Страница:
Этих молодых людей я бы гопниками назвать не взялся. Сразу стало ясно, что ребята серьезные, под стать машине, на которой приехали. Черт знает, какую структуру они представляли – ничего подобного раньше мне видеть не доводилось. Над ними, определенно, поработал стилист, что быкам совершенно не свойственно. Несмотря на вечер, хоть и прохладный, но все же летний, господа были одеты в длинные пальто из черного кашемира, такого же цвета штаны и рубашку фактуры «мокрый шелк», а на ногах имели короткие черные «казаки». Униформа делала их одинаковыми как близнецы. Впечатление усиливалось внешним сходством: короткой стрижкой светлорусых волос и невзрачными, словно выцветшими глазами. Даже цвет лица у них был неестественно бледный. Или так казалось по контрасту с одеждой?
– Эт-то кто такие? – Слава сплюнул под ноги окурок и стал вплотную ко мне, ощупывая идущих навстречу эмиссаров цепким взглядом.
Я дернул плечами:
– А я знаю?
Черная троица приближалась. Они даже ходили одинаково. Компаньоны начали тесниться к нам, сбиваясь в подобие овечьего гурта. Им было боязно стоять в стороне.
– Ну-с, – негромко сказал я, – готовы ль вы?
– Готовы, – сказал Слава.
Я незаметно надул живот, дабы удостовериться, на месте ли волына. Заткнутый за пояс «стечкин» вдавился в пузо. Жесткий рельеф оружия успокаивал.
Троица встала перед нами в ряд. Они были высоки, равны по росту и почти не различались оттенками шевелюры. Из-под лацканов пальто высовывались ремешки портупеи. Во внешности прибывших главенствовало четкое воинское единообразие.
Мы настороженно молчали. Ждали, когда начнут они. Упустить инициативу – большая ошибка на переговорах, но внешность оппонентов изрядно угнетала. Как, вероятно, и было задумано. Выдержав долгую паузу и придя к решению, что нужный эффект достигнут, стоящий посередине открыл рот:
– Что вы решили по поводу Доспехов? Троица уставилась на меня безразличными, как холодные льдинки, глазами. Этот взгляд завораживал.
– Боюсь, что мы не сможем их вам продать, – чувствуя себя дипломатической бездарностью, выдавил я.
– Почему?
– Мне очень жаль, – развел я руками, в глубине души сочувствуя бедному Эрику, которому не посчастливилось пересечься с этими «полубогами». – Планы имеют свойство меняться. У меня есть другие покупатели, с которыми я договорился раньше.
– Но мы ясно выразили свое желание приобрести Доспехи Чистоты, – хрустальным голосом изрек эмиссар. – Был уговор.
– Между мной и вами конкретно уговора не было, – уточнил я.
– Это не разговор. – Средний глядел сквозь меня своими бледно-голубыми глазами, и я понял, что он смотрит на стоящего сзади Эрика. – Уговор был. А уговор дороже денег.
«То есть неустойка будет стоить очень больших денег», – промелькнуло у меня в голове.
– А вы чьи такие будете? – донесся до моих ушей на редкость нахальный, но невыразимо родной бас корефана. Эмиссары одновременно перевели взгляд на него. – Не слышу ответа!
– Мы – светлые братья из «Светлого братства», – послышался ответ.
– Чего?! Это Мария-Дэви Христос которая?
– Нет, мы не из «Юсмалос», – слегка раздраженно пояснил «светлый брат».
– А чьи тогда?
Слава явно был изумлен таким оборотом дела, а я вдруг понял, что парламентеры представляли собой изысканную «светлую» породу людей, и черная одежда лишь положительно подчеркивала их белизну. На свой рост я не жалуюсь, но головы эмиссаров качались где-то высоко надо мной. Они впечатляли и подавляли.
– Наше «Светлое братство» не имеет никакого отношения к «Великому белому братству» госпожи Цвигун, – последовал корректный ответ.
– Да? – буркнул озадаченный Слава. – Впрочем, неважно. Слыхал, чего сказали? С Доспехами вы в пролете, понял?
– Нет, не понял, – обиделся «светлый брат».
– Что, дурак что ли? – искренне удивился Слава. – Я вроде бы ясно сказал: на Доспехи у нас свои покупатели есть. Чего тут такого непонятного. Или ты в уши долбишься?
Троица в черном переглянулась, синхронно крутнув головами. Слава откровенно хамил. Он был сторонником простых и радикальных решений.
Боря с Эриком нервно завздыхали, прикидывая, каким боком им выйдут последствия сегодняшней «терки». Слава же, ввязавшись в разборку, попер по бездорожью, расчехлив рога. Афганская закалка не позволяла ему идти на попятный.
– Прошу полегче на поворотах, – совсем не по-бандитски осадил Славу эмиссар. – В противном случае у вас возникнут осложнения.
– Чего ты мне сделаешь? – криво осклабился корефан. – На хуй насеришь и жопой разотрешь?
– Что?! – взвился стоящий слева эмиссар, то ли ранее других въехавший в смысл фразы, то ли обладавший меньшей выдержкой.
Он запустил руку глубоко за спину, откидывая пальто, и я заметил, что кобуры под мышкой нет, а на рубахе вышита серебром какая-то эмблема.
Слава снова блеснул хищным золотым оскалом. Два других «брата» как по команде рванулись в стороны, а у того, кто остался ближе ко мне, в руке появился короткий широкий меч.
Я застыл: ведь шевельнусь, и он шпиганет прямо в живот. Не поможет и АПС. Потому что пистолет надо еще достать, а меч – вот он, уже в руке. Направлен острием в меня.
Краем глаза я увидел, как арьергард светлого воинства вооружается выхваченными из-под пальто мечами.
Я уловил удар. Лацкан черного пальто дрогнул. Кашемир на долю секунды прижался к груди и тут же отошел, всколыхнувшись. Плотный щелчок пули по телу был едва различим. «Светлый брат» качнулся, по барабанной перепонке стегнул резкий хлопок выстрела. Дыры не было. Нити разошлись, пропуская инородный предмет, и сомкнулись, сглотив пулю.
Полубог упал навзничь, не выпустив меч из руки.
И я ожил.
Я выхватил АПС и передернул затворную планку, досылая патрон в ствол.
– Мочи козлов! – исторг я пронзительный клич. Уцелевшие парламентеры стремительно отступали к своей квадратной машине, забыв и про воинственные устремления, и про «брата», оставшегося лежать на земле. Они бежали, размахивая на ходу мечами.
– Слава, не стреляй! – заорал Эрик.
