Страница:
— Спасибо,— Эренц благоговейно притронулась к маленькой лягушке. Так христиане дотрагиваются до креста. Она подошла к краю шахты, включила лампочки на шлеме и запястьях. — Готовьтесь.
Дариат кивнул, подошел и встал позади нее. Затем обхватил руками ее туловище, а ногами — ее ноги, заведя ступни за ее лодыжки.
— Похоже, я надежно устроился.
Эренц шагнула в шахту. Она покатилась в темную пропасть, медленно покачиваясь. Дариат ничего не весил. Единственный признак его присутствия — слабейшее свечение, исходившее от рук, судорожно за нее ухватившихся.
— Прекрасно, давай посмотрим, что там это чудище задумало.
Она нажала на кнопку, и кабель стал сматываться с барабана, опуская ее вниз. Последнее, что увидела, — три фигуры, согнувшиеся над шахтой и следящие за ее спуском. Двадцать два этажа — долгий путь, если ты висишь на невидимом кабеле в абсолютной темноте.
— Гидравлический затвор на тридцатом этаже закрыт,— сообщила личность. — Не так уж и страшен этот спуск, как ты себе представляешь.
— Я вовсе не стараюсь его представлять,— ядовито отозвалась она.
Дариат ничего не говорил. Ему было не до того: ноги дрожали от усталости. Неудобная поза вызывала судороги в мышцах. «Ну разве не смешно, — повторял он себе, — ведь я призрак».
Мимо пролетали двери лифта, серебристые панели, присоединенные к полипу жесткими направляющими, и силовые щиты. Дариат пытался с помощью сенсоров на каждом этаже рассмотреть вестибюли, скрывавшиеся за дверями лифта. Не получалось: нервная ткань сильно пострадала от воздействия темного пространства. Мысленные процессы замедлились и нарушились; полутемные коридоры едва просматривались, а к двадцать первому этажу даже эти неясные картинки пропали. Дариат забеспокоился: должно быть, такие нарушения вызвало присутствие загадочного пришельца. Антиприсутствие, поглощающее жизнь и тепло, этакий горизонт событий, нечто абсолютно чужеродное.
— Ну вот мы и на месте,— объявила Эренц. Она остановила спуск, как только они поравнялись с дверями вестибюля двадцать второго этажа.
— Я больше не могу держаться,— сказал Дариат. — Руки болят, сил нет.
Эренц никак не могла в это поверить, однако от комментария удержалась. Она начала раскачиваться, подбираясь ближе к двери. Это было нетрудно: она хваталась руками за кабелепроводы и опоры, придвинулась к двери и повернула на девяносто градусов аварийную рукоятку на верхней направляющей. Дверь зашипела, выпустив струю сжатого воздуха, и открылась.
Не отпуская руку со спасительницы-лягушки, пошарила ногами по нижней направляющей и вышла наружу.
— Все в порядке, — доложила она личности и родственникам, следившим за ее продвижением.
В вестибюле оказалось так же темно, как в шахте лифта. Даже аварийное освещение вышло из строя. Она посветила своими фонариками. Всюду блестел иней. Сенсор костюма зарегистрировал температуру воздуха: пятьдесят градусов ниже нуля. Электронные системы работали здесь на пределе возможностей.
Эренц медленно отстегнула кабель лебедки и прикрепила его к стояку шахты сразу за дверью лифта: в случае опасности, она легко его там достанет. У них с Дариатом имелся предоставленный им по родственной связи план этажа, и отмечено черной точкой местонахождение пришельца. Отметина эта была приблизительной. Оба они понимали: раз уж биотехнические приборы и электроника вышли из строя, то личность могла и не узнать, что чудище перешло в другое место.
Это обстоятельство отчасти явилось причиной того, что личность отправила Дариата на разведку. Пришельца он уже видел, поэтому вполне мог почувствовать его присутствие раньше Эренц, в ее защитном костюме. Такая командировка не слишком его вдохновляла. В конце концов Дариат согласился сопровождать Эренц, так как он понимал больше других серьезность ситуации, в которой все они сейчас оказались. Личность ничего от него не скрывала: она относилась к нему, как к частице самой себя, подвижному органу, осуществляющему функцию наблюдения (или как к любимому детенышу, думал он иногда). Они отчаянно нуждались в количественной информации относительно темного пространства, ведь им нужно было обратиться с посланием к Конфедерации. Зонды и сенсорные устройства выдали им нулевой результат. Теперь они смотрели на пришельца как на единственный источник новых фактов. Способность его управлять энергией могла натолкнуть их на разрешение проблемы.
— Земной рецепт омлета, — пробормотал себе под нос Дариат. — Сначала украдите несколько яиц.
— Пошли, -сказала Эренц.
Как Дариат ни старался, страха в ее сознании не обнаружил. Нетерпения — сколько угодно, и уверенности в успехе хоть отбавляй.
Они пошли по вестибюлю. В пятнадцати метрах от лифта обнаружили в полу огромную дыру. Казалось, здесь взорвалась бомба, превратив аккуратные слои полипа в кучу больших обломков и рассыпавшегося в песок гравия. Из разломанных трубок вытекли питательная жидкость и вода, пропитали детрит и застыли ледяными тускло-серыми языками. Они остановились у края ямы и посмотрели вниз.
— У нас против этого чудовища ни единого шанса, -сказал Дариат. — Святой Анстид, только взгляни, что оно тут натворило… силища-то! Ведь толщина полипа свыше двух метров, погляди. Нет, надо отсюда сматываться, и поскорее.
— Успокойся,— ответила личность. — Где это слыхано, что привидения трусят?
— Ну вот, послушай и зарыдай. Это все равно, что самоубийство.
— Тут дело не в одной физической силе, -вмешалась Эренц. — Дело в низкой температуре. Если полип сильно охладить, он станет хрупким, как стекло.
— Ну ты меня успокоила, -съязвил Дариат.
— Личность права: отступать из-за этого мы не должны. Сейчас мы убедились, что пришелец использует холод таким же способом, каким мы — тепло, и все дела. Если бы нам понадобилось пройти сквозь стену, то мы прожгли бы ее лазером или навели бы поле. Вот тебе, пожалуйста, и пример логики: она работает даже в этом пространстве. Сконцентрировать здесь тепловую энергию фантастически трудно, поэтому пришельцы и поступают наоборот.
— Но нам неизвестно, каким образом они ее применяют,— возразил Дариат. — Поэтому и не можем им противостоять.
