— У меня с собой только моя собственная сумка, — ответила Джейн.
В молчании миссис Прессман явно слышался приказ. Джейн вытащила из сумки свои бумаги и помогла миссис Прессман сложить в сумку письма.
— Это все? — спросила миссис Прессман. Джейн смогла только кивнуть.
— Письма будут ждать его на письменном столе в его кабинете, когда он появится, — заявила миссис Прессман и затем подарила Джейн вторую улыбку, которая входила в программу ее визита. — До свидания, дорогая!
— До свидания, — проговорила Джейн ей в спину, наблюдая, как миссис Прессман выходит из конторы.
Миссис Прессман была почти на двадцать два года моложе мужа. Они были женаты уже почти пять лет, примерно такое же время Джейн служила у Прессмана. Одним из требований, которые миссис Прессман предъявила мужу перед свадьбой, был приказ уволить секретаршу, которая служила ему уже десять лет. Джейн — молодую, стеснительную и неопытную, — направило к Ральфу Дж. Прессману для переговоров агентство по найму. Так она получила работу.
Джейн подождала, пока звук захлопнувшейся двери не подтвердил, что миссис Прессман наконец ушла; затем она выглянула в общую приемную.
— Ты не могла меня предупредить пораньше, а, Корлисс?
Корлисс покачала белокурой головой.
— Она ворвалась сюда как ураган, — оправдывалась она. — Я успела набрать номер, когда она была еще на середине комнаты, а когда ты взяла трубку, она уже входила в твою приемную. Что ей было нужно?
— По-моему, лишний раз показать нам, какая она важная персона, — небрежно ответила Джейн.
Корлисс хмыкнула:
— Ну уж, если бы тут сейчас был сам Ральф Дж. Прессман, я… — Она повернулась, чтобы снять трубку телефона, послушала минутку, а затем обратилась к Джейн: — Это тебя.
В надежде, что это наконец звонит сам Прессман, Джейн ринулась в свою маленькую приемную, на бегу крикнув:
— Я возьму трубку у себя!
Но это был не Прессман. Это был Стэнвуд.
— Шеф вернулся? — спросил он.
— Пока нет.
— Он не давал о себе знать?
— Нет.
— Он мне дал задание проработать один вопрос о налогах, поэтому мне сейчас нужно собрать дополнительную информацию. Поскольку он сегодня вряд ли появится, я займусь этим во второй половине дня.
— Как хочешь, — задумчиво ответила Джейн. — Я не знаю, тебе виднее. Он ведь может появиться в любой момент. А ты сам знаешь, как только он появится, он тут же захочет тебя видеть.
Стэнвуд не сдавался.
— Знаешь, мне кажется, он все-таки сегодня не появится в офисе. А это дело нужно провернуть обязательно. И лучше, Джейн, я сделаю это сейчас. Всю ответственность я согласен взять на себя.
— Хорошо, но в этом случае, если ты вдруг срочно понадобишься, где мне тебя найти?
— Не знаю, Джейн. Я ведь не буду сидеть на месте. Если получится, я сам лучше тебе перезвоню попозже.
— Хорошо, — уступила Джейн.
Она услышала, как Стэнвуд повесил трубку, и почти тут же в трубке раздался голос Корлисс Рэмси:
— Опять она, Джейн! Приготовься.
— Уж не хочешь ли ты сказать… — начала Джейн, но вовремя удержалась, так как ее фраза должна была звучать примерно так: “Уж не хочешь ли ты сказать, что это опять наша мадам “Плохие новости”?”
У нее было странное чувство, что миссис Прессман стоит где-то рядом, может, даже у нее за спиной, и может все это услышать, поэтому она ответила как можно более спокойно:
— Хорошо, а если позвонит шеф, скажи, что мистер Стэнвуд только что звонил. Он будет во второй половине дня заниматься каким-то делом, связанным с налогообложением.
Она положила трубку, услышав за спиной шаги, и в эту минуту в приемной появилась миссис Прессман, улыбаясь куда приветливее и сердечнее, чем она обычно это делала, являясь в офис.
— Джейн, дорогая, не могли бы вы мне оказать одну услугу. Мне совершенно необходимы деньги. Не могли бы вы выписать мне чек, чтобы я успела в банк до трех часов, а у меня еще назначена встреча на пять минут четвертого. Я просто не успеваю. Не могли бы вы сходить вместо меня в банк и получить деньги?
Джейн заколебалась. За все пять лет, что она работала на Ральфа Прессмана, его жена в первый раз попросила ее о такого рода услуге.
Внезапно окаменевшее лицо миссис Прессман показало Джейн, что ее колебания гораздо больше оскорбили супругу босса, чем прямой отказ.
— Видите ли, — терпеливо попыталась объяснить ей Джейн, — я не могу выйти, так как могут внезапно поступить какие-то важные для мистера Прессмана новости. А если это произойдет и меня не будет на месте — что ж, не мне вам объяснять, миссис Прессман, что за этим последует. Но если вы хотите, я могу послать Корлисс, а сама в это время подежурю на телефоне.
— Нет, — заявила миссис Прессман. — Я бы предпочла, чтобы вы пошли сами. Объясните Корлисс, что ей нужно сказать, если вдруг позвонит мистер Прессман… Все будет в порядке. Я за все отвечаю. Если что-то случится, вы можете объяснить Ральфу, что это я приказала вам.
Несколько секунд Джейн соображала, сказать ли ей, что здесь только один человек имеет право приказывать. Но, с другой стороны, она не видела ничего необычного в этом поручении.
— Видите ли, — холодно пояснила миссис Прессман, — это все потому, что мне сегодня безумно некогда.
— Хорошо, — согласилась Джейн.
Она взяла оформленный чек, пропуск в банк от миссис Прессман и получила на прощанье еще одну очаровательную улыбку.
— Как мне благодарить вас, Джейн, дорогая. Вы так меня выручили! Я обязательно расскажу Ральфу, какая вы милая!
Джейн хотелось, чтобы у нее был свидетель, что она уходит не просто так, а по приказу миссис Прессман, поэтому она на минутку задержалась возле стола Корлисс Рэмси:
— Миссис Прессман попросила меня сходить в банк и сделать кое-что для нее. Если вдруг позвонит мистер Прессман, передай ему, что я ушла по ее поручению.
Корлисс Рэмси взглянула на нее дружелюбными, все понимающими глазами. Очень выразительно она пообещала:
— Хорошо, Джейн, если шеф объявится, я все передам ему слово в слово.
— Да, да, Корлисс, передайте ему, что это я отослала Джейн в банк, — подтвердила миссис Прессман, появляясь в дверях. — Пойдемте же, Джейн, я провожу вас до выхода.
