Гамильтон Питер Ф.. Обнажённый Бог: Феномен

   — О! Это очень мило с вашей стороны. И где?
   Она не сказала «нет». Энди уставился на нее с застывшей улыбкой. Самая красивая, классная, сексуальная девушка в мире не сказала ему «нет», когда он попросил ее о свидании.
   — Куда вы хотите пригласить меня на обед?
   — Гм… может, в «Лейк Айл»? Это недалеко, в Ковент-Гардене.
   Он уже попросил Лискард выдать ему двухнедельный аванс на случай, если Луиза согласится. (Лискард выдала ему деньги под четыре процента.) Так что он и в самом деле мог позволить «Лейк Айл». Он забронировал столик за большую сумму, и если бы Луиза не согласилась, деньги ему не вернули бы. Другие продавцы сказали, что это то самое место, куда следует приглашать такую девушку, как Луиза.
   — По-моему, это хороший ресторан, — сказала Луиза. — А в какое время?
   — Семь часов. Если вам это подходит.
   — Да, конечно, — и она легонько поцеловала его в щеку. — Я буду ждать вас здесь.
   Энди проводил ее к лифту. Когда он резервировал столик, ему сказали что-то об одежде. У него есть два часа с четвертью. Нужно найти смокинг. Чистый и по мерке. Да ладно, теперь это уже неважно. Человек, с которым пойдет на свидание Луиза Кавана, способен на все. Луиза нажала на кнопку своего этажа.
   — Вы не возражаете, если я возьму с собой Женевьеву? Боюсь, одну я оставить ее не могу.
   — Гм, — из нирваны в ад, за полсекунды. — Нет, что вы. Это будет чудесно.
 
   — Я не хочу проводить вечер с ним. Он странный. Ты ему нравишься, и у меня от него мурашки.
   — Ну, разумеется, нравлюсь, — улыбнулась Луиза. — Иначе он бы меня не пригласил.
   — Неужели и он тебе нравится? — изумилась Женевьева. — Это было бы ужасно, Луиза.
   Луиза открыла шкаф и осмотрела платья, которые они купили в здешних магазинах.
   — Нет. Мне он не нравится. И он вовсе не странный. Он совершенно безобидный.
   — Не понимаю. Если он тебе не нравится, зачем тогда согласилась? Мы и без него можем куда-нибудь пойти. Пожалуйста, Луиза. Лондон вовсе не такой опасный город, как думает папа. Мне здесь нравится. Так много всего интересного. Мы могли бы поехать в Уэст Энд на какое-нибудь шоу. В администрации продают билеты, я проверяла.
   Луиза вздохнула и села на кровать. Хлопнула по матрасу, но Женевьева надула губы и поломалась, прежде чем сесть рядом.
   — Если ты действительно не хочешь пойти с Энди, я откажусь.
   — А ты не будешь с ним целоваться или что-нибудь еще?
   — Нет! — Луиза рассмеялась. — Чертенок, а не ребенок. Что это тебе в голову пришло?
   — Тогда почему?
   Луиза отвела темные волосы с лица Джен и заложила кудряшки за уши.
   — Потому, — тихо сказала она. — Меня еще никогда молодые люди не приглашали обедать. Тем более в модный ресторан, где я смогу восхитить всех нарядом. Даже и не знаю, пригласят ли меня когда-нибудь еще. Даже Джошуа меня не приглашал. У него, правда, и возможности такой не было. Во всяком случае, в Криклейде.
   — Это он отец будущего ребенка?
   — Да. Джошуа — отец.
   Джен просветлела.
   — Значит, он станет моим зятем.
   — Да. Наверное.
   — Мне Джошуа нравится. Здорово будет, если он станет жить в Крилейде. С ним весело.
   — О, да. Согласна, — она закрыла глаза, вспоминая его ласки. Теплые и умелые руки. Так давно они не виделись. Но он ведь обещал… — Итак, что мне сказать Энди Беху? Идем мы с ним или не идем?