— Значит, нам нужно это выяснить,— сказала Эренц. — Ты должен признать: если они продвигаются таким способом, то мы обязательно услышим их приближение.
Дариат выругался, увидев, что она осторожно пробирается среди обломков. Теперь он понял, почему личность выбрала именно ее. У нее было больше оптимизма, чем у целой эскадрильи летчиков-испытателей. Нехотя он последовал за ней.
В полу были глубокие выемки, а красный ковер с желтым орнаментом порван и вздернут. Расстояние между треугольными выемками составляло около двух метров. Дариат без труда определил, что оставили их когти. Пришелец, как бульдозер, прошел по всему вестибюлю, разнося в щепки мебель. Стены при этом тоже сильно пострадали. Потом он повернул и направился в центр звездоскреба. По-видимому, личность оказалась права: он был возле центральной опоры. Дверь, ведущая в анфиладу комнат, отсутствовала, вместе с ней пропала и значительная часть стены. Эренц остановилась в двух метрах от нее и посветила прикрепленными к запястьям лампочками на большое отверстие.
— С той стороны вестибюль не поврежден, -сказала она. — Значит, он здесь.
— Согласен.
— Ты наверняка это можешь сказать?
— Я привидение, а не медиум.
— Ты же понимаешь, что я имею в виду.
— Да. Но я чувствую себя, как всегда.
Она присела и стала отцеплять с пояса сенсоры, а потом прикручивать их не телескопический шест.
— Я сначала воспользуюсь визуальным и инфракрасным сканером.
— Попробуй еще магнитный сканер, -предложила личность.
— Хорошо,— Эренц добавила последний сенсор к приборам и оглянулась на Дариата. — Так?
Он кивнул. Она осторожно вытянула шест. Дариат, пользуясь родственной связью, снимал данные непосредственно с биотехнического процессора, управлявшего сенсорами, и видел перед собой бледное изображение заиндевевшей стены. Поверхность ее перекрывали полупрозрачные цветные тени, результат заложенных в процессор аналитических программ, абсолютно непонятных Дариату. Он сменил фокус и удалил все, оставив лишь визуальное и инфракрасное изображение.
Он видел лишь край разломанной стены. Потом не видел уже ничего.
— Может, оно не работает?— спросил он.
— Да. Здесь совершенно нет света. И электромагнитной эмиссии. Странно, стены должны были быть видны при инфракрасном излучении, и низкая температура тут не помеха. Похоже, пришелец выстроил возле отверстия что-то вроде энергетического барьера.
— Тогда нужно попробовать активный сканер, -предложил Дариат. — Может, лазерный взять?
— Проще будет, если ты пойдешь и посмотришь, -сказала личность.
— Еще чего! Откуда ты знаешь, что это энергетический барьер? Может, сам пришелец спрятался за углом.
— Если бы он был так близко, то ты бы это почувствовал.
— Наверняка мы этого не знаем.
— Да не квохчи ты, как старуха, пойди да загляни, вытяни шею.
Эренц уже убрала телескопический шест. Защищать его явно не собиралась.
— Ладно. Посмотрю.
Он чувствовал себя сейчас даже хуже, чем когда выпил яд в апартаментах Боспурта. Тогда он, по крайней мере, понимал, зачем это делает.
— Посвети туда как следует,— сказал он Эренц.
Она прицепила на пояс последний сенсор, затем вытащила лазерный пистолет и маленькое пусковое устройство с осветительными патронами.
— Готово.
Они перешли на другую сторону вестибюля, чтобы Дариат мог получше все рассмотреть. Он подбирался к краю отверстия, а Эренц светила ему лампочками, закрепленными на шлеме. Видеть пока было нечего.
Дариат стоял уже прямо над отверстием.
— Черт. Может, это горизонт событий? Ничегошеньки не вижу.
Казалось, конец света находился именно в этой комнате. Мрачная аналогия в данной ситуации.
— Ну что ж, приступаем ко второму этапу,— сказала Эренц и подняла пусковое устройство, целясь в яму. — Посмотрим, что произойдет.
— Лучше не надо, -быстро сказал Дариат.
— Хорошо, -вмешалась личность. — Если ты со стороны ничего не можешь рассмотреть и не хочешь воспользоваться патроном, почему бы тебе не спуститься туда и не посмотреть?
— Чудище может решить, что осветительный патрон — своего рода оружие,— сказал Дариат.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Я просто говорю, и все. Лучше проявить благоразумие.
— Мы учли все предосторожности. Эренц, кидай патрон.
— Подожди!— В темноте Дариат заметил какое-то движение. Слабые тени волнообразно изгибались, что-то шевелилось глубоко внизу. Чернота отступала от него со скоростью отлива.
Затем сознание уловило, что палец Эренц давит на триггер пускового устройства. Почувствовал ее твердое намерение: не возвращаться без полезной информации о пришельце.
— Нет, не надо…
В яме вспыхнул ослепительно-белый свет. Дариат увидел разрушенное помещение.
Парадоксально, но влившаяся в Оргатэ новая сила ослабила его как целое. Впитав в себя жизненную энергию из источника, бывшие доселе неподвижными составлявшие его существа начали выходить из меланжа. Оргатэ перестал быть единством. Как коллектив он стал разваливаться. Вместе они были сильны. Теперь же они стали сильны по отдельности и не нуждались друг в друге.
Физически они оставались в одном месте. Причины двигаться у них не было. Совсем наоборот. Им надо было оставаться на месте и поглощать жизненную энергию: ведь она должна была дать им независимость. Эта задача была пока решена не до конца, но близилась к завершению. В Оргатэ проходили изменения, составлявшие его части ждали благословенного момента, готовились к раздельному существованию. Каждая особь принимала свою уникальную форму. Оргатэ стал своего рода чревом для вынашивания десятка различных видов.
И тут Оргатэ почуял два приближавшихся к нему существа. Огоньки их жизненной энергии были слишком маленькими и слабыми, чтобы обращать на них особое внимание. Зачем они ему, если он сейчас черпает силы из куда более богатого источника. Оргатэ свернулся и, окружив себя защитной темнотой, продолжал поглощать энергию.
Эренц выпустила осветительный патрон, и Дариат увидел огромную тушу Оргатэ, приникшую к дальней стене комнаты, к блестящей черной мембране, в глубине которой вяло и аритмично бился пульс. К ней алчно прижались щупальца, дрожавшие от возбуждения.
