Гэнем Лоренс. Плутониевая блондинка

   – Делаю что?
   – Произносите нечто волнующее, а потом уходите, как сейчас. Это слишком претенциозно.
   – Ты так давно со мной и до сих пор не привык к драме? – улыбаясь спросил я.
   – Нет, я привык к ней. Но она мне не слишком нравится.
   – Издержки профессии, – пояснил я, опять проходя сквозь его голограмму. На этот раз он появился рядом и пошел со мной по коридору.
   – Прекрасно, я подыграю вам. Куда именно мы направляемся?
   – Нанести визит Матушке Пирс и ее любимому сыну доктору Бену.
   – Оставляя в стороне вопрос об их точном месте пребывания на данную наносекунду, могу я спросить, как вы собираетесь достичь сего таинственного пункта назначения? Или от вашего центрального процессора ускользнул тот факт, что вы уничтожили два транспортных средства за прошлый день?
   – Относительно этого у меня есть прикрытие, – улыбнулся я. – Причем буквальное.
   – О чем это вы… о, нет.
   – Будь любезен, проводи меня в гараж, – пригласил я, бодро шагая по вестибюлю.
   – Нет, нет, нет, – опять забубнил ГАРВ.
   Я ворвался в гараж с настроением выскочившего из постели в праздничное утро проказника.
   Даже несмотря на то, что объект моего обожания был тщательно укрыт чехлом из шелка, я не мог сдержать улыбки при виде его величественного силуэта.
   – Нет, нет, нет, – твердил ГАРВ, материализуясь передо мной и пытаясь загородить мне обзор.
   Я опять прошел сквозь него и величественным жестом сдернул покрывало, открывая истинную жемчужину моей антикварной коллекции: вишнево-красный «Форд-Мустанг-Конвертибл» 1968 года в новейшем состоянии, с блестящим в стерильном свете галогенных светильников металлом и хромом отделки.
   – Умоляю, – продолжал упрашивать ГАРВ. – Только не это. Этому транспортному средству девяносто два года. Оно не снабжено системой защиты, ему необходим дорогой и отравляющий окружающую среду бензин, продажа которого, напомню вам, запрещена законом уже десять лет. И, кроме прочего, у него нет компьютера!
   – Вот именно, – подмигнул я. – Машина идеальна. (Логический аргумент никогда не повлияет на мужчину, если речь идет о его колесах или о его женщине).
   – Гараж, откройся! – скомандовал я.
   Раздвижная дверь, несравнимо более послушная, чем ГАРВ, мгновенно открылась. Я уселся в машину и повернул ключ зажигания. Мотор ожил и зарычал, как котенок, откормленный на стероидах. Я радостно ощутил устойчивый гул мощной машины.
   – Вам, конечно, известно, что любовь к этой машине – не более, чем способ подсознания замаскировать ваши персональные несоответствия.
   – Отвали, ГАРВ, – попросил я, добавляя газу и включая скорость. – Ты убиваешь момент.
   Мотор взревел и мы вылетели на дорогу с ласкающим слух визгом шин.
   ГАРВ голографически материализовался из моей глазной линзы и уселся на пассажирское сиденье рядом.
   – Мне казалось, что вы будете действовать скрытно, – посоветовал он. – Для меня это авто столь же неприметно, как слон в посудной лавке.
   – Вся моя скрытность действий лопнула в ту наносекунду, когда ББ сказала СМИ, что мы с ней любовники. А поскольку нам недавно не везло с контролируемыми компьютером машинами, я счел нынешний способ передвижения наиболее безопасным.
   Я повернул на скорости выше рекомендуемой, колеса пошли юзом и авто едва не занесло к обочине. Переключив скорость, я почувствовал, как колеса снова «вцепились» в дорогу, поддал газу и как прежде погнал «Мустанг» на четвертой. Я ухмылялся, а ГАРВ тем временем, закатывая глаза, голографически сгенерировал пояс безопасности и застегнул его на себе, устроив их этого простейшего акта целый спектакль.
