Страница:
Он снова засмеялся, только на этот раз мягче. «Я продлю с тобой контракт», — сказал он. Из уст этого человека такая фраза звучала истинным комплиментом.
Я приехал в Англию в 1975 году для содействия в распространении и продаже музыкального альбома «Ури Геллер», выпущенного фирмой «Полидор». В альбоме были записаны песни на мои слова, музыку к которым написали Байрон Джанис и Дел Ньюмен. Исполняла песни Максин Найтингейл.
Итак, однажды вечером мы с Шипи направились в лондонское казино, расположенное возле знаменитой Марбл арк, задавшись целью попытаться использовать наши способности за рулеточным столом.
Несколько лет назад мы уже предпринимали попытку заработать деньги подобным образом в Лас-Вегасе. Но тогда мы закончили вечер настолько плачевно, что не смогли оплатить даже гостиничный номер и вынуждены были провести ночь в автомобиле, заклеив стекла газетами, чтобы не замерзнуть.
На этот раз все было иначе. То ли я при помощи своих сил заставлял рулетку останавливаться именно там, где было нужно, то ли просто предчувствовал номера, на которые надо делать ставки. Словом, я не знаю, как это у меня получилось, но в этот раз наши выигрыши стремительно росли. Это была не просто удача — это был один из тех случаев, когда вы полностью застрахованы он неудач и прекрасно знаете об этом.
Мы специально не спешили наживать состояние огромными суммами, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания и не подвергать себя риску быть «попрошенными освободить помещение», как говорят в таких случаях. Играли мы очень долго и уже далеко за полночь вернулись в «Черчилль отель» с карманами, набитыми банкнотами. Утром мы подсчитали наши барыши. Получилось что-то около 17 тысяч фунтов стерлингов. Находясь в состоянии какого-то экстаза, мы тотчас решили в самое ближайшее время поехать в Монте-Карло.
На следующий день после очередной бессонной ночи за мной к отелю приехал огромный «Даймлер», чтобы отвезти на телевизионную запись в Ливерпуль. Я решил не оставлять в номере выигранные накануне деньги и взять их с собой. По дороге открыл кейс, чтобы проверить, все ли деньги на месте. И этот момент со мной случилось что-то совершенно необъяснимое и оттого еще более пугающее. Это очень трудно описать, еще труднее, я понимаю, в это поверить. В моей голове словно произошел внезапный взрыв, сопровождающийся каким-то страшным криком. Голову словно обхватило железным обручом и сжимало до тех пор, пока боль стала невыносимой. В сознании билась лишь одна назойливая мысль: «Зачем я использовал свои способности для наживы?» Меня бросало то в жар, то в холод. Я не в силах был сдержать дрожь. Горло пересохло. Я подумал, что схожу с ума. «Все, — сказал я себе. — Это конец Ури Геллера!» Мне казалось, что голову мою сейчас разнесет в клочья.
Я закричал шоферу, чтобы он остановился. Но тот не слышал меня из-за толстой стеклянной перегородки. Я надавил на нее так сильно, что она лопнула. Теперь он, разумеется, меня слышал.
«Стой, стой!» — кричал я, тряся его за плечо.
Шофер спокойно объяснил, что не может остановиться на трассе, но сделает это на ближайшем съезде с нее. К счастью, съезд оказался очень близко и шофер остановил машину. Он думал, что меня тошнит. Дверь в машине открылась, хотя я не помню, чтобы открывал ее сам. Я буквально вывалился из машины, как будто меня вытолкнул сильный порыв ветра. И вот я уже лежу распростертый на земле с ощущением, что на меня навалилась целая тонна, которая давит меня и превращает мое лицо в плоскую гальку. «Вот оно, — подумал я, — умираю. Уже умер».
Потом вдруг словно погас яркий электрический свет и все прекратилось так же неожиданно, как и началось.
«У вас все в порядке, господин Геллер?» — спросил у меня человеческий голос, склонившийся надо мной. Это был обеспокоенный шофер. Яоглянулся и увидел, что мы на станции обслуживания и на нас удивленно уставились несколько человек.
«Оставьте меня одного на минуту», — попросил я. Встал и быстро пошел к газетному стенду, где начал быстро и нервно просматривать газетные полосы, пытаясь скрыть унижение и гадливость, которые только что испытал. Потом вернулся в машину, как собака, поджавшая хвост между задних лап, и сказал шоферу, что мы можем ехать дальше.
Когда мы вернулись на трассу, я открыл окно автомобиля, вытащил из кейса пакет с деньгами и бросил его как можно дальше. Пакет был завязан несколькими тонкими ленточками и поэтому упал не разлетевшись около дороги. Если полицейский патруль обнаружил пакет и принял его за ворованные деньги, то считайте, что так оно и было. А если случайный обладатель этой находки читает эту книгу, то, надеюсь, он сообщит мне об этом. Мне вовсе не нужны деньги обратно, но очень хотелось бы знать, чем все это закончилось.
Впоследствии я научился распознавать заранее предупредительные сигналы, идущие ко мне. Я слышал их несколько раз, когда меня просили сделать что-то нехорошее, некрасивое. И я навсегда извлек из этих случаев хороший урок для себя.
С того ужасного утра на трассе я предпочитал зарабатывать себе на жизнь, трудясь в поте лица.
