Гарднер Эрл Стенли. Не упусти свой шанс

   — Нет, спасибо, — отказался я. — У нас не так много времени для откровенного разговора, а сделать нам еще предстоит очень много.
   — Да, вы правы, — согласился Брекинридж. — В логике вам, молодой человек, не откажешь… Вот в нескольких словах описание ситуации, Лэм. В двух случаях, когда дело дошло до суда, идея с фальшивым конкурсом срабатывала блестяще, а в трех мы попросту урегулировали инцидент вне его стен. Однако она давала осечки, когда наши представители придерживались слишком интимной линии.., я говорил уже об этом. Идея, в принципе, первоклассная. Мы давали истцу понять, что он якобы выиграл конкурс, и награждали двухнедельной бесплатной поездкой в горы. Он отправлялся туда и вел тот образ жизни, который диктовали местные условия. Как вы успели убедиться, жизнь на ранчо «Крутой холм» мало подходит для инвалидов… Не проходило и двух дней, как мы уже располагали фотографиями истца, где он лихо размахивал клюшкой для гольфа, прыгал с трамплина в бассейн, строил глазки впечатлительным молодым женщинам, а порой и нашему представителю, Долорес Феррол, которая до того доводила своих обожателей-инвалидов, что те готовы были стоять на голове ради нее… Вместе с тем как раз судебное разбирательство и подвело нас. Мелвин, очевидно, пронюхал про наш лжеконкурс и нашу связь с «Крутым холмом», короче, проведал про все такое… Так или иначе, Мелвин не заставил себя ждать.
   — Когда он появился?
   — Этим утром. Думаю, он решил загнать нас в западню. Мне кажется, они с Бруно давно работают заодно.
   — А где он сейчас?
   — Там, на ранчо. Он уже успел узнать про обвинение Фоули Честера в убийстве жены.
   — Каким образом?
   — Нет ничего проще, — сказал Брекинридж. — Взявшись за дело, Мелвин, в первую очередь, принялся собирать информацию о Честере, Он знал, что имеет дело со страховой компанией, но хотел как можно больше узнать о Честере… По всей видимости, он связался с каким-нибудь местным детективным агентством. Это агентство составило на Честера досье, и очень быстро выяснилось, что полиция устроила в его доме засаду… Мелвину только того и нужно было. Тайное стало явным. Сейчас Мелвин на коне, он отдает себе отчет в том, какой мощный в его руках аргумент. Одному Богу известно, в какую кругленькую сумму нам обойдется улаживание этого дела.
   — Но почему, вы не послали прежде своего представителя изучить аспекты дела и по возможности расплатиться? — спросил я.
   — Хороший вопрос, но ответ будет обескураживающим. Мелвин встречался с нашим представителем раньше, и он не ровня адвокату.
   — А что теперь требуется от меня?
   — Я хочу, чтобы ты отправился туда. Я выписал четыре чека на имя Хелменна Бруно и также А. Б. Мелвина на сумму в двадцать пять тысяч долларов каждый. Или ровно сто тысяч наличными. Думаю, теперь мы договоримся.
   — Вы готовы платить так много?
   — Я всегда готов платить много, раз уж приходится.., и думаю, ты тоже был бы готов.
   — Этот адвокат, Мелвин, он выигрывал свои дела с помощью мошенничества?
   — Да.., проходимец высшей руки, пробы ставить негде.
   — И вы считаете, что он воспользовался фальсифицированными рентгеновскими снимками?
   — Скорее всего. Не мог не воспользоваться.
   — Тем не менее вы все равно хотите отвалить ему приличную сумму денег?
   — Я хочу поскорее замять это дело. Когда застрахованного тобой человека обвиняют в убийстве, то это ставит страховую компанию в совершенно безвыходное положение.
   — Но если ваш опытный агент не сумел договориться с Мелвином, как с ним договорюсь я?
   — Потому что я достаточно хорошо изучил тебя.
   — Как прикажете вас понимать?