   – Да поможет нам Гейтс, – сказал он. – Не желая прерывать момент восторга помешанного на моторах мачо, все же спрошу, куда именно мы направляемся?
   – К дому Пирса.
   – И где этот дом находится?
   – Не знаю.
   – Но вы же сказали, что…
   – Я чуточку растянул правду ради эффекта завершающей фразы.
   – Значит, вы понятия не имеете, где найти доктора Пирса или его мать?
   – Этого я не говорил, – возразил я ГАРВу. – Я не знаю, где они, но знаю, как мы сможем их отыскать.
   ГАРВ снова закатил глаза.
   – Пожалуйста уточните вопрос, который мне следует задать вам, дабы пробиться через эту бессмысленную, пожирающую время болтовню, – попросил ГАРВ.
   Я улыбнулся. Мне нравилось влиять таким образом ему на цепи.
   – Составленный нами список физиков, – напомнил я. – Что в нем было не так?
   – Вы подразумеваете тот факт, что в него не вошел сэр Исаак Ньютон? – осведомился ГАРВ.
   – Ну да, то есть, нет. Ты это заметил?
   – Конечно заметил, – с укоризной произнес ГАРВ. – Это заметил бы и ребенок. Но какое это имеет отношение к местоположению миссис Пирс?
   – Просканируй справочник Нью-Фриско, – сказал я. – Дай мне адрес Эйприл Ньютон.
   – Таков спектр вашего озарения? Он поменял ее имя на Ньютон?
   – У него был повод не вводить имя Ньютон в список. Он не собирался «устраиваться» с клоном своей покойной матери под одним и тем же именем. Чем плох Ньютон? Сделай мне одолжение и «прогони» это имя.
   – Уже готово, – ответил ГАРВ. – Ничего похожего.
   – Ничего?
   – Ничего.
   – А как насчет пригородов? Проверь весь район.
   – Я проверил. Ничего нет.
   – Ты уверен?
   – Конечно, уверен. Ведь я суперкомпьютер.
   – Попробуй Лос-Анджелес.
   – Готово. Ничего.
   – А как насчет Нью-Фресно?
   – Может, проверить заодно и Нью-Шри-Ланку?
   – Ни одной Эйприл Ньютон в Нью-Фриско и Нью-Лос-Анджелесе вместе взятых?
   – Как ни странно, но именно этого имени и нет, – сказал ГАРВ. – Есть, например, четыре Альберта Эйнштейна, два Стивена Хоукинга и один Энрико Ферми в большом районе Нью-Фриско. Есть даже трое людей под именем ББ Стар, один из которых…
   – ББ Стар, – повторил я с улыбкой. – Вот оно.
   – Что именно?
   – Нова сказала, что Пирс был влюблен в ББ Стар.
   – По-вашему, Пирс и его мать пользуются псевдонимом «ББ Стар»? – спросил ГАРВ.
   – Проверь наличие Эйприл Ньютон в справочнике Оукленда.
   – Оукленд?
   – ББ родилась в Оукленде.
   – Не слишком «дальний прицел»?
   – Просто я знаю кое-что о невостребованной любви, ГАРВ. Это вполне в границах возможного. Просканируй Оукленд.
   ГАРВ вздохнул.
   – Готово, – объявил он. – Никакой Эйприл Ньютон.
   – ДОС! – не сдержался я.
   – Мне больно, но я вынужден доложить, что в Оукленде числится Мэй Ньютон.
   – Мэй Ньютон. Естественная смена Эйприл?^[19]
   – Она въехала в двуспальный апартамент на Авеню-А примерно тринадцать месяцев назад.
   – Эврика!
   – Очень прошу не произносить при мне это слово.
   – А ты сомневался в моей логике!
   – Увы. Да простит меня Гейтс, если я отныне не поверю вам, когда речь зайдет о невостребованной любви и сопутствующих ей психозах. Полагаю, мы направляемся в Оукленд?
   – Ты смышленый парень.
   – Но вы хотя бы не открывайте верх авто.
   – И не надейся, – сказал я, тыча пальцем в кнопку откидной крыши моей гордости.