Патрон ударился о стену, отскочил, упал на покрытый инеем ковер и прожег в нем дыру. Комнату наполнили свет и жар. Оргатэ мог прогнать свет, но не тепло. Огонь глубоко и болезненно пронзил его.
Оргатэ отвалился от стены, и Дариат увидел, как с него стали сходить слои, словно с прогнившего фрукта. Из отверстий в стене вытекла жидкость и тут же застыла. На пол перед чудищем вытек поток мерзких тварей — настоящий зверинец. В полутемном пространстве они ковыляли и перекатывались, взбалтывая образовавшуюся слякоть. Те из них, что обладали множеством ног, скребли ими по полу, стараясь подняться, словно новорожденные оленята. С мокрых, беспомощно хлопающих крыльев стекали липкие капли. Клювы и глотки раздувались и безмолвно раскрывались.
— О черт,— простонал Дариат.
Наблюдавшие вместе с ним эту картину родственники остолбенели.
Эренц бросилась назад, по спине ее бежали мурашки. Патрон зашипел и погас, выпустив на прощание дымную спираль. За секунду до того, как погас свет, Дариат увидел, что мерзкие создания становятся крепче и кожа их утолщается. В темноте он услышал клацание. Такой звук могут издавать зубы в огромной челюсти. Его словно резиновой дубинкой ударило, голова закружилась. Шатаясь, он пошел от отверстия, почти не обращая внимания на сумасшедшее мигание огней: это Эренц бежала по коридору со всех ног.
— Беги, Дариат!— тревога в голосе личности понудила его сделать несколько шатких шагов. — Ну давай же, мальчик. Уходи подобру-поздорову.
Всхлипывая от сознания своей слабости, он сделал еще несколько шагов. Он чувствовал страшный голод пришельца, но не стал делиться своими ощущениями с родственниками.
Дариат, спотыкаясь, прошел несколько метров, когда вдруг понял, что движется в неверном направлении. Из горла вырвался отчаянный стон:
— Анастасия, помоги мне.
— Давай, мальчик. Ей бы не понравилось, если бы ты опустил сейчас руки.
Разозлившись из-за того, что даже память о ней обращают против него, он посмотрел через плечо. Огней Эренц уже почти не было видно. Позади него зловеще сгустилась темнота. Ноги подогнулись.
— Иди, не останавливайся. Я покажу дорогу.
Он сделал два неверных шага, прежде чем осознал слова личности.
— Куда?
— В соседний лифт. Дверь там открыта.
Дариат почти ничего не видел. И дело было даже не в отсутствии света, зрение его затянула серая пелена. Он шел по памяти, которую личность к тому же усилила. Надо пройти четыре-пяхь метров вперед, а потом налево.
— Ну и как мне это поможет?— спросил он.
— Все просто. Кабина лифта остановилась внизу, это десять этажей отсюда. Ты просто прыгнешь, приземлишься сверху, а потом пройдешь сквозь дверь. Ты это сможешь. Ведь ты призрак.
— Не смогу, -всхлипнул он.— Ты не понимаешь. Твердая материя — это ужасно.
— Даже если пришелец будет за твоей спиной?
Плача, пошарил по стене рукой и нашел открытую дверь лифта. Пришелец шел за ним плавно и бесшумно. Дариат ощущал страшный холод. Упав на колени, как при молитве, замер на самом краю.
— Подумать только… десять этажей. Я разобьюсь.
— Что там у тебя может разбиться, какие кости? Послушай, дурачок, да если бы у тебя была хоть капля воображения, то ты полетел бы по вестибюлю. ПРЫГАЙ!
Дариат почувствовал, как вокруг него умирает полип: это к нему двигался пришелец.
— Господи, помоги,— и сделал шаг в пропасть. Эренц бежала по коридору не так быстро, как ей бы того хотелось. Что-то мешало ее мышцам показать оптимальную скорость. На нее наваливалась страшная слабость и тошнота. Да и вздернутый ковер был ей не помощник.
— Беги, -возбужденно орала личность.
Она не оглядывалась: в этом не было нужды. Она знала, что за ней кто-то гонится. Ощущала вибрацию пола под тяжелым телом. Слышала скребущие звуки, похоже, то были когти, раздиравшие полип. Холод проникал в костюм, словно изоляции не было и в помине. Не оглядываясь, она выпустила через плечо серию выстрелов из лазерного пистолета. Пришелец, похоже, на них и внимания не обратил.
Сродственная связь показала ей ожидавшую ее в вестибюле группу. Родственники держали наготове оружие. Толтон, не имевший доступа к родственной связи, пришел в неистовство и кричал:
— Что? Что?
— Ты приближаешься к дыре в полу, -предупредила личность.
— Черт! — она думала, что восклицание прозвучит яростно и громко, но из горла вырвался лишь слабый и жалобный писк. Тело весило вдвое больше положенного. Слабость увеличила страх, сознание мутилось.
— Прыжок нетрудный, -подбадривала личность. — Беги, не останавливайся. Главное — скорость и уверенность.
— Где Дариат?— вспомнила она вдруг.
— Еще четыре шага. Сосредоточься.
Казалось, она теряет равновесие: слишком далеко наклонилась вперед. Эренц замахала руками, словно ветряная мельница, чтобы не упасть. Колени подогнулись.
— Давай!
Команда личности привела в действие ее мышцы. Она перелетела через отверстие, вытянув вперед руки. Почувствовала под ногами пол и свалилась. Локти и колени ударились, казалось, о каждый лежавший здесь обломок.
— Вставай. Ты почти на месте. Вперед!
Простонав, она с трудом поднялась на ноги. Повернулась. Лампочки на запястьях осветила отверстие. Эренц закричала. Ее преследовал сам Оргатэ. Самый большой и сильный из распавшегося коллектива, он двигался за маленькой, убегавшей от него фигуркой. Лететь здесь он не мог, хотя и уменьшился в размерах, после того как другие его части от него отделились. Вестибюль слишком узок, и крылья раскинуть ему здесь невозможно. Приходилось даже пригибаться, чтобы не удариться о потолок.
Сейчас его подгоняла ярость. Ярость, вызванная тем, что его оторвали от трапезы. Ведь он едва не достиг нужного ему уровня энергии. У него украли близкую победу. Сейчас ему было уже не до насыщения, он даже забыл о главной цели — выхода из темного пространства. Он хотел отмщения.