   — Сегодня я пригласил твою секретаршу в ресторан, и у нас состоялся разговор по душам. Рано или поздно ты все равно узнал бы об этом, поэтому лучше расскажу сам, о чем мы говорили… Несмотря на то, что вчера вечером я был резок и приказал прекратить расследование, ты не подчинился… Твоя девушка сказала, что ты вышел на медицинскую сестру, которая крадет рентгеновские снимки, и что собрал компромат на нее… Сам понимаешь, Дональд, вот если бы нам удалось доказать, что Мелвин пользовался фальсифицированными снимками, например, срезал уголки или что-нибудь в таком роде, ты получил бы от нас такой гонорар, о котором не мог даже мечтать… И я не зря употребил местоимение «нас»: каждая страховая компания, работающая в этом регионе, сразу отчислит вам неплохой процент и впоследствии завалит работой… Я просто был поражен, когда услышал от мисс Бренд, как ты умеешь замечательно работать. Мне…
   Дверь внезапно распахнулась, и в комнату уверенной походкой вошла миссис Брекинридж.
   Я вскочил на ноги и раскланялся:
   — Добрый вечер, миссис Брекинридж.
   — Здравствуйте, мистер Лэм, — сказала она. Затем огляделась и спросила:
   — А где ваш секретарь? Я удивленно поднял брови:
   — Вероятно, дома. Я сегодня на своей машине. Когда прилетел из Техаса, она меня встречала в аэропорту.
   — Понятно, — улыбнулась женщина. — Ну, как продвигается ваше расследование?
   — На этот вопрос лучше ответит мистер Брекинридж, — с улыбкой произнес я. — Он — генерал, а я — солдат.
   — Вы уже полковник, — быстро нашелся ее муж, — и впереди у вас блестящее будущее… Вот тебе, Лэм, конверт с документами, о которых я говорил, а здесь — отступные. А теперь иди и с утра пораньше возвращайся туда.., сам знаешь, куда, и доверши начатое.
   — Куда он должен возвращаться? — спросила миссис Брекинридж.
   — В Даллас, — ответил я беспечно.
   — Денег на расходы у тебя хватит? — поинтересовался ее супруг.
   — Конечно.
   — Ну, тогда в путь. Трать, сколько нужно, не стесняйся.
   — А я могу выйти за тот предел, который вы установили для улаживания инцидента?
   — Да, если сочтешь нужным.
   — Хорошо, первым же утренним рейсом я отправляюсь туда и постараюсь все уладить.
   — Держи меня в курсе.
   — Обязательно буду держать вас в курсе. На прощание мистер Брекинридж пожал мне руку, а его очаровательная жена сказала:
   — Боюсь, мистер Лэм, мой муж нещадно эксплуатирует вас.
   — О, это все игра, — отшутился я.
   — Вы работаете один или с кем-то? — спросила она.
   — У меня в агентстве есть партнер.
   — Это агентство «Кул и Лэм», — поспешно вставил ее супруг.
   — А кто этот мистер Кул? — продолжала она.
   — Это миссис Кул.
   В ту же секунду ее губы плотно сжались, а глаза грозно сверкнули.
   — Берта Кул, — объяснил я, — женщина лет шестидесяти. Она весит больше ста шестидесяти фунтов, и постоянно ассоциируется у меня с колючей проволокой. Методы ее убеждения чисто физические. В основном на ней лежит административная работа, а я нахожусь на переднем крае, где ведется огонь.
   Лицо миссис Брекинридж снова осветила улыбка:
   — Должно быть», у вас очень эффективная служба.
   — Вы правы. Иногда, когда сирены пытаются увлечь меня своими сладкими речами, Берта появляется на арене и за десять секунд рассеивает ряды красоток с их многообещающими взглядами.
