отвечаешь по-разному.
   — У меня к нему очень сильное чувство. И ты это знаешь. Господи, да ведь у меня от него двое детей. Одно это кое о чем говорит. Он восхитителен. Но люблю ли я… не знаю. Думаю, я люблю то, чем он является, а не его самого. Если бы я по-настоящему его любила, то постаралась бы его здесь оставить. Мы с тобой нашли бы ему какое-нибудь достойное занятие. А может, все дело во мне. Возможно, я никого не смогу полюбить, пока у меня есть ты,— она закрыла глаза, и перед ее внутренним взором предстала «Леди Макбет», вышедшая на стартовую позицию. Раскрылись терморадиаторные панели, отсоединились клеммы. Вылетело облако газа и серебристой пыли. Вспыхнуло ярко-голубое пламя, и корабль плавно поднялся вверх.
   В десяти тысячах километров отсюда эскадра Мередита Салданы отправилась в дорогу. «Энон» непринужденно поднялась с пьедестала и помчалась за «Леди Макбет». Два очень разных космических корабля набрали одинаковую скорость и двинулись навстречу эскадре.
   — Я не могу заменить собой человека,— мягко возразил Транквиллити. — И прав на тебя не имею.
   — Знаю. Но ты моя первая любовь, и я всегда тебя буду любить. И ни один мужчина этому не помешает.
   — Ну а капитаны космоястребов?
   — Ты думаешь о Сиринкс.
   — И обо всех прочих.
   — Но ведь они эденисты. У них все по-другому.
   — Возможно, ты подружишься с ними, пока мы здесь. Они, по крайней мере, меня не испугаются.