Глава 7. Небольшое дело
* * *
Сейчас я подхожу к эпизоду, за который мне, действительно, стыдно. Я никогда раньше не упоминал о нем публично и здесь привожу этот случай как пример того, что может произойти, когда телепатическими способностями злоупотребляют. Одновременно он отвечает и на вопрос, который мне задавали много раз: «Если вы телепат, то почему не поедете и не ограбите банк в Монте-Карло?»Я приехал в Англию в 1975 году для содействия в распространении и продаже музыкального альбома «Ури Геллер», выпущенного фирмой «Полидор». В альбоме были записаны песни на мои слова, музыку к которым написали Байрон Джанис и Дел Ньюмен. Исполняла песни Максин Найтингейл.
Итак, однажды вечером мы с Шипи направились в лондонское казино, расположенное возле знаменитой Марбл арк, задавшись целью попытаться использовать наши способности за рулеточным столом.
Несколько лет назад мы уже предпринимали попытку заработать деньги подобным образом в Лас-Вегасе. Но тогда мы закончили вечер настолько плачевно, что не смогли оплатить даже гостиничный номер и вынуждены были провести ночь в автомобиле, заклеив стекла газетами, чтобы не замерзнуть.
На этот раз все было иначе. То ли я при помощи своих сил заставлял рулетку останавливаться именно там, где было нужно, то ли просто предчувствовал номера, на которые надо делать ставки. Словом, я не знаю, как это у меня получилось, но в этот раз наши выигрыши стремительно росли. Это была не просто удача — это был один из тех случаев, когда вы полностью застрахованы он неудач и прекрасно знаете об этом.
Мы специально не спешили наживать состояние огромными суммами, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания и не подвергать себя риску быть «попрошенными освободить помещение», как говорят в таких случаях. Играли мы очень долго и уже далеко за полночь вернулись в «Черчилль отель» с карманами, набитыми банкнотами. Утром мы подсчитали наши барыши. Получилось что-то около 17 тысяч фунтов стерлингов. Находясь в состоянии какого-то экстаза, мы тотчас решили в самое ближайшее время поехать в Монте-Карло.
На следующий день после очередной бессонной ночи за мной к отелю приехал огромный «Даймлер», чтобы отвезти на телевизионную запись в Ливерпуль. Я решил не оставлять в номере выигранные накануне деньги и взять их с собой. По дороге открыл кейс, чтобы проверить, все ли деньги на месте. И этот момент со мной случилось что-то совершенно необъяснимое и оттого еще более пугающее. Это очень трудно описать, еще труднее, я понимаю, в это поверить. В моей голове словно произошел внезапный взрыв, сопровождающийся каким-то страшным криком. Голову словно обхватило железным обручом и сжимало до тех пор, пока боль стала невыносимой. В сознании билась лишь одна назойливая мысль: «Зачем я использовал свои способности для наживы?» Меня бросало то в жар, то в холод. Я не в силах был сдержать дрожь. Горло пересохло. Я подумал, что схожу с ума. «Все, — сказал я себе. — Это конец Ури Геллера!» Мне казалось, что голову мою сейчас разнесет в клочья.
Я закричал шоферу, чтобы он остановился. Но тот не слышал меня из-за толстой стеклянной перегородки. Я надавил на нее так сильно, что она лопнула. Теперь он, разумеется, меня слышал.
«Стой, стой!» — кричал я, тряся его за плечо.
Шофер спокойно объяснил, что не может остановиться на трассе, но сделает это на ближайшем съезде с нее. К счастью, съезд оказался очень близко и шофер остановил машину. Он думал, что меня тошнит. Дверь в машине открылась, хотя я не помню, чтобы открывал ее сам. Я буквально вывалился из машины, как будто меня вытолкнул сильный порыв ветра. И вот я уже лежу распростертый на земле с ощущением, что на меня навалилась целая тонна, которая давит меня и превращает мое лицо в плоскую гальку. «Вот оно, — подумал я, — умираю. Уже умер».
Потом вдруг словно погас яркий электрический свет и все прекратилось так же неожиданно, как и началось.
«У вас все в порядке, господин Геллер?» — спросил у меня человеческий голос, склонившийся надо мной. Это был обеспокоенный шофер. Яоглянулся и увидел, что мы на станции обслуживания и на нас удивленно уставились несколько человек.
«Оставьте меня одного на минуту», — попросил я. Встал и быстро пошел к газетному стенду, где начал быстро и нервно просматривать газетные полосы, пытаясь скрыть унижение и гадливость, которые только что испытал. Потом вернулся в машину, как собака, поджавшая хвост между задних лап, и сказал шоферу, что мы можем ехать дальше.
Когда мы вернулись на трассу, я открыл окно автомобиля, вытащил из кейса пакет с деньгами и бросил его как можно дальше. Пакет был завязан несколькими тонкими ленточками и поэтому упал не разлетевшись около дороги. Если полицейский патруль обнаружил пакет и принял его за ворованные деньги, то считайте, что так оно и было. А если случайный обладатель этой находки читает эту книгу, то, надеюсь, он сообщит мне об этом. Мне вовсе не нужны деньги обратно, но очень хотелось бы знать, чем все это закончилось.
Впоследствии я научился распознавать заранее предупредительные сигналы, идущие ко мне. Я слышал их несколько раз, когда меня просили сделать что-то нехорошее, некрасивое. И я навсегда извлек из этих случаев хороший урок для себя.
С того ужасного утра на трассе я предпочитал зарабатывать себе на жизнь, трудясь в поте лица.