   — Можно я тоже надену вечернее платье? — спросила Джен.
 
   Собравшись за овальным столом виртуальной комнаты, члены Би7 наблюдали за провалившейся попыткой диверсии на эдмонтонской водонапорной станции. Изображение было не слишком хорошим, ведь установленные по периметру станции сенсоры не отличались высоким качеством, но двух кричавших друг на друга человека разглядеть удалось довольно неплохо. Они видели, как великан оторвал Билли-Джо от земли на несколько сантиметров. Носы их почти соприкасались. Потом влепил Билли-Джо увесистую пощечину, после чего они опять обменялись несколькими словами. Закончилось все тем, что оба они побежали по грязной аллее.
   — Полагаю, мы знаем, кто такой Картер Макбрайд, — сказала по окончании записи Западная Европа другим наблюдателям. — AI обнаружил несколько ссылок. Это ребенок из семьи колонистов, летевших на Лалонд на том же корабле, что и Квинн Декстер. К тому же, в соответствии с файлами одной из компаний Лалонда, Макбрайды жили в одной деревне с Декстером.
   — Друг Картера Макбрайда, — задумалась Южная Африка. — Вы хотите сказать, что этот новый одержимый был на Лалонде?
   — Да, — подтвердила Западная Европа. — И волнениям в графстве Кволлхейм положил начало бунт иветов из-за убийства мальчика. Отсюда вывод, что это был Картер, а одержимый, сорвавший диверсию в Эдмонтоне, — один из тех, кто был убит на Лалонде примерно в то же время.
   — Вы, следовательно, утверждаете, что наш одержимый собирается мстить Квинну Декстеру?
   — Вот именно, — согласилась Северная Америка. — У нас теперь новый союзник.
   — Глупости, — оборвала их Южная Акватория. — То, что одержимые не ладят друг с другом, вовсе не означает, что одна из групп будет сотрудничать с нами. Предположим, новому одержимому удастся уничтожить Декстера. И вы думаете, он навсегда исчезнет из нашего поля зрения? Я в это не верю. Разве у нас есть с ним связь? Вы потеряли и его, и мальчишку-сектанта. Вели себя как бездарные любители.
   — Интересно, как вы стали бы действовать в этом лабиринте, — огрызнулась Северная Америка.
   — Судя по скорости, с которой предотвратили диверсию, операцию провели на редкость искусно, — заметила Западная Европа. — Тут, однако, вступают новые факторы, которые, как я надеюсь, подтвердят наши соображения.
   — Какие же это, например? — подозрительно спросила Северная Акватория.
   — Полагаю, Квинн приостановит свою деятельность. К сожалению, юного Билли-Джо задержать не сумели, так что он, скорее всего, вернулся к Декстеру и передал ему слова одержимого. Следовательно, Декстер знает, что одержимый за ним охотится и что после предотвращения диверсии властям придется признать факт присутствия в Эдмонтоне одержимых. Если мы не ошибаемся относительно цели Декстера — уничтожения планеты, — то у него остается одна альтернатива: игнорировать Беннет и предать одержимых арколога. После этого он затаится, пока политики не надавят на Сенат Северной Америки и не заставят власти снова открыть движение поездов. Мы ведь не сможем месяцами держать движение закрытым, если не будет очевидной опасности для людей. Время играет ему на руку, мы же рискуем собственной репутацией.
   — Не выйдет, — выпалила Южная Акватория и погрозила пальцем Северной Европе. — Вы у нас больно ловкий, но я вижу, куда вы клоните, и я скажу «нет». Не выйдет.
   — Куда он клонит? — спросила Центральная Америка.
   — Он хочет, чтобы мы открыли движение эдмонтонских поездов.
   — Только без меня, — быстро сказала Азиатская Акватория Тихого океана.
   — Ни в коем случае, — поддержала их Восточная Азия. — Мы сейчас заперли Декстера. Надо его тут держать, а вы должны усовершенствовать наблюдательные приборы и выследить его.
