Селлерс не сводил с меня глаз, пока я все это рассказывал, лишь изредка бросал взгляд на стоящую рядом женщину. Когда она начала плакать, он убедился, что я говорю правду.
— Хорошо, мадам, — сказал сержант. — Вам придется пройти с нами в управление. Чтобы не привлекать внимание посторонних, вы поезжайте на такси, а мы следом за вами.
— Я могу идти? — спросил я. Селлерс кивнул пальцем в сторону ближайшей двери и бросил:
— Убирайся!
По его задумчивому выражению лица я понял, что Селлерс уже подумывает об интервью, которое он будет давать журналистам и фотокорреспондентам, живописуя детали блестящей операции по раскрытию шайки мошенников, обезвреженной под его руководством.
Брекинриджу звонить я не стал, да и времени не было. До отлета самолета на Даллас оставалось всего ничего, надо было торопиться. Я решил, что все расскажу своему патрону при встрече.
На этот раз я летел первым классом. Нас обслуживала та же стюардесса, которая летела из Далласа. Она с любопытством взглянула на меня, но ничего не сказала; промолчал и я.
Я откинул назад голову и решил вздремнуть, чтобы наверстать упущенное, поскольку ночью пришлось сидеть в машине и вести слежку за домом.
Прилетев в Даллас, я сел в машину, взятую напрокат, и поехал в контору Мелвина.
Мелвин уже ждал меня. Его офис состоял из целого ряда комнат, включая великолепную библиотеку, которая, несомненно, содержала все материалы, помогавшие ему выигрывать многочисленные процессы, и которая предназначалась для того, чтобы производить впечатление на клиентов.
Меня встретила секретарша, молодая девушка в брючном костюме, подчеркивающим ее изящные формы.
Она нажала на кнопку звонка, из-за двери тотчас появился сам Мелвин и проводил меня в свой кабинет. Выглядел он совершенно разбитым, едва передвигая ноги, хотя и делал вид, будто очень рад нашей встрече.
— Привет, Лэм. Привет! Как самочувствие? Я получил вашу телеграмму и ждал с минуты на минуту… Присаживайтесь, присаживайтесь. Я уверен, вы готовы закрыть дело Бруно против Честера. Я улыбнулся и сказал:
— Кажется, можно ставить точку.
— Отлично! Слушаю вас, Лэм. Я не вижу причин, которые помешали бы нам стать друзьями.., как-никак, а бизнес есть бизнес, и страховая компания готова платить. В конце концов ради этого они и существуют. Их трудности нас не касаются. Я представляю клиента, вы тоже… Знаете, Лэм, мы действуем по всей стране, и часто нам приходится настигать свидетелей в Лос-Анджелесе, чтобы выбить из них показания. Хорошо, что мы с вами встретились. Я уверен, мы не раз выручим друг друга.
— Отлично, — согласился я.
— У вас чеки с собой? — спросил он, бросая взгляд на мой «дипломат».
— Чеки у меня с собой, — заверил я его. — А вы располагаете кинопленкой?
Он улыбнулся и вынул из ящика письменного стола круглую жестяную коробку. Положив ее на стол, адвокат продолжал:
— Я думаю, мы решим все прямо сейчас.
— Эти чеки выписаны на имя Алексиса Болта Мелвина, адвоката, и Хелменна Бруно, истца.
— Правильно, правильно, — с довольным видом закивал он. — Вы поступили, как нельзя лучше. Мне нравится работать со страховой компанией, которая защищает адвокатов. Конечно, мы всегда можем отправиться с клиентом в банк, но согласитесь, куда солиднее, когда клиент подписывает чек, а потом его адвокат ставит свою подпись, и в банк чек уже несет секретарь адвоката.
— Все так, — произнес я. — Таков общий принцип оформления чеков, но я не думаю, что в данном конкретном случае он нам подойдет.
— Почему?
— Потому, что подписав эти чеки, вы, тем самым подпишете себе приговор и, возможно, проследуете в одно из исправительных заведений.
Его лицо вмиг стало серьезным, прежней доброжелательности как не бывало.
— Послушайте, Лэм. Я до сих пор играл с вами честно и откровенно, но не вздумайте надуть меня, потому, что если вы пойдете на какую-нибудь подлость, то я лично вам и вашей страховой компании настолько осложню жизнь, что вы надолго запомните меня.
— Я никого не собираюсь надувать, — чистосердечно сказал я. — В отличие от вашего клиента.
— Что это значит?
— А то, что Хелменн Бруно и есть Фоули Честер.
— Что?!
