Страница:
Цапля, мудрей меня, вспорхнула, ударив крыльями, полетела на ночлег.
Наступали сумерки, и мысли о Е-Ане уже не приводили меня в ужас. Где теперь его душа? У Тайного Бога, который все видит и всех судит? Я не верил в существование такого бога. Если он есть, то почему не защитит своих последователей от страданий? Если он есть, я-то уж точно попаду в ад.
Жизнь твоя вышла на поверхность и более тебе не принадлежит. Е-Ан верил в это пророчество. Мир дается ценой кровопролитий. Несмотря на заповедь Потаенных не убивать, он знал и принимал эту истину. Потеря придала мне решимости установить мир, чтобы его кровь, мною пролитая, утекла не напрасно.
Убедив себя, что нельзя предаваться тоске, я встал и вдруг услышал вдалеке голос Макото. Ему кто-то ответил – Широ. Память сыграла со мной обычную шутку, и я совсем забыл, что уже видел его в тот день. Встреча с Араи и последовавшие события наложили слишком сильный отпечаток. Теперь вспомнилось, как он выкрикнул мое имя, и над городом повисла тишина, пока я ехал по улицам.
– Такео! – позвал Макото. – Этот человек давно тебя ищет. Он хочет пригласить тебя в свой дом.
– Мы отстроили только полкрыши, – улыбнулся Хиро, – зато у нас есть еда и дрова. Почтем ваш визит за большую честь.
Я был ему благодарен и обрадован такой житейской практичностью.
– Ты в порядке? – спросил Макото.
Я кивнул, не доверяя собственному голосу.
– Сожалею о смерти Е-Ана, – сказал он, произнеся имя неприкасаемого второй раз за все время.
– Он этого не заслужил, – отметил я.
– В некотором смысле, это даже больше, чем он заслужил. Быстрая смерть от вашей руки. Могло быть намного хуже.
– Довольно об этом. Что сделано, то сделано. – Я повернулся к Хиро и спросил, когда он покинул Хаги.
– Больше года назад. Меня сильно опечалила смерть господина Шигеру, и я не пожелал служить клану Отори, как только он – и вы – ушли. Хаги – моя родина. Я там учился в подмастерьях с десятилетнего возраста. С тех пор прошло больше тридцати лет.
– Удивительно, что тебя так просто отпустили, – сказал я, поскольку таких мастеров-плотников, как Хиро, обычно высоко ценят и ревностно оберегают.
– Я откупился, – ухмыльнулся Хиро. – В феоде нет денег, и они кому угодно дадут вольную взамен на наличные.
– Нет денег? – воскликнул я. – Ведь Отори – один из самых богатых кланов в Трех Странах. Как так нет?
– Война, неумелое управление, жадность. Пираты подлили масла в огонь. Морская торговля пришла в упадок.
– Хорошая новость, – вмешался Макото. – Могут ли они содержать свою армию?
– Едва ли, – ответил Хиро. – Воины превосходно оснащены. Большая часть дохода феода ушла на доспехи и оружие. Однако пропитание заканчивается, и налоги невероятно высоки. Зреет недовольство. Если господин Такео вернется в Хаги, ручаюсь, пол-армии перейдет на его сторону.
– Всем известно, что я собираюсь вернуться? – спросил я. Интересно, сколько шпионов осталось у Отори и скоро ли до них дойдет новость. Даже если они не в состоянии платить Племени, Кикуты, несомненно, продолжат работать на них бесплатно.
– Люди просто надеются, – пояснил Хиро. – И раз уж господин Араи не казнил вас, как все полагали…
– Я тоже был в этом уверен! – воскликнул Макото. – Думал взглянуть на тебя последний раз!
Хиро смотрел на безмятежный пруд, темно-серый в потускневшем свете.
– Народ бы не позволил, – тихо произнес плотник. – Нашелся бы лучник, который выпустил бы стрелу в господина Араи.
– Не говори так, – предупредил я. – Теперь мы союзники. Я признал его своим предводителем.
– Может быть, – фыркнул Хиро. – Но ведь не Араи забрался в Инуяму, чтобы отомстить за смерть господина Шигеру.
Семья Хиро – жена, две дочери и зятья – пригласила нас в отстроенную часть дома. Мы вместе поужинали, а затем я пошел с Макото пить вино к Араи. Настроение было веселым, даже излишне. Очевидно, Араи решил, будто последний оплот сопротивления будет скоро повержен.
И что потом? Я гнал мысли о будущем. Араи хочет видеть меня во главе Хаги, откуда я смогу добиться для него союз с кланом Отори. Возможно, он искренне жаждет наказать дядей Шигеру. И все же я надеялся вернуть жену. Если мне суждено править от моря до моря, значит, настанет время, когда придется сразиться с Араи. А сейчас я дал ему присягу…
Я жадно напивался, ища утешения в вине, надеясь, что оно временно притупит мои чувства.
Ночь была короткой. Задолго до рассвета зашевелилось войско Араи, стало готовиться к долгому путешествию. К часу Дракона все покинули город, до первого стука молотков повисла тишина. Сакаи и Хироши легли спать с конями и правильно сделали. К негодованию мальчика, двое воинов по очереди пытались забрать Шана, заявив, будто это их конь. Похоже, его слава росла вместе с моей.
День прошел в приготовлениях. Я собрал всех людей, кто умел плавать или знал толк в кораблях и море – всех Отори и местных, которые присоединились ко мне после появления на побережье. Мы перебрали доспехи с оружием и вооружили моряков самым лучшим. Я послал копьеносцев в лес, чтобы заготовить копья и палки для людей, которые отправятся с Кахеи. Оставшимся приказал отстраивать город после грозы и спасать урожай. Макото отправился на побережье искать Риому, чтобы тот передал Тераде детали нашего плана. Сухопутный марш Араи займет вдовое больше времени, чем наше водное путешествие, значит, мы успеем тщательно подготовиться.
К моему облегчению, у горожан имелись тайные хранилища, пережившие набег голодных воинов Араи. Они с радостью поделились с нами припасами. Столько жертв ради меня! Столько зависело от отчаянной атаки с моря! А как же предстоящая зима? Неужели наша борьба за власть обречет тысячи людей на голодную смерть?
Незачем об этом думать. Решение принято. Надо действовать.
Той ночью я сидел с Хиро и его зятьями, разговаривал об их ремесле. Они построили не только дом господина Шигеру, но и большинство жилищ в Хаги, выполнили все плотничьи работы для замка. Нарисовали мне его план, восполнив пробелы, оставшиеся после моего единственного туда визита для усыновления. Более того, они описали мне секретные этажи, опускающиеся двери и тайные комнаты, созданные по приказу Масахиро.
– Напоминает дом семьи Племени, – отметил я. Плотники хитро переглянулись.
– Что же, может, Племя и приложило руку к созданию проекта, – сказал Хиро, наливая вино.