   – Ну еще бы, – тяжело вздохнул ГАРВ. – От вас дождешься.

XXXI

   Дом Ньютон (урожденной Пирс) являл собой двухэтажную постройку в колониальном стиле, в комплекте с огибающей верандой, большим дубом на лужайке и идеально смотрящейся оградой вокруг двора. Разглядывать этот дом с обочины было все равно что любоваться интерактивной видеопрограммой «полного погружения» имени Нормана Рокуэлла.^[20]
   – Чудесное местечко, – заметил я ГАРВу. – Ему, должно быть лет семьдесят и это нестоящее дерево.
   – Весьма впечатляет, – согласился ГАРВ (довольно равнодушно). – Просканировать эту постройку на термитов?
   На этот раз закатил глаза я, а голограмма ГАРВа исчезла, после чего, я медленно подошел по кирпичной дорожке к крыльцу и постучал в дверь (хороший громкий стук по хорошему натуральному дереву). Через мгновение меня окликнул из дома приятный женский голос.
   – Кто там?
   – Доброе утро, – начал я, растянув губы в сердечной улыбке перед дверным глазком «рыбий глаз». – Меня зовут Закари Джонсон. Я разыскиваю мисс Мэй Ньютон.
   – Это я, любезный, – ответила женщина (через плотно закрытую дверь). – Чем могу вам помочь?
   – Я почитатель работы вашего сына, мэм. Занимаюсь исследовательскими работами для моего работодателя и мне хотелось бы задать вам пару вопросов о сыне.
   – Вы хотите поговорить со мной о Бенни?
   – Да, мэм, – сказал я, затем добавил: – Или с самим Бенни, если он дома.
   – Бенни сейчас занят, – ответила она.
   – Эврика, – шепнул я.
   – Кажется, мы договорились, что вы перестанете применять этот термин, – напомнил у меня в голове ГАРВ.
   – Понимаю, мэм, и прошу уделить мне несколько минут вашего времени. Мне хотелось бы услышать о детстве Бенни и о том, как вы воспитали такого чудесного сына.
   – Вам действительно нравится его работа? – спросила она.
   – Да, мэм, нравится. Его…
   – Технология нано-чипа, – подсказал ГАРВ.
   – Технология нано-чипа абсолютно бесподобна, – повторил я. – И его работа…
   … работа над искусственным разумом …
   – Работа над искусственным разумом просто революционна.
   Матушка Пирс помалкивала и дверь оставалась закрытой. Прошла долгая секунда и я решил было, что провалил дело.
   – Мисс Ньютон?
   – Это звучит замечательно, любезный, – заговорила она. – Погодите одну секундочку. У меня кое-что на плите.
   – Благодарю вас, мэм. Не торопитесь.
   Я услышал звук ее удаляющихся шагов по ту сторону двери.
   – Ее манеры вполне приятны, – шепнул ГАРВ.
   – Мне на миг показалось, что я ее потерял. Спасибо за помощь с этой самой технологией. Теперь, когда мы попадем внутрь, просканируй дом и определи местонахождение Пирса. Может, нам удастся поболтать с ним минутку.
   – Идет, – заключил ГАРВ.
   В этот миг я услышал по ту сторону двери отчетливое «клик-клик» и моя кровь заледенела. Я нырнул головой вперед с крыльца, а дверь разлетелась на тысячи осколков из настоящего дерева под градом горячего свинца и крупной дроби.
   – Вы, случаем, не это имели в виду, когда опасались «потерять ее»? – осведомился ГАРВ.
   Я ползком пересек лужайку, пригибаясь пониже к земле, рывком укрылся за дубом и осторожно выглянул из-за большого ствола. Матушка Пирс как раз гордо шагнула в проем уничтоженной двери, потрясая (все еще дымящимся) старинным двуствольным дробовиком.
   – Кому было сказано оставить моего Бенни в покое! – воскликнула она. – Он не ученый, ДОС побери. Он поэт, тонкая художественная натура, творчески открытая для красот этого мира. А теперь уносите ваши паразитические задницы с моего двора, пока я не нашпиговала их свинцом!