Глава 7. Небольшое дело
Сколько я себя помню, всегда что-нибудь изобретал или пытался мастерить. Для ребенка из такой семьи, как моя, жизнь в Израиле в 50-х годах была довольно тяжелой. Хотя мои родители и не были бедными, но все же у них никогда не было лишних денег на игрушки, которые мне так хотелось иметь. Помню себя прильнувшим к витрине магазина игрушек в Тель-Авиве, уставившимся во все глаза на выставленный там джип, прекрасно сознавая при этом, что мать не может себе позволить делать для меня такие дорогие покупки. Сегодня, когда большинство современных семей вполне в состоянии раскошелиться на детские электронные новинки, кажется, что уже прошло то время, когда мальчишкам и девчонкам приходилось делать куклы и машинки собственными руками. Как-то, когда мне было лет шесть-семь, отец принес домой несколько старых пуль, разумеется уже использованных во время учений и тренировочных стрельб. Хотя в то время было еще очень далеко до космической эры, я быстро превратил пули в маленькие лунные ракеты, построив при этом и пусковую площадку из деревяшек и эластичных резинок, при помощи которых я запускал их в воздух одну за другой. Они скорее всего оказывались в ближайших кустах или у ограды соседей, но в моем воображении они летели на Луну, к звездам, к другим мирам, о существовании которых, как мне казалось, я уже тогда подсознательно знал.
Мое следующее изобретение было более практичным. Оно из числа тех, которые изобретали многие дети, да и сегодня изобретают. Это был будильник с привязанной к нему на веревочке коробкой. Когда он звонил, коробка опускалась мне на голову и окончательно меня будила.
А вскоре я перешел к уже гораздо более сложным проектам. Наблюдая за тем, как мама устает, работая на педальной швейной машинке «Зингер», я понял, что пришло время ввести в дом новую технологию. Нашел старый электрический мотор, который в свое время был частью вентилятора, и приспособил его к машинке так, чтобы педаль крутилась сама. За свое изобретение я не получил никакой награды, но главное — нехитрое мое приспособление работало и облегчало труд матери. Затем я приделал моторчик к велосипеду. Он, правда, был слишком тяжелым, и все это выглядело довольно нелепо и странно. Но зато я им пользовался каждый раз, чтобы добираться до школы и обратно. (Никакого специального разрешения на мопеды тогда не требовалось.)
Хотя у меня никогда не было необходимой технической подготовки, по крайней мере до армии, но, похоже, я как-то интуитивно разбирался в том, как делаются те или иные вещи. Когда мне перевалило за 20, и я, отслужив в армии, начал выступать со своими программами, то, помню, особенно увлекался тем, что постоянно придумывал какие-то самые невероятные вещи, совершенно не зная, как их можно осуществить.
В конце шестидесятых я зарабатывал очень скромно, в основном как манекенщик для фотографов и на сеансах демонстраций своих возможностей, сгибая ключи и ложки на частных вечеринках в домах моих друзей. На одной из них я и встретил молодого человека по имени Меир Гитлис. У него была небольшая мастерская, и я сразу понял, что он может починить любую сломанную вещь. Он был истинным гением в электричестве, то есть именно тем человеком, который мне был нужен, и вскоре мы стали большими друзьями.
Он восхищался моими способностями, а я его. И в принципе Меир был первым человеком, который серьезно заинтересовался феноменом и делал вместе со мной первые научные исследования по его изучению. Одним из первых вопросов, который он мне задал, был такой: соглашусь ли я на то, чтобы он подключил меня к электроэнцефалографу и попытался изучить работу моего мозга во время телепатических сеансов? Я не помню, открыл ли он для себя что-нибудь интересное или нет. Но как бы то ни было, вскоре мы оба загорелись идеей воплощать мои технические проекты и конструировать новые приборы и различные приспособления.
Наше первое совместное изобретение, что вполне естественно для нас, двоих израильтян, было сделано в области новых систем сигнализации. Насколько я знаю, даже в то время отношение к системе обеспечения безопасности в Израиле было очень серьезным. Да и в других странах многих волнуют проблемы надежных устройств, обеспечивающих защиту жизни и имущества. Это касается очень широкого круга потребителей, начиная от владельцев частных домов и кончая собственностью огромных промышленных корпораций, а также, как я уже упоминал в этой книге, и организации личной охраны президента.
Служба в армии дала мне много полезных навыков в этой области, я получил представление и об основных способах самозащиты, и о глобальных системах защиты государства. Используя эти знания и свою фантазию, я мог снабжать мир все новыми идеями и проектами, на реализацию которых ушли бы годы и годы. Многие из них до сих пор осваиваются и выпускаются небольшой фирмой Меира «Начшол электронике». Мы с ним никогда не подписывали никакого контракта или соглашения. Просто были настоящими друзьями, которых объединяли общие взгляды. Если бы моя карьера так внезапно не пошла в другую сторону, я, может быть, и до сих пор работал бы как промышленный дизайнер-конструктор, пользуясь вместо обычной чертежной доски своим внутренним экраном. И кто знает, может быть, сумел бы изобрести какое-нибудь невероятное чудо техники… Впрочем, кое-что мне все-таки удалось воплотить в жизнь.
Секрет этого нехитрого приспособления довольно прост, хотя надо сказать, что его электронная и металлургическая технология, да и само инженерное решение отнюдь не примитивны. Принцип, по которому работает эта штуковина, состоит в следующем: алмаз имеет в своем составе уникальные кристаллические элементы со значительно более высокой термальной проводимостью, чем у любого драгоценного камня. Когда вы нажимаете кончиком «Диамонтрона», вы согреваете алмаз и одновременно определяете уровень теплового прилива в него. Если теплопроводимость камня выше контрольной отметки, то лампа будет продолжать гореть и работает звуковой сигнал — все это значит, что вы рассматриваете настоящий алмаз. Если же нет, значит, фальшивый.
