Гарлок Дороти. Ветер надежды

   – Он знал, что делает.
   Ванесса помолчала немного, а затем добавила:
   – Он знал многое. – В голосе девушки прозвучала грусть.
   – Расскажи мне о нем.
   – Он был чудесным человеком, врачом от Бога. Помог многим людям, спас немало жизней, лишь свою не сумел спасти. Война отравила ему душу. Он возвратился домой и свел себя в могилу питьем.
   – Мне очень жаль. Она пожала плечами.
   – Это случилось три года тому назад.
   Словно по сигналу, лошади рванули вперед, сокращая расстояние между всадниками и фургонами. Сначала Ванесса поглядывала на Кейна лишь украдкой, но поскольку он казался полностью погруженным в свои мысли, она успела изучить его от волос до кончиков ботинок. Что-то случилось тогда в Додж-Сити, когда она впервые заглянула в эти янтарные глаза. Он притягивал ее. Очень-очень сильно. Между ними ощущалось странное родство душ, какого она никогда не испытывала с другими, Кейн молча взглянул на нее.
   Наконец он прервал молчание, произнеся ее имя. Она едва его поняла, бездумно глядя на шевелящиеся губы.
   – Ванесса, – повторил он. – Ванесса. Это имя идет тебе.
   – Тетя Элли говорит, что мама прочитала книгу о рыжеволосой сирене Ванессе, так что, когда я родилась с рыжим пушком на голове, ей пришло в голову только это имя.
   – В жизни не встречал ни одной Ванессы. Мне оно нравится. И еще мне нравятся твои волосы. Они… великолепны.
   Она рассмеялась, голубые глаза засверкали лукавым огнем. Он не отрывал взгляда от прекраснейшего из лиц, грациозного наклона головы, смеющихся губ.
   – Уж я-то знаю, как тяжело подыскать слово, чтобы описать их, – дразняще произнесла она. – Вы слишком добры.
   – Ничего подобного. Ты и сама не понимаешь, как ты прекрасна.
   Краска залила ее щеки, Ванесса выпустила поводья, чтобы потуже завязать ленты и без того намертво прикрепленной шляпы. Они ехали дальше молча и почти догнали фургоны, когда Кейн вдруг снова нарушил молчание.
   – Задержись на минуту, Ванесса. Я хочу поговорить с тобой о миссис Хилл и Генри. Что вы знаете о дяде Генри – Адаме Хилле?
   – Практически ничего. Тетя Элли много раз писала ему, пока наконец не получила ответ. Это было, когда Генри исполнилось два года. Она пыталась найти своего мужа в Чикаго, но все ее письма возвращались назад за отсутствием адресата. Она решила, что он попросту бросил ее, но затем узнала, что он погиб как герой, и теперь обожествляет память о нем.
   – Ты когда-нибудь слышала фамилию Клейхилл?
   – Нет. А почему вы спрашиваете?
   – В Джанкшен-Сити есть некий Адам Клейхилл, у которого сын – вылитая копия Генри. Если он и есть тот самый деверь, которого разыскивает твоя тетя, то он ей вряд ли понравится. Он настоящий тиран.
   – Вы его знаете?
   – Да, и очень хорошо. – Он задумчиво посмотрел на нее. – Он был женат на моей матери.
   – Был?
   – Она умерла несколько лет тому назад. Они снова замолчали.
   – Я бы не стал рассказывать миссис Хилл об Адаме Клейхилле. Я ведь могу и ошибаться.
   – У тети Элли есть портрет отца Генри. Генри очень похож на него. Она говорит, что Адам Хилл сразу поймет, что перед ним племянник, потому что и у его отца был кривой указательный палец. У них в семье это передавалось от отца к сыну многие поколения.
   Кейн изменился в лице. Когда он снова взглянул на нее, то был задумчив.
   – Боюсь, что Элли ожидает большое разочарование, но нет нужды расстраивать ее заранее.