   — У вас замечательное содружество, — весело рассмеялась она. — Я очень рада, что мой муж обратился именно, в вашу фирму… Любой мужчина даже не догадывается, как быстро его может окрутить женщина, в особенности эти маленькие вампиры, которые пускают в ход все чары ради того, чтобы добиться своего… Время от времени я стараюсь отвадить мужа от людей, которые могут доставить ему неприятности. Знаю, знаю, он считает меня чрезмерно подозрительной.
   — Ну, что ты, милая, — запротестовал мистер Брекинридж.
   — Я думаю, было бы очень хорошо, если бы ваша Берта Кул почаще работала с вампирами, — прибавила она.
   — У нее можно многому научиться, — с воодушевлением, и ничуть не кривя душой, заметил я.
   — А чему конкретно?
   — О, вообще-то Берта бывает груба и порой говорит довольно прямолинейные вещи. Она с ходу заявляет женщинам, что перед ними тоже представительница слабого пола, посему слезы и нейлон на нее никак не действуют. После чего берет их в оборот, а если они, не дай Бог, дают волю рукам, то Берта здесь уже предстает в полном блеске. Что до выбивания показаний из, как вы выразились, маленьких вампиров, то тут Берта перестает быть женщиной.
   От ее ненормативной лексики вы, миссис Брекинридж, пришли бы в ужас.
   — Гомер, — обратилась к мужу миссис Брекинридж, — ты мне ничего не рассказывал об этом замечательном персонаже. Фирма «Кул энд Лэм» давно работает на тебя?
   — Это их первое дело, — ответил он. — Мы, если так можно выразиться, только что познакомились.
   — Отлично, отлично, — воодушевленно продолжала миссис Брекинридж. — Как они подходят, как дополняют друг друга… Просто удивительно. Ну, не буду больше мешать вашим разговорам. Я побежала.
   Она протянула мне руку, мило улыбнулась и вышла.
   Брекинридж внимательно посмотрела на меня и, усмехаясь, сказал:
   — Кажется, Элси Бренд была права.
   — В каком смысле?
   — Ты дьявольски ловкий парень.., но убирайся отсюда к чертовой матери и поскорее развяжись с Бруно, чтобы тот перестал действовать мне на нервы.
   — Я лечу.

Глава 13

   В аэропорту меня встречал, как всегда, Бак Крамер.
   — Мы собираемся брать с тебя дополнительную плату, — усмехнулся он, — или уж встречать тебя на лошадях. Я только и делаю, что привожу и отвожу тебя.
   — Кроме меня, никто больше не прибыл? — спросил я.
   — Ты первый и последний. У нас все хижины заняты.
   — Когда я улетел, еще оставались свободные.
   — Наступает самый разгар сезона. От постояльцев нет отбоя.
   — Ничего необычного?
   — Один показался мне подозрительным. Я пристально посмотрел на него. Пробыв на ранчо несколько дней, я усвоил одно негласное правило: обслуживающий персонал в присутствии постояльцев не обсуждает их достоинства и недостатки.
   — Что так? — лениво спросил я.
   — Он интересовался тобой, — с серьезным лицом ответил Крамер.
   — Не было печали!
   — Погоди, не кипятись. Он не назвал твоего имени, но довольно верно описал тебя.
   — Как?
   — В частности спросил, не видел ли я мужчину, вечно звонящего из аэропорта, которого не особенно интересует жизнь на ранчо, но который все вынюхивает и выспрашивает.
   — И ты указал на меня? — спросил я.
   — С какой стати, — обиделся Крамер. — Я прикинулся дурачком и ответил, что к нам приезжают, исключительно чтобы отдохнуть и покататься на лошадях, а не работать. Сдается мне, этот парень адвокат.., прибыл из Далласа.., буквально не отходит ни на шаг от того, кому свернули шею. Уж и не знаю, совпадение это или нет, что он интересовался тобой… Странно!
   — Наверное, больше его интересовало другое, — рассмеялся я. — Он боялся столкнуться нос к носу с еще одним адвокатом.