Эренц снова пришла в движение. Поток адреналина оживил непослушные ноги, и она рванулась к открытой двери. Мощный порыв ветра сказал ей, что Оргатэ перемахнул через отверстие. Она не успеет пристегнуть кабель лебедки к поясу.
Она прижалась к стене возле двери лифта и обернулась. Оргатэ опять укрылся темнотой. И только пробегавшая время от времени рябь указывала на затаившуюся опасность. Эренц выстрелила из лазерного пистолета, желая получше рассмотреть противника. Позади Оргатэ чуть занялся розовый рассвет, и она поняла полную бесполезность такого оружия.
— Осветительный патрон,— подсказала личность. — Выстрели им в подонка.
Эренц больше ничего и не оставалось. Похоже, ей теперь надо прыгнуть в шахту с единственной надеждой, что падение убьет ее прежде, чем она окажется в щупальцах Оргатэ. Она достала пусковое устройство и, прицелившись в центр густой темноты, нажала на триггер.
Жалкая маленькая искра попала в огромного Оргатэ. Он непроизвольно дернулся, щупальца заскребли по стенам и потолку. От полипа откололись огромные куски и посыпались, словно лавина, вихрем понеслись по вестибюлю. Эренц увидела, как чудовище встало на дыбы, почувствовала его недоумение оттого, что жалкая искра могла вызвать такой невероятный результат. Вестибюль содрогнулся.
— Да, впечатляет, -согласилась личность. — А теперь быстро убирайся, пока он отвлекся.
Она сняла ремни со стойки и, прикрепив только один из них к поясу, потянула «лягушку» и взвизгнула, не ожидая силы, с которой ее подхватил кабель и потянул наверх. Сила эта даже вырвала из ее рук лазерный пистолет и пусковое устройство с осветительными патронами. Перед глазами мелькала серая лента из проносившихся мимо дверей лифта.
— Не бойся,— сказала личность.
Поднимаясь вверх, словно ракета, она почувствовала себя в свободном падении. Увидела дверь вестибюля: белый прямоугольник, приближавшийся на устрашающей скорости. Потом движение замедлилось, и вот она уже возле двери. Остановилась. К ней протянулись руки и втащили ее в вестибюль. Она упала на белые и черные квадраты мраморного пола, хватая ртом воздух. С нее сняли шлем. Со всех сторон слышались раздражавшие ее голоса.
— Где он? — набросился на нее Толтон. — Где Дариат?
— Там, внизу, — задыхаясь, сказала она. — Он все еще внизу.
Мозг ее в отчаянии позвал привидение. В ответ она расслышала лишь что-то неразборчивое, слабое, полное страха.
В открытой шахте лифта послышался скрежет металла, посыпался полип. Группа замерла, и все, как один, повернули головы.
— Он поднимается, — заикаясь, сказала Эренц. — О Господи, он пошел вслед за мной.
Все побежали к дверям и к оставленным ими грузовикам. Эренц сильно устала, тяжелый костюм сковывал движения, и она еле передвигалась. Толтон схватил ее за руку и потащил за собой.
Оргатэ выскочил из шахты лифта чуть ли не со скоростью звука, как темная комета, и пробил потолок вестибюля.
Большие куски золотистого стекла посыпались на мраморный пол. Эренц и Толтон нырнули под перевернутый диван, укрываясь от потока смертельно опасных осколков.
Личность с интересом рассматривала пришельца. Форма его была приблизительно треугольная, серебристый воздух окружали черные дифракционные радуги. Это было похоже на мерцание, возникающее при сильной жаре, только в огромном масштабе. Огромные, твердые, как железо, градины забарабанили по траве. Толтон и Эренц добежали до грузовика. Толтон схватился за руль, и они покатили мимо полуразрушенных навесов со скоростью, меньшей, чем десять километров в час.
— Быстрее! — завопила Эренц.
Толтон перевел дроссель. Скорость не увеличилась. В двадцати метрах от них другой автомобиль двигался еще медленнее.
— Вот и вся энергия, что у нас есть, — буркнул Толтон.
Эренц смотрела на тонкую волнообразную линию серебристо-черного воздуха, скользившую за ними по небу. Под нею разворачивались прозрачные потоки, словно длинные, амебообразные щупальца. Она понимала, чем это грозит, кого они вознамерились схватить.
— Ну вот и все. Песенка спета.
— Нет,— возразила личность. — Идите к навесам. Бросьте грузовики, не забудьте лазеры и осветительные патроны.
Когда план личности стал ей понятен, она закричала Толтону:
— Пошли.
Он притормозил возле первого пластмассового навеса, и, выскочив из машины, они побежали по грязному проходу между ненадежными стенами. Оргатэ устремилась к ним сверху, обрушивая вниз град.
Эренц лихорадочно стала поливать все вокруг лазерными лучами.
— Поджигай! — закричала она Толтону. — Жги все вокруг.
Ярко-красные лучи пронзили стены и крыши, прожигая в пластмассе длинные борозды. Края задымились и начали гореть. Пластик загибался и падал. Поднялись большие языки пламени, повалил черный дым.
Группа собралась в большом открытом дворе между хлипкими постройками. Толтон загораживал лицо от жара бушующего пламени, но беспокоило его охватившее всех безумие.
— Что вы делаете? — воскликнул он.
Эренц выпустила два осветительных патрона в груду хлама. Когда загорелась брошенная тара, пламя вспыхнуло особенно ярко. По воздуху полетели закопченные хлопья.
— Он не выносит жары, — закричала она недоумевающему уличному поэту. — Огонь может прогнать его. Давай же, помогай нам! — и Толтон стал стрелять из своего лазерного пистолета.
Оргатэ сейчас едва был заметен: двояковыпуклая заплатка колеблющегося воздуха, он не сворачивал со своего курса и несся прямо на них до самого последнего момента, хотя пламя уже подбиралось к нему. Длинные щупальца, высунувшиеся из подбрюшья, яростно разжались, когда их опалило огнем.
Толтон уже не мог смотреть на это: глаза жег горький смог, вырывавшийся из горящего пластика. Густой черный дым охватил его ноги, так что он даже и земли не видел. Кожа на тыльной стороне рук потрескалась, когда он защищал ими лицо. Он даже чувствовал запах паленых волос. Порыв ветра, превратившийся в слепящий циклон, уронил его на колени. Через какую-нибудь секунду жар обратился в полную свою противоположность. Пот, покрывавший его тело, моментально превратился в иней. Даже кровь в венах чуть не затвердела, настолько сильным был охвативший его холод. Потом все прошло.