   Кейн нахмурился, вспоминая, сколько раз этот кривой палец Адама Клейхилла тыкал ему в грудь, когда отчим ругал его. Одиночество, которое он испытал в отрочестве, было пострашнее того, которое он чувствовал сейчас. Он покачал головой, с грустью вспоминая время, которое ему пришлось провести в обществе столь презираемого им человека.
   – Тетя Элли очень переживает, что будет с Генри, когда она умрет. Я говорю, что ему всегда найдется место рядом со мной, но ей это кажется несправедливым. Она считает, что ответственность в семье должен нести мужчина.
   Ванесса вздохнула.
   – Ей пришлось вынести столько разочарований в жизни. Я очень надеюсь, что родственники Генри будут к нему добры.
   – Если дядей Генри является Адам Клейхилл, то можете перестать надеяться на это. Это подлая и низкая душонка.
   – Бедная тетя Элли.
   – А как насчет тебя, Ванесса? Тебе было трудно оторваться от родных мест и отправиться на Запад?
   – И да и нет. Мне не хотелось покидать могилы мамы и папы, наш дом, который папа сам построил. Но я понимала, что лучшим выходом для нас будет устроиться на совершенно новом месте. Сменил место – сменились и люди. Соседи, которых отец считал друзьями, и те, кого он бесплатно лечил, – все они отвернулись от него, когда он пришел с войны с душевной раной. Как его только не называли: костолом, мясник и еще хуже. После войны ходило много ужасных историй о врачах, которые отрезали пациентам руки и ноги и скармливали их свиньям. Те, кто вернулся с войны инвалидом, опять же винили в этом врачей. Папа много пил, а когда бывал пьян, то пытался защищаться, ведь он-то делал свое дело честно… Иногда начинал драться…
   – Я его понимаю, – сказал Кейн.
   – Люди в Озарке подозрительные и ограниченные, – со вздохом сказала Ванесса. – Некоторые стали утверждать, что Генри папин сын, и считали, что Господь покарал его за грехи, сделав Генри таким. Думаю, теперь вы понимаете, почему нам так хотелось покинуть родные места.
   – Я рад этому.
   Ванесса повернулась взглянуть на него и с удивлением заметила в его желто-коричневых глазах глубокую печаль. Нежность и желание пронзили ее тело. Улыбка, которую она ему подарила, была полна тепла.
   Увидев ее улыбку, Кейн еще сильнее ощутил грусть. Если бы он мог сказать ей, что она именно та, что снилась ему столько лет, чей образ он лелеял в своих мечтах, что именно с ней он хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь… Если бы…

Глава 7

   Ранним ветреным полднем фургоны достигли форта Лайон и остановились в полумиле от места, где несколько дюжин других, им подобных, разместились вдоль стен форта. Кейн счел за лучшее держаться поодаль, и Джон поддержал его: они ведь собирались и дальше ехать, не примыкая к каравану. Так им не придется ни под кого подлаживаться – время было на вес золота, ночи уже стали заметно холоднее, надвигалась зима. Местность потихоньку шла в гору, зимы здесь были суровыми, а дороги зимой – непроходимыми. Поскольку до темноты оставалось еще несколько часов, женщины немедленно воспользовались возможностью устроить стирку, а Джон засел за ремонт колес фургона. Кейн и Генри, вооруженные списком необходимых продуктов, написанным аккуратным почерком Элли, поскакали в форт.
   Внутри форта, возле станции, где меняли лошадей, также возник импровизированный лагерь. Ветер, время да суровый климат выкрасили здание станции в неописуемо серый цвет. Рядом находилось еще несколько строений: салун, почта и магазин. Магазин представлял собой низкий барак с навесом, поддерживаемый вкопанными в землю столбами. Несколько зевак уселись на корточках у входа в магазин, у привязи стояли запыленные усталые лошади. Кейн и Генри остановились у станции. Они привязали лошадей к перекладине, и Кейн зашагал назад, к магазину. Он успел внимательно рассмотреть всех бездельников у входа и прошел внутрь. Генри шел за ним по пятам. Они протиснулись мимо ящиков и бочек с товарами к прилавку, на котором стояли огромные весы и ярко раскрашенная кофемолка с большой ручкой.