Она провела Джейн по коридору и спустилась вместе с ней в лифте, как будто оказывая ей особую честь в благодарность за оказанную услугу. Она даже вызвала такси и улыбнулась Джейн на прощанье.
Джейн побежала к банку, до которого было четыре квартала. Время уже близилось к закрытию, поэтому перед каждым окошечком стояла небольшая очередь, и Джейн освободилась позже, чем предполагала. Прошло еще четверть часа, прежде чем она вернулась в офис.
— Босс не звонил? — спросила она Корлисс.
— Нет, увы! Господи, как мне хочется, чтобы он поскорее вернулся. Если бы я сказала ему, что его мадам отправила тебя бегать по своим делам, он бы лопнул от злости!
Джейн кивнула.
— Мне тоже кажется, что не следовало этого делать. Что-то мне не верится, чтобы она действительно так уж спешила. На нее это совсем не похоже, да и вела она себя совсем не так.
— А она вернулась сразу же, как проводила тебя, — сообщила Корлисс. — Оставила такси дожидаться за углом и вернулась, сказав, что забыла в кабинете перчатки.
— Забыла перчатки! — воскликнула Джейн.
— Да, она так сказала.
— Но этого не может быть! Я сама видела, как она клала их в сумку… Бьюсь об заклад, что она сама забыла об этом и вернулась, а…
— Ничего подобного, — заявила Корлисс. — Она удостоила меня взглядом на обратном пути и сообщила, что нашла их как раз на том месте, где и оставила, — на письменном столе в кабинете.
Перед глазами Джейн вдруг встала разгадка всей этой комедии. Все закружилось и поплыло вокруг нее.
— О Господи помилуй!
— Что случилось? — воскликнула Корлисс.
Джейн с трудом взяла себя в руки.
— Ничего, это не важно. Мне показалось, что я забыла кое-что сделать, но, оказывается, все в порядке.
Корлисс не должна об этом знать, решила Джейн. Это было совершенно ясно, нужно было сделать вид, что ничего не случилось, а потом она обо всем этом подумает и решит, что делать.
Очень спокойно Джейн произнесла:
— Ну хорошо, пора заниматься делом, — и вернулась к себе.
Тщательно заперев за собой дверь, чтобы ее не могли застать врасплох, она приблизилась к своему столу.
Едва только взглянув на него, она уже знала ответ на свой вопрос. Рыться в ящиках будет бессмысленно. Нет никакого сомнения, что их уже успели проверить.
Выдвинув первый ящик, она убедилась, что была совершенно права. Письмо из детективного агентства с результатами слежки, негативами и пачкой фотографий исчезло.
Глава 11
Глава 12
В молчании миссис Прессман явно слышался приказ. Джейн вытащила из сумки свои бумаги и помогла миссис Прессман сложить в сумку письма.
— Это все? — спросила миссис Прессман. Джейн смогла только кивнуть.
— Письма будут ждать его на письменном столе в его кабинете, когда он появится, — заявила миссис Прессман и затем подарила Джейн вторую улыбку, которая входила в программу ее визита. — До свидания, дорогая!
— До свидания, — проговорила Джейн ей в спину, наблюдая, как миссис Прессман выходит из конторы.
Миссис Прессман была почти на двадцать два года моложе мужа. Они были женаты уже почти пять лет, примерно такое же время Джейн служила у Прессмана. Одним из требований, которые миссис Прессман предъявила мужу перед свадьбой, был приказ уволить секретаршу, которая служила ему уже десять лет. Джейн — молодую, стеснительную и неопытную, — направило к Ральфу Дж. Прессману для переговоров агентство по найму. Так она получила работу.
Джейн подождала, пока звук захлопнувшейся двери не подтвердил, что миссис Прессман наконец ушла; затем она выглянула в общую приемную.
— Ты не могла меня предупредить пораньше, а, Корлисс?
Корлисс покачала белокурой головой.
— Она ворвалась сюда как ураган, — оправдывалась она. — Я успела набрать номер, когда она была еще на середине комнаты, а когда ты взяла трубку, она уже входила в твою приемную. Что ей было нужно?
— По-моему, лишний раз показать нам, какая она важная персона, — небрежно ответила Джейн.
Корлисс хмыкнула:
— Ну уж, если бы тут сейчас был сам Ральф Дж. Прессман, я… — Она повернулась, чтобы снять трубку телефона, послушала минутку, а затем обратилась к Джейн: — Это тебя.
В надежде, что это наконец звонит сам Прессман, Джейн ринулась в свою маленькую приемную, на бегу крикнув:
— Я возьму трубку у себя!
Но это был не Прессман. Это был Стэнвуд.
— Шеф вернулся? — спросил он.
— Пока нет.
— Он не давал о себе знать?
— Нет.
— Он мне дал задание проработать один вопрос о налогах, поэтому мне сейчас нужно собрать дополнительную информацию. Поскольку он сегодня вряд ли появится, я займусь этим во второй половине дня.
— Как хочешь, — задумчиво ответила Джейн. — Я не знаю, тебе виднее. Он ведь может появиться в любой момент. А ты сам знаешь, как только он появится, он тут же захочет тебя видеть.
Стэнвуд не сдавался.
— Знаешь, мне кажется, он все-таки сегодня не появится в офисе. А это дело нужно провернуть обязательно. И лучше, Джейн, я сделаю это сейчас. Всю ответственность я согласен взять на себя.
— Хорошо, но в этом случае, если ты вдруг срочно понадобишься, где мне тебя найти?
— Не знаю, Джейн. Я ведь не буду сидеть на месте. Если получится, я сам лучше тебе перезвоню попозже.
— Хорошо, — уступила Джейн.
Она услышала, как Стэнвуд повесил трубку, и почти тут же в трубке раздался голос Корлисс Рэмси:
— Опять она, Джейн! Приготовься.
— Уж не хочешь ли ты сказать… — начала Джейн, но вовремя удержалась, так как ее фраза должна была звучать примерно так: “Уж не хочешь ли ты сказать, что это опять наша мадам “Плохие новости”?”
У нее было странное чувство, что миссис Прессман стоит где-то рядом, может, даже у нее за спиной, и может все это услышать, поэтому она ответила как можно более спокойно:
— Хорошо, а если позвонит шеф, скажи, что мистер Стэнвуд только что звонил. Он будет во второй половине дня заниматься каким-то делом, связанным с налогообложением.
Она положила трубку, услышав за спиной шаги, и в эту минуту в приемной появилась миссис Прессман, улыбаясь куда приветливее и сердечнее, чем она обычно это делала, являясь в офис.