Дариат кивнул, подошел и встал позади нее. Затем обхватил руками ее туловище, а ногами — ее ноги, заведя ступни за ее лодыжки.
— Похоже, я надежно устроился.
Эренц шагнула в шахту. Она покатилась в темную пропасть, медленно покачиваясь. Дариат ничего не весил. Единственный признак его присутствия — слабейшее свечение, исходившее от рук, судорожно за нее ухватившихся.
— Прекрасно, давай посмотрим, что там это чудище задумало.
Она нажала на кнопку, и кабель стал сматываться с барабана, опуская ее вниз. Последнее, что увидела, — три фигуры, согнувшиеся над шахтой и следящие за ее спуском. Двадцать два этажа — долгий путь, если ты висишь на невидимом кабеле в абсолютной темноте.
— Гидравлический затвор на тридцатом этаже закрыт,— сообщила личность. — Не так уж и страшен этот спуск, как ты себе представляешь.
— Я вовсе не стараюсь его представлять,— ядовито отозвалась она.
Дариат ничего не говорил. Ему было не до того: ноги дрожали от усталости. Неудобная поза вызывала судороги в мышцах. «Ну разве не смешно, — повторял он себе, — ведь я призрак».
Мимо пролетали двери лифта, серебристые панели, присоединенные к полипу жесткими направляющими, и силовые щиты. Дариат пытался с помощью сенсоров на каждом этаже рассмотреть вестибюли, скрывавшиеся за дверями лифта. Не получалось: нервная ткань сильно пострадала от воздействия темного пространства. Мысленные процессы замедлились и нарушились; полутемные коридоры едва просматривались, а к двадцать первому этажу даже эти неясные картинки пропали. Дариат забеспокоился: должно быть, такие нарушения вызвало присутствие загадочного пришельца. Антиприсутствие, поглощающее жизнь и тепло, этакий горизонт событий, нечто абсолютно чужеродное.
— Ну вот мы и на месте,— объявила Эренц. Она остановила спуск, как только они поравнялись с дверями вестибюля двадцать второго этажа.
— Я больше не могу держаться,— сказал Дариат. — Руки болят, сил нет.
Эренц никак не могла в это поверить, однако от комментария удержалась. Она начала раскачиваться, подбираясь ближе к двери. Это было нетрудно: она хваталась руками за кабелепроводы и опоры, придвинулась к двери и повернула на девяносто градусов аварийную рукоятку на верхней направляющей. Дверь зашипела, выпустив струю сжатого воздуха, и открылась.
Не отпуская руку со спасительницы-лягушки, пошарила ногами по нижней направляющей и вышла наружу.
— Все в порядке, — доложила она личности и родственникам, следившим за ее продвижением.
В вестибюле оказалось так же темно, как в шахте лифта. Даже аварийное освещение вышло из строя. Она посветила своими фонариками. Всюду блестел иней. Сенсор костюма зарегистрировал температуру воздуха: пятьдесят градусов ниже нуля. Электронные системы работали здесь на пределе возможностей.
Эренц медленно отстегнула кабель лебедки и прикрепила его к стояку шахты сразу за дверью лифта: в случае опасности, она легко его там достанет. У них с Дариатом имелся предоставленный им по родственной связи план этажа, и отмечено черной точкой местонахождение пришельца. Отметина эта была приблизительной. Оба они понимали: раз уж биотехнические приборы и электроника вышли из строя, то личность могла и не узнать, что чудище перешло в другое место.
Это обстоятельство отчасти явилось причиной того, что личность отправила Дариата на разведку. Пришельца он уже видел, поэтому вполне мог почувствовать его присутствие раньше Эренц, в ее защитном костюме. Такая командировка не слишком его вдохновляла. В конце концов Дариат согласился сопровождать Эренц, так как он понимал больше других серьезность ситуации, в которой все они сейчас оказались. Личность ничего от него не скрывала: она относилась к нему, как к частице самой себя, подвижному органу, осуществляющему функцию наблюдения (или как к любимому детенышу, думал он иногда). Они отчаянно нуждались в количественной информации относительно темного пространства, ведь им нужно было обратиться с посланием к Конфедерации. Зонды и сенсорные устройства выдали им нулевой результат. Теперь они смотрели на пришельца как на единственный источник новых фактов. Способность его управлять энергией могла натолкнуть их на разрешение проблемы.
— Земной рецепт омлета, — пробормотал себе под нос Дариат. — Сначала украдите несколько яиц.
— Пошли, -сказала Эренц.
Как Дариат ни старался, страха в ее сознании не обнаружил. Нетерпения — сколько угодно, и уверенности в успехе хоть отбавляй.
Они пошли по вестибюлю. В пятнадцати метрах от лифта обнаружили в полу огромную дыру. Казалось, здесь взорвалась бомба, превратив аккуратные слои полипа в кучу больших обломков и рассыпавшегося в песок гравия. Из разломанных трубок вытекли питательная жидкость и вода, пропитали детрит и застыли ледяными тускло-серыми языками. Они остановились у края ямы и посмотрели вниз.
— У нас против этого чудовища ни единого шанса, -сказал Дариат. — Святой Анстид, только взгляни, что оно тут натворило… силища-то! Ведь толщина полипа свыше двух метров, погляди. Нет, надо отсюда сматываться, и поскорее.
— Успокойся,— ответила личность. — Где это слыхано, что привидения трусят?
— Ну вот, послушай и зарыдай. Это все равно, что самоубийство.
— Тут дело не в одной физической силе, -вмешалась Эренц. — Дело в низкой температуре. Если полип сильно охладить, он станет хрупким, как стекло.
— Ну ты меня успокоила, -съязвил Дариат.
— Личность права: отступать из-за этого мы не должны. Сейчас мы убедились, что пришелец использует холод таким же способом, каким мы — тепло, и все дела. Если бы нам понадобилось пройти сквозь стену, то мы прожгли бы ее лазером или навели бы поле. Вот тебе, пожалуйста, и пример логики: она работает даже в этом пространстве. Сконцентрировать здесь тепловую энергию фантастически трудно, поэтому пришельцы и поступают наоборот.
— Но нам неизвестно, каким образом они ее применяют,— возразил Дариат. — Поэтому и не можем им противостоять.