   Человек за прилавком выглядел так, словно мог сразиться с медведем и даже не вспотеть. Чувствовалось, однако, что мылся и брился он очень давно. Его песочно-седую бороду украшали крошки нюхательного и жевательного табака. Широкие мощные плечи были перехвачены подтяжками поверх выцветшей фланелевой майки. На полке за ним лежала двустволка, словно в каждом покупателе он подозревал очередного психа, решившего устроить тарарам именно в его магазине.
   Кейн вытащил из кармана список и протянул его продавцу. Тот выхватил бумагу из рук Кейна, пробежал ее глазами и поднял подозрительный взгляд.
   – Сначала дайте взглянуть на цвет ваших монет. Кейн вытащил из кармана золотую монету и бросил ее на прилавок. Продавец посмотрел на нее, но не тронул.
   – Сойдет, – сказал он и протянул руку за жестяной банкой с пищевой содой. Молча и скоро он начал выставлять предметы из списка на прилавок, каждая банка или пакет опускались на него с таким грохотом, словно что-то чертовски разозлило этого медведя.
   Генри отошел в другой конец магазина, но очень скоро вернулся и дёрнул Кейна за рукав. Кейн прошел за ним к полке, на которой лежали несколько мотков лент и с дюжину запылившихся соломенных шляпок, украшенных искусственными цветочками и кружевами.
   – У меня есть доллар, Кейн. Как ты считаешь, этого хватит на какой-нибудь подарок для Мэри Бэн? У нее ведь нет ни одной ленты и всяких мелочей, какие есть у мамы и Ванессы.
   Он коснулся пальцем мотка розовой бархатной ленты и вопросительно взглянул на Кейна.
   – Да, было бы очень мило купить что-нибудь в подарок Мэри Бэн. Что именно ты выбрал?
   – Я мог бы купить ей шляпку или ленту.
   Кейн скептически взглянул на покрытые пылью шляпки. Он подозревал, что большинство из них оставлены здесь проезжими в обмен на товары.
   – Женщины – странные существа. Они любят выбирать шляпки сами, и тут им трудно угодить. На твоем месте, Генри, я бы выбрал ленту.
   – И она сможет подвязывать волосы! Они у нее такие чудесные!
   – Может быть, стоит купить такие же для твоей матери и Ванессы?
   – Но для Мэри Бэн я возьму именно эту. – Генри снял моток розовой ленты с полки. – Почему бы тебе не купить голубую для Ванессы, Кейн? Ей нравится голубой цвет.
   – Отлично. А теперь выбери еще одну для матери. Кейн вдруг обрадовался предложению Генри и тому, что парень соединил его имя с именем сестры так же, как говорил про себя с Мэри Бэн. Ему уже давно стало очевидным, что Генри не на шутку увлекся девушкой.
   – Мама любит все розовое, – вдруг нахмурился Генри из-за непредвиденной проблемы. – Но розовую я хотел купить для Мэри Бэн.
   – Тогда купи для матери что-нибудь другое. Всем леди нравятся вещицы, от которых хорошо пахнет.
   – Конечно! – воскликнул просиявший Генри. Он выбрал кусочек ароматного мыла, затем внимательно рассмотрел флакончики с туалетной водой и отложил один с нарисованными на этикетке крошечными розовыми цветочками. – У меня хватит денег на все это, Кейн?
   – Кажется, да, но если нет, то я добавлю. Вернувшись к прилавку с мотком ленты, Кейн попросил продавца отрезать для них парочку ярдов. Денег Генри хватило даже с избытком. Продавец что-то буркнул в ответ на просьбу Кейна, но все же завернул подарки отдельно и протянул Генри.
   Они уже были готовы покинуть магазин, как дверь с шумом распахнулась и вошли четверо. Кейн быстро взглянул на них и понял, что без стычки не обойдется. Двое выглядели отпетыми хулиганами, даже походка у них была соответствующая. Третий, похоже, поцеловался с тяжело груженной повозкой. Нос его сместился в сторону, щеки украшали свежие царапины, а под глазом красовался огромный синяк. Это был тот самый коротышка, которого Ванесса «обработала» сначала лопатой, а потом прикладом ружья. Четвертым был мексиканец.