   — Да ведь он невидимка! — вспылила Северная Америка. — Вы сами видели, что произошло на Центральном вокзале Нью-Йорка. Нет таких приборов, которые ловили бы в потусторонье.
   — Если мы не откроем движение поездов, то обречем Эдмонтон и всех его жителей на одержание, — заявила Западная Европа. — И, весьма возможно, он еще и выскочит из вселенной. Вспомните, что случилось с Кеттоном на Мортонридже. Вот что они могут сделать с нами.
   — Такой исход вполне вероятен, — сказала Северная Акватория. — Мы и раньше это обсуждали. Лучше потерять один арколог, если можно будет спасти остальные.
   — Но нам не обязательно делать это, — настаивала на своем Западная Европа. — Когда Декстер передвигается, он становится видимым. В этот момент он уязвим.
   — Его не видно, — возразила Южная Акватория. — Мы знаем, что он передвигается, только по разрушениям, которые он за собой оставляет. Ну вот, для примера, Эйфелева башня. Так что поймать его мы не можем.
   — Нужно хотя бы попытаться. Мы ведь ради этого и существуем. Если мы из-за политической трусости не можем защитить Землю от единственного одержимого, когда у нас есть такая возможность, то мы ничего не стоим.
   — Я на такие высокопарные слова не покупаюсь и никогда не покупалась. Может, вам эта черта перешла по наследству, но я этого начисто лишена. Мы сформировали Би7 исключительно из эгоистических соображений. Причем вы тогда этого не скрывали, не забывайте. И существуем мы для защиты собственных интересов. Девяносто девять раз из ста это означало защиту Земли и заботу о ее жителях. Что ж, браво нам. Только сейчас это не тот благотворительный случай. В этот раз мы охраняем себя от одержания, и особенно от Квинна, кровавого Декстера. Мне, разумеется, жаль жителей, но, по всей видимости, на Эдмонтон придет его Ночь. Вполне возможно, что и на Париж, и на другие города. Неприятно. Зато мы не пострадаем.
   — Я был неправ, — холодно сказал представитель Западной Европы. — Это не политическая трусость. Вы физически его боитесь.
   — Ложный выпад, — усмехнулась Южная Акватория. — Я не собираюсь открывать движение поездов только потому, что вы меня оскорбляете.
   — Знаю. И все же оскорбляю. Вы этого заслуживаете.
   — Велика важность! Сами-то уже наверняка настроились покинуть тонущий корабль.
   — Насколько мне известно, подготовились все. Было бы глупо не сделать этого. Но я смотрю на это как на последнее средство. Если уж быть до конца откровенным, начинать все заново в новом мире не очень-то хочется. Подозреваю, что и вы все в этом со мной согласны.
   Представители за столом хранили молчание.
   — Вот именно, — подытожила Западная Европа. — Нам нужно победить Декстера на Земле. Нашей Земле.
   — Позволив уничтожить Эдмонтон, мы тем самым уничтожим и его, — сказала Центральная Америка. — Он исчезнет с планеты вместе с аркологом.
   — Нет. Он слишком умен для этого и в ловушку не угодит. Его способности намного превосходят способности обыкновенного одержимого. А поезда откроют, как бы вы против этого ни возражали. Это всего лишь вопрос времени. Мы заманим его в место по нашему выбору и уничтожим.
   — Он уже уничтожил четырех сектантов Беннет в ее собственной штаб-квартире, — вмешалась в разговор Военная разведка. — Нам известно, что эта сволочь продолжает туда ходить, но убить его нам не удалось. Поэтому не понимаю, почему в другом аркологе у нас это получится.
   — Мы сейчас не можем перенести штаб-квартиру в другое место, это было бы слишком очевидно. Декстер насторожится. Но мы можем саму Беннет переселить в другое место.
   — Вы только что сказали, что он пожертвует своей вендеттой против Беннет ради более высокой цели, — сказала Азиатская Акватория. — Постарайтесь давать нам последовательные аргументы.