   — Предположение не лишено смысла, — загадочно проговорил Крамер, затем добавил. — Мы вчера потеряли одного постояльца. Мелита Дун собралась и быстро смоталась сказав, что ее матери стало хуже, однако села на самолет и улетела в Даллас, а вовсе не в Лос-Анджелес.
   — Ты ничего не перепутал?
   — Нет. Это очень важно?
   — А как ты думаешь? — вопросом на вопрос ответил я.
   — В тихом омуте черти водятся, — усмехнулся он.
   — Ну, что же, теперь, наверное, я надолго застряну у вас. Вот накатаюсь вволю.
   — Мне часто приходится мотаться в аэропорт и обратно, — сказал Крамер. — Всякий раз, когда поеду в город, с удовольствием прихвачу тебя. Люблю компанию. Ты — классный парень.
   — Спасибо.
   Мы выехали на проселочную дорогу и свернули в сторону нашего ранчо. Домчались мы быстро. Когда Бак заглушил мотор, я вылез и протянул ему руку:
   — Спасибо, Бак.
   — Не стоит, — усмехнулся он. — Моя работа ишачить, гонять туда-сюда, но ты, парень, не промах, в седле сидишь хорошо, да и лошади тебя любят.
   Я направился в свою хижину, принял душ, потом решил немного прогуляться и послушать, что скажет Долорес Феррол, а уже затем устанавливать контакт с Хелменном Бруно.
   Долорес отправилась кататься верхом. Она изредка садилась на лошадь, когда собиралась небольшая группа из женщин, которые прониклись идеями здоровой ковбойской жизни.
   Когда я вернулся, то перед своим домом заметил мужчину, который взошел на крыльцо и теперь пытался вставить ключ в замочную скважину.
   Заслышав мой шаги, он обернулся с дружеской улыбкой:
   — Черт, никак не могу открыть дверь!
   Затем, присмотревшись, он испуганно воскликнул:
   — И неудивительно! Я лезу не в свою дверь. Господи, какая глупость с моей стороны. Раньше с ориентацией у меня был полный порядок.
   Я молча поднялся на крыльцо.
   — Только не говорите, что это ваше жилище!
   — Да, это мое жилище.
   — Так.., так.., выходит мы соседи. Я А. Б. Мелвин из Далласа. Буква «А» и «Б» означают Алексис Болт. Угораздило же моих родителей так назвать своего отпрыска.
   — Вы, как я понимаю, адвокат, мистер Мелвин?
   — О, да.., но как вы определили?
   — По вашей манере поведения. Он нахмурился и спросил:
   — Но я не знаю, как звать вас?
   — Лэм, — уверенно ответил я. — Дональд Лэм. Он протянул руку и принялся энергично.., слишком энергично трясти.
   — Вы на отдыхе, я так понимаю, мистер Лэм?
   — Отчасти… А вы по делам?
   — Как вам сказать… — протянул он тоже неопределенно. — Отчасти… Я расположился рядом с вами, Лэм. Теперь, думаю, мы будем часто встречаться.
   — А я считал, что ваша хижина пустует, — сказал я. — В ней останавливалась мисс Дун из Лос-Анджелеса. Что с ней случилось?
   — Точно не знаю, — ответил он. — Мне сказали, что одна молодая особа быстро съехала.., получила телеграмму, дескать, мать находится в серьезном положении.., вроде ей стало совсем плохо. А как она выглядела.., довольно светлая, стройная?
   Я молча кивнул.
   — Да, пожалуй, это она, — подтвердил Мелвин. — Ее матери стало очень плохо, и пришлось срочно уехать.
   — Жаль, — проговорил я. — Должно быть, она порядком намучилась и приехала сюда немного отдохнуть.
   Мелвина мало интересовал неизвестный ему человек, поэтому он спросил:
   — Вы надолго сюда, Лэм?
   — Еще не решил. А вы?
   — Я скоро собираюсь уже обратно. Я же сказал вам, что прилетел сюда отчасти по делам. То, что надо, я выяснил, и нет смысла задерживаться… А знаете, у меня такое чувство, что мы с вами еще не раз встретимся.