   – Эй! – воскликнул коротышка. – Вы только посмотрите, кто сюда пожаловал! Никак полудурок, который любит сталкивать парней лбами, и модный хлыщ, которому кажется, что даже его дерьмо пахнет по-особому!
   Задира подошел к прилавку и грубо оттолкнул Генри.
   – Сгинь с моих глаз, идиот. Дайте мне патронов, – приказал он продавцу.
   Кейна обуяла злость. Может быть, потому, что Генри позволил этому задиристому недоноску оттолкнуть себя, или потому, что этот безмозглый болван будет жить, а вот он, Кейн, скоро умрет… Он решил, что причина не столь важна – главное, что он решил проучить парня, и точка.
   – Продавец еще не закончил обслуживать нас, ясно тебе, кусок дерьма? – грубо отчеканил Кейн. – Дождись своей очереди.
   Коротышка резко развернулся:
   – Это кого ты называешь…
   Он так и не успел докончить. Кулак Кейна резко впечатался в его подбородок, заставив его замолчать. Парень с грохотом, словно уронили молоток, рухнул на пол.
   Кейн перевел взгляд с поверженного врага на сопровождавшую его троицу.
   – У меня этого товара много, так что если вы считаете себя обделенными – добро пожаловать.
   Один из троих с презрением взглянул на упавшего компаньона.
   – Безмозглое дерьмо! – сказал он поверженному дружку. – У тебя в башке хоть одна разумная мысль осталась?
   Его приятель постарше сказал Кейну от двери:
   – Кулаками ты машешь неплохо, а как насчет пушки? Кейн ответил не сразу. Он смерил мужчину взглядом с ног до головы, словно пытался просветить его насквозь.
   – У тебя на боку висит такая же. Если хочешь узнать, то за любопытство надо платить, – произнес Кейн с обманчивой мягкостью.
   – Я просто спросил, – ответил тот. Осторожный тон выдавал, что его раздражала возникшая щекотливая ситуация.
   Коротышка на полу не двигался.
   – Он не умер? – Дружок ткнул коротышку носком ботинка.
   – Сомневаюсь, – сухо ответил Кейн.
   – Забирайте-ка его отсюда, – раздался голос хозяина магазина. Для убедительности он сопроводил свои слова щелчком взведенного курка.
   Мексиканец подошел к лежащему, поднял его голову и отпустил. Она со стуком коснулась пола. Коротышка заморгал, помотал головой и застонал.
   – Лучше заберите-ка у него пистолет, – посоветовал хозяин. – Эти сукины дети совсем распоясались. Думают, что им закон не писан.
   – Да Бог с ним! – ответил Кейн. – Но если он попробует выстрелить в меня, придется наконец сделать то, что следовало сделать давным-давно.
   Мексиканец помог коротышке подняться. Тот потрогал подбородок, огляделся, словно вспоминая, что случилось, и внезапно качнулся вперед.
   – Если ты намерен воспользоваться пушкой, то делай это поскорей или убирайся отсюда, – холодно сказал Кейн.
   Коротышка посмотрел на Кейна, словно пытаясь сфокусировать взгляд, затем повернулся и спотыкаясь побрел к двери. Кейн проводил его и стоял у двери, пока вся четверка не ускакала прочь. Только тогда он вернулся к прилавку.
   – Вы с ними не очень-то нянчитесь, а? – Хозяин положил двустволку.
   – Еще чего не хватало! Уже в третий раз с ним сталкиваюсь. В следующий раз точно сверну его чертову шею.
   Кейн оглянулся. Генри стоял у двери, глядя вслед ускакавшей четверке.
   – У вас есть настойка опия? – Взгляд Кейна встретился с подозрительным взглядом владельца магазина.
   – Только для больных.
   – Я не наркоман, если вы это имеете в виду. Это для человека, у которого рак.
   Тот долго смотрел на Кейна, затем кивнул:
   – Это достаточно уважительная причина.