Другое наше изобретение может каждому помочь различить настоящие денежные банкноты от поддельных. Этот прибор, известный под названием «Манитрон», хотя и выглядит внешне похожим на «Диамонтрон», но работает на совершенно других принципах. Вместо электрощупа, напоминающего кончик авторучки, в него вмонтирован подвижной ролик, которым достаточно слегка провести по поверхности банкноты, чтобы выявить ее истинность. Происходит это посредством сложного и точного анализа соединения химических элементов в деньгах, которое не может определяться визуально. Первый «Манитрон» был сделан для определения подлинности американских бумажных денег, не содержащих ту узкую полоску серебра, которую можно различить на английских банкнотах, поднеся их к свету. В дальнейшем «Манитроны» были сделаны и по индивидуальным заказам разных стран, в том числе и для английского банка. В данном случае прибор определяет состав особых чернил, используемых для надписи номера и серии банкноты. В процессе идентификации банкнот так же, как и при определении подлинности алмазов, действует лампочка и звуковой сигнал.
Одно из наших лучших изобретений — это то, что я называю «Электрической канарейкой», хотя оно и продается под другим названием. Предназначение прибора заключается в определении содержания природного газа в том или ином месте. Обнаружив в атмосфере наличие даже незначительной концентрации газа, прибор начинает излучать красный свет и подавать звуковой сигнал, который становится тем сильнее, чем выше процент отравляющего вещества в воздухе. Ну и конечно, этот сигнал тревоги значительно громче, чем звук, который может издавать любая настоящая канарейка. Я надеюсь, что уже пришло время, когда эти несчастные птицы наконец-то перестанут использоваться на шахтах и рудниках для предупреждения о наличии слишком высокой концентрации газа. Ведь не секрет, что чаще всего они помогали не своими голосами, а собственной жизнью, замертво падая в загазованной атмосфере.
Наша «Электрическая канарейка» удобна еще и тем, что размером она всего с полкирпича. Кстати сказать, небольшие размеры и удобные формы наших изобретений — это большая заслуга Меира, которому сложнейшие схемы самой современной технологии удается разместить в небольшом пространстве. Этот прибор работает на полупроводниках и начинает реагировать на наличие в атмосфере свыше 5 процентов газов, то есть минимальной процентной концентрации, достаточной для возможной опасности слабого взрыва. Используется очень он широко как в домашних целях, так и в производственных и, надеюсь, поможет спасти не только человеческие жизни, но и жизни канареек.
Одно из наших недавних изобретений — это миниатюрный радиационный детектор. После трагедии на Чернобыльской атомной станции в 1986 году мы получили огромное количество заказов на них сразу из нескольких стран.
Кроме того, в последнее время Меир наладил производство сенсорных систем сигнализации, реагирующих на звук. По понятным причинам я не могу подробно описать особенности их конструкции и принципы работы. Скажу только, что они получили общее название «Заблаговременная тревога». Иными слонами, эти приборы предчувствуют появление в доме нежданных гостей задолго до того, как они проникают в помещение. Обычное для многих семей приспособление для поднятия тревоги в доме срабатывает лишь тогда, когда кто-то пытается выставить окно или взломать дверь, а вот с помощью одного из моих приборов, сделанных Главным сенсорным управлением «Начшол», вы сможете обнаружить постороннего еще на дальних подступах к вашему жилищу. Если говорить военным языком, вы успеете любого из нежданных гостей взять на мушку вашего ружья.
Но, пожалуй, среди наиболее удачных изобретений на сегодняшний день следует выделить инерционный сенсор «Джи-Эс», который может быть использован как в маленьких, так и в огромных сооружениях, начиная от обычного дома до гигантских границ, растянувшихся на сотни миль. Как и большинство нашей продукции, этот прибор продается в разные страны, в некоторых из них он делается по лицензии. Со стороны он напоминает обыкновенный ровный забор, но стоит вам подойти по ближе, чтобы получше его разглядеть, как он уже сам вас внимательно изучает. Дежурный оператор, сидящий за пультом монитора в каком-то центральном контрольном пункте, своевременно предпримет соответствующие меры при вашем приближении.
Недавно одна крупная компания, базирующаяся в Хелсингборге в Швеции, купила права на распространение этого инерционного сенсора в Швеции. Естественно, мы не спрашивали, каким образом фирма и ее заказчики планируют использовать наш прибор. В деле безопасности никто не сообщает никому того, что никто не должен знать. И мне остается лишь заметить, что ни одно из наших изобретений не может быть использовано для агрессивных целей. Все они предназначены для улучшения системы безопасности и обороны.
В октябре 1982 года в средствах массовой информации появилось сообщение, что советская подводная лодка была обнаружена в территориальных водах Швеции вблизи от секретной морской базы в Муске, расположенной в двадцати милях к югу от Стокгольма. Это было весьма непонятное и запутанное дело. Особенно если судить по сообщениям газет. Одни утверждали, что подводных лодок было даже две, а не одна и что шведская сторона использовала подводные бомбы, чтобы заставить подводные лодки всплыть на поверхность. Другие писали, что они бесследно исчезли. А еще через месяц было выдвинуто предположение, что вообще никакой советской лодки и в помине не было. Но одно сообщение показалось мне особенно интересным — в газете «Дейли мейл» от 6 октября 1982 года. В нем говорилось следующее:
Я мог лишь развить эти предположения, получив копию брошюры, выпущенной компанией «Стандселькат АВ» из Хельсингборга, которая занималась распространением израильской системы охраны, получившей в Швеции название «Дайрект-Ларм». На обложке этого красочного буклета была фотография советской подводной лодки, наполовину высунувшейся из воды, и рядом с ней два шведских морских корабля. Флаги обоих государств видны очень отчетливо. А на нижней части фотографии — наша изгородь — небольшой отрезок той охранительной системы «Дайрект-Ларм», которая, если верить брошюре, защитила и спасла человеческие жизни, аэропорты, морские порты, военные объекты, убежища, крупные промышленные и даже военные зоны.