— Джейн, дорогая, не могли бы вы мне оказать одну услугу. Мне совершенно необходимы деньги. Не могли бы вы выписать мне чек, чтобы я успела в банк до трех часов, а у меня еще назначена встреча на пять минут четвертого. Я просто не успеваю. Не могли бы вы сходить вместо меня в банк и получить деньги?
Джейн заколебалась. За все пять лет, что она работала на Ральфа Прессмана, его жена в первый раз попросила ее о такого рода услуге.
Внезапно окаменевшее лицо миссис Прессман показало Джейн, что ее колебания гораздо больше оскорбили супругу босса, чем прямой отказ.
— Видите ли, — терпеливо попыталась объяснить ей Джейн, — я не могу выйти, так как могут внезапно поступить какие-то важные для мистера Прессмана новости. А если это произойдет и меня не будет на месте — что ж, не мне вам объяснять, миссис Прессман, что за этим последует. Но если вы хотите, я могу послать Корлисс, а сама в это время подежурю на телефоне.
— Нет, — заявила миссис Прессман. — Я бы предпочла, чтобы вы пошли сами. Объясните Корлисс, что ей нужно сказать, если вдруг позвонит мистер Прессман… Все будет в порядке. Я за все отвечаю. Если что-то случится, вы можете объяснить Ральфу, что это я приказала вам.
Несколько секунд Джейн соображала, сказать ли ей, что здесь только один человек имеет право приказывать. Но, с другой стороны, она не видела ничего необычного в этом поручении.
— Видите ли, — холодно пояснила миссис Прессман, — это все потому, что мне сегодня безумно некогда.
— Хорошо, — согласилась Джейн.
Она взяла оформленный чек, пропуск в банк от миссис Прессман и получила на прощанье еще одну очаровательную улыбку.
— Как мне благодарить вас, Джейн, дорогая. Вы так меня выручили! Я обязательно расскажу Ральфу, какая вы милая!
Джейн хотелось, чтобы у нее был свидетель, что она уходит не просто так, а по приказу миссис Прессман, поэтому она на минутку задержалась возле стола Корлисс Рэмси:
— Миссис Прессман попросила меня сходить в банк и сделать кое-что для нее. Если вдруг позвонит мистер Прессман, передай ему, что я ушла по ее поручению.
Корлисс Рэмси взглянула на нее дружелюбными, все понимающими глазами. Очень выразительно она пообещала:
— Хорошо, Джейн, если шеф объявится, я все передам ему слово в слово.
— Да, да, Корлисс, передайте ему, что это я отослала Джейн в банк, — подтвердила миссис Прессман, появляясь в дверях. — Пойдемте же, Джейн, я провожу вас до выхода.
Она провела Джейн по коридору и спустилась вместе с ней в лифте, как будто оказывая ей особую честь в благодарность за оказанную услугу. Она даже вызвала такси и улыбнулась Джейн на прощанье.
Джейн побежала к банку, до которого было четыре квартала. Время уже близилось к закрытию, поэтому перед каждым окошечком стояла небольшая очередь, и Джейн освободилась позже, чем предполагала. Прошло еще четверть часа, прежде чем она вернулась в офис.
— Босс не звонил? — спросила она Корлисс.
— Нет, увы! Господи, как мне хочется, чтобы он поскорее вернулся. Если бы я сказала ему, что его мадам отправила тебя бегать по своим делам, он бы лопнул от злости!
Джейн кивнула.
— Мне тоже кажется, что не следовало этого делать. Что-то мне не верится, чтобы она действительно так уж спешила. На нее это совсем не похоже, да и вела она себя совсем не так.
— А она вернулась сразу же, как проводила тебя, — сообщила Корлисс. — Оставила такси дожидаться за углом и вернулась, сказав, что забыла в кабинете перчатки.
— Забыла перчатки! — воскликнула Джейн.
— Да, она так сказала.
— Но этого не может быть! Я сама видела, как она клала их в сумку… Бьюсь об заклад, что она сама забыла об этом и вернулась, а…
— Ничего подобного, — заявила Корлисс. — Она удостоила меня взглядом на обратном пути и сообщила, что нашла их как раз на том месте, где и оставила, — на письменном столе в кабинете.
Перед глазами Джейн вдруг встала разгадка всей этой комедии. Все закружилось и поплыло вокруг нее.
— О Господи помилуй!
— Что случилось? — воскликнула Корлисс.
Джейн с трудом взяла себя в руки.
— Ничего, это не важно. Мне показалось, что я забыла кое-что сделать, но, оказывается, все в порядке.
Корлисс не должна об этом знать, решила Джейн. Это было совершенно ясно, нужно было сделать вид, что ничего не случилось, а потом она обо всем этом подумает и решит, что делать.
Очень спокойно Джейн произнесла:
— Ну хорошо, пора заниматься делом, — и вернулась к себе.
Тщательно заперев за собой дверь, чтобы ее не могли застать врасплох, она приблизилась к своему столу.
Едва только взглянув на него, она уже знала ответ на свой вопрос. Рыться в ящиках будет бессмысленно. Нет никакого сомнения, что их уже успели проверить.
Выдвинув первый ящик, она убедилась, что была совершенно права. Письмо из детективного агентства с результатами слежки, негативами и пачкой фотографий исчезло.
Глава 11
В два тридцать Карпер вернулся к себе в контору и заказал междугородный разговор с Хью Сондерсом из Петри.
Через пару минут, когда Сондерс подошел к телефону, он сказал:
— Сондерс? Это Карпер из Лос-Анджелеса… “Индепендент эйкрс сабдивижн компани”.
— Понятно, — ответил Сондерс. — И что вы хотите?
— Как идет сбор денег среди владельцев участков?
— Все нормально. Команде Хаузера удалось привлечь на свою сторону уже почти девяносто процентов фермеров.
— А есть там у вас некий Джек П. Ридли? — спросил Карпер. — У него маленькая ферма по разведению цыплят.
— Знаю я, о ком вы говорите, — прервал его Сондерс. Как раз я и должен был поговорить с ним, собирался связаться по телефону завтра или послезавтра… Он только недавно приехал в эти края, вряд ли нам удастся много выжать из него. Но уж какие-то деньги я из него выжму, пусть даже это будет не больше пятидесяти долларов, раз уж он с нами в одной лодке. Его земля не стоит больше нескольких тысяч.
— Ты еще не видел его? — сухо спросил Карпер.
— Пока нет.
— А ты знаешь, кто такой Ридли на самом деле?
— Что вы имеете в виду? Ридли, он и есть Ридли, разве не так?
— Нет, не так.
— А кто же он?
— Ридли, — заявил Карпер, — это на самом деле Ральф Дж. Прессман.
— Что вы говорите?!
— Да, это так.
— Вы уверены в этом?
— Совершенно.
— Но для чего все это?