   — Как насчет того, чтобы перестать ходить вокруг да около и поговорить начистоту? — спросил я.
   — Я готов, — быстро ответил он. — Как Гомер?
   — Гомер? — переспросил я.
   — Да. Гомер Брекинридж. Из страховой компании «Универсал». Этот парень туго соображает, чего он хочет.
   Я отпер дверь и пригласил:
   — Прошу.
   Мелвин вошел, продолжая разговор на ходу:
   — Мне пришлось повозиться, пока я обнаружил вас, но узнав, где вы находитесь, честно говоря, не торопился встретиться. Дональд Лэм, агентство «Кул и Лэм», занимается частным сыском. На сей раз Брекинридж изменил тактику. Раньше он прибегал к услугам собственных детективов и агентов, а теперь вот решил обратиться в независимое агентство.
   — Присаживайтесь, — предложил я. — Расскажите мне побольше о Брекинридже. Вы заинтриговали меня.
   — Не сомневался в этом. Брекинридж — птица высокого полета. Полон достоинства.., воплощение преуспевающего бизнесмена. Женился на деньгах. Жена — главный держатель акций в «Универсале». Довольно любопытная личность. эта его жена… Впрочем нужно признать, компания у них хорошая. Они делают большие деньги, да и менеджер из Брекинриджа получился отличный, но он пляшет под дудку своей жены.
   — Вы все это говорите мне, исходя из каких-то своих личных соображений?
   — Ну, да! — удивился он. — Вы же предложили говорить начистоту. Вот я и говорю… Брекинриджу пришла в голову отличная идея. Он решил организовать конкурс-ловушку. Лица, которые предъявляли претензии его страховой компании, выигрывали в этом конкурсе, а наградой им служила двухнедельная поездка в это благодатное местечко… Женщина, которой принадлежит это ранчо, Ширли Гейдж, не имеет ни малейшего представления, что творится за ее спиной. Долорес Феррол служила соединительным звеном.., и каким звеном!.. Вы не представляете, какая бы разразилась гроза, узнай жена Брекинриджа о том, что творится здесь на ранчо! Ей в принципе известно, что происходит тут, и что на Брекинриджа работает женщина-детектив, но детали.., детали…
   — Детали? — переспросил я.
   — У вас найдется полчаса? — улыбнулся Мелвин.
   — Конечно. Что за вопрос, ведь я еще ничего не сказал. Говорили лишь вы.
   — Ну, да. Я буду долго вещать, чтобы и вам было потом о чем поговорить. После нашего разговора вы позвоните Брекинриджу, и мы обговорим условия компенсации.
   — Какой компенсации?
   — Компенсации по иску Хелменна Бруно. А вы кого имели в виду?
   — Вы представляете именно его?
   — Конечно, я представляю именно его, — со смехом ответил Мелвин, — и представляю его с момента аварии… Когда Бруно обратился ко мне и рассказал о конкурсе, который вызвал у него некоторые подозрения, то я…
   — И что вы подумали?