   — Я могу убрать его из Эдмонтона, — настаивала Западная Европа. — Появление девушек Кавана на этой стадии заинтригует его. Он будет следить за ними, чтобы выяснить, что происходит. А я буду управлять их действиями.
   — Вам не следует вторгаться на мою территорию, — сказала Южная Акватория.
   — У меня и в мыслях этого не было. Это потребовало бы профессионализма и полной кооперации. Таких качеств у вас нет.
   — Ведите тогда его на свою территорию.
   — Это я и собираюсь сделать.
   — Тогда о чем вы шумите?
   — Я не хочу никакого вмешательства. Операция требует тонкости. Когда я начну ее, прошу всех оставаться в стороне. Никаких декретов, нарушающих подготовку. Никаких масс-медиа. Мы все знаем, на что мы способны, если захотим нагадить ближнему. Мы достаточно всем этим занимались, но сейчас для таких игр не время.
   Южная Акватория перевела взгляд с Западной Европы на Северную Америку.
   — Вы двое можете делать, что хотите. Но только без нас. Ваши территории сейчас реквизированы, вместе с Бомбеем и Йоханнесбургом. Вы хотите опротестовать решение большинства?
   — Нет, — ответила Западная Европа. — У меня есть все, что нужно.
 
   Энди решился и взял у Лискард еще один аванс: четырехнедельную зарплату под семь с половиной процентов! И намеренно не подключил программу-калькулятор: лучше не знать, сколько времени придется ишачить на Джуд'с Эворлд, чтобы расплатиться за кредит. А просить Луизу заплатить за Женевьеву не стал бы ни за что: уронил бы себя в собственных глазах.
   В этот раз консьерж «Ритца» мило ему улыбнулся. Черный смокинг довольно модного покроя одолжил Энди бывший клиент, белую нарядную рубашку и красную бабочку выдал напрокат приятель-продавец, а черные ботинки — сосед. Даже шелковый платок в верхнем кармане был материнский. Единственный предмет одежды, который принадлежал ему самому, были боксерские шорты. В этом случае он не рисковал: был уверен, что Луиза их не увидит.
   Семь часов, а ее пока нет. Вот и шесть минут пробежали, и он колебался, не попросить ли администратора позвонить ей в номер. Восемь минут… и он решил, что его обманули. Что ж, ничего удивительного.
   Двери лифта открылись. На Луизе было вечернее темно-синее платье и маленький жилет цвета ржавчины. Куда подевалась растерянная молоденькая девчонка, вошедшая в магазин Джуд'с Эворлд? В своих манерах она повзрослела лет на двадцать. Энди не стал даже записывать ее облик в память нейросети. Да разве может бездушная программа уловить сочетание красоты и умудренности! Энди знал: момент этот останется с ним на всю жизнь.
   Улыбнулся он ей почти печально.
   — Спасибо за то, что пришли.
   На лице ее появилось выражение неуверенности: она почувствовала, насколько важен для него был этот вечер.
   — Ваше приглашение польстило мне, Энди, — и подтолкнула Женевьеву.
   — Большое спасибо за то, что позволили пойти с вами, — сказала девочка. Подвоха в ее голосе он не заметил.
   — Да ладно, что уж там, — сказал Энди. — Ого, да ты здорово выглядишь. Повернись-ка.
   Женевьева радостно улыбнулась, развела руки и покружилась. Алое платье хлопало по ногам. Тонкая цепочка с кулоном подпрыгивала на шее. Энди посмотрел на Луизу.
   — Еще пять лет, и мальчики не будут знать покоя.
   — Что вы хотите сказать? — не поняла Жеиевьсва.
   — Он хочет сказать, что ты очень хорошенькая, — объяснила Луиза.
   — Ой, — и Женевьева покраснела, но все же хитро улыбнулась Энди.
   Оказывается, не так уж плохо, что она пошла с ними, подумал Энди. Она сняла напряжение, которое он, без сомнения, почувствовал бы, доведись ему целый вечер быть наедине с Луизой. Думал бы над каждым словом, и кончилось бы все в результате полным конфузом.