— Значит, нам нужно это выяснить,— сказала Эренц. — Ты должен признать: если они продвигаются таким способом, то мы обязательно услышим их приближение.
Дариат выругался, увидев, что она осторожно пробирается среди обломков. Теперь он понял, почему личность выбрала именно ее. У нее было больше оптимизма, чем у целой эскадрильи летчиков-испытателей. Нехотя он последовал за ней.
В полу были глубокие выемки, а красный ковер с желтым орнаментом порван и вздернут. Расстояние между треугольными выемками составляло около двух метров. Дариат без труда определил, что оставили их когти. Пришелец, как бульдозер, прошел по всему вестибюлю, разнося в щепки мебель. Стены при этом тоже сильно пострадали. Потом он повернул и направился в центр звездоскреба. По-видимому, личность оказалась права: он был возле центральной опоры. Дверь, ведущая в анфиладу комнат, отсутствовала, вместе с ней пропала и значительная часть стены. Эренц остановилась в двух метрах от нее и посветила прикрепленными к запястьям лампочками на большое отверстие.
— С той стороны вестибюль не поврежден, -сказала она. — Значит, он здесь.
— Согласен.
— Ты наверняка это можешь сказать?
— Я привидение, а не медиум.
— Ты же понимаешь, что я имею в виду.
— Да. Но я чувствую себя, как всегда.
Она присела и стала отцеплять с пояса сенсоры, а потом прикручивать их не телескопический шест.
— Я сначала воспользуюсь визуальным и инфракрасным сканером.
— Попробуй еще магнитный сканер, -предложила личность.
— Хорошо,— Эренц добавила последний сенсор к приборам и оглянулась на Дариата. — Так?
Он кивнул. Она осторожно вытянула шест. Дариат, пользуясь родственной связью, снимал данные непосредственно с биотехнического процессора, управлявшего сенсорами, и видел перед собой бледное изображение заиндевевшей стены. Поверхность ее перекрывали полупрозрачные цветные тени, результат заложенных в процессор аналитических программ, абсолютно непонятных Дариату. Он сменил фокус и удалил все, оставив лишь визуальное и инфракрасное изображение.
Он видел лишь край разломанной стены. Потом не видел уже ничего.
— Может, оно не работает?— спросил он.
— Да. Здесь совершенно нет света. И электромагнитной эмиссии. Странно, стены должны были быть видны при инфракрасном излучении, и низкая температура тут не помеха. Похоже, пришелец выстроил возле отверстия что-то вроде энергетического барьера.
— Тогда нужно попробовать активный сканер, -предложил Дариат. — Может, лазерный взять?
— Проще будет, если ты пойдешь и посмотришь, -сказала личность.
— Еще чего! Откуда ты знаешь, что это энергетический барьер? Может, сам пришелец спрятался за углом.
— Если бы он был так близко, то ты бы это почувствовал.
— Наверняка мы этого не знаем.
— Да не квохчи ты, как старуха, пойди да загляни, вытяни шею.
Эренц уже убрала телескопический шест. Защищать его явно не собиралась.
— Ладно. Посмотрю.
Он чувствовал себя сейчас даже хуже, чем когда выпил яд в апартаментах Боспурта. Тогда он, по крайней мере, понимал, зачем это делает.
— Посвети туда как следует,— сказал он Эренц.
Она прицепила на пояс последний сенсор, затем вытащила лазерный пистолет и маленькое пусковое устройство с осветительными патронами.
— Готово.
Они перешли на другую сторону вестибюля, чтобы Дариат мог получше все рассмотреть. Он подбирался к краю отверстия, а Эренц светила ему лампочками, закрепленными на шлеме. Видеть пока было нечего.
Дариат стоял уже прямо над отверстием.
— Черт. Может, это горизонт событий? Ничегошеньки не вижу.
Казалось, конец света находился именно в этой комнате. Мрачная аналогия в данной ситуации.
— Ну что ж, приступаем ко второму этапу,— сказала Эренц и подняла пусковое устройство, целясь в яму. — Посмотрим, что произойдет.
— Лучше не надо, -быстро сказал Дариат.
— Хорошо, -вмешалась личность. — Если ты со стороны ничего не можешь рассмотреть и не хочешь воспользоваться патроном, почему бы тебе не спуститься туда и не посмотреть?
— Чудище может решить, что осветительный патрон — своего рода оружие,— сказал Дариат.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Я просто говорю, и все. Лучше проявить благоразумие.
— Мы учли все предосторожности. Эренц, кидай патрон.
— Подожди!— В темноте Дариат заметил какое-то движение. Слабые тени волнообразно изгибались, что-то шевелилось глубоко внизу. Чернота отступала от него со скоростью отлива.
Затем сознание уловило, что палец Эренц давит на триггер пускового устройства. Почувствовал ее твердое намерение: не возвращаться без полезной информации о пришельце.
— Нет, не надо…
В яме вспыхнул ослепительно-белый свет. Дариат увидел разрушенное помещение.
Парадоксально, но влившаяся в Оргатэ новая сила ослабила его как целое. Впитав в себя жизненную энергию из источника, бывшие доселе неподвижными составлявшие его существа начали выходить из меланжа. Оргатэ перестал быть единством. Как коллектив он стал разваливаться. Вместе они были сильны. Теперь же они стали сильны по отдельности и не нуждались друг в друге.
Физически они оставались в одном месте. Причины двигаться у них не было. Совсем наоборот. Им надо было оставаться на месте и поглощать жизненную энергию: ведь она должна была дать им независимость. Эта задача была пока решена не до конца, но близилась к завершению. В Оргатэ проходили изменения, составлявшие его части ждали благословенного момента, готовились к раздельному существованию. Каждая особь принимала свою уникальную форму. Оргатэ стал своего рода чревом для вынашивания десятка различных видов.
И тут Оргатэ почуял два приближавшихся к нему существа. Огоньки их жизненной энергии были слишком маленькими и слабыми, чтобы обращать на них особое внимание. Зачем они ему, если он сейчас черпает силы из куда более богатого источника. Оргатэ свернулся и, окружив себя защитной темнотой, продолжал поглощать энергию.
Эренц выпустила осветительный патрон, и Дариат увидел огромную тушу Оргатэ, приникшую к дальней стене комнаты, к блестящей черной мембране, в глубине которой вяло и аритмично бился пульс. К ней алчно прижались щупальца, дрожавшие от возбуждения.