   — А я ничего и не подумал. Я просто знал! Три или четыре раза Брекинриджу удалось с помощью этого ранчо припереть к стенке истцов, и он выплатил им какие-то крохи, а в двух случаях вообще не заплатил ни цента. Но всему есть предел. Надо уметь остановиться. Однако он уперся, как дурак, вместо того, чтобы придумывать что-то новенькое… Я присутствовал на одном из подобных разбирательств в суде в зале среди обычной публики. У меня имелась информация, что его страховая компания собирается послать к черту нового истца, и я хотел посмотреть, как это произойдет… Тому парню, который в исковом заявлении указал на смещение дисков позвоночника, продемонстрировали фотографии, на которых он перед двумя женщинами прыгал в плавательном бассейне с трамплина, а на других лихо размахивал клюшкой для гольфа. После этого истец упал в обморок, а его адвокат фактически выбросил белое полотенце. Суд присяжных уже через десять минут вынес свой вердикт — в пользу ответчика, разумеется… Поэтому когда Бруно сказал мне, что выиграл приз — поездку на ранчо «Крутой холм», — я посоветовал ему поехать туда и отдохнуть. Но делать это с умом и не переигрывать…
   Мелвин подмигнул мне правым глазом и продолжал:
   — Мне просто хотелось посмотреть, что же произойдет на сей раз. Я представил Бруно возможность добраться сюда, чтобы он пересказал мне потом подробно, что же происходит на «Крутом холме». Но у него тут что-то не заладилось, и поэтому мне самому пришлось тащиться в эту даль. Я установил, что один из постояльцев массу времени проводит, сидя на телефоне, и ему не сидится на одном месте. Его имя — Дональд Лэм. Я занялся вплотную этим Дональдом Лэмом и выяснил, что он работает частным детективом… А теперь, если вы зайдете ко мне, то я покажу вам очень интересный материал.
   — Заметьте, я все еще ничего вам не сказал, — на всякий случай предупредил я его.
   — И не надо ничего говорить, — мгновенно понял меня адвокат. — Идемте.
   Мы перешли к нему в дом.
   Мелвин задернул шторы, затем вытащил портативный кинопроектор с экраном.
   — Съемка не такая качественная, как у страховой компании, — как бы извиняясь, предупредил он, — но у них была длиннофокусная камера, и снимали профессионалы… Я купил эти кадры у одного любителя, думаю, они произведут на вас впечатление.
   Он погасил свет и включил проектор. Экран вспыхнул белым светом, замелькали пробные кадры, внезапно сменившиеся цветным изображением.
   Я увидел Гомера Брекинриджа в плавках. Он лениво лежал и смотрел на Долорес Феррол, которая сидела на краю бассейна и болтала ногой в воде.
   Внезапно Брекинридж приподнялся на локте и что-то сказал. Она наклонилась вперед, зачерпнула горсть воды и брызнула ему в лицо.
   Он схватил ее за ступню, она попыталась вывернуться, но не тут-то было. Он привлек женщину к себе, потом его рука заскользила по ее бедру.
   В следующее мгновение Брекинридж наклонился и, зачерпнув горсть воды, хотел было облить ее, но молодая женщина, очевидно, отговорила его, оставшись лежать на ноге мужчины.
   Медленно он разжал пальцы, вода стекла в бассейн, и Брекинридж вытер руку о плавки.
   Потом процесс поглаживания обнаженного бедра повторился.
   Теперь Долорес уже кокетливо увернулась и вскочила на ноги.
   Брекинридж тоже поднялся, и они направились прочь от плавательного бассейна.
   Далее кинокамера с убийственной ясностью показала, как они, обнявшись, зашагали к главному корпусу, и рука Брекинриджа сама собой скользнула по ее спине и осталась лежать на стройной талии.
   Кадры кинопленки замельтешили чаще, так что ничего уже нельзя было разобрать, зато потом появилась новая сцена уже в другом месте и вечером.
   Теперь освещение было похуже, хотя на фоне наступивших сумерек достаточно четко можно было различить два силуэта, в которых легко узнавались Брекинридж и Долорес.
   Стоя у загона, они о чем-то оживленно беседовали. По всей видимости, только что вернулись с верховой прогулки. На Долорес была плотно облегающая амазонка, а Брекинридж облачился в замшевую ковбойскую куртку и огромное сомбреро, чтобы выглядеть стопроцентным ковбоем.
   Вот Долорес что-то сказала, протянула руку к его шляпе, сняла ее и лихо надвинула себе на голову. Вздернув подбородок, она вызывающе посмотрела на мужчину.
   Брекинридж мгновенно сграбастал ее, и они слились в продолжительном поцелуе, растворившись в наступившей темноте.
   — Освещение плохое, — сказал Мелвин. — Съемка проводилась уже после захода солнца.