   Он заплатил за короткую поездку на такси до Ковент-Гардена. За старинным фасадом «Лэйк Айла», одного из сотни расположенных в этом районе ресторанов, обнаружились маленький бар и неожиданно большое помещение для обедающих. Все здесь так и сияло, а значит, было, скорее всего, построенным под старину новоделом. Когда они входили, Луиза легонько похлопала Энди по плечу.
   — Платим поровну. Не спорьте. Ведь я в конце концов взяла с собой Джен.
   Метрдотель передал их официанту, а тот довел их до столика. Оглянувшись, Луиза подумала, что они, возможно, оделись слишком торжественно. Но она не могла не воспользоваться возможностью надеть синее платье, да и Энди, похоже, был доволен. Если бы глаза его были руками, можно подумать, что он душил ее в объятиях.
   — Вы нашли вашего друга? — спросил он, когда они уселись.
   — Пока нет. Правда, детектив, которого вы рекомендовали, производит очень хорошее впечатление. Благодарю.
   Подали меню вин. Луиза, не веря глазам, посмотрела на цену, стоявшую против Норфолкских слез. Она позволила Энди сделать выбор: сухое белое вино из джовианских обиталищ и газированную минеральную воду для Джен.
   — Ты можешь выпить бокал вина, — сказала Луиза, заметив возмущение на лице сестренки.
   — Да, Луиза. Спасибо, Луиза.
   Луиза пригрозила ей наказанием, если она будет во время обеда вести себя неподобающим образом.
   Вечер был странный. Как бы это было замечательно, думала Луиза, жить в таком вот аркологе, ходить на свидания с мальчиками. Одеваться. Есть экзотическую пищу. И разговаривать не об урожаях, родственниках и местных новостях, а о будущем Конфедерации, о флоте и последних новостях кампании Освобождения на Мортонридже. Она могла высказывать собственное мнение, основанное на личном опыте. Рассказать удивительную историю и знать, что тебя со вниманием выслушают.
   Она забыла на несколько часов, что все это не так. Она не беспечная городская девушка, она скоро станет матерью. А Джошуа никогда не видел ее в такой одежде. И жизнь не могла быть такой беззаботной, ведь человечество не знает, что ждет их впереди. Квинн Декстер ходил по Земле, по ее прекрасным аркологам, в любую минуту готовый разбить их на триллион кусков.
   За десертом она смотрела на Энди чуть ли не с завистью. Он мог вести такую жизнь: ухаживать за девушками, проводить время с друзьями, ходить в университет, готовиться к защите дипломной работы, писать программы, путешествовать. Мог. Если не возьмут верх одержимые.
   — Вы нормально себя чувствуете? — спросил Энди. В этот момент он рассказывал ей о планах основания собственной фирмы по разработке программного обеспечения, как только заработает на это деньги.
   — Извините, — она тихонько пожала ему руку. — Вы, может быть, не поверите такой банальной фразе, но я говорю вам чистую правду: это был один из лучших вечеров в моей жизни, — его полный обожания взгляд чуть не вызвал у нее слезы о том, чего никогда не могло произойти. Она сделала знак официанту: — Три бокала Норфолкских слез, пожалуйста.
   Женевьева перестала скрести ложкой, выбирая последние кусочки шоколадно-апельсинового суфле, и улыбнулась в изумленном предвкушении.
   — Да, да, ты тоже, — засмеялась Луиза. Энди она сказала: — Угощаю. Если вы никогда его не пробовали, то обязательно воспользуйтесь случаем. Это будет прекрасным окончанием нашего замечательного вечера.
   Вино появилось в тонких стеклянных бокалах на серебряном подносе. Луиза осторожно вдохнула букет.
   — Графство Уэссекс, вероятно, поместье Клэйтон.
   — Да, мисс, — ответил пораженный официант. — Совершенно верно.
   Они подняли бокалы.
   — Прожить жизнь с пользой, — предложила тост Луиза. И выпили за это.