Я обернулся на крик и увидел целящегося в парламентеров корефана, а перед ним скачущего чмудака, своим телом пытающегося их заслонить. По каким-то соображениям ему это было нужно. Вероятно, Эрик хотел жить и предвидел последствия, зная неведомые нам подробности об организации, представитель коей дал дуба на берегу Большой Охты с мечом в руке. Будь павший викингом, он был бы достоин занять вакантное место среди пирующих в Вальгалле.
Но викингом павший не был. Скорее всего, мудаком: разве будет нормальный человек разъезжать по городу с мечом под одеждой и тем более хвататься за него для сведения личных счетов? Викингам в мегаполисе не место, чему труп был блестящим доказательством. В современном мире берсерк зовется отморозком, и его достигающая вершин умоисступления крутизна решающей роли в современном бою не играет. Бешенство не влияет на скорость пули, ныне оружие требует рассудительности, а смелость отходит на второй план. Счастье теперь сопутствует умным. Поэтому прежде всего надо думать!
Последнее в нашей компании было моей прерогативой. Посему, едва закончилась битва, я начал распоряжаться, дабы спешно замести следы. Убитого мы взяли с собой. Нет трупа – нет состава преступления. Кинули «братана» в проход между сиденьями, под ноги Боре с Эриком. Для погрузки мертвецов задние двери «Нивы» оказались как нельзя кстати. Полноприводная машина в лесу – вещь ни с чем не сравнимая. Мы сквозанули со «стрелки» через Ручьи на Колтушское шоссе и стали выбирать местечко поукромнее. Уцелевшая парочка сорвалась на «мерседесе» в направлении набережной.
Мы заехали в чащобу и выгрузили жмурика. Боря отыскал заросшую кустами ложбину. Складную лопату я возил в багажнике.
Перед тем как зарыть, мы осмотрели загадочного сектанта. Вещами он был не богат: мелкая сумма денег, расческа, белый носовой платок. Ни ключей, ни документов, ни курительных принадлежностей и прочих безделушек, которые накапливаются в карманах, если часто пользоваться одеждой. Похоже, черный костюм и в самом деле был формой, надеваемой на работу.
Или на службу. Сбруя под пальто предназначалась для меча, носимого в ножнах рукоятью вниз. Меч был похож на большой кинжал. Обоюдоострый, с тремя канавками на широком клинке, он имел выгнутую вперед гарду и длинную рукоять красного дерева с круглым навершием, с обеих сторон украшенным свастикой.
Меч сильно напоминал по дизайну парадные кинжалы СС, разработанные специалистами по геральдике «Общества Туле» для ордена арийских сверхлюдей. Оружие было стилизовано под германские рыцарские ножи XI-XIII веков и увенчано священным солярным знаком.
Что и говорить, возникающие в ходе досмотра трупа аналогии могли озадачить кого угодно. Кем были эти стильные молодые люди, повсюду таскающие ритуальные мечи, породистые представители нордической расы? «Сыновья Солнца, сыновья богов, высшее проявление жизни», – как охарактеризовал древних ариев Горслебен. Все указывало на то, что «светлые братья» были ариями современными. Неспроста они так пристально интересовались свежераскопанным артефактом, который фашисты почитали как амулет непобедимости, – Доспехами Чистоты, изготовленными на их родине, острове Туле, на гербе общества которого имелся похожий меч.
Высокие светлые «дети Солнца», объединенные в глубоко законспирированную организацию… Неужели они – остатки уникальной северной протонации, уцелевшей в котле глобальной ассимиляции и создавшей тайные ордена с целью сохранения чистоты крови?
Догадки, подтверждаемые фактами, обретали вид истины, Я знал историю достаточно хорошо, чтобы сделать кое-какие выводы на основе полученных данных. Значит, разработанная Гиммлером программа «Lebensborn»*, предусматривавшая дать рейху путем селекционного отбора 150 миллионов рафинированных арийцев, действительно имела в основе носителей элитного генофонда – потомков выходцев из легендарных земель, «Der Kulturbegrunder» – «создателей цивилизации», как называл их Гитлер. Истинно белых людей, распространивших свет высшей культуры по всему миру.
Один из которых, одетый в униформу, лежал сейчас мертвым у моих ног.
А его сотоварищи колесят по Петербургу на дорогих автомобилях, объединенные в сакральное «Светлое братство». Значит, значит…
– Чего потерялся, Ильюха? – бесцеремонно сбил ход моей мысли Слава.
Яма была выкопана. Требовалось положить в нее труп.
– Ну, давай, беремся, – сказал корефан, нагибаясь. – Ильюха, че ты такой глушеный?
Я вышел из задумчивости и с сожалением взял покойника за ноги. Слава с Эриком подхватили его за плечи.
Мы отволокли мертвеца в ложбину, и Боря быстро закидал его землей, а сверху засыпал прошлогодними листьями – для конспирации.
Постояли немного у могилы, выдержав минуту молчания. Поскольку все были без шапок, то и снимать ничего не потребовалось.
– Что же теперь будет? – жалобно спросил Эрик.
– Вот уж попали с этими Доспехами, – насупился Боря.
Деревья торжественно шелестели над головою, словно скорбели вместе с нами.
– Зачем надо было стрелять? – снова заныл Эрик. – А еще говорил, что надо мозгами шевелить. Неужели нельзя было по-хорошему разойтись!
Я не стерпел:
– Да что ты, блин горелый, канючишь?! Из-за тебя, дурака, все так вышло. Будь у вас хотя бы дэцел ума на двоих, ничего подобного бы не случилось. Теперь придется выкарабкиваться из дерьмища, в которое мы вляпались исключительно по вашей вине!
Эрик побагровел, но возразить не осмелился, близость рыцаря, павшего смертью храбрых, не позволяла.
– Вот и похоронили, – многозначительно высказался корефан, разом прекратив перепалку, – теперь поехали помянем.
Мы побрели к машине. Слава на ходу заматывал ремешки вокруг ножен – прихватил в качестве трофея меч.
– Не грусти, утрясется, – приободрил он меня. – Бывало и хуже.
– Зря ты убил полубога, – вздохнул я.
6
– Эт-то кто такие? – Слава сплюнул под ноги окурок и стал вплотную ко мне, ощупывая идущих навстречу эмиссаров цепким взглядом.
Я дернул плечами:
– А я знаю?
Черная троица приближалась. Они даже ходили одинаково. Компаньоны начали тесниться к нам, сбиваясь в подобие овечьего гурта. Им было боязно стоять в стороне.
– Ну-с, – негромко сказал я, – готовы ль вы?
– Готовы, – сказал Слава.
Я незаметно надул живот, дабы удостовериться, на месте ли волына. Заткнутый за пояс «стечкин» вдавился в пузо. Жесткий рельеф оружия успокаивал.