   Она выпустила очередной заряд дроби в дуб и я вжался поглубже в землю, слыша визг рикошетирующих дробин.
   – Я говорил это однажды и повторю снова, – ожил ГАРВ. – У вас действительно особенный подход к людям.
   – В данном случае я не виноват.
   – Наполеон говорил то же при Ватерлоо, только по-французски.
   – Попробуй лучше помочь мне, ГАРВ. Мой доспех выдержит выпущенный в упор заряд дроби?
   – Этот доспех не был предназначен для поглощения ущерба от такого типа стрелкового оружия. Доктор Пул, разумеется, никогда не подвергал доспех тесту на пальбу из дробовика столетней давности. Замечу также, что доспех не защитит вашу голову, так что ответ на ваш вопрос не будет однозначным.
   – Все ясно, – проговорил я, заставляя пистолет прыгнуть мне в ладонь.
   – Эй, полегче. Неужели вы собираетесь угробить бабушку?
   – Я собираюсь отнять у нее ее оружие, – пояснил я и обратился к своей пушке: «Липучку».
   – Есть, – прощебетал пистолет.
   Я попытался украдкой выглянуть из-за дерева, но очередной выстрел дробовика заставил меня мгновенно убраться в укрытие.
   – ДОС, она неплохо управляется с этой штукой! – воскликнул я. – ГАРВ, ты все еще можешь управлять снарядами из моей пушки?
   – Конечно могу. У меня есть дистанционный доступ к вашему оружию и его зарядам, но из-за дерева я вижу Бабушку с Дробовиком не лучше вас.
   – Это можно исправить. – Я снял интерфейс с моего запястья. – Переключись на этот интерфейс и воспользуйся обзором с его линзы.
   – Если вы высунете наручный интерфейс, то она запросто отстрелит вам руку, – предупредил ГАРВ.
   – Вообще-то, я не собирался высовывать руку. – С этими словами я подбросил интерфейс в воздух по направлению к дому.
   – Эй! – пискнул ГАРВ из динамика интерфейса.
   Матушка Пирс выпустила очередной заряд в летящий интерфейс и несколько дробин звучно ударили в прибор прежде, чем тот (относительно неповрежденный) упал на землю.
   – Ты еще здесь, ГАРВ? – окликнул я, хотя мог бы этого не делать.
   – Кажется, я задет.
   – Интерфейсная линза еще действует?
   – Вы бросили меня на линию огня, – возмущенно заявил ГАРВ.
   – Это наручный интерфейс, ради Гейтса, – ответил я. – Ты находишься в тысяче других мест, включая мою голову. А теперь скажи, хорошо ли ты видишь мисс Пирс?
   – Да, и мне не нравится, как она на меня смотрит.
   – Сосредоточься на ее оружии и возьми управление пистолетом.
   – Готово. Скорее стреляйте, пока она не приняла меня за глиняного голубя.
   Я выстрелил и позволил ГАРВу взять дистанционное управление особой пулей. Заряд понесся по широкой дуге и чудесным образом влетел в дуло дробовика мисс Пирс. В момент контакта он взорвался с приглушенным каучуковым хлопком и дождь из прозрачного желтого клея на бензиновой основе мгновенно окутал дробовик и добрую часть Матушки Пирс.
   – ДОС! Ну и ловкачи, – бормотала она, безуспешно пытаясь извлечь комья клея из дула своего ружья. – Появляетесь здесь со своей ученой болтовней, в дорогих костюмах, и пытаетесь вскружить старой женщине голову, а потом окутываете ее своей липкой желтой ложью. Я уже говорила вам, что мой Бенни понятия не имеет о науке. Он поэт, говорю вам, блестящий поэт…
   Ее голос, казалось, слабел вместе с убывающими силами. Она медленно опустилась на пол крыльца и, встав коленями на старые доски, трогательно спрятала лицо в запачканную клеем ладонь и заплакала.
   – Зак Джонсон стреляет в беззащитную старую женщину, доведя ее до слез, – объявил ГАРВ, снова очутившись в безопасном убежище моей головы. – Очередная сенсация для выпуска новостей.