 
   В такси по дороге в Ритц в нейросеть Луизы пришло извещение. В мозгу мигнула криптограмма в виде красной ручки телефона (у НАС2600 имелись тысячи символов и звуков, из которых можно было выбрать, но этот казался ей самым знакомым). Ощущение спокойствия и довольства от проведенного вечера немедленно исчезло.
   Нейросеть ее откликнулась на звонок, и вместо красного телефона появилась криптограмма Иванова Робсона.
   — У меня для вас хорошая новость, — объявил детектив. — Я нашел Беннет.
   — Где? — спросила Луиза.
   — Сейчас она в Эдмонтоне.
   — Благодарю, — этот арколог входил в число изолированных. — У вас есть ее электронный адрес?
   — Конечно, — он передал файл. — Луиза, вам вряд ли удастся рассказать ей вашу историю. Если возникнут трудности, пожалуйста, обращайтесь ко мне. Я помогу вам.
   — Да, конечно, еще раз большое спасибо.
   Швейцар с сомнением посмотрел на Энди, когда они подошли к дверям отеля. Луиза увидела, как он замялся и сконфузился, и почувствовала жалость и симпатию.
   — Подожди меня в вестибюле, — сказала она Женевьеве.
   Сестра лукаво взглянула на Энди, подмигнула и вошла в гостиницу.
   Радуясь тому, что хихиканья не слышно, Луиза глубоко вздохнула.
   — Я должна идти, Энди.
   — Могу я вас увидеть еще раз?
   В голосе его звучала такая надежда, что у нее сжалось сердце. «Не надо было мне соглашаться на свидание, — подумала она, — он, должно быть, понял меня неправильно. И все же у него, несмотря на все его несовершенства, было золотое сердце».
   — Нет, Энди, извините. Мне нужно найти этого человека, к тому же у меня есть жених. Я должна как можно скорее покинуть Землю. Это было бы неправильно, для нас обоих. Я не хочу, чтобы вы как-то по-особенному на все смотрели. Это не так.
   — Понимаю, — он повесил голову.
   — Вы можете поцеловать меня на прощание, — застенчиво сказала она.
   Он прижал ее к себе скорее со страхом, нежели с радостью, и прикоснулся губами к ее губам. Рот ее сочувственно сморщился.
   — Я действительно очень благодарна вам за вечер, Энди. Спасибо.
   — Если у вас что-то не заладится с женихом и вы вернетесь сюда… — начал он оптимистически.
   — Вы будете первым в моем списке. Обещаю.
   С обреченно повисшими руками он смотрел ей вслед, пока она не исчезла за дверями. Окончательность свершившегося оглушила его. В какой-то дикий момент ему захотелось побежать за ней.
   — Ничего, сынок, все пройдет, — сказал швейцар. — Девушек много.
   — Таких, как она, нет! — закричал Энди. Швейцар пожал плечами и улыбнулся с возмутительным самодовольством.
   Энди быстро повернулся и пошел через ночной город. Толпы запрудили тротуары.
   — Я ее все-таки поцеловал, — прошептал он. — Поцеловал, — и он изумленно хохотнул, сам себе не веря. — Я поцеловал Луизу Кавана, — смеясь, он шел к Айлингтону. Денег на метро у него не было.
 
   Луиза подождала, пока Женевьева не улеглась в кровать, и позвонила Беннет.
   — Здравствуйте. Вы меня не знаете. Меня зовут Луиза Кавана. Я звоню вам, чтобы предупредить вас о человеке, которого зовут Квинн Декстер. Вы его знаете?
   — Пошла ты… — контакт был прерван.
   Луиза снова вызвала электронный адрес Беннет с помощью комнатного процессора.
   — Послушайте, это очень важно. Я встретила Квинна Декстера на Норфолке, он собирается…
   Замигала красная криптограмма в виде креста: контакт снова прервался. Когда Луиза еще раз позвонила Беннет, та поставила фильтрационную программу, отключавшую ее код.
   — Проклятие!