Троица встала перед нами в ряд. Они были высоки, равны по росту и почти не различались оттенками шевелюры. Из-под лацканов пальто высовывались ремешки портупеи. Во внешности прибывших главенствовало четкое воинское единообразие.
Мы настороженно молчали. Ждали, когда начнут они. Упустить инициативу – большая ошибка на переговорах, но внешность оппонентов изрядно угнетала. Как, вероятно, и было задумано. Выдержав долгую паузу и придя к решению, что нужный эффект достигнут, стоящий посередине открыл рот:
– Что вы решили по поводу Доспехов? Троица уставилась на меня безразличными, как холодные льдинки, глазами. Этот взгляд завораживал.
– Боюсь, что мы не сможем их вам продать, – чувствуя себя дипломатической бездарностью, выдавил я.
– Почему?
– Мне очень жаль, – развел я руками, в глубине души сочувствуя бедному Эрику, которому не посчастливилось пересечься с этими «полубогами». – Планы имеют свойство меняться. У меня есть другие покупатели, с которыми я договорился раньше.
– Но мы ясно выразили свое желание приобрести Доспехи Чистоты, – хрустальным голосом изрек эмиссар. – Был уговор.
– Между мной и вами конкретно уговора не было, – уточнил я.
– Это не разговор. – Средний глядел сквозь меня своими бледно-голубыми глазами, и я понял, что он смотрит на стоящего сзади Эрика. – Уговор был. А уговор дороже денег.
«То есть неустойка будет стоить очень больших денег», – промелькнуло у меня в голове.
– А вы чьи такие будете? – донесся до моих ушей на редкость нахальный, но невыразимо родной бас корефана. Эмиссары одновременно перевели взгляд на него. – Не слышу ответа!
– Мы – светлые братья из «Светлого братства», – послышался ответ.
– Чего?! Это Мария-Дэви Христос которая?
– Нет, мы не из «Юсмалос», – слегка раздраженно пояснил «светлый брат».
– А чьи тогда?
Слава явно был изумлен таким оборотом дела, а я вдруг понял, что парламентеры представляли собой изысканную «светлую» породу людей, и черная одежда лишь положительно подчеркивала их белизну. На свой рост я не жалуюсь, но головы эмиссаров качались где-то высоко надо мной. Они впечатляли и подавляли.
– Наше «Светлое братство» не имеет никакого отношения к «Великому белому братству» госпожи Цвигун, – последовал корректный ответ.
– Да? – буркнул озадаченный Слава. – Впрочем, неважно. Слыхал, чего сказали? С Доспехами вы в пролете, понял?
– Нет, не понял, – обиделся «светлый брат».
– Что, дурак что ли? – искренне удивился Слава. – Я вроде бы ясно сказал: на Доспехи у нас свои покупатели есть. Чего тут такого непонятного. Или ты в уши долбишься?
Троица в черном переглянулась, синхронно крутнув головами. Слава откровенно хамил. Он был сторонником простых и радикальных решений.
Боря с Эриком нервно завздыхали, прикидывая, каким боком им выйдут последствия сегодняшней «терки». Слава же, ввязавшись в разборку, попер по бездорожью, расчехлив рога. Афганская закалка не позволяла ему идти на попятный.
– Прошу полегче на поворотах, – совсем не по-бандитски осадил Славу эмиссар. – В противном случае у вас возникнут осложнения.
– Чего ты мне сделаешь? – криво осклабился корефан. – На хуй насеришь и жопой разотрешь?
– Что?! – взвился стоящий слева эмиссар, то ли ранее других въехавший в смысл фразы, то ли обладавший меньшей выдержкой.
Он запустил руку глубоко за спину, откидывая пальто, и я заметил, что кобуры под мышкой нет, а на рубахе вышита серебром какая-то эмблема.
Слава снова блеснул хищным золотым оскалом. Два других «брата» как по команде рванулись в стороны, а у того, кто остался ближе ко мне, в руке появился короткий широкий меч.
Я застыл: ведь шевельнусь, и он шпиганет прямо в живот. Не поможет и АПС. Потому что пистолет надо еще достать, а меч – вот он, уже в руке. Направлен острием в меня.
Краем глаза я увидел, как арьергард светлого воинства вооружается выхваченными из-под пальто мечами.
Я уловил удар. Лацкан черного пальто дрогнул. Кашемир на долю секунды прижался к груди и тут же отошел, всколыхнувшись. Плотный щелчок пули по телу был едва различим. «Светлый брат» качнулся, по барабанной перепонке стегнул резкий хлопок выстрела. Дыры не было. Нити разошлись, пропуская инородный предмет, и сомкнулись, сглотив пулю.
Полубог упал навзничь, не выпустив меч из руки.
И я ожил.
Я выхватил АПС и передернул затворную планку, досылая патрон в ствол.
– Мочи козлов! – исторг я пронзительный клич. Уцелевшие парламентеры стремительно отступали к своей квадратной машине, забыв и про воинственные устремления, и про «брата», оставшегося лежать на земле. Они бежали, размахивая на ходу мечами.
– Слава, не стреляй! – заорал Эрик.
Я обернулся на крик и увидел целящегося в парламентеров корефана, а перед ним скачущего чмудака, своим телом пытающегося их заслонить. По каким-то соображениям ему это было нужно. Вероятно, Эрик хотел жить и предвидел последствия, зная неведомые нам подробности об организации, представитель коей дал дуба на берегу Большой Охты с мечом в руке. Будь павший викингом, он был бы достоин занять вакантное место среди пирующих в Вальгалле.
Но викингом павший не был. Скорее всего, мудаком: разве будет нормальный человек разъезжать по городу с мечом под одеждой и тем более хвататься за него для сведения личных счетов? Викингам в мегаполисе не место, чему труп был блестящим доказательством. В современном мире берсерк зовется отморозком, и его достигающая вершин умоисступления крутизна решающей роли в современном бою не играет. Бешенство не влияет на скорость пули, ныне оружие требует рассудительности, а смелость отходит на второй план. Счастье теперь сопутствует умным. Поэтому прежде всего надо думать!
Последнее в нашей компании было моей прерогативой. Посему, едва закончилась битва, я начал распоряжаться, дабы спешно замести следы. Убитого мы взяли с собой. Нет трупа – нет состава преступления. Кинули «братана» в проход между сиденьями, под ноги Боре с Эриком. Для погрузки мертвецов задние двери «Нивы» оказались как нельзя кстати. Полноприводная машина в лесу – вещь ни с чем не сравнимая. Мы сквозанули со «стрелки» через Ручьи на Колтушское шоссе и стали выбирать местечко поукромнее. Уцелевшая парочка сорвалась на «мерседесе» в направлении набережной.