Патрон ударился о стену, отскочил, упал на покрытый инеем ковер и прожег в нем дыру. Комнату наполнили свет и жар. Оргатэ мог прогнать свет, но не тепло. Огонь глубоко и болезненно пронзил его.
Оргатэ отвалился от стены, и Дариат увидел, как с него стали сходить слои, словно с прогнившего фрукта. Из отверстий в стене вытекла жидкость и тут же застыла. На пол перед чудищем вытек поток мерзких тварей — настоящий зверинец. В полутемном пространстве они ковыляли и перекатывались, взбалтывая образовавшуюся слякоть. Те из них, что обладали множеством ног, скребли ими по полу, стараясь подняться, словно новорожденные оленята. С мокрых, беспомощно хлопающих крыльев стекали липкие капли. Клювы и глотки раздувались и безмолвно раскрывались.
— О черт,— простонал Дариат.
Наблюдавшие вместе с ним эту картину родственники остолбенели.
Эренц бросилась назад, по спине ее бежали мурашки. Патрон зашипел и погас, выпустив на прощание дымную спираль. За секунду до того, как погас свет, Дариат увидел, что мерзкие создания становятся крепче и кожа их утолщается. В темноте он услышал клацание. Такой звук могут издавать зубы в огромной челюсти. Его словно резиновой дубинкой ударило, голова закружилась. Шатаясь, он пошел от отверстия, почти не обращая внимания на сумасшедшее мигание огней: это Эренц бежала по коридору со всех ног.
— Беги, Дариат!— тревога в голосе личности понудила его сделать несколько шатких шагов. — Ну давай же, мальчик. Уходи подобру-поздорову.
Всхлипывая от сознания своей слабости, он сделал еще несколько шагов. Он чувствовал страшный голод пришельца, но не стал делиться своими ощущениями с родственниками.
Дариат, спотыкаясь, прошел несколько метров, когда вдруг понял, что движется в неверном направлении. Из горла вырвался отчаянный стон:
— Анастасия, помоги мне.
— Давай, мальчик. Ей бы не понравилось, если бы ты опустил сейчас руки.
Разозлившись из-за того, что даже память о ней обращают против него, он посмотрел через плечо. Огней Эренц уже почти не было видно. Позади него зловеще сгустилась темнота. Ноги подогнулись.
— Иди, не останавливайся. Я покажу дорогу.
Он сделал два неверных шага, прежде чем осознал слова личности.
— Куда?
— В соседний лифт. Дверь там открыта.
Дариат почти ничего не видел. И дело было даже не в отсутствии света, зрение его затянула серая пелена. Он шел по памяти, которую личность к тому же усилила. Надо пройти четыре-пяхь метров вперед, а потом налево.
— Ну и как мне это поможет?— спросил он.
— Все просто. Кабина лифта остановилась внизу, это десять этажей отсюда. Ты просто прыгнешь, приземлишься сверху, а потом пройдешь сквозь дверь. Ты это сможешь. Ведь ты призрак.
— Не смогу, -всхлипнул он.— Ты не понимаешь. Твердая материя — это ужасно.
— Даже если пришелец будет за твоей спиной?
Плача, пошарил по стене рукой и нашел открытую дверь лифта. Пришелец шел за ним плавно и бесшумно. Дариат ощущал страшный холод. Упав на колени, как при молитве, замер на самом краю.
— Подумать только… десять этажей. Я разобьюсь.
— Что там у тебя может разбиться, какие кости? Послушай, дурачок, да если бы у тебя была хоть капля воображения, то ты полетел бы по вестибюлю. ПРЫГАЙ!
Дариат почувствовал, как вокруг него умирает полип: это к нему двигался пришелец.
— Господи, помоги,— и сделал шаг в пропасть. Эренц бежала по коридору не так быстро, как ей бы того хотелось. Что-то мешало ее мышцам показать оптимальную скорость. На нее наваливалась страшная слабость и тошнота. Да и вздернутый ковер был ей не помощник.
— Беги, -возбужденно орала личность.
Она не оглядывалась: в этом не было нужды. Она знала, что за ней кто-то гонится. Ощущала вибрацию пола под тяжелым телом. Слышала скребущие звуки, похоже, то были когти, раздиравшие полип. Холод проникал в костюм, словно изоляции не было и в помине. Не оглядываясь, она выпустила через плечо серию выстрелов из лазерного пистолета. Пришелец, похоже, на них и внимания не обратил.
Сродственная связь показала ей ожидавшую ее в вестибюле группу. Родственники держали наготове оружие. Толтон, не имевший доступа к родственной связи, пришел в неистовство и кричал:
— Что? Что?
— Ты приближаешься к дыре в полу, -предупредила личность.
— Черт! — она думала, что восклицание прозвучит яростно и громко, но из горла вырвался лишь слабый и жалобный писк. Тело весило вдвое больше положенного. Слабость увеличила страх, сознание мутилось.
— Прыжок нетрудный, -подбадривала личность. — Беги, не останавливайся. Главное — скорость и уверенность.
— Где Дариат?— вспомнила она вдруг.
— Еще четыре шага. Сосредоточься.
Казалось, она теряет равновесие: слишком далеко наклонилась вперед. Эренц замахала руками, словно ветряная мельница, чтобы не упасть. Колени подогнулись.
— Давай!
Команда личности привела в действие ее мышцы. Она перелетела через отверстие, вытянув вперед руки. Почувствовала под ногами пол и свалилась. Локти и колени ударились, казалось, о каждый лежавший здесь обломок.
— Вставай. Ты почти на месте. Вперед!
Простонав, она с трудом поднялась на ноги. Повернулась. Лампочки на запястьях осветила отверстие. Эренц закричала. Ее преследовал сам Оргатэ. Самый большой и сильный из распавшегося коллектива, он двигался за маленькой, убегавшей от него фигуркой. Лететь здесь он не мог, хотя и уменьшился в размерах, после того как другие его части от него отделились. Вестибюль слишком узок, и крылья раскинуть ему здесь невозможно. Приходилось даже пригибаться, чтобы не удариться о потолок.
Сейчас его подгоняла ярость. Ярость, вызванная тем, что его оторвали от трапезы. Ведь он едва не достиг нужного ему уровня энергии. У него украли близкую победу. Сейчас ему было уже не до насыщения, он даже забыл о главной цели — выхода из темного пространства. Он хотел отмщения.
Эренц снова пришла в движение. Поток адреналина оживил непослушные ноги, и она рванулась к открытой двери. Мощный порыв ветра сказал ей, что Оргатэ перемахнул через отверстие. Она не успеет пристегнуть кабель лебедки к поясу.