— Он рассчитывал, что вы посетите его и у него появится шанс выведать все ваши планы.
Сондерс задумался.
— Отлично, я доставлю ему такое удовольствие. Позвоню, пожалуй, завтра утром. И свяжусь заодно с Эвереттом Тру из “Петри геральд”. Мы отправимся туда вместе и…
— Погоди минутку, — перебил его Карпер. — Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал, идет?
— Что я должен сделать?
— Не звони ему пару часов. Дай мне время сделать кое-какие приготовления.
— Зачем вам это нужно?
— Я тут задумал кое-что.
— Но он может смыться за это время!
— Нет. Он собирается пробыть здесь некоторое время. Будет ждать развития событий, ведь неизвестно еще, чем закончится это дело с нефтью.
— А как вы об этом узнали?
— Случай помог. Сондерс задумался.
— Это может сильно все изменить. Если мы поймаем его на этом деле, это может сильно повлиять на положение вещей. Мы сможем даже добиться пересмотра дела в Верховном суде.
— Это не сможет ему сильно повредить, — сказал Карпер.
Сондерс засмеялся:
— Он должен прийти в суд с чистыми руками и со сведениями, которые были получены только легальным путем. А вы думаете, члены Верховного суда не читают газет?
— Хорошо, — заявил Карпер. — Мне нужно только одно.
— Что именно?
— Подожди звонить ему еще пару часов. Мне бы не хотелось, чтобы он знал, что мне что-то известно о его намерениях. И, главное, никто не должен знать, от кого ты получил эту информацию, ни одна живая душа, даже Хаузер и Тру.
Сондерс, казалось, заколебался, потом согласился:
— Хорошо, идет. Да у меня и займет не меньше двух часов, чтобы найти Тру и дозвониться этому “Ридли”. Ведь мне еще нужно продумать как можно тщательнее наш разговор.
Через пару минут, когда Сондерс подошел к телефону, он сказал:
— Сондерс? Это Карпер из Лос-Анджелеса… “Индепендент эйкрс сабдивижн компани”.
— Понятно, — ответил Сондерс. — И что вы хотите?
— Как идет сбор денег среди владельцев участков?
— Все нормально. Команде Хаузера удалось привлечь на свою сторону уже почти девяносто процентов фермеров.
— А есть там у вас некий Джек П. Ридли? — спросил Карпер. — У него маленькая ферма по разведению цыплят.
— Знаю я, о ком вы говорите, — прервал его Сондерс. Как раз я и должен был поговорить с ним, собирался связаться по телефону завтра или послезавтра… Он только недавно приехал в эти края, вряд ли нам удастся много выжать из него. Но уж какие-то деньги я из него выжму, пусть даже это будет не больше пятидесяти долларов, раз уж он с нами в одной лодке. Его земля не стоит больше нескольких тысяч.
— Ты еще не видел его? — сухо спросил Карпер.
— Пока нет.
— А ты знаешь, кто такой Ридли на самом деле?
— Что вы имеете в виду? Ридли, он и есть Ридли, разве не так?
— Нет, не так.
— А кто же он?
— Ридли, — заявил Карпер, — это на самом деле Ральф Дж. Прессман.
— Что вы говорите?!
— Да, это так.
— Вы уверены в этом?
— Совершенно.
— Но для чего все это?
— Он рассчитывал, что вы посетите его и у него появится шанс выведать все ваши планы.
Сондерс задумался.
— Отлично, я доставлю ему такое удовольствие. Позвоню, пожалуй, завтра утром. И свяжусь заодно с Эвереттом Тру из “Петри геральд”. Мы отправимся туда вместе и…
— Погоди минутку, — перебил его Карпер. — Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал, идет?
— Что я должен сделать?
— Не звони ему пару часов. Дай мне время сделать кое-какие приготовления.
— Зачем вам это нужно?
— Я тут задумал кое-что.
— Но он может смыться за это время!
— Нет. Он собирается пробыть здесь некоторое время. Будет ждать развития событий, ведь неизвестно еще, чем закончится это дело с нефтью.
— А как вы об этом узнали?
— Случай помог. Сондерс задумался.
— Это может сильно все изменить. Если мы поймаем его на этом деле, это может сильно повлиять на положение вещей. Мы сможем даже добиться пересмотра дела в Верховном суде.
— Это не сможет ему сильно повредить, — сказал Карпер.
Сондерс засмеялся:
— Он должен прийти в суд с чистыми руками и со сведениями, которые были получены только легальным путем. А вы думаете, члены Верховного суда не читают газет?
— Хорошо, — заявил Карпер. — Мне нужно только одно.
— Что именно?
— Подожди звонить ему еще пару часов. Мне бы не хотелось, чтобы он знал, что мне что-то известно о его намерениях. И, главное, никто не должен знать, от кого ты получил эту информацию, ни одна живая душа, даже Хаузер и Тру.
Сондерс, казалось, заколебался, потом согласился:
— Хорошо, идет. Да у меня и займет не меньше двух часов, чтобы найти Тру и дозвониться этому “Ридли”. Ведь мне еще нужно продумать как можно тщательнее наш разговор.
Глава 12
Френк Дюриэа, окружной прокурор в Санта-Дальбарре, сбросил ботинки, улегся на кровать, подложив руки под голову, и с гордостью наблюдал за женой влюбленными глазами.
Милдред Дюриэа была пятью годами моложе мужа, высокая, гибкая, изящная. Она сидела перед зеркалом за туалетным столиком и наносила кончиками длинных пальцев питательный крем на лицо.
— Прекрати немедленно, — бросила она ему через плечо.
— Что именно? — поинтересовался муж.
— Для чего-то ведь ты лег в постель. По-моему, ты собирался спать. А для этого в первую очередь необходимо снять то, что на тебе надето, и надеть пижаму.
Дюриэа заулыбался:
— Так ведь я уже почти разделся. Можно сказать, что я уже выполнил часть программы по подготовке ко сну. Видишь, я уже снял ботинки.
— Если ты собираешься спать здесь, так я сама тебя раздену.
Окружной прокурор зевнул:
Прекрасная мысль, дорогая. Столько хлопот обычно с этим раздеванием, а тут я немного отдохну. Передо мной чудесная перспектива: задремать немного, а открыть глаза, когда я уже буду в постели.
— А я выверну твою одежду наизнанку, — пригрозила она.
— Это замечательно, но, как хорошая жена и замечательная хозяйка, ты не сможешь оставить мою одежду в таком виде. Я совершенно уверен, что ты все снова вывернешь налицо и утром я найду всю одежду аккуратно развешанной на плечиках в шкафу.
— Только ты не учел, что, выворачивая твою одежду, я вытряхну из карманов любовные письма, — ядовито усмехнулась она.