Итак, я практически уверен, что это одно из моих сенсорных устройств, сделанных совместно с Мейером, помогло засечь советскую субмарину. Никакого чуда — просто прибор сделал свое дело, только и всего.
Однажды меня наняла одна крупнейшая европейская компания. Дело заключалось в необходимости моего участия в переговорах по заключению крупной торговой сделки. Речь шла о приобретении земли под строительство городских домов с живописными палисадниками. Все это сулило большую прибыль, Но начальная сумма, которую запросил владелец земли, показалась чересчур большой для моих клиентов. И они попросили меня во время переговоров попытаться определить при помощи чтения мыслей на расстоянии ту наименьшую цену, на которую может согласиться владелец земли. Разумеется, невзирая на то, что он сам будет предлагать во время переговоров.
Встреча началась и шла своим чередом, как и планировалось. Я сделал все, что мне предписывалось, и сделка была заключена к полному удовлетворению моих клиентов. Я выполнил свою работу с чистой совестью, понимая, что и продавец сделает на этой сделке большие деньги, даже если сумма оказалась несколько меньше ожидаемой. А покупатели с моей помощью сделали только то, что попытался бы сделать каждый на их месте — разузнать наименьшую сумму, на которую внутренне уже согласился продавец.
Несколько раз меня уговаривали пойти на откровенно бесчестные махинации. Однажды меня наняла одна частная авиационная компания, которая хотела продать кое-что из своей продукции одной африканской стране. Но представитель этой африканской державы оказался куда более смышленым, чем это можно было предположить. Он хорошенько поработал над предложением моего клиента и сделал заключение, что им этот самолет никак не подходит. Сами продавцы прекрасно знали об этом, поэтому-то и хотели, чтобы я изменил, используя свои способности, точку зрения африканца. Но я категорически отказался, сославшись на то, что мои внутренние силы не позволяют идти мне на этот обман. Так и закончилась моя работа на эту авиакомпанию.
Хочу сделать предупреждение всем, кто обладает телепатическими способностями и пытается их использовать в целях, скажем мягко, не вполне благородных. Помните, ваши способности принадлежат не только вам. Если вы нарушите то, что называется естественным законом, то будете наказаны значительно раньше, чем предполагаете. Я сделал для себя этот вывод после ночной игры в рулетку в Лондоне. Я отношусь к использованию телепатических способностей так же, как и к научным изобретениям. Они должны служить для защиты, ну, может быть, для разведки, которая является неотъемлемой составной частью любой системы защиты. Но телепатические возможности не должны использоваться для нападения.
В 1988 году я совместно с выпускниками Гарвардской бизнес-скул Крисом Гудоллом и Стивеном Кирком (одними из ведущих в Европе специалистов по внедрению новых технологий в производство) организовал Консультационный центр Ури Геллера. Мы предлагаем уникальное сочетание традиционных и нетрадиционных методов обучения и помогаем президентам, директорам и председателям корпораций достичь наивысших результатов, в том числе и «непредсказуемых».
Некоторые из изобретений приходили мне в голову совершенно неожиданно, например во время моих ежедневных пробежек. Какие-то, естественно, рождались и другими, более очевидными путями. Случалось, они возникали и в результате предложений, сделанных другими людьми, которые и не подозревали, к чему это может привести. Хочу привести пример, как иной раз полезное изобретение может появиться на свет.
В мае 1985 года Меир гостил у меня вЛондоне. И 26 мая я пригласил к себе многих друзей пообедать. Среди гостей были член парламента Клемент Фрейд и мой соавтор по этой книге Гай Плэйфайр. Во время разговора возник вопрос о химических методах ведения военных действий. И кто-то, по-моему Гай, предложил возможность использования химического оружия в мирных целях, в частности, например, могли использоваться ферменты или другие биологически активные субстанции. За несколько дней до этого по радио была передача о возможном использовании ферментов с воздуха. Ведущий программы, известный ученый Билл Флетчер, высказал предположение о том, что их можно было бы использовать для контроля за потенциально опасными группами людей.
Клементу Фрейду эта идея понравилась. «Она могла бы быть полезной в Палате общин», — сказал он в шутку. Ни он, ни большинство моих гостей, казалось, не восприняли эту идею достаточно серьезно. И разговор переключился на другую тему.
Меир, чей английский был далеко не блестящим, не стал смеяться над этой шуткой, как, впрочем, и я. В тот же вечер, когда все разошлись, мы перекинулись с ним несколькими словами на иврите и единодушно решили сразу же приступить к работе, ничего не откладывая на потом. По счастью, нам удалось раздобыть магнитофонную запись той радиопередачи.
Мое следующее изобретение было более практичным. Оно из числа тех, которые изобретали многие дети, да и сегодня изобретают. Это был будильник с привязанной к нему на веревочке коробкой. Когда он звонил, коробка опускалась мне на голову и окончательно меня будила.