Я лег спать, думая о Кикутах и их связи с правителями Отори. Неужели они и сейчас дожидаются нас в Хаги? Зачем преследовать меня по всему миру, если рано или поздно я сам приду к ним в логово? Последнее покушение состоялось несколько недель назад. Я погрузился в поверхностный сон, часто просыпаясь и прислушиваясь к звукам осенней ночи и спящего города. Меня поместили ночевать в маленькую комнатку в глубине дома, через стенку был Хиро с семьей. Мои охранники находились снаружи на веранде, в каждом доме улицы держали собак. Приблизиться ко мне незаметно невозможно. И все же в полном мраке я пробудился от неспокойной дремоты и услышал в комнате чье-то дыхание.
Несомненно, кто-то находился рядом и дышал медленно, почти незаметно, как учили меня. Было в этом дыхании нечто особенное – легкость и незрелость. Не в силах рассмотреть что-либо в темноте, я исчез, ведь незваный гость может обладать даром ночного видения. Неслышно соскользнув с тюфяка, я забрался в угол.
Судя по едва уловимым звукам и движению воздуха, незнакомец приблизился к тюфяку. Я почувствовал исходящий от него запах и понял – это не мужчина. Неужели Кикуты послали женщину или ребенка? Меня переполнило отвращение при мысли, что придется убить невинное существо. Я рассчитал его местонахождение и шагнул вперед.
Обхватил руками горло, нащупал пульс. Одно нажатие, и он мертв, однако, коснувшись шеи, я почувствовал, что это действительно ребенок. Он напряг все мышцы, чтобы создать впечатление крепкого тела. Я расслабил хватку. Ощутив облегчение, пойманный сглотнул и быстро произнес:
– Господин Такео, Муто хотят перемирия.
Обхватив мальчика, я заставил его разжать кулаки, забрал нож и гарроту из-за пазухи, зажал нос, чтобы открыть рот, проверил, нет ли там игл или яда. Все это я проделал в полной темноте, и ребенок не сопротивлялся. Затем я позвал Хиро и попросил принести из кухни лампу.
Увидев ребенка, плотник едва не выронил ее из рук.
– Как он проник в дом? Это невозможно! Хозяин хотел отшлепать мальчишку, но я не позволил.
Развернув ладони мальчишки, я увидел четкую линию и ударил его по лицу.
– Зачем ты лжешь? Ты ведь Кикута.
– Я сын Муто Шизуки, – тихо произнес он. – Мама и мастер Муто приехали сюда, чтобы предложить вам мир.
– А почему ты здесь? Я не привык вести переговоры с малолетними проказниками!
– Я хотел проверить, получится ли у меня проникнуть в дом, – ответил он, и голос дрогнул.
– Так твоя мать не знает, что ты здесь? Я же чуть не убил тебя! Какое уж тогда перемирие? – Я ударил его снова, уже не так сильно. – Идиот! – Тут я понял, что веду себя как Кенжи. – Ты Зенко или Таку?
– Таку, – прошептал он.
Младший.
– Где Шизука?
– Неподалеку. Отвести вас к ней?
– Только в подобающее дневное время.
– Мне надо возвращаться, – тревожно произнес мальчик. – Она сильно разозлится, если заметит мое отсутствие.
– И правильно сделает. Почему ты не подумал об этом с самого начала?
– Иногда я забываю думать, – печально проговорил он. – Хочется испытать свои силы, и я действую.
Я чуть не рассмеялся.
– До утра просидишь у нас связанный. Потом пойдем навестить твою маму.
Я велел Хиро принести веревку, связал мальчика и наказал устыдившемуся стражнику не спускать с него глаз. Таку покорно смирился, слишком покорно. Наверняка был уверен, что ему удастся сбежать, я же хотел спокойно поспать. Я велел посмотреть мне в глаза, и ребенок нехотя послушался. Зрачки сразу закатились, опустились веки. Какими бы талантами Таку ни обладал – а они у него явно немалые, он не смог сопротивляться кикутскому сну.
«Этому его можно научить», – подумал я и вскоре сам погрузился в сон.
Когда я пробудился, мальчик спал. Я внимательно рассмотрел его лицо. Не похож ни на меня, ни на Кикут вообще. Весь в мать, хотя есть нечто от отца. Если в мои руки попал сын Араи… если Муто действительно хотят заключить со мной перемирие… Не успел я испытать искреннюю радость, как ощутил глубочайший страх перед встречей со своим старым учителем Кенжи и перед исходом переговоров.
Таку все еще спал. Это меня не беспокоило. Рано или поздно Шизука пойдет его искать. Позавтракав с Хиро, я сел на веранде и принялся заучивать наизусть план замка Хаги. Я ждал прихода Шизуки.
Я был начеку, но она умудрилась приблизиться к дому вплотную, незамеченная и неузнанная. Шизука видела меня, но прошла бы мимо, если бы я не окликнул.
– Эй ты! – Я не хотел называть имени. Женщина остановилась, не поворачивая лица.
– Да, господин?
– Заходи в дом, если хочешь получить то, что ищешь.
Она подошла ближе, сняла сандалии и поклонилась мне. Молча. Я поспешил внутрь. Она ступила следом.
– Давно не виделись, Шизука!
– Брат. Надеюсь с сыном все в порядке.
– Чуть не убил его. Вот сорванец. Тебе следует лучше за ним присматривать.
Мы сердито уставились друг на друга.
– Полагаю, стоит обыскать тебя.
Я был неописуемо рад ее видеть и хотел обнять, однако опасался получить ножом меж ребер.
– Я пришла с миром, Такео. Мы здесь с Кенжи. Он хочет поговорить с тобой. Он отозвал всю семью Муто. За ними последуют Куроды и другие, вероятно, тоже. Я собиралась привести тебе Таку в знак нашей доброй воли. Не думала, что он посмеет проявить такую дерзость.
– У меня не особо доверительные отношения с Племенем, – отметил я. – Почему я должен тебе верить?
– Если придет дядя, выслушаешь его?
– Конечно. Приводи и своего старшего. Мои люди присмотрят за твоими сыновьями во время переговоров.
– Ходят слухи, ты стал безжалостен, Такео, – сказала она.
– У меня были хорошие учителя в Ямагате и Мацуэ. Кенжи не раз повторял, что жестокость – единственное, чего мне не хватает.
Я позвал дочь Хиро и попросил подать нам чай.
– Присаживайся, – сказал я Шизуке. – Твой сын спит. Выпьем чай, а затем приведешь ко мне Кенжи и Зенко.
Принесли чай, она сделала небольшой глоток.
– Ты слышал о смерти Юки?
– Да, меня сильно опечалила эта весть. И привела в ярость. Как они посмели! Родился сын?
Шизука кивнула.
– Дядя не может простить Кикут. Именно поэтому он готов не подчиниться указу Котаро и перейти на твою сторону.
– Он не винит меня?