— Мне кажется, — с невозмутимым видом продолжал я, — именно на следствии вскроется факт, что Честер, он же Бруно, или Бруно под маской Честера, в течение долгого времени зарабатывал на жизнь, прибегая к симуляции. Дело у него было поставлено на широкую ногу. Он оформлял страховку в одном городе, переезжал в другой, сменив имя и фамилию, сообщал о дорожной аварии, заявляя, что эта вина целиком лежит на застрахованном человеке, затем, уже, под видом этого человека он отправлялся в страховую компанию города, куда переехал, и говорил, что он сам во всем виноват… После чего находил какого-нибудь адвоката, и уже на пару они занимались подтасовкой фактов, прибегая к помощи ворованных рентгеновских снимков. Получив от страховой компании компенсацию, тут же принимались за новую жертву.
— Вы.., вы уверены в этом?
— Полиция этим утром арестовала миссис Бруно, наповерку оказавшейся миссис Фоули Честер, той женщиной, которую полиция считала погибшей в автокатастрофе.. На этот раз они использовали медицинскую сестру, которая вместо снимков украла из больницы труп. Затем они облачили его в одежду миссис Честер, сожгли и приготовились получить по страховке сто тысяч. Даже если бы они не получили этих денег, то спокойно могли перебраться куда-нибудь еще и там продолжить свой преступный бизнес, выкачивая из страховых компаний по десять, пятнадцать и двадцать тысяч долларов.
— Значит, вы уверены… И у вас есть доказательства?
— Здесь мне кое-кто знаком в полиции. Пусть ваши люди свяжутся с сержантом Селлерсом из Лос-Анджелеса и узнают, как протекает процесс по делу Честеров.
Мелвин резко поднялся из-за стола.
— Извините меня. Я на минутку отлучусь. Всего пару слов моему секретарю.
Он отсутствовал минут десять, а когда вернулся в кабинет, то дрожащим голосом проговорил:
— Лэм, я готов поклясться своей профессиональной честью, что ни о чем таком не догадывался. Я действовал из самых лучших побуждений.
— Правда?
— Правда.
Я указал пальцем на коробку с кинопленкой и спросил:
— А как же это?
Адвокат, тяжело вздохнув, посмотрел на металлическую коробку, и, в свою очередь, рассеянно спросил:
— Что это? А.., кинопленка?
— Вроде бы.
— Первый раз о ней слышу. И никогда прежде ее не видел. Случайно, не вы это принесли?
— Тогда я заберу с собой коробку, — быстро сориентировался я.
Я взял свой «дипломат», положил в него коробку и заметил:
— Вы правильно недавно заметили: бизнес есть бизнес. Каждый из нас представляет интересы своего клиента.
— Даю себе зарок: никогда больше не связываться с мошенниками, — подхватил адвокат. — Я прямо в шоке.
— Как по-вашему, откуда эта кинопленка? — спросил я.
— Она оказалась у моего клиента.
— Вы не разговаривали с доктором?
— Я… понимаете, был страшно занят, — промямлил Мелвин. — Конечно, если бы дело дошло до суда, я тщательно все изучил., но вы, Лэм, сами понимаете…
— Да, я понимаю, — жестко произнес я и поспешно удалился.
Глава 16
Глава 17
— Хорошо, мадам, — сказал сержант. — Вам придется пройти с нами в управление. Чтобы не привлекать внимание посторонних, вы поезжайте на такси, а мы следом за вами.
— Я могу идти? — спросил я. Селлерс кивнул пальцем в сторону ближайшей двери и бросил:
— Убирайся!
По его задумчивому выражению лица я понял, что Селлерс уже подумывает об интервью, которое он будет давать журналистам и фотокорреспондентам, живописуя детали блестящей операции по раскрытию шайки мошенников, обезвреженной под его руководством.
Брекинриджу звонить я не стал, да и времени не было. До отлета самолета на Даллас оставалось всего ничего, надо было торопиться. Я решил, что все расскажу своему патрону при встрече.
На этот раз я летел первым классом. Нас обслуживала та же стюардесса, которая летела из Далласа. Она с любопытством взглянула на меня, но ничего не сказала; промолчал и я.
Я откинул назад голову и решил вздремнуть, чтобы наверстать упущенное, поскольку ночью пришлось сидеть в машине и вести слежку за домом.
Прилетев в Даллас, я сел в машину, взятую напрокат, и поехал в контору Мелвина.
Мелвин уже ждал меня. Его офис состоял из целого ряда комнат, включая великолепную библиотеку, которая, несомненно, содержала все материалы, помогавшие ему выигрывать многочисленные процессы, и которая предназначалась для того, чтобы производить впечатление на клиентов.