   Он прошел к концу прилавка, достал из кармана ключ и открыл висячий замок. Возвратился он с маленьким флаконом, завернутым в бумагу.
   – Пять долларов.
   Кейн сунул флакон в карман, кинул на прилавок золотую монету и сгреб покупки. Стоило Кейну и Генри выйти, как шум голосов под навесом мгновенно стих. Острые глаза Кейна обшарили пыльную улицу. Четверки всадников не было видно. Только пыль клубилась, да перекати-поле неслись по открытой прерии туда, куда их гнал ветер.
   – Я просто не знал, что делать, Кейн. Не знал, что делать, – нахмурившись повторял Генри, как только они вышли из форта, ведя на поводу нагруженных лошадей.
   – К счастью, тебе ничего и не понадобилось делать. Но если бы игра пошла иначе, то тебе пришлось бы отвлечь на себя одного из парней, пока я занялся бы оставшимися двумя.
   – Ты хочешь сказать, что пристрелил бы их?
   – Это зависело бы от их поведения.
   – Но, Кейн, я не знаю, был бы от меня какой-нибудь толк. У того парня ведь тоже имелся пистолет.
   – Если бы ты поворачивался побыстрее да пнул бы его носком ботинка, как тебя учили, то он согнулся бы пополам и думать забыл про свою пушку. А ты мог бы вырубить его окончательно, ударив сверху по голове. Вспомнил? Я ведь показывал тебе, как это делается. Всегда делай то, чего они от тебя меньше всего ожидают, тогда у тебя будет преимущество.
   – Но ему было бы очень больно.
   – И он тебя не пощадил бы, Генри.
   – Понимаю. Знаешь, Кейн, у меня еще никогда не было такого друга, как ты. Я рад, что мы покинули старую ферму. Благодаря этому у меня появился друг, а еще Мэри Бэн. Кейн? – Генри перешел на шепот, словно боялся, что его могут подслушать. – Можно мне спросить тебя кое о чем?
   – Пожалуйста, Генри.
   – Иногда, когда я с Мэри Бэн, – он взглянул в лицо Кейна безо всякого смущения, – я безумно хочу поцеловать ее и весь твердею, а потом мне очень больно… ты сам знаешь, где именно. И мне приходится уходить и пережидать, пока все это не пройдет. Ма еще в детстве рассказала мне, что я не должен касаться этого, когда он вдруг увеличивается до таких размеров. Она сказала, что люди из-за этого сходят с ума. Я волнуюсь, потому что… все равно однажды… коснулся.
   – Не стоит так переживать, Генри. Люди часто так говорят, чтобы… выработать определенные запреты. Но если бы это было правдой, то в мире было бы слишком много свихнувшихся.
   – Ты когда-нибудь просыпался по ночам от того, что?..
   – Бывало.
   – И что ты тогда делал?
   Вопрос поставил Кейна в тупик, но он быстро выбрал наиболее нейтральный.
   – Обычно я поворачиваюсь на другой бок и пытаюсь снова заснуть.
   – Ас тобой тоже такое случается, когда ты бываешь с Ван? Тебе ведь она нравится, да? Я заметил, что ты часто смотришь на нее.
   – Да, она мне нравится. Она очень красивая девушка, и иногда я просто умираю от желания. Мужчине естественно испытывать подобные желания, когда рядом с ним девушка, которая ему нравится.
   – Как ты думаешь, что сделает Мэри Бэн, если я ее поцелую?
   – Не знаю. Может быть, тебе лучше спросить у нее самой?
   – Она такая милая. Я так рад, что Виснеры едут в Джанкшен вместе с нами. Мэри Бэн говорит, что собирается помогать моей ма и Ванессе в булочной, если они позволят.
   Они немного помолчали. Кейн был счастлив, что вопросы Генри наконец иссякли. С другой стороны, он радовался, что отношения между ними столь открытые и Генри не стесняется спросить его о том, чего он, конечно, никак не может обсудить с матерью или Ванессой. Но поскольку они так или иначе беседовали на эту тему, ему пришло в голову просветить парня еще кое в чем. Он никогда раньше ни с кем не говорил о подобном, но этому наивному и рослому мальчишке и в самом деле не к кому больше обратиться. Надо только выбирать слова попроще, чтобы он все понял.