   – Ага, а теперь пойдем попинаем котят, – предложил я.
   И вышел из-за дерева с высоко поднятыми руками, изо всех сил стараясь выглядеть дружелюбно и безобидно, после чего поднял с лужайки наручный интерфейс и приблизился к всхлипывающей мисс Пирс.
   – Извините, если я напугал вас, мисс Ньютон. Я… несколько застеснялся и все напутал. На самом деле я подразумевал, что являюсь преданным поклонником… поэзии вашего сына.
   Она постепенно перестала всхлипывать и с надеждой подняла на меня глаза.
   – В самом деле?
   – Абсолютно. Я нахожу ее весьма… любопытной, и … таинственной, и … мне хотелось бы узнать побольше о том, как он стал таким поэтом.
   – Вот это хорошо, – прошептал ГАРВ. – Чуточку подло, но прекрасно.
   Наклонившись, я медленно взял дробовик из ее руки и осторожно предложил ей мою руку. Старушка впилась в меня взглядом, затем подняла испачканными в клее руками свои бифокальные очки (как две капли воды похожие на очки ее сына) с передника и неторопливо надела их. Постепенно, лицо ее расплылось в улыбке.
   – Погодите секунду, – сказала она. – Я знаю вас. Я видела вас в шоу Дэвида Клонмана, верно? Вы тот самый сыщик Никсон.
   – Закари Никсон Джонсон, – представился я. – Частный детектив.
   – Именно так. Закари Джонсон, промолвила она, нежно пожимая мне руку (и покрывая ее клеем). – Мне ужасно понравилось то вечернее шоу. Вы были очень забавны.
   – Спасибо. Знаете, мы острили гораздо больше на репетиции, но они вырезали большую часть наших шуток, чтобы успела выступить играющая на пианино собака.
   – Вырезают классный материал для дешевых хохм, – вздохнула она. – Но что поделаешь?
   – Да, что поделаешь, – согласился я. – Извините за клей, кстати. Он растворится примерно через час.
   – Благодарю. А я извиняюсь за нападение с дробовиком. В наше время осторожность не мешает.
   – Полностью согласен. Мы живем в опасные времена.
   – Так вы действительно поклонник поэзии моего Бенни?
   – Меня чрезвычайно интересуют истории, которыми он может поделиться.
   – Я просто счастлива слышать это. Боюсь, что я не смогу рассказать вам о литературных достоинствах его работ. Я всего лишь гордая и обожающая мать. Хотите поговорить с Бенни сами?
   – Я не хотел бы навязываться.
   – О, никакого беспокойства, – успокоила она. – Бенни с удовольствием поговорит о своей поэзии. Он сейчас в своем кабинете, в подвале.
   Все шло так хорошо, что у меня начали потеть ладони.
   – Вы уверены, что я не помешаю? – спросил я.
   – Ничуть, любезный. Он будет счастлив увидеть вас. Вы гораздо приятнее, чем другие мужчины-посетители.
   – Другие посетители? – переспросил я.
   – Я знал, что все идет слишком гладко, – заметил ГАРВ.
   – Трое мужчин, – отвечала она. – Они заходили примерно неделю назад. Попросили встретиться с Бенни, но я их не впустила. Они очень настаивали. Убеждали меня минут десять прежде, чем ушли.
   – Но вы не впустили их?
   – Гейтс! Нет, любезный. Разве я кажусь вам тупицей?
   – Вы случайно, не запомнили их имен?
   – Я их так и не узнала. Один из них говорил за всех. Тощий тип, и смуглый. Как же его звали? Манфред, Мандрейк, или что-то в этом роде.
   Мое сердце дрогнуло и я произнес почти машинально:
   – Мануэль.
   – Это точно. Мануэль. Мануэль Мани.
   – Эврика, – прошептал ГАРВ.