Меня встретила секретарша, молодая девушка в брючном костюме, подчеркивающим ее изящные формы.
Она нажала на кнопку звонка, из-за двери тотчас появился сам Мелвин и проводил меня в свой кабинет. Выглядел он совершенно разбитым, едва передвигая ноги, хотя и делал вид, будто очень рад нашей встрече.
— Привет, Лэм. Привет! Как самочувствие? Я получил вашу телеграмму и ждал с минуты на минуту… Присаживайтесь, присаживайтесь. Я уверен, вы готовы закрыть дело Бруно против Честера. Я улыбнулся и сказал:
— Кажется, можно ставить точку.
— Отлично! Слушаю вас, Лэм. Я не вижу причин, которые помешали бы нам стать друзьями.., как-никак, а бизнес есть бизнес, и страховая компания готова платить. В конце концов ради этого они и существуют. Их трудности нас не касаются. Я представляю клиента, вы тоже… Знаете, Лэм, мы действуем по всей стране, и часто нам приходится настигать свидетелей в Лос-Анджелесе, чтобы выбить из них показания. Хорошо, что мы с вами встретились. Я уверен, мы не раз выручим друг друга.
— Отлично, — согласился я.
— У вас чеки с собой? — спросил он, бросая взгляд на мой «дипломат».
— Чеки у меня с собой, — заверил я его. — А вы располагаете кинопленкой?
Он улыбнулся и вынул из ящика письменного стола круглую жестяную коробку. Положив ее на стол, адвокат продолжал:
— Я думаю, мы решим все прямо сейчас.
— Эти чеки выписаны на имя Алексиса Болта Мелвина, адвоката, и Хелменна Бруно, истца.
— Правильно, правильно, — с довольным видом закивал он. — Вы поступили, как нельзя лучше. Мне нравится работать со страховой компанией, которая защищает адвокатов. Конечно, мы всегда можем отправиться с клиентом в банк, но согласитесь, куда солиднее, когда клиент подписывает чек, а потом его адвокат ставит свою подпись, и в банк чек уже несет секретарь адвоката.
— Все так, — произнес я. — Таков общий принцип оформления чеков, но я не думаю, что в данном конкретном случае он нам подойдет.
— Почему?
— Потому, что подписав эти чеки, вы, тем самым подпишете себе приговор и, возможно, проследуете в одно из исправительных заведений.
Его лицо вмиг стало серьезным, прежней доброжелательности как не бывало.
— Послушайте, Лэм. Я до сих пор играл с вами честно и откровенно, но не вздумайте надуть меня, потому, что если вы пойдете на какую-нибудь подлость, то я лично вам и вашей страховой компании настолько осложню жизнь, что вы надолго запомните меня.
— Я никого не собираюсь надувать, — чистосердечно сказал я. — В отличие от вашего клиента.
— Что это значит?
— А то, что Хелменн Бруно и есть Фоули Честер.
— Что?!
— Мне кажется, — с невозмутимым видом продолжал я, — именно на следствии вскроется факт, что Честер, он же Бруно, или Бруно под маской Честера, в течение долгого времени зарабатывал на жизнь, прибегая к симуляции. Дело у него было поставлено на широкую ногу. Он оформлял страховку в одном городе, переезжал в другой, сменив имя и фамилию, сообщал о дорожной аварии, заявляя, что эта вина целиком лежит на застрахованном человеке, затем, уже, под видом этого человека он отправлялся в страховую компанию города, куда переехал, и говорил, что он сам во всем виноват… После чего находил какого-нибудь адвоката, и уже на пару они занимались подтасовкой фактов, прибегая к помощи ворованных рентгеновских снимков. Получив от страховой компании компенсацию, тут же принимались за новую жертву.
— Вы.., вы уверены в этом?
— Полиция этим утром арестовала миссис Бруно, наповерку оказавшейся миссис Фоули Честер, той женщиной, которую полиция считала погибшей в автокатастрофе.. На этот раз они использовали медицинскую сестру, которая вместо снимков украла из больницы труп. Затем они облачили его в одежду миссис Честер, сожгли и приготовились получить по страховке сто тысяч. Даже если бы они не получили этих денег, то спокойно могли перебраться куда-нибудь еще и там продолжить свой преступный бизнес, выкачивая из страховых компаний по десять, пятнадцать и двадцать тысяч долларов.
— Значит, вы уверены… И у вас есть доказательства?
— Здесь мне кое-кто знаком в полиции. Пусть ваши люди свяжутся с сержантом Селлерсом из Лос-Анджелеса и узнают, как протекает процесс по делу Честеров.
Мелвин резко поднялся из-за стола.