Мы заехали в чащобу и выгрузили жмурика. Боря отыскал заросшую кустами ложбину. Складную лопату я возил в багажнике.
Перед тем как зарыть, мы осмотрели загадочного сектанта. Вещами он был не богат: мелкая сумма денег, расческа, белый носовой платок. Ни ключей, ни документов, ни курительных принадлежностей и прочих безделушек, которые накапливаются в карманах, если часто пользоваться одеждой. Похоже, черный костюм и в самом деле был формой, надеваемой на работу.
Или на службу. Сбруя под пальто предназначалась для меча, носимого в ножнах рукоятью вниз. Меч был похож на большой кинжал. Обоюдоострый, с тремя канавками на широком клинке, он имел выгнутую вперед гарду и длинную рукоять красного дерева с круглым навершием, с обеих сторон украшенным свастикой.
Меч сильно напоминал по дизайну парадные кинжалы СС, разработанные специалистами по геральдике «Общества Туле» для ордена арийских сверхлюдей. Оружие было стилизовано под германские рыцарские ножи XI-XIII веков и увенчано священным солярным знаком.
Что и говорить, возникающие в ходе досмотра трупа аналогии могли озадачить кого угодно. Кем были эти стильные молодые люди, повсюду таскающие ритуальные мечи, породистые представители нордической расы? «Сыновья Солнца, сыновья богов, высшее проявление жизни», – как охарактеризовал древних ариев Горслебен. Все указывало на то, что «светлые братья» были ариями современными. Неспроста они так пристально интересовались свежераскопанным артефактом, который фашисты почитали как амулет непобедимости, – Доспехами Чистоты, изготовленными на их родине, острове Туле, на гербе общества которого имелся похожий меч.
Высокие светлые «дети Солнца», объединенные в глубоко законспирированную организацию… Неужели они – остатки уникальной северной протонации, уцелевшей в котле глобальной ассимиляции и создавшей тайные ордена с целью сохранения чистоты крови?
Догадки, подтверждаемые фактами, обретали вид истины, Я знал историю достаточно хорошо, чтобы сделать кое-какие выводы на основе полученных данных. Значит, разработанная Гиммлером программа «Lebensborn»*, предусматривавшая дать рейху путем селекционного отбора 150 миллионов рафинированных арийцев, действительно имела в основе носителей элитного генофонда – потомков выходцев из легендарных земель, «Der Kulturbegrunder» – «создателей цивилизации», как называл их Гитлер. Истинно белых людей, распространивших свет высшей культуры по всему миру.
Один из которых, одетый в униформу, лежал сейчас мертвым у моих ног.
А его сотоварищи колесят по Петербургу на дорогих автомобилях, объединенные в сакральное «Светлое братство». Значит, значит…
– Чего потерялся, Ильюха? – бесцеремонно сбил ход моей мысли Слава.
Яма была выкопана. Требовалось положить в нее труп.
– Ну, давай, беремся, – сказал корефан, нагибаясь. – Ильюха, че ты такой глушеный?
Я вышел из задумчивости и с сожалением взял покойника за ноги. Слава с Эриком подхватили его за плечи.
Мы отволокли мертвеца в ложбину, и Боря быстро закидал его землей, а сверху засыпал прошлогодними листьями – для конспирации.
Постояли немного у могилы, выдержав минуту молчания. Поскольку все были без шапок, то и снимать ничего не потребовалось.
– Что же теперь будет? – жалобно спросил Эрик.
– Вот уж попали с этими Доспехами, – насупился Боря.
Деревья торжественно шелестели над головою, словно скорбели вместе с нами.
– Зачем надо было стрелять? – снова заныл Эрик. – А еще говорил, что надо мозгами шевелить. Неужели нельзя было по-хорошему разойтись!
Я не стерпел:
– Да что ты, блин горелый, канючишь?! Из-за тебя, дурака, все так вышло. Будь у вас хотя бы дэцел ума на двоих, ничего подобного бы не случилось. Теперь придется выкарабкиваться из дерьмища, в которое мы вляпались исключительно по вашей вине!
Эрик побагровел, но возразить не осмелился, близость рыцаря, павшего смертью храбрых, не позволяла.
– Вот и похоронили, – многозначительно высказался корефан, разом прекратив перепалку, – теперь поехали помянем.
Мы побрели к машине. Слава на ходу заматывал ремешки вокруг ножен – прихватил в качестве трофея меч.
– Не грусти, утрясется, – приободрил он меня. – Бывало и хуже.
– Зря ты убил полубога, – вздохнул я.
6
Моя кислая рожа заметно раздражала Маринку. И ведь не растолкуешь жене, что причиной является вовсе не визит ее родителей.
Я пребывал в довольно-таки тягостном настроении. А тут еще оказалось, что гости уже в пути. По-ложа руку на сердце, я бы с куда большим удовольствием уединился в кабинете и обмозговал ситуацию, но на свете бывают события, например приезд тестя с тещей, неотвратимые как сама смерть.
Хмурым я был также по факту отходняка. Поминки устроили у Славы, зацепив по дороге из леса литровый фугас «самой чистой водки в мире». Время провели с пользой. Нервы подлечили и обстановку немножко прояснили, что крайне немаловажно. Из Эрика раньше было слова не выжать о претендентах на Доспехи Чистоты. Все «пацаны да пацаны». Братва, короче. Ну, я и проявил непростительное легкомыслие, посчитав «пацанов» за ботву наподобие лопоухих кухонных бакланов. Самонадеянность меня подвела. Прежде чем переться на «стрелку», надо было разнюхать по максимуму о предполагаемых оппонентах, тогда бы и переговоры не приняли столь печальный оборот. Я и представить не мог, что встречу таких меченосцев.
А Эрик, похоже, и не знал даже, что таковые вообще существуют. Стресс и алкоголь развязали бедняге язык. Я видел, в каком состоянии находится чмудак, и верил ему. Рассказывал он обстоятельно.
С немцем-полукровкой из обрусевших иммигрантов, Альфредом Карловичем Конном, Эрик познакомился на собеседовании. По весне, перерывая в поисках работы соответствующие разделы рекламных газет, он заприметил регулярно печатаемые объявления о наборе молодых людей в бундесвер. В армии Эрик бывал и службы уже не боялся, лишь бы платили хорошо. Он позвонил по указанному телефону и вскоре очутился в офисе, набитом самой разношерстной публикой из числа трудолюбивых соотечественников возрастом до 25 лет. Компьютерного тестирования не прошел, зато приглянулся сотруднику фирмы, имевшему нетрадиционные наклонности. На этом деловые отношения были прекращены, и завязалась крепкая мужская дружба с первого взгляда, переросшая затем в любовь.