XXXII

   Кабинет доктора Пирса, казалось, принадлежал иному веку. Теплый свет, исходящий от нескольких настольных ламп и единственного подвесного светильника придавал ему уютный вид. Пол покрывал восточный ковер со сложным рисунком, а сама комната была заполнена таким количеством темной мебели темного дерева, которое мне не приходилось видеть вне музейных стен. Были тут и два читальных столика, пара стульев с мягкой обивкой, викторианская кушетка и большой резной письменный стол. Имелся в кабинете даже камин. Но более всего впечатляли стены, от пола до потолка заставленные книжными полками, забитыми тысячами книг в твердых обложках и немалым количеством томов в кожаных переплетах. Содержимое этой комнаты, возможно, стоило больше всех домов на моей улице вместе взятых.
   И здесь не было компьютера.
   Ничего автоматизированного, компьютеризованного или связанного с дистанционным управлением.
   Я упоминал уже о своей приверженности консерватизму, но это… это было все равно что встретить пещерного человека.
   По-видимому, ГАРВ прочел мои мысли, поскольку его шепот в моей голове подтвердил это прозрение.
   – Ни одного компьютера в целом доме, босс. Но я получаю странную электронную информацию неизвестно откуда. Проблема в том, что я не могу определить ее источника. Честно говоря, у меня мурашки бегают.
   – Мурашки?
   – То есть, это странно, – поправился ГАРВ.
   – Но ты упомянул «мурашки».
   – И что с того?
   – Не знаю. Просто не помню, чтобы ты ранее пользовался этим словом. Ты рассуждаешь здраво.
   – Вы правы. Гейтс, это просто жуть.
   – Перестань, ГАРВ. Ты меня пугаешь.
   – Пугаю вас?
   Доктор Пирс, собственной персоной, сидел за столом спиной ко мне.
   – Полагаю, вы доктор Пирс? – обратился я к нему.
   Он медленно повернулся ко мне в своем кресле и на лице его не отразилось удивления от встречи со мной.
   – Привет, мистер Джонсон.
   Он выглядел гораздо старше, чем на виденных мной снимках. Его седеющие волосы поредели, а морщины на лице казались более глубокими и резко очерченными. Фигура Пирса пополнела, проявился животик и некоторая рыхлость.
   Войдя в комнату, я сел на один из стульев.
   – Вы из тех, кого трудно отыскать, – заметил я.
   – Не так уж, видно, и трудно, – возразил он, – и прошу называть меня Бенджамином. Мне не хотелось бы, чтобы меня называли Пирсом в присутствии Мамы.
   – По-моему, она не знает, что она – Эйприл Пирс.
   – Она не Эйприл Пирс, – произнес он с жесткой ноткой в голосе. – Ее зовут Мэй Ньютон.
   – Как скажете, Бенджамин. Она вроде бы славная женщина.
   – Она одна из моих лучших работ. Не считая колебаний смены настроений, она идеально дублирует оригинал.
   – И не забудьте о ее хобби встречать непрошеных гостей выстрелами из дробовика.
   – Это, вообще-то, в ее характере, – заметил Пирс. – Иногда это создавало проблемы, зато отпугивало Свидетелей Нового Иеговы.
   – Он ведет себя довольно странно, – шепнул ГАРВ. – Он кажется скованным и сверхосторожным в своих высказываниях. Вы это заметили?
   Фактически, я заметил в Пирсе странность, но не мог ее конкретизировать. Его манеры были нарочито небрежными, словно у актера в роли, которая кажется ему непосильной.
   Он поднялся на ноги, взял с дубового шкафчика графин и пару бокалов, которые протянул в мою сторону.
   – Хотите бренди?
   – Док, сейчас только десять-тридцать утра.
   – Разве? Я редко выхожу отсюда. – Он налил себе бокал бренди и уселся на стул напротив меня.
   – Кстати, поздравляю, что вы меня нашли, – сказал Пирс. – Вы явились почти на день раньше, чем я предполагал.
   – Ну да, мне повезло и я разбил воздушное авто.
   – Простите?
   – Забудьте. Между прочим, ваш приятель Фред Бернс также разыскивает вас.