– Нет, он винит их за суровость и непреклонность. И себя за многое: за смерть Шигеру, за то, что познакомил тебя с Каэдэ и заставил влюбиться в нее, и, видимо, за смерть дочери.
– Мы часто упрекаем себя, а на самом деле от нас ничего не зависит – нами играет судьба, – тихо произнес я.
– Верно, – согласилась Шизука. – Мы живем в этом мире и подчиняемся его воле.
– Слышала что о ней?
Я не хотел спрашивать о Каэдэ. Не хотел обнаружить свою слабость и унижение, однако не удержался.
– Ее выдали замуж. Живет в полном уединении. Жива.
– Ты можешь как-нибудь с ней связаться?
Лицо Шизуки смягчилось.
– Я в дружеских отношениях с доктором Фудзивары. В их доме работает девушка из семьи Муто, служанкой. Поэтому до нас иногда доходят вести. Однако мы мало что можем сделать. Я не посмею появиться там открыто. Полагаю, даже Каэдэ не понимает, в какой опасности находится. Фудзивара не раз приказывал умертвить слуг, а иногда и приятелей из-за малейшей оплошности: за выроненный поднос, за сорванный цветок, за любую ошибку.
– Макото говорит, Фудзивара не спит с ней…
– Скорей всего, так и есть, – согласилась Шизука. – Обычно женщины его не привлекают, но Каэдэ будоражит его воображение. Для него она – одно из своих сокровищ его коллекции.
От гнева я заскрипел зубами. Я представил, как пробираюсь ночью в дом врага и медленно разрезаю его на кусочки.
– Он защищен связью с императором, – отметила Шизука, словно прочла мои мысли.
– С императором! А что нам император, который сидит в столице за сотни миль от Трех Стран? Может, и нет никакого императора. Это как сказка, придуманная, чтобы детей пугать!
– В том, что случилось, есть и моя вина, – продолжила Шизука, пропустив мимо ушей мою тираду. – Я убедила Каэдэ поддерживать хорошие отношения с Фудзиварой. Без его поддержки вся Ширакава умерла бы от голода прошлой зимой. – Она допила чай и церемонно поклонилась. – Желает ли господин Отори, чтобы я привела дядю прямо сейчас?
– Я приму его через пару часов. У меня есть срочные дела.
– Господин Отори.
Такое обращение произвело на меня необычайное впечатление, поскольку раньше Шизука называла так только Шигеру. Во время нашей встречи я прошел путь от брата к Такео, а затем к господину Отори. Странным образом это доставляло мне удовольствие. Шизука признает мое право называться Отори, и, думаю, не только она.
Я велел стражникам не сводить глаз с Таку и вышел проверить, что осталось от моей армии. Два дня отдыха и приличной еды свершили чудо с людьми и лошадьми. Мне не терпелось отправиться на побережье и связаться с Фумио. Лучше взять с собой несколько человек, но что делать с остальным войском? Проблема, как всегда, в пропитании. Жители Шухо были щедры к нам, однако нельзя заставлять их кормить нас слишком долго, это исчерпает запасы и неминуемо испортит отношения. Даже если отослать войско прямо сейчас, во главе с Кахеи, вслед за Араи пг сухопутному маршруту, нужны какие-то съестные припасы.
Я раздумывал над этим по пути в дом Хиро около полудня. Вспомнился рыбак с берега и разбойники, которых он так боялся. Расправа над разбойниками пришлась бы очень кстати, – избавила бы воинов от безделья, восстановила боевой дух после отступления, порадовала местных жителей и, возможно, мы получили бы припасы и снаряжение. Мне понравилась эта мысль.
В тени черепичной кровли сидел на пятках человек – ничем неприметный мужчина в выцветшей серо-голубой одежде, с виду невооруженный. Рядом был мальчик лет двенадцати. Завидев меня, оба медленно поднялись.
– Заходите, – кивнул я им.
Кенжи снял сандалии и ступил на веранду.
– Подождите здесь, – велел я. – Пусть мальчик следует за мной.
Я отвел Зенко туда, где спал Таку, достал гарроту и велел стражникам задушить мальчиков, если на меня нападут. Зенко никак не проявил страха. Он был очень похож на Араи. Затем я вернулся к моему учителю.
Оказавшись в доме, мы некоторое время рассматривали друг друга. Потом Кенжи поклонился и иронично произнес:
– Господин Отори.
– Муто, – ответил я. – В соседней комнате Таку. В случае покушения на мою жизнь они с братом умрут незамедлительно.
Кенжи постарел, на лице появилась неведомая ему прежде усталость. Виски тронула седина.
– Я не намерен причинять тебе вред, Такео. – Он нахмурился, и тотчас поправился: – Господин Отори. Вы, вероятно, не поверите мне, но я никогда не желал вам зла. Я был искренен в ту ночь, когда поклялся Шигеру защищать вас, пока жив.
– Интересный у вас способ держать обещания, – отметил я.
– Полагаю, нам обоим известно, что такое разрываться между долгом и чувством, – сказал он. – Можем ли мы забыть о прошлом?
– Я бы хотел положить конец вражде.
Пришлось вести себя с напускным хладнокровием, хотя давалось это нелегко. Долгое время я винил учителя в гибели Шигеру, теперь обида растаяла: нас объединило общее горе – смерть Юки. Ведь мне небезразлична ее судьба, к тому же ее ребенок – мой сын и его внук.
– Ситуация стала невыносимой, – вздохнул Кенжи. – Какой смысл уничтожать друг друга? Вы были нужны Кикутам, чтобы сохранить в роду присущие вам таланты. Но они плюнули в колодец! Я знаю, У вас хранятся записи Шигеру. Не сомневаюсь, вы можете нанести ужасный удар по Племени.
– Я бы предпочел работать с Племенем, а не истреблять его. Однако оно должно подчиняться мне беспрекословно. Вы можете это гарантировать?
– Я могу ручаться за всех, кроме Кикут. Они никогда не примирятся с вами. – Кенжи замолчал, затем добавил: – Как и я с ними.
– Мои соболезнования. Я виноват в смерти вашей дочери. Мне нет оправдания. Хочу лишь сказать, что повел бы себя совсем иначе, если б можно было повернуть время вспять.
– Вы здесь ни при чем. Юки сама вас выбрала. Я воспитал ее слишком независимой. С тех пор, как она принесла вам Ято, Кикуты стали сомневаться в ее послушании. Они побоялись, что она тлетворно повлияет на ребенка. Как понимаете, он должен был вас ненавидеть. Кикуты очень терпеливы и добились бы этого. Юки никогда не испытывала к вам ненависти и не стала бы внушать это чувство сыну. Она всегда была на вашей стороне. – Кенжи горестно улыбнулся. – Сильно злилась, когда мы захватили вас в Инуяме. Предупреждала меня, что не получится удержать вас против воли. – У меня защипало глаза. – Она любила тебя, – сказал Кенжи. – Возможно, и ты бы полюбил ее, если б встретил раньше госпожи Ширакавы. И в этом моя вина. Я устроил вам встречу. Наблюдал на тренировках, как в вас зарождалось чувство. Не знаю, зачем. Иногда мне кажется, мы все были околдованы во время того путешествия.