Гормон играет с наступлением весны. Зачастивший к дядюшке Альфу Эрик не мог не обратить внимания на его увлечение антиквариатом. Вот он и решил осчастливить ненаглядного предметом старины, поведав ему о найденных Доспехах. Так появились «пацаны» – термин в наши дни емкий, он-то и ввел меня в заблуждение. Заблуждение, пагубное для одного из квазипацанов и теперь, возможно, фатальное для нас всех.
Слава по этому поводу ничего не думал, во всяком случае мнение свое высказывать не спешил. Брезгливо косился на Эрика, да и на Борю заодно, хотя соседа в содомском грехе упрекнуть было нельзя.
Сидели-трендели долго. Ксения работала, и нас никто не стеснял. Поэтому домой я вернулся лишь вечером – к самому приходу гостей.
Напрасно я опасался, что предыдущая встреча подмочила мою репутацию в глазах Маринкиных родителей. Напротив, между нами начали завязываться человеческие отношения. Уж я-то умею отличить Фальшивую доброжелательность от настоящей. Эта была подлинной. Зря я по молодости лет лез вон из кожи, демонстрируя хорошие манеры. Капля дерзости облегчила бы взаимопонимание, только я как-то не догадывался. «Наглость – второе счастье».
Тем не менее вступать в царство Кира дамы желанием не горели. Стол украсила бутылка розового рейнского вина, ничего крепче дома у меня вдруг не оказалось.
«Бабский заговор налицо, – подумал я. – А-а… не очень-то и хотелось, бодать его конем!»
Сели. Выпили. Я включил телевизор.
Шла попсовая музыкальная программа. От нечего делать я косился одним глазом в тарелку, другим – на экран. Голова была занята сумбурными и безрадостными мыслями. Человека убить – это все-таки серьезное преступление. Не столько даже в уголовном плане, сколько в моральном. Вдобавок выясняется, что он принадлежал к могущественной и тайной организации. Такие обстоятельства не могли не угнетать. Я сидел, угрюмый, мечтая, чтобы случившееся на Ржевке оказалось сном. Разговорами, к счастью, никто не донимал, от вина, упавшего на старые дрожжи, в голове зашумело, и мне почти удалось достичь иллюзорного облегчения. Я не хотел, чтобы кто-то прознал о моих думках, и на всякий случай постарался отделаться от них. Выпили еще по бокальчику. Мамаша с дочкой снова завели о своем, о женском, а заскучавший тесть наклонился ко мне.
– Что-то Анжелу расперло, – доверительным тоном сообщил Анатолий Георгиевич.
Он пошловато оскалился и кивнул на телевизор, где мяукала округлившаяся звезда эстрады. Тестю хронически не хватало собеседника, и он нашел во мне отдушину. Я ему сочувствовал.
– Аки на дрожжах, – подтвердил я, представляя, как несладко сидеть дома с Валерией Львовной. Тут начнешь не только слюнями истекать перед ящиком.
Звонок в дверь оторвал тестя от сальных переживаний.
– Это Слава? – нахмурилась Маринка, не ждавшая от меня такой подлости.
– Лично я никого не приглашал. – Я отправился открывать. – Незваный гость, блин, хуже татарина.
По жизни я с татарами общался не шибко, однако представление об этой шумной и назойливой нации имел. Застольничать с татарами, особенно когда их несколько – радости мало. Но незваный гость все равно хуже. Во-первых, на общение с определенным человеком нужно подобающим образом настроиться; во-вторых, не всегда есть возможность его принять; в-третьих, встреча некоторых гостей друг с другом может быть нежелательна. Есть и другие «но», косвенно свидетельствующие в пользу татар, цыган, кавказцев, еврейцев, корейцев и прочих монголоидов, которые тоже далеко не подарочек. Но соотечественники бывают куда противнее.
В коридоре я остановился. Может быть, не открывать, ну их всех? Как пришли, так и уйдут. Я никого не ждал, а чужие здесь не ходят. Попутанные Дионисом думки вдруг сгруппировались в жуткое подозрение: а что, если это «светлые братья», непостижимым образом вышедшие на мой след! За дверью терпеливо ждали, от этого появилось желание проигнорировать звонок и вернуться в комнату, где сидят тесть с тещей. Что они подумают, если я похерю пришедших ко мне людей? Я мысленно сплюнул. Прослыть негостеприимным хозяином не хотелось, и я потянулся к замку.
– Кто там? – спросил предварительно.
– Эрик. Открой, Илья, нужно.
Ну, нужно, так нужно. Я отворил и впустил Эрика. «Светлые братья», следующие за ним, зашли сами.
Рослые штурмовики ввалились в прихожую, двое схватили меня за руки, а третий, вытащив из-за спины меч, шагнул в комнату и приказал замеревшему за столом семейству:
– Всем сидеть! Положите руки на стол и не двигайтесь.
Меня потащили следом.
– Где Доспехи Чистоты? – заглянул мне в душу ярко-синими глазами молодой человек с мечом.
– Илья, отдай им Доспехи, – торопливо сказал Эрик. – Так будет лучше для всех.
– Илья, кто это? – взвизгнула Валерия Львовна, и синеглазый обернулся к ней:
– Я же сказал, сидеть смирно!
Я шумно вздохнул. Бегства в мир иллюзий не получилось. Действительность настигла, нагло вторгнувшись в мое жилье. Правда, страшно тоже не было. Бозникшее с резкой подачи замешательство прошло, я изгнал его, даже не испугавшись. А может, просто пьяный был.
– Ой, кто это? – вслед за мамашей повторила Марина.
– Молчать, – приказал синеглазый.
М-да, незваный гость – напасть похуже саранчи, Сохраняя хладнокровие, я оценил обстановку. «Светлые братья» осадили меня, как тевтоны Замошье. В правую руку вцепился коренастый белобрысый крепыш, в левую – страшненький альбинос. Он был совсем лишен пигмента и в черной одежде выглядел как привидение. Только глаза у него были розовые, остальными красками природа его обделила.
Я шевельнул руками. Держали крепко. Ну а вырвись я, что тогда? Пистолет в тайнике за электрическим счетчиком, быстро добраться до него невозможно. Светошоковый фонарь в кармане куртки, висящей в прихожей, – сложно, но можно. Был еще полуторник, добытый мной при налете на книгохранилище сатанистов. Ныне старинные тома занимали два отдельных стеллажа моей библиотеки. Там же, в кабинете, помещался меч.
– Ты что, замерз? – Острие меча коснулось горла Маринки. Синеглазый молодчик был настроен на достижение цели любыми средствами.