   На экране вновь замелькали какие-то блики, и затем мы увидели сцену утренней прогулки. Вот Брекинридж неуклюже слез с лошади, в отличие от Долорес, которая легко и изящно скользнула с седла на землю.
   Брекинридж лихо подхватил ее под руку и повел к стоявшему неподалеку фургону, где они, весело обмениваясь впечатлениями, съели яичницу с ветчиной, запивая ее кофе.
   Позавтракав, Брекинридж протянул Долорес руку, и так, держась за руки, они направились к тому месту, где стояли лошади. Вот они остановились возле одной из них, на миг скрывшись от всевидящего ока камеры. На экране снова замелькали кадры, из которых ничего невозможно было понять.
   — Сейчас нам дадут изображение под другим углом, — улыбнулся Мелвин. — Лучше не придумаешь.
   Кинооператор, по-видимому, нашел более удобную позицию, и на этот раз влюбленная парочка предстала во всей своей красе. Теперь Брекинридж держал Долорес в объятиях. Секунд на десять они слились в долгом и страстном поцелуе, чтобы затем резко отпрянуть друг от друга при приближении одного из ковбоев.
   Мелвин выключил кинопроектор и принялся перематывать пленку.
   — Будет еще? — спросил я.
   — Да нет, хватит. Это надоедает, — сказал он. — Вы и без того поняли, что к чему. Для двух сообразительных людей этой кинохроники больше, чем достаточно.
   — И что вы собираетесь делать с этой пленкой? — поинтересовался я, отлично понимая, что он собирается с ней делать.
   — Она предназначается лично вам, — ответил он.
   — То есть?
   — Эта кинопленка будет проходить по делу Бруно, — объяснил он доходчиво.
   — Каким образом?
   — О, самым обычным. Я собираюсь продемонстрировать ее в зале суда. Правда, не уверен, что ее всю полностью примут в качестве вещественной улики, но я ставлю перед собой иную цель, а именно: показать, что страховая компания вместо того, чтобы свести к минимуму убытки и облегчить муки моего подзащитного, фактически старалась приумножить их, ставя его в такое положение, когда ему невольно приходилось бы перенапрягаться, нарушая тем самым рекомендации врачей… Помимо улик, подтверждающих правоту моих слов, я собираюсь на словах убедить суд присяжных, что страховая компания использует это ранчо для того, чтобы изматывать людей непосильными нагрузками… И также собираюсь изложить на суде одну довольно любопытную историю. Во-первых, я приведу факты знакомства Брекинриджа с Долорес Феррол, а, во-вторых, попрошу Брекинриджа ответить под присягой на следующий вопрос: существует ли у него с Долорес соглашение, в соответствии с которым она выступает как представитель страховой компании, постоянно прибегая к мерам сексуального воздействия на своих постояльцев с целью спровоцировать этих людей на демонстрацию своей мужественности… Я буду откровенен с вами, Лэм. Я, конечно, не уверен, что мои доказательства окажутся весомыми на все сто процентов, но я исхожу из теории, что вместо того, чтобы лечить больного человека, компания фактически прибегла к недостойным действиям, стараясь очернить моего подзащитного в глазах присяжных, тем самым причиняя ему дополнительные страдания… Например, вчера, когда вас здесь не было, Долорес недвусмысленно заигрывала с Бруно. Она заставила его встать с инвалидной коляски дважды и походить с нею по загону, что явно противоречит советам врача и моим инструкциям. Без трости ему никоим образом нельзя двигаться по сильно пересеченной местности. Эта девушка дьявольски умна… Бруно сообщил мне, что, когда он вернулся в свою хижину, у него сильно закружилась голова. Как видите, мы сталкиваемся с отягчающими обстоятельствами со стороны страховой компании… В любом случае эта кинопленка будет фигурировать лишь исключительно в качестве дополнительной аргументации. Я никоим образом не собираюсь использовать ее, чтобы поставить мистера Брекинриджа в затруднительное положение. Нет! Ни за что на свете.