Она прижалась к стене возле двери лифта и обернулась. Оргатэ опять укрылся темнотой. И только пробегавшая время от времени рябь указывала на затаившуюся опасность. Эренц выстрелила из лазерного пистолета, желая получше рассмотреть противника. Позади Оргатэ чуть занялся розовый рассвет, и она поняла полную бесполезность такого оружия.
— Осветительный патрон,— подсказала личность. — Выстрели им в подонка.
Эренц больше ничего и не оставалось. Похоже, ей теперь надо прыгнуть в шахту с единственной надеждой, что падение убьет ее прежде, чем она окажется в щупальцах Оргатэ. Она достала пусковое устройство и, прицелившись в центр густой темноты, нажала на триггер.
Жалкая маленькая искра попала в огромного Оргатэ. Он непроизвольно дернулся, щупальца заскребли по стенам и потолку. От полипа откололись огромные куски и посыпались, словно лавина, вихрем понеслись по вестибюлю. Эренц увидела, как чудовище встало на дыбы, почувствовала его недоумение оттого, что жалкая искра могла вызвать такой невероятный результат. Вестибюль содрогнулся.
— Да, впечатляет, -согласилась личность. — А теперь быстро убирайся, пока он отвлекся.
Она сняла ремни со стойки и, прикрепив только один из них к поясу, потянула «лягушку» и взвизгнула, не ожидая силы, с которой ее подхватил кабель и потянул наверх. Сила эта даже вырвала из ее рук лазерный пистолет и пусковое устройство с осветительными патронами. Перед глазами мелькала серая лента из проносившихся мимо дверей лифта.
— Не бойся,— сказала личность.
Поднимаясь вверх, словно ракета, она почувствовала себя в свободном падении. Увидела дверь вестибюля: белый прямоугольник, приближавшийся на устрашающей скорости. Потом движение замедлилось, и вот она уже возле двери. Остановилась. К ней протянулись руки и втащили ее в вестибюль. Она упала на белые и черные квадраты мраморного пола, хватая ртом воздух. С нее сняли шлем. Со всех сторон слышались раздражавшие ее голоса.
— Где он? — набросился на нее Толтон. — Где Дариат?
— Там, внизу, — задыхаясь, сказала она. — Он все еще внизу.
Мозг ее в отчаянии позвал привидение. В ответ она расслышала лишь что-то неразборчивое, слабое, полное страха.
В открытой шахте лифта послышался скрежет металла, посыпался полип. Группа замерла, и все, как один, повернули головы.
— Он поднимается, — заикаясь, сказала Эренц. — О Господи, он пошел вслед за мной.
Все побежали к дверям и к оставленным ими грузовикам. Эренц сильно устала, тяжелый костюм сковывал движения, и она еле передвигалась. Толтон схватил ее за руку и потащил за собой.
Оргатэ выскочил из шахты лифта чуть ли не со скоростью звука, как темная комета, и пробил потолок вестибюля.
Большие куски золотистого стекла посыпались на мраморный пол. Эренц и Толтон нырнули под перевернутый диван, укрываясь от потока смертельно опасных осколков.
Личность с интересом рассматривала пришельца. Форма его была приблизительно треугольная, серебристый воздух окружали черные дифракционные радуги. Это было похоже на мерцание, возникающее при сильной жаре, только в огромном масштабе. Огромные, твердые, как железо, градины забарабанили по траве. Толтон и Эренц добежали до грузовика. Толтон схватился за руль, и они покатили мимо полуразрушенных навесов со скоростью, меньшей, чем десять километров в час.
— Быстрее! — завопила Эренц.
Толтон перевел дроссель. Скорость не увеличилась. В двадцати метрах от них другой автомобиль двигался еще медленнее.
— Вот и вся энергия, что у нас есть, — буркнул Толтон.
Эренц смотрела на тонкую волнообразную линию серебристо-черного воздуха, скользившую за ними по небу. Под нею разворачивались прозрачные потоки, словно длинные, амебообразные щупальца. Она понимала, чем это грозит, кого они вознамерились схватить.
— Ну вот и все. Песенка спета.
— Нет,— возразила личность. — Идите к навесам. Бросьте грузовики, не забудьте лазеры и осветительные патроны.
Когда план личности стал ей понятен, она закричала Толтону:
— Пошли.
Он притормозил возле первого пластмассового навеса, и, выскочив из машины, они побежали по грязному проходу между ненадежными стенами. Оргатэ устремилась к ним сверху, обрушивая вниз град.
Эренц лихорадочно стала поливать все вокруг лазерными лучами.
— Поджигай! — закричала она Толтону. — Жги все вокруг.
Ярко-красные лучи пронзили стены и крыши, прожигая в пластмассе длинные борозды. Края задымились и начали гореть. Пластик загибался и падал. Поднялись большие языки пламени, повалил черный дым.
Группа собралась в большом открытом дворе между хлипкими постройками. Толтон загораживал лицо от жара бушующего пламени, но беспокоило его охватившее всех безумие.
— Что вы делаете? — воскликнул он.
Эренц выпустила два осветительных патрона в груду хлама. Когда загорелась брошенная тара, пламя вспыхнуло особенно ярко. По воздуху полетели закопченные хлопья.
— Он не выносит жары, — закричала она недоумевающему уличному поэту. — Огонь может прогнать его. Давай же, помогай нам! — и Толтон стал стрелять из своего лазерного пистолета.
Оргатэ сейчас едва был заметен: двояковыпуклая заплатка колеблющегося воздуха, он не сворачивал со своего курса и несся прямо на них до самого последнего момента, хотя пламя уже подбиралось к нему. Длинные щупальца, высунувшиеся из подбрюшья, яростно разжались, когда их опалило огнем.
Толтон уже не мог смотреть на это: глаза жег горький смог, вырывавшийся из горящего пластика. Густой черный дым охватил его ноги, так что он даже и земли не видел. Кожа на тыльной стороне рук потрескалась, когда он защищал ими лицо. Он даже чувствовал запах паленых волос. Порыв ветра, превратившийся в слепящий циклон, уронил его на колени. Через какую-нибудь секунду жар обратился в полную свою противоположность. Пот, покрывавший его тело, моментально превратился в иней. Даже кровь в венах чуть не затвердела, настолько сильным был охвативший его холод. Потом все прошло.