   – Генри, ты говоришь, что хочешь поцеловать Мэри Бэн?
   – Да, очень. Я как-то обнял ее за плечи, но она дернулась, словно испугалась.
   – Возможно, что когда-то давно какой-нибудь мужчина плохо обращался с ней, обидел ее. Женщины не так сильны физически, как мы, мужчины, с ними надо вести себя очень нежно. Приучай ее к себе постепенно, будь всегда ласков. Не напирай, ладно? Подержи ее за руку, спроси, можно ли ее поцеловать. Никогда не действуй с женщиной с позиции силы, Генри. И если она скажет «нет», тут же отступай. Ты все понял?
   – Думаю, да.
   – Мужчинам свойственны сильные порывы, которые порой очень нелегко сдерживать. Господь создал нас такими, чтобы на земле никогда не исчез людской род. Но это вовсе не значит, что мы должны навязывать себя женщине, если она не хочет, – поспешно добавил он. – Если же ты забудешься и поступишь вопреки ее воле, то это – преступление, которое называют изнасилованием, и за него мужчину могут повесить.
   – Я никогда не сделаю ничего подобного Мэри Бэн.
   – Я так и думал. Но этого вообще не следует забывать, когда находишься наедине с женщиной.
   – А это больно, Кейн? Я имею в виду, больно, когда ты делаешь с женщиной то, от чего получаются дети? Я слышал, как кобылы иногда жалобно стонут, когда в них вонзается жеребец.
   Сосредоточенный взгляд Геири не позволил Кейну даже намека на улыбку. Это была самая странная беседа за всю его жизнь. Он подумал, что такие вещи обычно сыну объясняет отец. Ни одному взрослому мужчине еще никогда не приходило в голову обсуждать с Кейном эти проблемы. Он сам все узнавал сначала от соучеников, а позже от шлюх.
   – В первый раз женщине может быть больно, но потом боль проходит. Это совсем не похоже на случку кобылы и жеребца. Мужчина должен ласкать женщину, целовать ее повсюду, чтобы ей захотелось… довести дело до конца.
   – А мужчинам тоже больно?
   – Нет. По правде говоря, это очень приятно. А если мужчина и женщина любят друг друга, то они желают заниматься этим очень часто. Это один из самых прекрасных даров небес.
   – Я рад, что ты рассказал мне все это. Интересно, а Мэри Бэн знает? Как ты думаешь, мне нужно рассказать ей об этом? Ведь я хотел бы когда-нибудь обязательно заняться с ней этим.
   – Именно сейчас этого не следует делать, Генри. Джон следит за ней почище любого родного отца. Лучше подожди и посмотри, как он воспримет твое ухаживание за Мэри Бэн.
   – А почему он может быть против?
   – Видишь ли, она еще очень молода.
   – Тогда я спрошу саму Мэри Бэн, можно ли мне ухаживать за ней. И если она скажет «можно», то я спрошу разрешения у Джона. Я отдам ей свои подарки и спрошу ее. У Ванессы тоже нет кавалера, Кейн. Почему бы тебе не спросить у нее, можно ли стать ее ухажером?
   – Замечательная идея, Генри. Возможно, я так и сделаю.
   Если бы все было так просто, подумал Кейн. С момента стычки в магазине жжение в желудке все нарастало. Только бы не стошнило прямо на стоянке. Ему захотелось поскорее добраться до места, сгрузить покупки и отправиться подальше от греха, к реке, сказав, к примеру, что он хочет искупаться.
   Ванесса заканчивала развешивать постиранное белье на кустах, когда Кейн достал свой саквояж из повозки Джона, вытащил чистую смену белья и уехал купаться. Она выпрямилась, отлепляя от спины взмокшую рубашку. День выдался неожиданно теплым для этого времени года, и Ванессе тоже не мешало бы отправиться на речку и искупаться. Она подошла к фургону, где Элли разбирала купленные продукты.