Я кротко поглядел на него. Отточенное лезвие у шеи жены сделало мое лицо эталоном смирения. Теперь я понял, почему Слава становился спокойным, когда решался убивать. Ненависть качественно менялась, зашкаливая за некий предел, у каждого свой. За этим порогом гневу, страху и жалости не оставалось места. Это была уверенность воина.
– То, что вы ищете, находится в соседней комнате, – ровным голосом сообщил я. – Пойдем.
Что-то в моем взгляде не понравилось арийскому субчику. Он быстро облизнул губы и посмотрел на подручных.
– Пойдем, – убрал он лезвие от тела моей дорогой и любимой супруги. Я был ему признателен. Но намерения уничтожить троицу белокурых бестий не оставил.
Приговоренные, они больше не стоили моих эмоций.
Меня ввели в кабинет.
– Там, – кивнул я на шкаф.
Синеглазый подергал за ручку, но открыть не смог. Дверцу заедало. Дверцу надо было приподнять.
– Заперто, – недовольно отметил он.
– Позвольте, я открою, – попросил я.
– Открывай. – Старший сделал знак своим «братьям». Меня отпустили. Молодчик отошел от шкафа, поигрывая мечом, и предупредил: – Только без эксцессов, а то сразу голову долой.
– Верю, – согласился я.
Меч стоял в углу комнаты, за стеллажом. От того места, где я находился, до него было четыре шага. От шкафа – пять. Я нажал и отворил дверку. Штурмовики напряглись, ожидая подвоха. Достал лежавшие на дне шкафа Доспехи Чистоты и положил на пол. Уступил место сунувшемуся альбиносу. До полуторника осталось три шага.
– Вот то, что вы ищете. – Я любезно отодвинулся в сторону.
Два шага.
– Без обмана? – спросил арийский молодчик.
– Они самые, из кургана, – подтвердил Эрик. Доспехи Чистоты громоздились на ковре, сияя гладкой стальной чешуей. Время было не властно над ними. Блеск завораживал, притягивал взгляд.
Я еще продвинулся к своей цели, оказавшись за спинами «светлых братьев». Я стоял почти у стеллажа. До угла оставался метр, всего ничего, однако тесак в руке синеглазого делал это расстояние непреодолимым. Конечно, пойди я на рывок, до оружия, возможно, и дотянулся бы, но тут же был бы заколот. Или зарублен. Белобрысый крепыш нагнулся и потрогал Доспехи. Сейчас он их заберет.
Времени оставалось в обрез, но суетиться было нельзя. Мне требовалось сделать лишь шаг.
Шаг.
Я протянул руку и взял прислоненный к стене меч. Это оказалось просто. Сложнее было незаметно вытащить его из-за стеллажа.
Крепыш поднял Доспехи. Синеглазый изумленно уставился на меня. Я крутнул мечом. Полуторник был узкий и плохо отбалансированный, более похожий на лом, чем на боевое оружие. Альбинос оглянулся. Он был ближе остальных, и я обрушил клинок ему на голову.
Реакция у него была потрясающая. Альбинос мгновенно пригнулся, словно ждал удара. Меч пролетел над ним, грозя увести нерастраченную силу в паркет, но я, малость научившийся обращению с полуторником, сумел развернуться и приложить белобрысого клинком по шее. Крепыш подвижностью альбиноса не обладал и замер в обнимку с Доспехами как истукан. Я угодил плашмя, поэтому голову не отрубил, просто сбил с ног. Крепыша снесло на стену. Он с грохотом упал и застыл на полу черной грудой, накрыв собой латы.
Альбинос выскочил из кабинета. Я пырнул мечом синеглазого. Тот отпрянул, толкнув Эрика, неловко парируя выпад тесаком. Он перепугался. Следующим тычком я мог бы пронзить его насквозь, но было не до этого – улизнувший меченосец представлял опасность для моих близких, поэтому я поспешил им на выручку.
В комнате альбинос вытащил из-под пальто страшенный эсэсовский тесак.
– Эрик, держи его! – крикнул я.
Орал для устрашения противника. Пусть не думает, что придет подмога, хотя бы несколько секунд. В бою все средства хороши.
Следовало использовать любую мелочь, потому что надеяться я мог только на себя. Невредимое семейство скучилось на диване. Валерия Львовна обнимала мужа и дочь, являя собой яркий пример готовности к самопожертвованию. Из тестя воин был никудышный – он сидел с разинутым ртом. От такого помощи не дождешься.
Я ткнул мечом альбиноса. Тот отскочил. Мы закружились по комнате, которая стала чем-то напоминать Колизей. В кабинете со звоном распахнулась оконная рама, потянуло свежим воздухом. Я безуспешно атаковал альбиноса. Легкое опьянение сделало мое тело вертким. Это помогало, потому что совладать с парнем в обычном зажатом состоянии было бы проблематично. Он резво скакал вдоль стен, уходя от уколов, а размахнуться, чтобы рубануть как следует, не позволял потолок.
До поры до времени меня спасала только превосходящая длина меча, позволяющая удерживать альбиноса на расстоянии. Но долго так продолжаться не могло – я уже выдыхался. Трудно сказать, чем бы закончился поединок, если бы Маринка не снялась с Дивана и не скрылась в прихожей.
«Светлый брат» контратаковал. Я с трудом увернулся и сделал разящий выпад, но управиться с таким шустрым противником оказалось очень непросто. Альбинос скользнул вбок, отведя удар. Полуторник застрял, зажатый в щели между арийским клинком и рогом гарды, превратившейся в настоящую ловушку для мечей. Рукоятка рванулась из пальцев. Я не удержал меч, и он вывалился на палас.
Я пребывал в довольно-таки тягостном настроении. А тут еще оказалось, что гости уже в пути. По-ложа руку на сердце, я бы с куда большим удовольствием уединился в кабинете и обмозговал ситуацию, но на свете бывают события, например приезд тестя с тещей, неотвратимые как сама смерть.
Хмурым я был также по факту отходняка. Поминки устроили у Славы, зацепив по дороге из леса литровый фугас «самой чистой водки в мире». Время провели с пользой. Нервы подлечили и обстановку немножко прояснили, что крайне немаловажно. Из Эрика раньше было слова не выжать о претендентах на Доспехи Чистоты. Все «пацаны да пацаны». Братва, короче. Ну, я и проявил непростительное легкомыслие, посчитав «пацанов» за ботву наподобие лопоухих кухонных бакланов. Самонадеянность меня подвела. Прежде чем переться на «стрелку», надо было разнюхать по максимуму о предполагаемых оппонентах, тогда бы и переговоры не приняли столь печальный оборот. Я и представить не мог, что встречу таких меченосцев.