   — В чем дело? — Женевьева смотрела на нее с кровати, прижав к груди одеяло.
   — Беннет не хочет со мной говорить. Не могу в это поверить… после всех наших мытарств, и все ради того, чтобы ее предупредить…
   Как глупо!
   — Что ты теперь собираешься делать?
   — Робсону позвоню, — она набрала код на процессоре, думая при этом, что детектив, возможно, провидец. Что ж, неплохо, если так.
   — Не беспокойтесь, — сказал он. — Я сейчас приеду.
 
   Луиза, должно быть, напрасно выбрала для встречи бар. Она сидела одна за столиком и пила апельсиновый сок. Убранство его было таким же, как и повсюду в отеле: на стенах золотисто-коричневые деревянные панели и зеркала в золотых рамах. Хотя люстры светили ярко, в углах собирались тени, словно на лесных прогалинах. Разнообразные бутылки в баре палисандрового дерева делали его похожим на выставочный экспонат.
   То ли выпитое вино вкупе с Норкфолкскими слезами, то ли мягкое сиденье кожаного кресла, но Луиза почувствовала подступающую дремоту. Не помогало ей и то, что к ней обращались чуть ли не десятки молодых (и не очень молодых) людей с предложением выпить в их компании. Она беспокоилась лишь, что отвечала им более резко, чем подобало. Мама бы ее за такую грубость не похвалила.
   К ней наконец подошел официант во фраке. Старый человек с большими седыми бакенбардами, он напомнил ей мистера Баттерворта.
   — Вы уверены, мисс, что вам здесь надо оставаться? — ласково спросил он. — Для наших постояльцев есть более спокойные комнаты.
   — Я о ней позабочусь, — сказал Иванов Робсон.
   — Ну, разумеется, сэр, — официант поклонился и попятился.
   Взгляд великана прошелся по сидевшим возле барной стойки мужчинам. Все они сразу отвернулись.
   — Не обижайтесь, Луиза, но на вас такое платье, в бар вам лучше одной не ходить. Даже и в этом отеле. Оно вводит в заблуждение, — детектив уселся в кресло рядом с ней. Кожа под ним жалобно заскрипела.
   — О! — она посмотрела на себя, только сейчас осознав, что она все в том же синем платье. — Должно быть, я слишком много выпила. Я ходила с приятелем в ресторан.
   — В самом деле? Я, правда, не думал, что вы надели его ради меня. Хотя в этом случае был бы весьма польщен. Вы выглядите великолепно.
   Луиза покраснела.
   — Гм… спасибо.
   — Разве вы не знаете, в вашей нейросети есть программа, подавляющая последствия опьянения?
   — Нет.
   — Есть. Если вы ее сейчас запустите, то наш разговор станет более продуктивным.
   — Хорошо, — она вызвала структуру управления и поискала программу подавления. Прошли две минуты, и она почувствовала, что в баре не так уж и жарко. Несколько раз глубоко вздохнула, и в мозгу ее появилась готовность, как перед трудными экзаменами в школе.
   Перед Ивановым на маленьком столике появился хрустальный бокал с виски. Он сделал глоток и внимательно посмотрел на Луизу.
   — Ну как, получше?
   — Да. Благодарю, — хотя она по-прежнему ругала себя за платье: мужчины смотрели на нее, как Энди, только без его умилительной сдержанности.
   — Что там у вас вышло с Беннет? — спросил Иванов.
   — Она меня отключила. Я ничего не могла ей рассказать.
   — Гм. Что ж, ничего удивительного. Я собрал о ней разные сведения и выяснил, что человек она непростой. Эдмонтонская полиция составила большой файл, посвященный ее деятельности. Похоже, она связана с некой криминальной организацией, поставляющей запрещенные гормоны и биотехнические продукты. Естественно, что любое упоминание о бывших коллегах ее настораживает. И вы были правы в отношении Декстера: его депортировали, обвинение отягощено сопротивлением при аресте. Полиция предполагает, что он был курьером у Беннет.