   – Идите-ка ополоснитесь, тетя Элли. Когда солнце начнет заходить, то очень быстро похолодает.
   – Нет, иди ты первой, дорогая. А я подойду попозже. Возьми с собой Мэри Бэн.
   – Мэри Бэн ни за что не согласится пойти со мной. Я ее и раньше просила. Думаю, эта из-за того, что у нее нет нижнего белья. А если и есть, то она не хочет, чтобы я его видела.
   – Боже мой, как же я об этом не подумала? Бедняжка! – Элли сочувственно поцокала языком.
   – Но она уже не такая робкая, какой была вначале. Хотя со мной по-прежнему говорит лишь в силу необходимости. Ей спокойнее с Генри, вот они и проводят много времени вместе.
   – Я заметила, – сказала Элли, озабоченно сдвинув брови. – Но и Генри как будто повзрослел, за многое берется сам, мне теперь не приходится просить его сделать то или это. Мне кажется, он пытается произвести впечатление на Мэри Бэн, Она ему очень нравится, Ванесса. Может быть, даже слишком. Я на это совершенно не рассчитывала.
   – Они словно двое детей: играют, смеются, шепчут друг другу свои секреты на ушко. Видимо, раньше у Мэри Бэн просто не было повода для смеха.
   – Что же нам делать, Ванесса? Генри расстроится, если я попрошу его не проводить столько времени с Мэри Бэн.
   – Конечно, расстроится. Решит, что сделал что-то не так, вот его и наказывают. Мэри Бэн – первая девушка, которая не оттолкнула его, а ведет себя с ним ласково и дружелюбно. Девушки у нас в Спрингфилде морщили нос и смотрели на него так, словно он хуже грязи. – Глаза Ванессы негодующе сверкнули.
   – Но что, если… Он ведь может…
   – Что, если он захочет… близости с ней? Тогда все будет так, как скажет Мэри Бэн. Она сможет в любую минуту положить этому конец. Генри не станет навязываться. Он не такой.
   – А что, если она сама проявит инициативу? Мэри Бэн может и не понимать, каковы бывают последствия.
   – Мэри Бэн никто не ограждал от жизни, как это делают с девушками в приличных домах, тетя Элли. Могу поспорить, что в отношениях с мужчинами для нее не существует тайн – я имею в виду в плохом смысле.
   – Как ты думаешь, Кейн мог бы поговорить на эту тему с Генри?
   – Но я не стану просить его об этом!
   – Это мое дело. Я его попрошу. Мне нравится этот человек. В нем чувствуется воспитание, воля, характер и доброта. Я так надеялась, что ты и он… – Никаких шансов. Он не из тех, кто заводит семью.
   Ванесса подхватила полотенце, взяла кусочек мыла и отправилась к реке. Пройдя несколько шагов, она вернулась и захватила с собой ведро.
   – Вода в реке ледяная. Если костер еще не погас, я согрею себе воды.
   Солнечные лучи пробивались сквозь ветвистые заросли ивняка, разрисовывая землю причудливым узором теней. Шагая к реке, Ванесса бездумно разглядывала пятна света и тени. Как всегда, стоило ей остаться одной, ее мысли обращались к Кейну. То ли ей это показалось, то ли он в последнее время действительно избегал ее общества. Они уже несколько дней не оставались наедине. Всякий раз, когда она подъезжала к нему, он тут же находил повод для разговора с Джоном. Несколько раз Ванесса поймала его на том, что он пристально наблюдает за ней. Но Кейн больше не поддразнивал ее, как делал это в начале знакомства.
   Однажды вечером Элли расшевелила его, и он начал рассказывать о себе. Где он только не побывал! В таких местах, о которых Ванесса даже не слыхивала. Она тихонько сидела в тени, слушала его и смотрела, как пламя костра отбрасывает блики на бронзовое загорелое лицо. Каждый раз, когда его медовые глаза обращались к ней, Ванесса .ощущала, как он напряжен. В который уже раз она вспоминала прикосновение его пальцев к своей щеке и нежность, с какой он гладил ее волосы. Его ласка потрясла Ванессу.