А Эрик, похоже, и не знал даже, что таковые вообще существуют. Стресс и алкоголь развязали бедняге язык. Я видел, в каком состоянии находится чмудак, и верил ему. Рассказывал он обстоятельно.
С немцем-полукровкой из обрусевших иммигрантов, Альфредом Карловичем Конном, Эрик познакомился на собеседовании. По весне, перерывая в поисках работы соответствующие разделы рекламных газет, он заприметил регулярно печатаемые объявления о наборе молодых людей в бундесвер. В армии Эрик бывал и службы уже не боялся, лишь бы платили хорошо. Он позвонил по указанному телефону и вскоре очутился в офисе, набитом самой разношерстной публикой из числа трудолюбивых соотечественников возрастом до 25 лет. Компьютерного тестирования не прошел, зато приглянулся сотруднику фирмы, имевшему нетрадиционные наклонности. На этом деловые отношения были прекращены, и завязалась крепкая мужская дружба с первого взгляда, переросшая затем в любовь.
Гормон играет с наступлением весны. Зачастивший к дядюшке Альфу Эрик не мог не обратить внимания на его увлечение антиквариатом. Вот он и решил осчастливить ненаглядного предметом старины, поведав ему о найденных Доспехах. Так появились «пацаны» – термин в наши дни емкий, он-то и ввел меня в заблуждение. Заблуждение, пагубное для одного из квазипацанов и теперь, возможно, фатальное для нас всех.
Слава по этому поводу ничего не думал, во всяком случае мнение свое высказывать не спешил. Брезгливо косился на Эрика, да и на Борю заодно, хотя соседа в содомском грехе упрекнуть было нельзя.
Сидели-трендели долго. Ксения работала, и нас никто не стеснял. Поэтому домой я вернулся лишь вечером – к самому приходу гостей.
Напрасно я опасался, что предыдущая встреча подмочила мою репутацию в глазах Маринкиных родителей. Напротив, между нами начали завязываться человеческие отношения. Уж я-то умею отличить Фальшивую доброжелательность от настоящей. Эта была подлинной. Зря я по молодости лет лез вон из кожи, демонстрируя хорошие манеры. Капля дерзости облегчила бы взаимопонимание, только я как-то не догадывался. «Наглость – второе счастье».
Тем не менее вступать в царство Кира дамы желанием не горели. Стол украсила бутылка розового рейнского вина, ничего крепче дома у меня вдруг не оказалось.
«Бабский заговор налицо, – подумал я. – А-а… не очень-то и хотелось, бодать его конем!»
Сели. Выпили. Я включил телевизор.
Шла попсовая музыкальная программа. От нечего делать я косился одним глазом в тарелку, другим – на экран. Голова была занята сумбурными и безрадостными мыслями. Человека убить – это все-таки серьезное преступление. Не столько даже в уголовном плане, сколько в моральном. Вдобавок выясняется, что он принадлежал к могущественной и тайной организации. Такие обстоятельства не могли не угнетать. Я сидел, угрюмый, мечтая, чтобы случившееся на Ржевке оказалось сном. Разговорами, к счастью, никто не донимал, от вина, упавшего на старые дрожжи, в голове зашумело, и мне почти удалось достичь иллюзорного облегчения. Я не хотел, чтобы кто-то прознал о моих думках, и на всякий случай постарался отделаться от них. Выпили еще по бокальчику. Мамаша с дочкой снова завели о своем, о женском, а заскучавший тесть наклонился ко мне.
– Что-то Анжелу расперло, – доверительным тоном сообщил Анатолий Георгиевич.
Он пошловато оскалился и кивнул на телевизор, где мяукала округлившаяся звезда эстрады. Тестю хронически не хватало собеседника, и он нашел во мне отдушину. Я ему сочувствовал.
– Аки на дрожжах, – подтвердил я, представляя, как несладко сидеть дома с Валерией Львовной. Тут начнешь не только слюнями истекать перед ящиком.
Звонок в дверь оторвал тестя от сальных переживаний.
– Это Слава? – нахмурилась Маринка, не ждавшая от меня такой подлости.
– Лично я никого не приглашал. – Я отправился открывать. – Незваный гость, блин, хуже татарина.
По жизни я с татарами общался не шибко, однако представление об этой шумной и назойливой нации имел. Застольничать с татарами, особенно когда их несколько – радости мало. Но незваный гость все равно хуже. Во-первых, на общение с определенным человеком нужно подобающим образом настроиться; во-вторых, не всегда есть возможность его принять; в-третьих, встреча некоторых гостей друг с другом может быть нежелательна. Есть и другие «но», косвенно свидетельствующие в пользу татар, цыган, кавказцев, еврейцев, корейцев и прочих монголоидов, которые тоже далеко не подарочек. Но соотечественники бывают куда противнее.
В коридоре я остановился. Может быть, не открывать, ну их всех? Как пришли, так и уйдут. Я никого не ждал, а чужие здесь не ходят. Попутанные Дионисом думки вдруг сгруппировались в жуткое подозрение: а что, если это «светлые братья», непостижимым образом вышедшие на мой след! За дверью терпеливо ждали, от этого появилось желание проигнорировать звонок и вернуться в комнату, где сидят тесть с тещей. Что они подумают, если я похерю пришедших ко мне людей? Я мысленно сплюнул. Прослыть негостеприимным хозяином не хотелось, и я потянулся к замку.
– Кто там? – спросил предварительно.
– Эрик. Открой, Илья, нужно.
Ну, нужно, так нужно. Я отворил и впустил Эрика. «Светлые братья», следующие за ним, зашли сами.
Рослые штурмовики ввалились в прихожую, двое схватили меня за руки, а третий, вытащив из-за спины меч, шагнул в комнату и приказал замеревшему за столом семейству:
– Всем сидеть! Положите руки на стол и не двигайтесь.
Меня потащили следом.
– Где Доспехи Чистоты? – заглянул мне в душу ярко-синими глазами молодой человек с мечом.
– Илья, отдай им Доспехи, – торопливо сказал Эрик. – Так будет лучше для всех.
– Илья, кто это? – взвизгнула Валерия Львовна, и синеглазый обернулся к ней:
– Я же сказал, сидеть смирно!
Я шумно вздохнул. Бегства в мир иллюзий не получилось. Действительность настигла, нагло вторгнувшись в мое жилье. Правда, страшно тоже не было. Бозникшее с резкой подачи замешательство прошло, я изгнал его, даже не испугавшись. А может, просто пьяный был.
– Ой, кто это? – вслед за мамашей повторила Марина.