Действительно так, если вспомнить тот нескончаемый дождь, силу моей страсти к Каэдэ, сумасшедшую безрассудность, обуявшую меня, когда я решил проникнуть в замок Ямагата, путь Шигеру к смерти.
– Хотелось бы мне, чтобы все было иначе, Такео, но я не виню тебя и не держу зла.
Меня не оскорбила его фамильярность. Кенжи продолжил не как враг, а как мой старый учитель:
– Ты часто ведешь себя, как идиот, однако судьба, видимо, использует тебя для некой цели. Наши жизни переплетаются. Я готов доверить тебе Зенко и Таку в знак доброго расположения.
– Выпьем за это, – сказал я и позвал дочьХиро, чтобы она принесла вина.
Когда она наполнила бокалы и вернулась на кухню, я спросил:
– Вам известно, где мой сын? – Мне не давала покоя мысль, что у ребенка, у младенца, нет матери.
– Нет, этого так и не удалось выяснить. Подозреваю, Акио забрал его на север, за пределы Трех Стран. Ты намерен найти его?
– Когда все закончится.
Был соблазн рассказать Кенжи о пророчестве, о том, что я погибну от руки собственного сына, но я удержался.
– Похоже, мастер Кикут Котаро находится в Хаги, – сообщил мне Кенжи за распитием вина.
– Там и встретимся. Надеюсь, вы будете со мной. Кенжи пообещал свою поддержку, и мы обнялись.
– Что ты намерен делать с мальчиками? – спросил Кенжи. – Оставишь их у себя?
– Да. Таку, по-моему, весьма одарен. Надо испытать его, дать шпионское задание. У меня уже есть одна задумка.
– В Хаги? Это слишком сложно для него.
– Нет, здесь. Хочу выследить банду разбойников.
– Ему совсем неизвестна местность. Ребенок может заблудиться. Что нужно узнать?
– Сколько их человек, где их лагерь и тому подобное. Таку обладает даром невидимости, верно? Иначе он бы не проскользнул мимо моей охраны.
Кенжи кивнул.
– Может, следует послать с ним Шизуку? Найдется ли местный проводник, чтобы показать хотя бы направление? Это сэкономит время.
Мы спросили дочерей Хиро, и младшая согласилась помочь нам. Она часто ходила по грибы и за дикими травами для еды и лекарств и хорошо знала местность до самого побережья.
Пока мы разговаривали, проснулся Таку. Меня позвали стражники, и мы с Кенжи пошли его проведать. Зенко сидел там, куда его посадили, не шевелясь.
Таку широко улыбнулся и воскликнул:
– Я видел во сне Хачимана!
– Вот и хорошо, – сказал я, – тебе предстоит идти на войну!
Той ночью они с Шизукой узнали много полезных сведений. Макото вернулся с побережья как раз вовремя, чтобы отправиться со мной и двумя сотнями воинов в атаку на тайное убежище в горах. Мы понесли так мало потерь, что ее вряд ли можно назвать битвой. В итоге я добился всего желаемого: разбойники были уничтожены, кроме двух пленников, продовольственные припасы на зиму – изъяты. Мы освободили несколько украденных женщин, среди них мать и сестер ребенка, которого я кормил на берегу. Зенко поехал с нами и сражался, как настоящий воин, и Таку доказал свою пригодность: даже Шизука не поскупилась на похвалу. До рыбацких селений быстро дошла весть, что я вернулся и сдержал обещание. Все приходили и предлагали лодки, чтобы переправить моих людей.
Я убеждал себя, будто мои действия направлены на то, чтобы воины не скучали, а на самом деле старался развеяться сам. Поговорив с Шизукой и узнав о невыносимом положении Каэдэ, я затосковал по ней еще больше. Днем хватало дел, чтобы отогнать дурные мысли, а ночью они возвращались и мучили с небывалой силой. Всю неделю происходили небольшие толчки. Я неизменно представлял, как Каэдэ сидит в доме, который рушится и горит. Меня глодало беспокойство: вдруг она умрет, вдруг решит, будто я ее покинул, вдруг я сам умру, не сказав, как люблю ее и никого, кроме нее. Оставалась надежда, что Шизука сможет передать от меня весточку.
Таку и Хироши сразу не поладили: они были ровесниками, но по характеру и воспитанию совершенно не походили друг на друга. Хироши не одобрял поведение Таку и завидовал ему. Тот, в свою очередь, дразнил мальчика приемами Племени, чем приводил его в бешенство. Я был слишком занят, чтобы вмешаться, хотя они следовали за мной повсюду, как свора дерущихся собак. Старший сын Шизуки, Зенко, держался поодаль от обоих. Он не отличался врожденными талантами, зато любил лошадей и прекрасно владел мечом. В нем воспитали послушание. В будущем предстояло принять решение, как распорядиться судьбой наследника Араи.
Мы устроили пышное празднество, чтобы попрощаться с жителями Шухо, а затем Кахеи, Макото и основная часть армии двинулись в Хаги. Я отправил с ними Хироши, усмирив его негодование разрешением ехать верхом на Шане. Конь позаботится о нем не хуже, чем обо мне.
Грустно было расставаться с соратниками, особенно с Макото, моим самым близким другом. Я крепко обнял его, жалея, что мы не пойдем вместе в бой. Он ничего не знает о кораблях, к тому же нужно помочь Кахеи управлять сухопутным войском.
– Встретимся в Хаги, – пообещали мы друг другу. Я понимал, что теперь мне необходимо знать о передвижении моей армии, действиях Араи, положении дел в Маруяме и резиденции господина Фудзивары. Как отнесся дворянин к моему новому союзу с Араи? Теперь-то мне и пригодится шпионская паутина семьи Муто.
Шизуку и Кенжи сопровождал до Шухо Кондо Кичи. Он был бы полезен мне на службе у Араи. В конец концов, Араи и Фудзивара – союзники, и это позволит Кондо под каким-либо предлогом встретиться с дворянином. Шизука уверила, что Кондо – в сущности прагматичный и послушный человек, который готов служить любому по приказу Кенжи. Ему ничего не стоило присягнуть и мне. С согласия Кенжи, Кондо и Шизука отправились устанавливать связь со шпионами Муто на юго-западе. Перед отъездом я отвел Шизуку в сторону и передал послание для Каэдэ: я люблю ее, скоро приду за ней, она должна быть терпеливой и дожить до того момента, когда мы увидимся снова.
– Это опасно, особенно для самой Каэдэ, – сказала Шизука. – Сделаю все возможное, но ничего обещать не могу. Мы дадим тебе знать до полнолуния.