А вскоре я перешел к уже гораздо более сложным проектам. Наблюдая за тем, как мама устает, работая на педальной швейной машинке «Зингер», я понял, что пришло время ввести в дом новую технологию. Нашел старый электрический мотор, который в свое время был частью вентилятора, и приспособил его к машинке так, чтобы педаль крутилась сама. За свое изобретение я не получил никакой награды, но главное — нехитрое мое приспособление работало и облегчало труд матери. Затем я приделал моторчик к велосипеду. Он, правда, был слишком тяжелым, и все это выглядело довольно нелепо и странно. Но зато я им пользовался каждый раз, чтобы добираться до школы и обратно. (Никакого специального разрешения на мопеды тогда не требовалось.)
Хотя у меня никогда не было необходимой технической подготовки, по крайней мере до армии, но, похоже, я как-то интуитивно разбирался в том, как делаются те или иные вещи. Когда мне перевалило за 20, и я, отслужив в армии, начал выступать со своими программами, то, помню, особенно увлекался тем, что постоянно придумывал какие-то самые невероятные вещи, совершенно не зная, как их можно осуществить.
В конце шестидесятых я зарабатывал очень скромно, в основном как манекенщик для фотографов и на сеансах демонстраций своих возможностей, сгибая ключи и ложки на частных вечеринках в домах моих друзей. На одной из них я и встретил молодого человека по имени Меир Гитлис. У него была небольшая мастерская, и я сразу понял, что он может починить любую сломанную вещь. Он был истинным гением в электричестве, то есть именно тем человеком, который мне был нужен, и вскоре мы стали большими друзьями.
Он восхищался моими способностями, а я его. И в принципе Меир был первым человеком, который серьезно заинтересовался феноменом и делал вместе со мной первые научные исследования по его изучению. Одним из первых вопросов, который он мне задал, был такой: соглашусь ли я на то, чтобы он подключил меня к электроэнцефалографу и попытался изучить работу моего мозга во время телепатических сеансов? Я не помню, открыл ли он для себя что-нибудь интересное или нет. Но как бы то ни было, вскоре мы оба загорелись идеей воплощать мои технические проекты и конструировать новые приборы и различные приспособления.
Наше первое совместное изобретение, что вполне естественно для нас, двоих израильтян, было сделано в области новых систем сигнализации. Насколько я знаю, даже в то время отношение к системе обеспечения безопасности в Израиле было очень серьезным. Да и в других странах многих волнуют проблемы надежных устройств, обеспечивающих защиту жизни и имущества. Это касается очень широкого круга потребителей, начиная от владельцев частных домов и кончая собственностью огромных промышленных корпораций, а также, как я уже упоминал в этой книге, и организации личной охраны президента.
Служба в армии дала мне много полезных навыков в этой области, я получил представление и об основных способах самозащиты, и о глобальных системах защиты государства. Используя эти знания и свою фантазию, я мог снабжать мир все новыми идеями и проектами, на реализацию которых ушли бы годы и годы. Многие из них до сих пор осваиваются и выпускаются небольшой фирмой Меира «Начшол электронике». Мы с ним никогда не подписывали никакого контракта или соглашения. Просто были настоящими друзьями, которых объединяли общие взгляды. Если бы моя карьера так внезапно не пошла в другую сторону, я, может быть, и до сих пор работал бы как промышленный дизайнер-конструктор, пользуясь вместо обычной чертежной доски своим внутренним экраном. И кто знает, может быть, сумел бы изобрести какое-нибудь невероятное чудо техники… Впрочем, кое-что мне все-таки удалось воплотить в жизнь.
* * *
Может показаться забавным и удивительным тот факт, что в числе первых наших изобретений, вошедших в производство, были приборы, сконструированные для обнаружения подделок. Один из них называется «Диамонтрон» и представляет собой плоскую коробочку размером с маленький карманный фонарик, только вместо лампочки что-то вроде кончика шариковой ручки, торчащей наружу. Оператор включает аппарат, нагревает его до тех пор, пока не зажжется сигнал «готово», после этого помещает кончик прибора на алмаз и мягко надавливает на него. Главное, делать все это очень внимательно и осторожно, и научиться им пользоваться можно всего лишь за несколько минут. Если алмаз настоящий, сигнальная лампочка будет продолжать гореть, к тому же прибор начнет издавать характерный звук.Секрет этого нехитрого приспособления довольно прост, хотя надо сказать, что его электронная и металлургическая технология, да и само инженерное решение отнюдь не примитивны. Принцип, по которому работает эта штуковина, состоит в следующем: алмаз имеет в своем составе уникальные кристаллические элементы со значительно более высокой термальной проводимостью, чем у любого драгоценного камня. Когда вы нажимаете кончиком «Диамонтрона», вы согреваете алмаз и одновременно определяете уровень теплового прилива в него. Если теплопроводимость камня выше контрольной отметки, то лампа будет продолжать гореть и работает звуковой сигнал — все это значит, что вы рассматриваете настоящий алмаз. Если же нет, значит, фальшивый.
Другое наше изобретение может каждому помочь различить настоящие денежные банкноты от поддельных. Этот прибор, известный под названием «Манитрон», хотя и выглядит внешне похожим на «Диамонтрон», но работает на совершенно других принципах. Вместо электрощупа, напоминающего кончик авторучки, в него вмонтирован подвижной ролик, которым достаточно слегка провести по поверхности банкноты, чтобы выявить ее истинность. Происходит это посредством сложного и точного анализа соединения химических элементов в деньгах, которое не может определяться визуально. Первый «Манитрон» был сделан для определения подлинности американских бумажных денег, не содержащих ту узкую полоску серебра, которую можно различить на английских банкнотах, поднеся их к свету. В дальнейшем «Манитроны» были сделаны и по индивидуальным заказам разных стран, в том числе и для английского банка. В данном случае прибор определяет состав особых чернил, используемых для надписи номера и серии банкноты. В процессе идентификации банкнот так же, как и при определении подлинности алмазов, действует лампочка и звуковой сигнал.