   Лицо Пирса чуть дрогнуло при прозвучавшем имени Бернса. Мускул вокруг его правого глаза напрягся, а голова еле заметно дернулась.
   – Его пульс подскочил на десять ударов в минуту, – прошептал ГАРВ.
   – Этот паразит? Он все еще верит, что я нахожусь в Нью-Парагвае?
   – Вообще-то, в Нью-Шри-Ланке, – уточнил я.
   – Вот как? Он продвинулся по программе уловок дальше, чем я думал. Еще пять лет – и мне придется изобретать планы для непредвиденных ситуаций. Бернс служит посмешищем в научном сообществе. Вы это знали?
   – Нет, но меня это не удивляет.
   – Он работал с вирусами. Это была его специальность. Наверно, когда-то он был хорош в этой области, но он настолько двуличный и занудливый типчик, что давно уже лишился своей прежней репутации. Его мать была подругой Мамы. Она заставила меня доставить его на борт… – он начал заикаться и опять чуть вздрогнул, – … дать ему работу.
   – Вы говорите о проекте ББ-2.
   Пирс на мгновение замер и смолк, затем продолжил:
   – Не имею понятия, о чем вы говорите.
   – Пульс подскочил еще на восемь ударов в минуту.
   Я подался вперед на своем стуле.
   – Вы знаете, ББ-2, этот андроид-убийца на плутониевой энергии и секс-игрушка, которого вы построили для БС Стара.
   Пирс снова содрогнулся, на этот раз его подвела рука и он пролил бренди себе на рубашку.
   – Потеря тонкого моторного контроля, – пояснил ГАРВ. – Это странно.
   – О, ДОС. – Пирс извлек из кармана носовой платок и промакнул пятно. – Я такой неуклюжий. Извините, о чем вы говорили?
   Я откинулся назад и скрестил на груди руки.
   – Недавно я видел вашу старую подругу, – сказал я. – Нову Пауэрс.
   Он уставился на меня, продолжая промакивать пятно на рубашке.
   – Неужели, и как она?
   – Она молодцом. Насколько мне известно, остается непобедимой на ринге последние пятнадцать месяцев. Я должен был передать вам от нее сообщение, хотя, если откровенно, не знаю, какое именно подходит к данной ситуации.
   – Пульс выравнивается, – снова объявил ГАРВ. – Он успокаивается.
   – Она чудесная женщина, – промолвил Пирс задумчиво. – Если увидите ее опять, пожалуйста передайте от меня привет.
   – Обязательно.
   – Нет, погодите. Скажите ей, что я передаю привет и рад слышать, что у нее все хорошо.
   – Понял.
   – Нет, это тоже не то. Скажите ей…
   – Пусть будет просто «привет».
   Он кивнул.
   – Это, наверно, лучше.
   – Поневоле удивишься, почему эта парочка рассталась, а? – прокомментировал ГАРВ.
   Пирс уставился в огонь с тенью улыбки на лице. Затем приложился к своему бокалу, а я тем временем запустил в него очередную стрелу своего красноречия.
   – Проясните для меня кое-что, док. Вы порвали с Новой из чувства вины за смерть вашей матери, или потому что полюбили ББ Стар?
   Его глаза округлились, он подался вперед и выплюнул перед собой не проглоченное бренди.
   – Кто вам это сказал?
   – Ну, скажем, Нова была весьма откровенна по части вашего грязного белья.
   – Это неправда. Все неправда.
   – Вы не сбесились чуточку, когда скончалась ваша мать?
   – Никоим образом.
   – И вы не влюблялись в ББ Стар.
   – Никоим образом.
   – И вы не саботировали проект ББ-2, после чего андроид стал психопатом?
   – Что?
   Он вскочил со стула, опрокинув при этом свою порцию бренди из бокала себе на колени.
   – Пульс снова ускоряется, – сказал ГАРВ. – Вдобавок, начинается сильное потоотделение. Что-то здесь не так.
   – Налить вам еще бренди, док? Не думаю, что вам досталось много из предыдущей порции.
   Пирс стоял, сердито пытаясь стереть платком влажное пятно на брюках.