— Как же мало ты меня знаешь, — отпарировал он. — Получив любовную записочку, я тут же ее сжигаю.
— А ты, оказывается, совсем не романтическая натура!
— Романтическая, но не в такой степени. Если бы ты так часто имела дело с судебной практикой, как я, то все эти любовные письма, зачитываемые во время судебных разбирательств каждой стороной, давно набили бы тебе оскомину, тем более что зачитывают их спокойным, размеренным, лишенным всякого выражения голосом — нет уж, дорогая, избавь меня Боже от любовных писем!
— А если письма от меня?
— Да ты мне ни одного не написала за всю нашу жизнь!
— И ты, кстати, тоже.
— Я уже объяснял тебе почему — я юрист. Милдред подцепила крем кончиком пальца, а затем растерла ему между ладонями.
— Ну давай, попробуй придумать что-нибудь подобное, — приказала она.
— Не могу, — уставившись в потолок, заявил Дюриэа. — Я все время думаю о тех любовных письмах, которые зачитывают в суде. “Моя единственная любовь, — продекламировал он хорошо поставленным голосом. — Ты и представить себе не можешь, как мне тебя не хватает. Все мое тело пылает от желания твоих ласк. Воспоминания о том, как твои жаркие губы целовали меня, заставляют неистово биться мое сердце. Когда я впервые заключил в свои объятия твое тело, такое нежное и волнующее, то…”
— О, теперь мне все ясно, — радостно воскликнула жена, прыгая на него и усаживаясь таким образом, чтобы он не мог пошевельнуться. Она игриво пощекотала ему пятки.
Окружной прокурор сделал слабую попытку продолжить декламировать любовное послание, но его речь чем дальше, тем больше напоминала невнятное бормотание. Внезапно он издал нервический смешок и подтянул к подбородку колени, пытаясь спихнуть с себя жену.
Но она не сдавалась, щекоча его все сильнее.
— Сдаюсь, сдаюсь, — запросил пощады прокурор округа Санта-Дельбарра. — Полная, абсолютная капитуляция.
Милдред прекратила мучить мужа.
— Твоя капитуляция принимается, — объявила она. Дюриэа спустил ноги с кровати и принялся расстегивать пуговицы на рубашке.
— Я бы сказал, что это не по правилам, — заявил он. — Так порядочные люди не поступают. Если еще учесть, что количество разводов непрерывно растет, что не удивительно, если учесть…
— Что случилось? — спросила она, заметив, что он склонил голову, к чему-то прислушиваясь.
— Так, ничего особенного, — ответил он. — Мне послышалось, что подъехала машина и остановилась где-то недалеко от наших дверей.
— Машина?
— Да, машина, — настаивал он. — Какая-то очень сомнительная машина со старозаветным двигателем.
— Черт возьми! — воскликнула она. — Грэмпс!
— Такое событие трудно, конечно, предугадать заранее. Мне удалось приучить себя к мысли о возможном в любую минуту землетрясении, я уверен даже, что смогу, не дрогнув, встретить сообщение о вражеском нашествии. Бомбардировки и газовые атаки также входят в число опасностей, с которыми я готов встретиться лицом к лицу в любой день. Но визит твоего деда, моя дорогая, входит в число тех событий, к которым нельзя ни привыкнуть, ни подготовиться.
У входа раздался какой-то рев, больше всего напоминающий заезженную магнитофонную запись.
— Конечно же это Грэмпс! — воскликнула Милдред. Окружной прокурор застегнул воротничок рубашки и потянулся за ботинками.
Милдред стала искать в шкафу свой халат.
— Который час? — спросила она.
— Без десяти одиннадцать, — провозгласил муж. — Несчастье громогласно оповещает потомков о своем приходе.
— Ты одет? — спросила она. — Тогда ступай к заднему входу и упроси его не дуть в эту ужасную трубу. Скажи, что мы уже и так догадались о его приезде.
— Подожди минутку, — попросил Дюриэа. — Мне кажется, я слышу шаги за окном.
Минутой спустя за жалюзи раздался высокий дребезжащий голос:
— Привет, ребята! Угадайте-ка, кто к вам пришел? Френк Дюриэа ехидно усмехнулся:
— Нет необходимости угадывать. Никто из наших друзей не возьмет на себя смелость приехать к нам на машине с таким кошмарным двигателем. Вывод может быть только один: вы родственник. Я могу сделать и более далеко идущие выводы. Никто из Дюриэа никогда не позволил бы себе оскорблять чужой слух, играя на подобном смехотворном инструменте. Следовательно, вы один из Виггинсов и являетесь родственником моей жены.
— Угу! — хихикнул Грэмпс Виггинс, — это именно я… Я не хотел надоедать вам, ребята. Собирался переночевать в трейлере. Уже совсем собрался лечь спать, но подумал, что хорошо бы выпить стаканчик пунша. Я хотел тихонечко пройти на кухню, так, чтобы вы даже до утра и не подозревали о моем присутствии, но заметил, что в вашей спальне еще горит свет. Вот я и подумал, хорошо бы устроить вам небольшой веселый концерт.
— Да, — с иронией протянул Дюриэа. — В этом случае без выпивки не обойтись. Прошлый ваш визит практически свел к нулю мои шансы быть переизбранным на следующий срок. Только Всевышний знает, во что мне обойдется ваш концерт на этот раз.
— Послушай-ка меня, молодой человек, — ничуть не обиделся Грэмпс. — Я совсем не собираюсь мешать вам. Я знаю, как ты относишься к тому, что я иногда вваливаюсь к тебе в офис, но сейчас не беспокойтесь. Я умчусь еще до полуночи… Просто заскочил поздороваться с вами, ребята… Как дела, дружище Френк? Не составишь мне компанию по выпивке?
— В хорошей интуиции вам не откажешь. Я бы тоже чего-нибудь выпил, — признался Френк. — Мне сейчас просто необходимо выпить. Я уже начал мечтать об этом, когда вы затарахтели возле наших дверей в этой своей кофемолке, которую вы почему-то называете автомобилем. Но спросите сначала, что по этому поводу думает Милдред.
Грэмпс Виггинс внезапно обиженно надул губы, но выглядело это так, что окружной прокурор никак не мог понять, дурачит ли его старик или он действительно чувствует себя оскорбленным.
— О чем ты говоришь, мальчик мой? Чтобы я спрашивал у Милдред разрешения выпить пунша или предложил ей промочить горло вместе с нами?! Ты что, забыл, что она урожденная Виггинс. Если речь идет об Виггинсах, нет смысла спрашивать разрешения выпить пунша. Виггинсы — это что-то! Виггинсы не подведут! Спрашивать о таких вещах нужно только этих проклятых янки… Ну все, ребята, подождите меня минут пять, и все будет готово.