Одно из наших лучших изобретений — это то, что я называю «Электрической канарейкой», хотя оно и продается под другим названием. Предназначение прибора заключается в определении содержания природного газа в том или ином месте. Обнаружив в атмосфере наличие даже незначительной концентрации газа, прибор начинает излучать красный свет и подавать звуковой сигнал, который становится тем сильнее, чем выше процент отравляющего вещества в воздухе. Ну и конечно, этот сигнал тревоги значительно громче, чем звук, который может издавать любая настоящая канарейка. Я надеюсь, что уже пришло время, когда эти несчастные птицы наконец-то перестанут использоваться на шахтах и рудниках для предупреждения о наличии слишком высокой концентрации газа. Ведь не секрет, что чаще всего они помогали не своими голосами, а собственной жизнью, замертво падая в загазованной атмосфере.
Наша «Электрическая канарейка» удобна еще и тем, что размером она всего с полкирпича. Кстати сказать, небольшие размеры и удобные формы наших изобретений — это большая заслуга Меира, которому сложнейшие схемы самой современной технологии удается разместить в небольшом пространстве. Этот прибор работает на полупроводниках и начинает реагировать на наличие в атмосфере свыше 5 процентов газов, то есть минимальной процентной концентрации, достаточной для возможной опасности слабого взрыва. Используется очень он широко как в домашних целях, так и в производственных и, надеюсь, поможет спасти не только человеческие жизни, но и жизни канареек.
Одно из наших недавних изобретений — это миниатюрный радиационный детектор. После трагедии на Чернобыльской атомной станции в 1986 году мы получили огромное количество заказов на них сразу из нескольких стран.
Кроме того, в последнее время Меир наладил производство сенсорных систем сигнализации, реагирующих на звук. По понятным причинам я не могу подробно описать особенности их конструкции и принципы работы. Скажу только, что они получили общее название «Заблаговременная тревога». Иными слонами, эти приборы предчувствуют появление в доме нежданных гостей задолго до того, как они проникают в помещение. Обычное для многих семей приспособление для поднятия тревоги в доме срабатывает лишь тогда, когда кто-то пытается выставить окно или взломать дверь, а вот с помощью одного из моих приборов, сделанных Главным сенсорным управлением «Начшол», вы сможете обнаружить постороннего еще на дальних подступах к вашему жилищу. Если говорить военным языком, вы успеете любого из нежданных гостей взять на мушку вашего ружья.
Но, пожалуй, среди наиболее удачных изобретений на сегодняшний день следует выделить инерционный сенсор «Джи-Эс», который может быть использован как в маленьких, так и в огромных сооружениях, начиная от обычного дома до гигантских границ, растянувшихся на сотни миль. Как и большинство нашей продукции, этот прибор продается в разные страны, в некоторых из них он делается по лицензии. Со стороны он напоминает обыкновенный ровный забор, но стоит вам подойти по ближе, чтобы получше его разглядеть, как он уже сам вас внимательно изучает. Дежурный оператор, сидящий за пультом монитора в каком-то центральном контрольном пункте, своевременно предпримет соответствующие меры при вашем приближении.
Недавно одна крупная компания, базирующаяся в Хелсингборге в Швеции, купила права на распространение этого инерционного сенсора в Швеции. Естественно, мы не спрашивали, каким образом фирма и ее заказчики планируют использовать наш прибор. В деле безопасности никто не сообщает никому того, что никто не должен знать. И мне остается лишь заметить, что ни одно из наших изобретений не может быть использовано для агрессивных целей. Все они предназначены для улучшения системы безопасности и обороны.
В октябре 1982 года в средствах массовой информации появилось сообщение, что советская подводная лодка была обнаружена в территориальных водах Швеции вблизи от секретной морской базы в Муске, расположенной в двадцати милях к югу от Стокгольма. Это было весьма непонятное и запутанное дело. Особенно если судить по сообщениям газет. Одни утверждали, что подводных лодок было даже две, а не одна и что шведская сторона использовала подводные бомбы, чтобы заставить подводные лодки всплыть на поверхность. Другие писали, что они бесследно исчезли. А еще через месяц было выдвинуто предположение, что вообще никакой советской лодки и в помине не было. Но одно сообщение показалось мне особенно интересным — в газете «Дейли мейл» от 6 октября 1982 года. В нем говорилось следующее:
«Незваный гость был загнан внутрь бухты Норсфьорден в Муске при помощи системы противолодочной облавы специальной металлической изгороди, которая была приведена в рабочее положение, как только перископ подлодки удалось обнаружить пять дней назад».А через четыре месяца тот же репортер Кристофер Мозей дал более подробное изложение этой истории в газете «Тайме» от 5 февраля 1983 года, где сообщил, что министр обороны Швеции подтвердил факт обнаружения системами подводного слежения «неизвестного движущегося объекта длиной в четы-рс-пять метров». Этот же репортер высказал предположение, что «засеченный» объект, по всей видимости, был роботом, посланным с подводной лодки для проверки шведской системы охраны, которая, с точки зрения шведских военных экспертов, сработала успешно.
Я мог лишь развить эти предположения, получив копию брошюры, выпущенной компанией «Стандселькат АВ» из Хельсингборга, которая занималась распространением израильской системы охраны, получившей в Швеции название «Дайрект-Ларм». На обложке этого красочного буклета была фотография советской подводной лодки, наполовину высунувшейся из воды, и рядом с ней два шведских морских корабля. Флаги обоих государств видны очень отчетливо. А на нижней части фотографии — наша изгородь — небольшой отрезок той охранительной системы «Дайрект-Ларм», которая, если верить брошюре, защитила и спасла человеческие жизни, аэропорты, морские порты, военные объекты, убежища, крупные промышленные и даже военные зоны.