— Извините меня. Я на минутку отлучусь. Всего пару слов моему секретарю.
Он отсутствовал минут десять, а когда вернулся в кабинет, то дрожащим голосом проговорил:
— Лэм, я готов поклясться своей профессиональной честью, что ни о чем таком не догадывался. Я действовал из самых лучших побуждений.
— Правда?
— Правда.
Я указал пальцем на коробку с кинопленкой и спросил:
— А как же это?
Адвокат, тяжело вздохнув, посмотрел на металлическую коробку, и, в свою очередь, рассеянно спросил:
— Что это? А.., кинопленка?
— Вроде бы.
— Первый раз о ней слышу. И никогда прежде ее не видел. Случайно, не вы это принесли?
— Тогда я заберу с собой коробку, — быстро сориентировался я.
Я взял свой «дипломат», положил в него коробку и заметил:
— Вы правильно недавно заметили: бизнес есть бизнес. Каждый из нас представляет интересы своего клиента.
— Даю себе зарок: никогда больше не связываться с мошенниками, — подхватил адвокат. — Я прямо в шоке.
— Как по-вашему, откуда эта кинопленка? — спросил я.
— Она оказалась у моего клиента.
— Вы не разговаривали с доктором?
— Я… понимаете, был страшно занят, — промямлил Мелвин. — Конечно, если бы дело дошло до суда, я тщательно все изучил., но вы, Лэм, сами понимаете…
— Да, я понимаю, — жестко произнес я и поспешно удалился.
Глава 16
Ночным рейсом я прибыл в Лос-Анджелес и к открытию офиса Брекинриджа сидел уже у него в приемной.
Когда вошел Брекинридж, я заметил у него под глазами набрякшие мешки, а от былой жизнерадостности ничего не осталось. Он сразу словно постарел на много лет.
— Лэм! — удивленно воскликнул он, заметив меня. — Что вы здесь делаете? Вам полагалось быть в Далласе и улаживать это проклятое дело.
— Оно уже улажено.
— Вы… уладили его?
— Уладил.
— Со всеми… концами?
— У вас есть кинопроекционная кабина? — вместо ответа спросил я.
Он заколебался, не зная, очевидно, как быть, потом неохотно заметил:
— Я бы не хотел, чтобы кто-то из моих киномехаников смотрел эти кадры.
— Я могу его заменить, — вызвался я.
— А справитесь?
— Справлюсь.
Мы направились в кинопроекционную. После просмотра Брекинридж дрожал, как осиновый лист.
— Вы знаете, что с ними делать, — сказал я, протягивая ему компрометирующий материал.
— Во сколько он обошелся? — спросил он.
— В довольно приличную сумму, — усмехнулся я. — Пришлось помотаться между Лос-Анджелесом и Далласом на реактивных самолетах. Стюардессы «меня принимают за своего, и…
— Ах, это! — проговорил он, махая рукой. — Черт с ними с расходами. Во сколько обошлось урегулирование?
— Ни во сколько.
— Ни во сколько?
— Так точно.
— Как вам удалось?
— Заглянув в дневные газеты, вы найдете в них статьи, повествующие о том, как благодаря верному исполнению долга сержантом Фрэнком Селлерсом и Джимом Даусоном из ведомства шерифа округа Керн было раскрыто одно из самых запутанных убийств, совершенных в штате… На первый взгляд, имела место обычная авария, но когда опытные полицейские копнули поглубже, то выяснили, что произошло убийство с целью получения денег по страховке. Однако поскольку многие факты не находили подтверждения, то представители закона, работая день и ночь, раскрыли организованную группу преступников, доказав тем самым справедливость изречения: действительность всегда более удивительна, чем вымысел.
— Вы хотите сказать, что.., эти два.., джентльмена удостоились внимания прессы?
— Ну, да. А почему бы нет?
— Это несправедливо, — заявил Брекинридж. — У меня есть кое-какие связи в политических кругах. Один из комиссаров полиции мой близкий друг, и я мог бы…
Он внезапно замолчал, подумал и продолжал:
— Впрочем у вас свои проблемы, а у меня свои. Я отблагодарю вас следующим образом: вы, Лэм, получите не только от меня крупное вознаграждение, но еще и от дюжины страховых компаний. Думаю, они вас не обидят, ведь этот Мелвин занозой сидел во всех нас.
Брекинридж вышел в приемную и вернулся с чеком в руках.
Я взял чек, взглянул на него и, присвистнув, положил в карман.
— Лэм, — протянул он руку. — Я рад, что познакомился с вами. Очень рад.
Мне ничего другого не оставалось, как скромно промолчать и выйти.