Они услышали, как его быстрые шаги прошелестели по цементному покрытию внутреннего дворика, быстрые шаги энергичного старичка, переполненного энтузиазмом и любовью к жизни.
Дюриэа задумчиво провел рукой по волосам.
— Так я и предполагал, — объявил он. — Устроить такую суматоху и всего за несколько минут. Если бы у нас в доме, пока он здесь, было бы совершено какое-то преступление, то можешь быть уверена, старая ищейка немедленно бы напала на след.
Милдред рассмеялась:
— Ну-ну, не сгущай краски, все это не так уж страшно. Он ведь пообещал, что уйдет до полуночи. А до тех пор, будем надеяться, в нашем округе никто не нарушит закон.
Дюриэа преувеличенно широким жестом обвел рукой окрестности:
— Послушай меня, женщина. Вот мы все тут перед тобой, и весь наш доход на двадцать лет вперед предназначен для того, чтобы платить за этот наш прелестный дом в этом фешенебельном районе. Посмотри вокруг, среди каких людей мы живем, это же сплошные аристократы. Мы проникли в эту утонченную атмосферу, где вращаются только сливки местного высшего света, а для чего: сохранить свой престиж, завязать новые знакомства и, следовательно, еще выше подняться по социальной лестнице, не правда ли, милая?
И каков же результат? В самое неурочное время немытая машина, больше похожая на мышеловку, с изношенными покрышками, дырами в сиденьях и трещинами в ветровом стекле, вдруг подвозит к нашему дому совершенно немыслимый, сваренный в домашних условиях трейлер. И из этого чудовища под аккомпанемент какой-то какофонии, которую он называет музыкой, вываливается старый греховодник, который имеет несчастье называться твоим дедом. Да еще к тому же он исполняет под нашими окнами соло на трубе… И он еще рассчитывает, что его привлекут к расследованию какого-нибудь преступления, которое может произойти в нашем округе!
— Тебе же он нравится, и ты сам это прекрасно знаешь, — терпеливо сказала Милдред.
— Просто моя профессиональная гордость, — пожаловался Френк Дюриэа, — страдает от необходимости общения с этим древним мастодонтом.
Милдред еще раз быстро оглядела свое отражение в зеркале.
— Да ладно тебе, не волнуйся и усаживайся поудобнее, старый ворчун. Грэмпс Виггинс может приготовить самый замечательный в мире горячий пунш, и если ты считаешь, что кто-нибудь из потомков Виггинсов, достойных этого имени, будет сидеть здесь спокойно и выслушивать твое ворчание…
Дюриэа внезапно встал.
— Ты только что, — перебил он ее, — упомянула действительно выдающийся талант твоего дедушки. Он действительно неподражаемо готовит напитки. Ну-ка, давай пойдем проверим.
Трейлер Грэмпса Виггинса выглядел как характерное пристанище холостяка. Он был начисто лишен малейших признаков того изящества и уюта, который вносит только женская рука, которая превращает любую хибару в дом. Но, с другой стороны, все в трейлере сверкало почти стерильной чистотой и каждая вещь была на своем месте.
Сверкающие кастрюльки и сковородки, которые не удавалось спрятать с глаз долой, висели на вбитых в стену гвоздях. Еще на стене прямо над столом висело несколько деревянных полочек, стол был раскладной, и, выдвинув его, хозяин мог только протянуть руку, чтобы достать с полки соусник или тарелку, соль или приправу — все было под рукой. Ножи, ложки и вилки торчали в специальных круглых подставках. Чашки тоже висели на специальных гвоздях над третьей, самой широкой полкой.
Грэмпс Виггинс стоял возле плитки, помешивая кипевшую воду с пряностями. Когда вошли Френк с Милдред, он как раз собирался бросить туда еще нарезанную мелкими кусочками лимонную кожуру.
Грэмпс был маленьким человеком неопределенного возраста. Его маленькие глазки, поблескивающие за толстыми стеклами очков, были полны жизни. Он был энтузиастом в полном смысле этого слова, и об этом ясно говорили его глаза. Его быстрые, порывистые движения напоминали о каком-то диком, неприрученном звере. Он метался по трейлеру, пододвигая стулья гостям, и успевал в это же время поддерживать разговор.
Это здорово, просто здорово, что вы все-таки пришли! Счастлив видеть вас у себя! Как дела? Давненько я здесь у вас не бывал… Прошла уже чертова бездна времени с тех пор… Побывал за это время в Мексике. Великая страна. Затем я ненадолго заглянул в северные штаты, но у них — правда, чудно? — какие-то проблемы с бензином и покрышками, поэтому я решил, что лучше бы мне вернуться.
Дюриэа с женой обменялись понимающими взглядами.
Грэмпс наклонился над столом. Его пальцы как-то незаметно подцепили все три чашки одновременно и опустили их в котелок с кипящей водой.
— Секрет горячего пунша, — вдохновенно начал Грэмпс, — в том, что его нужно разливать в очень горячие чашки. Наливать его нужно только в уже приготовленную посуду. Спирт кипит при более низкой температуре, чем вода. Большинство невежд при подогревании наполовину выпаривают алкоголь, берутся варит пунш, а как это делать правильно — сами не знают. Ну а я вас сегодня попотчую особым горячим пуншем: я его сам придумал, его еще никто не пил… Я в него добавляю четыре разного вида ликеров. Только не спрашивайте меня, как я его делаю, все равно не скажу — это секрет.
Грэмпс достал откуда-то квартовую бутыль, на две трети заполненную какой-то темной отвратительного вида жидкостью, энергично встряхнул ее два раза и вытащил зубами пробку.
На взгляд постороннего человека, он казался бы по меньшей мере сомнительной личностью. Седые всклокоченные волосы в беспорядке разметались по плечам. Ни брюки, ни рубашка, казалось, не подозревали о существовании такой вещи, как утюг. Но его живое, выразительное лицо, дышащее энергией и жизнелюбием, делали его неотразимо привлекательным.
Милдред Дюриэа была пятью годами моложе мужа, высокая, гибкая, изящная. Она сидела перед зеркалом за туалетным столиком и наносила кончиками длинных пальцев питательный крем на лицо.
— Прекрати немедленно, — бросила она ему через плечо.
— Что именно? — поинтересовался муж.
— Для чего-то ведь ты лег в постель. По-моему, ты собирался спать. А для этого в первую очередь необходимо снять то, что на тебе надето, и надеть пижаму.
Дюриэа заулыбался:
— Так ведь я уже почти разделся. Можно сказать, что я уже выполнил часть программы по подготовке ко сну. Видишь, я уже снял ботинки.
— Если ты собираешься спать здесь, так я сама тебя раздену.