Итак, я практически уверен, что это одно из моих сенсорных устройств, сделанных совместно с Мейером, помогло засечь советскую субмарину. Никакого чуда — просто прибор сделал свое дело, только и всего.
* * *
Однако есть еще такие вещи, которые приборы пока что не и состоянии делать. Одно время я работал по найму консультантом в различных фирмах, и мне делали порой весьма странные и сомнительные заказы. Как правило, я настаиваю на выплате задатка за свои услуги вперед до того, чтобы в любом случае быть уверенным, что не теряю время попусту. При этом я всегда предупреждаю клиента, что не могу обещать стопроцентного результата. Таким образом, в тех случаях, когда меня просят сделать что-нибудь противоречащее моим убеждениям или просто противозаконное, заказчик оказывается в очень сложном положении, так как, отказываясь от подобных предложений, задаток я, разумеется, не возвращаю.Однажды меня наняла одна крупнейшая европейская компания. Дело заключалось в необходимости моего участия в переговорах по заключению крупной торговой сделки. Речь шла о приобретении земли под строительство городских домов с живописными палисадниками. Все это сулило большую прибыль, Но начальная сумма, которую запросил владелец земли, показалась чересчур большой для моих клиентов. И они попросили меня во время переговоров попытаться определить при помощи чтения мыслей на расстоянии ту наименьшую цену, на которую может согласиться владелец земли. Разумеется, невзирая на то, что он сам будет предлагать во время переговоров.
Встреча началась и шла своим чередом, как и планировалось. Я сделал все, что мне предписывалось, и сделка была заключена к полному удовлетворению моих клиентов. Я выполнил свою работу с чистой совестью, понимая, что и продавец сделает на этой сделке большие деньги, даже если сумма оказалась несколько меньше ожидаемой. А покупатели с моей помощью сделали только то, что попытался бы сделать каждый на их месте — разузнать наименьшую сумму, на которую внутренне уже согласился продавец.
Несколько раз меня уговаривали пойти на откровенно бесчестные махинации. Однажды меня наняла одна частная авиационная компания, которая хотела продать кое-что из своей продукции одной африканской стране. Но представитель этой африканской державы оказался куда более смышленым, чем это можно было предположить. Он хорошенько поработал над предложением моего клиента и сделал заключение, что им этот самолет никак не подходит. Сами продавцы прекрасно знали об этом, поэтому-то и хотели, чтобы я изменил, используя свои способности, точку зрения африканца. Но я категорически отказался, сославшись на то, что мои внутренние силы не позволяют идти мне на этот обман. Так и закончилась моя работа на эту авиакомпанию.
Хочу сделать предупреждение всем, кто обладает телепатическими способностями и пытается их использовать в целях, скажем мягко, не вполне благородных. Помните, ваши способности принадлежат не только вам. Если вы нарушите то, что называется естественным законом, то будете наказаны значительно раньше, чем предполагаете. Я сделал для себя этот вывод после ночной игры в рулетку в Лондоне. Я отношусь к использованию телепатических способностей так же, как и к научным изобретениям. Они должны служить для защиты, ну, может быть, для разведки, которая является неотъемлемой составной частью любой системы защиты. Но телепатические возможности не должны использоваться для нападения.
В 1988 году я совместно с выпускниками Гарвардской бизнес-скул Крисом Гудоллом и Стивеном Кирком (одними из ведущих в Европе специалистов по внедрению новых технологий в производство) организовал Консультационный центр Ури Геллера. Мы предлагаем уникальное сочетание традиционных и нетрадиционных методов обучения и помогаем президентам, директорам и председателям корпораций достичь наивысших результатов, в том числе и «непредсказуемых».
Некоторые из изобретений приходили мне в голову совершенно неожиданно, например во время моих ежедневных пробежек. Какие-то, естественно, рождались и другими, более очевидными путями. Случалось, они возникали и в результате предложений, сделанных другими людьми, которые и не подозревали, к чему это может привести. Хочу привести пример, как иной раз полезное изобретение может появиться на свет.
В мае 1985 года Меир гостил у меня вЛондоне. И 26 мая я пригласил к себе многих друзей пообедать. Среди гостей были член парламента Клемент Фрейд и мой соавтор по этой книге Гай Плэйфайр. Во время разговора возник вопрос о химических методах ведения военных действий. И кто-то, по-моему Гай, предложил возможность использования химического оружия в мирных целях, в частности, например, могли использоваться ферменты или другие биологически активные субстанции. За несколько дней до этого по радио была передача о возможном использовании ферментов с воздуха. Ведущий программы, известный ученый Билл Флетчер, высказал предположение о том, что их можно было бы использовать для контроля за потенциально опасными группами людей.
Клементу Фрейду эта идея понравилась. «Она могла бы быть полезной в Палате общин», — сказал он в шутку. Ни он, ни большинство моих гостей, казалось, не восприняли эту идею достаточно серьезно. И разговор переключился на другую тему.
Меир, чей английский был далеко не блестящим, не стал смеяться над этой шуткой, как, впрочем, и я. В тот же вечер, когда все разошлись, мы перекинулись с ним несколькими словами на иврите и единодушно решили сразу же приступить к работе, ничего не откладывая на потом. По счастью, нам удалось раздобыть магнитофонную запись той радиопередачи.