Когда вошел Брекинридж, я заметил у него под глазами набрякшие мешки, а от былой жизнерадостности ничего не осталось. Он сразу словно постарел на много лет.
— Лэм! — удивленно воскликнул он, заметив меня. — Что вы здесь делаете? Вам полагалось быть в Далласе и улаживать это проклятое дело.
— Оно уже улажено.
— Вы… уладили его?
— Уладил.
— Со всеми… концами?
— У вас есть кинопроекционная кабина? — вместо ответа спросил я.
Он заколебался, не зная, очевидно, как быть, потом неохотно заметил:
— Я бы не хотел, чтобы кто-то из моих киномехаников смотрел эти кадры.
— Я могу его заменить, — вызвался я.
— А справитесь?
— Справлюсь.
Мы направились в кинопроекционную. После просмотра Брекинридж дрожал, как осиновый лист.
— Вы знаете, что с ними делать, — сказал я, протягивая ему компрометирующий материал.
— Во сколько он обошелся? — спросил он.
— В довольно приличную сумму, — усмехнулся я. — Пришлось помотаться между Лос-Анджелесом и Далласом на реактивных самолетах. Стюардессы «меня принимают за своего, и…
— Ах, это! — проговорил он, махая рукой. — Черт с ними с расходами. Во сколько обошлось урегулирование?
— Ни во сколько.
— Ни во сколько?
— Так точно.
— Как вам удалось?
— Заглянув в дневные газеты, вы найдете в них статьи, повествующие о том, как благодаря верному исполнению долга сержантом Фрэнком Селлерсом и Джимом Даусоном из ведомства шерифа округа Керн было раскрыто одно из самых запутанных убийств, совершенных в штате… На первый взгляд, имела место обычная авария, но когда опытные полицейские копнули поглубже, то выяснили, что произошло убийство с целью получения денег по страховке. Однако поскольку многие факты не находили подтверждения, то представители закона, работая день и ночь, раскрыли организованную группу преступников, доказав тем самым справедливость изречения: действительность всегда более удивительна, чем вымысел.
— Вы хотите сказать, что.., эти два.., джентльмена удостоились внимания прессы?
— Ну, да. А почему бы нет?
— Это несправедливо, — заявил Брекинридж. — У меня есть кое-какие связи в политических кругах. Один из комиссаров полиции мой близкий друг, и я мог бы…
Он внезапно замолчал, подумал и продолжал:
— Впрочем у вас свои проблемы, а у меня свои. Я отблагодарю вас следующим образом: вы, Лэм, получите не только от меня крупное вознаграждение, но еще и от дюжины страховых компаний. Думаю, они вас не обидят, ведь этот Мелвин занозой сидел во всех нас.
Брекинридж вышел в приемную и вернулся с чеком в руках.
Я взял чек, взглянул на него и, присвистнув, положил в карман.
— Лэм, — протянул он руку. — Я рад, что познакомился с вами. Очень рад.
Мне ничего другого не оставалось, как скромно промолчать и выйти.
Глава 17
Когда я появился на работе, Берта, выпучив на меня глаза, спросила:
— Господи, почему тебе не сидится на одном месте? Как ты можешь выполнять задание, прыгая, словно кузнечик?
— Задание выполнено, — доложил я.
— Тебе было отведено три недели, — напомнила она. — Три недели, и каждый день стоит шестьдесят долларов…
Я молча швырнул ей на стол чек Брекинриджа. Она развернула его, рассмотрела сумму, написанную в нем, и чуть не задохнулась от волнения:
— Тысяча чертей! Дональд, ты только представь! Оплачены все наши расходы!
— Не вся сумма причитается нам, — охладил я ее.
— Как прикажешь тебя понимать?
— Пять сотен причитаются Элси, — сказал я и, не дожидаясь потока ругательств, готовых вот-вот обрушится на мою голову, вышел из кабинета.
— Господи, почему тебе не сидится на одном месте? Как ты можешь выполнять задание, прыгая, словно кузнечик?
— Задание выполнено, — доложил я.
— Тебе было отведено три недели, — напомнила она. — Три недели, и каждый день стоит шестьдесят долларов…
Я молча швырнул ей на стол чек Брекинриджа. Она развернула его, рассмотрела сумму, написанную в нем, и чуть не задохнулась от волнения:
— Тысяча чертей! Дональд, ты только представь! Оплачены все наши расходы!
— Не вся сумма причитается нам, — охладил я ее.
— Как прикажешь тебя понимать?
— Пять сотен причитаются Элси, — сказал я и, не дожидаясь потока ругательств, готовых вот-вот обрушится на мою голову, вышел из кабинета.