Окружной прокурор зевнул:
Прекрасная мысль, дорогая. Столько хлопот обычно с этим раздеванием, а тут я немного отдохну. Передо мной чудесная перспектива: задремать немного, а открыть глаза, когда я уже буду в постели.
— А я выверну твою одежду наизнанку, — пригрозила она.
— Это замечательно, но, как хорошая жена и замечательная хозяйка, ты не сможешь оставить мою одежду в таком виде. Я совершенно уверен, что ты все снова вывернешь налицо и утром я найду всю одежду аккуратно развешанной на плечиках в шкафу.
— Только ты не учел, что, выворачивая твою одежду, я вытряхну из карманов любовные письма, — ядовито усмехнулась она.
— Как же мало ты меня знаешь, — отпарировал он. — Получив любовную записочку, я тут же ее сжигаю.
— А ты, оказывается, совсем не романтическая натура!
— Романтическая, но не в такой степени. Если бы ты так часто имела дело с судебной практикой, как я, то все эти любовные письма, зачитываемые во время судебных разбирательств каждой стороной, давно набили бы тебе оскомину, тем более что зачитывают их спокойным, размеренным, лишенным всякого выражения голосом — нет уж, дорогая, избавь меня Боже от любовных писем!
— А если письма от меня?
— Да ты мне ни одного не написала за всю нашу жизнь!
— И ты, кстати, тоже.
— Я уже объяснял тебе почему — я юрист. Милдред подцепила крем кончиком пальца, а затем растерла ему между ладонями.
— Ну давай, попробуй придумать что-нибудь подобное, — приказала она.
— Не могу, — уставившись в потолок, заявил Дюриэа. — Я все время думаю о тех любовных письмах, которые зачитывают в суде. “Моя единственная любовь, — продекламировал он хорошо поставленным голосом. — Ты и представить себе не можешь, как мне тебя не хватает. Все мое тело пылает от желания твоих ласк. Воспоминания о том, как твои жаркие губы целовали меня, заставляют неистово биться мое сердце. Когда я впервые заключил в свои объятия твое тело, такое нежное и волнующее, то…”
— О, теперь мне все ясно, — радостно воскликнула жена, прыгая на него и усаживаясь таким образом, чтобы он не мог пошевельнуться. Она игриво пощекотала ему пятки.
Окружной прокурор сделал слабую попытку продолжить декламировать любовное послание, но его речь чем дальше, тем больше напоминала невнятное бормотание. Внезапно он издал нервический смешок и подтянул к подбородку колени, пытаясь спихнуть с себя жену.
Но она не сдавалась, щекоча его все сильнее.
— Сдаюсь, сдаюсь, — запросил пощады прокурор округа Санта-Дельбарра. — Полная, абсолютная капитуляция.
Милдред прекратила мучить мужа.
— Твоя капитуляция принимается, — объявила она. Дюриэа спустил ноги с кровати и принялся расстегивать пуговицы на рубашке.
— Я бы сказал, что это не по правилам, — заявил он. — Так порядочные люди не поступают. Если еще учесть, что количество разводов непрерывно растет, что не удивительно, если учесть…
— Что случилось? — спросила она, заметив, что он склонил голову, к чему-то прислушиваясь.
— Так, ничего особенного, — ответил он. — Мне послышалось, что подъехала машина и остановилась где-то недалеко от наших дверей.
— Машина?
— Да, машина, — настаивал он. — Какая-то очень сомнительная машина со старозаветным двигателем.
— Черт возьми! — воскликнула она. — Грэмпс!
— Такое событие трудно, конечно, предугадать заранее. Мне удалось приучить себя к мысли о возможном в любую минуту землетрясении, я уверен даже, что смогу, не дрогнув, встретить сообщение о вражеском нашествии. Бомбардировки и газовые атаки также входят в число опасностей, с которыми я готов встретиться лицом к лицу в любой день. Но визит твоего деда, моя дорогая, входит в число тех событий, к которым нельзя ни привыкнуть, ни подготовиться.
У входа раздался какой-то рев, больше всего напоминающий заезженную магнитофонную запись.
— Конечно же это Грэмпс! — воскликнула Милдред. Окружной прокурор застегнул воротничок рубашки и потянулся за ботинками.
Милдред стала искать в шкафу свой халат.
— Который час? — спросила она.
— Без десяти одиннадцать, — провозгласил муж. — Несчастье громогласно оповещает потомков о своем приходе.
— Ты одет? — спросила она. — Тогда ступай к заднему входу и упроси его не дуть в эту ужасную трубу. Скажи, что мы уже и так догадались о его приезде.
— Подожди минутку, — попросил Дюриэа. — Мне кажется, я слышу шаги за окном.
Минутой спустя за жалюзи раздался высокий дребезжащий голос:
— Привет, ребята! Угадайте-ка, кто к вам пришел? Френк Дюриэа ехидно усмехнулся:
— Нет необходимости угадывать. Никто из наших друзей не возьмет на себя смелость приехать к нам на машине с таким кошмарным двигателем. Вывод может быть только один: вы родственник. Я могу сделать и более далеко идущие выводы. Никто из Дюриэа никогда не позволил бы себе оскорблять чужой слух, играя на подобном смехотворном инструменте. Следовательно, вы один из Виггинсов и являетесь родственником моей жены.
— Угу! — хихикнул Грэмпс Виггинс, — это именно я… Я не хотел надоедать вам, ребята. Собирался переночевать в трейлере. Уже совсем собрался лечь спать, но подумал, что хорошо бы выпить стаканчик пунша. Я хотел тихонечко пройти на кухню, так, чтобы вы даже до утра и не подозревали о моем присутствии, но заметил, что в вашей спальне еще горит свет. Вот я и подумал, хорошо бы устроить вам небольшой веселый концерт.
— Да, — с иронией протянул Дюриэа. — В этом случае без выпивки не обойтись. Прошлый ваш визит практически свел к нулю мои шансы быть переизбранным на следующий срок. Только Всевышний знает, во что мне обойдется ваш концерт на этот раз.
— Послушай-ка меня, молодой человек, — ничуть не обиделся Грэмпс. — Я совсем не собираюсь мешать вам. Я знаю, как ты относишься к тому, что я иногда вваливаюсь к тебе в офис, но сейчас не беспокойтесь. Я умчусь еще до полуночи… Просто заскочил поздороваться с вами, ребята… Как дела, дружище Френк? Не составишь мне компанию по выпивке?
— В хорошей интуиции вам не откажешь. Я бы тоже чего-нибудь выпил, — признался Френк. — Мне сейчас просто необходимо выпить. Я уже начал мечтать об этом, когда вы затарахтели возле наших дверей в этой своей кофемолке, которую вы почему-то называете автомобилем. Но спросите сначала, что по этому поводу думает Милдред.