Наступали сумерки, и мысли о Е-Ане уже не приводили меня в ужас. Где теперь его душа? У Тайного Бога, который все видит и всех судит? Я не верил в существование такого бога. Если он есть, то почему не защитит своих последователей от страданий? Если он есть, я-то уж точно попаду в ад.
Жизнь твоя вышла на поверхность и более тебе не принадлежит. Е-Ан верил в это пророчество. Мир дается ценой кровопролитий. Несмотря на заповедь Потаенных не убивать, он знал и принимал эту истину. Потеря придала мне решимости установить мир, чтобы его кровь, мною пролитая, утекла не напрасно.
Убедив себя, что нельзя предаваться тоске, я встал и вдруг услышал вдалеке голос Макото. Ему кто-то ответил – Широ. Память сыграла со мной обычную шутку, и я совсем забыл, что уже видел его в тот день. Встреча с Араи и последовавшие события наложили слишком сильный отпечаток. Теперь вспомнилось, как он выкрикнул мое имя, и над городом повисла тишина, пока я ехал по улицам.
– Такео! – позвал Макото. – Этот человек давно тебя ищет. Он хочет пригласить тебя в свой дом.
– Мы отстроили только полкрыши, – улыбнулся Хиро, – зато у нас есть еда и дрова. Почтем ваш визит за большую честь.
Я был ему благодарен и обрадован такой житейской практичностью.
– Ты в порядке? – спросил Макото.
Я кивнул, не доверяя собственному голосу.
– Сожалею о смерти Е-Ана, – сказал он, произнеся имя неприкасаемого второй раз за все время.
– Он этого не заслужил, – отметил я.
– В некотором смысле, это даже больше, чем он заслужил. Быстрая смерть от вашей руки. Могло быть намного хуже.
– Довольно об этом. Что сделано, то сделано. – Я повернулся к Хиро и спросил, когда он покинул Хаги.
– Больше года назад. Меня сильно опечалила смерть господина Шигеру, и я не пожелал служить клану Отори, как только он – и вы – ушли. Хаги – моя родина. Я там учился в подмастерьях с десятилетнего возраста. С тех пор прошло больше тридцати лет.
– Удивительно, что тебя так просто отпустили, – сказал я, поскольку таких мастеров-плотников, как Хиро, обычно высоко ценят и ревностно оберегают.
– Я откупился, – ухмыльнулся Хиро. – В феоде нет денег, и они кому угодно дадут вольную взамен на наличные.
– Нет денег? – воскликнул я. – Ведь Отори – один из самых богатых кланов в Трех Странах. Как так нет?
– Война, неумелое управление, жадность. Пираты подлили масла в огонь. Морская торговля пришла в упадок.
– Хорошая новость, – вмешался Макото. – Могут ли они содержать свою армию?
– Едва ли, – ответил Хиро. – Воины превосходно оснащены. Большая часть дохода феода ушла на доспехи и оружие. Однако пропитание заканчивается, и налоги невероятно высоки. Зреет недовольство. Если господин Такео вернется в Хаги, ручаюсь, пол-армии перейдет на его сторону.
– Всем известно, что я собираюсь вернуться? – спросил я. Интересно, сколько шпионов осталось у Отори и скоро ли до них дойдет новость. Даже если они не в состоянии платить Племени, Кикуты, несомненно, продолжат работать на них бесплатно.
– Люди просто надеются, – пояснил Хиро. – И раз уж господин Араи не казнил вас, как все полагали…
– Я тоже был в этом уверен! – воскликнул Макото. – Думал взглянуть на тебя последний раз!
Хиро смотрел на безмятежный пруд, темно-серый в потускневшем свете.
– Народ бы не позволил, – тихо произнес плотник. – Нашелся бы лучник, который выпустил бы стрелу в господина Араи.
– Не говори так, – предупредил я. – Теперь мы союзники. Я признал его своим предводителем.
– Может быть, – фыркнул Хиро. – Но ведь не Араи забрался в Инуяму, чтобы отомстить за смерть господина Шигеру.
Семья Хиро – жена, две дочери и зятья – пригласила нас в отстроенную часть дома. Мы вместе поужинали, а затем я пошел с Макото пить вино к Араи. Настроение было веселым, даже излишне. Очевидно, Араи решил, будто последний оплот сопротивления будет скоро повержен.
И что потом? Я гнал мысли о будущем. Араи хочет видеть меня во главе Хаги, откуда я смогу добиться для него союз с кланом Отори. Возможно, он искренне жаждет наказать дядей Шигеру. И все же я надеялся вернуть жену. Если мне суждено править от моря до моря, значит, настанет время, когда придется сразиться с Араи. А сейчас я дал ему присягу…
Я жадно напивался, ища утешения в вине, надеясь, что оно временно притупит мои чувства.
Ночь была короткой. Задолго до рассвета зашевелилось войско Араи, стало готовиться к долгому путешествию. К часу Дракона все покинули город, до первого стука молотков повисла тишина. Сакаи и Хироши легли спать с конями и правильно сделали. К негодованию мальчика, двое воинов по очереди пытались забрать Шана, заявив, будто это их конь. Похоже, его слава росла вместе с моей.
День прошел в приготовлениях. Я собрал всех людей, кто умел плавать или знал толк в кораблях и море – всех Отори и местных, которые присоединились ко мне после появления на побережье. Мы перебрали доспехи с оружием и вооружили моряков самым лучшим. Я послал копьеносцев в лес, чтобы заготовить копья и палки для людей, которые отправятся с Кахеи. Оставшимся приказал отстраивать город после грозы и спасать урожай. Макото отправился на побережье искать Риому, чтобы тот передал Тераде детали нашего плана. Сухопутный марш Араи займет вдовое больше времени, чем наше водное путешествие, значит, мы успеем тщательно подготовиться.
К моему облегчению, у горожан имелись тайные хранилища, пережившие набег голодных воинов Араи. Они с радостью поделились с нами припасами. Столько жертв ради меня! Столько зависело от отчаянной атаки с моря! А как же предстоящая зима? Неужели наша борьба за власть обречет тысячи людей на голодную смерть?
Незачем об этом думать. Решение принято. Надо действовать.
Той ночью я сидел с Хиро и его зятьями, разговаривал об их ремесле. Они построили не только дом господина Шигеру, но и большинство жилищ в Хаги, выполнили все плотничьи работы для замка. Нарисовали мне его план, восполнив пробелы, оставшиеся после моего единственного туда визита для усыновления. Более того, они описали мне секретные этажи, опускающиеся двери и тайные комнаты, созданные по приказу Масахиро.
– Напоминает дом семьи Племени, – отметил я. Плотники хитро переглянулись.
– Что же, может, Племя и приложило руку к созданию проекта, – сказал Хиро, наливая вино.