– Молчать, – приказал синеглазый.
М-да, незваный гость – напасть похуже саранчи, Сохраняя хладнокровие, я оценил обстановку. «Светлые братья» осадили меня, как тевтоны Замошье. В правую руку вцепился коренастый белобрысый крепыш, в левую – страшненький альбинос. Он был совсем лишен пигмента и в черной одежде выглядел как привидение. Только глаза у него были розовые, остальными красками природа его обделила.
Я шевельнул руками. Держали крепко. Ну а вырвись я, что тогда? Пистолет в тайнике за электрическим счетчиком, быстро добраться до него невозможно. Светошоковый фонарь в кармане куртки, висящей в прихожей, – сложно, но можно. Был еще полуторник, добытый мной при налете на книгохранилище сатанистов. Ныне старинные тома занимали два отдельных стеллажа моей библиотеки. Там же, в кабинете, помещался меч.
– Ты что, замерз? – Острие меча коснулось горла Маринки. Синеглазый молодчик был настроен на достижение цели любыми средствами.
Я кротко поглядел на него. Отточенное лезвие у шеи жены сделало мое лицо эталоном смирения. Теперь я понял, почему Слава становился спокойным, когда решался убивать. Ненависть качественно менялась, зашкаливая за некий предел, у каждого свой. За этим порогом гневу, страху и жалости не оставалось места. Это была уверенность воина.
– То, что вы ищете, находится в соседней комнате, – ровным голосом сообщил я. – Пойдем.
Что-то в моем взгляде не понравилось арийскому субчику. Он быстро облизнул губы и посмотрел на подручных.
– Пойдем, – убрал он лезвие от тела моей дорогой и любимой супруги. Я был ему признателен. Но намерения уничтожить троицу белокурых бестий не оставил.
Приговоренные, они больше не стоили моих эмоций.
Меня ввели в кабинет.
– Там, – кивнул я на шкаф.
Синеглазый подергал за ручку, но открыть не смог. Дверцу заедало. Дверцу надо было приподнять.
– Заперто, – недовольно отметил он.
– Позвольте, я открою, – попросил я.
– Открывай. – Старший сделал знак своим «братьям». Меня отпустили. Молодчик отошел от шкафа, поигрывая мечом, и предупредил: – Только без эксцессов, а то сразу голову долой.
– Верю, – согласился я.
Меч стоял в углу комнаты, за стеллажом. От того места, где я находился, до него было четыре шага. От шкафа – пять. Я нажал и отворил дверку. Штурмовики напряглись, ожидая подвоха. Достал лежавшие на дне шкафа Доспехи Чистоты и положил на пол. Уступил место сунувшемуся альбиносу. До полуторника осталось три шага.
– Вот то, что вы ищете. – Я любезно отодвинулся в сторону.
Два шага.
– Без обмана? – спросил арийский молодчик.
– Они самые, из кургана, – подтвердил Эрик. Доспехи Чистоты громоздились на ковре, сияя гладкой стальной чешуей. Время было не властно над ними. Блеск завораживал, притягивал взгляд.
Я еще продвинулся к своей цели, оказавшись за спинами «светлых братьев». Я стоял почти у стеллажа. До угла оставался метр, всего ничего, однако тесак в руке синеглазого делал это расстояние непреодолимым. Конечно, пойди я на рывок, до оружия, возможно, и дотянулся бы, но тут же был бы заколот. Или зарублен. Белобрысый крепыш нагнулся и потрогал Доспехи. Сейчас он их заберет.
Времени оставалось в обрез, но суетиться было нельзя. Мне требовалось сделать лишь шаг.
Шаг.
Я протянул руку и взял прислоненный к стене меч. Это оказалось просто. Сложнее было незаметно вытащить его из-за стеллажа.
Крепыш поднял Доспехи. Синеглазый изумленно уставился на меня. Я крутнул мечом. Полуторник был узкий и плохо отбалансированный, более похожий на лом, чем на боевое оружие. Альбинос оглянулся. Он был ближе остальных, и я обрушил клинок ему на голову.
Реакция у него была потрясающая. Альбинос мгновенно пригнулся, словно ждал удара. Меч пролетел над ним, грозя увести нерастраченную силу в паркет, но я, малость научившийся обращению с полуторником, сумел развернуться и приложить белобрысого клинком по шее. Крепыш подвижностью альбиноса не обладал и замер в обнимку с Доспехами как истукан. Я угодил плашмя, поэтому голову не отрубил, просто сбил с ног. Крепыша снесло на стену. Он с грохотом упал и застыл на полу черной грудой, накрыв собой латы.
Альбинос выскочил из кабинета. Я пырнул мечом синеглазого. Тот отпрянул, толкнув Эрика, неловко парируя выпад тесаком. Он перепугался. Следующим тычком я мог бы пронзить его насквозь, но было не до этого – улизнувший меченосец представлял опасность для моих близких, поэтому я поспешил им на выручку.
В комнате альбинос вытащил из-под пальто страшенный эсэсовский тесак.
– Эрик, держи его! – крикнул я.
Орал для устрашения противника. Пусть не думает, что придет подмога, хотя бы несколько секунд. В бою все средства хороши.
Следовало использовать любую мелочь, потому что надеяться я мог только на себя. Невредимое семейство скучилось на диване. Валерия Львовна обнимала мужа и дочь, являя собой яркий пример готовности к самопожертвованию. Из тестя воин был никудышный – он сидел с разинутым ртом. От такого помощи не дождешься.
Я ткнул мечом альбиноса. Тот отскочил. Мы закружились по комнате, которая стала чем-то напоминать Колизей. В кабинете со звоном распахнулась оконная рама, потянуло свежим воздухом. Я безуспешно атаковал альбиноса. Легкое опьянение сделало мое тело вертким. Это помогало, потому что совладать с парнем в обычном зажатом состоянии было бы проблематично. Он резво скакал вдоль стен, уходя от уколов, а размахнуться, чтобы рубануть как следует, не позволял потолок.
До поры до времени меня спасала только превосходящая длина меча, позволяющая удерживать альбиноса на расстоянии. Но долго так продолжаться не могло – я уже выдыхался. Трудно сказать, чем бы закончился поединок, если бы Маринка не снялась с Дивана и не скрылась в прихожей.
«Светлый брат» контратаковал. Я с трудом увернулся и сделал разящий выпад, но управиться с таким шустрым противником оказалось очень непросто. Альбинос скользнул вбок, отведя удар. Полуторник застрял, зажатый в щели между арийским клинком и рогом гарды, превратившейся в настоящую ловушку для мечей. Рукоятка рванулась из пальцев. Я не удержал меч, и он вывалился на палас.