Грэмпс Виггинс внезапно обиженно надул губы, но выглядело это так, что окружной прокурор никак не мог понять, дурачит ли его старик или он действительно чувствует себя оскорбленным.
— О чем ты говоришь, мальчик мой? Чтобы я спрашивал у Милдред разрешения выпить пунша или предложил ей промочить горло вместе с нами?! Ты что, забыл, что она урожденная Виггинс. Если речь идет об Виггинсах, нет смысла спрашивать разрешения выпить пунша. Виггинсы — это что-то! Виггинсы не подведут! Спрашивать о таких вещах нужно только этих проклятых янки… Ну все, ребята, подождите меня минут пять, и все будет готово.
Они услышали, как его быстрые шаги прошелестели по цементному покрытию внутреннего дворика, быстрые шаги энергичного старичка, переполненного энтузиазмом и любовью к жизни.
Дюриэа задумчиво провел рукой по волосам.
— Так я и предполагал, — объявил он. — Устроить такую суматоху и всего за несколько минут. Если бы у нас в доме, пока он здесь, было бы совершено какое-то преступление, то можешь быть уверена, старая ищейка немедленно бы напала на след.
Милдред рассмеялась:
— Ну-ну, не сгущай краски, все это не так уж страшно. Он ведь пообещал, что уйдет до полуночи. А до тех пор, будем надеяться, в нашем округе никто не нарушит закон.
Дюриэа преувеличенно широким жестом обвел рукой окрестности:
— Послушай меня, женщина. Вот мы все тут перед тобой, и весь наш доход на двадцать лет вперед предназначен для того, чтобы платить за этот наш прелестный дом в этом фешенебельном районе. Посмотри вокруг, среди каких людей мы живем, это же сплошные аристократы. Мы проникли в эту утонченную атмосферу, где вращаются только сливки местного высшего света, а для чего: сохранить свой престиж, завязать новые знакомства и, следовательно, еще выше подняться по социальной лестнице, не правда ли, милая?
И каков же результат? В самое неурочное время немытая машина, больше похожая на мышеловку, с изношенными покрышками, дырами в сиденьях и трещинами в ветровом стекле, вдруг подвозит к нашему дому совершенно немыслимый, сваренный в домашних условиях трейлер. И из этого чудовища под аккомпанемент какой-то какофонии, которую он называет музыкой, вываливается старый греховодник, который имеет несчастье называться твоим дедом. Да еще к тому же он исполняет под нашими окнами соло на трубе… И он еще рассчитывает, что его привлекут к расследованию какого-нибудь преступления, которое может произойти в нашем округе!
— Тебе же он нравится, и ты сам это прекрасно знаешь, — терпеливо сказала Милдред.
— Просто моя профессиональная гордость, — пожаловался Френк Дюриэа, — страдает от необходимости общения с этим древним мастодонтом.
Милдред еще раз быстро оглядела свое отражение в зеркале.
— Да ладно тебе, не волнуйся и усаживайся поудобнее, старый ворчун. Грэмпс Виггинс может приготовить самый замечательный в мире горячий пунш, и если ты считаешь, что кто-нибудь из потомков Виггинсов, достойных этого имени, будет сидеть здесь спокойно и выслушивать твое ворчание…
Дюриэа внезапно встал.
— Ты только что, — перебил он ее, — упомянула действительно выдающийся талант твоего дедушки. Он действительно неподражаемо готовит напитки. Ну-ка, давай пойдем проверим.
Трейлер Грэмпса Виггинса выглядел как характерное пристанище холостяка. Он был начисто лишен малейших признаков того изящества и уюта, который вносит только женская рука, которая превращает любую хибару в дом. Но, с другой стороны, все в трейлере сверкало почти стерильной чистотой и каждая вещь была на своем месте.
Сверкающие кастрюльки и сковородки, которые не удавалось спрятать с глаз долой, висели на вбитых в стену гвоздях. Еще на стене прямо над столом висело несколько деревянных полочек, стол был раскладной, и, выдвинув его, хозяин мог только протянуть руку, чтобы достать с полки соусник или тарелку, соль или приправу — все было под рукой. Ножи, ложки и вилки торчали в специальных круглых подставках. Чашки тоже висели на специальных гвоздях над третьей, самой широкой полкой.
Грэмпс Виггинс стоял возле плитки, помешивая кипевшую воду с пряностями. Когда вошли Френк с Милдред, он как раз собирался бросить туда еще нарезанную мелкими кусочками лимонную кожуру.
Грэмпс был маленьким человеком неопределенного возраста. Его маленькие глазки, поблескивающие за толстыми стеклами очков, были полны жизни. Он был энтузиастом в полном смысле этого слова, и об этом ясно говорили его глаза. Его быстрые, порывистые движения напоминали о каком-то диком, неприрученном звере. Он метался по трейлеру, пододвигая стулья гостям, и успевал в это же время поддерживать разговор.
Это здорово, просто здорово, что вы все-таки пришли! Счастлив видеть вас у себя! Как дела? Давненько я здесь у вас не бывал… Прошла уже чертова бездна времени с тех пор… Побывал за это время в Мексике. Великая страна. Затем я ненадолго заглянул в северные штаты, но у них — правда, чудно? — какие-то проблемы с бензином и покрышками, поэтому я решил, что лучше бы мне вернуться.
Дюриэа с женой обменялись понимающими взглядами.
Грэмпс наклонился над столом. Его пальцы как-то незаметно подцепили все три чашки одновременно и опустили их в котелок с кипящей водой.
— Секрет горячего пунша, — вдохновенно начал Грэмпс, — в том, что его нужно разливать в очень горячие чашки. Наливать его нужно только в уже приготовленную посуду. Спирт кипит при более низкой температуре, чем вода. Большинство невежд при подогревании наполовину выпаривают алкоголь, берутся варит пунш, а как это делать правильно — сами не знают. Ну а я вас сегодня попотчую особым горячим пуншем: я его сам придумал, его еще никто не пил… Я в него добавляю четыре разного вида ликеров. Только не спрашивайте меня, как я его делаю, все равно не скажу — это секрет.
Грэмпс достал откуда-то квартовую бутыль, на две трети заполненную какой-то темной отвратительного вида жидкостью, энергично встряхнул ее два раза и вытащил зубами пробку.
На взгляд постороннего человека, он казался бы по меньшей мере сомнительной личностью. Седые всклокоченные волосы в беспорядке разметались по плечам. Ни брюки, ни рубашка, казалось, не подозревали о существовании такой вещи, как утюг. Но его живое, выразительное лицо, дышащее энергией и жизнелюбием, делали его неотразимо привлекательным.