Я лег спать, думая о Кикутах и их связи с правителями Отори. Неужели они и сейчас дожидаются нас в Хаги? Зачем преследовать меня по всему миру, если рано или поздно я сам приду к ним в логово? Последнее покушение состоялось несколько недель назад. Я погрузился в поверхностный сон, часто просыпаясь и прислушиваясь к звукам осенней ночи и спящего города. Меня поместили ночевать в маленькую комнатку в глубине дома, через стенку был Хиро с семьей. Мои охранники находились снаружи на веранде, в каждом доме улицы держали собак. Приблизиться ко мне незаметно невозможно. И все же в полном мраке я пробудился от неспокойной дремоты и услышал в комнате чье-то дыхание.
Несомненно, кто-то находился рядом и дышал медленно, почти незаметно, как учили меня. Было в этом дыхании нечто особенное – легкость и незрелость. Не в силах рассмотреть что-либо в темноте, я исчез, ведь незваный гость может обладать даром ночного видения. Неслышно соскользнув с тюфяка, я забрался в угол.
Судя по едва уловимым звукам и движению воздуха, незнакомец приблизился к тюфяку. Я почувствовал исходящий от него запах и понял – это не мужчина. Неужели Кикуты послали женщину или ребенка? Меня переполнило отвращение при мысли, что придется убить невинное существо. Я рассчитал его местонахождение и шагнул вперед.
Обхватил руками горло, нащупал пульс. Одно нажатие, и он мертв, однако, коснувшись шеи, я почувствовал, что это действительно ребенок. Он напряг все мышцы, чтобы создать впечатление крепкого тела. Я расслабил хватку. Ощутив облегчение, пойманный сглотнул и быстро произнес:
– Господин Такео, Муто хотят перемирия.
Обхватив мальчика, я заставил его разжать кулаки, забрал нож и гарроту из-за пазухи, зажал нос, чтобы открыть рот, проверил, нет ли там игл или яда. Все это я проделал в полной темноте, и ребенок не сопротивлялся. Затем я позвал Хиро и попросил принести из кухни лампу.
Увидев ребенка, плотник едва не выронил ее из рук.
– Как он проник в дом? Это невозможно! Хозяин хотел отшлепать мальчишку, но я не позволил.
Развернув ладони мальчишки, я увидел четкую линию и ударил его по лицу.
– Зачем ты лжешь? Ты ведь Кикута.
– Я сын Муто Шизуки, – тихо произнес он. – Мама и мастер Муто приехали сюда, чтобы предложить вам мир.
– А почему ты здесь? Я не привык вести переговоры с малолетними проказниками!
– Я хотел проверить, получится ли у меня проникнуть в дом, – ответил он, и голос дрогнул.
– Так твоя мать не знает, что ты здесь? Я же чуть не убил тебя! Какое уж тогда перемирие? – Я ударил его снова, уже не так сильно. – Идиот! – Тут я понял, что веду себя как Кенжи. – Ты Зенко или Таку?
– Таку, – прошептал он.
Младший.
– Где Шизука?
– Неподалеку. Отвести вас к ней?
– Только в подобающее дневное время.
– Мне надо возвращаться, – тревожно произнес мальчик. – Она сильно разозлится, если заметит мое отсутствие.
– И правильно сделает. Почему ты не подумал об этом с самого начала?
– Иногда я забываю думать, – печально проговорил он. – Хочется испытать свои силы, и я действую.
Я чуть не рассмеялся.
– До утра просидишь у нас связанный. Потом пойдем навестить твою маму.
Я велел Хиро принести веревку, связал мальчика и наказал устыдившемуся стражнику не спускать с него глаз. Таку покорно смирился, слишком покорно. Наверняка был уверен, что ему удастся сбежать, я же хотел спокойно поспать. Я велел посмотреть мне в глаза, и ребенок нехотя послушался. Зрачки сразу закатились, опустились веки. Какими бы талантами Таку ни обладал – а они у него явно немалые, он не смог сопротивляться кикутскому сну.
«Этому его можно научить», – подумал я и вскоре сам погрузился в сон.
Когда я пробудился, мальчик спал. Я внимательно рассмотрел его лицо. Не похож ни на меня, ни на Кикут вообще. Весь в мать, хотя есть нечто от отца. Если в мои руки попал сын Араи… если Муто действительно хотят заключить со мной перемирие… Не успел я испытать искреннюю радость, как ощутил глубочайший страх перед встречей со своим старым учителем Кенжи и перед исходом переговоров.
Таку все еще спал. Это меня не беспокоило. Рано или поздно Шизука пойдет его искать. Позавтракав с Хиро, я сел на веранде и принялся заучивать наизусть план замка Хаги. Я ждал прихода Шизуки.
Я был начеку, но она умудрилась приблизиться к дому вплотную, незамеченная и неузнанная. Шизука видела меня, но прошла бы мимо, если бы я не окликнул.
– Эй ты! – Я не хотел называть имени. Женщина остановилась, не поворачивая лица.
– Да, господин?
– Заходи в дом, если хочешь получить то, что ищешь.
Она подошла ближе, сняла сандалии и поклонилась мне. Молча. Я поспешил внутрь. Она ступила следом.
– Давно не виделись, Шизука!
– Брат. Надеюсь с сыном все в порядке.
– Чуть не убил его. Вот сорванец. Тебе следует лучше за ним присматривать.
Мы сердито уставились друг на друга.
– Полагаю, стоит обыскать тебя.
Я был неописуемо рад ее видеть и хотел обнять, однако опасался получить ножом меж ребер.
– Я пришла с миром, Такео. Мы здесь с Кенжи. Он хочет поговорить с тобой. Он отозвал всю семью Муто. За ними последуют Куроды и другие, вероятно, тоже. Я собиралась привести тебе Таку в знак нашей доброй воли. Не думала, что он посмеет проявить такую дерзость.
– У меня не особо доверительные отношения с Племенем, – отметил я. – Почему я должен тебе верить?
– Если придет дядя, выслушаешь его?
– Конечно. Приводи и своего старшего. Мои люди присмотрят за твоими сыновьями во время переговоров.
– Ходят слухи, ты стал безжалостен, Такео, – сказала она.
– У меня были хорошие учителя в Ямагате и Мацуэ. Кенжи не раз повторял, что жестокость – единственное, чего мне не хватает.
Я позвал дочь Хиро и попросил подать нам чай.
– Присаживайся, – сказал я Шизуке. – Твой сын спит. Выпьем чай, а затем приведешь ко мне Кенжи и Зенко.
Принесли чай, она сделала небольшой глоток.
– Ты слышал о смерти Юки?
– Да, меня сильно опечалила эта весть. И привела в ярость. Как они посмели! Родился сын?
Шизука кивнула.
– Дядя не может простить Кикут. Именно поэтому он готов не подчиниться указу Котаро и перейти на твою сторону.
– Он не винит меня?
– Нет, он винит их за суровость и непреклонность. И себя за многое: за смерть Шигеру, за то, что познакомил тебя с Каэдэ и заставил влюбиться в нее, и, видимо, за смерть дочери.
– Мы часто упрекаем себя, а на самом деле от нас ничего не зависит – нами играет судьба, – тихо произнес я.
– Верно, – согласилась Шизука. – Мы живем в этом мире и подчиняемся его воле.
– Слышала что о ней?
Я не хотел спрашивать о Каэдэ. Не хотел обнаружить свою слабость и унижение, однако не удержался.
– Ее выдали замуж. Живет в полном уединении. Жива.
– Ты можешь как-нибудь с ней связаться?
Лицо Шизуки смягчилось.
– Я в дружеских отношениях с доктором Фудзивары. В их доме работает девушка из семьи Муто, служанкой. Поэтому до нас иногда доходят вести. Однако мы мало что можем сделать. Я не посмею появиться там открыто. Полагаю, даже Каэдэ не понимает, в какой опасности находится. Фудзивара не раз приказывал умертвить слуг, а иногда и приятелей из-за малейшей оплошности: за выроненный поднос, за сорванный цветок, за любую ошибку.
– Макото говорит, Фудзивара не спит с ней…
– Скорей всего, так и есть, – согласилась Шизука. – Обычно женщины его не привлекают, но Каэдэ будоражит его воображение. Для него она – одно из своих сокровищ его коллекции.
От гнева я заскрипел зубами. Я представил, как пробираюсь ночью в дом врага и медленно разрезаю его на кусочки.
– Он защищен связью с императором, – отметила Шизука, словно прочла мои мысли.
– С императором! А что нам император, который сидит в столице за сотни миль от Трех Стран? Может, и нет никакого императора. Это как сказка, придуманная, чтобы детей пугать!
– В том, что случилось, есть и моя вина, – продолжила Шизука, пропустив мимо ушей мою тираду. – Я убедила Каэдэ поддерживать хорошие отношения с Фудзиварой. Без его поддержки вся Ширакава умерла бы от голода прошлой зимой. – Она допила чай и церемонно поклонилась. – Желает ли господин Отори, чтобы я привела дядю прямо сейчас?
– Я приму его через пару часов. У меня есть срочные дела.
– Господин Отори.
Такое обращение произвело на меня необычайное впечатление, поскольку раньше Шизука называла так только Шигеру. Во время нашей встречи я прошел путь от брата к Такео, а затем к господину Отори. Странным образом это доставляло мне удовольствие. Шизука признает мое право называться Отори, и, думаю, не только она.
Я велел стражникам не сводить глаз с Таку и вышел проверить, что осталось от моей армии. Два дня отдыха и приличной еды свершили чудо с людьми и лошадьми. Мне не терпелось отправиться на побережье и связаться с Фумио. Лучше взять с собой несколько человек, но что делать с остальным войском? Проблема, как всегда, в пропитании. Жители Шухо были щедры к нам, однако нельзя заставлять их кормить нас слишком долго, это исчерпает запасы и неминуемо испортит отношения. Даже если отослать войско прямо сейчас, во главе с Кахеи, вслед за Араи пг сухопутному маршруту, нужны какие-то съестные припасы.
Я раздумывал над этим по пути в дом Хиро около полудня. Вспомнился рыбак с берега и разбойники, которых он так боялся. Расправа над разбойниками пришлась бы очень кстати, – избавила бы воинов от безделья, восстановила боевой дух после отступления, порадовала местных жителей и, возможно, мы получили бы припасы и снаряжение. Мне понравилась эта мысль.
В тени черепичной кровли сидел на пятках человек – ничем неприметный мужчина в выцветшей серо-голубой одежде, с виду невооруженный. Рядом был мальчик лет двенадцати. Завидев меня, оба медленно поднялись.
– Заходите, – кивнул я им.
Кенжи снял сандалии и ступил на веранду.
– Подождите здесь, – велел я. – Пусть мальчик следует за мной.
Я отвел Зенко туда, где спал Таку, достал гарроту и велел стражникам задушить мальчиков, если на меня нападут. Зенко никак не проявил страха. Он был очень похож на Араи. Затем я вернулся к моему учителю.
Оказавшись в доме, мы некоторое время рассматривали друг друга. Потом Кенжи поклонился и иронично произнес:
– Господин Отори.
– Муто, – ответил я. – В соседней комнате Таку. В случае покушения на мою жизнь они с братом умрут незамедлительно.
Кенжи постарел, на лице появилась неведомая ему прежде усталость. Виски тронула седина.
– Я не намерен причинять тебе вред, Такео. – Он нахмурился, и тотчас поправился: – Господин Отори. Вы, вероятно, не поверите мне, но я никогда не желал вам зла. Я был искренен в ту ночь, когда поклялся Шигеру защищать вас, пока жив.
– Интересный у вас способ держать обещания, – отметил я.
– Полагаю, нам обоим известно, что такое разрываться между долгом и чувством, – сказал он. – Можем ли мы забыть о прошлом?
– Я бы хотел положить конец вражде.
Пришлось вести себя с напускным хладнокровием, хотя давалось это нелегко. Долгое время я винил учителя в гибели Шигеру, теперь обида растаяла: нас объединило общее горе – смерть Юки. Ведь мне небезразлична ее судьба, к тому же ее ребенок – мой сын и его внук.
– Ситуация стала невыносимой, – вздохнул Кенжи. – Какой смысл уничтожать друг друга? Вы были нужны Кикутам, чтобы сохранить в роду присущие вам таланты. Но они плюнули в колодец! Я знаю, У вас хранятся записи Шигеру. Не сомневаюсь, вы можете нанести ужасный удар по Племени.
– Я бы предпочел работать с Племенем, а не истреблять его. Однако оно должно подчиняться мне беспрекословно. Вы можете это гарантировать?
– Я могу ручаться за всех, кроме Кикут. Они никогда не примирятся с вами. – Кенжи замолчал, затем добавил: – Как и я с ними.
– Мои соболезнования. Я виноват в смерти вашей дочери. Мне нет оправдания. Хочу лишь сказать, что повел бы себя совсем иначе, если б можно было повернуть время вспять.
– Вы здесь ни при чем. Юки сама вас выбрала. Я воспитал ее слишком независимой. С тех пор, как она принесла вам Ято, Кикуты стали сомневаться в ее послушании. Они побоялись, что она тлетворно повлияет на ребенка. Как понимаете, он должен был вас ненавидеть. Кикуты очень терпеливы и добились бы этого. Юки никогда не испытывала к вам ненависти и не стала бы внушать это чувство сыну. Она всегда была на вашей стороне. – Кенжи горестно улыбнулся. – Сильно злилась, когда мы захватили вас в Инуяме. Предупреждала меня, что не получится удержать вас против воли. – У меня защипало глаза. – Она любила тебя, – сказал Кенжи. – Возможно, и ты бы полюбил ее, если б встретил раньше госпожи Ширакавы. И в этом моя вина. Я устроил вам встречу. Наблюдал на тренировках, как в вас зарождалось чувство. Не знаю, зачем. Иногда мне кажется, мы все были околдованы во время того путешествия.
Действительно так, если вспомнить тот нескончаемый дождь, силу моей страсти к Каэдэ, сумасшедшую безрассудность, обуявшую меня, когда я решил проникнуть в замок Ямагата, путь Шигеру к смерти.
– Хотелось бы мне, чтобы все было иначе, Такео, но я не виню тебя и не держу зла.
Меня не оскорбила его фамильярность. Кенжи продолжил не как враг, а как мой старый учитель:
– Ты часто ведешь себя, как идиот, однако судьба, видимо, использует тебя для некой цели. Наши жизни переплетаются. Я готов доверить тебе Зенко и Таку в знак доброго расположения.
– Выпьем за это, – сказал я и позвал дочьХиро, чтобы она принесла вина.
Когда она наполнила бокалы и вернулась на кухню, я спросил:
– Вам известно, где мой сын? – Мне не давала покоя мысль, что у ребенка, у младенца, нет матери.
– Нет, этого так и не удалось выяснить. Подозреваю, Акио забрал его на север, за пределы Трех Стран. Ты намерен найти его?
– Когда все закончится.
Был соблазн рассказать Кенжи о пророчестве, о том, что я погибну от руки собственного сына, но я удержался.
– Похоже, мастер Кикут Котаро находится в Хаги, – сообщил мне Кенжи за распитием вина.
– Там и встретимся. Надеюсь, вы будете со мной. Кенжи пообещал свою поддержку, и мы обнялись.
– Что ты намерен делать с мальчиками? – спросил Кенжи. – Оставишь их у себя?
– Да. Таку, по-моему, весьма одарен. Надо испытать его, дать шпионское задание. У меня уже есть одна задумка.
– В Хаги? Это слишком сложно для него.
– Нет, здесь. Хочу выследить банду разбойников.
– Ему совсем неизвестна местность. Ребенок может заблудиться. Что нужно узнать?
– Сколько их человек, где их лагерь и тому подобное. Таку обладает даром невидимости, верно? Иначе он бы не проскользнул мимо моей охраны.
Кенжи кивнул.
– Может, следует послать с ним Шизуку? Найдется ли местный проводник, чтобы показать хотя бы направление? Это сэкономит время.
Мы спросили дочерей Хиро, и младшая согласилась помочь нам. Она часто ходила по грибы и за дикими травами для еды и лекарств и хорошо знала местность до самого побережья.
Пока мы разговаривали, проснулся Таку. Меня позвали стражники, и мы с Кенжи пошли его проведать. Зенко сидел там, куда его посадили, не шевелясь.
Таку широко улыбнулся и воскликнул:
– Я видел во сне Хачимана!
– Вот и хорошо, – сказал я, – тебе предстоит идти на войну!
* * *
Той ночью они с Шизукой узнали много полезных сведений. Макото вернулся с побережья как раз вовремя, чтобы отправиться со мной и двумя сотнями воинов в атаку на тайное убежище в горах. Мы понесли так мало потерь, что ее вряд ли можно назвать битвой. В итоге я добился всего желаемого: разбойники были уничтожены, кроме двух пленников, продовольственные припасы на зиму – изъяты. Мы освободили несколько украденных женщин, среди них мать и сестер ребенка, которого я кормил на берегу. Зенко поехал с нами и сражался, как настоящий воин, и Таку доказал свою пригодность: даже Шизука не поскупилась на похвалу. До рыбацких селений быстро дошла весть, что я вернулся и сдержал обещание. Все приходили и предлагали лодки, чтобы переправить моих людей.
Я убеждал себя, будто мои действия направлены на то, чтобы воины не скучали, а на самом деле старался развеяться сам. Поговорив с Шизукой и узнав о невыносимом положении Каэдэ, я затосковал по ней еще больше. Днем хватало дел, чтобы отогнать дурные мысли, а ночью они возвращались и мучили с небывалой силой. Всю неделю происходили небольшие толчки. Я неизменно представлял, как Каэдэ сидит в доме, который рушится и горит. Меня глодало беспокойство: вдруг она умрет, вдруг решит, будто я ее покинул, вдруг я сам умру, не сказав, как люблю ее и никого, кроме нее. Оставалась надежда, что Шизука сможет передать от меня весточку.
Таку и Хироши сразу не поладили: они были ровесниками, но по характеру и воспитанию совершенно не походили друг на друга. Хироши не одобрял поведение Таку и завидовал ему. Тот, в свою очередь, дразнил мальчика приемами Племени, чем приводил его в бешенство. Я был слишком занят, чтобы вмешаться, хотя они следовали за мной повсюду, как свора дерущихся собак. Старший сын Шизуки, Зенко, держался поодаль от обоих. Он не отличался врожденными талантами, зато любил лошадей и прекрасно владел мечом. В нем воспитали послушание. В будущем предстояло принять решение, как распорядиться судьбой наследника Араи.
Мы устроили пышное празднество, чтобы попрощаться с жителями Шухо, а затем Кахеи, Макото и основная часть армии двинулись в Хаги. Я отправил с ними Хироши, усмирив его негодование разрешением ехать верхом на Шане. Конь позаботится о нем не хуже, чем обо мне.
Грустно было расставаться с соратниками, особенно с Макото, моим самым близким другом. Я крепко обнял его, жалея, что мы не пойдем вместе в бой. Он ничего не знает о кораблях, к тому же нужно помочь Кахеи управлять сухопутным войском.
– Встретимся в Хаги, – пообещали мы друг другу. Я понимал, что теперь мне необходимо знать о передвижении моей армии, действиях Араи, положении дел в Маруяме и резиденции господина Фудзивары. Как отнесся дворянин к моему новому союзу с Араи? Теперь-то мне и пригодится шпионская паутина семьи Муто.
Шизуку и Кенжи сопровождал до Шухо Кондо Кичи. Он был бы полезен мне на службе у Араи. В конец концов, Араи и Фудзивара – союзники, и это позволит Кондо под каким-либо предлогом встретиться с дворянином. Шизука уверила, что Кондо – в сущности прагматичный и послушный человек, который готов служить любому по приказу Кенжи. Ему ничего не стоило присягнуть и мне. С согласия Кенжи, Кондо и Шизука отправились устанавливать связь со шпионами Муто на юго-западе. Перед отъездом я отвел Шизуку в сторону и передал послание для Каэдэ: я люблю ее, скоро приду за ней, она должна быть терпеливой и дожить до того момента, когда мы увидимся снова.
– Это опасно, особенно для самой Каэдэ, – сказала Шизука. – Сделаю все возможное, но ничего обещать не могу. Мы дадим тебе знать до полнолуния.